Текущее время: 19 мар 2024, 11:01


Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 120 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 19 май 2020, 10:36 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2072
Команда: нет
Цитата:
Нет, именно война гориллы. Почему - ясно из самой главы.
Но gorilla warfare созвучно с guerilla warfare, так что здесь каламбур автора присутствует.


Случаи, когда идет такая вот игра слов, пожалуй, заслуживают упоминания в примечаниях.

Цитата:
...мы покинули конспиративную квартиру на коллекции из пяти боснийских машин...


Хм-м... "коллекция" в данном случае ну как-то уж совсем не по-русски звучит. "Скопище", "сборище", "сборная солянка", наконец...

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 20 май 2020, 10:33 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Lis (G.S.) писал(а):
Случаи, когда идет такая вот игра слов, пожалуй, заслуживают упоминания в примечаниях.

Хм-м... "коллекция" в данном случае ну как-то уж совсем не по-русски звучит. "Скопище", "сборище", "сборная солянка", наконец...


1) Я сознательно не упоминал об этом в примечаниях, поскольку несмотря на созвучность понятий, автор нигде на него не намекает. Так что это пока наши догадки... Хотя соглашусь, что подобную игру слов, когда она явно прослеживается, нужно отмечать.

2) Ну тут такое.... В оригинале автор использует слово menagerie - бродячий цирк, паноптикум, коллекция... Соглашусь, слово режет слух, но точно не "сборище" или "скопище"... "Сборная солянка" скорее ближе к теме... Еще подумаю, в финальной версии подправим...


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 20 май 2020, 11:53 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 12 дек 2012, 14:49
Сообщений: 129
Команда: Pioniertruppe
SergWanderer писал(а):
2) Ну тут такое.... В оригинале автор использует слово menagerie - бродячий цирк, паноптикум, коллекция... Соглашусь, слово режет слух, но точно не "сборище" или "скопище"... "Сборная солянка" скорее ближе к теме... Еще подумаю, в финальной версии подправим...


"Зоопарк" неплохо подойдет ИМХО

_________________
Взял стол. (╮°-°)╮┳━━┳
И устроил дебош. ( ╯°□°)╯ ┻━━┻


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 20 май 2020, 23:14 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Mozg писал(а):
SergWanderer писал(а):
2) Ну тут такое.... В оригинале автор использует слово menagerie - бродячий цирк, паноптикум, коллекция... Соглашусь, слово режет слух, но точно не "сборище" или "скопище"... "Сборная солянка" скорее ближе к теме... Еще подумаю, в финальной версии подправим...


"Зоопарк" неплохо подойдет ИМХО


Да, как вариант вполне пойдёт.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 15 июн 2020, 14:44 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Коллеги, нужна помощь зала. Добиваю, в перерывах между работой, 4-ю главу Блейбера. Никак не могу домыслить, как перевести следующую фразу:

“Never heard of this guy,” I mumbled, “but I’ll get cracking on it right away, boss. When does higher headquarters need this by?”
He looked up at me with the sarcastic look he always used when he talked about our higher headquarters.
“Right away, of course.”
“What does that translate to in actual Julian units?”
“If they knew that we’d all be a lot better off, Pete.”

Никак не могу понять, как привязать ее к контексту описываемых событий....


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 15 июн 2020, 14:55 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
ИМХО

Пит спрашивает когда нужна эта работа.
Ему, с сарказмом, отвечают - "Вчера".
Пит подхватывает игру и спрашивает "Это скока в календарных единицах измерения?".

Любопытно, конечно, что он упоминает Юлианский календарь, который используют в основном в православных церквях.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 15 июн 2020, 15:02 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2072
Команда: нет
SergWanderer писал(а):
“What does that translate to in actual Julian units?”


Тут такой сарказм относительно требования начальства "Прямо сейчас, разумеется".
Он упоминает Юлианский календарь ("по старому стилю" на наши деньги).
Т.е. по смыслу что-то вроде: "А в днях-то это, вообще сколько будет?"

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 15 июн 2020, 17:11 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Я понял, что речь идет о Юлианском календаре))
Я не мог сообразить, как их привязать к тому, что Пит уточняет у своего командира.

Ну типа единицы измерения длины - попугаи, а единицы измерения времени - Юлианский календарь))

Спасибо, на днях выложу 4-ю главу...


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 19 июн 2020, 22:06 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
ГЛАВА 4

ЛЬЮИС И КЛАРК ОТКРЫВАЮТ БЕН ЛАДЕНА (1)

ЕСЛИ ВЫ СОМНЕВАЕТЕСЬ, РАЗВИВАЙТЕ СИТУАЦИЮ

Северная Каролина, 1998 г.


В один из дней, придя на службу, я обнаружил на своем столе желтый стикер с нацарапанными на нем словами: «Загляни ко мне». Схватив свой блокнот, я поспешил по мраморному коридору длиной в четверть мили в кабинет командира подразделения. Командир, родом из Теннесси, был мужчиной крупным — при росте в шесть футов и весе более 250 фунтов (2), его лицо, как у мальчика-херувима, делало его намного моложе своих сорока пяти лет. Он был одержим оружием, и казалось всегда либо чистил пистолет или точил нож. Когда я вошел в его кабинет, он делал одновременно и то, и другое. Жестом пригласив меня сесть, он, не поднимая глаз от своего стола, запустил в меня папку из плотной бумаги. Покрутившись, будто фрисби, она идеально точно шлепнулась мне на колени.
— Пит, у меня не так много времени, чтобы обсуждать это с тобой, но мне нужно, чтобы ты посмотрел эту целевую папку [F] (3), поразмыслил, и придумал несколько вариантов, как поймать этого парня.
Открыв целевую папку, я быстро взглянул на карту Афганистана, а затем, перевернув страницу, уставился прямо в ледяные черные глаза человека по имени Усама бен Ладен (УБЛ). [G]
— Никогда не слышал об этом парне, — пробормотал я, — но я немедленно займусь им, босс. Когда это нужно вышестоящему штабу?
Он посмотрел на меня и ответил с тем неповторимым сарказмом, который всегда использовал, когда упоминал о нашем вышестоящем руководстве.
— Конечно же на вчера.
— А на вчера — это во сколько?
— Если бы они сами это знали, то нам всем было бы гораздо легче, Пит.
Я не совсем понял, что он точно имел в виду, но выглядело это как действительно крутая миссия, и мне захотелось приступить к ней.
— Спасибо, сэр. Отправимся на полигон как-нибудь на этой неделе? — спросил я, показав на него пальцем на выходе из его кабинета, и сразу отправился переговорить с одним из наших аналитиков разведки.
Ди был симпатичным парнем чуть старше тридцати лет, и по своему этническому происхождению, напоминал смесь афроамериканца и японца. За все годы, что я его знал, и за все долгие командировки, в которых мы вместе участвовали, он ни разу ни мне, ни кому бы то ни было из моих знакомых, не упомянул, кто он на самом деле. Но все это было не важно, — в подразделении никто не придавал особого значения твоему прошлому, единственное, что имело значение, — это насколько ты компетентен. Ты мог быть родом хоть с Венеры и из твоей задницы могли торчать антенны, но до тех пор, пока ты вносишь солидный вклад в общее дело, никто об этом даже не будет париться. Ди являлся превосходным разведывательным аналитиком. Он обладал здравым смыслом, у него была настоящая страсть готовить все материалы таким образом, чтобы оперативники подразделения имели все необходимое для выполнения своих задач.
Я вошел в кабинет Ди и сразу перешел к делу.
— Что ты знаешь об Афганистане?
— А что ты хочешь знать? — ответил он в своей обычной мягкой манере.
— Давай начнем со всего, что у тебя есть, — предложил я.
Не было нужды притворяться, что я являюсь каким-то экспертом по Афганистану. Мои знания об этой стране были почерпнуты из рафинированных публичных воспоминаний о советско-афганской войне и, конечно же, из нескольких документальных фильмов, шедших на канале Discovery. В 1998 году УБЛ и Афганистан даже близко не являлись нашими стратегическими приоритетами, — американское правительство было озабочено Ираком, Боснией, Сербией и колумбийскими наркобаронами. Терроризм как угроза еще не был осознан ни в глобальном контексте, ни с точки зрения его потенциальной возможности осуществлять акции, вызывающие массовые человеческие жертвы, особенно в Соединенных Штатах.
— Что это у тебя там? — спросил Ди, глядя на мою целевую папку из плотной манильской бумаги.
— У меня есть задание, Ди, и если ты готов к нему, то тоже его получишь!
Он улыбнулся и спросил:
— Я слышал, что что-то происходит. Это и есть та самая миссия касательно Бен Ладена?
— Ага, — буркнул я, роясь в папке в поисках какой-нибудь бумаги, содержащей формулировку боевой задачи. Наконец, я нашел длинный абзац, который был написан в каком-то номерном департаменте в Пентагоне. В нем говорилось: «Наша задача — выработать ряд рекомендаций по его поимке. Вероятнее всего, он находится в городе Кандагар» (см. карту 3). Ди была хорошо знакома эта информация.
— Да, верно, у него есть дом в Кандагаре, недалеко от аэропорта. Я просто смотрел на днях на спутниковые фотографии этого комплекса зданий. Дай мне время собрать вместе несколько файлов и составить для вас несколько фотопланшетов. Просто дай мне пару часов, а после встретимся в конференц-зале «А».
— Звучит неплохо, — ответил я. Вернувшись затем в свой кабинет, я начал изучать все, что находилось в папке с надписью: «Цель операции», а также все остальные материалы, которые я смог найти по Афганистану и УБЛ.
Бóльшая часть информации, которой мы тогда располагали, была основана на сведениях, предоставленных двумя информаторами из числа бывших знакомых УБЛ. Оба прошли проверку на детекторе лжи и их рассказы подтверждались другими источниками. [1] Они сообщили, что УБЛ и «Аль-Каида» сформировали официальный военный комитет, который в настоящее время планирует операции против США и других стран Запада по всему миру. Также ими активно предпринимались попытки получить доступ к ядерным материалам с целью создания оружия массового поражения. Существовала прямая связь между «Аль-Каидой» и нападениями на американские войска в Йемене и Сомали в 1992 и 1993 годах. Эта организация также была напрямую связана с планами по взрыву рейсовых самолетов, летавших между Манилой, Филиппины, и Соединенными Штатами в 1994 и 1995 годах. В феврале 1998 года УБЛ вместе с другими видными мусульманскими деятелями объявил о создании имеющего ныне печальную известность «Всемирного фронта джихада против евреев и крестоносцев». Декларация оканчивалась фетвой, [H] (4) которая обязывала каждого мусульманина повиноваться «Божьему приказу убивать американцев и завладевать их деньгами». [2] Я был поражен тем, что раньше не знал эту информацию и ничего не слышал об УБЛ. Нам нужно было что-то сделать с этим парнем. Вот ради чего я пришел в подразделение, — подумал я.
Через несколько часов я вошел в конференц-зал, который усилиями Ди совершенно преобразился. Он подготовил впечатляющий объем информации для нашей подготовки. Две стены в комнате были составлены из пишущих досок, на которых теперь были развешаны фотографии, персональные досье и карты. На двух других стенах находились белые доски для лекций, на которых мы могли набрасывать идеи и замыслы будущих операций, а также записывать ключевые факты и предположения, которые необходимо было рассматривать в ходе «мозгового штурма» при выработке идей.
Я уставился на спутниковую фотографию размером три на три фута с надписью: «Ферма Тарнак (комплекс УБЛ)». [3]
— Откуда мы знаем, что он живет именно здесь? — переспросил я.
Ди пролистал одну из целевых папок и ответил:
— Похоже, что у нас есть подтверждение этому из нескольких источников, включая людей, которые действительно посещали его там.
Термин «несколько источников» обычно означает, что у вас есть как данные технической разведки (например, перехваченные телефонные звонки), так и агентурные сведения (от людей, работающих на местах). И то и другое может быть ценным само по себе, но когда вы объединяете эти данные вместе, то обычно у вас появляется что-то, что заслуживает доверия. А когда речь заходит о разведывательных источниках, доверие — это всё, поэтому прежде, чем вы кýпитесь на предположения, которые предоставляет вам источник, вы должны знать, насколько он надежен.
— Эти посетители — кто они? — переспросил я.
— Похоже, что одним из источников был саудовский принц, а другой — неназванная, но надежная группа местных жителей на месте. [4]
— Хорошо, выясни, когда этот саудовский принц в последний раз посещал резиденцию, и узнай, на кого ссылается этот надежный источник на месте.
Ди написал оба запроса на доске под заголовком «RFI», что означало «информационный запрос». (5)
— Что насчет радиоразведки? Мы слушаем его звонки по мобильному телефону? [5]
Ди пролистал один из своих информационных сборников и нерешительно ответил:
— Подробности мне неизвестны, но я знаю, что перехват звонков его мобильного телефона — это единственный способ, с помощью которого мы сейчас можем подтвердить местонахождение УБЛ.
— Хорошо, давай выясним, как часто он разговаривает и насколько быстро мы можем получить уведомление, что он начал разговор.
Ди утвердительно кивнул, добавив очередной вопрос в список информационных запросов. Через регулярные промежутки времени он обобщал такие информационные запросы и вводил их в различные базы данных, чтобы проверить, какая информация имеется по каждой теме. Это может показаться невероятным, но множество правительственных баз данных не были связаны — и не связаны до сих пор! — между собой. Таким образом, поиск важной информации все еще напоминает выбор наугад нужной вам карты из колоды: вы должны «правильно» спросить «правильную» систему, иначе вы никогда не получите сведения, которые могут означать разницу между успехом операции и ее провалом. [6]
На ферме Тарнак УБЛ жил со своей семьей. Эта ферма представляла собой изолированный островок зданий, расположенный посреди бескрайней пустыни в нескольких милях от Кандагара. Сам комплекс состоял примерно из восьмидесяти глинобитных домов, расположенных рядами по двадцать штук, которые были окружены белоснежным дувалом высотой в десять футов. [7] Ближайшим к ферме искусственным сооружением являлся кандагарский аэропорт, расположенный примерно в полумиле от нее, строительство которого финансировалось и осуществлялось Соединенными Штатами в середине 1960-х годов. [8]
Ди потратил значительное время на изучение этой фермы, сравнивая ее покадровые изображения, сделанные в разное время. Он смог изучить и пересчитать различную одежду, ежедневно висевшую на бельевых веревках, и тем самым определил, что во всем комплексе постоянно проживает не более двадцати пяти человек. [9]
На протяжении дня к нам присоединилось несколько оперативников из различных функциональных отделов подразделения, которые, подобно мне, были очарованы сложностью поставленной задачи. Самым опытным оперативником из числа присоединившихся к нам был Вэл. Один из самых быстрых и точных стрелков-пистолетчиков в Соединенных Штатах, он в качестве гражданского лица регулярно участвовал во всех стрелковых соревнованиях национального уровня по всей территории страны. С этим крупным мужчиной с густой копной каштановых волос и молниеносным мышлением, я работал в тесном контакте в Сомали и Боснии. На то время Вэл встречался с привлекательной шведкой, которая к тому же была нудисткой. Как и следовало ожидать, Вэл был обращен в ее «веру» и быстро перешел к нудистскому образу жизни, находясь в уединении в своем собственном доме. Вскоре комфортная нагота Вэла начала проникать и в его служебную жизнь. Надо сказать, что в те дни, когда мы выезжали для проведения тренировок, в соответствии с нашим стандартным оперативным порядком действий мы совместно делили гостиничные номера, чтобы экономить государственные средства, но для Вэла мы были вынуждены попросить о специальном исключении из этого правила, — ни один человек в отряде не хотел жить в тесном пространстве гостиничного номера вместе с практикующим нудистом.
Остаток недели мы провели, погружаясь во все, что у нас было по Афганистану и «Аль-Каиде». У нас возникало очень много вопросов: как часто УБЛ останавливается в Тарнаке? Как мы узнаем, что он там находился? Есть ли у него какой-то распорядок дня — поездки на рынок, регулярные встречи и так далее? Сколько у него телохранителей? Сколько времени он проводит с каждой из своих жен? Есть ли где-нибудь в Афганистане место, удобное для нашего забазирования? Если нет, то как мы попадем в страну — и что еще более важно, как мы попадем в страну в нужное нам время?
Затем мы попросили выделить для нас контактное лицо, желательно в одной из соседних с Афганистаном стран, чтобы мы могли связаться с ним и задать конкретные вопросы об окружающей обстановке. Чем больше мы смотрели на карту и изучали все сведения, тем больше вопросов у нас возникало, и тем больше мы начинали осознавать, как много мы не знаем. Наше общее невежество подчеркнул Вэл, когда Ди в очередной раз повернулся к нему и спросил:
— Итак, Вэл, что ты думаешь, как нам поймать этого парня?
Вэл не колебался ни секунды.
— Подожди секунду, Ди. Прежде чем ответить, я спущу штаны и сделаю стойку на руках, и как только я так встану, нарисуйте смайлик на моей заднице, поскольку на твой вопрос я могу ответить единственным способом — это разговаривать своей задницей!
Все мы получили удовольствие от образного мышления Вэла и его остроумия, но свою точку зрения он определенно донес — без специфических и конкретных знаний о том, что на самом деле происходит на месте, мы никак не могли придумать работоспособный вариант поиска и захвата УБЛ.
Мы закончили все дела в 7:30 вечера в пятницу и договорились собраться снова в 8:30 утра в понедельник. Я устал как собака, и как это часто случалось в моей карьере, во время моего первого знакомства с новыми заданиями, всю эту неделю я плохо спал. Ворочаясь с боку на бок всю ночь, я просто не мог перестать думать о своей задаче, постоянно сортируя информацию, обдумывая новые вопросы и рождая идеи. Понимая, что не смогу прожить без сна еще неделю, я по пути из здания заглянул в кабинет нашего штатного психолога. Психолог нашего отряда (больше известный как «дух») играет важную роль. Чтобы попасть в подразделение, вам сначала придется пройти сквозь целый шквал устных и письменных психологических тестов. [10] Для того, чтобы вы оставались в подразделении, «духи» постоянно следили за нашей работой, но не шпионя за нами, а находясь рядом с нами. Будь у вас личная проблема, например, смерть члена семьи, или профессиональные сложности, например, вы больше не хотите быть снайпером, — вы можете в любое время позвонить или поговорить лично с одним из «духов», получив от него какой-нибудь совершенно нетрадиционный, но всегда полезный, совет.
Когда я объяснил ему свою дилемму, «дух» улыбнулся и снял книгу с полки позади своего рабочего стола. Раскрыв книгу на двухстраничной диаграмме, изображающей человеческий мозг, он сказал:
— Пит, с тобой ничего не случилось, — все это у тебя в голове.
«О боже, — подумал я, — сейчас начнется».
Тем временем он продолжил:
— Тебе нужно понять, как работает человеческий мозг. В процессе мышления и обдумывания информации, он проходит через три элементарные фазы: насыщение, взращивание и озарение. Хотя они обычно идут последовательно друг за другом, все три фазы являются непрерывными процессами, поэтому твой мозг постоянно работает во всех трех одновременно. Фаза насыщения наступает тогда, когда мозг впервые получает какую-то новую информацию. Планируя новую миссию, ты насыщаешь свой ум фактами, предположениями, выводами и/или другими сенсорными сигналами — следовательно, это фаза насыщения. Следующая фаза — взращивание или инкубация. Если ты хочешь придумать что-то новое и инновационное, то это критическая фаза. Мозгу требуется время, чтобы в уме что-то вызрело. Во время этой фазы твой ум подсознательно сортирует все входные сигналы, начинает распознавать закономерности и взаимоувязывать их вместе, чтобы появились концепции и идеи. Ты, возможно, слышал, как люди, прежде, чем принимать важное решение, говорят: «Мне нужно выспаться». Причина как раз в этом — это не сон как таковой, в котором они нуждаются, это время на то, чтобы их мозг отсортировал информацию и определил закономерности. Распознавание таких закономерностей, происходящее в фазе взращивания, вызывает фазу озарения, также известную как моменты «Эврики», во время которой наш ум начинает преобразовывать эти закономерности и формировать из них действенные идеи. Насыщать, взращивать, и озарять — вот как работает твой ум, и скорее всего это главная причина того, что ты все эти годы недосыпал. Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, — это положить ручку и бумагу у своей кровати. Запись мыслей во время взращивания и озарения должна помочь тебе временно избавиться от них и снова погрузиться в сон.
— Черт возьми, док, я вроде как надеялся на пару таблеток снотворного, — шутливо ответил я. На самом же деле, я был впечатлен. — Звучит так, будто ты уже произносил эту речь раньше.
Он повернулся и положил книгу обратно на полку.
— Уже примерно с сотню раз. Все наше подразделение страдает от хронической потери сна, вызванной взращиванием идей.
— Я думаю, это хорошо, — произнес я, — пока что мы также страдаем и от хронического пробуждения, вызванного озарением.
— Иди и озари, мой друг, — возразил он, положив руку мне на плечо и выйдя вместе со мной из здания в теплый, насыщенный пыльцой весенний воздух сумерек Северной Каролины.

Вторая неделя

Когда рано утром в понедельник я прибыл в расположение, то обнаружил, что Ди усердно работает, обновляя сведения в наших папках, и вывешивая на стену новые спутниковые снимки. Весь уик-энд различные правительственные базы данных, к которым мы обращались, выдавали ответы на наши запросы, присылая отчеты, документы, стати и фотоснимки. Как только все собрались и взяли по стаканчику с кофе, Ди начал докладывать свежие данные.
В то время среди населения Афганистана существовало несколько племенных групп, сотрудничавших с правительством Соединенных Штатов. [11] И хотя информация, которой мы располагали, была отрывочной, она исходила от опытных, закаленных в боях, бойцов-моджахедов, которые воевали еще против Советов. Возможно, самое важное заключалось в том, что они являлись пуштунами, то есть представителями того же самого племени, которое населяло районы, в которых жил и действовал УБЛ. Все выглядело так, что у этих племенных групп определенно есть потенциал, однако без дополнительной информации об их возможностях и надежности мы не могли достоверно оценить, смогут ли они оказать нам какую-либо оперативную помощь. Информация о племенах была под грифом, а это означало, что она доступна лишь небольшой группе лиц в правительстве США. [12]
Мы также получили дополнительные сведения, подтверждавшие, что УБЛ использовал ферму Тарнак в качестве своей основной резиденции. По слухам, там останавливались его жены и, по крайней мере, несколько детей. УБЛ также проводил много времени в других районах Афганистана, где располагались тренировочные лагеря «Аль-Каиды». Два основных лагеря находились в горных районах на востоке Афганистана, вблизи городов Хост и Джелалабад (см. карты 3 и 5), причем чаще всего из своего дома под Кандагаром он ездил в тренировочный лагерь возле Хоста — в те дни этот населенный пункт являлся ключевым центром «Аль-Каиды», из-за своей относительной близости к пакистанскому пограничному городу Мирамшах, который являлся «главными воротами» для большинства последователей «Аль-Каиды» со всего мира.
Хотя расстояние между Кандагаром и Хостом составляло менее четырехсот миль, в хорошую погоду поездка на машине занимала двадцать часов. Дорога, соединявшая эти два города, являлась дорогой только по названию. Поездка по этому коварному маршруту, испещренному воронками и рытвинами размером с ванну и во многих местах окруженному с обеих сторон минными полями, оставшимися еще от Советов, представляла собой бесконечную череду зигзагообразных торможений и троганий, требовавших напряженной концентрации от водителя и чрезвычайного терпения от пассажиров. Свое мучительно долгое и медленное путешествие УБЛ обычно совершал вместе со своей охраной, передвигаясь на трех или четырех джипах «Тойота Ленд Круизер» последней модели. [13] Тогда же ходили всевозможные слухи о том, что по соображениям безопасности УБЛ иногда ездит в кузовах полуразрушенных пикапов или на обычных развалюхах, но этим слухам мы никогда не верили — УБЛ вырос, что называется, с серебряной ложкой во рту, (6) а «блатные» очень редко обладают той дисциплиной, которая позволяла бы им предпочесть правильные, но трудные, решения, неправильным, но легким. В этом отношении УБЛ ничем не отличался от остальных «мажоров».
Террористы по своей природе являются параноиками. Люди, которые постоянно замышляют убийства других людей, склонны полагать, что все вокруг такие же, как они, поэтому они, естественно, думают, что все хотят до них добраться. Это одна из причин, почему так трудно поймать психопата. У УБЛ же паранойя была направлена вовнутрь, другими словами, он считал, что наибольшая угроза для его жизни исходит изнутри «Аль-Каиды», поэтому он никогда ни с кем не делился подробностями своих планов и поездок, даже с преданной ему службой безопасности, которой он доверял. В результате единственными разведывательными донесениями, в которых указывалось местонахождение УБЛ, были отчеты, составленные после его приезда и убытия. [14]
Разведданные относительно местонахождения конкретного человека невероятно быстро устаревают. Их актуальность определяется часами, а иногда даже и минутами, которые к тому времени, когда эти сведения попадают к кому-то, кто действительно может принять меры и отреагировать на них, обычно давно истекают. В конце 90-х годов внутри Афганистана не было никакого американского персонала, поэтому даже если бы агент, к примеру, сообщил, что он только что видел, как УБЛ въезжает на свою ферму близ Кандагара, то прежде, чем это донесение было бы передано представителю США в соседней стране, скажем, в Пакистане, прошло бы несколько дней. УБЛ постоянно находился в движении и для прикрытия своих поездок, несомненно, использовал дезинформацию, поскольку в некоторых случаях сообщалось, что он находится в двух или более местах одновременно.
В то время у Соединенных Штатов не было баз в Центральной Азии, а расстояние от ближайшей базы, находившейся в «дружественной стране» в Персидском заливе, до Кандагара составляло примерно тысячу миль. Таким образом, учитывая расстояния от ближайших потенциальных районов развертывания до мест, где жил и работал УБЛ, и минимальное время, которое он проводил в любом из этих мест, то становилось понятным, что практически невозможно своевременно перебросить в Афганистан любое подразделение из любой точки, находящейся за пределами страны, чтобы обеспечить успешный захват этого человека.
Итог подвел Ди:
— Имеющийся фактор времени и расстояний — это реальность, означающая, что мы должны расположиться на месте заблаговременно, там, где мы можем уничтожить его, когда представится такая возможность.
— Когда вы изобретете свой хрустальный шар и телепорт, дайте мне знать, потому что я хочу быть первым, кто вложит в это деньги, — саркастически ответил Вэл.
Ди даже глазом не моргнул.
— Похитители изучают привычки своих жертв, чтобы определить лучшее место и время для их похищения. Они меняют свои планы исходя из закономерностей поведения своей жертвы. Несмотря на то, что этот парень [УБЛ] параноик, в его образе жизни есть некоторые особенности поведения, на которых мы определенно можем сосредоточиться. — Он указал места на карте. — Его дом и семья находятся на ферме Тарнак близ Кандагара. Его основной террористический лагерь — в провинции Хост. Есть только один способ добраться из одного места в другое — это длинная пустынная дорога, которая проходит между ними.
Эврика! Поездка из своего дома в Кандагаре в главный лагерь террористов в Хосте была организационной схемой, обусловленной его обязанностью проверять и давать указания своим подчиненным, находившихся лагерях. Передвижение с телохранителями в трех полностью загруженных «Ленд Круизерах» являлось оперативной схемой, которая управлялась его реальной или мнимой паранойей. А то время, которое он мог проводить в суровых условиях фермы Тарнак и терпеть своих многочисленных жен и детей, являлось особенностью его личности, определяемой его семейными отношениями и собственной психологией. А все эти закономерности, связанные все вместе и взаимодействующие друг с другом, и было той движущей силой, которая определяла поведение УБЛ.
— Давай, Пантера, выкладывай, — проговорил Ди, размахивая ладонью перед моим лицом.
— Извините, джентльмены, но я немного отвлекся. Ребята, вы сделали это! Как только вы распознаете закономерности, которые определяют поведение вашего врага, вы можете приспособиться к ним, и ваш враг труп!
— Окей! — ответил Вэл с кривой усмешкой, — ну что, давайте соберем команду в Афганистане и сообразим пару трупиков.
Все, кто был в комнате, задумались.
Было около часа дня, когда один из штабных офицеров, чья работа состояла в организации взаимодействия с нашим вышестоящим руководством, вошел в комнату для планирования и объявил:
— Только что звонили «сверху», там хотят знать, на каком свете мы находимся с планом.
Я посмотрела на Вэла и слегка покачал головой, чтобы тот не вздумал озвучить свою метафору стойки на руках.
— Мы еще слишком мало знаем, — объяснил я. Мне показалось странным произносить эти слова, будто это звучало как признание неудачи или как оправдание. В тот момент я еще не мог четко объяснить это штабному офицеру, но мне показалось просто неправильным предоставлять отзыв по такой важной и сложной миссии, находясь на данном этапе процесса планирования.
— Они также велели мне передать вам, чтобы вы обязательно рассмотрели варианты использования вертолетов и крылатых ракет, — добавил он, выходя из комнаты. Я полагал, что очень скоро он вернется — я уже почти слышал возмущение нашего руководства после того, как они узнают, что мы еще не разработали для них план.
На самом деле, подобный акцент на вертолетах и крылатых ракетах нас не удивил — они становились стандартным решением для всех операций, которые требовали применения наземных сил во вражеской стране. К сожалению, мы все знали, что получение одобрения на отправку людей для работы на земле в таких враждебных условиях, как Афганистан, столкнется с одним из самых досадных институциональных недостатков современных военных организаций — неприятием риска. Отрицание риска — это прямой побочный продукт непонимания того, что происходит вокруг вас, и опосредованно — еще одна версия ситуации, когда «чихуахуа загоняет вас на дерево». То, насколько важна миссия для национальной безопасности, значения не имело — если существовал хоть малейший риск того, что человек во время операции может быть убит или захвачен в плен, она считалась политически не оправдывающей риска. Вместо того, чтобы сосредоточиться на открывающихся возможностях, руководители, не желающие рисковать, попадают в ловушку этого самого потенциального риска и становятся жертвами самой крупной операционной ошибки из всех: неспособности предпринять попытку.
Одним из наиболее плохих побочных продуктов такого неприятия риска было и остается то, что мы называем «парадоксом размеров». Он заключается в том, что в высших эшелонах военного руководства существует устойчивое мнение, что во избежание любого риска для небольшого числа людей, привлекаемых для проведения высокорисковых операций, необходимо иметь возможность отреагировать на все возможные нештатные ситуации, а для этого требуется использовать армады вертолетов, реактивных самолетов, других транспортных средств и людей. (7)
Движущей силой этого «парадокса размеров» было и остается планирование, ориентированное на вертолеты. Тяжелые транспортные вертолеты хорошо выполняют свои функции, когда используются для того, для чего и были спроектированы: для доставки, высадки или эвакуации людей в местах, находящихся вне поля зрения и огня противника. Однако они никогда предназначались для выполнения той роли, которую они играли в 90-е годы и продолжают играть сегодня — роли универсальных штурмовых платформ. Голливудское влияние не помогает. Музыка и картинка, которые показаны в таких фильмах, как «Апокалипсис сегодня», «Падение “Черного ястреба”», «Мы были солдатами и были молоды», (8) снятые в том числе и для того, чтобы изобразить аэромобильные операции блестящими и сложными, скрывают одну важную знаменательную деталь, общую для всех этих трех историй, — неразумное использование вертолетов как раз и явилось причиной того, что все эти доблестные солдаты, изображенные в фильмах, попадали в трудные ситуации, из которых им так героически пришлось выбираться, борясь и погибая. Безусловно, голливудская музыка и кинематография оказали сильнейшее влияние на неправильное использование вертолетов в армии, однако именно собственная институционализация неприятия риска военными в 90-х годах и сделала вертолет стандартным решением для проведения атак почти на все объекты, связанные с высоким риском.
Организация взаимодействия и создание огромного наряда сил и средств, необходимого для обеспечения действий армады вертолетов, штабов и людей, требовали спорных дипломатических переговоров, к тому же все это было почти невозможно скрыть от местного населения. В результате временные рамки, необходимые для создания громоздкой инфраструктуры на земле, измерялись неделями. Таким образом, в случае с УБЛ и Афганистана нам нужно было не только знать точное время, когда УБЛ будет находиться в определенном месте, но и знать его за несколько недель до этого, чтобы мы могли организовать подготовку на месте, не ставя его при этом в известность о том, что мы идем его ловить. Когда же политиков информировали о различных вариантах подобных ресурсоемких планов, они быстро уклонялись от их одобрения и утверждения, ссылаясь на политическую нестабильность, связанную с размещением таких крупных сил в чужой стране, и на легкость, с которой они могли бы быть неверно истолкованы как силы вторжения. Парадоксально, но именно упорное стремление военных к проведению «операций с нулевыми дефектами» и создавало потребность в ее огромном материально-техническом обеспечении, что, в свою очередь, превращало операцию в политически несостоятельную.
Тип неприятия риска, который приводит к «парадоксу размеров», казался у нас в подразделении особенно нелогичным. С нашей точки зрения, мы добровольно согласились на этот образ жизни, и полностью осознавали связанные с этим риски. Мы натренировали наши тела и умы до уровня, который внушал нам абсолютную уверенность в собственной способности успешно решать задачи в любой ситуации и в любой точке мира. Вопрос, ориентированный на избегание риска, который, казалось, всегда вставлялся высокопоставленными руководителями в любую дискуссию, звучал так: «Стоит ли за это умирать?» На наших дорогах каждый год умирает сорок тысяч человек, но когда вы садитесь в свою машину каждое утро, спрашиваете ли вы себя, стоит ли ехать на работу, чтобы быть убитым? Главный вопрос, который должны задавать высокопоставленные руководители, — важна ли эта задача для нашей страны. Если ответ был утвердительным, то у нас в подразделении никогда не было никаких проблем с тем, чтобы поставить на кон свою жизнь ради ее реализации. Может ли кто-то в конечном итоге погибнуть? Еще бы — мы же говорим о боевых действиях, но мы никогда не собирались позволить этому произойти.
— Так что о вертолетах не может быть и речи. А как насчет использования крылатых ракет? — спросил Ди с многозначительной улыбкой на лице.
Мы с Вэлом провели вместе много часов, обсуждая сильные и слабые стороны применения крылатых ракет, и о которых, — мы были убеждены в этом, — редко докладывали высокопоставленным политическим руководителям, прежде чем они были вынуждены принимать решение об их применении. Вэл вскочил и снова подошел к карте.
— Использование крылатых ракет полностью зависит от характера цели. С точки зрения уязвимости к авиационным средствам поражения, почти все цели можно разделить на две основные категории: стационарные цели и движущиеся. Стационарные цели — это такие очевидные объекты, как мосты, здания и бункеры. Здания не меняют своего мнения о том, где они остановятся на ночь, они не попадают в пробки на дорогах, и они не встают посреди ночи, чтобы пойти отлить. Поэтому, если вы хотите уничтожить нужное здание, мост или бункер, крылатые ракеты обычно являются довольно неплохим вариантом. Движущиеся цели, такие как УБЛ, будь то пешком или на своем «Ленд Круизере», очень редко когда бывают неподвижными.
— Значит, скорее всего, это не цель для крылатых ракет? — задумался Ди.
Вэл помолчал пару секунд, собираясь с мыслями.
— Без тех, кто будет работать на земле, я бы никогда не стал применять крылатые ракеты против движущейся цели, поскольку здесь отсутствует гибкость. Когда начинается обратный отсчет, и крылатая ракета включается в работу, она располагается в пусковой установке, а потом она летит со скоростью 880 километров в час. Поэтому, чтобы преодолеть расстояние в тысячу миль до цели в Афганистане, ей потребуется примерно один час и пятьдесят минут. [15] А за такое время может случиться все что угодно! Когда никто на месте не может подать сигнал, что «движущаяся цель» на самом деле существует и неподвижна, а не застряла в пробке в миле от вас или находится на прогулке в горах, вы в основном стреляете вслепую и надеетесь на удачу! — Он снова сделал паузу. — Я знаю, что вы все сейчас сидите и переводите эти километры в час в пройденные мили. Сэкономьте себе время, я взял эти данные из статьи в журнале Popular Science.
Я был впечатлен.
— Полегче, Пойндекстер, (9) — шутливо пробормотал Ди, но достаточно громко, чтобы все услышали.
Вэл в отчаянии покачал головой и уставился в пол.
— Ну скажи мне, Вэл, — попросил я.
— Пантера, — ответил он, — мы можем таращиться на эти карты и спутниковые фотографии целую вечность, мы можем придумывать любые бессмысленные планы использования штурмовых вертолетов или крылатых ракет, но если только мы не сможем собрать несколько человек там, на месте, то шансов заполучить того чувака у всего этого барахла будет не больше, чем у кубика льда выжить в аду.
— Ты прав, мы должны развивать ситуацию, — добавил я.
— Что ты подразумеваешь под «развитием ситуации»? — Ди сделал оборонительный выпад, как будто наши комментарии были обвинительным приговором тем разведывательным материалам, который он для нас подготовил.
Я встал, подошел к висевшим на стене спутниковым фотографиям и отчетам разведки и начал объяснять:
— Не обижайся, Ди, но это всего лишь картинки и слова, собранные вместе и интерпретированные каким-то аналитиком разведки в Вашингтоне. Это не реалистичное отражение того, что на самом деле происходит на земле прямо сейчас. То, что нам нужно, так это «СО» со сверхвысоким разрешением.
— Объясни, что такое СО, — попросил он.
— Ситуационная осведомленность. Это знание того, что происходит вокруг тебя, — объяснил Вэл.
Или же контекст, облаченный в военную форму, подумал я про себя.
— Это Афганистан, и мы говорим об образе жизни, который нам почти неведом и непонятен. Пытаться придумать надежный способ вытащить этого парня оттуда сюда, в Северную Каролину, — все равно что просить пещерного человека построить ракетный корабль. Пещерный человек не сможет этого сделать, потому что он живет в пещере всю свою жизнь, и он понятия не имеет, что это такое — чертов ракетный корабль.
Вэл и Ди просто стояли и смотрели на спутниковые фотографии и карты, но на самом деле они смотрели сквозь них, погруженные в свои мысли. Я продолжал:
— Но знаете, что? Если вы выпустите этого пещерного человека из его пещеры, дадите ему достаточно времени, чтобы изучить и поиграть с частями ракетного корабля, и предоставите ему возможность поговорить с несколькими людьми, которые знают, что такое ракетный корабль, или даже как его собрать, то пещерный человек сможет это понять. Другими словами, чтобы он мог это понять, ему нужно время развить свою ситуационную осведомленность.
До этого дня я всегда чувствовал себя немного неуютно во время процесса военного планирования, но никогда не мог понять, что же на самом деле являлось в нем таким нелогичным и дисфункциональным. Сам процесс, который военные используют для любого планирования, называется военным процессом принятия решений (MDMP). [J] Все военные, которые участвуют в планировании, обучены его применять, — от самых маленьких и небольших подразделений на местах, до больших штабов Пентагона, которые готовят планы для стратегических решений президента. (10) В своей основе это уставная, всеобъемлющая и поэтапная схема для планирования и принятия решений. В рамках нее, все этапы планирования должны быть пройдены в течение девяноста шести часов. Обычно это происходит следующим образом: после получения боевой задачи организация, планирующая ее выполнение, располагается обособленно на девяносто шесть часов и следует строго регламентированному, последовательному процессу. Однако в своем стремлении выдержать 96-часовой период, выделяемый на планирование, военные обычно отдают приоритет своевременному завершению всех этапов процесса MDMP, а не итоговому результату планирования (то есть плану, который действительно будет работать). Это приводит к тому, что стремясь соответствовать установленному стандарту, те, кто планирует, вынуждены принимать критически важные решения относительно того, как они собираются провести операцию, даже в том случае, если у них нет достаточной информации или ситуационной осведомленности, необходимой для понимания того, какие варианты действительно работоспособны. В итоге по прошествии девяноста шести часов они составляют тщательно проработанный план, который, получив одобрение и утверждение командующего, облачается в камень и готовится к исполнению. То, что в конечном итоге вы получаете, — как раз тот самый пещерный человек, пытающийся собрать ракетный корабль, не имея ни времени, ни ситуационной осведомленности, чтобы разобраться в этом.
В случае операции по захвату УБЛ у нас, внутри нашей «пещеры» в Северной Каролине, не было реальной ситуационной осведомленности, то есть контекста. Если изолировать себя на девяносто шесть часов и следовать строго структурированному процессу — это ни на йоту не приблизит нас к созданию афганского «ракетного корабля». Как и пещерному человеку, нам нужно было выбраться из нашей пещеры и построить контекст на земле в Афганистане.
Аспект времени оказался особенно глубоким, когда я размышлял о том, что рассказал мне психоаналитик подразделения о том, как работает мозг. Насыщайте, взращивайте и озаряйте. Время позволяет вам насыщать свой ум контекстом, чтобы вы могли взращивать и распознавать закономерности, которые порождают моменты «Эврики», во время которых озарения начинают формироваться в действенные идеи.
Это было прозрение, и в нашей нынешней головоломке по планированию я почувствовал себя намного лучше, но я также четко осознал, что даже мы, одни из самых хорошо обученных и опытных военнослужащих в мире, не имели никакого права давать рекомендации для такой важной операции, когда мы не понимали контекст на месте в Афганистане, где находился УБЛ. Конечно, мы были экспертами в том, как проводить операции по захвату, но все, что мы могли сделать, — это дать наилучшую рекомендацию нашему президенту, а не принимать стратегические решения о жизни и смерти, которые могли бы изменить ход мировой истории.

Третья неделя

Поздно вечером в воскресенье мне позвонили по защищенному телефону и сообщили, что вышестоящий штаб требует предоставить план к полудню в понедельник, чтобы они могли проинформировать главнокомандующего во второй половине дня. Я пропустил свою утреннюю физическую тренировку, и мы все собрались в комнате для планирования в 6:30 утра, чтобы попробовать выяснить, как мы могли бы организовать небольшую группу на месте, чтобы развить ситуацию. Мы посмотрели на все соседние страны, особенно на Пакистан, Узбекистан и Таджикистан, и пришли к выводу, что можем попасть в любую из этих стран коммерческими авиалиниями, не привлекая особого внимания. Граница между Пакистаном и Афганистаном выглядела особенно привлекательно, потому что из того, что нам удалось узнать, она существовала только в виде линии на карте. По факту пограничный район представлял собой просто изолированную естественную границу из покрытых камнями и снегом гор.
Ди открыл совещание, сообщив нам, что у нас до сих пор нет разрешения на разговор с кем-либо из сотрудников американских посольств, расположенных в сопредельных с Афганистаном странах, поэтому многие ключевые вопросы остались без ответа. Хотя Ди явно привык к тому, что его окружают каменные стены, я был уверен, что если мы просто попросим нужных людей, то сможем получить все, что нам нужно. Выход есть всегда! — полагал я.
Я оттолкнул Ди от компьютера и открыл новую презентацию Power Point. В заглавии первого слайда я набрал: «Развитие ситуации». Что касается численности группы, то я указал от двух до пяти человек. Мы бы пересекли афгано-пакистанскую границу, переодевшись пуштунами, соединились бы с нашими афганскими союзниками, а затем перебрались бы на конспиративную квартиру в афганской глубинке. Время, проведенное на конспиративной квартире, позволило бы нам развить ситуационную осведомленность и разработать варианты захвата УБЛ при любом варианте развитии событий, когда нам представится такая возможность. Мы бы выглядели и вели себя как афганцы, чтобы не выделяться в толпе, прихватили бы с собой значительное количество денег, чтобы закупить на месте еду, транспорт, оружие и, конечно же, заплатить афганцам за помощь. Подожди, пока они не усекут этот вариант!
Я отправил презентацию в наш вышестоящий штаб. Через полчаса она вернулась с приложенной к ней запиской, которая гласила: «Это никогда не будет представлено генералу». Затем под ней, как бы подчеркивая, почему она не будет представлена, шел список коротких вопросов:
Что вы будете делать, если вас схватят? Что вы будете использовать в качестве правдоподобного прикрытия? Как может пара американцев слиться с местным населением в такой замкнутой, подозрительной культуре? Как вы найдете свой путь через горы на границе (это одно из самых труднодоступных мест в мире)? Как вы избежите обнаружения на границе? И наконец, как вы будете общаться без спутниковых радиостанций и постоянного пополнения запасов батарей?
Все это хорошие вопросы, понял я.
— Черт побери, как бы мне хотелось поговорить с кем-нибудь на местах в Пакистане и Афганистане, — сказал я с досадой. Мы просто не могли достоверно решить ни одну из возникших проблем, не имея знаний с мест, которые могли бы нас поддержать.
Вэл был не просто расстроен, он был в ярости.
— Как, черт возьми, они думают, что Льюис и Кларк смогли открыть путь к Тихому океану?
Никто из нас не хотел выглядеть идиотом, пытаясь ответить на его риторический вопрос, так что мы все просто сидели и позволяли ему смириться с судьбой.
— Они понятия не имели, с чем им предстоит столкнуться. У них не было ни карт, ни разведданных, ничего, поэтому они сделали то, что умели лучше всего: они открыли! Этих парней не было три года, но они не могли взять с собой на три года еды, воды или оборудования. И знаете, что? Они не могли каждую ночь брать в руки спутниковый телефон и запрашивать указаний или пополнять запасы из штаб-квартиры. Они учились и выясняли все по ходу дела.
Я понял, к чему он клонит в своей аналогии с Льюисом и Кларком, и снова он попал в точку. Я только что закончил читать книгу Стивена Эмброуза «Неустрашимая храбрость» — свою любимую книгу на то время. Томас Джефферсон понимал, что ему необходимо выяснить, как выглядит другая половина континента, однако не стал дожидаться, пока эта информация попадет к нему в руки. Он просто собрал группу исследователей, снабдил их всем, что они посчитали нужным, и велел им идти на запад и «убедиться, что они дадут ему знать о том, что они обнаружили, как только вернутся. Они не тратили времени на размышления о том, что им придется делать на другом конце страны, или что произойдет, если один из их людей будет убит или захвачен в плен. Они оставались сосредоточенными на ситуации, которая складывалась перед ними и приспосабливались по мере ее развития. Они становились умнее с каждой пройденной милей и с каждым индейским племенем, с которым встречались. Когда они подходили к разветвлению на реке, они подстраховывались и всегда шли в то русло, которое позволяло им выйти к следующему разветвлению. Не было никакого графика, и не было никакого плана, потому что Льюис и Кларк не планировали, — они готовились». [16]
Все вокруг словно сошлось воедино. У экспедиции Льюиса и Кларка не было пятисотстраничного плана, подробно описывающего каждый этап их путешествия, они просто готовились как могли, а затем развивали ситуацию по ходу дела. Теперь нам просто нужно было понять, как воспользоваться историей успеха Льюиса и Кларка, чтобы она помогла нам получить одобрение нашего плана проникновения и развития ситуации в Афганистане. Конечно, между тем временем и нынешним существовало одно существенное различие: Томас Джефферсон не относился к той категории людей, которые не желали идти на риск.
Ди постучал по своим часам, возвращая нас к реальности нашего нынешнего затруднительного положения — мы должны были удовлетворить требования нашего вышестоящего штаба и придумать какой-то приемлемый вариант. Я решил пойти ему навстречу и придумал промежуточный вариант, включающий в себя работу небольшой группы из двух-пяти человек на месте, которая могла бы развить ситуацию и создать контекст на земле, а затем передать информацию в реальном времени небольшому рейдовому отряду, расположенному где-то за пределами Афганистана. Поэтому мы провели «мозговой штурм» на предмет того, как небольшой рейдовый отряд мог бы проникнуть к цели, не используя вертолеты. На наших картах были изображены многочисленные сухие русла рек и высохшие озера, испещрявшие пустыню вокруг Кандагара, в пятидесяти милях от дома УБЛ на ферме Тарнак. [17] Бóльшая часть этих высохших озер имела размеры до десяти километров в длину и пяти в ширину и была плоской, как бильярдный стол. Мы решили, что смогли бы посадить в ночное время на эти сухие озера большой транспортный самолет (типа С-130) так, чтобы нас никто не увидел и не услышал. Оказавшись на земле, с самолета были бы высажены от пяти до десяти вездеходов, включая три «Тойоты Ленд Круизера», похожих на те, которые УБЛ использовал для передвижения. Если бы рядом оказались бойцы афганского сопротивления, мы бы связались с ними и использовали их в качестве проводников и для усиления наших сил.
Затем мы проехали бы по бездорожью через пустыню и устроили бы укрытие. Там у нас было бы, по крайней мере, два варианта действий, которые могли бы быть реализованы любым доступным способом в зависимости от складывающейся ситуации. Вариант «А» состоял в том, чтобы добраться до обособленной резиденции УБЛ на ферме Тарнак. Для достижения внезапности, мы выслали бы «Ленд Круизеры» впереди, двигаясь прямо к въезду в комплекс зданий, или же оставаясь как можно дольше незамеченными, прежде чем проводить рейд. Вариант «Б» состоял в том, чтобы устроить засаду на дороге для автоколонны УБЛ, пока он ехал из Кандагара в Хост. Это был предпочтительный вариант, потому что он обеспечивал нам бóльшую гибкость в отношении того, когда и как следует провести операцию, и в максимально возможной степени гарантировал, что не пострадает ни одно гражданское лицо. Маскировка, обман и отвлечение внимания. Оба эти варианта были вполне осуществимы. Я быстро перевел этот замысел в слайды на Power Point и продолжал добавлять детали вплоть до 10:00 утра крайнего срока.
Ровно в 10:00 я дал знать нашему вышестоящему штабу, что отправляю им промежуточный план действий. Чтобы придать ему некоторое щегольство, мы назвали его вариантом Льюиса и Кларка. Потребовалось некоторое время, чтобы найти кого-то, кто действительно знал, над чем мы работаем, но в конце концов мы обнаружили подполковника, который прислал нам это письмо три недели назад. Он представился и сказал, что очень занят.
— В Боснии много чего происходит, — сказал он. Когда я объяснил ему, зачем звоню, он прервал меня и сказал: — Пит, больше нет необходимости в том, чтобы ты или твоя команда участвовали в этой миссии. [18]
— Но, сэр?
— Пит, теперь уже нет никаких требований к вашему замыслу.
Он казался немного раздраженным. В те времена не было ничего необычного в том, что подобные «реальные» операции, как эта, в один прекрасный день появлялись из ниоткуда, а затем через несколько дней исчезали в никуда. Повесив трубку, я не знал, что и думать. Наш замысел никуда не делся. Я чувствовал себя немного похожим на парня, который прижимает ладонь ко рту, чтобы понюхать собственное дыхание. Неужели это я? — удивлялся я.
Я был очень расстроен. Но мое разочарование не имело ничего общего с дурными предчувствиями. Вместо этого я считал это Священным Граалем поиска и отработки миссий, и я не хотел, чтобы наша страна потерпела неудачу.
Я передал эту новость команде, и ребята, не говоря ни слова, только покорно покачали головами и начали снимать карты и стирать все на досках. У нас была большая карта Афганистана, развешанная на стене, по бокам которой были приколоты материалы по всем идеям и концепциям, которые мы разработали в целевых папках. Ди свернул материалы по УБЛ и сложил их за своим столом. Прошло еще три года, прежде чем мы вытащили их обратно и вновь сосредоточили свое внимание на Афганистане и УБЛ.

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) Экспедиция Льюиса и Кларка (1804—1806) — первая сухопутная экспедиция через территорию США из Сент-Луиса к тихоокеанскому побережью и обратно. Целями экспедиции являлись поиск наиболее прямого и практичного водного пути через континент, который можно было бы использовать для коммерческих целей; установление суверенитета США над землями, населёнными индейцами, и разведка ресурсов, которые располагались на территории, отошедшей к США в результате Луизианской покупки.
(2) 183 см и 113 кг.
(3) «Папка, либо в твердой копии, либо на электронном носителе, в которой содержатся разведывательные и сопутствующие материалы, подготовленные для планирования и проведения операции против конкретной цели (объекта)» (Межвидовое наставление JP 3-60)
(4) Фетва — в исламе решение по какому-либо вопросу, выносимое духовным лицом или ученым-богословом, основываемое на принципах ислама и на прецедентах мусульманской юридической практики. По сути, это нормативно-правовой источник исламского права.
(5) Информационные запросы (Requests for information [RFI]) — запросы, формируемые и направляемые в вышестоящий орган управления и другие структуры для предоставления дополнительной информации, необходимой для планирования.
(6) Т.е. обладал богатством, полученным по наследству.
(7) Здесь автор использует такой многозначный термин как footprint, который означает «разведывательные признаки, средства, след, габариты, размер, масштаб присутствия». Другими словами, парадокс состоит в том, что для снижения риска при проведении небольшой операции, необходимо по любому наращивать масштаб этой самой операции.
(8) Apocalypse Now, Blackhawk Down, and We Were Soldiers Once and Young «Апокалипсис сегодня», «Падение “Черного ястреба”», «Мы были солдатами и были молоды». Во всех трех фильмах сцены вертолетного десанта являются наиболее впечатляющими.
(9) Вероятно, автор имеет ввиду Джона Пойндекстера, советника по национальной безопасности президента Рональда Рейгана. Здесь, в шутливой форме, Вэла обзывают умником-стратегом.
(10) Не совсем так. Процесс MDMP — это концептуальная схема планирования, используемая в штабах батальонного звена и выше. На тактическом уровне в звене отделение-рота применяется несколько иной, упрощенный, порядок управления, называемый TLP (troop leading procedures).


Вложения:
Map 3.jpg
Map 3.jpg [ 66.91 KiB | Просмотров: 7498 ]


Последний раз редактировалось SergWanderer 20 июн 2020, 15:59, всего редактировалось 2 раз(а).
Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 20 июн 2020, 08:02 

Зарегистрирован: 20 ноя 2017, 16:59
Сообщений: 48
Команда: нет
Благодарю


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 22 июн 2020, 13:56 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
ГЛАВА 5

ВЗРЫВЫ ПОСОЛЬСТВ

ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРОВАЛ — ЭТО НЕСПОСОБНОСТЬ ПОПЫТАТЬСЯ

Найроби, Кения, 7 августа 1998 г. (9:15 утра)


Их куратор из «Аль-Каиды», которого они знали просто под именем «Джефф», снабдил их подробнейшим пошаговым планом их операции. Этот план включал в себя фотографии с камер наблюдения, нарисованные от руки эскизы, карты города и график проведения, описывающий каждую деталь их предстоящих действий, включая даже то, сколько секунд горит красный свет на светофорах, располагавшихся вдоль их маршрута передвижения. Им строго-настрого запретили отклоняться от плана. Обогнув транспортный круг перед посольством, они остановились на въезде на стоянку, расположенную в сотне метров к северу, позади комплекса зданий посольства. Грузовик заехал на посольскую стоянку и сразу же набрал скорость, направляясь к воротам со шлагбаумом, которые вели в подземный гараж под посольством. В двадцати футах от ворот грузовик с визгом остановился. Из него выскочил пассажир, который подбежал к охраннику и приказал ему встать со стула и открыть ворота, однако тот не обратил на него никакого внимания. Взбешенный безразличием неряшливого охранника, взвинченный пассажир быстро впал в ярость, — все шло не так, как планировалось, — запаниковал и начал швырять в охранника шумовые гранаты, стрелять в воздух из пистолета и выкрикивать ругательства. Когда охранник прыгнул в укрытие, водитель тоже запаниковал, но вместо того, чтобы просто пробить шлагбаум и проскочить через ворота, он развернул машину параллельно им, а затем привел в действие взрывное устройство, находившееся в задней части грузовика. [1] К сожалению, выстрелы и взрывы первых гранат привели к тому, что люди в соседних зданиях прильнули к своим окнам за несколько мгновений до взрыва автомобильной бомбы, и такое естественное человеческое любопытство стоило большинству из них жизни. У здания посольства США в Найроби прогремел взрыв, унесший жизни 213 человек, но лишь двенадцать из них оказались американцами. Через несколько минут подобная ситуация развернулась и возле посольства США в Танзании.
Сразу после взрывов в африканских посольствах, в течение пяти часов в ситуационном центре Белого дома кипела деятельность, направленная на спасение выживших и отправку им помощи. Этажом выше президент и его советники по национальной безопасности, включая руководителей всех ключевых ведомств, отвечавших за внешнюю политику США, оценивали ситуацию и пытались обобщить все то, что касалось произошедшего. [2] Обсуждение быстро сосредоточилось на вопросе о том, кто несет ответственность за случившееся. Сэнди Бергер, советник президента по национальной безопасности и его наиболее доверенное лицо, немедленно установил строго изолированный порядок планирования, призванный сохранить все в секрете. В «малую группу», как ее по-простому именовали между собой ее члены, входили только те лица, которые были допущены к решению наиболее деликатных вопросов, связанных с планированием ответных мер на взрывы в посольствах. Помимо Бергера, который, как и президент, являлся профессиональным юристом и политиком, «малая группа» включала в себя также госсекретаря Мадлен Олбрайт, очень осведомлённого политика и профессионального преподавателя из Вашингтона, округ Колумбия; министра обороны, профессионального политика Уильяма Коэна; профессионального члена Конгресса, директора ЦРУ Джорджа Тенета; профессионального военного, председателя Объединенного комитета начальников штабов генерала Генри Шелтона; и профессионального бюрократа из Вашингтона, члена Совета национальной безопасности Ричарда Кларка.

Первая неделя после взрывов

Через семьдесят два часа после взрыва кенийская полиция задержала Мохаммеда Рашида Дауда Аль-Увалѝ, гражданина Йемена, который ехал в грузовике, перевозившем взрывное устройство в Найроби. После того, как он запаниковал и начал стрелять в охранника и бросать гранаты, он сделал то, что делают большинство смертников, когда им дают долю секунды на размышление: он убежал. В своем заявлении под присягой Увалѝ описал связанные с «Аль-Каидой» террористические лагеря в Афганистане, где он проходил подготовку к операции. Также он подчеркнул, что только невезение и строгое следование террористами слишком жесткому плану, разработанному их куратором «Джеффом», не дали возможность реализовать намного более худший сценарий.
Чтобы бомба нанесла максимальный урон намеченной цели (американскому посольству и его сотрудникам), она должна была взорваться в гараже, непосредственно под зданием посольства. Но из-за строго засекреченного обмена информацией в «Аль-Каиде» — оба террориста были проинформированы своим руководством о фактическом плане всего за три дня до того, как они должны были его выполнить — им не была предоставлена свобода действий. У них не было плана «Б». Как только операция в мелочах пошла не по плану (несговорчивый охранник не ответил на их требования), террористы не смогли поплыть по течению и придумать альтернативные варианты (например, просто подойти к воротам и поднять их самостоятельно после того, как охранник скрылся в укрытии). Не имея варианты, у них не было выбора, поэтому они запаниковали и преждевременно взорвали автомобиль. Возможно, самым большим прорывом в расследовании взрыва в посольстве стал перехват поздравительного телефонного звонка от УБЛ на следующий день после взрывов. Перехваченный телефонный звонок и допрос захваченного члена группы, осуществлявшего подрыв, привели к неизбежному выводу: прямую ответственность за теракт несут УБЛ и «Аль-Каида». [4]
Сэнди Бергер дал понять «малой группе», что им необходимо как можно быстрее разработать план ответных действий на взрывы. Дав однозначный ответ на вопрос «кто?», «малая группа» начала быстро обсуждать ответ на вопрос «что?». В частности, что следует предпринять в качестве ответа? В течение первой недели «малая группа» собиралась спорадически, приспосабливаясь к чрезвычайно напряженному графику работы каждого из руководителей, и поэтому никогда не могла сосредоточиться на ситуации больше, чем на несколько часов за один раз. На протяжении этой первой недели генерал Шелтон проинформировал членов группы о плане крупного военного рейда в Афганистан, который разработали в Пентагоне он и его сотрудники. Бергер и «малая группа» быстро отвергли этот замысел, который зависел от наличия крупных сил в регионе и требовал значительного времени, необходимого для их сосредоточения, — это не соответствовало воспринимаемой группой потребности сделать что-то быстро. Бергер был явно разочарован отсутствием вариантов и позже размышлял: «Более всего нам нужны были оперативные разведданные о точном местонахождении бен Ладена.». [6]

Вторая неделя после взрывов

17 августа «малая группа» собралась вновь. Директор ЦРУ Джордж Тенет проинформировал остальных членов группы о новых данных разведки, которые говорили о том, что УБЛ и значительное число лидеров террористов собираются встретиться в лагере недалеко от Хоста, в Афганистане. По утверждению Тенета, в нем должны были принять участие несколько сотен человек. На презентации Тенета в Power Point были показаны спутниковые фотографии семнадцати средневековых зданий, высеченных на склоне голого хребта. Почти сразу после просмотра фотографий член Совета национальной безопасности Ричард Кларк наклонился к Тенету и прошептал:
— Ты думаешь о том же, что и я?
Директор ЦРУ глубокомысленно кивнул головой, одними губами произнеся слово «Да». [7] Они имели в виду крылатые ракеты. Довольные перспективами, которые давало владение хорошей идеей, члены «малой группы» не видели причин рассматривать иные варианты. Не было даже более-менее значимой дискуссии о достоверности разведданных, которые якобы предсказывали местонахождение УБЛ через три дня. Кроме того, нигде не упоминалось, что до этого момента ни один источник информации не мог точно предсказать, где УБЛ будет находиться на протяжении ближайших двадцати четырех часов. Рекомендация президенту состояла в том, чтобы продолжать планирование ракетной атаки, независимо от того, имеются ли твердые доказательства предстоящего присутствия УБЛ и его помощников в указанном месте или нет. [8]
Хотя чиновники, входившие в «малую группу», и обладали базовыми понятиями доктрины террористов, у них не было серьёзного практического опыта проведения контртеррористических операций. Кроме того, ни один из членов группы не имел даже наносекундного опыта работы на местах в Афганистане. [9] Строго соблюдаемый изолированный (1) характер планирования не позволял им общаться и взаимодействовать с теми, кто понимал тонкий контекст ситуации вокруг УБЛ, «Аль-Каиды» и Афганистана. В недавно созданном внутри ЦРУ отделе УБЛ имелась обширная информация по данной теме, но она также была строго засекречена и не передавалась ни «малой группе», ни другим правительственным органам, участвовавшим в планировании, в том числе ни Министерству обороны, ни Государственному департаменту. [10]
Основываясь главным образом на рекомендациях «малой группы», решение об использовании крылатых ракет для нанесения ударов по так называемым «лагерям бен Ладена» близ Хоста, Афганистан, и по фармацевтическому заводу в Судане было окончательно принято 20 августа 1998 года. [11] Цель операции, официально получившей название «Операция “Infinite Reach”», состояла в том, чтобы доказать, что Соединенные Штаты будут мстить террористам и тем, кто их поддерживает. Позднее, той же ночью, кораблями ВМС из акватории Аравийского моря по этим двум было выпущено семьдесят шесть ракет BGM-109C/D «Томахок» Блок III, оценочной стоимостью $750,000 за штуку, на общую сумму 57 млн. долл. [12] Большинство крылатых ракет успешно поразили заранее намеченные цели и, как и ожидалось, разрушили средневековые здания. Но ни одна из ракет даже близко не добралась к УБЛ и его помощникам, которых в момент поражения не было даже поблизости.
Ответная реакция в виде ударов крылатыми ракетами стала не просто незначительной и неэффективной, она оказалась чрезвычайно контрпродуктивной. После нее УБЛ и его ключевые помощники с уверенностью осознали, что именно они были главными целями американской военной и технологической мощи. В результате этого паранойя УБЛ стала глобальной. После атаки крылатыми ракетами УБЛ перестал пользоваться своим спутниковым телефоном, который до этого момента являлся единственным практическим средством, позволявшим подтвердить его местонахождение и выявить намерения. Он также перестал ездить в своей бросающейся в глаза автоколонне из «Ленд Круизеров». Теперь УБЛ точно знал, что его разыскивают, а людей, которые знают, что их разыскивают, поймать очень трудно.
Что до «малой группы», то их план использования крылатых ракет сработал на отлично, а единственно кто облажался, так это разведка. Группа еще больше сделала акцент на приоритетность «действенной разведывательной информации» как предвестника одобрения любых будущих операций против УБЛ. Американское разведывательное сообщество официально определяет термин действенная разведывательная информация как «оперативная информация, которая позволяет точно определить местонахождение, действия и намерения отдельного человека или группы». Для тех из нас, кто не входит в разведывательное сообщество, это определение более соответствует термину ясновидение, и здравый смысл подсказывает нам, что такого понятия не существует.
Тем не менее, реальная жизнь расставила все по своим местам, и усвоив на собственном жестоком опыте урок о мифической эффективности крылатых ракет, президент спросил «малую группу», возможно ли проведение диверсионного рейда. Изолированный характер этой «малой группы» означал, что в отношении всех военных советов и вариантов действий президент Клинтон был исключительно зависим от своего советника, генерала Генри Хью Шелтона. Генерал Шелтон проинформировал президента, что «без действенной разведывательной информации о точном местонахождении бен Ладена вероятность провала диверсионного рейда слишком высока». Он также сообщил, что использование небольшого отряда спецназа — «это слишком по-голливудски», а затем добавил, что если президент прикажет ему это сделать, он «лично возглавит операцию и пойдет ногами по земле», однако он должен убедиться, что президент полностью осведомлен о «крупных проблемах со снабжением и материально-техническим обеспечением, присущих любой военной операции, подобной этой». Министр обороны Уильям Коэн позже заявил Комиссии по расследованию событий 11 сентября, что «идея отправить военнослужащих на землю без какой-либо разумной уверенности в том, что бен Ладен находится в определенном месте, привела бы к провалу миссии и бездарной гибели людей». [13]
В ближайшие полтора года появятся, по меньшей мере, еще две блестящие возможности захватить УБЛ. Разведданные для обеих операций были признаны заслуживающими доверия как сотрудниками ЦРУ, работавшими в регионе, так и хорошо подготовленными афганскими племенами, находившимися внутри Афганистана. [14] Оба варианта заключались в проведении захвата УБЛ вблизи фермы Тарнак. Впоследствии «малая группа» отвергла обе возможности, поскольку она не посчитала разведданные достаточно ценными для того, чтобы компенсировать возникающие риски. Исходя из предполагаемого отсутствия актуальных разведывательных сведений, «малая группа» пришла к выводу, что для проведения операции по захвату УБЛ в Афганистане не существует политически приемлемых вариантов. Члены «малой группы» посчитали, что если им не будет предоставлено точное время, когда УБЛ будет находиться в определенном месте (т.е. актуальные данные), то одобрение любой операции по захвату УБЛ будет слишком рискованным и, следовательно, политически слишком опасным. Одержимость «малой группы» разведывательной информацией превратилась в интеллектуальную смирительную рубашку. Искусственно ограничив свои возможности лишь определенным моментом времени и определенным местом, чиновники, в свою очередь, сделали выполнение требования о действенной разведывательной информации даже теоретически невозможным. [15] Они не понимали, что у них есть время, — было достаточно времени, чтобы улучшить ситуационную осведомленность, изучить возможности и разработать многочисленные варианты, имевшиеся для захвата УБЛ еще до событий 11 сентября. (2) От первого заседания правительства США по планированию, проведенного сразу после взрывов в посольствах в августе 1998 года, до террористических атак 11 сентября 2001 года у них было более трех лет.
В конце концов, «малая группа» решила, что Афганистан и «Аль-Каида» непроницаемы для разведки. Она отреагировала слишком остро, выпустив крылатые ракеты, недооценили две дополнительные возможности захватить УБЛ у фермы Тарнак, и в конце концов решила ничего не предпринимать. Оставаясь «маленькими», секретными и замкнутыми, политики принимали все свои решения без учета контекста, раскрывающего реальность. «Малая группа», а по умолчанию и все правительство Соединенных Штатов, «оказались загнанными на дерево Чихуахуа».

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) Т.е. с разграничением доступа по категориям секретности ради соблюдения секретности и предотвращения утечки информации.
(2) Террористический акт 11 сентября 2001 года — крупнейший теракт за всю историю, поражение рейсовыми самолетами, захваченными террористами, двух башен-близнецов Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 22 июн 2020, 14:09 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1729
Команда: нет
У "Томагавков" же название обычно переводят.

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 22 июн 2020, 20:48 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Винд писал(а):
У "Томагавков" же название обычно переводят.


Tomahawk = Томахок
Я же вроде и перевёл... Так, как это принято сейчас...


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 22 июн 2020, 21:15 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2072
Команда: нет
SergWanderer писал(а):
Tomahawk = Томахок
Я же вроде и перевёл... Так, как это принято сейчас...


По-русски индейский боевой топорик всю жизнь был томагавком. Равно как и названная в честь него крылатая ракета...

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 23 июн 2020, 08:39 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 537
Команда: Нет
Спасибо большое.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 23 июн 2020, 22:27 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Lis (G.S.) писал(а):
SergWanderer писал(а):
Tomahawk = Томахок
Я же вроде и перевёл... Так, как это принято сейчас...


По-русски индейский боевой топорик всю жизнь был томагавком. Равно как и названная в честь него крылатая ракета...


Таки да. Топор он и есть "топор")
У меня есть ряд вполне официальных документов, как СССР, так и более поздних, где в равной степени используется оба названия... В финальной версии поправим...


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 24 июн 2020, 01:40 

Зарегистрирован: 22 янв 2013, 15:55
Сообщений: 265
Команда: нет
SergWanderer писал(а):
Lis (G.S.) писал(а):
SergWanderer писал(а):
Tomahawk = Томахок
Я же вроде и перевёл... Так, как это принято сейчас...


По-русски индейский боевой топорик всю жизнь был томагавком. Равно как и названная в честь него крылатая ракета...


Таки да. Топор он и есть "топор")
У меня есть ряд вполне официальных документов, как СССР, так и более поздних, где в равной степени используется оба названия... В финальной версии поправим...


Не помню чтобы при союзе использовалось оба названия. Только томагавк. В самых что ни на есть официальных и служебных документах.
Томахок начало появляться где-т после развала союза.


Последний раз редактировалось 90th 25 июн 2020, 19:41, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 25 июн 2020, 05:56 

Зарегистрирован: 20 ноя 2017, 16:59
Сообщений: 48
Команда: нет
TY :!:


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 03 июл 2020, 15:23 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
ГЛАВА 6

ПРОНИКНОВЕНИЕ В «АЛЬ-КАИДУ»:

ВЫЯВЛЕНИЕ ИСКУССТВА НЕВОЗМОЖНОГО

Декабрь 1998 г.

На обеде, состоявшемся в декабре 1998 года между президентом США Клинтоном и премьер-министром Пакистана Навазом Шарифом, пакистанский премьер-министр поразмышлял о том, что «американцы, запустив такое количество дорогих крылатых ракет, просто пустили свои деньги на ветер. Им следовало бы послать в Афганистан несколько человек с портфелями, полными долларов, и они вполне справились бы с такой работой». [1]
Как позже объяснил один осведомленный человек, агентурное проникновение в известные убежища террористов, находившиеся в таких странах, как Афганистан, Йемен, Ливан и Судан, считалось «слишком рискованным». «До 11 сентября не было никакого желания отправлять личный состав Министерства обороны в такие места и подобный запрос не был бы даже санкционирован». [2] Тогда никому в президентской администрации и в голову не могло прийти, что в это самое время один малоизвестный американец тратил свое время на создание контекста, выявление и распознавание закономерностей, и выработку вариантов, которые в конечном итоге и позволили ему создать Святой Грааль действенной активной разведки — попасть на личную встречу с УБЛ.
Когда он уезжал в Йемен, у него не было никакого плана. Под давлением матери, требовавшей конкретики, он сообщил, что «знает, что хочет сделать, но понятия не имеет, как это сделать». В тот момент своей жизни он решил, что хочет стать частью исламского фундаментализма. Джон Уокер Линд был высоким, темноволосым и неуклюжим семнадцатилетним парнем. (1) Кроме того, он был, по любым меркам, проблемным юношей. Родившись в Мэриленде, где жили «синие воротнички» (2), и перебравшись в неброскую роскошь округа Марин, штат Калифорния, он так и не смог найти свое место в жизни. В Калифорнии он переезжал из школы в школу, страдая от различных хронических заболеваний, в том числе и от деликатного желудочно-кишечного расстройства, из-за которого в подростковом возрасте больше проводил времени в ванной, чем в школе, и которое, опосредованно, не давало ему сходится с другими детьми. Поэтому для него, изолированного от традиционных подростковых социальных связей, основными социальными убежищами стали кинофильмы и Интернет. Поэтому, видимо, не стоит удивляться, что где-то на своем пути, просматривая блоги поклонников рэпа и хип-хопа, охотников за НЛО и подражателей ЦРУ, он начал сваливаться в виртуальную черную дыру исламского фундаментализма, попавшись в скором времени на его крючок.
Не зная почти ничего об исламской религии и культуре, он начал с изучения всего того, что смог найти в районе Сан-Франциско. Как оказалось, этого «добра» было предостаточно. Он начал с посещения мечети Милл-Вэлли неподалеку от своего дома, где исламская иностранная сеть встретила его с распростертыми объятиями. Он установил контакты с многочисленными арабами не американского происхождения, которые посещали Соединенные Штаты по самым различным причинам, включая тех, — а таковых было большинство! — у которых не было вообще никаких причин. Многие из этих «студентов-поборников знаний» открыто приглашали Линда посетить Йемен и Пакистан и учиться вместе с ними. В итоге он решил отправиться в Йемен, чтобы изучать «чистую форму» арабского языка и полностью погрузиться в исламскую культуру. Основываясь на рекомендациях своих знакомых арабов, дополненных собственными онлайн-исследованиями, он решил поступить в йеменский языковой центр в Сане.
Он приехал в Йемен в июне 1998 года [K], не имея ни малейшего представления о том, чего следует ожидать. На базе своих собственных предположениях о том, как следует вписаться в новую обстановку, он изменил свою личность. Взяв себе новое имя Сулейман Аль-Линд, он облачился в то, что считал подобающим местному йеменскому одеянию, однако на самом деле его одежда напоминала ту, которую носили набожные мусульмане из Пакистана и Индийского субконтинента, что в тамошних условиях несколько напоминало прогулку по улицам Баффало в декабре в гавайской рубашке. Быстро осознав несообразность своей одежды, он привел ее в соответствие с обычаями местных жителей, но это было наименьшая из его проблем. Его соседями по комнате в языковом центре были эклектичные приезжие из Канады, Северной Ирландии, Великобритании, Австралии, Индонезии, Китая и по меньшей мере два загадочных человека из штата Нью-Йорк. Он не поладил ни с кем из них. Они прозвали его Юсуф Ислам, саркастически намекая на имя, взятое фолк-певцом Кэт Стивенсом, — возможно, самой известной знаменитостью, принявшей ислам. (3) Его бывшие приятели продолжали наслаждаться многими социальными атрибутами западного образа жизни, в частности, общением и сексом, Линд же терпеть не мог такого рода светские развлечения. Вместо того, чтобы пытаться изменить неизменное, он бросил школу и стал искать более подходящие и лучшие варианты в иных местах.
Он начал изучать запретные районы города. Сана была опасным местом, особенно для иностранца, не имевшего местных проводников. Похищения людей из племен и другие политически мотивированные убийства в городе и его окрестностях были обычным явлением. Но американский подросток продолжал упорно стоять на своем. В конце концов он нашел салафитскую мечеть на окраине города и начал посещать в ней ежедневные молитвы. Ее выбеленные стены и полное отсутствие мебели отражали строгую приверженность этой секты к отрицанию любых видов комфорта, считавшегося ересью. [3] (4) Экстремистская риторика и знакомства, завязанные Линдом в этой мечети, в конечном счете сделали его открытым для восприятия учения пламенного политического лидера шейха Аз-Зиндани (5), чьи идеи тесно переплетались с идеями УБЛ. Связи Линда с последователями Аз-Зиндани оказались теми ключевыми вехами и путями, которыми он мог воспользоваться в любой момент на пути своего дальнейшего проникновения в глубочайшие недра исламских фундаменталистов. Однако в Афганистан его, в конечном итоге, привели не те связи, которые он устанавливал в самом сердце фундаменталистского ислама. Такая возможность появится у него лишь по возвращении в Калифорнию в мае 1999 года.

Йемен, май 1999 г.

В мае 1999 года у Линда не было ни денег, ни возможностей, которые позволили бы ему продолжать свои поиски. Поэтому он сделал то, что делают многие подростки в подобных ситуациях — он вернулся в Калифорнию, в дом своих родителей, чтобы выиграть время, пока он сможет все для себя прояснить. Проживая следующие семь месяцев с матерью в Сан-Франциско, он, хотя и был раздосадован географической и культурной разобщенностью с сердцем ислама, но именно здесь, в безмятежном винодельческом регионе Северной Калифорнии, нашел тот вариант, который в конечном счете приведет его в пограничные районы Пакистана и Афганистана.
В начале осени 1999 года мечеть Милл-Вэлли посетил небольшой контингент странствующих миссионеров из группы под названием «Джамаат Таблиг». (6) В составе этой группы был и пакистанский бизнесмен по имени Хизар Хайят. Хайат и Линд сразу же поладили друг с другом. Они проговорили несколько часов, и перед отъездом Хайат пригласил Линда приехать погостить к нему домой в Северо-Западную пограничную провинцию Пакистана. Линд понял, что такое приглашение — это та возможность, которой он так долго искал.

Февраль 2000 г.

Незадолго до своего девятнадцатилетия Линд вернулся в Йемен, чтобы продолжить изучение религии в университете Аль-Иман. Космополитичное студенческое сообщество Аль-Имана состояло из пяти тысяч мужчин и женщин из более чем пятидесяти стран, включая значительное число из Соединенных Штатов. После семи месяцев учебы Линд позвонил своему другу Хайяту в Банну, Пакистан, чтобы сообщить ему, что он хочет принять его предложение, совершить путешествие и продолжить учебу в Пакистане. [4] Пятнадцатого октября Хайят встретил Линда в аэропорту Исламабада. Двое мужчин немедленно отправились на поиски «наиболее подходящего» медресе [L] (7) для Линда, но тот отверг их все, сказав Хайяту, что сейчас предпочел бы оставаться рядом с ним в Банну, пока во всем не разберется.
Банну — это город-ворота в Северо-Западную Пограничную Провинцию, в один из последних крупных по-настоящему не управляемых социально-географических анклавов, оставшихся на планете. Несмотря на то, что Линд жил в одном из самых изолированных и технологически отсталых регионов мира, ему удалось найти в центре Банну интернет-кафе, откуда он начал переписку со своей матерью по электронной почте, отправляя ей сообщения каждый четверг вечером. Временами письма Линда к матери больше походили на депеши военного корреспондента с фронта. В октябре 2000 года он поделился с ней своими мыслями об атаке американского эсминца «Коул». (8) В конце президентских выборов в США в ноябре 2000 года он снова написал ей по электронной почте, назвав Джорджа Буша-младшего «вашим новым президентом» и добавив: «Я рад, что он не мой». Хотя отправка сообщения по медным проводам и через перегруженный старый коммутатор иногда могла занимать несколько часов, Линд вскоре прослыл среди местных жителей кем-то вроде компьютерного гения, и когда слух о его навыках распространился, местные начали приносить ему свои компьютеры для обслуживания и ремонта. То есть здесь, в самом надежном террористическом убежище на земле, предприимчивому американскому подростку местные жители передавали на ремонт и обслуживание свои компьютеры, а соответственно и жесткие диски! Линд снова был во всемирной паутине, и он был на связи.
Через несколько месяцев Линд смог найти недалеко от дома Хайята в Банну школу по изучению и запоминанию Корана и записался в нее. Внимательно слушая оптимистичные и жизнерадостные рассказы своих коллег-студентов из афганского движения «Талибан», Линд стал приверженцем его догматов. Сокурсники поощряли его желание присоединиться к талибам и добровольно предоставляли информацию о том, как связаться и записаться в лагеря подготовки террористов близ пограничного города Пешавар (см. карту 3).
В июне 2001 года Линд попрощался со своим другом и компаньоном Хайятом и отправился в основной лагерь подготовки террористов в Пешаваре. Когда он туда прибыл, террористы, руководившие лагерем, сообщили ему, что если он не владеет пушту, дари или урду (языки, на которых разговаривают афганские талибы), то ему будет очень трудно работать с ними, и поскольку Линд говорил только по-арабски, то ему порекомендовали присоединиться к арабским силам УБЛ из «Аль-Каиды». Линд с энтузиазмом согласился.
Через несколько дней на небольшом пикапе прибыл проводник, чтобы отвезти Линда в пограничный с Пакистаном город Торхам (см. карту 3). Чтобы обойти символический пограничный пост, расположенный внизу в долине, они оставили грузовик и поднялись вверх в горы по тропинке, петлявшей через редко заросшие холмы. Оказавшись на вершине горы, они пошли через лабиринт высоких скальных уступов, скрывавших тропу снизу. Линд никогда раньше не ходил в горы пешком. После пересечения границы, оказавшись в нескольких километрах в глубине на территории Афганистана, проводник указал Линду общее направление на ближайшую афганскую дорогу и поручил ему самостоятельно найти транспорт (автобус или такси) до штаб-квартиры «Аль-Каиды» недалеко от столицы Афганистана, города Кабула.
На следующий день Линд прибыл в штаб-квартиру «Аль-Каиды» в пригороде Кабула, имея с собой только одежду и небольшую сумку с Кораном и несколькими личными вещами. После того, как он добровольно предложил свои услуги, его быстро оформили и выдали «штурмовой жилет» для ношения фляг и магазинов к АК-47, которых у него не было. После того, как он надел жилет, члены «Аль-Каиды» сообщили, что принимая снаряжение, он считается теперь официальным членом «Аль-Каиды». И снова Линд с готовностью подчинился.
Из Кабула Линд направился на юг, в лагерь подготовки террористов «Аль-Фарук». Лагерь находился к западу от Кандагара и дома УБЛ на ферме Тарнак. В нем кипела жизнь — там присутствовали саудовцы, иракцы, пакистанцы и узбеки. И хотя дни были долгими и напряженными, пища — плохой и скудной, а курсанты жили скученно и в суровых условиях, худощавый Линд закалялся, а временами даже, казалось, процветал.
УБЛ регулярно посещал лагерь, всегда окруженный пятью тяжеловооруженными телохранителями-йеменцами. Хотя УБЛ и показался Линду болезненным, он всегда находил время, чтобы прочитать новобранцам лекцию о последней догме халифата. В конце одной из таких диатриб (9) УБЛ открыто пригласил любого заинтересованного курсанта на личную встречу. Это был выбор, от которого Линд не мог отказаться.
После беглого осмотра йеменскими охранниками он вошел в полуразрушенную лачугу на окраине лагеря. В хижине УБЛ сидел посреди пыльного пола, скрестив ноги. Линд сел прямо перед ним, и они начали беседовать в обычной светской манере, как командир и подчиненный. «Откуда ты родом?» — спросил УБЛ Линда. «Из Ирландии» — последовал странный ответ Линда. Об остальном разговоре известно немного. Может быть, УБЛ воспользовался подробными знаниями Линда о Западе? Возможно, он вытаскивал из Линда идеи и концепции для своих будущих террористических операций? Или же УБЛ упоминал что-нибудь о катаклизме, надвигавшемся менее чем через шестьдесят дней? Это знали наверняка только Линд и УБЛ, но мы уверены, что УБЛ, глава самой вероломной террористической организации на планете, обучавшийся в Англии, принял весьма поверхностную историю прикрытия Линда на веру. Мы знаем это, потому что после того, как встреча закончилась, оба человека продолжили беспрепятственно идти навстречу своей судьбе.
Вот именно так и проделал это двадцатилетний Линд. Менее чем за месяц, без какой-либо внешней поддержки или технологии, американский подросток успешно проник как в «непроницаемое» террористическое убежище Афганистана, так и в «непроницаемую» террористическую клику «Аль-Каиды». Линд развивал ситуацию на всем пути от Калифорнии до оккупированного «Аль-Каидой» Афганистана, где ему был предоставлен Святой Грааль всех разведывательных вариантов — личная встреча с УБЛ.
Но что было бы, если бы на месте Линда был настоящий тайный агент правительства США? Встреча один на один с УБЛ предоставляла множество дополнительных вариантов. Возможно, оперативник мог бы просто подтвердить присутствие УБЛ, пассивно сидя на совещании и фиксируя столько информации, сколько он мог бы вытянуть из ничего не подозревающего лидера террористов, после чего передал бы действительно ценные и актуальные разведданные силам захвата, находящимся наготове поблизости. С другой стороны, агент мог бы прийти к выводу, что встреча один на один представляет собой уникальную возможность для достижения нашей общей цели, и улучив момент, воспользовался бы чем-то простым, например, острой шариковой ручкой, чтобы изменить ход мировой истории. Об этом мы можем только догадываться.
Невероятное путешествие Джона Уокера Линда может показаться на первый взгляд одним из тех случаев, которые случаются один раз на миллион, и никогда не повторяются в истории. Тем случаем, которые мы приписываем невероятному стечению обстоятельств. Но Линд был не один. В годы, последовавшие за терактами 11 сентября, мы выяснили, что в тот же самый период времени в тылу врага и внутри «Аль-Каиды» было несколько американских «джихадистов».
Хосе Падилья, пухлый паренек, католик из Чикаго, имевший за собой долгую историю участия в уличной преступности, пошел по пути, похожему на путь Джона Уокера Линда. Выстраивая контекст, устанавливая контакты и находя варианты через мечеть в Форт-Лодердейле, штат Флорида, Падилья в конечном итоге смог абсолютно самостоятельно найти, установить связь и присоединяться к «Аль-Каиде». Путешествия Падильи привели его в Египет, Саудовскую Аравию, Афганистан и в еще одну якобы «непроницаемую» страну того времени — Ирак. Затем был Акил, беспокойный американский юноша мексиканского происхождения из Сан-Диего, найденный в афганском тренировочном лагере братающимся с одним из мужчин, обвиненных впоследствии в убийстве журналиста Дэниела Перла. (10) Хайрем Торрес, также известный как Мохаммед Салман, поначалу окончил среднюю школу в Нью-Джерси и недолго учился в Йеле, прежде чем забросил учебу и в 1998 году отправился в Пакистан. С тех пор о нем ничего не было слышно. По данным газеты U.S. News and World Report, один из осведомителей алжирского правительства утверждал, будто видел, как «некоторые чернокожие американцы» тренировались на базах «Аль-Каиды» в Судане и Пакистане. Адам Гэхен, двадцати пяти лет, также посещал тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане и служил там переводчиком. По данным ФБР, он также был связан с видным руководителем «Аль-Каиды» Абу-Зубейдом в Пакистане. (11) Последний раз его видели возле его дома в Южной Калифорнии в 1998 году, по состоянию на 2008 год он все еще являлся активным членом «Аль-Каиды», живя где-то в Северо-Западной пограничной провинции. [5]
Первая реакция многих людей, когда они узнают подробности этих поразительных проникновений, обычно следующая: «Вы не могли бы спланировать что-то подобное!» Эта реакция столь же глубокомысленна, сколь и абсолютно правдива: ни один из американских «джихадистов» не смог бы спланировать то, что они в конечном счете осуществили — и не потому, что они не могли разработать план, а потому что, когда дело доходит до решения сложных задач, традиционное планирование просто не работает. Так как же они преуспели там, где наши высококвалифицированные правительственные специалисты по планированию так ловко потерпели неудачу? Они просто использовали здравый смысл — они развивали ситуацию!

ВЫУЧЕННЫЙ ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЙ ПРИНЦИП:

Если вы сомневаетесь, развивайте ситуацию


Развитие ситуации — это здравый подход к решению сложных проблем. Будучи одновременно и методом, и образом мышления, такой подход использует время и наш ум для активного построения контекста, чтобы мы могли распознавать закономерности, выявлять варианты и управлять будущим, когда оно разворачивается перед нами.
Это тот метод, который Льюис и Кларк использовали, чтобы открыть путь к Тихому океану. Это образ мышления, который Джон Уокер Линд использовал, чтобы исследовать ислам. И это тот же и метод, и образ мышления, который я и моя небольшая группа аналитиков из «Дельты» применяли, когда мы искали способ обнаружить УБЛ. Понимание того, что вы ищете, полезно, но вовсе не обязательно. Все, что нужно, чтобы найти свой путь — это лишь мотивация.
Независимо от того, открываете ли вы новый континент, исследуете ли вы новые направления в жизни или ищете пути решения сложных проблем, ваше мышление, — как у Льюиса и Кларка, Джона Уокера Линда или как в подразделении «Дельта», — должно отойти от традиционных процессов планирования и сосредоточиться непосредственно на развитии ситуации. Несмотря на кажущееся отсутствие структурированности, относительные преимущества развития ситуации по сравнению с традиционным планированием значительны и самоочевидны. Такие преимущества включают в себя, но не ограничиваются, следующим:
1. Новизна: выявление новых, уникальных, инновационных вариантов вместо того, чтобы быть вынужденным по умолчанию придерживаться текущего положения вещей.
2. Адаптация: свобода выбора и гибкость в приспособлении к неопределенностям вместо того, чтобы избегать их потому, что они не были частью плана.
3. Дерзость: смелость воспользоваться возможностями вместо того, чтобы пренебрегать ими из-за боязни риска и страха перед неизвестным.
Новизна. Развитие ситуации оптимизирует наш потенциал для распознавания закономерностей и обнаружения новых, нестандартных, неожиданных и инновационных вариантов, потому что это создает эффект синергии с процессом принятия решений, который происходит в человеческой голове. Как мудро сказал мне психолог нашего подразделения, человеческий ум работает в трех элементарных фазах: насыщение, взращивание и озарение. Время позволяет нам насыщать наш ум контекстом, так что мы можем взращивать и озарять моменты «Эврики», которые соединяют основные вехи, связывают между собой закономерности и открывают варианты, которые позволяют нам находить наш путь. Когда мы начинаем понимать, что большинство ограничений во времени в жизни создаются нами самими, мы осознаем, что у нас почти всегда есть время, чтобы развить ситуацию, будь у нас три минуты, три недели или три года.
Думайте о развитии ситуации как о грамотной прокрастинации. Вместо того, чтобы колебаться, лезть на рожон, или ничего не делать, мы понимаем, что время — это наш союзник, который дает нам возможность активно выстраивать контекст и раскрывать варианты, сокрытые от тех, кто создает «традиционные планы» на основе ограниченной информации, застывшей в прошлом — еще до того, как эти варианты и возможности себя проявят. Развитие ситуации позволяет видеть жизнь, как фильм, а не как снимок.
Адаптация. В окружающей нас среде случайность, природа и человеческое поведение взаимодействуют, постоянно изменяя обстановку. Никакая окружающая среда никогда не бывает статичной. И по мере того, как она изменяется, развитие ситуации позволяет нам сохранять самую ценную форму свободы — свободу выбора и соответствующим образом адаптировать свое мышление и принятие решений.
Активное развитие ситуации на местах позволяет нам влиять на основные жизненные закономерности по мере их возникновения, поэтому мы можем создавать и исследовать столько вариантов, сколько необходимо для поиска своего пути. Варианты порождают новые варианты. Подумайте о Льюисе и Кларке и о том каждом индейском племени и о каждой развилке реки, с которыми они сталкивались. Вспомните Джона Уокера Линда с его знакомствами, школами, в которых он учился, и лагерями террористов, в которых он жил. Подумайте обо всех успехах, которые вы достигли в своей собственной жизни.
Развитие ситуации дает нам свободу и гибкость при выборе и ограничении как можно большего числа вариантов. Варианты предоставляют нам возможность выбора, а выбор позволяет нам адаптироваться к естественным возможностям, открывающимся перед нами, вместо того, чтобы избегать их просто потому, что они не являются частью плана. Это означает, что мы должны чувствовать себя комфортно, приспосабливая наши умы и наши методы и, когда это возможно, ограничивая имеющиеся варианты. Сталкиваясь с препятствиями и неопределенностью, и Льюис, и Кларк, и Джон Уокер Линд постоянно сужали свой выбор, отступая назад в те моменты, когда ничего не получалось, чтобы найти лучший вариант, позволяющий им продолжать свой путь. Пересмотр вариантов позволяет нам выиграть время, а также развить его естественное следствие — контекст — избегая произвольных временных ограничений, которые запирают нас в рамках одного выбора (таком, как например, запуск крылатых ракет), когда мы не уверены, что на самом деле происходит вокруг нас, и мы не готовы слепо этому следовать. Помните, что успех или неудачу в жизни определяет акт выбора, а свобода выбора — это здравый смысл.
Дерзость. Это вовсе не бессмысленный риск и не опрометчивость. Это естественный побочный продукт развития ситуации и понимания того, что происходит вокруг нас. Дерзость — это всего лишь иное название смелости наших убеждений и желания действовать!
Боязнь риска и страх перед неизвестным являются прямыми симптомами отсутствия контекста и являются полными противоположностями дерзости. Лучший способ справиться со страхом неизвестности — это не избегать его, ничего не предпринимая, как это сделали наши военные и президентские специалисты по планированию после удара крылатыми ракетами в конце 90-х годов, а сделать то, что сделали Льюис и Кларк, а также Джон Уокер Линд: принять меры, чтобы развить ситуацию и сделать неизвестное известным.
Будь то в бою, бизнесе или личной жизни, чтобы справиться с любой ситуацией, независимо от того, насколько сложной она является, выучите урок отряда «Дельта», Льюиса и Кларка и даже Джона Уокера Линда — когда вы сомневаетесь, развивайте ситуацию!

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) Джон Уокер Линд впоследствии был захвачен во время бунта в крепости-тюрьме Калайи-Джанги, во время которого погиб офицер ЦРУ Джонни «Майк» Спанн, обвинен в пособничестве «Талибану» в ходе военных действий США в Афганистане в 2001 году, и в настоящее время отбывает 20-летнее тюремное заключение.
(2) Производственно-технический персонал, рабочие.
(3) Кэт Стивенс (Cat Stevens, имя при рождении Стивен Деметр Георгиу) — британский певец, автор песен и мультиинструменталист. В 1979 году покинул поп-сцену, принял ислам и, взяв новое имя, Юсуф Ислам, посвятил себя просветительской и благотворительной деятельности в мусульманском сообществе.
(4) Салафи́я (от арабского «предки, предшественники») — движение в суннитском исламе, ориентирующееся на образ жизни и веру ранней мусульманской общины, на праведных предков, квалифицируя как ересь (по арабски бида) все позднейшие нововведения, особенно всевозможные новшества, привнесёнными в мусульманский мир Западом. Салафия означает «понимание религии в том виде, в котором её понимал Пророк и его сподвижники», «возвращение к Корану и сунне» в интерпретации шариатских положений. В западной литературе для характеристики идеологии салафитов используются термины «традиционализм», «фундаментализм», а самих салафитов называют «мусульманскими пуританами».
(5) Абдул Маджид Аз-Зиндани — основатель университета Аль-Иман в Йемене, радикальный исламский проповедник.
(6) Джамаат Таблиг — религиозное движение, организованное в 1926 году в Индии Мауланой Мухаммадом Ильясом. Главной целью движения декларируется духовное преобразование в исламе посредством работы на уровне широких масс людей и обращения к мусульманам вне зависимости от их социального и экономического статуса. В ряде стран (в том числе и в России) деятельность этой организации рассматривается как экстремистская и запрещена.
(7) Медресе (от арабского «место учения», «место, где проходит обучение») — мусульманское религиозно-просветительское и учебное заведение второй ступени (после начальной). Выполняет функцию средней общеобразовательной школы и мусульманской духовной семинарии. В медресе поступают после окончания мектеба (мактаба) или домашней коранической школы. Выпускники медресе имеют право поступать в университет.
(8) Теракт против эсминца «Коул» — подрыв 12 октября 2000 года американского эсминца «Коул» в порту Адена террористами-смертниками с помощью моторного катера, начинённого 200-250 килограммами взрывчатки в тротиловом эквиваленте. В результате теракта погибло 17 членов экипажа, еще 39 были ранены. Кораблю потребовался продолжительный доковый ремонт.
(9) Жанр античной литературы, резкая обличительная речь. Здесь, в переносном смысле — тирада, пламенная речь, филиппика.
(10) Дэниел Перл — американский журналист, шеф южноазиатского бюро газеты The Wall Street Journal, похищенный 23 января 2002 года в Карачи (Пакистан) и казненный 1 февраля. Факт убийства подтвердила видеоплёнка, полученная властями Пакистана и США, на которой запечатлена сцена казни журналиста. Ответственность за похищение взяла на себя неизвестная до того момента группировка «Национальное движение за восстановление суверенитета Пакистана». Её представители обещали отпустить Перла, если американские власти согласятся освободить талибов и боевиков «Аль-Каиды», которые содержатся в тюрьме «Гуантанамо».
(11) Абу-Зубейда — по мнению многих специалистов второй или третий по иерархии руководитель этой организации. Руководил боевыми операциями «Аль-Каиды» по всему миру. В начале 2002 года в результате спецоперации американских спецслужб был захвачен в плен в Пакистане.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Pete Blaber. The Mission, the Men, and Me
СообщениеДобавлено: 21 июл 2020, 16:11 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Выкладываю 7-ю главу книги Блейбера, венчающую 2-ю часть книги.
Заранее оговорюсь, пока оригинальный текст не трогал с точки зрения единиц измерения (в оригинале у автора одни сплошные мили, фунты и Фаренгейты), поэтому сносок много. Впоследствии можно перевод единиц измерения сделать прямо в тексте.

*****

ГЛАВА 7

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО «БОБУ»:

ВСЕГДА ПРИСЛУШИВАЙТЕСЬ К ЛЮДЯМ НА ЗЕМЛЕ

Февраль 2001 года


Бейрут, Гренада, Панама, Богота, Кувейт, Могадишо и Сараево — в 80-х и 90-х годах на планете появлялось и исчезало множество горячих точек. В каждой из них решались разные задачи, там был разный противник и разнообразная местность, что требовало различных навыков в области тактики, приемов и способов действий. Весной 2001 года никто не имел ни малейшего представления о том, каким будут следующие стратегические приоритеты для Соединенных Штатов. Я не сомневался, что все вместе мы обладаем таким же большим и разносторонним опытом, как и любое другое подразделение Сил специальных операций, однако одним из наиболее отличительных аспектов военной культуры нашего подразделения являлось и является то, что мы никогда не останавливаемся на достигнутом. Прошлый успех ничего не значит; единственное, что имеет значение, — это то, насколько хорошо мы выполним следующую миссию в реальном мире. Поэтому мы всегда создавали сами для себя обстановку напряжения, чтобы достигать все более и более высокого уровня готовности и боевого мастерства. Как только мы смогли преодолеть полосу препятствий за четыре минуты, мы начинали работать над тем, чтобы уложиться в три минуты. Как только мы смогли поразить мишень двумя выстрелами со 150 метров в движении на полной скорости, мы начинали стрелять с двухсот метров. Как только мы овладевали сербохорватским языком, мы переходили к изучению арабского языка. И так оно было постоянно.
В подразделении мы должны были быть готовы к любым неожиданностям — в любое время, в любом месте, в любых обстоятельствах. Как командир, я оставил индивидуальную подготовку на попечение своих людей — в этом вопросе они не нуждались ни во мне, ни в ком-либо еще, кто указывал бы, что им нужно делать для поддержания своих индивидуальных боевых навыков на самом высоком уровне или для того, чтобы стать еще лучше. Моя обязанность состояла в том, чтобы сосредоточиться на групповой подготовке, чтобы мы, как подразделение, оказались наилучшим образом подготовлены к любым операциям в будущем.
Предстоящим летом нам было выделено время для проведения того, что на нашем жаргоне называлось «экологической подготовкой». [1] Экологическая подготовка отражала нашу философию боевой подготовки, заключающуюся в готовности проводить операции во всех основных условиях окружающей среды. Среди таких условий мы для себя выделили низкие температуры, пустыню, джунгли и городскую среду. Хотя основополагающие принципы проведения операций, такие как внезапность, скорость и простота, были одинаковы для любых условий, с оперативной точки зрения проведение, скажем, рейда в городской среде сильно отличается от проведения рейда в джунглях, пустыне или в зимних условиях. В городской среде, в крупном городе, мы обычно носили итальянские костюмы, допускавшие скрытое ношение пистолетов. Например, мы маскировались на открытом пространстве в городе, не вызывая подозрений, просто стоя перед зданием и делая вид, что разговариваем по мобильному телефону, ожидая подходящего момента, чтобы начать операцию. В джунглях мы могли надевать специально подобранный камуфляж с прикрепленной листвой, открыто перебрасывая оружие через тело, чтобы оно было всегда под рукой. Маскироваться в джунглях — это искусство, которое иногда требовало лежать неподвижно в грязи или в болоте на протяжении многих часов, в то время как по вам и вокруг вас ползают ядовитые змеи, лягушки и разнообразные жуткие существа.
Несмотря на то, что мы обладали большим опытом работы во всех четырех основных условиях окружающей среды, я все-таки полагал, что такой подход может быть слишком упрощенным. Есть старая военная максима, гласящая, что когда вы пытаетесь защищаться везде, то вы не защищаетесь нигде. Применив тот же самый принцип к непредвиденным ситуациям в реальном мире, я полагал, что должен быть более лучший способ потратить наше ограниченное учебное время на подготовку в условиях, характерных для вероятных операций в будущем. Я попросил Хищника, (1) который в то время был одним из моих командиров боевых групп, собрать рабочую группу различных оперативных сотрудников и специалистов как из «Дельты», так и из других подразделений и провести несколько недель, изучая и анализируя существующие горячие точки по всему миру. Цель работы состояла в том, чтобы выявить три или четыре географических района в мире, в которых, по их мнению, существовала наибольшая вероятность боевого развертывания нашего подразделения и проведения нами операций. Основываясь на их рекомендациях, мы попытались бы выявить, какие факторы окружающей среды и природные условия являются общими для них, а затем внесли бы изменения в нашу предстоящую «экологическую подготовку» с целью сымитировать подобные условия во время обучения.
После двух недель погружения группы в текущую социально-экономическую, военно-политическую и экологическую ситуацию на планете, Хищник вернулся ко мне со своими рекомендациями. Для определения того, какие страны несут в себе наибольшую вероятность проведения операции, он и его рабочая группа использовали гипотетический сценарий, при котором террористическая или революционная группировка получает контроль над оружием массового поражения или захватывает в заложники высокопоставленное лицо, а страна обращается к Соединенным Штатам за помощью в разрешении данной кризисной ситуации. [2] Тройка наиболее вероятных стран-кандидатов, по его мнению, состояла из Колумбии, Кашмира, [M] и Афганистана. И общие природные условия для всех трех стран, подобно общему знаменателю, выпрыгнул на нас, будто черт из табакерки.
— Чтобы добраться до плохих парней во всех трех странах, вам надо будет топать через горы, — подытожил Хищник в конце презентации.
Никто не смог припомнить, когда в последний раз мы проводили какие-либо групповые тренировки в горах, что делало для меня саму мысль об этом еще более привлекательной. Теперь мы знали, что нам нужно делать, поэтому начали изучать, как это осуществить на практике. Нам нужно было найти место, которое максимально точно соответствовало бы общим географическим особенностям гор Колумбии, Кашмира и Афганистана. Я попросил группу обеспечить, чтобы место, которое они найдут и будут рекомендовать, было как можно более трудным для работы и как можно более беспощадным с точки зрения природных условий.
«Если там легко передвигаться и работать, то президент может отправить на операцию кого угодно!»
С помощью карт, географических альманахов и интернета, мы изучали суровые и дикие горные районы по всему миру. Непал, Новая Зеландия и Аляска находились совсем рядом, но для того чтобы порезвиться, мы выбрали другой уголок мира — заповедник в Монтане, называемый «Район дикой природы Боба Маршалла». В этом заповеднике было все: скалистые вершины, альпийские озера, каскады водопадов и травянистые луга, разбросанные среди возвышающихся хвойных лесов и массивных речных долин. Заповедник Боба Маршалла — одна из наиболее сохранившихся естественных горных экосистем в мире общей площадью 1 535 352 акра. Большинство местных жителей называют этот район просто — «Боб». (2) В соответствии с Законом о дикой природе 1964 года, в пределах заповедника не допускается строительство и нахождение «никаких дорог, сооружений, транспортных средств или других механических приспособлений». «Боб» обладает уникальными в своем роде размерами и пейзажем, но он также предлагал нам нечто другое, чего не было ни в одной другой дикой местности в мире: медведей гризли.
Национальная служба лесов США утверждает, что «Боб» является домом для самой большой популяции медведей гризли к югу от Кадьяка, штат Аляска. (3) Медведь гризли является естественным обитателем «Боба». Точно так же, как мы изучали, старались понять и относились с уважением к местному населению любой страны, в которой мы работали, мы рассматривали и медведей гризли. Лучший способ проявить уважение к гризли — это избегать его любой ценой. Обладая обонянием в сто раз бóльшим, чем у собаки, при приближении большой группы людей гризли уходит, однако густой кустарник, сильный ветер и наличие детенышей могут повысить вероятность столкновения человека и медведя. Гризли стал для нас осязаемым напоминанием о важности постоянного знания о том, что происходит вокруг нас, а также требовал от нас строгой тактической дисциплины в лагере и во время движения. Мало того, что «Боб» отлично подходил для тренировок на горной местности, но также давал основание думать, что если бы мы смогли пройти сотню миль через горы, не будучи обнаруженными медведями и их сверхчувствительным обонянием, то это придало бы нам дополнительную уверенность в том, что мы хорошо подготовлены, чтобы незаметно проникнуть мимо «Аль-Каиды» в Афганистане или партизан FARC (4) в Колумбии.
Через несколько дней я с небольшой группой вылетел в Калиспелл, в штат Монтана, чтобы провести так называемую предварительную разведку местности. Сначала мы посетили офисы Национальной службы лесов, в ведении которой и находился «Боб». Несмотря на то, что это были общественные земли, для местной службы они явно являлись задворками. Мы просто хотели дать им понять, что собираемся пробиваться сквозь заповедник.
Несмотря на то, что нам не терпелось взглянуть на местность в «Бобе» и вокруг него, мы также хотели провести как можно больше времени в общении с местными жителями, пытаясь узнать обо всем, что они знали об этом районе. Семейные ресторанчики в сельской местности Монтаны — отличные места для встреч с людьми. В таких местах встреча — это не просто: «Привет, как дела?». Здесь, когда люди представляются вам, они вовлекают вас в реальные разговоры. Мы никогда никому не говорили, что мы из «Дельты», и не сообщали о реальной причине нашего интереса к одному из самых безжалостных районов дикой природы в мире, но мы также никогда не лгали, — мы просто уводили разговор в сторону от обеих тем, оставляя недосказанность или разговаривая на отвлеченные темы. Во время обеда в закусочной, расположенной в нескольких милях от восточной границы «Боба», мы задали официанту несколько вопросов и вскоре оказались вовлеченными в активную беседу, в которой участвовали все посетители, повара и официанты. Общаясь со всей закусочной, я рассказал, что мы собираемся вернуться в июне и пройти сотню миль по дикой местности. Большинство людей хмыкало, не скрывая скептицизма относительно нашей способности пройти через весь «Боб» без местных проводников или вьючных животных, которые несли бы наши припасы. Еще более скептически люди отнеслись к нашему желанию пересечь Континентальный водораздел в июне. (5) [N] «В июне еще слишком рано — снег слишком глубок. Для пересечения человеком Континентального водораздела пригодны лишь несколько перевалов, и до начала июля они полностью покрыты снегом. Тогда только он тает достаточно для того, чтобы допустить возможность ориентирования и передвижения на высокогорных уступах». Ранее в тот же день рейнджеры (6) выразились более прямолинейно: «Перевалы не проходимы до начала июля. Даже не пытайтесь это сделать. Вам нужно подождать, пока растает снег, иначе вы сорветесь со скал».
Человек, сидевший за соседним столиком, даже не пытался скрыть, что хочет что-то добавить. Не в силах больше сдерживаться, он положил вилку, стянул салфетку с рубашки, повернулся на стуле и спросил:
— Не возражаете, если я вставлю свои пару копеек?
Одетый в темно-красную фланелевую рубашку и сильно выцветшие синие джинсы, он представился Уолтером и гордо объявил, что ему шестьдесят, хотя он хорошо выглядел и был таким же подтянутым, как большинство сорокалетних.
— Не обращайте внимания на скептиков, — деловито прошептал он. — Каждый год в этих местах теряются и умирают несколько туристов, поэтому они просто хотят убедиться, что вы, парни, понимаете, насколько это опасно.
Он ухмыльнулся, оглядел ресторан и продолжил:
— Я уже проходил через перевалы по весне. Это нелегко, но это можно сделать.
Затем он напомнил нам, почему так важно уважать эмоциональный интеллект каждого, с кем вы вступаете в контакт.
— Я наблюдал за вами с тех пор, как вы сюда приехали. Вы же не обычные туристы. Большинство туристов перекусывают фруктами и орехами и передвигаются очень медленно. Все они достаточно милые люди, но на самом деле им все равно, куда идти. Вы же, мальчики, похожи на плотоядных хищников. (Я оглядел стол и заметил, что все мы едим гамбургеры, но он, конечно, имел в виду совсем другое). Вы двигаетесь с определенной целью, интересуетесь мнением людей, потому что вам небезразлично, что вы собираетесь делать, и вы знаете, что это лучшая информация, которую вы можешь получить. Я думаю, что вы, ребята, военные, и у вас есть причины подниматься в эти сумасшедшие горы.
Мы говорили о распознавании закономерностей, — вот тебе и прикрытие, подумал я.
— Ну что ж, сэр, вы угадали, мы служим в армии, но как там говорится — свояк свояка видит издалека, — потому мы тоже наблюдали за вами. Вы крепкий, здоровый и наблюдательный, и я предполагаю, что вы ветеран Вьетнама.
Ухмылка, подобно луже воды, растеклась по его лицу, обнажив покрытые табачным налетом зубы, и он потянулся через стол, чтобы пожать мне руку.
— Силы спецназначения, с 66-го по 68-й год.
Я пожал его жилистую, но мощную, покрытую мозолями, лапу и ответил:
— От всех нас спасибо за вашу службу. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Поблагодарив нас за то, что мы его поблагодарили, он снова посерьезнел и спросил, почему же нам так не терпится пересечь Континентальный водораздел, пока не растаял снег. Я наклонился к нему и прошептал:
— По той же причине, по которой вы отправились в джунгли Панамы, прежде чем попасть во Вьетнам.
В его глазах промелькнул огонек, и он лишь слегка качнул головой в молчаливом подтверждении.
— Ну добро, парни, чем я могу вам помочь? — спросил он.
Я сразу перешел к делу.
— Какой самый важный совет вы могли бы нам дать или что, по-вашему, является самым важным снаряжением для перехода через перевалы до того, как растает снег?
Он не колебался ни секунды.
— Возьмите с собой снегоступы. В июне снег еще глубокий, но он будет мягким и тяжелым, а на его поверхности будет твердая корка. Ходить по нему без снегоступов — это все равно что пытаться идти по гигантскому яблочному пирогу.
Он на мгновение замолчал, и я мысленно отметил, что нужно заказать кусок пирога на десерт, чтобы лучше понять его метафору.
— Снегоступы не дадут вам проваливаться [O] и застревать каждый раз, когда вы будете делать шаг. Когда я был там прошлой весной, для меня они оказались сущим спасением.
Все мы перестали есть, вытащили ручки и блокноты из карманов и внесли этот новый пункт в список своего необходимого снаряжения. Остаток ужина Уолтер провел, рассказывая нам о жизни в Монтане, которую он очень любил, и о том, как сильно он скучает по старым добрым временам в армии. Когда мы сообщили ему предварительные даты нашего путешествия, он дал нам свой номер телефона и пригласил нас на свое ранчо на ужин со стейками. Примерно через час он встал, пожелал нам удачи, пожал всем руки и неторопливо направился к своему пикапу «Шевроле». Кто-то вслух выразил то, о чем подумали мы все:
— Классный мужик! Ну что ж, давайте съедим по кусочку пирога.
Прежде чем отправиться в долгую автомобильную прогулку на край «Боба», мы направились в заднюю часть ресторана, чтобы отлить. На стене коридора, ведущего в мужской туалет, висели две выцветшие фотографии размером восемь на десять дюймов. По их тонким черным рамкам я безошибочно узнал официальные правительственные фото. На одной из фотографий был изображен красивый молодой человек в белой футболке, стоящий перед вздымающейся вверх стеной ярко-зеленых джунглей, которые безошибочно указывали на место съемки. На другом снимке в рамке красовался наградной лист к «Серебряной Звезде» — третьей по значимости высшей армейской награде за доблесть. В наградном листе стояло имя Уолтера.
После того, как мы посмотрели на «Боб», мы отправились обратно в Северную Каролину, чтобы сделать последние приготовления к тому, что сами теперь называли долгой пешей прогулкой. Несмотря на сомнения всех, кроме Уолтера, что мы сможем пройти через перевалы, в нашем решении не было ни капли высокомерия. Мы просто понимали реальность событий, которые всегда происходят тогда, когда они происходят, вне зависимости от глубины снега, или температуры, или повышенной сложности, которую они несут с собой. Если реальная операция требует, чтобы мы проникли в дикие горы, мы должны найти способ сделать это. Ведь всегда есть выход!
Один из ключевых факторов успешного выживания в дикой природе — это качественная подготовка. Провал подготовки — это подготовка к провалу. Чтобы подготовиться к прогулке по «Бобу», мы вновь черпали вдохновение в экспедиции Льюиса и Кларка, которая в 1805 году фактически проходила через северные участки «Боба». Тремя основными факторами, требовавшими нашего внимания, были местность, погода и запасы продовольствия, которые нам понадобятся, чтобы выжить.
Много часов мы провели за картами, чтобы изучить местность, через которую нам предстояло пройти. Мы обозначили исходные и конечные пункты и определили основные и запасные маршруты движения — нелегкая задача, когда речь идет о сотне миль дикой горной местности. В горах решающее значение имеет точный расчет времени и расстояний. Если вы назначите точные расстояния для прохождения на каждый день путешествия, а затем попытаетесь жестко придерживаться этих планов, то может так случится, что вашей группе придется двигаться ночью — чрезвычайно опасное предприятие в стране гризли. Большинство гидов-инструкторов по альпинизму скажут вам, что опытные туристы обычно могут преодолевать в горах расстояние от десяти до двенадцати миль в день. (7) Мы готовились проходить от десяти до двадцати миль в день, понимая, что погодные условия, рельеф местности и различные неожиданности неизбежно приведут к тому, что в одни из дней мы сможем проходить по двадцать миль, а в другие — всего по десять.
Маршрут из пункта А в пункт Б, который мы выбрали, предполагал, что мы поднимемся в горы и пройдем где-то от восьмидесяти до ста миль в зависимости от уровня воды в реках и снежного покрова. (8) Нам предстояло преодолеть четыре горных хребта, самый высокий из которых и представлял собой Континентальный водораздел, и имел высоту чуть более девяти тысяч футов. (9)
Самым непредсказуемым моментом была погода. Она не только могла повлиять на наши расчеты времени и расстояний, но и стала определяющим фактором для выбора нашего снаряжения и веса, который мы должны были бы нести на себе. В прошлом году в конце июля в «Бобе» выпал снег. В июне температура ночью обычно опускается до тридцати-сорока градусов. (10) Когда вы промокаете на холоде в дикой местности, то вероятность переохлаждения со смертельным исходом остается высокой в любое время суток, поэтому мы должны были запастись одеждой, которая позволит нам оставаться в тепле и сухости. В отличие от Льюиса и Кларка, у нас была возможность взять самую лучшую легкую терморегулирующую одежду, которую только могли предложить наука и деньги. Я набил свой гардероб флисовой одеждой «Полартек»: шапка, перчатки, куртка и брюки. Флисовая ткань, которая производится из специально обработанных водоотталкивающих волокон, дает больше тепла на единицу своего веса, чем шерсть. Я также прихватил с собой пончо и пару ультратонких брюк из ткани «Гортекс», которые позволят мне оставаться сухим при передвижении в дождь или снег.
После прибытия в «Боб», каждый человек будет нести на своей спине только то, что должно обеспечить его жизнедеятельность на протяжении пяти-семи дней. Поэтому мы стремились подобрать вес и размер всех переносимых предметов таким образом, чтобы приблизиться к общему весу снаряжения в сорок фунтов — проверенному временем идеальному весу для переноски человеком среднего роста. (11) За свою карьеру я лишь несколько раз нарушил это правило, и болевых ощущений, которые я испытал, оказалось более чем достаточно, чтобы убедить меня придерживаться «сорокафунтового» стандарта.
В подразделении у нас был широкий выбор рюкзаков, удовлетворяющих практически любым оперативным требованиям. Они хранились на складе, здание которого могло бы легко сойти за частный магазин REI. (12) Там мы могли выбрать практически любую марку или модель рюкзака, большинство из которых пустыми весили от четырех до шести фунтов. (13) Мой выбор пал на рюкзак фирмы «Келти», являющийся квинтэссенцией горного рюкзака для дальних походов, в котором для поддержки груза используются левитаторы из углеродного волокна, а сам рюкзак изготовлен из почти неразрушаемого материала космической эры под названием Spectra Fabric. (14) Обладая собственным весом всего 1,8 фунта, (15) это также самый легкий рюкзак из всех, когда-либо созданных. При стоимости в шестьсот долларов, рюкзак «Келти» был также самым дорогим, но его вес вполне оправдывал такую цену, поскольку позволял мне использовать каждую сэкономленную унцию веса для того, чтобы взять дополнительное питание.
Когда после долгого дня перемещения по горам вы, наконец, останавливаетесь и разбиваете лагерь, потребность в пище полностью поглощает все остальные человеческие потребности. Мои критерии для выбора продуктов питания сводились к следующему: они должны быть достаточно калорийными, чтобы покрывать мои затраты энергии, продукты должны быть легкими и занимать мало места, но самое главное — они должна быть по-настоящему вкусными. Мое проверенное временем решение состояло в том, чтобы упаковать комбинацию сублимированных блюд «Маунтин Хауз» (16) для завтраков и ужинов в лагере, и большого количества высококалорийных смесей для перекуса в дороге, включая орехи M&Ms, которые можно было грызть прямо днем во время движения. Я прикинул, что продуктов с собой надо брать из расчета обеспечения шести тысяч калорий в день. На еду я никогда не скупился — будь то реальная операция или пешее путешествие с рюкзаком, если вы голодны, то это все, о чем вы сможете думать.
Большинство местных жителей и проводников, с которыми мы разговаривали, для защиты от промышляющих в округе медведей рекомендовали носить огнестрельное оружие. Некоторые в качестве приемлемой альтернативы также рекомендовали антимедвежий спрей на основе кайенского перца. Я выбрал револьвер «Смит-и-Вессон» калибра .44 Magnum, который в сочетании со специально изготовленными 265-грановыми полностью оболочечными пулями, вполне заслуженно получил прозвище «ручная пушка». Это решение я основывал на практичности и душевном спокойствии. У меня не было никакого намерения стрелять в медведя, кроме как в случае его явной атаки против меня. Если гризли достаточно смел, чтобы отважиться ночью войти в хорошо обустроенный лагерь, то с ним явно что-то не так, — он может быть больным, раненым или безумным, но в таком случае почти наверняка он сделает все возможное, чтобы чем-то или кем-то поживиться в лагере. Револьвер же — одна из самых надежных систем ручного огнестрельного оружия. Он будет стрелять даже тогда, когда он намок, когда забился грязью, когда замерз, и даже после того, как упал со скалистого утеса. С другой стороны, баллончик с перцовым аэрозолем — это всего лишь баллончик, и он чрезвычайно уязвим для каждого из вышеперечисленных факторов окружающей среды. Теоретически он вроде бы должен работать, но эмпирических доказательств его эффективности очень мало, а я не хотел покидать этот мир, отчаянно нажимая на форсунку в надежде, что это произведет должный эффект, пока безумный гризли будет жевать мою голову. Если медведь собирался меня съесть, я должен был стать его последней трапезой.
Поначалу не все в нашей группе согласились со мной. На одном из наших первых совещаний по подготовке пара парней отвергла необходимость в ручной пушке, утверждая, что нет смысла нести большой револьвер и пули к нему из-за дополнительного веса. Шанс когда-либо увидеть гризли настолько мал, убеждали они, что гораздо разумнее сэкономить вес и нести с собой баллончик с перцовым аэрозолем, который весит всего несколько унций. Жаркие дебаты продолжались несколько минут, пока Хищник не прервал их своим решающим словом:
— Это не только для защиты от медведя, — сказал он. — Мы же окажемся у черта на куличках. Вы когда-нибудь видели фильм “Избавление”?» (17) — После краткого обдумывания подобного сценария все закончилось тем, что все упаковали с собой револьвер.
Несколько реальных срочных операций вынудили нас перенести первоначальные сроки, когда мы хотели провести поход, и, к сожалению, в новые даты часть парней не смогла присоединиться к нам. По иронии судьбы, единственное время, когда мы теперь могли уйти в поход, было время нашего запланированного отпуска. Выбор сводился к следующему: уйти в отпуск или совершить долгую пешую прогулку? Определиться было несложно — мы отменили наши планы на отпуск, оформили все необходимые бумаги, а затем полетели на запад в Калиспелл, к воротам «Боба».
Зарегистрировавшись в местном отеле «Холидей Инн» и насладившись традиционной «тайной вечерей» из стейков и пива в местном ресторанчике, (18) мы собрались вместе в одном из гостиничных номеров для нашего заключительного совещания перед выходом. Мы разделились на группы по четыре-пять человек. У каждой группы был свой исходный пункт и свой маршрут через «Боб». Все обеспечение и поддержка похода возлагались на двух наших сотрудников из службы обеспечения. Они должны были отвезти каждую группу к их месту старта, а затем через пять-семь дней забрать каждую группу в определенной конечной точке маршрута в ста милях от старта.
Все были взволнованы, но я также заметил у нескольких парней легкое беспокойство. Как только некоторые из них действительно увидели местность, окружающую «Боб», до них начало доходить, что они вот-вот сойдут с края координатной сетки и окажутся в одной из самых суровых и враждебных диких мест на планете. (19) Хотя фактические границы «Боба» составляют примерно сто на пятьдесят миль, леса и национальные парки, которые окружают его, увеличивают расстояния от внутренних районов «Боба» до первых признаков цивилизации (дорог или домов) примерно вдвое. Если бы во время нашего пребывания в «Бобе» что-то пошло не так, мы могли оказаться в двадцати пяти, или даже в двухстах милях от ближайшей дороги или транспортного средства. Если кто-то сломает лодыжку или повредит колено, остальным членам группы придется сделать из веток и веревки носилки и выносить раненого товарища из дикой местности. У каждой группы была медицинская сумка для оказания первой помощи, которая была точно такой же, как и те, что мы носили во время операций. Многие из нас привыкли на время боевых миссий перерезать пуповину цивилизации — на ум сразу пришла сельская местность Колумбии, — но некоторых из наших новичков это определенно выталкивало из зоны комфорта, и именно поэтому мы решили провести наше «экологическое обучение» в «Бобе».
Во время нашей встречи наши снабженцы раздавали припасы, которые они раздобыли для нас в тот день в местном охотничьем магазине: рыболовные приманки, средство от комаров без запаха, солнцезащитный крем, таблетки для очистки воды и причудливо упакованные энергетические батончики. Я хотел было взять с собой все эти приятные мелочи, но мой рюкзак уже весил ровно сорок фунтов — что-то придется оставить.
После совещания каждый из нас вернулся в свои гостиничные номера, чтобы внести окончательные коррективы в свое снаряжение и подготовиться к своему последнему сну на матрасе. Оказавшись в своей комнате, я сразу же направился к рюкзаку. Как я могу освободить место для всех этих новых предметов? Спустя несколько месяцев размышлений и подготовки к походу, меня все еще преследовала навязчивая идея о весе моего рюкзака. Я снова все осмотрел: трогать продукты питания и одежду определенно было нельзя. Хммм, неужели мне действительно нужны эти снегоступы? Я не смогу их съесть, они не смогут меня согреть, и непонятно насколько хреново может быть на этих перевалах… Уолтеру, может быть, и трудно ходить по снежному насту — в конце концов, ему шестьдесят лет, — но я, со своей превосходной физической подготовкой, смогу с этим справиться. Я вытащил из рюкзака снегоступы, а затем засунул все новые предметы в один из наружных карманов. Не вполне удовлетворенный, я еще выжал примерно половину маленького тюбика бацитрацина (мазь для порезов), находившегося в моей аптечке, сэкономив, возможно, еще один грамм дополнительного веса. Мой рюкзак был настолько легким, насколько это вообще возможно. Я был готов к походу. Не отрывая глаз от рюкзака, я забрался в постель и погрузился в беспокойный сон. Снегоступы сделаны из титана и весят меньше двух фунтов. Что, по словам Уолтера, является самым важным советом или самым важным снаряжением для перехода через перевалы до того, как растает снег? Если мы не преодолеем перевал, то не выполним свою миссию!
Я вскочил с кровати. Ты, чертов идиот! Снегоступы, может быть, и не съедобны, но, взяв их, я получу возможность совершить то, что наверняка будет самой трудной и опасной частью нашего похода. Задача состоит в том, чтобы выполнить задачу, а не сделать это как можно комфортнее! Я снова вложил в рюкзак снегоступы, извлек разные предметы и рассмеялся над своей глупой рационализацией, покачивая головой и глядя на прикроватные часы. Было уже 3:00 утра, а для долгой поездки к началу нашей тропы мы должны были подняться в 4:30 утра. До исхода ночи я не сомкнул глаз и внимательно следил за своим рюкзаком и часами.
Моя группа состояла из пяти человек: Капа, Роя, Казановы, Стью и меня. После того, как нас высадили в начале тропы, мы все оказались заняты делом. Не было ни помпезности, ни колебаний. Каждый из нас взвалил на плечи свой рюкзак, затянул лямки так туго, насколько смог, застегнул толстый поясной ремень, а затем, не говоря ни слова, двинулся на юг по тропе вглубь «Боба». Мы двигались медленно, но постепенно набирали скорость, которую легко можно было бы назвать медленной рысью. В первый же день любого передвижения на дальние расстояния легко попасть в ловушку под названием «черепаха против зайца». Понимание того, что «каждая миля, которую вы оставляете позади себя сегодня, — это еще одна миля, которая не будет лежать перед вами завтра», — это просто мыслительный процесс. Нелогичность скорости опьяняет, и чтобы она нас не «отравила», мы использовали принцип 50/10, который заключается в том, что каждый час разбивается на пятьдесят минут ходьбы и десять минут отдыха. Это делается для регулярного контроля состояния ног и ухода за ними, а также для предотвращения появления волдырей — сущего проклятия всех туристов и солдат. Десятиминутный отдых каждый час гарантирует, что каждый человек сможет проверить, помассировать и поднять ноги, чтобы они отдохнули. Когда на ногах от трения начинают образовываться горячие точки, десятиминутный перерыв позволит вам обработать их, наклеить пластырь или сменить носки прежде, чем они превратятся в вершину подобного «удовольствия» — сам волдырь. Десятиминутный отдых давал мне дополнительное преимущество — он служил мне своеобразным личным мини-убежищем, в котором я мог на несколько минут остановиться, расслабиться и понюхать знаменитые розы, и визуально насладиться великолепием одного из последних великих остатков нетронутой Америки.
Нашей целью на первый день было место под названием Шефер Медоуз. На карте оно было обозначено как большой открытый луг, где соединялись три ручья, впадавшие в среднюю развилку реки Флатхед. Мы решили, что самый быстрый способ добраться туда — идти вдоль реки, пока не наткнемся на эти самые три ручья. Более теплая, чем обычно, погода в июле вызвало более сильное, чем ожидалось, таяние снега, в результате чего уровень воды в реки и скорость ее течения оказались значительно выше, чем мы ожидали. Наш первоначальный маршрут предполагал переправу с одного берега на другой через обычно спокойную реку глубиной по колено. Сейчас же поток бурлил и пенился, а глубина была более шести футов. Уже менее чем через десять миль нашего стомильного пути, не сказав никому ни слова, мы изменили курс, и вместо того, чтобы переправляться через бушующую реку, мы сделали то, что любители спортивного ориентирования называют «перилами»: мы использовали реку в качестве линейного ориентира и весь первый день двигались вдоль ее северного берега.
Мы отправились в путь в семь утра, и за девять часов мы прошли, по нашим подсчетам, восемнадцать миль вдоль берега реки, терзаемые кустами, расцарапав кожу и истощив свою энергию. В четыре часа пополудни мы обогнули, как мне показалось, уже тысячную излучину реки Флатхед, и выглядывали из-за поворота, преисполненные оптимизма от того, что наконец-то увидим пункт назначения. И мы не разочаровались. Перед нами расстилался девственный субальпийский луг, весь усыпанный мягко колышущимися весенними желтыми цветами. Окинув его взглядом, мы с удивлением увидели ухоженную бревенчатую хижину, которая, судя по лошади, стоявшей перед крыльцом, была занята. Как только я достал карту, чтобы еще раз уточнить наше местоположение, дверь хижины распахнулась, и оттуда выбежала светловолосая женщина, радостно кричащая во всю глотку:
— Э-ге-гей! Туристы!!!
Пока она быстро приближалась к нам через усыпанный цветами луг, а за ее головой симпатично подпрыгивал белокурый «конский хвост», мы стояли, застыв от изумления, будто стадо оленей в свете фар.
— Добро пожаловать! — поприветствовала она вновь прибывших, энергично тряся наши вспотевшие и распухшие ладони. — Меня зовут Сью. Я рейнджер на станции Шефер Медоуз, а вы первые туристы, которых я здесь вижу, — сияла она.
Ей никто не ответил. Мы просто стояли и пялились на нее. Золотисто-русые волосы, зеленые глаза и чистый ровный загар придавали ей природную красоту, а общительная самоуверенность и беззаботность делали ее от природы самим совершенством.
— Входите, входите, так приятно повстречать здесь людей, — повторила она, направляясь обратно в домик в своей темно-зеленой униформе Национальной службы лесов, которую она носила с такой гордостью. Пока мы шли за ней к хижине, я подумал было написать сценарий для возможного использования в будущем, — пятеро вооруженных до зубов и сильно поседевших оперативника «Дельты» посреди дикой природы оказались полностью обезоружены обаянием и искрометными увещеваниями привлекательного, уверенного в себе белокурого рейнджера.
Мы последовали за ней вверх по ступенькам на крыльцо и внутрь хижины, как выводок щенков. Усадив каждого из нас за лакированный столик для пикника, она тут же принялась резать на дольки свежие апельсины и передавать их по кругу. Мы их мгновенно сожрали. Потом она вытащила на стол банку с шоколадным печеньем, умоляя нас съесть столько, сколько мы захотим. Мы тоже их уничтожили. Только после того, как мы осознали свое удивительно приятное положение, мы по-настоящему начали беседовать.
«Откуда вы родом? Как долго вы остаетесь здесь одна? Вы когда-нибудь были замужем?» — Казанова получил свое прозвище не из-за какого-то случайного события, как некоторые парни в отряде. Его прозвище было вполне заслуженным, само собой разумеющимся и все еще актуальным. Симпатичный парень, представитель какой-то ничтожно малой части малоизвестного племени североамериканских индейцев, он обладал природной склонностью к общению с женщинами, и учтиво пытался развить ситуацию ради своей личной особенной цели. Но на каждый вопрос, которым Казанова прощупывал почву, мы с Роем вторили вопросами об окружающей нас среде. «А вы не бывали в последнее время в районе ручья Долли Варден? Насколько глубок снег на горе Пентагон? А как насчет перевала Споттед Беар?» Я не совсем уверен, возможно, дело было в том, что перед нами все еще лежало более восьмидесяти миль неизведанных долин и гор, а может быть, это был синдром «младшей сестры», но как бы то ни было, пока мы с Роем размышляли о том, как нам повезло, что мы наткнулись на дружелюбного рейнджера, преисполненного прикладных знаний о местности, Казанова, казалось, был сосредоточен на том, как встреча с миловидным служителем заповедника позволит ему заполучить удачу.
Рой разложил свою карту на столе для пикника, показал ей наш запланированный маршрут, а затем спросил, что она думает и есть ли у нее какие-либо предложения. Она была вежлива и осмотрительна в своих ответах:
— Такой маршрут я придумала бы, если бы никогда не была здесь раньше, но позвольте мне показать вам ряд других вариантов, которые может быть вы захотите рассмотреть, если хотите добраться до места назначения.
При планировании нашего исходного маршрута, на расчет времени и расстояний много времени потратил Стью — сорокатрехлетний итальянец со стальными глазами, черными, как смоль, волосами и телосложением строителя, выглядевший как карикатура на супергероя. Его специализацией были языки — он мог свободно разговаривать, по крайней мере, на пяти языках. И пока рейнджер Сью рассказывала о рекомендуемых ею изменениях в нашем маршруте, Стью принялся расхаживать по комнате и вытирать лицо ладонью. Когда же Рой начал на основе рекомендаций вычерчивать на карте новый маршрут, я было подумал, что вены на лбу Стью вот-вот лопнут. За много лет до того, как большинство из нас прибыло в подразделение, существовала негласная философия, — если кто-то не ставил свою ногу в Аппалачах (то есть не прошел отбор в «Дельту»), то он не был достаточно квалифицирован для того, чтобы превзойти тех, кто это сделал. Остатки этой философии жили среди горстки таких старожилов как Стью, для которого она была слишком молода, слишком женственна и слишком неопытна, чтобы перечеркнуть все то, что он уже счел наилучшим для группы. Для всех же остальных сотрудников эта устаревшая философия просто не имела смысла. Как оказалось, она была одной из последних, кто пересек перевалы до того, как в конце сентября их накрыл сильный снегопад. И она знала местность как свои пять пальцев.
— Как вы думаете, мы сможем перебраться через перевалы? — спросил я ее.
В комнате воцарилась тишина, и она отлично воспользовалась этой паузой, чтобы задумчиво посмотреть на каждого из нас. Затем она улыбнулась и заявила:
— Обычно я говорю «нет», ведь в некоторых местах до сих пор лежит снег глубиной от десяти до двадцати футов, и нет никакой тропы, чтобы пройти, к тому же местность невозможно читать, Поэтому вы будете просто дырявить снег при каждом своем шаге. Но судя по вашему уровню физической подготовки, экипировке и опыту, я определенно думаю, что вы, ребята, справитесь.
Казанова учтиво улыбнулся. Он почти наверняка расценил замечание Сью как положительное подтверждение того, что она считает его тело красивым.
Проницательные выводы Сью выходили за рамки простой механики расстояния и направления нашего похода.
— Не ходите по западному берегу ручья, это не стоит того — там ничего нет, кроме сосен. А вот если пойдете по восточной стороне, то сможете беспрепятственно любоваться скалами, которые тянутся вдоль западного берега ручья. В это время года там обычно пасется много большерогих горных баранов.
— А как насчет медведей? — перебил ее Казанова. Остальные ухмыльнулись — это был первый раз, когда он снизошел и задал вопрос, который действительно имел какое-то отношение к нашему походу.
— Я вижу, вы вооружены, ребята, — осторожно ответила она, — и это разумно. Пока вы поддерживаете хорошую лагерную дисциплину, у вас не должно возникнуть никаких проблем. Одно дуновение ветра от вас пятерых, и любая медведица, находящаяся в здравом уме, унесется от вас в противоположном направлении прежде, чем у вас появится шанс ее увидеть. Должно быть, мы действительно пахнем дерьмом, — подумал я, пытаясь беззаботно понюхать правую подмышку.
— Вам нужно быть особенно осторожным на зигзагообразной горной тропе, идущей вверх к вершине по эту сторону перевала, — добавила она с ударением, указывая на место на карте, называемое перевалом Свитчбэк. (20)
— Это место, где весеннее солнце растапливает глубокий снег, из-под которого появляются ягодные кусты. В это время года медведи все еще тощие, они находятся в неустанном поиске самых вкусных и свежих ягод, — продолжала она, — Если вы не будете особенно внимательно следить за тропой, вы запросто можете нарваться на кормящегося медведя. А поскольку вы будете находится от него ниже по склону, то визуально вы покажетесь ему меньше по размерам, что сделает вас очень уязвимыми для нападения.
Мы сказали ей, что планируем взять перевал Споттед Беар, который находится дальше к югу, чем Свитчбэк.
— Ну, я думаю, что вы, ребята, сможете пройти через любой из этих проходов, — ответила она.
— Спасибо, это действительно хорошая информация, — сказал я, начиная сворачивать свою карту. Мы разговаривали уже больше двух часов, и нам нужно было разбить лагерь до наступления темноты. Мы с Роем встали, чтобы дать сигнал остальным. Я пожал ей руку и горячо поблагодарил, в то время как Казанова тайком переписал на салфетку номер своего мобильного вместе с надписью «позвони мне» и оставил на кухонном столе.
Мы разбили лагерь примерно в полумиле вниз по реке от хижины рейнджера Сью, в том месте, где луг сливался с рекой. Здесь, на мягкой и гладкой поверхности, покрытой мхом, мы поставили наши двухместные палатки. Температура упала до тридцати градусов. (21) Мы развели небольшой костер, затем каждый из нас вытащил камень или бревно, чтобы сесть и сделать то, что люди делали вокруг костров с незапамятных времен: мечтательно смотреть на гипнотический танец оранжевых и синих языков пламени, обсуждая события прошедшего дня и то, что ожидает их впереди. Разговор неизбежно возвращался к рейнджеру Сью. Мы не стали долго засиживаться, все устали как собаки. В первую ночь в дикой местности обычно трудно заснуть — неровная, покрытая камнями земля ограничивает возможности выбора позиции, и требуется время, чтобы приспособить свои чувства к естественной сутолоке ночной дикой природы. К счастью, я сразу же заснул, проснувшись лишь однажды, когда мне показалось, что Казанова встал, чтобы разжечь огонь.
На следующий день мы последовали совету рейнджера Сью и пошли вдоль восточной стороны ручья Долли Варден, восхищаясь горными кряжами и массивными известняковыми утесами, окаймлявшими наш маршрут, пролегавший по дну долины. Днем повсеместно были видны белоголовые орланы и горные бараны, но пока остальные наслаждались живописным великолепием, Стью постепенно закипал. Заинтригованный его гневным молчанием, я спросил, не беспокоит ли его что-нибудь. Он ничего не ответил, он просто бурлил. Один из самых высокообразованных и искушенных людей, с которыми я когда-либо работал, удивил всех нас тем, что попросту не смог смириться с нашим массовым пренебрежением к намеченному и запланированному им маршруту. Тот факт, что мы приняли совет девушки-рейнджера вместо его собственного, оказался для него слишком большим, чтобы его проглотить. Эго Стью узурпировало его здравый смысл. Лишь после, когда с каждой пройденной милей становилось все более очевидно, что его маршрут занял бы вдвое больше времени и на нем была бы видна лишь половина всего живописного великолепия, чем на маршруте Сью, он начал медленно успокаиваться. К четырем часам пополудни, преодолев более двадцати великолепных миль, мы решили остановиться и разбить лагерь. Мы вместе со Стью отправились за дровами. Добывая хворост, он произнес свои первые слова за день:
— Сегодня я видел четырех белоголовых орланов. Это был действительно отличный маршрут.
Время и здравый смысл вновь побеждают, — подумал я.
В тот вечер, когда мы сидели у костра, зазвонил наш спутниковый телефон, который всегда находился с нами на случай, если подразделению необходимо будет связаться с нами в случае тревоги. Когда он зазвонил, все оживились с одной и той же мыслью: операция. Звонивший на другом конце провода произнес только одно кодовое слово, за которым следовали мое имя и имя Роя. Это означало только одно: нам с Роем нужно было как можно скорее вернуться в подразделение. Не говоря ни слова, мы развернули свои карты, включили фонарики и начали оценивать наши возможности. Чтобы понять, что нам нужно делать, не потребовалось много времени — если бы мы с Роем пересекли Континентальный водораздел через перевал Свитчбэк, а не через перевал Споттед Беар, мы срезали бы сорок миль (или два-три дня) пути, и если все пройдет гладко, то могли бы вернуться в Северную Каролину менее чем за семьдесят два часа.
Для того, чтобы использовать для движения каждую секунду светлого времени суток, мы проснулись до восхода солнца и начинали упаковывать наше снаряжение. Сейчас мы находились чуть ли не в тридцати милях и одном Континентальном водоразделе от нашего конечного пункта путешествия. Выпив по обжигающе горячей чашке кофе, мы с Роем обменялись рукопожатиями с остальными членами группы и направились в сторону перевала Свитчбэк.
Свитчбэк — это разговорный термин, обозначающий естественное зигзагообразное движение, используемое для перемещения вверх или вниз по крутому склону. Такую модель движения используют животные, чтобы подниматься или спускаться по крутым склонам, и эту, проверенную временем и основанную на физике, модель используют для проектирования и строительства горных дорог во всем мире. Зигзагообразная горная тропа, ведущая к перевалу Свитчбэк, была самой длинной и крутой горной тропой, которую мы с Роем когда-либо встречали. Стоя у подножия и глядя на нее вверх, я припомнил, что что-то подобное когда-то давно видел в книге доктора Зейса (22).
Бóльшая часть трехчасового пути вверх по нескончаемой горке прошла словно в однообразном тумане. Мы брели вверх ровным шагом, в то время как температура поднялась до не по сезону жарких семидесяти пяти градусов. (23) Вес наших рюкзаков в сочетании с разреженным горным воздухом и обезвоживающей жарой быстро истощал наши силы и сбивал дыхание. Я страдал от сильных потертостей на обоих плечах, а Рой боролся с двойными волдырями на обеих ногах. На нас постоянно накатывала тревожность, мы пытались найти облегчение. А потом мы замерли.
Птицы, которые щебетали несколько секунд назад, умолкли. Большинство туристов безошибочно распознают этот признак как сигнал тревоги — поблизости хищник. Я напрягся, чтобы услышать, увидеть или учуять что-нибудь необычное. В нескольких поворотах выше нас по тропе скатилась тонкая дорожка гальки. Мы с Роем одновременно повернулись в ту сторону, расстегивая застежки на кобурах. В наших головах все еще было свежо предостережение рейнджера Сью — не думаю, что мы могли бы застать врасплох горного барана. Быстро осмотрев гору выше скатывающейся гальки, в ста футах над нами мы заметили массивные задние лапы гризли, неуклюже поднимающегося вверх и удаляющегося к заснеженному альпийскому святилищу у вершины. Какое великолепное зрелище!
Приблизившись к линии деревьев, медведь замедлил шаг, а затем оглянулся через плечо, качая головой будто бы в сердитом отвращении. Мы увидели гризли в лучшем из всех возможных вариантов для наблюдения — убегающего в противоположном от нас направлении. Увидеть такого зверя было чудесно — ведь каждый путешественник жаждет увидеть его в дикой природе, — но восторг момента быстро испарился, когда до нас дошло, что он не был так же рад увидеть нас. Эти ягоды были для него не просто приятными вкусностями, они поддерживали ему жизнь, а мы только что встали между ним и его ягодами. С точки зрения гризли мы вторглись на чужую территорию.
Следуя стандартному порядку действий по предотвращению нападения медведей, мы постояли на месте еще несколько минут, а затем начали громко разговаривать и продвигаться вверх по тропе с крайней осторожностью. Мы хотели убедиться, что там нет спрятанной туши животного, ради которой медведь мог бы броситься назад с целью ее защиты от нас.
Спустя еще один час зигзагообразного движения, постоянно оглядываясь через плечо, мы наконец добрались до вершины горы. Самая распространенная причина, по которой туристы теряются и гибнут на большой высоте, заключается в том, что вершины большинства высоких гор состоят из ряда обнажений, скальных коридоров, русел ручьев и других вычурных особенностей рельефа, которые могут сбить с толку даже самых опытных ориентировщиков. Чтобы эффективно ориентироваться в горной местности, вы должны уметь читать местность, то есть уметь сопоставлять местность, которую вы видите перед собой, с тем, что изображено на карте. И Рой, и я считали себя экспертами в этом искусстве, но чтобы что-то прочесть, нужно суметь это увидеть, а вся местность на вершине той горы утопала в снегу глубиной в двадцать футов.
— Давай-ка повеселимся, — сказал Рой, когда мы сошли с валуна и погрузились по пояс в снег. Воинскую гордость нелегко переубедить, и мы сделали еще несколько шагов. Никаких изменений — с каждым шагом наши ноги погружались на три-четыре фута вглубь, а затем требовалась изнурительная борьба, чтобы вытащить их. Мы просто дырявили дырки в корке снега. К черту все это! Мы развернулись и наполовину пешком, наполовину брассом поплыли обратно к валунному берегу. Вот почему мы взяли с собой снегоступы, с радостью признался я себе, когда мы начали натягивать на ботинки крепления. Как раз когда я надевал второй снегоступ, мы услышали гортанное рычание медведя гризли (учитывая высоту и рельеф местности, я был почти уверен, что это не свинья).
— Что, черт возьми, это было? — прошептал Рой.
— Не знаю, — прошептал я в ответ, — но давай-ка двигать отсюда.
С титановыми снегоступами на ногах мы скакали по покрытой скальными обломками поверхности, как астронавты по Луне. Это то, что жители Аляски называют великим парадоксом Севера: при правильном снаряжении, зимой передвигаться по горам легче, чем летом. Твердый наст на глубоком снегу позволял нам двигаться прямо по неровной, усыпанной валунами, местности. Обычно, труднопроходимые высокогорные ручьи и ущелья полностью покрываются снегом, так что вместо того, чтобы искать проход, где их можно было бы безопасно и сухо преодолеть, мы могли идти сквозь них, придерживаясь прямо нашего маршрута.
Через пару часов, как раз перед тем, как солнце скрылось за горизонтом, мы с Роем преодолели Континентальный водораздел. Сделав несколько «счастливых снимков», чтобы запечатлеть этот момент, мы остановились и посмотрели назад на километровый лабиринт заснеженной местности, которую мы только что пересекли. Мы были довольны собой и тем, что только что сделали, но, глядя на отпечатки снегоступов, которые указывали на наш путь, мы поняли, что не смогли бы проделать этот путь без мудрого совета Уолтера, а у нас не было бы возможности воспользоваться его советом, если бы не мудрый совет рейнджера Сью: «Берегись гризли, когда идешь в гору».
Я вытащил свою заламинированную карту и толстым жирным маркером написал на ней слова: «Всегда слушай людей на земле». Солнце быстро скрылось за горизонтом, а мы быстро спустились по восточной стороне водораздела, чему способствовали закон всемирного тяготения и заметно уменьшающийся снежный покров. Через несколько минут мы наткнулись на великолепный стофутовый обледенелый водопад, внешняя неподвижность которого резко контрастировала с шумом падающей воды подо льдом, напоминавшим рев реактивного двигателя, работающего на полную мощность. Наступила темнота. Не было никакой необходимости двигаться дальше, у подножия водопада нашлось прекрасное место для нашей последней ночевки в «Бобе». Разведя небольшой костерок, мы открыли фляжку с кентуккийским виски «Ноб крик», которую Рой приберег как раз для такого случая. Мы ходили, потягивали и смаковали несколько рюмок, посмеиваясь над тем, кто больше выиграл споров «куда идти», которые весь день возникали среди нас. В свете полной луны заснеженные вершины гор и поросшая соснами долина под нами сияли, как на фотографии Энсела Адамса (24). Хотя ни один из нас никогда больше не упомянул о гризли, в тот вечер он не выходил у нас из головы. Мы не спали почти всю ночь, потягивая виски, раздувая огонь в очаге и разговаривая о жизни.
На следующий день мы прошли двадцать две мили до назначенного места встречи, где один из наших парней из службы обеспечения ждал нас во внедорожнике с билетами и рекомендациями, как быстрее всего добраться до Северной Каролины.
В течение последующих трех дней все остальные группы прошли через перевалы, испытав приключения и невзгоды, подобные тем, с которыми столкнулись мы с Роем. Была даже еще одна встреча с медведем. Это путешествие оказалось одной из самых ценных тренировок, которую мы когда-либо проходили.

ВЫУЧЕННЫЙ ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЙ ПРИНЦИП:

Всегда прислушивайтесь к людям на земле


Мы потратили много времени, готовясь к нашему путешествию через «Боб». Мы изучили историю этого района, рельеф местности и погодные условия, изучили животных — особенно медведей гризли — и, подобно ученым-исследователям, применили интеллектуальную строгость к выбору продуктов питания, одежды и снаряжения для выживания. Но самое глубокое представление, которое мы получили во время путешествия по «Бобу», пришло от нашего взаимодействия с Уолтером и рейнджером Сью. Когда дело доходит до понимания того, что происходит вокруг вас, нет лучшего внешнего источника контекста, раскрывающего реальность, чем люди на земле.
«Человек на земле» — это метафора, описывающая людей, которые практически взаимодействуют с окружающей средой. Будь то линия фронта, офис или изолированный форпост рейнджеров в Монтане, эти люди являются вашим лучшим внешним источником знаний для понимания реальной ситуации на местах. Прислушиваться — или просто слушать — вовсе не значит отказываться от ответственности или делать все, что говорит вам человек, хотя вы и можете это делать. Это лишь подразумевает, что вы слушаете его или ее только как одного из ваших основных источников сведений.
Тот тип знаний, который делает людей на земле, подобных Уолтеру и рейнджеру Сью, такими ценными, называется неявным знанием. Неявное, или подразумеваемое, знание — это увязанное с окружающей обстановкой знание и понимание людей, мест, идей и опыта. Оно включает в себя знание того, как достичь желаемого конечного состояния, понимание того, что нужно сделать, чтобы его достигнуть, и знание того, когда и где действовать ради этого. Это практическое знание, которое вырабатывается только из непосредственного опыта и действий. Обычно оно передается только через активный диалог, двухсторонний разговор, рассказывание историй и передачу опыта. Это напоминает пророческий совет ветерана войны во Вьетнаме, с которым я подружился в колледже: «Если вы хотите узнать о том, что пошло не так во Вьетнаме, вы найдете ответ в Геттисберге».
Неявное знание — это совокупность взаимосвязанных и многомерных знаний и умений. Как таковое, его также трудно сформулировать или написать. (Представьте, что вы пытаетесь научить кого-то плавать по телефону или электронной почте). Таким образом, чтобы заполучить его, вам обычно нужно сделать две вещи: вы должны найти и установить личный контакт с источником этих знаний, и/или вы должны задать контекстные вопросы, чтобы раскрыть его. «Уолтер, что, по-вашему, является самым важным советом или самым важным снаряжением для преодоления перевалов? Рейнджер Сью, как вы думаете, сможем ли мы преодолеть перевалы в нынешних условиях? А как насчет медведей?»
Если у кого-то есть полезная информация, которая может способствовать достижению наших целей, мы должны быть готовы добавить таланты и навыки этих людей к своим собственным, независимо от того, насколько этот человек отличается от нас, и сделать это даже если все, что мы планировали или думали, что знали, оказалось неверным. Для этого мы должны быть способны отделить себя от своих эмоций. Гордыня и высокомерие — два наиболее распространенных нарушений здравого смысла человека. Несмотря на очевидную спасительную полезность советов рейнджера Сью, наш коллега Стью с трудом справлялся с нашим отклонением от выбранного им маршрута. Для него это оказалось фактическим признанием того, что молодая, светловолосая, не прошедшая боевое испытание, женщина оказалась лучше подготовлена для предоставления критически важных советов нашей группе, чем он.
Для командиров и руководителей это одна из ключевых добродетелей при усвоении данного руководящего принципа. Она дает нам возможность признать, что первоначально ошибаться и принимать поначалу неверные решения — это нормально. На самом деле, до тех пор, пока мы не получим информацию на местах, мы должны считать, что бóльшая часть из того, что мы думаем и что знаем, скорее всего, окажется неправильной или неполной. Подобный образ мышления позволяет нам сохранить нашу самую ценную свободу, — свободу выбора, позволяющую изменить свое мнение и освободить наше мышление от блокирующих здравый смысл эмоций гордыни и высокомерия.
Будь вы президент самой могущественной страны в мире или член группы, движущейся через дикую местность Монтаны, урок будет один и тот же: чтобы принимать оптимальные решения, вы должны иметь контекст, а лучший внешний источник контекста, раскрывающего реальность, — это всегда прислушиваться к людям на земле. Это же просто здравый смысл!

Постскриптум

Пропустив 2002 и 2003 годы из-за командировок в Афганистан и Ирак, мы все, частично или в полном составе, возвращались в «Боб» в 2004, 2005, 2006 и 2009 годах. Многие из сотрудников подразделения, первоначально принявших участие в обучении в 2001 году, с тех пор ушли из «Дельты» или уволились из армии, но продолжают эту традицию каждый год, путешествуя с действующими и бывшими сотрудниками подразделения и постоянно растущей когортой их друзей. И если вы когда-нибудь решите прогуляться по «Бобу», следите за нашей группой: мы будем теми парнями, которые прислушиваются к людям на земле!

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) Здесь и далее — оперативные псевдонимы сотрудников «Дельты».
(2) Заповедник площадью 4085 кв. км, назван в честь Роберта (Боба) Маршалла — американского лесничего, учёного-ботаника, путешественника, писателя и общественного деятеля, одного из основных инициаторов общественного движения в поддержку дикой природы в США.
(3) Кадьяк — остров, расположенный у южного побережья Аляски. Название острова происходит от эскимосского слова, означающего «остриё». Славится большой популяцией бурых медведей.
(4) Революционные вооружённые силы Колумбии — Армия народа (испанское название Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia – Ejército del Pueblo, FARC-EP) — леворадикальная повстанческая экстремистская группировка Колумбии, сформированная в 1960-х годах, как военное крыло Коммунистической партии Колумбии. Изначально выступала, как партизанское соединение, позже в 1980-х начала также заниматься наркоторговлей, похищением заложников, осуществлять террористические акты, взрывы в городах страны и убийства политиков. Соединенными Штатами и Евросоюзом внесена в список террористических организаций.
(5) Американский континентальный водораздел — условная линия, к западу от которой в Америке находится бассейн Тихого океана, а к востоку — бассейны Атлантического и Северного Ледовитого океанов.
(6) Здесь: лесничие, смотрители заповедника.
(7) от 16 до 20 км. Пит предполагал, что они смогут за день преодолевать расстояние в 1.5-2 раза больше.
(8) Около 130-160 км.
(9) Порядка 2800 метров над уровнем моря.
(10) По Фаренгейту. Около 0-5 градусов по Цельсию.
(11) Около 18 кг.
(12) Сеть магазинов, предлагающих товары для спорта и активного отдыха.
(13) От 1,8 до 2,7 кг.
(14) Высокомолекулярное полимерное волокно, обладающее повышенной прочностью и износостойкостью при небольшом весе.
(15) Порядка 800 грамм.
(16) Торговая марка компании Oregon Freeze Dry, Inc., специализирующейся на производстве сублимированных продуктов питания.
(17) «Избавление» (англ. Deliverance) — кинофильм режиссёра Джона Бурмена, вышедший на экраны в 1972 году. Экранизация романа Джеймса Дикки. По сценарию четверо городских мужчин, мнящих себя мужественными и отчаянными покорителями природы, решают совершить путешествие на двух каноэ вдоль одной из рек штата Джорджия в Аппалачах, но сталкиваются с суровыми природными условиями и агрессивностью местных жителей.
(18) Имеется ввиду традиционный последний ужин туристов перед выходом в поход.
(19) Автор имеет ввиду, что одно дело путешествовать по карте, а другое — по реальной местности.
(20) Собственно, слово «свитчбэк» (switchback) и означает зигзагообразную горную тропу или дорогу с поворотами на 180 градусов.
(21) Около нуля градусов по Цельсию.
(22) Скорее всего, автор имеет ввиду Теодора Зейса Гейзела — американского детского писателя, политического карикатуриста, иллюстратора, поэта и сценариста. Под псевдонимом Доктор Зейс написал и проиллюстрировал свыше 60 книг.
(23) 24 градуса по Цельсию.
(24) Энсел Истон Адамс — американский фотограф, наиболее известный своими чёрно-белыми снимками американского Запада.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 120 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: Yandex [Bot] и гости: 1


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Theme created StylerBB.net
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB