Рота А 3-й Группы Сил спецназначения, Форт-Брэгг, Северная Каролина
СРЕДИ ПОСЛЕДНЕГО, сказанного майором Стрэнджем Атакующему Чарли перед передачей ему Дельты, было: "Держитесь подальше от долины Аньлао! Там полно VC и NVA, у них изощренная система предупреждения и розыскные собаки". 28 января 1966 года Атакующий Чарли отправил RT Дельты в долину Аньлао. Эти RT попали под сильную, очень сильную раздачу. Они пострадали так сильно, что Дельта на время прекратила свою деятельность. Атакующий Чарли находился в командной вертушке, тоже был ранен и эвакуирован, но выжил. Вот рассказ об инциденте в долине Аньлао, присланный мне через Интернет в ноябре 1997 года сержантом SF, который в то время находился в Проекте Дельта. "Дон, насколько я знаю, Чак О., я и, возможно, Рон Р. – единственные в списке этого чата, кто были в Дельте во время операции Мэшер. Будучи новичком в RT, я был назначен в резервную группу (Уолтера С.), так что не присутствовал на предварительных инструктажах (во всяком случае, я этого не помню). Возвращаясь к словам капитана Эй Джей Бейкера, S-3, задачей Дельты было разведывательное обеспечение 1-й Кавалерийской дивизии. Район действий находился в северной части долины Аньлао. Разведгруппы должны были наблюдать за основными путями, ведущими в этот район, чтобы определить, используют ли их VC или NVA для переброски подкреплений или отхода от американских мор пехотинцев, продвигающихся на юг, в сторону долины, и 1-й Кавалерийской и ARVN, движущихся на север. Разведданные были от неподтвержденных агентов, погода была ужасной, что ограничивало авиаподдержку и связь, и было общеизвестно, что долину контролировали плохие парни. 1958 год был последним, когда в том районе действовало дружественное подразделение. Все выглядело негативно, штаб Дельты решил проинформировать RT и вызвать добровольцев. Вызвались три команды, в общей сложности 17 человек, которые были выведены на закате 27 января 1966 года. Вернусь немного назад, и Дон, ты знаешь об этом больше, чем я, но еще до того, как я попал в Дельту, в RT возникли проблемы в работе с вьетнамскими коллегами. Похоже, у Чарли Беквита была проблема (как и у всех нас) с размером его яиц (или их отсутствием), и он решил действовать группами из 6 человек, состоящими только из американцев. Так или иначе, в 09:30 на следующее утро (28-го) у Команды Один был контакт, в результате чего 1 VC был убит, 2 VC ранены, 1 американец ранен (Норман Д.). У Команды Три был контакт тогда же, а затем еще раз в 12:30. К этому моменту 1 американец был ранен (Фрэнк Б., вскоре после этого скончался). Позже в тот же день они снова попали под удар и разделились на 2 группы по три человека. 29-го числа одна из этих групп вышла на связь с базой и в 16:30 была эвакуирована. Между тем, в 16:00 оставшиеся 3 человека снова оказались под ударом, в результате 2 пропали без вести (Рональд Т. и Сесил Х.). Третий человек, Уайли Г., продолжал уходить, 3 раза вступив в бой с противником. Несколько раз Уайли рывком отрывался, устраивая засады своим преследователям. Так вышло, что я оказался в одном из поисковых вертолетов и увидел его сигнальную ракету, взлетевшую с хребта. Его эвакуировали в 17:30. Общий счет его RT был: 9 VC убиты, 7 VC ранены, 1 американец убит, 2 американца пропали без вести. Тем временем в 10:40 28-го числа Команда Два была атакована силами противника неизвестной численности. После четырех часов боя авиаудары окончательно разгромили противника. В результате 4 американца погибли (Марлин С., Дональд Д., Джордж Х. и Джесси Х.), 2 американца ранены (Фрэнк Даблью. и Чарльз Х.). В то время начальником разведки был 1-й лейтенант Гай Х. Холланд. После изнурительных попыток заставить 1-ю Кавалерийскую отреагировать на бедственное положение наших RT, он вызвал добровольцев пойти и забрать Команду Два. 21 или около того из нас (не знаю, почему это число застряло у меня в голове) похватали оружие и снаряжение, запрыгнули в 3 "Хьюи" и отправились в путь. В составе этих сил было несколько нунгов. И вот опять к вопросу о доблести нунгов. Я помню того, что был в моей вертушке, он был очень молод и понятия не имел, что происходит. Он только видел, что ситуация экстренная, мы бежим к вертушкам, вооруженные до зубов, и отреагировал так, как поступало большинство из них, ввязываясь во все, что было впереди, вместе со своими американскими друзьями. Так или иначе, это был первый и единственный раз, когда я был высажен на рисовом поле (большую часть времени я провел, работая в высокогорье). Нам удалось добраться до команды (на склоне холма), и это было не очень приятное место. В 15:00 мы вытащили их и направились обратно. Когда мы вернулись на базу, Люк Томпсон (медик группы в Бонгсон) грузил Чарли Беквита в медэвак. Он получил пулю, которая прошла прямо через его живот от бока до бока. Я не думал, что ему удастся выжить, но был рад услышать иное. Полагаю, он стоял или сидел в дверях командного борта на малой высоте, когда в него попали. Да, фиаско. Почему? Причин несколько. Те из вас, кто знаком с Чарли Беквитом, знают, что он крутой боец, отсюда и прозвище "Атакующий Чарли". Он был склонен рисковать, что было частью проблемы. Еще одна причина, погода, являющаяся форменным кошмаром для любой RT! Никаких шансов на авиаподдержку большую часть времени, не говоря уже даже просто о попытках высадиться. А еще там была 1-я Кавалерийская. Я не мог поверить: мы там работали на них, предполагалось, что все вопросы, касающиеся сил поддержки и быстрого реагирования, улажены, а потом, как только пошло веселье и запахло жареным, они не отреагировали! Никогда в жизни мне не было так стыдно за американское подразделение! В общем, вот, пожалуй, и все. Многие детали для краткости опущены, но общую идею ты улавливаешь". Команда №1: Китинг, Генри А., SFC (командир группы) Уитис, Роберт П., SFC Д., Норман Си., SSG (ранен) Кьярелло, Агостино, SSG Белл, Брук А., SSG Команда №2: Уэббер, Фрэнк Р. младший, SFC (командир группы) (ранен) Си, Марлин Си., SFC (погиб) Д., Дональд Л., SSG (погиб) Х., Джордж А., SSG (погиб) Х., Джесси Л., SFC (погиб) Хайнер, Чарльз Ф., SSG (ранен) Команда №3: Хустон, Маркус Л., SFC (командир группы) Маккейт, Билли А., SSG Грей, Уайли Даблью., MSG Т., Рональд Т., SSG (пропал без вести) Х., Сесил Дж. SFC (пропал без вести) Б., Фрэнк Н. SSG (погиб) Чуч Кьярелло позже был ранен и до конца службы носил на ноге бандаж. Я потерял Чуча из виду после того, как он вышел на пенсию, но думаю, он живет на Гавайях. Позже, во время правления президента Картера, я снова услышал упоминание имени Атакующего Чарли. Он был командиром спецподразделения "Дельта", которое было заброшено в Иран, чтобы попытаться спасти заложников из нашего посольства. Задача обернулась неудачей, едва они приземлились в иранской пустыне. Когда в 1964 году SF впервые были направлены во Вьетнам на постоянной основе, 5-я Группа была переведена туда в полном составе, но когда год спустя ее изначальные члены были переведены по ротации обратно в Штаты, верх одержала армейская система индивидуальной замены, и командная целостность 5-й Группы вылетела в окно. Что еще хуже, это было примерно то самое время, когда армия приняла программу "Политики равных возможностей", и это оказало разрушительное влияние на подготовку SF в 60-е и на моральный дух членов полевых групп, особенно во Вьетнаме. После того, как армейская программа Политики равных возможностей началась, SF изменились в худшую сторону. В SF был очень низкий процент черных солдат в сравнении с воздушно-десантными дивизиями. Вот почему DA (Министерство армии) "требовало", чтобы SF давали проходной балл более высокому проценту их чернокожих обучаемых. Они также хотели, чтобы проходило больше обучаемых, потому что тем, кто потерпел неудачу, нужно было набирать замену, а это стоило денег. Учебным центрам SF стало почти невозможно отчислить чернокожего курсанта. Поэтому, чтобы быть справедливым по отношению к другим курсантам, Учебная группа не отчисляла автоматически никого из заваливших курс. Честно говоря, я никогда не был свидетелем каких-либо "предубеждений" со стороны инструкторов SF. Насколько я помню, процент чернокожих, пошедших добровольцами в SF, был ниже, чем процент черных солдат, записавшихся добровольцами в воздушно-десантные дивизии. Так что даже если бы каждый черный солдат, вызвавшийся добровольцем в SF, "прошел" и был принят, в SF все равно был бы более низкий процент чернокожих, чем в воздушно-десантных дивизиях. Все провалившиеся курсанты "перерабатывались" системой обучения. От них требовалось повторять курс до тех пор, пока они либо не проходили его, либо не бросали, или же их переводили на другой курс, обычно на подрывное дело или вооружение, и цикл начинался снова. Все стало настолько плохо, что вы больше не могли доверять ни одному солдату SF, если не знали его лично. По слухам, некоторые Команды "А" 5-й Группы во Вьетнаме начали использовать очень простой способ отсева новичков. Вскоре после прибытия в лагерь, их вместе с туземными бойцами отправляли на операцию против заведомо известного опорного пункта противника, и больше никто из американских спецназовцев с ними не шел. Если они возвращались целыми и невредимыми, их принимали как членов команды. Если они были ранены, их отсылали. Независимо от результата, их проблема решалась без риска для других членов команды. Это было жестоко, но очень эффективно. Если инструкторы SF не отсеивали обучаемых, за них это с радостью делал противник. В SF также начали брать солдат, которые были призывниками-добровольцами и служили в армии всего два года. Многие из этих парней едва заканчивали подготовку, как их уже увольняли, и в основном их использовали для несения нарядов и работ в Форт-Брэгге. Очень немногие когда-либо попадали в Гоу Тим. Я был на задачах с парой исключений, и считаю, что оба были хорошими людьми и хорошими солдатами. В том, что их не использовали на задачах, не было вины этих людей, в этом была виновата "система". Когда я был в Дельте, нашу секцию связи пополнили еще несколькими специалистами. Большинство приходили и спустя короткое время отправлялись либо в разведгруппу, либо в какое-либо другое подразделение. Один из них позже ушел в разведгруппу MACV-SOG. Его группу отправили в Лаос, где она была окружена и захвачена сразу после высадки. Северовьетнамцы немедленно казнили их туземных бойцов, а затем, пока двое вьетнамцев удерживали парня, который был старшим патруля, их офицер, лейтенант, разрезал ему живот и дал внутренностям выпасть на землю. Затем офицер взял огнемет и обрызгал его кишки и брюшную полость горючим, а затем поджег его. Все это время NVA держали приятеля того человека и заставляли его смотреть. Затем офицер сказал ему, что так будет с вашими людьми, если они вернутся в Лаос. Они отпустили его приятеля, чтобы он рассказал, что они сделали. Я знаю о произошедшем, потому что спасательная группа подобрала его приятеля, а мой товарищ первым нашел тело того парня. Человек, которого зарезал офицер NVA, был чертовски хорошим солдатом и очень симпатичным парнем, был женат и имел детей. Армия так и не сообщила его семье никаких подробностей его гибели, чтобы избавить их от страданий, и я тоже не буду называть его имени. Этот случай – единственный, который не дает мне покоя по сей день. С тех пор, как я узнал правду о его смерти, я оказываюсь не в себе всякий раз, когда думаю об этом. Обычно это происходит, когда я лежу в постели без сна, и мои мысли блуждают. Мне приходится встать и сделать что-нибудь, что угодно, чтобы занять свой разум чем-то другим, пока я не устану настолько, что засну. Если я когда-нибудь встречусь с этим лейтенантом лицом к лицу и узнаю, что это был он, не думаю, что смогу нести юридическую ответственность за то, что произойдет дальше.
ЧЛЕНЫ 3-Й ГРУППЫ обычно называли ее "Третьим Стадом". Сержант-майор Марвин Уэллс был сержантом-майором моей Команды "В", капитан Карл Штайнер был ее командиром, а Кларенс Эйвери был сержант-майором роты. Специалист пятого класса Гарольд Дреблоу, который также только что вернулся в Штаты из Дельты, был в моей Команде "А". Джордж Хилл был нашим "Командным папочкой" (сержантом группы), а штаб-сержант Дейл Уоллес был моим "ти-ти-та-та" (радистом). Это единственные люди, кого я сейчас могу вспомнить. Вскоре после того, как я оказался в Третьем Стаде, пошли слухи о том, что Проект Дельта был уничтожен во время операции в долине Аньлао, и что Атакующий Чарли тоже ранен. Примерно через неделю после того, как поползли эти слухи, я встретил приятеля, которого не видел довольно давно, и он сначала выглядел удивленным, а потом сказал, что слышал, будто бы я "купил ферму", когда был в Дельте. Мне вновь пришлось сообщать распространителям слухов, что я все еще среди живых. Это был второй раз, когда по слухам я был KIA (убит в бою). Как распространители слухов, SF были ничуть не хуже любой женщины, которую я когда-либо встречал. Распространение слухов было для некоторых из этих парней видом спорта, и они намеренно запускали ложные слухи, просто чтобы посмотреть, распознают ли они их, когда услышат снова. Вскоре вы понимали, что слухи, это исключительно развлечение, а не источник информации. В феврале 1966 года Армия США, во всей своей красе и эффективности, направила в Форт-Брэгг батальон новобранцев для прохождения BCT (курса начальной подготовки). Кто-то в Великом дворце головоломок в Арлингтоне, Вирджиния (Пентагоне) внезапно осознал, что в Форт-Брэгге нет подразделения BCT. Что делать? Не парьтесь, вызывайте спецназ! Предполагалось, что военнослужащие SF будут солдатами, техническими специалистами, лидерами и инструкторами. Вот их-то и позвали. Третье Стадо получило задание подготовить этих новобранцев. У нас было всего две недели, чтобы сформировать батальон BCT, наполнить его кадровым строевым и инструкторским составом, найти и подготовить необходимые места для расквартирования и быть готовыми к рок-н-роллу, как только первый новобранец выйдет из первого автобуса. Мы сделали это с запасом по времени. Мы развернули хозяйство в деревянных казармах времен Второй мировой войны в расположении ROTC (Корпус подготовки офицеров запаса), находившихся неподалеку от Брэгг-бульвара. Рота "A" предоставила строевой, а рота "B" – инструкторский состав. Ваш покорный слуга стал строевым сержантом 4-го взвода роты "А" батальона BCT, и я выбрал Дреблоу своим помощником. Взять Дреблоу на эту работу было несложно, он был единственным, кто вызвался добровольцем. Если бы Дреблоу не вызвался, я бы все равно взял его. Остальная часть нашей команды по большей части ушла в оплачиваемый восьминедельный отпуск. Командир группы появлялся каждый день, а иногда с ним был и сержант группы. В общем-то, он болтался у нас под ногами, но он просто не мог оставаться в стороне. На самом деле мне было их жаль. Дреблоу и я были единственными, кому было чем заняться на протяжении следующих восьми недель. Остальным членам группы нужно было что-то придумать.
ЛИЧНО Я УЖ ЛУЧШЕ как следует поработаю, чем буду предаваться смертной скуке или пытаться что-то выдумать, чтобы занять себя. К счастью, в ранних SF, если у вас было дело, вы его выполняли, а по завершении были свободны. Но вскоре я обнаружил, что быть строевым сержантом, это очень хороший способ уработать себя до смерти. Никто и никогда не воспринимал эту работу более серьезно, чем я. Возможно, я относился к ней слишком серьезно. Я знал, что некоторым из этих детишек доведется побывать в бою, но у меня не было возможности узнать, кто именно из них пойдет в бой. Так что я пообещал себе, что все они получат все, что я могу им дать. Если им не доведется вернуться из Вьетнама живыми, я не хочу, чтобы их призраки винили меня. Я хотел стать таким строевым сержантом, которого желал бы для моего сына. Иными словами, эти новобранцы вот-вот окажутся в аду. Для солдата начальная подготовка это то же, что для человека первые шесть лет жизни. После этого им не становится лучше: они просто становятся старше и больше. Я был полон уверенности, что мои бойцы получат хороший фундамент для службы. Наши новобранцы прибыли около 21:00. Где-то в Большом дворце головоломок в Арлингтоне, Вирджиния, должно быть есть 2-й лейтенант, который планирует, как и когда будут перемещаться новобранцы. Кажется, новобранцев всегда отправляют по темноте, и они всегда прибывают в темное время суток. Как этому второму луи это удается, для меня до сих пор остается загадкой. Когда мои пятьдесят новобранцев протащили свои вещмешки и маленькие пухлые задницы через дверь казармы, мне подумалось, что кто-то, должно быть, по ошибке направил мне категорию 4-F (отсев по медицинским и умственным показателям). Эти парни выглядели откровенно жалко. Все они поразевали рты, увидев меня, ждущего их. Я дал им указание: "Найдите койку, положите на нее свои сумки, а затем соберитесь в отсеке отделения на первом этаже для инструктажа". Они продолжали пялиться на меня, когда собрались на инструктаж. Потом до меня дошло, почему они таращились: я был не в сержантской шляпе "Медведя Смоуки", на мне был зеленый берет. Я сказал им: "Не вибрируйте так, вас не в спецназ призвали". Они вздохнули с облегчением. Моя приветственная речь звучала примерно так: "Я сержант Валентайн, я ваша новая мать и ваш новый отец в одном лице. На протяжении следующих восьми недель мы будем отличными друзьями, так что вы всегда можете звать меня по имени: "Сержант!" На все, что я скажу, вы будете отвечать "Да, сержант", "Нет, сержант" или "Так точно, сержант", и лучше бы, чтобы "Нет сержантов" было чертовски мало. Если я скажу "срать", вы сядете на корточки! Вы не будете спрашивать, каким цветом и как много, вы просто спустите штаны, присядете и начнете тужиться! Если я скажу "прыгать", вы подпрыгнете в воздух, а когда я скажу "обратно вниз", вы сможете вернуться на землю, но ни секундой раньше. До тех пор вы должны оставаться наверху. Мне плевать, как вы это сделаете, просто делайте это! Когда я скажу "становись", вы исчезнете и мгновенно возникнете снова, стоя в четыре шеренги, как четыре ряда кукурузы, на нашей ротной улице перед входной дверью этой казармы, лицом к ней. Когда я скажу "разойдись", вы исчезнете снова и мгновенно возникнете в назначенных вам отсеках отделений. Пока вы со мной, вы будете делать то, что, как вам казалось, вы никогда не сможете сделать. Мы будем бежать, пока вы больше не сможете бежать, а потом мы пойдем. Мы будем идти, пока вы больше не сможете идти, и тогда мы поползем. Мы будем ползти, пока вы больше не сможете ползти, и тогда я ухвачу вас за воротник, засуну свой прыжковый ботинок по колено вам в задницу, и мы начнем все сначала. Если вы увидите кого-то, кто хоть отдаленно напоминает солдата, он будет выше вас по званию, и пока вы не научитесь различать разные звания, вы также будете называть его "сержантом". Вы можете выжить, назвав сержантом офицера, даже женщину-офицера, но вы можете не выжить, если назовете "сэр" не того сержанта. Это вопрос традиции. Некоторых из вас в итоге назначат в пехоту, а некоторых отправят во Вьетнам. Если хотите выжить во Вьетнаме, вы должны держать глаза и уши открытыми, рот закрытым и держаться поближе к своему сержанту. Вне зависимости от того, куда вы попадете, пока вы в этой армии, здесь и сейчас, и если вы рассчитываете пережить этот срок и уволиться с почетом, вам лучше развить хорошее чувство юмора, потому что до окончания срока вашей службы оно вам обязательно понадобится. Пока вы в этой армии, здесь и сейчас, она обеспечит все ваши потребности. Она предоставят вам трехразовое горячее питание и койку, столько нового обмундирования и снаряжения, сколько вы сможете унести, возможно, даже больше, чем вы можете унести, а через пару дней она даже выдаст каждому из вас по совершенно новой подружке. Вы уделите своей новой подружке много любви и нежной заботы. Ее зовут "Мисс Четырнадцать". Мисс Четырнадцать весит около девяти фунтов (4 кг), у нее воздушное охлаждение, газоотводная автоматика и магазинное питание. Вы будете удовлетворять все потребности Мисс Четырнадцать прежде, чем позаботитесь о своих собственных нуждах. Если вы хорошо позаботитесь о Мисс Четырнадцать, она хорошо позаботится о вас, так что вы будете заботиться о ней хорошо. Вы даже можете иметь право переспать с вашей новой подружкой. Если захотите переспать с Мисс Четырнадцать, все, что вам нужно сделать, это бросить ее. Вы никогда не бросите Мисс Четырнадцать. Вы никогда не оскорбите Мисс Четырнадцать, назвав ее "ружьем". Мисс Четырнадцать, это не ружье и не игрушка. Мисс Четырнадцать, это оружие, и она создана только для одной цели: убивать людей в самых ужасных условиях, какие только можно представить. Вы будете жить в очень стесненных условиях, пока вы в этой армии, здесь и сейчас. Здесь не терпят никаких засерь. Вы будете принимать душ, бриться и менять нижнее белье каждый день. Если до сего дня вы не брились, вы начнете брить ваш персиковый пушок с завтрашнего утра, и впредь каждое утро вы первым делом будете бриться. Вы сделаете уставную стрижку и будете стричься по новой каждую пятницу, пока вы в этой армии, здесь и сейчас. Вы будете чистить зубы, по крайней мере, дважды в день, утром и вечером, и поскольку мы станем такими хорошими друзьями, каждый вечер пятницы я буду устраивать для вас GI-вечеринку (GI-вечеринка, это особо тщательная уборка казарм, внутри и снаружи.) Вы приехали сюда со всей этой страны и относитесь ко многим разным культурам, но позвольте мне абсолютно четко прояснить всем вам кое-что прямо сейчас. В этой армии, где вы здесь и сейчас, есть только один чертов цвет, и он оливково-серый. В этой армии, где вы здесь и сейчас, самая низшая форма жизни – "казарменный вор". Если у вас "липкие пальчики", лучше держите их при себе. Если поймаете казарменного вора с поличным и окажется, что этот неуклюжий ублюдок еще не свалился с лестницы, даже не пытайтесь сдать его мне, потому что я не буду брать этого сукиного сына под стражу. В моей армии не терпят казарменных воров. Вы приспособитесь к этой армии, где вы здесь и сейчас, и вы приспособитесь быстро. Вы не будете доставлять мне никаких неприятностей. Если вы доставите мне какие-либо неприятности, ваша задница будет травой, а я буду чертовой газонокосилкой, и это, определенно, угроза! До конца этой недели вы напишете домой письмо или открытку и дадите им свой нынешний адрес, чтобы там знали, что я вас еще не прибил. Если вы вылупились где-то под камнем, возьмите адрес у своего приятеля. Каждый из вас покажет мне письмо или открытку с маркой и адресом, прежде чем бросить ее в почтовый ящик. В казарме не разрешается никакой еды. Никакой еды означает именно это: никакой чертовой еды ни в каком виде. В эту казарму не будет принесено никакого чертова арахиса, ни одного шоколадного батончика. Когда будете писать письмо домой, скажите, чтобы вам не присылали еду. Если вы получите еду на почте, она должна быть съедена тут же и прямо там. Так что берите все, что хотите, а остальное раздайте своим приятелям, потому что вы не будете класть еду к себе в шкафчик или сундучок. Вы будете изо всех сил стараться сделать меня счастливым. Если я не счастлив, вы тоже определенно не будете счастливы, и вы также можете интерпретировать это как чертову угрозу!" После сердечного приветствия я сообщил им их новый адрес, поместил его на взводной доске объявлений, а затем продемонстрировал на одной из их коек, как заправить солдатскую койку по-армейски, а затем снова разобрал ее. Парень, чью койку я использовал, подумал было, что запрыгнет прямо на нее. Держи карман шире. В конце концов, справедливость есть справедливость. Затем я показал им, как сворачивать матрас и складывать одеяла в день стирки. Естественно, после каждой демонстрации мне приходилось спрашивать: "Это понятно?" И, естественно, они ни разу не ответили "Так точно, сержант" достаточно громко, чтобы доставить мне удовольствие, пока, наконец, не заставили старые деревянные окна дребезжать. Тем временем командирам моей Команды "А", роты и батальона каким-то образом удалось протиснуться в отсек отделения позади моих бойцов. Я полагаю, они наблюдали всю мою приветственную речь и демонстрацию застилания койки. Пока новобранцы заправляли койки, командир батальона подошел к одному из них и спросил, откуда он. Нервный новобранец с выпученными глазами как мог вытянулся по стойке смирно, что выглядело довольно жалко, и ответил: "Джексон, Миссисипи, сержант!" Полковнику удалось выдавить улыбку, затем он развернулся и ушел. За ним последовали оба младших офицера. Капитан Стинер, командир роты, ухмылялся.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО я разбудил моих спящих красавиц в 05:30 и привел их, казарму и территорию вокруг нашей казармы в готовность к осмотру. Столовая находилась по соседству с нашей казармой, и взводы обычно чередовались, так что у каждого взвода была возможность есть как первым, так и последним. Дорожка к передней двери столовой проходила под турником. Каждый из моих новобранцев должен был сделать десять подтягиваний, прежде чем войти в столовую. Хотя я и знал, что мои "дамочки" не смогут сделать десять "идеальных" подтягиваний, я все равно требовал этого. Если новобранец не мог выполнить все десять подтягиваний, он должен был сделать десять отжиманий за каждое подтягивание, которое он оставался мне должен. Если он не мог сделать столько отжиманий, ему приходилось вместо этого переходить к приседаниям. Тем временем парни из других взводов¬ проходили мимо них, потому что их строевые сержанты не требовали от них того же. После того, как взвод, наконец, закончил завтрак, мы выстроили их на развод, и я осмотрел их. Естественно, в первый раз требуется несколько попыток, прежде чем они смогут достаточно быстро покинуть казарму, и снаружи будет массовая неразбериха. Требуется в кристально ясных выражениях объяснить, как именно строиться. По крайней мере, я не требовал, чтобы они строились, одетые только в плавки и стальной шлем. Когда мне, наконец, удалось выстроить эту кучку отбросов так, чтобы меня это устраивало, я прошелся вдоль рядов, чтобы поближе рассмотреть каждого новобранца. Один парнишка был настолько медлителен, когда они тренировались строиться и расходиться, что у меня с души воротило. Когда я подошел к нему, то заметил, что у него такой вид, будто ему больно, и спросил его об этом. Он ответил: "Сержант, по дороге на призывной пункт я попал в автомобильную аварию. Я поехал на призывной пункт прямо с места аварии. Я рассказал там, почему я опоздал и что я пострадал. Но меня все равно забрали и направили сюда". Это было больше недели назад, и он все еще не был у врача. Дреблоу сопроводил его в амбулаторию, и он так и не вернулся во взвод. У следующего новобранца в строю одно плечо было выше другого, чуть ли не до уха. Я сказал ему: "Расправь плечи, солдат! Ты выглядишь так, будто у тебя полиомиелит". Он ответил: "У меня был полиомиелит в детстве, сержант, и с тех пор я такой". У следующего парня в строю едва хватало роста, чтобы его взяли в армию, и он был толст настолько же, насколько высок. К сожалению, единственные мышцы, которые у него были, располагались между ушами. Он был настоящим пухляком, и с тех пор это стало его прозвищем. Когда я говорил, что они выглядели как отбросы, я не шутил. Так что дел нам с Дреблоу действительно хватало. В течение первой недели все новобранцы сдали тест по физподготовке. Насколько помню, он состоял из бега на одну милю, отжиманий, переползания на 40 метров, приседаний и преодоления рукохода. У моего взвода был самый низкий индивидуальный балл и самый низкий средний балл среди взводов во всем батальоне. Меня это ничуть не удивило. Даже слепому было видно, что они в ужасном физическом состоянии, а я всегда безошибочно схватывал очевидное. Однако я так и не сказал, что их сочли худшим взводом во всем батальоне, потому что не хотел, чтобы они считали себя худшими. Средний балл следующего снизу взвода был намного выше нашего. У нас было несколько парней, которые даже не могли пробежать целиком милю, не говоря уже о том, чтобы уложиться в требуемый результат. Пухляк, черт возьми, не мог даже пройти милю, не останавливаясь, чтобы отдышаться. В дополнение к ежедневным физическим тренировкам, мы заставляли их выполнять трудные этапы теста по физподготовке почти каждый вечер, пока они ждали своей очереди на ужин. Чтобы помочь этому процессу, я поставил их на постоянное место в конце очереди в столовую, чтобы, пока другие взводы ужинали или стояли в очереди, мои дамочки занимались. Моим новобранцам эта идея не понравилась, но я не гнался за любовью, я лепил солдат. Им по-прежнему требовалось пройти под турником, прежде чем они могли поесть. Они люто ненавидели эти турники, но все они были обжорами, и им пришлось смириться. После того, как они прошли курс штыкового боя в ходе своей плановой подготовки, мы также занимались с ними штыковым боем по вечерам, когда у них не было физподготовки. Некоторые читатели могут подумать, что у меня внезапно проросли рога и длинный заостренный хвост. Некоторые из моих рекрутов считали так же. Насколько я знал, некоторые из этих детишек, возможно, направятся в прыжковую школу, и они не будут такими, как был я – они будут готовы к этому. На протяжении следующих восьми недель я называл своих новобранцев по-разному: "Овощами", "отбросами" и "дамочками", но я никогда не обращался к ним "солдат" или "солдаты". Все остальные взводы начали петь во время маршей речевки Джоди. Моим петь речевки не позволялось. Я сказал им: "Когда вы будете выглядеть как солдаты и вести себя как солдаты, я буду называть вас солдатами, и тогда и только тогда вы будете петь речевки". Эти парни трудились день и ночь. Как строевой сержант, я просыпался в 04:30, чтобы быть на месте и встретить командира роты и Первого сержанта, затем я поднимал своих бойцов. По койкам я их отправлял с отбоем, который был в 22:00. Сам я обычно ложился около 23:30, так что в среднем я спал около четырех или пяти часов в сутки. Когда у всех остальных были десятиминутные перерывы, я давал им дополнительные занятия, иногда по самообороне. То немногое, что они получали на уроках рукопашного боя, в любом случае не стоило ломаного гроша. Во время этих перерывов разрешалось отдыхать и курить. С моей точки зрения, мы были в отчаянном положении. У нас было всего восемь недель, чтобы превратить этих 4-F в "обычных" солдат, а они, похоже, ничего не могли сделать как надо, и Пухляк справлялся с этим хуже всех. Пухляку все давалось тяжело, но надо отдать ему должное, он старался. Шли недели, Пухляк постепенно начал терять вес, но ему никак не удавалось идти в ногу. На строевой подготовке взвод был настолько плох, что однажды я отказался от обычных команд и методов обучения и прибегнул к "Упражнениям Старого Грэди". Когда вы используете упражнения Старого Грэди, если командир не предваряет команду словами "Старый Грэди говорит", бойцы должны игнорировать ее. Если бойцы выполняли какую-либо команду, которой не предшествовало "Старый Грэди говорит", я требовал, чтобы они вышли из строя и бежали трусцой вокруг плаца, пока не найдут камень диаметром не менее дюйма. Затем они должны были положить этот камень в левый передний карман брюк, где он оставался до ужина. Они должны были показать мне каждый камень, и он должен был получить мое одобрение, прежде чем они могли положить его себе в карман. Если положить в карман много таких камней, во время движения они, как правило, стирают бедро в кровь. Для этого нужно всего четыре или пять камней. После того как я объяснил новые правила, мы снова начали маршировать. "Взвод, смирно! Старый Грэди не говорил вам встать смирно, вы, тупые ослы. Бери камень! Старый Грэди говорит: "Взвод смирно!" "Вперед шагом марш!" Бери камень! Старый Грэди говорит: "Вперед шагом марш". Старый Грэди говорит: "Направо, марш!" Старый Грэди говорит: "Налево, марш!" Старый Грэди говорит: "Кругом, марш!" "Кругом, марш!" Бери камень, тупица!" И так на протяжении примерно двух часов. В тот день у некоторых из моих новобранцев оба передних кармана брюк оказались набиты мелкими камешками задолго до того, как мы прервались для приема пищи. После всего лишь одного дня упражнений Старого Грэди начались улучшения. На следующий день, когда настало время строевой подготовки, я сообщил своим дамочкам: "Сначала попробуем маршировать без упражнений Старого Грэди. Если вы справитесь, мы обойдемся без упражнений Старого Грэди". Должно быть, у них была сильная мотивация не собирать камни в карманы, потому что они маршировали почти на сто процентов лучше, чем накануне. Даже Пухляк стал идти в ногу и мгновенно выполнять команды. Я не мог поверить своим глазам. Когда мы маршировали, тут и там были видны гримасы, когда пустые карманы их формы шоркали по их больным ногам, и я мог только представить, насколько их бедра были ободраны камнями накануне. Каждый шаг, который они делали этой болящей ногой, побуждал их сохранять внимательность. С гримасами или без, они шли в ногу, останавливались, замирали, выполняли повороты на месте и в движении по каждой моей команде. Совсем как настоящие солдаты – ну, почти. Все, кроме Пухляка. Но даже он прогрессировал.
ЧЕРЕЗ ТРИ НЕДЕЛИ моя жена Фрэн закатила истерику, потому что я не проводил время с ней. Она потребовала, чтобы я уволился из армии или хотя бы ушел из Сил спецназначения. Я сказал ей: "Я был женат на SF когда встретил тебя, и останусь женат на SF после того, как ты уйдешь". Я действительно умел мило общаться с дамами. С этими словами я собрал свои вещи и перебрался в комнату кадровых казармы нашего взвода. Когда новобранцы увидели меня, переезжающего в казарму, могло показаться, что кто-то только что застрелил их любимую собаку. Таких горемык еще свет не видывал. До этого момента мои бойцы не видели, чтобы я что-то ел или пил в их присутствии. Единственным, что попадало мне в рот у них на глазах, были черный кофе и немного жевательного табака. В свою первую ночь в казарме я сидел на толчке в уборной и случайно поднял взгляд: дверь в уборную была битком набита новобранцами, и все они пялились на меня. Я спросил их: "Что, черт возьми, вы делаете?" и один из пацанов ответил: "Это первое человеческое проявление, которое мы увидели, сержант. Нам казалось, что вы не относитесь к роду человеческому". Где-то в это время мне пришлось предстать перед комиссией по продвижению. С нами беседовал командир 3-й Группы Сил спецназначения. Я не помню, как его звали. На тот момент он также был командиром учебного батальона. В какой-то момент в ходе собеседования он спросил: "Сержант Валентайн, какое из ваших назначений самое плодотворное?" Я сказал ему: "Сэр, я знаю, вы хотите, чтобы я ответил, что мое самое плодотворное назначение – обучение этих парней. Если бы мне удалось увидеть хоть какие-либо улучшения, я бы так и сказал. Но в данный момент я должен сказать, что самым плодотворным на сегодняшний день было мое предыдущее назначение". Так что я забыл об обзаведении новыми лычками. После этого я вообще не думал, что они мне понадобятся. Первый месяц самый тяжелый для новобранцев. Второй – самый тяжелый для строевого сержанта. По какой-то странной причине после того, как у новобранцев за плечами оказываются первые тридцать дней армейской жизни, они вдруг начинают считать себя "старыми солдатами". Они думают, что их строевой сержант, это "приятель", который просто делает свою работу. В конце концов, он действительно не пытается убить их. Так что на пятой неделе приходится давить еще сильнее, иначе потеряете контроль. На протяжении многих лет я слышал от сержантов старой "армии коричневых ботинок" ссылки на "китайские пожарные учения", но понятия не имел, на что это похоже. Видимо, это должно было быть очень смешно. Когда я вывел своих новобранцев на полосу препятствий, я узнал, на что похожи китайские пожарные учения. На нескольких препятствиях некоторым из обучаемых пришлось сделать несколько попыток, а на некоторых препятствиях им пришлось использовать командную работу, но все они справились – со второго раза. Они маршировали намного лучше и прогрессировали с каждым днем, но я по-прежнему не позволял им петь речевки Джоди во время марша. Перед неделей стрельбища я сообщил своим дамочкам, что все они "пройдут" квалификацию со своим оружием. На стрельбище я работал индивидуально с каждым из них, за исключением одного тощего пацана из Кентукки. Я инстинктивно знал, что мне не нужно беспокоиться о навыках этого деревенщины в обращении с винтовкой. Некоторым потребовалось немного дополнительной мотивации, кажется, это было что-то вроде: "Вы можете либо пройти квалификацию с этой винтовкой, либо таскать ее на шее вместо чертова галстука!" Казалось, это помогло. Во всяком случае, все они прошли квалификацию. Во время лагерной недели новобранцы обучались ведению ночной стрельбы. В одну из таких ночей я поручил Дреблоу вывести их на стрельбище, а сам остался в лагере. Повара собирались растопить плиту и начать варить кофе и суп для солдат, чтобы они были готовы, когда они вернутся. Пока мы ждали, я слонялся вокруг кухонной палатки и разговаривал с поварами. Когда я услышал приближение солдат, я сказал поварам: "Ребята, пора варить кофе и суп. Бойцы возвращаются". Повара прислушались пару секунд, и один из них сказал: "Ты уверен? Я ничего не слышу". "Уверен", - ответил я. Вокруг печей стояли несколько обучаемых, находившихся в кухонном наряде, и я сказал им: "Эй, овощи, давайте, следуйте за мной". Я сказал поварам: "Я отведу их всего на несколько ярдов, ребята, и верну до того, как прибудут бойцы". После того, как я отвел обучаемых примерно на пятьдесят ярдов от шума кухни, я остановил их: "Стойте где стоите. Помолчите несколько секунд и просто слушайте". Через несколько секунд я спросил: "Ну, что теперь?" "Ничего, сержант", - подхватили все. "Ну так послушайте еще раз, черт возьми. Я слышу передвижение войск. Я не имею в виду, что слышу их шаги, я имею в виду, что слышу их снаряжение, например, скрип винтовочных ремней и удары прикладов о фляги. А теперь послушайте еще раз". Примерно через две минуты я сказал: "Теперь вы их слышите?" "Нет, сержант", - повторили они. "Что же, стойте там, держите рты на замке и слушайте, пока не услышите их". Примерно через десять минут к тому месту, где мы стояли во тьме, подошел столовский сержант и спросил: "Вэл, ты уверен, что слышишь солдат? Кофе и суп скоро будут готовы, а я их до сих пор не слышу". "Я уверен, поварешка! Просто подожди еще пару минут и услышишь, они сейчас всего в паре сотен ярдов. Похоже, головной взвод только что пересек Лонг-Стрит-Роуд, и они направляются сюда, к нам в лес", - прошептал я. Он явно сомневался в моем здравомыслии, однако все равно тихо стоял вместе со мной в темноте и напрягал уши. Неожиданно подошел один из новобранцев и сказал: "Сержант Валентайн, мне кажется, я слышу, как кто-то приближается вон там, в лесу". Я сказал: "Ну что же, по крайней мере, ты не совсем глухой, сынок. Бери остальных, возвращайся на ¬кухню и посмотри, не нужна ли им помощь". Сержант помедлил, а затем сказал: "Вэл, теперь даже я их слышу. Как, черт возьми, ты услышал их тогда? Они, должно быть, были в полумиле отсюда!" "Ну, поварешка, это либо потому, что у меня много опыта, либо во мне действительно есть немного крови чероки", - ответил я. Непосредственно перед началом оформления перевода к новому месту службы они должны были пройти тестирование по каждой из категорий обучения, которое прошли. Список предметов был на удивление длинным, в него входили первая помощь, штыковой бой, строевая подготовка, рукопашный бой, тесты по физподготовке, общеобразовательным предметам и т.п. Насколько помню, на проверку батальона ушло два дня. Каждый из моих маленьких 4-F пробежал всю милю в ходе теста по физподготовке, даже Пухляк. Он потерял около 20 фунтов (9 кг) и ему был нужно получить новый комплект формы, но в нем все еще было немного лишнего веса. Они не стреляли из своего оружия в ходе проверки. Вместо этого оценщики использовали их оценки, полученные на стрельбище. Что же, господа, я был совершенно ошарашен, когда командование батальона сказало, что среди всех взводов у нашего взвода самый высокий средний балл и самый высокий индивидуальный балл в каждой категории. Меня также повысили до сержанта первого класса, и я очень ценил то, что это означало – больше денег на пиво! Командир роты также сообщил мне, что командир только что сформированного в Форт-Брэгге учебного батальона начальной подготовки хотел бы, чтобы я был строевым сержантом на протяжении следующих трех лет. Я едва не поперхнулся, но сказал ему, что мне это неинтересно. Я думаю, Дреблоу вел взвод с пением речевок, когда они маршировали по расположению батальона вечером перед отбытием, а я ушел домой раньше, чем обычно. На следующее утро, после завтрака и уборки казармы, я выстроил их на ротной улице со всеми пожитками, чтобы распустить их, и они могли бы сесть на автобус и отправиться в отпуск, прежде чем явиться к своему следующему месту службы. Эти парни были почти так же рады избавиться от меня, как и я от них. Мы с Дреблоу запланировали на тот вечер большую пьянку. Возле нашей казармы собрались родственники моих молодых солдат. Думаю, они приехали подвезти своих сыновей, мужей или братьев домой. Как бы то ни было, после того как я их распустил, отец одного новобранца подошел ко мне и представился. Он сказал: "Я был в пехоте во время Второй мировой войны. Я слышал, что сейчас армия балует новобранцев, проходящих начальную подготовку. Я хотел написать вам и сказать, что хочу, чтобы мой сын прошел самую жесткую подготовку, какую вы только сможете ему устроить. Но в следующем письме, которое я получил, он описал мне все, что его злобный строевой сержант заставил его делать, так что я решил не беспокоить вас, потому что вы, очевидно, были очень занятым человеком". Затем он поблагодарил меня. (Во время войны в Корее армия обнаружила, что менее десяти процентов наших солдат в действительности пытались использовать свою винтовку, чтобы убить врага. Если они вообще вели огонь из своего оружия, то либо стреляли в воздух, либо закрывали глаза в момент выстрела, но не стреляли ни в кого конкретно. Исходя из информации, доступной в то время, я полагаю, что отчасти ответственность за это несет организация "Матери Америки" (MOA). Нам говорили, что MOA досаждает Конгрессу и требует, чтобы армия прекратила "промывать мозги" молодым людям, заставляя их кричать "убивать" при каждом действии во время подготовки по рукопашному и штыковому бою. Они выиграли. Слово "убивать" было запрещено использовать во время этих тренировок. Затем была полностью прекращена подготовка по рукопашному бою, за исключением подразделений военной полиции. Следует отметить, что МОА была организована, когда наши политические лидеры впервые решили бороться с коммунизмом. Какая мать, находящаяся в здравом уме, захочет, чтобы ее сына отправили на войну, не подготовив надлежащим образом убивать вражеских солдат, которые будут пытаться убить его? Если правительство решит, что ее сын необходим для их военных нужд, они призовут его в армию независимо от того, что чувствует его мать. С какой стати матери не хотеть, чтобы ее сын получил наилучшую подготовку, чтобы у него были наилучшие шансы вернуться домой живым? Я никогда не понимал, как какая-либо мать могла поддерживать такое глупое движение. Я твердо уверен, что это стоило жизни многим солдатам. Это точно. С тех самых пор, как мы впервые решили противостоять коммунизму, появились группы американцев, которые по якобы "патриотическим" причинам, используя как пассивные, так и насильственные методы делали все возможное, чтобы подорвать наши усилия, независимо от того, какое влияние это оказывало на наших солдат в поле или на наш народ. Мы знаем, как делать солдат, про которых знаешь, что они будут убивать, еще до того, как отправишь их в бой. Мы просто не делаем этого. Есть один очень простой способ. Все, что нужно сделать, это потребовать, чтобы они на самом деле убили "что-то" в рамках их курса начальной подготовки. Этот дополнительный учебный момент спас бы жизни множества ребятишек, если им когда-нибудь не повезет настолько, что они окажутся в боевой обстановке. Эта подготовка может быть включена в курс выживания или курс побега и уклонения. То, что они убивают, должно быть чем-то, что произведет на них эмоциональное впечатление. Например, это не может быть насекомое, ядовитая змея, крокодил или рыба. Это должно быть что-то достаточно маленькое, чтобы этого хватило на один прием пищи одному GI. Думаю, курица, перепелка или кролик будут лучше всего. Для большинства людей, которые никогда раньше не убивали, чтобы поставить еду на стол, будет труднее всего убить кролика из-за его больших "влюбчивых" глаз и мягкой, нежной натуры. В рамках тренировок их также следует научить разделывать и готовить все, что им придется убить. Затем их следует обязать съесть это или обходиться без еды не менее двадцати четырех часов. Если новобранец отказывается убивать во время начальной подготовки или требует отсрочки от армии на основании своих религиозных убеждений, он должен быть автоматически назначен на службу в качестве боевого медика, но его следует заранее предупредить, какими будут его обязанности. Это жестко, но справедливо. Только те, кто действительно отказывается от военной службы по соображениям совести, могут поставить себя в такое положение, потому что их шансы на выживание будут не выше, чем у пехотинцев, а возможно и ниже. Если они действительно настолько религиозны, использование их таким образом не является неправильным. В конце концов, они будут выполнять гуманную работу, пока будут служить своей стране, а если их убьют, они просто попадут на свои небеса намного быстрее. Если это просто парни, которые пытаются избежать своей справедливой доли – сиська в зубы и скатертью дорога. В такие времена и армии, и стране будет лучше без них.) По сей день не знаю, как эти ребятишки устроились после того, как расстались со мной. Возможно, мне лучше и не знать. Также объявилась Фрэн. Она еще и уговорила меня вернуться домой, и я вернулся, но только после того, как мы с Дреблоу отпраздновали избавление от наших новобранцев, простите, наших "солдат". Как я уже говорил, Фрэн была настойчива. В общем, чтобы объяснить мою точку зрения, позвольте поделиться следующим. Через несколько месяцев после того, как мы поженились, Фрэн устроилась на работу по прямым продажам косметики, и через шесть месяцев стала их продавцом номер два по всей стране. Она могла продавать снежки эскимосам. Она работала в Фейетвилле, маленьком городке, а их продавец номер один работал в Лос-Анджелесе. Это должно позволить лучше понять ее личность и прежде всего то, как такой наивный деревенщина, как я, спутался с ней. Фрэн не была злой, Фрэн была просто Фрэн, и ничто другое, казалось, не имело для нее большого значения. Точно так же, как я был солдатом SF, и ничто другое не имело значения для меня. Когда наша рота вернулась к обычной службе, я обнаружил, что в Центре специальных способов вооруженной борьбы еще остались свободные места на шестинедельных курсах французского языка, так что я вызвался и попал туда. Мы проводили на занятиях по шесть часов в день. Нашим преподавателем была сестра мадам Нгу. Мадам Нгу была женой президента Южного Вьетнама. Одним из учеников был худощавый сержант из Кентукки, которого звали Аса Баллард. Однажды учитель попросил Асу прочесть упражнение. Одна фраза должна была звучать "Куи, Куи, мадемуазель". Вместо этого он сказал: "О-о-ои, о-о-ои, мадам Моззелли". Наша премилая учительница была в шоке. Ее глаза вытаращились в недоумении, а челюсть отвисла. Она попыталась заговорить, но не нашла слов и вышла из класса. Так что в тот день у нас был дополнительный десятиминутный перерыв. Аса был отличным парнем с отменным чувством юмора, и я думаю, что это была лишь одна из его шуток. Он также пел и играл на гитаре, насколько я помню, он был чертовски хорошим гитаристом.
ПРИМЕРНО ЧЕРЕЗ ДВЕ недели после начала обучения, не могу вспомнить, как его звали, возможно, Беннет, но я действительно не знаю, почему мне на ум приходит именно это имя, намеренно почесал промежность перед учительницей. Она снова вышла из класса. На следующий день сержанта отчислили с курса. Вскоре после этого его перевели из Сил специального назначения и отправили в Южный Вьетнам в качестве личинки (группа военной помощи и советников). Там он оказался в полевой группе военных советников и впоследствии погиб в бою. Из всех языков, изучавшихся в то время в SWC, французский и вьетнамский были единственными, относящимися к Юго-Восточной Азии. Вьетнамцы пригрозили, что перестанут учить нас вьетнамскому языку, если у нас будут курсы какого-либо из языков горных аборигенов, таких как раде, бру или мнонг. SF нуждались в этих языках так же сильно, как во вьетнамском, и больше, чем во французском, но этого так и не случилось. После примерно трех недель языковой подготовки в сержантском клубе Пристройка-Один на Смоук-Бомб-Хилл я наткнулся на мастер-сержанта Джона Л. Миллера. Мы с Джоном вместе служили в Проекте Дельта, где он возглавлял разведывательные группы Дельты. Джон был на задании по вербовке. Он пытался заполнить штат в новом подразделении, формируемом в Форт-Брэгге. Оно называлось рота "D", (усиленная) 1-й Группы Сил специального назначения (воздушно-десантной). Он искал бывших членов Дельты и людей, служивших в Лаосе. Джон сказал: "Я не могу рассказать тебе все о задании, но знаю, что ты служил в Лаосе. Это верно?" Я заверил его, что это так, и вызвался добровольцем. Сразу после этого я подумал: "Ох, бедные мои ноженьки. Интересно, сколько пар джангл-бутсов я сношу во время подготовки к этому заданию?"
_________________ Amat Victoria Curam
|