Бывшие национальные гвардейцы
В первую войну, закончившуюся 19 июля 1979 года, я стал солдатом-ветераном, участвуя в боях и патрулировании во время моей трехмесячной службы на шоссе Манагуа – Леон, патрулируя будучи кадетом, и за месяц службы вторым лейтенантом Национальной гвардии (GN), воюющим с партизанами-сандинистами. Мой военный опыт был очень интенсивным: я был ранен в бою, схвачен безжалостными сандинистами в Дарио, и чуть не убит сандинистом, при захвате ударившим меня карабином. Я сбежал за день до препровождения в плен в Зона-Франка, благодаря помощи моей матери и двоюродного брата, которые работали в посольстве Испании. Я видел крах режима Сомосы и торжество революции. Все это, включая академические знания, полученные благодаря моей ненасытной жажде к чтению, повлияло на мое решение не уезжать из Центральной Америки в Соединенные Штаты, чтобы стать нелегалом-гастарбайтером, как это делали многие другие гвардейцы. Для молодого бывшего офицера, подготовленного к войне, это была возможность заставить сандинистов дорого заплатить за то, что затронуло меня лично, лишив меня права как никарагуанского гражданина жить в моей любимой стране или посещать ее. Взятие власти на территории материковой части в ближайшие годы подтвердит мою правоту. "Никто не может отправить кого-либо на смерть, если он также не готов принести высшую жертву". Я выучил фразы, подобные предыдущей, из 127 биографий, которые прочел в Национальной школе торговли, в серии под названием "Юный кадет". Я чувствовал себя ветераном, поскольку смог преодолеть кризис страха и ужаса, который переживает новобранец, впервые получив ранение, ощущая жар своей крови на коже и неуверенность в выживании. Нужно быть готовым умереть, не теряя контроля перед лицом своих солдат. "Командиры не плачут". Академия научила меня быть воином, и меня очень беспокоил роспуск подразделений Гвардии. Бесчестие их бежавших офицеров научило меня не уважать таких людей. В гимне Академии говорилось: "Лучше смерть, чем дезертирство". Мое чувство патриотизма гласило: "Моя страна заплатила за мое обучение, и я собираюсь вернуть эту плату, если необходимо, ценой своей жизни". Я не верил, что победить сандинистов невозможно. По факту своими партизанскими действиями они научили меня, что регулярную армию можно победить. Я основывал свои убеждения на маоистской доктрине создания армии в джунглях, чтобы победить армию в городах. Партизаны – это исконная тактика, та, свидетелем применения которой сандинистами против Национальной гвардии я был, и теперь мы будем использовать ее против них. В конспиративном доме Генерального штаба я был представлен Команданте 380. Он выглядел очень впечатляюще. Таким я всегда представлял себе идеального офицера: рослым человеком лет за 40, сердечным, галантным, с хорошими манерами, решительным, всегда готовым к обсуждению и обмену мнениями и идеями, уникально объективного. В будущем я буду восхищаться этим человеком, обсуждая с ним многие решения и ситуации, но тогда мы были незнакомы, и нам не хватало взаимного доверия. Для меня он был негодяем-полковником, вроде тех в Национальной гвардии, использовавших нас в качестве пушечного мяса, или тех, кто распустил и бросил свои войска, оставив их под командованием вторых лейтенантов и сержантов прикрывать свое бегство. Хотя это стоило бы нам жизни, как и всем членам моего последнего патруля, по их словам, наши жизни были не так важны, как их. Все члены Контрас в конспиративном доме много говорили, а я, будучи бывшим вторым лейтенантом, думал, что, возможно, они сбегут, как это сделали другие в последние дни Национальной гвардии Никарагуа, распущенной в 1979 году. Я упоминаю это и другие аргументы в попытке обрисовать, насколько сложно будет собрать горстку людей под одним флагом или идеалом и превратить их в боевую силу. Подлинное единство требует послушания и уважения к начальству. Из этой группы я вспоминаю врача, моего дорогого друга, Доктора и команданте Аурелиано. Аурелиано в прошлом был кадетом AMN, который, как и все мы, хотел дать нашей стране демократическую систему. Он был полным приверженцем долгой борьбы, которая обернулась для никарагуанцев огромными потерями и применением новейшего оружия. Также заслуживает упоминания Леон Хирон, бездельник и бывший буржуа, который, как и все никарагуанцы, искал того, кто виноват в ситуации в стране. Я вместе с команданте Бермудесом был одним из немногих, что считал, что пора действовать, а не критиковать. Наибольший вклад во всех аспектах внесут тысячи крестьян, в том числе примерно 427 из 6000 членов Национальной гвардии и около 44 из почти 1200 офицеров GN. К концу Войны Контрас более 367 из них погибнут, а у большинства из немногих выживших останутся необратимые физические проблемы и множественные ранения. 3 марта 1982 года, на момент моего прибытия в антисандинистскую организацию, которая была самой успешной военной организацией во время гражданской войны в Никарагуа, FDN состояли из 241 человека. Эти люди были распределены по пяти оперативным базам, снабжаемыми 17 аргентинскими офицерами, которые распоряжались американскими деньгами. Одним из ближайших к нам бойцов был суровый полковник Вильегас, который, как и все они, смотрел на нас свысока, как на людей второго сорта, открывавший рот лишь для того, чтобы преподать нам глупый урок без особого здравого смысла. Однако они были экспертами в части взрывчатых веществ. Полковник Вильегас как-то сказал: - Посмотрите на себя, ребята, вы должны быть сообразительными в использовании боеприпасов. Шестью выстрелами можно прикончить роту сандинистов. Шесть человек размещаются рядом с оврагом, ждут армейскую колонну и стреляют в шестерых водителей грузовиков. Грузовики валятся с обрыва, и что там у нас? А у нас целая рота противника, уничтоженная несколькими пулями. Я, имеющий боевой опыт и понимавший бой как борьбу насмерть, понимал, что мы сражаемся без милосердия, сострадания и угрызений совести, потому что, вероятно, тоже умрем. "Это не кино", говорил я себе. В ближайшие годы мы столкнемся со всевозможными трудностями. Первое, о чем я спрашивал себя: как привлечь больше добровольцев. Время ответит на мой вопрос. Первые несколько дней я провел в конспиративном доме Генерального штаба, неся охрану и исполняя обязанности "дежурного офицера". Я разделял обязанности по обеспечению безопасности конспиративного дома Генерального штаба с Аурелиано и Хироном, который был головной болью, поскольку не любил офицеров GN (включая меня). Последний поручал мне черную работу, такую как уборка туалетов и мытье полов, то, что я считал глупым. Это не те вещи, которыми должны заниматься офицеры. Но он был одним из хороших парней, с которыми мне довелось встретиться на моем пути по превращению организации в настоящую боевую силу. Решая задачи разведки и снабжения, я побывал на базах на границе, и мне довелось оказаться на базе "Пино I" с ее командиром, команданте Суицида, который всегда относился ко мне очень хорошо. Этому бывшему сержанту GN вскоре предстояло насладиться "славой" пропаганды и понести жестокое наказание в будущем. Он будет осужден за преступления против гражданского населения и командиров MILPAS. В нашей борьбе он станет ярким примером того, насколько необузданным может стать неподготовленный человек, когда ему дано командовать вооруженным отрядом, готовым сражаться за правое дело. Мой друг, команданте Суицида, делился своими воспоминаниями о временах войны с сандинистскими партизанами, когда они почти наполовину уничтожили его боевую группу "Каскабелес" – я сменил группу команданте Суициды "Каскабелес" со своим взводом плохо обученных резервистов, так что они могли отдохнуть перед отправкой на Южный фронт, чтобы сражаться с войсками Пасторы. Один из его последних командиров, второй лейтенант Виктор Салазар, храбро погиб в бою на мосту Эль-Эден в Манагуа. На этой новой войне Суицида годами совершал вторжения в Никарагуа, многие из которых, как говорили, были "походами за рогами" или кражами скота, замаскированными под антисандинистскую борьбу. Однако можно было сказать одно, "на этой войне были рады всем, и хорошим, и плохим", поскольку смерть была неизбежной вещью для многих из нас, воюющих на передовой разворачивающейся гражданской войны. Сандинисты не были неумехами, и их поддерживала мировая держава, Советский Союз, стремившийся к мировому господству. На тот момент нашими союзниками были наш Господь Иисус, молитвы наших матерей и командующий Вооруженными силами Гондураса генерал Альварес, человек ясного ума, чувствовавший, что сандинисты представляют опасность для него и его страны. А еще аргентинцы, распоряжавшиеся 17 миллионами долларов, выделенными американцами на подготовку 500 человек, чтобы напугать сандинистов и остановить поставки ими оружия в Сальвадор, страну, охваченную огнем гражданской войны, тамошним партизанам с теми же коммунистическими идеями, что и у их "друзей сандинистов" в Никарагуа. Это была безумная идея, зародившаяся в голове какого-то вашингтонского бюрократа. Кто будет за деньги сражаться и рисковать своей жизнью, чтобы воплотить в жизнь мечты вашингтонского бюрократа? Так думал я тогда, и время подтвердило мою правоту. Все командиры посылали свои отряды коммандос на небольшие вылазки вблизи границы. Эти подразделения состояли из бывших членов Национальной гвардии и крестьян, возмущенных произволом "новых хозяев" Никарагуа, пирикуакос (бешеных собак на языке мискито). Для подобных операций не требовалось никакого мужества, позже мы увидим, что все поменялось. В марте мы начали говорить об оружии и экипировке, необходимых для войны. Мы договорились запросить у наших союзников FN FAL, лучшую винтовку для войны такого рода из-за ее мощи и деморализующего воздействия, оказываемого на человека, находящегося под ее огнем. Мы все слышали и прочувствовали, как стреляет эта мощная винтовка, и были единодушны. Организационной структурой, которая будет использоваться, будет оперативная группа. Это будет небольшой батальон из четырех групп, в каждой из которых будет по три отряда. Каждый отряд будет состоять из двух команд, имеющих 60-мм миномет, пулемет M60, гранатомет M79 и одного снайпера. Этой организационной структурой мы обязаны блестящему капитану GN Юстиниану Пересу, заместителю командира EEBI, который извлек ее из тактического руководства Армии обороны Израиля. По словам офицеров, присутствовавших при рассмотрении "Учебника легионера", написанного капитаном Юстиниано Пересом, она является копией израильской тактической организации. Я нашел, что в нашем мире все уже создано, и сложно придумать что-то кардинально новое. Мы использовали концепцию, но была еще одна проблема: некоторые люди получали экономическую поддержку и ничего не добились, как в случае с Южным фронтом Пасторы. Иден Пастора был сандинистским героем, который так и не смог организовать боевую силу, достаточно масштабную, чтобы причинить вред сандинистам. То ли ввиду своей неспособности, то ли из-за нежелания.
FDN
Никарагуанские демократические силы (FDN) будут иметь преимущество: убежище в Гондурасе, включающее его армию. Но самым важным был такой лидер, как Энрике Бермудес, человек, который всегда был готов выслушать, окружал себя способными людьми и хорошими советниками, и упорядоченно делегировал обязанности, чтобы гарантировать наш успех. Его самой сильной чертой были командирские качества. Первые месяцы в FDN я провел, неся внутреннюю охрану, а затем отвечая за конспиративный дом в Торокауга, маленьком, бедном районе Тегусигальпы, Гондурас, где я получал деньги на приобретение пищи для коммандос, которые будут там останавливаться. Некоторые из них были индейцами-мискито, которых возглавлял Стедман Фагот. Мы все считали их возможным семенем огромной контрреволюционной армии, но мискито не слишком хорошо следовали приказам. Это был другой народ, слабо понимающий обычных никарагуанцев. По этим причинам сандинисты пытались их "перевоспитать" или уничтожить. Многие утверждают, однако, что их восстание открыло глаза президенту Рейгану, что побудило его принять меры против сандинистов, расправлявшимися с ними в ходе противоповстанческой операции под названием "Черное Рождество 1981". Фагот заполучил некоторых бывших офицеров гвардии, в том числе Тино Переса, и сумел заставить их сражаться в рядах организации MISURASATA. В апреле 1982 года в лагерях беженцев мискито насчитывалось более 25000 человек, из которых 5000 молодых людей могли бы влиться в FDN, в то время как у нас на наших пяти базах было лишь 241 человек. Однако мы не возражали против этого и двинулись своим путем. Как мы говорили, вступая в каждое сражение, мы приближаемся к победе над сандинистами. Наша цель была ясна: партизаны не побеждают армии, но создают условия для свержения незаконных правительств.
Ла-Лодоса
В мае 1982 года на пикапе, полном военного снаряжения – 10 винтовок Mini-14 – я вместе с капитаном Кастельоном, так же известным как Феллонис; 42 и 03, Браво Бенито, он же Мак; и Аттилой, отправился создавать базу Нью-Никарао в районе Ла-Лодоса, Эль-Параисо, Гондурас. Я спросил Феллониса: где мы возьмем людей? Он ответил, что у него уже есть некоторые контакты, которые занимаются набором личного состава. Тогда я понял, что в приграничных городах Гондураса находится огромное количество никарагуанцев, недовольных – по разным причинам – сандино-коммунистическим режимом и их "маленькими" ошибками. Никарагуанские коммунисты не имеют представления об огромном количестве людей, с которыми плохо обошлись, и им было все равно, они знали, что их полицейская система почти идеальна для контроля и манипулирования никарагуанцами, которые, подобно кротким голубям, пытались приспособиться к совершенно неизвестной для этого полушария ситуации. Постепенно стали прибывать новые добровольцы. Большинство из них – сыновья крестьян, которых затронули произвольные законы, правила и политика нового правительства. Они чувствовали себя настолько оскорбленными, что предпочитали сражаться или умереть, но не быть рабами этой коммунистической системы. Через три дня после создания базы сторонник Контрас, Турок, привел к нам 10 молодых людей из города Эль-Параисо. Все они были счастливы и горели желанием сражаться против сандинистов, и почти все они погибнут в ближайшие несколько лет. Среди них я помню молодого человека, которого мы прозвали Ла Бибиана, он был бывшим национальным гвардейцем, который станет командиром роты и погибнет в 1984 году под Окоталем. Внезапно в течение месяца нас стало 117 человек, хотя наш бюджет по продовольствию был рассчитан всего на 60. Все были готовы заплатить любую цену за нашу свободу. Ла-Лодоса будет хорошо известна до конца войны. Это будет одна из точек вторжения, позволяющих быстрее всего попасть в центральные департаменты страны: Эстели, Мадриз и Нуэва-Сеговию. Я был очень рад видеть, что привлечь добровольцев к нашему делу не так уж и сложно: позже к нам присоединятся тысячи людей. По прибытии мы приступили к задаче строительства военной базы на кофейной плантации, принадлежащей гондурасскому конгрессмену, не верившему в мирное урегулирование с никарагуанским командованием. После обустройства места для подготовки новобранцев мы приступили к военной организации базы. Мы распределили между собой руководство базой и различные военные обязанности. Феллонис – командир, Мак – его заместитель, 42 руководил S-1, кадрами, я отвечал за S-2, разведку, Лео (бывший сержант GN) – за S-3, оперативный отдел, Нельсон – за S-4, снабжение, а Аттила – за психологические операции, S-5 по военной схеме. Я немедленно занялся проникновением в департамент Нуэва-Сеговия, высылая ночные глубинные патрули, а также выявлением объектов пограничных войск (Tropas Guarda Fronteras – TGF), в течение нескольких дней наблюдая за их перемещениями. Патрули выходили с постов Эль-Урал, Лас-Камелиас, Ла-Эсплозьон и городков Сан-Фернандо, Санта-Клара, Пуэбло-Вьехо, Лас-Джумуйкас и перемещались по всем прилегающим районам. Я начал понимать, что сандинисты не подозревают, что люди ненавидят их настолько, что мои вторжения остались незамечены ими. Порядок службы на постах не менялся, подкреплений не прибывало. Лозунг "они не пройдут", прозвучавший в эфире "Радио Сандино", был не более чем очередной ложью, в которую верили сами лжецы.
Изучение приграничной зоны
Моя разведывательная деятельность представляла собой труднейшую и непрерывную работу. Я был полон решимости воспользоваться этими первыми днями – когда была возможность проникнуть в район без особых проблем – чтобы хорошенько узнать нашу будущую зону боевых действий. Я знал, что как только мы начнем партизанские действия, все станет непросто. Впрочем, разведывательные выходы патрулями по пять человек никогда не были легкими: патрулирование долгое, а уверенность в том, что мы будем двигаться по неизвестной территории, делает все немного опасным, но теперь я применял на практике знания, полученные на курсе противоповстанческой борьбы в Военной академии. Для многих военных, независимо от их доктрины основная концепция действий ополчения одинакова: "атаковать и уничтожать противника огнем, маневром и в рукопашном бою". Обе военные доктрины, как советская, так и западная, учат выполнению задачи, уничтожению противника. Я увижу это в последующие годы. Первоначальные контакты с крестьянами происходили бессистемно, иногда поначалу я не объявлял, что мы делаем. Это было начало отношений, которые со временем углубятся. Я начал выяснять, кто именно живет в каждой из деревень, и узнавать все до мельчайших подробностей, чтобы понять их надежность. Гондурасские приграничные деревни были полны никарагуанцев, помогающих нам получать информацию о том, кто есть кто в каждой из деревень на границе. Во время одного из выходов я отправился в Сан-Фернандо и поговорил с несколькими людьми. Я знал, что сандинистские военные патрули находятся на границе. А что касается Сан-Фернандо, это маленький городишко, расположенный в 17 километрах к югу от границы, в нем всего трое полицейских. Они работают на Госбезопасность и плохо вооружены, у них пистолеты-пулеметы М3 времен GN. Сан-Фернандо сыграет свою роль в начале войны. Сотни молодых людей присоединятся к нашим силам. Скоро многие наши командиры и коммандос будут носить фамилию Ортез. В силу своих физических особенностей эти жители Сеговии выглядели как американцы. Все эти подробности будут услышаны в Генеральном штабе через Мака, который станет командиром базы Никарао, поскольку Феллонис будет отстранен и сменен. Мак в прошлом был сержант-майором EEBI и обладал достаточными способностями, чтобы заниматься военной подготовкой, но был недостаточно молод и рискован для ведения боевых действий, столь динамичных, какими они могли бы быть. После получения от меня доклада о деталях каждого выхода он доставлял его в Генеральный штаб, а они посылали за мной, потому что Команданте Бермудес любил слышать обо всем из первых уст. Я помню, как он молча выслушивал мельчайшие детали каждой операции, а потом у него возникали вопросы о предстоящих целях и способах их достижения. Мои отношения с Маком были очень хорошими, уважительными и очень доверительными. Он был сержант-майором в EEBI, где я провел почти 5 месяцев в том же подразделении. Первые 117 человек, проходившие подготовку на базе Никарао, представляли собой смесь из 21 бывшего GN, 44 партизан-сандинистов из MILPAS, среди которых было 7 бывших сержантов и младших офицеров сандинистской народной армии (EPS), остальные – крестьяне. У каждого были свои мотивы ненавидеть сандинистов и бороться против них. Помню, один из них ненавидел кубинских коммунистов, потому что его жена изменила ему с кубинским профессором. Организованная война началась с первой крупной акции, взрыва моста Гуасауле и частичного повреждения моста Окотал 14 марта 1982 года. Все базы получили приказ начать операции в назначенных им приграничных районах. Первыми военными объектами являлись гарнизоны Пограничных войск Министерства внутренних дел (MINT TGF). Помню, что мы атаковали гарнизоны в Сакатере, Сакатоне, Лас-Пампасе, Серро-ла-Йегуа, Сан-Франциско-дель-Норте и другие, которые я уже не помню. Команданте Суицида, Ричард, L-26, Фифи и Мак с баз Пино I, Ариэль, Себрас, Сагитарио и Никарао выполнили приказ по объединению своих усилий и уничтожению всех возможных целей. В эфире сандинистских радиостанций можно было услышать разговоры об "империалистическом вторжении" и "осуждении" предполагаемых "нападений на "гражданское население", одетое, однако в зеленую и коричневую форму и с орудиями труда в виде автоматов AK-47 и Vz 52.
Тигрильо
В числе проходивших подготовку в Никарао была группа Тигрильо. Тигрильо был пронырливым крестьянином, более года назад поднявшим вооруженное восстание, и заявлявшим, что мы можем собрать крестьянскую армию, потому что все фермеры на севере ждут помощи извне, чтобы избавиться от ужасных воров-сандинистов. Я верил Тигрильо, потому что это естественно, что крестьяне, свободные люди, не согласны с системой, порабощающей население, и дающей лучшие и более легкие результаты в городах. Люди в городах более управляемы, чем сельские жители. Так уже случалось раньше, в Эль-Эскамбрай на Кубе, и в других частях света. В случае с Эскамбрай военные кубинских коммунистов использовали дикие и жестокие военные и противоповстанческие методы, подобные тем, что применялись в 1981 и 1982 годах отрядами "Борцов с бандами Сомосы" (LCBS), представлявшими собой сандинистские войска, подсоветные кубинскому генералу, действовавшему в Эль-Эскамбрай. Кубинская военная помощь состояла из более чем 3000 военных советников, которые даже руководили войсками Сандинистской народной армии (EPS) в противоповстанческих операциях против восставшего крестьянства на севере Никарагуа. Благодаря этим репрессиям количество Контрас росло в геометрической прогрессии: с 241 в конце 1981 года до 8000 в конце 1983 года. Согласно книге мэра Роджера Миранды Бенгоэчеа, в аналитическом отчете разведки EPS от середины 1983 года признавалась большая тактическая ошибка LCBS, этими злоупотреблениями и репрессиями изолировавшего гражданское население от EPS, превратив его в сумасшедшего слепого гиганта, машущего кулаками впустую, не задевая ничего важного. Однако я сомневался в способности Тигрильо сражаться. Я пришел с войны солдатом, сражавшимся с партизанами. Я знаю, как чувствует себя человек под огнём, и как страшно руководить людьми в бою. Я военный, имеющий собственный опыт. Я уверен, что смогу командовать ротой из 150 человек со связью, средствами огневой поддержки, медицинским и тыловым обеспечением, что нормально для армии. Я помню слова Наполеона "Массы не выигрывают войны", и я не верю сандинистской сказке о том, что люди победили Гвардию. Она была побеждена миллионами долларов Карлоса Андреса Переса и Омара Торрихоса, а также более чем 15 миллионами долларов кредита от Фронта национального освобождения Сальвадора имени Фарабундо Марти (FNOFM), оружием с Кубы и из Советского Союза, и 56 самолетами, по словам первого начальника Сандинистских ВВС (FAS), и элитными силами, предоставленными Национальной гвардией Панамы. Панамцы обслуживали артиллерию на Южном фронте у партизан Пасторы. Все эти обстоятельства вкупе с оружейным и политическим эмбарго, наложенными на режим Сомосы неквалифицированным в международных делах президентом США Джимми Картером, который не слишком разбирался в истории и обрек нас на неизбежность второй гражданской войны. Тигрильо слишком много болтал, и не я думаю, что он сумеет справиться со столь сложной военной ситуацией и, не имея соответствующих знаний, использовать современную технику. Время докажет, что я прав. После 45 дней подготовки нашей целью было начать функционировать наравне с другими базами. Мы получили снаряжение на 120 человек: две группы по нашей тактической организации. В оперативной группе было четыре "групо" по 60 человек с двумя радиостанциями PRC-25 для связи в тактическом звене. База в Никарао собиралась предоставить группе Тигрильо все необходимое для совершения дальнего боевого патрулирования в джунглях с целью вербовки и разведки внутренних районов страны. Я сказал Маку, что отправлять их на эту задачу одних – большой риск. Я предложил, чтобы с ними был кто-то из военных. Тигрильо не мог пользоваться картой – по той простой причине, что Энкарнасьон Вальдивия не умел читать. 23 июня я первым услышал приближающийся вертолет гондурасских вооруженных сил – "зеленых" (мы назвали армию Гондураса "лос вердес", зелеными). Я, как и все остальные удивился, увидев, что на первый выпуск военного контингента новой базы в Никарао прибыли наш Команданте 380, полковник Вильегас, Майк "Эль Гринго" и другие. Когда я подошел к вертолетной площадке, на меня посыпались поздравления, и я спросил Команданте 380: - С чего это? - Ввиду вашего решения возглавить первую группу глубинного боевого патруля. - Эй! Вы, должно быть, ошибаетесь, если вы прикажете, я пойду, но я лишь предложил, чтобы с группой Тигрильо пошел кто-то лучше подготовленный. - Нет проблем, мы все согласны с этим, приготовьтесь, я сказал Маку оказать всецелую поддержку вам, а также бывшим гвардейцам, готовым пойти, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. Во время тренировок я много работал со всеми членами этого контингента, некоторыми из старших команд, такими как Трио аль Бланко, Ягуар Илембе, Димас Тигрильо, Аларкон и бывший сержант GN Бельтран. Я возглавлял их на закупочной вылазке, когда мы купили в Никарагуа трех коров для нашей базы, чтобы улучшить питание отряда, и я узнал, что это благородные и добрые люди, без ненависти и злых умыслов. Они были готовы решать стоящую перед нами задачу. Я получил политическое звание "координатор" или командир группы, и другое имя. Как и все остальное в этой войне, имена и прочие политические вещи были деликатным делом. Здесь мы можем вспомнить, что, согласно Карлу фон Клаузевицу, "война – это продолжение политики другими средствами". Друзья Никарагуа устали от ее истории, полной "военных баронов", в FDN мы стремимся создать демократическое движение без тех, кто впоследствии стал бы диктатором.
Команданте
Мак сказал мне: - Ты становишься команданте, Микки. Как и всем военным, имеющим командирскую подготовку, мне нравится командовать, но я реалистичен. Мне предстоит приказывать людям убивать и умирать. Я никогда не желал этого, в отличие от некоторых из нас и кое-кого из сандинистов, казавшихся шакалами, убивающими любого без малейшего сожаления. Со своей стороны я старался минимально использовать свою власть принимать решения о жизни и смерти, пришедшую вместе со званием и игравшую роль в процессе принятия решений партизанского командира. Военное право и Военно-процессуальный кодекс (CEM), усвоенные мной в моей альма-матер, станут правовой основой моих будущих решений. Мое положение мгновенно поменялось. Из исполнителя приказов в командира патруля из 59 человек, в том числе 14 бывших гвардейцев, среди которых был тот, кто станет одним из лучших бойцов этой войны, команданте Рамиро – чья смерть в конце войны при демобилизации стала трагедией. По мнению многих он был устранен Франклином, чтобы он мог демобилизовать Армию сопротивления и получить благосклонность Умберто Ортеги – и 44 Сигариллос – бывшими сандинистскими MILPAS и крестьянами. Я также был молод, мне было 23 года, и имел сильный характер, приобретенный в уличных драках в Баррио Сан-Иудас, Манагуа, где, если бы я не заслужил уважение и не защищал себя как мужчина, вступая в драку без колебаний, моя жизнь была бы нелегкой. Позже, в военной жизни среди моих коллег по Академии, я научился быть лидером в своем классе, всегда получая более высокие оценки, чем мои одноклассники. Я всегда добивался уважения в своем классе, иногда как их старший, или физически, в зависимости от ситуации. Я изучал корейское каратэ, тхэквондо, и никогда не проигрывал в кумитэ или рукопашных схватках в межвузовских турнирах против студентов UNAM, носивших белые или желтые пояса, но сражались как черные пояса, в то время как мы придерживались правил без столь типичной никарагуанской злости. Я сразу взялся за материально-техническое обеспечение людей. Я спросил Бермудеса, на ком обеспечение медикаментами и OPR – деньгами на еду на жаргоне GN: - Не волнуйся, Мак ведь позаботится об этом?
_________________ Amat Victoria Curam
Последний раз редактировалось Den_Lis 30 авг 2021, 16:57, всего редактировалось 1 раз.
|