12
РАМСФЕЛД ПОПАДАЕТ НА УДОЧКУ ОКСО
24-го сентября, когда Пит Блейбер и его коллеги все еще варились в расположении отряда «Дельта» в 300 милях по межштатной автомагистрали №95, Дон Рамсфелд сидел в переполненном конференц-зале Пентагона, также испытывая нетерпение по отношению к военному начальству. Менее чем за две недели до этого, через несколько часов после терактов 11-го сентября, когда в коридорах Пентагона все еще клубился дым, министр обороны перебрался в т.н. «Центр исполнительной поддержки», — череду комнат, защищенных от электронного прослушивания и предназначенных для размещения самых высокопоставленных сотрудников Министерства обороны во время кризисной ситуации. Оттуда, в окружении других высокопоставленных чиновников Пентагона, он разговаривал по видеотелеконференции с Чарли Холландом, главой Командования специальных операций США. Работа Холланда в качестве командующего SOCOM заключалась в подготовке Сил специальных операций США к операциям за рубежом. В административном отношении ОКСО подчинялось SOCOM’у, но SOCOM не руководило зарубежными операциями, проводимыми ОКСО или любыми другими Силами специальных операций США. Операции ОКСО проводились под эгидой высшего военно-политического руководства страны (президента и министра обороны), при этом ответственность иногда делегировалась командующему регионального командования ВС США, который также руководил всеми операциями Сил специальных операций, не относящимися к ОКСО. Но Рамсфелд, похоже, о таких нюансах не знал и поручил Холланду разработать план ответного удара по «Аль-Каиде». «Я не хочу, чтобы вы ждали стопроцентного плана, — сообщил он генералу ВВС. — Это будет итеративный, то есть повторяющийся и последовательно улучшающийся план. Возвращайтесь сюда с 50-процентным решением, чтобы я мог посмотреть на него». Теперь Холланд находился в Пентагоне, чтобы держать ответ перед Рамсфелдом. Чтобы послушать командующего SOCOM, собрались десятки важных чиновников министерства обороны и их помощников. Прошло тринадцать дней с тех пор, как «Аль-Каида» атаковала Америку, а Вооруженные силы США, которыми командовал Рамсфелд, ответный удар еще не нанесли, поэтому министр обороны ожидал, что его старший офицер по специальным операциям привнесет детали того, как это может произойти. Но его ждало горькое разочарование. «Холланд начал доклад со слов: “Вы поставили перед нами задачу найти несколько возможных целей, чтобы мы могли преследовать ‘Аль-Каиду’”, а затем стал рассказывать об “Аль-Каиде” и других экстремистских элементах на стыке трех границ в Южной Америке, на Филиппинах, в Мавритании, потом о каких-то перевалочных пунктах у побережья Сомали, погрузке оружия и тому подобном», — сообщил сотрудник секретариата министра обороны (СМО). Пока Холланд докладывал, «Рамсфелд в некотором роде был взволнован представившейся возможностью пойти к Бушу и сказать: “Мы собираемся ударить по этих сукиным сынам завтра вечером по всему миру”. Поэтому он спросил: “Когда мы заполучим этих парней? Давайте ударим по ним!”, потому что он изначально хотел отомстить “Аль-Каиде” путем нанесения серии ударов по всему миру, чтобы продемонстрировать нашу досягаемость». Однако вопрос Рамсфелда не вызвал того ответа, которого он ожидал. «Ну, вы знаете, у нас нет действенной оперативной разведывательной информации, чтобы преследовать отдельных лидеров в этих районах, — ответил Холланд. — Мы не знаем, кто они и где они». Его комментарии «застали Рамсфелда врасплох», добавил представитель СМО. Министра ожидал еще один неприятный сюрприз. Он спросил, когда первые группы специального назначения вылетят в Афганистан из Узбекистана и соединится с Северным альянсом. «Ну, когда ЦРУ даст нам на то разрешение», — ответил Холланд. «Это тоже достало Рамсфелда, — вспоминал представитель СМО. — Он спросил: “Вы имеете в виду, что для того, чтобы войти туда, мы должны получить разрешение от ЦРУ?” Холланд как-то очень неубедительно ответил: “Да”, и после этого там все как-то развалилось». Совещание грозило сорваться, но на нем осталось немного времени для еще одного неловкого, но красноречивого обмена мнениями между Холландом и Рамсфелдом, который одновременно выявил и нежелание командующего SOCOM перехватывать инициативу и незнание министром обороны особенностей специальных операций. И хотя в качестве министра обороны Рамсфелд находился на посту уже во второй раз, во время его предыдущей каденции в середине 1970-х годов не существовало ни SOCOM, ни ОКСО, ни каких-либо подразделений специального назначения вообще. По словам представителя СМО, в ходе встречи стало ясно, что министр обороны был уверен, что Холланд непосредственно командует силами специальных операций по всему миру. В этом Рамсфелд ошибался, но на основании своего предположения объявил о далеко идущем решении. Холланд болтал с другим сотрудником спецслужб, когда к ним подошел Рамсфелд. «Это глобальная битва, и я хочу, чтобы вы были глобальным командующим», — заявил он генералу. У Холланда, кроткого, неконфликтного офицера, эта идея, которая потребовала бы от него зачастую идти на равных с региональными главнокомандующими, никакого восторга не вызвала. На театре военных действий он предпочитал работать через командования специальных операций — управления внутри региональных командований, которые подчинялись главкомам. Холланд также знал, что у него нет реальной власти над войсками за границей. Но командующий SOCOM не собирался поправлять своего босса. Вместо этого, как сказал представитель СМО, наблюдавший за обменом мнениями, Холланд ответил примерно так: «Да, я вас услышал», а не «Да, слушаюсь». «Итак, Рамсфелд в тот день узнал, что у нас нет оперативной разведывательной информации, нам нужно глобальное командование, способное вести глобальную войну, и что мы полагаемся на ЦРУ, которое говорит нам, когда вступать в войну», — сообщил чиновник. По словам представителя СМО, эти три вывода во многом определят подход министра обороны в ближайшие месяцы. «Рамсфелд только что получил отрезвляющий взгляд на то, насколько тяжело это будет». [1]
*****
Даже в те первые недели было очевидно, что команда национальной безопасности президента Буша — и Рамсфелд в частности — предполагала значительно расширить роль ОКСО и его вышестоящего штаба, SOCOM. В своем обращении к Конгрессу от 20-го сентября 2001 года президент объявил глобальную войну террористам. «Наша война с террором начинается с “Аль-Каиды”, но на этом она не заканчивается, — провозгласил он. — Она не закончится, пока не будет обнаружена, остановлена и побеждена каждая террористическая группа глобального масштаба». [2] Эти слова были произнесены легко и будут звучать еще много лет, но военная машина США, самая дорогая и мощная из когда-либо созданных, была не предназначена для такого рода конфликта. Трагически застигнутые врасплох терактами 11-го сентября, Буш и его советники искали ответ на вопрос, как вести глобальную войну против акторов, не являющихся национальными государствами. Объединенное Командование специальных операций, специализированная контртеррористическая сила с безграничной уверенностью в себе, решительным отношением к делу и с непревзойденными оперативными возможностями, пронизанная аурой секретности, казалось, предлагала идеальное решение. И команда Буша отчаянно ухватилась за это. На следующий день после выступления Буша, Дейли по видеотелеконференции озвучил новые руководящие указания. Он приказал своим сотрудникам работать над «поиском целей в глобальном масштабе», и добавил, что «президент за первые восемь месяцев [своего пребывания в должности] узнал о нашей организации больше, чем предыдущая администрация знала за последние восемь лет». [3] Возобладало мнение, что «мы в деле, — сообщил источник в «Дельте». — Это война, и у нас есть правильный президент… Это то, ради чего мы появились. Это было очень захватывающе». Рамсфелд хотел, чтобы SOCOM руководило «войной с террором» отчасти потому, что он, по словам Дуга Фейта, заместителя министра обороны по вопросам политики, не доверял своим командующим региональными боевыми командованиями «в принятии глобального взгляда на войну». [4] Министр был разочарован тем, что он считал устаревшим мышлением со стороны многих общевойсковых военачальников. Ирония судьбы заключалась в том, что в поисках динамичной и новаторской альтернативы он обратился к Холланду, чья репутация была репутацией офицера, не желающего сопротивляться системе или угрожать консенсусу. После 11-го сентября Холланд уже отверг как минимум одну инновационную концепцию. Силы ОКСО на Балканах быстро поняли, что ключом к успеху является «объединение усилий» с другими правительственными органами, особенно с ЦРУ. Лучшим способом формализовать это было бы создание совместной межведомственной оперативной группы, или JIATF (произносится как «джи-ат-иф»), которая подчинялась бы министру обороны, но включала бы в себя представителя ЦРУ на правах заместителя командира. «Это указывалось почти в каждом AAR [оперативном отчете о проведенной операции], который мы писали», — рассказывал оператор «Дельты» с большим опытом работы на Балканах. Концепция JIATF вскоре стала почти синонимом ОКСО, но в сентябре 2001 года это была идея, время для которой еще не пришло. Холланд быстро наложил вето. «Мы вернулись из [Европы], и наша первая идея заключалась в том, чтобы превратить ОКСО в JIATF и организовать межведомственное взаимодействие, — сообщил отставной офицер спецназа. — Но Холланд не захотел этого делать». Все это соответствовало тому, что наши источники единодушно описывали как стиль руководства Холланда, нацеленный на то, чтобы ладить со всеми. При росте более шести футов, седовласый пилот, имевший за плечами более чем 5000 часов налета, включая более 100 боевых вылетов, [5] прохаживающийся по коридорам власти в Пентагоне, на Капитолийском холме, и в своей собственной штаб-квартире на базе ВВС Макдилл, казался фигурой величественной. Но те, кто тесно сотрудничал с ним на протяжении нескольких месяцев после 11-го сентября, говорят, что он, похоже, больше беспокоился о том, чтобы не расстраивать других четырехзвездных коллег, чем стремиться принять на себя мантию лидера, которой Рамсфелд хотел его наделить. Особенно это касалось его отношений с командующими региональных боевых командований. Конгресс создавал SOCOM в качестве штаба, отвечающего только за подготовку и оснащение Сил специальных операций, которые для своих операций могли использовать президент, главкомы и послы США. Теперь же Рамсфелд просил Холланда начать глобальную войну. Это заставило генерала, назначенного на эту должность министром обороны Биллом Коэном на излете администрации Клинтона, почувствовать себя очень некомфортно. [6] Как сказал высокопоставленный сотрудник Объединенного штаба, Холланд был «симпатичным», но не очень подходил своему нынешнему начальнику: «Возможно, он был хорош для министра Коэна, но не для министра Рамсфелда». Краткий обмен мнениями, произошедший во время встречи в Пентагоне через несколько месяцев после совещания 24-го сентября, наглядно иллюстрирует этот личностный конфликт. — У меня нет полномочий, господин министр, — сказал Холланд своему боссу. — Я не слышал, чтобы вы запрашивали у меня полномочия, генерал, — едко ответил Рамсфелд. «Все посмотрели себе под ноги и подумали: “Вот дерьмо”», — рассказывал Боб Эндрюс, исполнявший обязанности помощника министра обороны по специальным операциям и конфликтам низкой интенсивности, находившийся тогда в комнате. Командование раздражал консерватизм Холланда. «Мы очень агрессивно относились к тому, что хотели сделать, а он был менее агрессивен», — сообщил отставной офицер спецназа. ОКСО направило своего начальника оперативного отдела, армейского полковника Фрэнка Кирни и подполковника Скотти Миллера в Пентагон, чтобы проинформировать Рамсфелда о том, как SOCOM может взять на себя инициативу в «войне с террором», но Холланд заранее завладел их презентационными слайдами и изменил содержание доклада. «Холланду не понравилось, что [в докладе] говорилось, как это можно сделать, — добавил отставной офицер спецназа. — По сути, он не хотел брать на себя инициативу». Однако результатом сопротивления Холланда процессу превращения штаба SOCOM в боевое командование стало то, что эта роль фактически перешла к ОКСО. «Генерал Холланд немедленно обратился за помощью к Командованию, — рассказывал тот же отставной офицер. — У SOCOM была возможность взять на себя “войну с терроризмом”, но они решили этого не делать и превратили боевое командование [то есть SOCOM] в службу поддержки ОКСО», — рассказывал источник в СМО. Вскоре Дейли стал частым гостем в офисе Рамсфелда — редкая привилегия для двухзвездного генерала, штаб которого находился более чем в пяти часах езды от Пентагона. [7] Как следует из доклада, который Кирни и Миллер должны были сделать для Рамсфелда, ключевые лица в штабе ОКСО имели гораздо более широкое и амбициозное, чем у Холланда, представление о возможностях, возникающих в недавно объявленной «глобальной войне с терроризмом». В секретном «концептуальном вѝдении», озаглавленном «ОКСО-XXI», [8] группа во главе с ветераном «Дельты» подполковником Беннетом Саколиком и подполковником Уильямом «Биллом» Мэйвиллом, — соответственно руководителем текущих операций и начальником отдела планирования и подготовки в оперативном управлении Командования — наметило будущее развитие Командования, которое предполагало «выход из Форт-Брэгга, обладание глобальными ресурсами, глобальным охватом, и заблаговременно размещенными силами», — сообщил офицер специального назначения, знакомый с этим документом. «Это было вѝдение Саколика», — рассказывал сотрудник штаба ОКСО. Оно являлось «целостным, а не прямолинейным подходом, — добавил он. — Оно скорее касалось преодоления границ, решения проблем, объединения межведомственных усилий». Но для достижения этой цели ОКСО требовалось еще больше ресурсов. «Они раньше, чем кто-либо другой, поняли, что эта [война] никуда не денется, и стране нужно больше, чем они могут дать… и Рамсфелд это понимал», — сообщил офицер спецназа в Объединенном штабе.
*****
Чем больше Рамсфелд узнавал об ОКСО, тем больше его привлекало это Командование. Его первое знакомство с ним произошло утром 27-го марта 2001 года, когда Дейли, Холл и пара сотрудников старшего сержантского состава специального подразделения провели для него и Вулфовица в конференц-зале Пентагона вводное совещание о Командовании. Помощники Рамсфелда сказали команде ОКСО, что у них будет всего двадцать минут на встречу с министром, но общение растянулось на пару часов. «И у него, и у Вулфовица была куча вопросов, — сказал Холл, добавив, что бóльшая часть разговора вращалась вокруг людей, которые служили в подразделениях Командования. — Это превратилось в краткий обзор возможностей». Несколько месяцев спустя, во время своего визита в Форт-Брэгг, Рамсфелд получил возможность воочию убедиться в некоторых из этих возможностей. Теплым солнечным днем 21-го ноября — на следующий день после встречи Фрэнкса с Марком Эрвином и Гэри Бернтсеном в Баграме — министр обороны посетил расположение «Дельты», чтобы принять участие в организованных ОКСО «учениях по проверке боеготовности» — демонстрации, призванной произвести впечатление на высокопоставленных гостей. Операторы «Дельты» обычно рассматривали эти учения как «занозу в заднице», потому что, по словам тогдашнего майора Тома Грира, чей отряд A1 отвечал за подготовку и проведение учений, они отнимали у подразделения драгоценное учебное время. Но на этот раз все было иначе. Страна находилась в состоянии войны, а на пороге «Дельты» появлялся человек, который давал согласие на каждое развертывание в зоне боевых действий. «Мы хотели произвести впечатление на Рамсфелда», — писал Грир в своих мемуарах под названием «Убить бен Ладена», которые он опубликовал под псевдонимом Делтон Фьюри. В этом отношении учения имели безоговорочный успех. Визит начался с того, что операторы «Дельты» изобразили террористов, «устроивших засаду» на автобус с Рамсфелдом и его группой, а затем другие операторы, играя самих себя, штурмовали автобус и «спасли» ВИП-персон. (Для Рамсфелда и бóльшей части его группы «засада» стала полной неожиданностью. Секретом владели телохранители министра — чтобы гарантировать, что они не достанут свое оружие и не начнут стрелять боевыми патронами, чтобы защитить его — и один из визитеров, имевший проблемы с сердцем). В сопровождении Холланда, Дуга Брауна, ныне генерал-лейтенанта и главы Командования специальных операций сухопутных войск, и бригадного генерала ВВС Грега Требона, заместителя командующего ОКСО, а также представителями ОКСО как принимающей стороны во время поездки, Рамсфелд посетил показ и наблюдал за демонстрацией «превосходной меткости из снайперских винтовок .50-го калибра», — сказал Эндрюс, сопровождавший министра в поездке. Как он выразился: «По сути, это было шоу “Дельты”», — но свои способности должны были продемонстрировать и другие подразделения ОКСО. В случае Команды-6 это включало в себя демонстрацию техники затяжных парашютных прыжков, которую операторы спецназа ВМС считали одной из своих специализаций. «Эти ребята изобразили проникновение одного агента на парашюте в район, во время которого он прыгает с парашютом с большой высоты, приземляется, выпрыгивает из своего комбинезона в деловом костюме и с портфелем, и идет по улице», — рассказывал Эндрюс. Как и сценарий спасения заложников с боевой стрельбой в «стрелковом доме», это произвело впечатление на Рамсфелда. Визит в ОКСО, как и мартовское совещание в Пентагоне, длился долго и сократил время, отведенное для визита в Командование специальных операций сухопутных войск. По словам другого помощника Рамсфелда, организаторы визита в Командовании «любили жульничать… [и] намеренно заняли больше времени, чем им было отведено». Но такая хитрость окупилась. Примерно через час после начала поездки Рамсфелд поговорил с Гриром, главным докладчиком. «Что нам действительно нужно, так это небольшие группы людей, скажем, от двух до четырех человек, которые могут отправиться в любую точку мира и выполнить секретные миссии против этих людей [“Аль-Каиды”]», — сообщил он офицеру «Дельты». В своей книге Грир рассказывает, как он был «шокирован» тем, что Рамсфелд, казалось, не знал о том, что так желаемые им возможности существовали в «Дельте» «уже много лет». Руководство Сил специальных операций, присутствовавшее на учениях, быстро заверило министра, что у него уже есть силы, способные осуществлять то, что он только что описал. Этот визит стал переломным моментом в восприятии Рамсфелдом ОКСО и его потенциальной роли в предстоящей кампании. «Возможно, если бы я позволил ему, он остался бы там навсегда, — рассказывал второй помощник Рамсфелда. — В конце концов, мне пришлось вытаскивать его оттуда. Но он был очень заинтригован способностями [и] квалификацией людей, которые занимались этим делом… Они не зря потратили деньги на свой цирк с конями». Как сообщил Эндрюс: «Ему было достаточно сказать: “Вот куда я хочу вложить свои деньги, вот где я хочу приложить определенные усилия”» [9]. Однако несмотря на его неоднократное присутствие на совещаниях по высококлассной борьбе с терроризмом, которая была сильной стороной ОКСО, — или, возможно, именно в силу этого — понимание Рамсфелдом специальных операций оставалось поверхностным и несбалансированным. Он не осознавал ценности партизанских методов ведения войны и иностранной внутренней защиты (оказание помощи союзнику в подавлении повстанческого движения), на которых специализировались Силы специальных операций, а также подразделений SOCOM по психологическим операциям и военно-гражданским делам. Для Рамсфелда ценность специальных операций заключалась только в жутких и смертоносных действиях ОКСО, а не в обучении иностранных вооруженных сил или противостоянии местным ополченцам. [10] «Был ряд вещей, сказанных и сделанных Рамсфелдом, которые указывали на то, что мы, его сотрудники, не смогли полностью и доступно объяснить ему природу сил специальных операций, — сообщил Эндрюс, бывший офицер спецназа. — Он не понимал, а мы не пытались вбить в него понимание борьбы с повстанцами как совокупность иностранной внутренней защиты, партизанской войны, и всех этих новомодных штучек». «Рамсфелд… не заботился о создании сетей, он не заботился о создании передовых оперативных баз, он не хотел слышать обо всем этом дерьме, — рассказывал офицер спецназа, который часто информировал министра. — Он просто хотел, чтобы появились тела». Результатом стала почти слепая вера Рамсфелда в Объединенное Командование Специальных Операций. «Он не понимал нас по-настоящему, но доверял нам», — рассказывал Холл. В административном отношении командная иерархия ОКСО пролегала через Холланда к Рамсфелду, но нежелание командующего SOCOM взять на себя управление означало, что Командование стало «для Рамсфелда почти независимой военной силой», — сказал старший офицер Объединенного штаба. Выше Рамсфелда было еще одно звено в командной цепи: сам президент. Таким образом, по счастливой случайности для ОКСО сложился целый ряд благоприятных обстоятельств: появление глобальной террористической угрозы; министр обороны, разочарованный рутинным армейским мышлением в обычных вооруженных силах и склонявшийся к тому, что он считал более решительным и новаторским подходом Сил специальных операций; и ориентированный на действия президент, находящийся под сильным влиянием вице-президента, увлеченного тайными операциями. После многих лет, потраченных на оттачивание навыков с помощью неуклонно растущих бюджетов, ракета под названием «ОКСО» оказалась на стартовой площадке. Все было готово к взлету.
*****
Ближе к вечеру 30-го октября 2001 года, наиболее высокопоставленные военные и гражданские чиновники министерства обороны собрались в конференц-зале Рамсфелда на совещание Объединенного штаба на тему, как расширить войну против «Аль-Каиды» за пределы Афганистана. С докладами выступили контр-адмирал Джон Стаффлбим, заместитель директора Объединенного штаба по глобальным операциям, и полковник Джефф Шлоссер, бывший командир 1-го батальона 160-го полка, который только что возглавил новую группу планирования Объединенного штаба для «войны с террором». Совещание быстро увязло в спорах по поводу четких определений таких терминов, как «победить» и «уничтожить». Рамсфелд, который, казалось, пребывал в постоянном состоянии нетерпеливого разочарования, ясно выразил свое недовольство тем, что он считал ледяным темпом усилий военных по расширению войны. «Нет необходимости ждать завершения событий в Афганистане, — заявил он. — Как я уже сто раз говорил, я бы очень хотел сейчас атаковать в другой зоне ответственности». Остальная часть совещания провалилась, и Рамсфелд поднялся, чтобы ответить на звонок президента. «Я мог бы и сам написать этот доклад», — бросил он, выходя. [11] Министр донес свою точку зрения. С этого момента «мы стали гораздо более экспансивными, — сообщил источник в Объединенном штабе. — В тот момент я полностью осознал — и думаю, что это поняли и все остальные высшие военачальники тоже — чего он пытался добиться». Но, как министр узнал 24-го сентября из доклада Холланда, прежде, чем он сможет отправить специальных операторов по всему миру для мгновенного нападения на террористические объекты, необходимо преодолеть юридические и практические препятствия. Работая в управлении стратегического планирования и политики Объединенного штаба, Шлоссер и его небольшая группа провели серию видеотелеконференций с командующими региональных боевых командований. Результатом этих дискуссий стало открытие того факта, что у военных не было законных полномочий для ввода войск в страны, которые их больше всего беспокоили: Йемен, Сомали, Кения, Судан, Пакистан, Иран, Грузия, Филиппины и «район трех границ» в Южной Америке (стык границ трех стран: Парагвая, Аргентины и Бразилии). В некоторых случаях, — особенно это касалось Йемена и стран Африканского Рога, — это были места, куда, как опасались военные, могли убежать лидеры «Аль-Каиды» и их силы, потерявшие свое убежище в Афганистане. «Мы действительно не понимаем, что Пакистан станет безопасным убежищем, каким он на самом деле является, — сообщил офицер Объединенного штаба. — Все думают, что Бен Ладен, Завахири и все остальные собираются уехать, и что они будут передвигаться довольно свободно». В то время как сотрудники Пентагона лихорадочно работали, чтобы силы специальных операций — под которыми обычно понимались подразделения ОКСО — получили полномочия, необходимые им для работы в этих странах, Министерство обороны выдало серию указаний, названных военными «исполнительными приказами», позволявших командующим региональных боевых командований предпринимать определенные шаги в пределах своей зоны ответственности. 1-го декабря Шлоссер представил Рамсфелду доклад под названием «Следующие шаги в войне с терроризмом», в котором изложил ряд вариантов дальнейшего развития войны. К ним относились «морские операции по перехвату» (абордаж, обыск и захват или уничтожение судов) в Средиземном море и у берегов Африканского Рога; операции по отказу террористам в убежище в Сомали; миссии по нарушению логистики исламистских террористов в Боснии и Косово; помощь филиппинским вооруженным силам в разгроме группы Абу Сайяфа; действия в Йемене и Судане. Бóльшая часть обсуждения касалась Армии Северной Вирджинии, — подразделения разведки и операций передовых сил. «По всем этим направлениям необходимо было провести некоторые подготовительные действия», — сообщил источник, присутствовавший на докладе. Бóльшая часть этой работы — операции передовых сил на стероидах — была обязанностью Армии Северной Вирджинии.
*****
На протяжении следующего года Объединенный штаб работал над тремя крупными взаимосвязанными инициативами, которые в совокупности имели большое значение для расширения возможностей ОКСО в предстоящей кампании: получение Командованием законных юридических прав для работы в определенных странах; предоставление Командованию полномочий и ресурсов для нападения на высшее руководство «Аль-Каиды»; и создание внутриправительственной системы, обеспечивающей «срочное планирование», чтобы в случае, если разведывательное сообщество или ОКСО обнаружат важную цель, правительство могло достаточно быстро передать президенту справку о принятии решения, чтобы он мог одобрить миссию по захвату или убийству этого человека до того, как он уйдет за пределы досягаемости. Все это было объединено в документе, получившем известность как «Исполнительный приказ относительно высшего руководства “Аль-Каиды”», или сокращенно AQSL ExOrd. Этот документ возник по приказу директора Объединенного штаба по стратегическим планам и политике генерал-лейтенанта армии Джорджа Кейси, отданном Шлоссеру и требовавшим провести выходные 29-30 июня 2002 года в разработке плана по захвату или убийству двух высших руководителей «Аль-Каиды» — Усамы бен Ладена и Завахири — и семи других высокопоставленных фигур в группе. Офицер Объединенного штаба, активно участвовавший в этой штабной работе, назвал эту стратегию «отсечением головы змеи». В течение первого года после терактов 11-го сентября группа планирования Шлоссера совместно с оперативным и разведывательным управлениями Объединенного штаба «пыталась понять, как можно победить организм или сеть», — сообщил офицер. «Прежде всего мы сказали: “Эй, мы можем добиться этого, [устранив] руководство”». Подобный подход, столь привлекательный для политиков по причине того, что он, казалось, предлагал изящное и относительно дешевое решение неразрешимой глобальной проблемы насильственного антизападного исламизма, также идеально соответствовал набору навыков ОКСО, что не ускользнуло от внимания Рамсфелда. Первого июля 2002 года министр обороны направил Фейту меморандум, озаглавленный «Розыски людей». «Как мы организуем Министерство обороны для розыска людей? — ставился вопрос в меморандуме. — Очевидно, что в настоящее время мы организованы плохо». По словам Эндрюса, меморандум отражал критический момент для Рамсфелда и ОКСО. «Как только он занялся охотой на людей, он рассматривал это как на серебряную пулю против терроризма, и создал подразделение [ОКСО], которое может заняться такой работой», — сообщил он. Поскольку Дэйли уже знал об интересе министра к такому подходу, Объединенное Командование Специальных Операций также перестраивало себя для охоты на людей. Когда той весной Джим Риз вернулся из Афганистана, Дейли отправил его в Израиль, чтобы он переговорил с официальными лицами об их опыте и, в частности, о многолетних попытках выследить и ликвидировать палестинских террористов из «Черного сентября», которые убили одиннадцать израильских спортсменов в 1972 году на олимпиаде в Мюнхене. По словам одного из офицера Командования, в ОКСО осознали, что для эффективной охоты на людей требуются не только военные возможности, но и юридические полномочия. «Если у вас есть права что-то делать, а затем появляется возможность, тогда берегитесь, — сказал он. — Все дело в полномочиях и возможностях». Следующие несколько лет докажут, что так называемый метод обезглавливания в борьбе с терроризмом не является серебряной пулей, но весной и летом 2002 года его ограничения были далеко не очевидны. «В конце концов, вы обнаружите, что мы частично ошибались, — сообщил офицер Объединенного штаба. — Мы поняли это довольно быстро, но AQSL живет своей жизнью». Формула была известна как «два плюс семь», но на самом деле она быстро расширилась до «два плюс семь плюс тридцать», что лучше всего представить, как совокупность концентрических кругов с Бен Ладеном и Завахири в центре мишени. Ближний круг вокруг них состоял из семи ключевых посредников «Аль-Каиды», окруженных внешним кругом из тридцати чуть менее высокопоставленных, но все же важных оперативников этой террористической организации. Этот список вели группа стратегического планирования Шлоссера и разведывательное управление Объединенного штаба. Когда один из семи оказывался схваченным или убитым, его место на диаграмме занимал следующий в очереди из внешних тридцати. «В конце концов, я думаю, что почти все они оказываются либо захваченными в плен, либо убитыми, — сообщил офицер Объединенного штаба. — И поэтому они меняются [местами]». Рождение AQSL ExOrd было трудным, и включало в себя многочисленные совещания для Рамсфелда и Буша на протяжении следующего года. Во время всего процесса было ясно, что ОКСО будет иметь право выполнять этот приказ, а Холланд будет осуществлять надзор в качестве «обеспечивающего главкома». Как и опасался Холланд, эта фраза вызвала трения с его четырехзвездными коллегами. «“Обеспечивающий главком” означает, что он получает поддержку всех [региональных] главнокомандующих», — сказал офицер Объединенного штаба. Впервые командующий SOCOM получил право развертывать силы ОКСО в зоне ответственности регионального главнокомандующего, не спрашивая его разрешения. «В принципе, он может сказать [региональному командующему]: “Мы идем, [и] нам нужен вот такой уровень поддержки”, — добавил офицер. — И большинству из них это не понравилось. Это очень не понравилось Фрэнксу, он был категорически против». Глава СЕНТКОМа выразил свое недовольство летом 2002 года, когда Рамсфелд собрал главкомов в Штатах на совещание в Разведывательном управлении Министерства обороны, расположенном на базе ВВС Боллинг в Вашингтоне, в округе Колумбия. Возник вопрос о роли Холланда как «обеспечивающего главкома». Указав на него, Рамсфелд сообщил всем «четырехзвездникам», что он знает, что все они против изменений, однако, по словам штабного офицера, наблюдавшего за разговором, министр сказал: «Мне все равно. Это не моя концепция ведения дел». «Тогда слово взял Фрэнкс, взял так, будто он говорил за всех остальных», — вспоминал штабной офицер. Армейский генерал решительно возражал против того, чтобы ОКСО действовал без его согласия в его зоне ответственности, но никаких разногласий по этому вопросу министр не потерпел. «Фрэнксу досталось, — добавил штабной офицер. — Рамсфелд, если и не был достаточно ясным, когда указывал на Холланда в первый раз, то он сделал это абсолютно ясным сейчас». Оппозиция Фрэнкса была окончательно подавлена 13-го ноября 2002 года во время «выездной» встречи высшего военного руководства в современной аудитории в Форт-Макнейр в столичном Вашингтоне: Майерс, генерал-лейтенант морской пехоты Пит Пейс (новый заместитель председателя Объединенного комитета начальников штабов), командующие четырех родов войск, региональные «боевые командиры» (Рамсфелд с 24-го октября запретил использовать выражение «главнокомандующий»), генерал-лейтенант сухопутных войск Джон Абизейд, который был начальником Объединенного штаба, и Кейси. Во время совещания на тему, как новоиспеченные полномочия Холланда усилят роль ОКСО, «Фрэнкс довольно сильно возражал», жалуясь, как сказал один из присутствовавших там офицеров, на «избыточную централизацию» Сил специальных операций в рамках SOCOM. «Он настойчиво утверждал, что ему необходимо, чтобы бóльшая часть сил ОКСО воевала в зоне ответственности СЕНТКОМа, сражаясь с целями СЕНТКОМа». К тому времени силы США были развернуты не только в Афганистане, но и в небольшом количестве работали с иорданскими силами специальных операций, обучали йеменские силы безопасности, а также были в Кувейте, готовясь к возможному вторжению в Ирак. В ответ, который, со слов источника, был «несколько нехарактерным для генерала Майерса», председательствующий на совещании «заставил его замолчать и, по сути, ответил просто: “Президент решил, что мы делаем это”, и на этом все закончилось». (В возражениях Фрэнкса была своя ирония, потому что, в конце концов, он получил именно то, что хотел, а именно преобладание усилий ОКСО, направленных в его зону ответственности). Однако Фрэнкс и другие региональные боевые командиры были далеко не единственными флагманами, упиравшимися в пятки, когда дело дошло до расширения роли ОКСО в рамках исполнительного приказа AQSL ExOrd. Объединенный штаб и, в частности, разведывательное управление во главе с контр-адмиралом Лоуэллом Джейкоби «не согласились» с его реализацией. (Хотя постороннему это может показаться странным, но в том, что Объединенный штаб как структура возражает против продуктов, созданных в одном из его собственных управлений, нет ничего необычного). У Вулфовица также были некоторые юридические вопросы относительно исполнительного приказа, поэтому в один из уикендов к нему был отправлен новый заместитель директора по операциям Объединенного штаба, чтобы проинструктировать заместителя министра обороны и убедить его в полезности ExOrd. «В тот вечер он сел с Вулфовицем и просмотрел весь приказ, вероятно, страницу за страницей, и убедил заместителя министра, что это того стóит», — сообщил другой сотрудник Объединенного штаба. Офицер, который так усердно работал, чтобы повлиять на Вулфовица, был худощавым бригадным генералом с острым лицом, который провел начало 1990-х годов в штабе ОКСО, а последние годы десятилетия командовал полком рейнджеров. Возможно, в то время он этого не осознавал, но в новом столетии ни один офицер не получит от AQSL ExOrd бóльшей пользы, чем он. Офицера звали Стэн МакКристал.
*****
В сам приказ AQSL ExOrd была встроена концепция планирования с учетом времени, которая являлась детищем Группы поддержки контртеррористической кампании (CTCSG), — организации, созданной Майерсом в октябре 2001 года для поддержки ОКСО. «Ее основная цель состояла в том, чтобы взаимодействовать, координировать и сотрудничать с Объединенным штабом и национальными органами власти для ускорения принятия решений», — сказал офицер Объединенного штаба, тесно сотрудничавший с ней. По словам офицера, эта группа, созданная в трейлерах на авиабазе Поуп и возглавляемая полковником спецназа Дэвидом Шроером, который по совместительству являлся директором ОКСО по глобальным долгосрочным планам, представляла собой «по сути межведомственную оперативную группу, созданную для поддержки действий Командования». Порядок подчиненности группы был нечетким. Холланд и Дейли думали, что Шроер работал на SOCOM, но Рамсфелд был непреклонен в том, что CTCSG является «продолжением его и Объединенного штаба», сообщил другой офицер, знакомый с работой группы. Рамсфелд не давал Холланду права вето ни на создание группы, ни на ее рекомендации. Другими словами, во всем, кроме названия, CTCSG была совместной межведомственной оперативной группой, которую Холланд пытался заблокировать. Это стало тем, «как фактически ОКСО втягивается в Вашингтон, а затем как Вашингтон пытается повлиять на ОКСО», — объяснил офицер Объединенного штаба. К весне 2002 года, несмотря на свое восхищение операторами ОКСО, в самом Командовании Рамсфелд разочаровался, «потому что у ОКСО был стандартный способ ведения дел, и который Рамсфелд не мог поломать», — сказал офицер, присутствовавший на встречах с министром. В частности, министр считал, что подразделениям ОКСО требуется слишком много времени для развертывания в ответ на быстро устаревающие разведданные. Но вина в этом лежала не только на Командовании. Замедлению процесса до скорости пешехода способствовали система военного планирования, а также необходимость согласования такого развертывания с многочисленными другими правительственными учреждениями. Этот вопрос был поднят на встрече в Пентагоне, на которой присутствовали высокопоставленные лица министерства обороны и заместители руководителей других правительственных органов, занимающихся борьбой с терроризмом. Рамсфелд упрекнул заместителя директора ЦРУ Джона Маклафлина в том, что министр расценивал как неспособность ЦРУ своевременно предоставить разведданные о местонахождении целей «Аль-Каиды». Однако Маклафлин утверждал, что вина лежит на Пентагоне. «Это потому, что вы слишком… медлительны, — высказал сотрудник ЦРУ Рамсфелду. — Мир поменялся. Это уже не подготовка ко дню “Д”, когда вы получаете немного разведданных и потом все больше, больше и больше [перед тем, как начать действовать]. Это значит: “Вы что-то получаете, и вы либо там, либо нет”». Маклафлин был прав. Самый быстрый срок, в течение которого Пентагон смог перебросить боевые силы ОКСО в распоряжение регионального командования, используя ускоренный военный процесс планирования, составил семьдесят два часа, и «это было похоже на то, как если бы все бежали по коридору с большой зажигалкой в каждой руке, подставляя волосы под огонь, — сообщил офицер, присутствовавший на встречах с Рамсфелдом. — Маклафлин просто рассмеялся и сказал: “Ребята, если вы думаете, что я, получив крупицу [разведывательных данных], передам ее вам, и предоставлю семьдесят два часа на то, чтобы вы спланировали что-то сделать, то вы сумасшедшие”». Рамсфелд тут же повернулся к Шроеру и велел ему решить проблему. В течение нескольких дней Шроер и несколько подчиненных разработали процесс, в рамках которого, опираясь на защищенные видеотелеконференции, наличие офицеров по связи и координации во всех ключевых органах власти, путем принуждения сотрудников, не входящих в ОКСО, «прочитывать» программы Командования и имея наряд сил первой готовности численностью около 100 человек в правительственных структурах, можно было выдавать рекомендации президенту через двенадцать часов после получения первоначальных разведданных. Однако роль группы CTCSG в этом процессе вышла за рамки только ОКСО. Ее программа действий предусматривала выработку рекомендуемого варианта действий для всего министерства обороны, и иногда таким вариантом действий мог стать авиаудар, а не развертывание Объединенного оперативного центра Дейли и эскадрона «Дельты». Таким образом, в штабе Шроера были пилоты F-18 и B-52, а также один из наиболее толковых офицеров ВМС по применению крылатой ракеты «Томагавк». Теперь у ОКСО было право преследовать «Аль-Каиду» и ее союзников примерно в дюжине стран, хотя точные правила, согласно которым она могла это делать, варьировались от места к месту. Вскоре Командование стало проводить передовые операции во многих странах. «Это значительное расширение полномочий ОКСО, — рассказывал офицер Объединенного штаба. — Это делает его важным компонентом всей этой войны с терроризмом или, можно сказать, ее важнейшим компонентом». И добавлял: «Поэтому… в течение двух с половиной-трех лет ресурсы и личный состав ОКСО, а также их связи со всеми разведывательными организациями и всеми органами, обеспечивающими ведение разведки, увеличились в несколько раз». [12] Приказ AQSL ExOrd стал ключом к тому, чтобы предоставить ОКСО полномочия вести глобальную кампанию. «Когда мы получили приказ о преследовании высших руководителей “Аль-Каиды”, он стал документом, который придал юридический статус трансформации ОКСО», — сообщил отставной офицер спецназа.
*****
Несмотря на все усилия Группы поддержки контртеррористической кампании Шроера, направленные на ускорение процесса совместного и межведомственного планирования, в утверждении операции президентом в течение двенадцати часов после получения оперативной разведывательной информации, не было большого смысла, если ОКСО не могло своевременно отреагировать. События весны 2002 года показали, что Командование еще не осознало необходимость в бóльшей гибкости в мире после 11-го сентября. Надежные разведывательные сведения из курдского региона Ирака показали, что сотни связанных с «Аль-Каидой» боевиков, переместившихся в результате военных действий США в Афганистане, присоединились к террористической группировке под названием «Ансар аль-Ислам» («Сторонники ислама») в кишлаке Хурмал. Разведка также предположила, что закаленные боевики в лагере экспериментировали с биологическим и химическим оружием, в том числе с рицином. Пентагон рассматривал вариант нанесения ряда авиаударов для уничтожения лагеря, но каждый из них имел свои недостатки: крылатые ракеты могли разрушить здания в лагере и убить террористов, но они также могли бы убить семьи, предположительно проживавшие там, и могли бы привести к распространению всяких токсинов; налет бомбардировщиков, вероятно, мог уничтожить токсины из-за более мощных боеголовок, которые сгорали при более высоких температурах, но в остальном он имел те же недостатки, что и удар крылатой ракеты. Ни один из этих вариантов не давал администрации Буша никаких доказательств того, что террористы работали над созданием оружия массового уничтожения. [13] «Если вы хотите быть проницательным и хотите добыть доказательства, тогда вы должны стоять на земле», — заявил старший офицер Объединенного штаба. Поэтому Объединенный комитет начальников штабов, через SOCOM, поручил ОКСО представить варианты нападения на лагерь. Ответ Командования сильно их разочаровал. «То, с чем они вернулись, являлось вариантом огромной неповоротливой операции, которая заняла бы полтора месяца и [была] бы совершенно нецелесообразной для достижения цели», — сообщил сотрудник Объединенного штаба. Предложение ОКСО предусматривало вылет из Турции и «включало в себя транспортники C-5A, C-141, и гражданские борта под прикрытием, — рассказал он. — План был громоздок, на его реализацию ушло бы много времени, и он никого бы не обманул». По причинам, которые так и останутся неясными, в последнюю неделю июня президент, несмотря на единодушную поддержку действий Объединенным комитетом начальников штабов, принял решение атаку не проводить. Через неделю после того, как Буш принял свое решение, Рамсфелд выразил недовольство предложенными ОКСО вариантами действий, которые, по словам оператора спецназа, присутствовавшего на совещании, являлись «мини-учениями по боеготовности». «Я очень разочарован, — заявил министр обороны офицеру спецназа. — Вы должны сделать лучше, чем это… Если бы мне был нужен день “Д”, я бы обратился к 82-й воздушно-десантной дивизии. Почему вы не можете придумать что-то, что не связано с шестью С-17?» [14] Хотя любая операция ОКСО в Хурмале была сопряжена с риском, решение не предпринимать никаких действий также было сопряжено с риском. Среди террористов, прибывших в Хурмал из Афганистана, а в случае этого человека — после пребывания в Ливане, Сирии и Иране — был бандит из Иордании, руководивший тренировочным лагерем в Герате. Неизвестный всем на Западе, за исключением нескольких аналитиков, внимательно следивших за воинствующим исламизмом, его имя — Абу Мусаб аз-Заркави — вскоре разнесется эхом по всему Ближнему Востоку, а с его рук будет капать кровь оперативников ОКСО. [15]
*****
То, что Дэйли предпочитал массивные, перегруженные инфраструктурой развертывания, было одним из факторов — но не единственным — широко распространенного в Брэгге, МакДилле и Пентагоне мнения о том, что к лету 2002 года требования «войны с терроризмом» напрягли ОКСО до своих пределов. Хотя Афганистан был единственной громкой кампанией, в которой участвовало Командование, приказ AQSL ExOrd и другие инициативы Пентагона означали появление новых театров военных действий на Африканском Роге, в Йемене и других местах. Штат ОКСО насчитывал около 800 человек, и в ноябре 2001 года сухопутные войска передали руководство им еще одному генералу — бригадному генералу Джону Скейлзу, ветерану войны во Вьетнаме и резервисту, ранее не имевшему опыта работы в Командовании, — чтобы обеспечить управление несколькими развернутыми оперативными группами. Но Командование по-прежнему должно было держать боеготовые силы дома в Соединенных Штатах для возможных контртеррористических операций («миссии 0300») и операций по борьбе с распространением ОМП («миссии 0400»). А ведь на заднем плане уже маячила вероятность большой войны в Ираке. [16] Командование также стало жертвой собственного успеха. Как позднее, в том же году, показали протесты Фрэнкса, аппетиты региональных главнокомандующих относительно сил ОКСО — имевших репутацию самых элитных военных подразделений — оказались безграничны. Действительно, 19-го июля 2002 г. в приказе Рамсфелда СЕНТКОМу говорилось, что Фрэнкс может использовать оперативную группу Командования в своей зоне ответственности только для выслеживания целей «Аль-Каиды» по системе «два плюс семь» и нейтрализации оружия массового уничтожения. [17] 15-го августа, в ОКСО для проведения серии встреч прилетел Майерс. Бригадный генерал Элдон Барджуэлл, бывший командир «Дельты», ныне работающий в штабе SOCOM, прибыл с авиабазы МакДилл, чтобы ему доложиться. Барджуэлл сообщил Майерсу, что в SOCOM глубоко обеспокоены тем, что «война с террором» оттягивает ресурсы и внимание, в частности, от двух задач: миссии по борьбе с распространением ОМП («миссия 0400») и задачи «Пауэр Гейзер», кодового названия внутренней миссии ОКСО — на самом деле Команды-6 — по физической защите высших правительственных чиновников, в случае необходимости. [18] Команда-6 также обеспечивала безопасность Хамида Карзая в Афганистане. Эта тема поднималась во время доклада Барджуэлла министру обороны в Пентагоне 10-го октября 2002 года, на котором присутствовали Холланд, Фрэнкс, Майерс, Пейс и Дэйли. По словам Рамсфелда, частичное решение проблемы, в которой находилось Командование, может быть достигнуто путем простого изъятия некоторых подразделений ОКСО из оперативной группы №11 (переименованная оперативная группа «Меч»), если появятся миссии с более высоким приоритетом. Затем обсуждение перешло к номерной контртеррористической задаче ОКСО «0300». Несмотря на свои предыдущие совещания по характеру задач, выполняемых ОКСО, Рамсфелд, похоже, был сбит с толку назначением задачи «0300». Как сообщил офицер, находившийся в совещательной комнате: «Барджуэлл потратил немало времени, давая ему объяснения», а также излагая точку зрения SOCOM на то, почему строго засекреченная стратегическая разведывательная миссия в Индонезии, для которой Тихоокеанское командование запросило силы ОКСО, не являлась подходящей задачей для элитных операторов. Рамсфелд также, уже не в первый раз, интересовался Армией Северной Вирджинии, называя это подразделение по его последнему кодовому названию. — Кто-нибудь привлек «Серую лисицу» к GWOT?» — спросил он, используя аббревиатуру «глобальная война с терроризмом». — Да, — ответил Холланд. — Они начнут на следующей неделе. [19] Секретное подразделение, конечно, уже активно действовало в Афганистане, но Рамсфелд был обеспокоен тем, что это уникальное подразделение не участвовало в более широкой войне, которую Соединенные Штаты сейчас вели по всему миру. Тот факт, что Холланд вообще ответил на этот вопрос, свидетельствовал о том, что положение в подразделении изменилось. Несмотря на то, что Армия Северной Вирджинии укомплектована личным составом Сил специальных операций и сотрудниками разведки, в административном отношении она подчинялась Командованию разведки и безопасности сухопутных войск и считалась стратегическим активом Вооруженных сил США. Но если Рамсфелд и его помощники чему-то и научились за предыдущий год, так это тому, что «война с терроризмом» будет ставить во главу угла именно разведку, в особенности радиотехническую и агентурную разведку, — на чем специализировалось подразделение из Форт-Бельвуар, в котором была эскадрилья, предназначенная для каждого из этого направлений. Рамсфелду нужно было подразделение, которое, по его мнению, могло бы оказаться наиболее эффективным в новом бою, и оно находилось в составе SOCOM, где могло бы более тесно сотрудничать с ОКСО. (До этого момента, хотя Армия Северной Вирджинии иногда и поддерживала миссии Командования, она также решала и другие задачи, не связанные с ОКСО, в интересах региональных главнокомандующих). [20] К началу осени 2002 г. министр обороны добился согласия от Маклафлина из ЦРУ, что небольшие группы сил специальных операций могли входить в страны, с которыми Соединенные Штаты не находились в состоянии войны, «и работать в основном на руководителя местной резидентуры», сообщил источник, присутствовавший при заключении этой сделки. Оперативники Армии Северной Вирджинии идеально подошли бы для таких миссий. Последовали дебаты о том, следует ли передать это подразделение непосредственно в подчинение ОКСО. Противники такого шага утверждали, что его необходимо сосредоточить на достижении стратегических целей, а не на тактических, которые зачастую решало ОКСО. Были рассмотрены четыре варианта действий: оставить подразделение в подчинении Командования разведки и безопасности; перевести его под непосредственный контроль Объединенного штаба; передать его в SOCOM с сохранением за ним оперативного контроля; и передать его административно в SOCOM, но оперативное управление передать ОКСО. Девятого декабря 2002 года, вопреки желанию Армии, Рамсфелд выбрал четвертый вариант. [21] Однако чтобы осуществить этот сдвиг, военной бюрократии потребовался период до 2004 года. [22] Когда подразделение перешло под контроль ОКСО, оно получило собственное цветовое обозначение: тактическая группа «Оранжевая». Большинство сотрудников ОКСО вскоре стало называть это подразделение «ТГО» или просто «Оранжевая».
*****
Это случилось в середине января 2003 года. Дэйв Шроер стоял перед Рамсфелдом и высшим руководством Пентагона. Несколькими днями ранее Шлоссер сказал Шроеру подготовить запрошенное министром совещание о возможных последствиях участия ОКСО в «глобальной войне с терроризмом» в случае вторжения Соединенных Штатов в Ирак, а также дать рекомендации, как вести глобальную войну, если таковое вторжение произойдет. Основываясь на том, что сообщил ему Шлоссер, Шроер подготовил свой доклад, чтобы ответить на вопрос: «Можем ли мы заняться Ираком и одновременно продолжить GWOT?» Шроер смотрел на море лиц, принадлежавших самым влиятельным людям в Министерстве обороны: Рамсфелд; Вулфовиц, агрессивно выступавший за войну с целью свержения Саддама Хусейна; Объединенный комитет начальников штабов; начальники управлений Объединенного штаба; Дуг Браун, ныне заместитель командующего SOCOM; Барджуэлл; и среди прочих генерал-лейтенант ВВС Виктор «Джин» Ренуарт, начальник оперативного управления СЕНТКОМа. Затем описал, как будет выглядеть кампания, если она продолжит следовать по своему нынешнему пути. Он отметил, что существует около полудюжины «передовых оперативных баз», которые Силы специальных операций уже создают или должны будут создать в ближайшее время, в таких местах, как Филиппины и Африканский Рог. Кроме того, часть сил все еще находились в Афганистане, и ОКСО необходимо было поддерживать боевую готовность к проведению миссий «0300» и «0400». Затем Шроер обратился к тому, что произойдет, если силы, необходимые для вторжения и оккупации Ирака, будут исключены из этого плана. Если это случится, то поддерживать глобальную войну даже в качестве «экономии сил» будет невозможно, заявил Шроер своей аудитории. («Экономия сил» — это термин, используемый вооруженными силами США для обозначения распределения минимальных войск, необходимых для обеспечения второстепенных усилий). В частности, вторжение в Ирак приведет к критической нехватке вертолетов для специальных операций, доступных для ведения глобальной войны, сказал он. «Когда вы смотрели на то, что, по словам людей, им нужно для Ирака, вы и близко не стояли, — сообщил источник, находившийся на совещании. — Итак, либо вы останавливаете бóльшую часть из пяти или шести [передовых оперативных баз], либо вы урезаете наряд сил на Ирак». Пока Шроер продолжал свой доклад, он мог сказать, что не смог достучаться до министра. — Я не понимаю, что ты мне говоришь! — сказал Рамсфелд. Шроер объяснил ему суть дела: — Вы не можете этого сделать — вы не можете добраться отсюда туда. Рекомендация Группы поддержки контртеррористической кампании звучала так: «Не делайте этого в Ираке». Реакция в зале была «почти комичной, — сообщил присутствовавший там источник. — Были старшие офицеры, которые готовы были провалиться под стол». Шроер вдруг понял, что решение о вторжении в Ирак уже принято, и он был единственным человеком в комнате, кто этого не знал. [23]
|