Текущее время: 29 мар 2024, 00:44


Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 209 ]  На страницу Пред.  1 ... 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 10 янв 2020, 16:03 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Bjorn писал(а):
если это возможно - выложите пожалуйста, интересно посмотреть на героев книги.


По окончании перевода обязательно отсканю фотки и вывешу. Благодаря ув. Хопсеру бумажный вариант на руках есть.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 14 янв 2020, 17:30 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
8.

Корабельные группы 1 и 2 почти одновременно приземлились на своих LZ 13A и 13 соответственно. Солдаты спрыгнули с рамп и заняли оборону вокруг вертолетов, инстинктивно пригибаясь, когда пробегали под гигантскими лопастями винтов. Пока все шло нормально. Верчински добился своей главной цели – безопасно привести все шесть "Чинуков" в долину. Теперь свою работу должна была сделать пехота. Первыми выскочившие из "птички" солдаты первой группы огляделись из-под своих рюкзаков, оценивая поле боя. Они находились в юго-восточной части Шахикота. Такур Гар зловеще возвышался на востоке, его седловидная вершина вздымалась над долиной на 750 метров. В нескольких сотнях метров к западу Палец указывал прямо в сердцевину Шахикота, его северный склон почти доходил до кишлака Серханхель. От места, где залегли или встали на колено солдаты, долина плавно поднималась к югу. Менее чем в километре к северу находился Марзак, скопище одноэтажных саманных построек. Местность между бойцами и кишлаком представляла собой светло-коричневые террасные луковые поля. Пятна снега покрывали около тридцати процентов дна долины, а также все возвышающиеся хребты и склоны гор. Как и операторы AFO до них, бойцы Горной сразу поняли, что их карты имеют лишь отдаленное сходство с реальностью. Горизонтали отображали лишь перепады высот в пятьдесят метров и более. Гряды холмов и валы меньшего размера на них отсутствовали.
Первое, что отметил сержант Джерри Хигли, это мертвая тишина, воцарившаяся после того, как "Чинуки" улетели. Она длилась всего несколько мгновений, этого едва хватило, чтобы двадцатишестилетний грузный командир отделения 1-го взвода Крафта поднялся на ноги и начал движение. Затем первые пули пронеслись над головами бойцов. Добро пожаловать в Шахикот. Среди прилетевших для всех, кроме нескольких человек нахождение под обстрелом было в новинку. Это требовало некоторого привыкания. Несмотря на высказанное в преддверии Анаконды замечание ЛаКамеры о том, что противник имеет право голоса, Крафту все равно пришлось мысленно приспосабливаться к тому факту, что кто-то пытается убить его. Брэд Маройка, командир 1-го взвода, уже начал выдвигаться на блокирующую позицию "Хизер". Он связался с Крафтом, доложив очевидное: "Мы находимся под огнем". "Роджер(15), мы тоже", ответил Крафт. "Продолжайте выполнение задачи".
Оставшиеся на LZ войска начали выдвижение. Когда первые спорадические вспышки стрельбы эхом разнеслись по горам, Грипп поднял голову, пытаясь определить их источник. Не имея возможности обнаружить вражеские позиции среди скал и расщелин на восточном хребте, он приказал солдатам стрелять по деревьям и валунам, которые счел наиболее вероятными укрытиями противника.
Хигли и его взводный сержант Томас Эбботт с полудюжиной человек выдвинулись на юго-запад, к заснеженной гряде, высотой не более десяти футов. Сержант Билл Сакисит, идущий в голове, поднялся на нее и указывал на что-то, похожее на тропу на западной стороне, когда минометная мина взорвалась в нескольких метрах от него, заставив залечь. Когда остальные добрались до вершины, они увидели одетые в черное фигуры, движущиеся по Пальцу, в нескольких сотнях метров от них. Эбботт и Хигли быстро разбили своих людей на пары стрелков и наблюдателей. Хигли принялся выпускать пули. Рядовой первого класса, бывший его корректировщиком, увидел, как вражеский боевик рухнул и был оттащен одним из его товарищей. Он издал восторженный вопль. "Ты накернил ему задницу!" взвыл он. Хигли не разделял энтузиазма рядового. До этого момента сержант не рассматривал врагов Америки как людей. Это изменилось, когда он застрелил своего первого человека. "Затем ты понимаешь, что это тоже люди", говорил он. "Тебе не очень жалко их, но ты понимаешь, что это приятель того парня, тот, кому прилетело. Ты начинаешь думать об этом так, как мог бы кто-нибудь, не относящийся к военным". Ладно, я вроде как закончил здесь, и теперь хотел бы сняться, подумал он. Но он продолжал стрелять.
План Крафта состоял в том, чтобы оставаться с 1-м взводом, по крайней мере, до тех пор, пока 2-й взвод не займет блокирующую позицию "Джинджер". Однако 1-й взвод продвинулся не более чем на 100 метров, когда произошло резкое повышение интенсивности огня стрелкового оружия, обрушивающегося вниз с восточного хребта. Когда партизаны проснулись и узнали о нахождении врага среди них, калибр вооружения, нацеленного на американцев, увеличился. К грохоту стрельбы добавился свист РПГ, затем последовали глухие удары минометного огня. Никто из американцев не был поражен этими первыми залпами, но Крафт чувствовал, что план постепенно расползается по швам. "В тот момент, именно из-за плотности огня, который они обрушили на нас, мне стало очевидно, что нам следует выполнить тактическое упражнение номер два – действия при столкновении с противником", сказал он.
Крафт и все окружающие его люди бросились в грязь. В этот момент граната РПГ пролетела над их головами и ударила в землю, но не взорвалась. Радиооператор Крафта, специалист Джон Огилви посмотрел на застрявшую в земле боеголовку, издающую жужжащий звук, затем повернулся к капитану с глазами размером с шары для боулинга. "Святое дерьмо, сэр! Это было близко".
"Роджер, нам нужно сбросить рюкзаки и убираться из зоны поражения", ответил Крафт. Озвученное капитаном решение было весьма важным. Помимо оружия, воды и первоочередного боекомплекта, которые они несли на себе, в рюкзаках солдат было почти все необходимое им, чтобы сражаться и выживать в горах на протяжении нескольких дней. Внутри находились спальные мешки и другие "предметы комфорта", помогающие им оставаться в тепле, а также боеприпасы для пулеметов M240 (они были слишком тяжелыми, чтобы состоящие из двух человек расчеты несли их самостоятельно, поэтому их разделили так, чтобы каждый солдат нес по 100 патронов). Некоторые из солдат даже засунули туда свои очки ночного видения, хотя другие носили их, повесив на шею. Однако сопротивление оказалось намного сильнее, чем ожидали Крафт и его начальство, а рюкзаки весили около восьмидесяти пяти фунтов (38,5 кг), весьма немалая нагрузка, когда вы пытаетесь обогнать пули. Те из солдат 1-го взвода, что были достаточно близко, чтобы укрыться за камнями или в углублениях местности, начали отвечать огнем, позволив всем остальным – личному составу командных пунктов батальона и роты, а также остальным из 1-го взвода – броском переместиться в чашеобразный участок местности, казалось, способный обеспечить некоторую защиту, оставляя хвост из брошенных рюкзаков на всем пути от площадки приземления.
Оказавшись в чаше, позже окрещенной специалистом Брайаном Макгро "Адским Хафпайпом(16)", Крафт почувствовал себя лучше. Как оборонительная позиция, она не была идеальной, но, безусловно, могла служить ею. Находящийся примерно в 300 метрах западнее нижних склонов Такур Гара и на таком же расстоянии восточнее Пальца, Адский Хафпайп очертаниями напоминал огромное долбленое каноэ. Он имел 100 метров в длину и шесть метров в ширину у основания, с пятнадцатиметровыми склонами с северного конца, а также с западной и восточной сторон. Его южный конец был открыт. (Джей Холл говорил, что его форма напоминала футбольный стадион, огороженный с трех сторон.) Проблема была в том, что для того, чтобы вести огонь по противнику на восточном гребне, солдатам нужно было взобраться на восточный склон Хафпайпа до его усыпанной камнями бровки, подставляя себя под огонь с Пальца. Солдаты, воюющие с боевиками Аль-Каиды на Пальце, столкнулись с аналогичной ситуацией в обратном направлении. Тем не менее, Адский Хафпайп был отлично обороняемым, давал командованию роты и батальона возможность где-то установить свои радиостанции и позволял командирам оценить ситуацию. ЛаКамера со своим радистом и Гриппом обосновался в северной части Хафпайпа, примерно в семидесяти пяти метрах к северу от командного пункта Крафта. Крафт был рад, что ни одна из тысяч пуль, выпущенных по его людям, не нашла своей цели. Когда его люди взобрались по склонам и принялись с удвоенной силой вести ответный огонь, капитан сосредоточился на своих трех приоритетных задачах: занять блокирующую позицию "Хизер", установить контакт со 2-м взводом на другой LZ и выяснить, как вернуть рюкзаки. Он вызвал Маройку, командира 1-го взвода, который с отделением солдат все еще укрывался возле LZ. Капитан приказал ему поднажать и занять "Хизер". Затем командир его второго взвода, 1-й лейтенант Аарон О'Киф, сообщил, что его бойцы также находятся под огнем.
Люди О'Кифа отошли от LZ всего примерно на тридцать метров, когда первая граната РПГ прилетела со звуком, который Ропель описывал как "громкий свист в сочетании с треском". "Обстрел!" заорал он, бросаясь вместе с остальными на промерзшую землю. И вновь ангел-хранитель бойцов 10-й Горной приглядывал ха ними, поскольку и эта граната зашипела в грязи не разорвавшись. Солдаты вскочили на ноги и взвалили на себя рюкзаки, но лишь затем, чтобы невидимый враг, укрывшийся в расщелинах на восточном хребте, открыл по ним огонь из минометов и стрелкового оружия. На этот раз пришла очередь 2-го взвода бросить рюкзаки и ринуться в укрытие. В то же мгновение над головами прожужжала пара "Апачей". Пилоты засекли одну из позиций противника, стрелявшего по 2-му взводу, и подвергли ее опустошающему ракетно-артиллерийскому обстрелу, предоставив тем самым войскам на земле долгожданное облегчение. Пехотинцы уже осознавали недостатки высадки на дне долины. "Все это можно было увидеть, только находясь на земле", отметил Ропель. И вдобавок они могли проделать все это лишь с легким оружием, которое принесли на себе – штурмовыми винтовками M4, легкими пулеметами SAW и средними пулеметами M240B.
Ограниченное количество "Чинуков" в оперативной группе "Раккасан" вынудило Крафта принимать трудные решения о том, что взять с собой в первый подъем. Он решил оставить свои 60-мм минометы, чтобы освободить место для большего количества стрелков. Это было решение, о котором он еще пожалеет, но в тот момент оно казалось оправданным. Он знал, что ЛаКамера вез один из 120-мм минометов батальона на том же "Чинуке", где был 2-й взвод. Крафт полагал, что это, "Апачи" и непосредственная авиационная поддержка ВВС, должны покрывать все его потребности в огневом поражении.
Человеком, отвечавшим за единственную систему наземного вооружения, более мощную, чем средний пулемет, взятую оперативной группой "Раккасан" в бой 2 марта, был сержант первого класса Майкл Питерсон, сержант минометного взвода 1-87-го пехотного. Под командованием "сержанта Пита" было семь человек: четверо для обслуживания огромной минометной "трубы" и трое для обеспечения безопасности. ЛаКамера взял стодвадцатку в первый подъем, потому что она обладала большей дальностью и поражающей способностью, чем у 81-мм батальонных минометов. Миномет имел дальность ведения огня 7200 метров, достаточную для поддержки в случае необходимости находящихся на севере бойцов 2-187. И если его потребуется задействовать, его снаряды смогут разорвать на части человека, стоящего в семидесяти пяти метрах от точки попадания. Но за всю эту огневую мощь приходилось платить мобильностью. Вес "трубы" и взятых с собой Питерсоном боеприпасов составлял 1500 фунтов (680 кг). Оружие отлично подходило для установки на защищенной огневой позиции и ведения огня в интересах войск, находящихся в паре тысяч метров впереди, но оно не было идеальной системой для маневренного боя, в который сейчас оказалась вовлечена оперативная группа "Раккасан", факт, который Питерсон хорошо понимал, но мало что мог сделать.
Питерсон и его люди быстро подготовили свое оружие. В минометном поединке первое слово было за противником, но американцы собирались сказать самое веское. Принятый на вооружение в 1994 году, 120-мм миномет еще ни разу не использовался в боевых действиях до тех пор, пока сержант Рауль Лопес, даже ни разу не стрелявший из него во время тренировок, не послал первый снаряд в направлении противника. Через несколько мгновений минометный расчет во главе с Питерсоном работал в ровном ритме. Боевики Аль-Каиды быстро осознали, что стодвадцатка – самая большая угроза для них и, следовательно, наиболее приоритетная цель. Через минуту-другую вокруг американских минометчиков со все увеличивающейся интенсивностью засвистели пули. Затем вражеские минометчики определились с дистанцией и начали класть мины все ближе к Питерсону и его людям, которые бегали кругами, пытаясь найти укрытие в промежутках между велением ответного огня. Стало понятно, что им необходимо двигаться, так что они с трудом разобрали под огнем миномет, погрузили его и боеприпасы на несколько похожих на сани волокуш, называемых Skedko(17), и перетащили их на 200 метров западнее к широкой канаве или вади рядом с Маройкой, занявшим вместе с отделением Хигли позицию "Хизер".
Новая позиция обеспечивала лишь ненамного лучшую защиту, чем предыдущая. В то время как вражеский огонь сдерживал каждый их шаг, минометчики Питерсона и стрелки из огневой группы сержанта Томаса Финча бегали взад-вперед, переправляя оставшиеся боеприпасы с одной позиции на другую. Едва Питерсон и его команда, похоже, снова вошли в ритм, уши радиста Маройки, рядового первого класса Кайла Макговерна, уловили странный свистящий звук. Через долю секунды мир вокруг него почернел, когда минометная мина с оглушительным грохотом разорвалась в канаве, в трех метрах от того места, где стояли Питерсон с Маройкой. Взрыв свалил дюжину солдат на землю. Придя в себя, они осмотрелись на предмет наличия ран. Питерсон и Хигли не пострадали, но, взглянув вниз, поняли, что врагу наконец-то удалось нанести реальный урон. Никто из солдат не погиб, но по меньшей мере полдюжины были ранены. Макговерн, казалось, истекал кровью с головы до пальцев ног (два из которых отсутствовали), две главных фигуры взвода, Маройка и Эбботт, также были ранены. Глядя на лица раненых, Петерсон в первый и единственный раз в тот день увидел в глазах американцев страх. Он и Хигли взялись за дело, Питерсон руководил людьми, Хигли перевязал руки Эбботту: осколок оставил в его трицепсе дыру такого размера, что Хигли мог просунуть в нее мизинец. Макговерн пришел в себя и принялся орать, от боли подумав, что ему оторвало ноги. Решив, что сейчас не время для сочувствия, Хигли заорал в ответ: "Подымайся на хрен!" Радист стиснул зубы и вскочил на ноги. Все поняли, что им нужно двигаться, прежде чем следующий снаряд застигнет их на этом месте.
Крафт слышал разрывы минометных мин возле "Хизера". Обеспокоенный, он схватился за микрофон. "Кобра 1-6, Кобра 1-6, ситреп(18), прием", сказал он. Маройка спокойным голосом передал плохие новости. "Кобра 6, это Кобра 1-6, все еще под минометным обстрелом, и я ранен, прием". Поддерживая раненых, солдаты преодолели 100 метров открытого пространства между "Хизером" и Хафпайпом. Обернувшись назад, они увидели, как минометная мина разорвалась в том самом месте, которое они только что покинули. К тому времени, как они добрались до Хафпайпа, Крафт уже организовал пункт сбора раненых – место для размещения и работы с пострадавшими – на западном склоне Хафпайпа. (Он разместил его там, поскольку внутри Хафпайпа находилось слишком много постоянно перемещающихся людей.) Теперь бой шел совершенно хаотично. Большая часть сил 10-й Горной находилась в Хафпайпе, но небольшие группы были разбросаны повсюду, на гребнях и в вади, находясь под огнем и стреляя в ответ. Для находящихся в Хафпайпе шум битвы был почти оглушающим. "Мощные взрывы гранат РПГ и минометных мин", говорил Крафт. "Огонь противника как с запада, так и с востока, было слышно, как пули свистят мимо наших голов и щелкают по камням. Затем наши пулеметы и винтовки, ведущие ответный огонь в обоих направлениях. Это было почти как в любом когда-либо виденном фильме про войну, так же громко, с дымом и грязью в воздухе". Минометные мины падали через каждые тридцать секунд. Количество вражеских минометов стало шоком для всех американцев. В Баграме никто не заострял внимание на минометах как на источнике угрозы. ЛаКамера и его минометчики были особенно впечатлены скоростью и точностью, с которой вражеские минометы могли нацеливаться на их позиции. И, словно этого было недостаточно, чтобы занять умы американцев, Петерсон услышал, как, свистя в воздухе, приближается новая опасность: неповторимый звук летящего артиллерийского снаряда. Где-то среди оврагов и вади Шахикота Аль-Каида спрятала эквивалент батареи буксируемых гаубиц. Теперь одна или несколько из них разразились огнем. К счастью, из-за настильной траектории стрельбы вражеским артиллеристам было трудно забросить снаряды в Хафпайп.
Стодвадцатка Питерсона все еще стояла примерно в 100 метрах, но он уже выпустил все свои тридцать пять осколочно-фугасных мин, так что не имело большого смысла рисковать чьей-либо жизнью, чтобы достать ее. Вместо этого минометчики превратились в стрелков, заняв северо-восточный угол Хафпайпа, где не было никаких камней, обеспечивающих укрытие на остальном протяжении кромки чаши. Питерсон первым подполз к бровке, чтобы убедиться, что его люди не будут поражены на месте. Подаваемый им личный пример оставлял неизгладимое впечатление. "Его лидерские качества были просто невероятными", говорил рядовой первого класса Джейсон Эшлайн. "Он был так спокоен во время всего этого. Он не проявлял никакого страха".

(15) Общепринятый в англоязычном радиообмене термин, обозначающий "принято" (Received). Происходит от старого фонетического обозначения первой буквы этого слова – Roger (в настоящее время заменено на "Ромео") (прим. перев.)
(16) Хафпайп (halfpipe) – рампа-полубочка, специально сооружённый склон для катания на лыжах, досках, роликовых коньках. По форме напоминает широкую трубу, разрезанную вдоль (прим. перев.)
(17) Волокуша, сделанная из пластикового листа, стягиваемого стропами для придания корытообразной формы. Помимо транспортировки боеприпасов и группового вооружения используется как носилки для переноски и эвакуации раненых (прим. перев.)
(18) Сокращение от "situation report", доклад об обстановке (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 14 янв 2020, 21:38 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Площадки приземления и блокирующие позиции операции "Анаконда". 2 марта 2002 года.

Изображение

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 15 янв 2020, 08:38 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое!
Вот я сейчас вспомнил анекдот про Чебурашку и медведя, но понимаю, что было совсем не смешно.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 15 янв 2020, 09:23 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1604
Команда: FEAR
Сильно.
А 81 мм минометов у них не было? Я про то что они легче и больше мин унести можно было...


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 15 янв 2020, 11:36 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Был только один 120-мм. Видимо, сочли 81-мм недостаточно дальнобойными.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 16 янв 2020, 23:01 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
9.

В то время как боевики Аль-Каиды в горах бежали на свои огневые позиции и нацеливали первые РПГ на американские войска под ними, над Пальцем низко и медленно пролетели два "Блэкхока". В них находился тактический командный пункт Верчински (Tactical Command Post, сокращенно TAC): по названию походящий на крупный штаб, но на деле состоящий лишь из горстки людей и радиостанций. Целью командира Раккасана было высадиться на Пальце, пробыть там от тридцати до шестидесяти минут, достаточно долго, чтобы получить представление о том, как разворачивается операция, а затем улететь обратно в Баграм. Первой проблемой, однако, был поиск места, где бы приземлиться. С воздуха гребень выглядел похожим на лезвие ножа, тонкая полоска скалистой местности, направленная в середину долины. В течение нескольких минут пилоты кружили, подыскивая ровный участок, достаточно широкий для посадки. Каждая секунда, проведенная над долиной, делала их более уязвимыми. Оба вертолета летели с внешними топливными баками, подвешенными на крыльях, чтобы позволить Джиму Марье, руководителю воздушных операций, оставаться в воздухе достаточно долго, чтобы контролировать первый этап операции. Эти баки не были пулестойкими. Единственная пуля или осколок превратили бы их в подобие торпедообразной зажигательной бомбы, прицепленной к борту вертолета. "Мако-31" позаботилась об одном ДШК, который означал бы верную смерть для людей в этих двух вертолетах, но в тенях Шахикота скрывались и другие угрозы.
Стараясь не думать о таящихся внизу опасностях, люди в вертушках сосредоточились на поиске LZ. Савуса, верный сержант-майор Верчински, подумал о своей семье и помолился про себя: Пусть случится то, чему суждено случиться. Верчински заметил чашеобразный промежуток в скалах выглядящий достаточно большим, чтобы вместить "Блэкхок". "Высадите нас вон туда", сказал Верчински пилотам, указывая на место примерно на полпути к вершине хребта. Однако для пилотов его "Блэкхока" попытка посадить "птичку" на обнаруженной им узкой полоске земли между крупными скальными выходами оказалась нелегким делом. Не сделав этого с первой попытки, они решили облететь долину и попробовать еще раз.
Пилот второго вертолета (везшего Савусу, Коркрана, а также капитана и двух лейтенантов из батальона Коркрана, находившихся там для обеспечения безопасности TAC и получения представления о происходящем на случай, если они будут задействованы в качестве резерва), в свой черед попытал счастья и преуспел, ловко маневрируя машиной в стесненном пространстве. Сидящие позади затаили дыхание, глядя на вращающиеся лопасти, мелькающие не более чем в двух футах от отвесных каменных стен, когда вертолет приземлился на Пальце. Они выпрыгнули, но, не имея места, чтобы отбежать, просто опустились на колени, когда вертолет взлетел в облаке пыли.
Тем временем машина Верчински, на борту которой также находились Майкл Гиблер, "Дино" Мюррей, Джим Марье и специалист Брэндон Холл, облетала долину. Незамеченный находящимися на борту "Блэкхока", отвлеченными первыми радиовызовами со дна долины с донесениями об ожесточенном сопротивлении противника, боевик Аль-Каиды под ними вскинул свой РПГ и прицелился. Реактивная граната взмыла вверх, взорвавшись прямо под нижним блистером "Блэкхока" Верчински и швырнув крупный осколок в его брюхо. Другой боевик нацелил на ту же вертушку свой Калашников и нажал на спуск. Его прицел был даже более точен, но все же недостаточно. Пули пронзили ступицу рулевого винта вертолета, одна из них надсекла тягу рулевого винта. "Если бы эта штука оборвалась, мы бы потеряли управление рулевым винтом, и с нами все было бы кончено", сказал Марье. "По милости божией этого не произошло". Один-единственный вооруженный АК-47 партизан, выпустивший пулю ценой в несколько центов, оказался на волосок от того, чтобы сбить стоящий несколько миллионов долларов вертолет "Блэкхок" и отправить к их гибели командира бригады, его руководителя воздушных операций, оперативного офицера и офицера связи с авиацией, а также радиста и экипаж. Случись такая катастрофа в первые минуты битвы, операция "Анаконда" повисла бы на волоске.
Не подозревая, насколько близко они только что были к катастрофе, пилоты вернулись к опасной LZ на Пальце и вновь попытались совершить выматывающую нервы посадку. На этот раз у них все получилось, и вертолет идеально проскользнул вниз между скалами.
Первое, что сделал Мюррей, выпрыгнув из вертолета – дослал патрон в патронник своего М4. Это был совершенно новый опыт для офицера связи с авиацией Раккасана, пилота F-16, всегда представлявшего, что идет в бой, держась за джойстик, а не уворачиваясь от пуль с винтовкой в руках. Девять человек, выпрыгнувших из вертолетов (функция Марье как руководителя воздушных операций требовала, чтобы он оставался в воздухе), поняли, что их обстреливают, еще до того, как вертолеты оторвались. Пули трещали и свистели над их головами. "Этот звук, он пролетающих пуль?" невинно спросил Мюррей: комментарий, которому суждено было стать легендой в штабе Раккасана. Получивший заверение, что это именно так, двадцатидевятилетний родившийся в Южной стороне Чикаго выпускник Академии ВВС напрягся. О господи, и во что я ввязался? Но Верчински хорошо выбрал место. Пули, не пролетавшие над их головами, стучали по валунам, окаймлявшим восточный край их позиции. Тем не менее, никто на хребте не был рад, что оказался под огнем. "Ребята, я слышал этот звук раньше. Он не нравился мне тогда, не нравится и теперь", сказал Верчински, его мысли вернулись к той темной ночи в Панаме в декабре 1989 года.
Пули или нет, но у них была работа, которую нужно было сделать. Немного продвинувшись вдоль гребня на север, Коркран и его командир разведвзвода, 1-й лейтенант Джастин Овербоу, организовали наблюдательный пункт, с которого увидели порядка десятка вражеских боевиков, двигающихся к ним со стороны Серханхеля вдоль невысокой гривы, тянущейся параллельно Пальцу восточнее него. После того как бойцы TAC Раккасана открыли огонь, вражеский отряд попытался укрыться за несколькими скалами на низком гребне примерно в 200 метрах к северо-востоку. Затем те члены TAC, на которых не лежали функции командования, управления и ведения связи, в течение примерно тридцати минут перестреливались с отрядом противника, уничтожив винтовочным огнем, по крайней мере, одного из них. Бой закончился, когда TAC вызвал на помощь пару "Апачей", выпустивших несколько ракет и 30-мм очередей по этой позиции, заставив ее замолчать. Тем временем Верчински, Гиблер и Мюррей взялись за радио, переговариваясь с Прейслером и ЛаКамерой на дне долины, самолетами над ними и различными штабами в Баграме. Жестокость сражения и трудности высадки на LZ заставили Верчински отложить отлет TAC с Пальца. Он отправил "Блэкхоки" обратно в Баграм, чтобы они могли заправиться и вернуться со вторым подъемом "Чинуков". Это позволило бы им подобрать Верчински и TAC, но командир Раккасана планировал воспользоваться этим вариантом, только если будет знать, что его силы и ОГ "Хаммер" полностью контролируют долину. В противном случае он отправит "Блэкхоки" обратно пустыми.
В нескольких сотнях метров вверх по склону Пальца члены TAC могли видеть труп одного из партизан, уничтоженных "Мако-31" и AC-130 ранее этим утром. Теперь SEAL занимали позицию ДШК и сигнализировали о своем присутствии, выложив на землю ярко окрашенную сигнальную панель VS-17(19). С TAC Раккасана просигналили в ответ, используя свою панель VS-17. Уже столкнувшись по ошибке с войсками ЛаКамеры, Гуди решил соединиться с TAC, чтобы уменьшить риск более серьезного инцидента с огнем по своим. Он и его люди спустились по склону, спокойно представились солдатам как "разведчики и снайперы-наблюдатели" и быстро взялись за работу, расширив периметр TAC и применив свои экспертные навыки в деле уничтожения боевиков Аль-Каиды, маневрирующих, чтобы получить позиционное преимущество перед крошечной группой Верчински. Савуса, который до высадки даже не знал о существовании ДШК, теперь понял значение того, что сделали люди Гуди. "Я обязан тем парням своей жизнью", сказал он. "Если бы они не уничтожили этот пулемет, кто знает, что бы с нами случилось".
Помимо укрепления элемента безопасности TAC, прибытие "Мако-31" также предоставило Мюррею неоценимую помощь в лице Энди, авианаводчика из 24-й эскадрильи специальной тактики, спецподразделения ВВС, наиболее тесно работавшего с "Дельтой" и SEAL Team 6 (и известного как оперативная группа "Уайт", когда занималось этим). Энди и Мюррей быстро сформировали команду. Энди использовал свой лазерный дальномер Viper, чтобы получать точные координаты целей, бомбардировку которых затем организовывал Мюррей, общаясь напрямую с пилотами "шустрил"(20). Все время, проведенное на том, что позже стало известно как "Рак-ТАК-Ридж"(21), молодой офицер ВВС оставался приклеенным к своему радио настолько, что оказался единственным человеком на хребте, ни разу не выстрелившим из своего оружия. Он был так поглощен своими обязанностями, что не заметил, как вражеский огонь подобрался опасно близко к его позиции. "Дино", ложись, пока твою долбаную башку не оторвало!" крикнул ему Верчински.
TAC выдержал три минометных обстрела, каждый из трех или четырех выстрелов. В каждом случае первая мина падала на безопасном расстоянии, но последующие подтягивались все ближе и ближе к TAC, напрягая нервы до предела. Следующая серия начиналась ближе, чем предыдущая, но в остальном схема повторялась, приведя Мюррея к выводу, что у минометных расчетов Аль-Каиды был хотя бы один наблюдатель, корректирующий огонь. Раккасаны мало что могли сделать с этим, поскольку понятия не имели, где находятся позиции минометчиков противника. После того, как одна из мин приземлилась менее чем в пятидесяти метрах, Верчински и Савуса переглянулись. "Окей, ребята, время паковаться", сказал Верчински, и они, собрав радиооборудование, переместились на небольшое расстояние вдоль гребня, пытаясь избежать внимания минометного расчета противника. Находясь в ТОЦ Раккасана в Баграме, Джим Ларсен слушал, как его командир закончил передачу словами: "Находимся в контакте, двигаемся". В течение часа Ларсен сидел у радио, нервно ожидая, пока TAC не восстановит связь. "Я испытывал определенное чувство беспомощности", говорил он. "Ничего нельзя было поделать, они были сами по себе".
Нервы Мюррея несколько успокаивало хладнокровие, проявляемое под огнем Верчински и Савусой. Немногим полковникам, даже в пехоте, приходится вступать в прямые перестрелки, и Мюррей предположил, что сражение "возродило некоторые воспоминания" у командира бригады. "В какие-то моменты он выглядел как пехотинец, а в другие – как парень, командующий сотнями людей, участвующих в жестокой драке. Временами он казался истощенным и напряженным, но в большинстве случаев выглядел находящимся в своей стихии. С этим парнем я вернулся бы в горы в любое время".
Спорадический огонь стрелкового оружия, направленный на TAC, начал превращаться в более согласованную атаку. "Как только вам понадобятся бомбы, просто дайте мне знать", сказал Мюррей Верчински, понимая, что ситуация ухудшается. Спустя некоторое время произошло короткое затишье в вызовах поддержки со дна долины, и Верчински воспользовался случаем. "Дино", давай закинем туда несколько бомб", сказал полковник своему офицеру связи. "Что ты можешь для меня сделать?" Мюррею хотелось бы, чтобы Верчински задал этот вопрос чуть раньше, поскольку противник теперь находился на "опасно близком" расстоянии от TAC. Из-за близости партизан, капитан выдал запрос на любой самолет, оснащенный бомбами с лазерным наведением. К нему была направлена пара F-16. Мюррей выполз на небольшой гребень, чтобы определить координаты района цели. "У наших бойцов контакт с противником", сообщил он пилотам. "Находимся под огнем с севера". Он описал, где именно на Пальце они находятся, и с помощью зеркала попытаться показать свое местонахождение пилотам. Однако они не смогли найти на земле TAC Раккасана, что подняло уровень напряжения еще на одну-две ступени. "Когда сброс происходит так близко, очень хочется, чтобы они знали, где находятся свои", говорил Мюррей. Поэтому сначала он потребовал, чтобы один из F-16 сбросил бомбу за пределами опасно близкого расстояния. Бомба попала именно туда, куда запрашивал Мюррей. "Видите, куда попала бомба? Теперь я хочу, чтобы прошли примерно полпути вдоль того хребта и сообщили мне, что видите", сказал он пилоту. "Я вижу, что там, похоже, бегают какие-то парни, и определенно вижу небольшой вход в пещеру и все такое", ответил пилот. "Вот где я хочу увидеть следующие бомбы". "Хорошо, как близко до своих?" "Триста метров". "Хорошо". Затем Мюррей передал инициалы командира на земле, в данном случае, "ФВ", что означало Фрэнка Верчински: необходимый шаг, когда наземные силы запрашивают самолет для нанесения "опасно близкого" авиаудара.
Последовала короткая пауза, пока бомбы летели к земле, затем за оранжевым облаком взрыва последовал сотрясший землю грохот, когда бомбы взорвались прямо на цели. "Там внизу не осталось ничего", сказал Мюррею один из пехотных офицеров. "Спасибо, вы, ребята, спасли нас", передал Мюррей F-16, когда те готовились уходить. Но у него не было времени, чтобы насладиться удовлетворением, решив неотложную проблему на севере. Битва вокруг Хафпайпа требовала его внимания.

С уходом двух подбитых "Апачей" Райан объединил свои оставшиеся машины в группу из трех вертолетов. Бой на юге становился еще более хаотичным. Проблемы со связью мешали пилотам получить четкое представление о расположении своих и вражеских сил в том конце Шахикота. Необходимость лететь прямо на утреннее солнце усугубляла проблему. Пилоты знали, что войска ЛаКамеры нашли убежище в лощине, ставшей известной как Хафпайп, но им было чертовски сложно найти ее на земле. Им пришлось сделать несколько кругов над долиной, прежде чем разглядеть ее, и всякий раз, когда они пролетали мимо Кита, их обстреливали.
Примерно в это время Шено выпустил единственную ракету "Хеллфайр", использованную "Апачами" в тот день. Удобный случай подвернулся, когда по радио поступил срочный призыв о помощи от Чипа Прейслера, командира 2-187. Он и несколько его солдат все еще находились в комплексе, но были прижаты огнем Калашниковых и РПГ, град которого обрушивался на них из бункера Аль-Каиды, находящегося на плато всего в 150 метрах к западу, немного севернее Серханхеля, и чуть восточнее Кита. Шено был ближе всех к цели, и отреагировал немедленно. Сначала он обнаружил солдат 2-187 на дне долины, заметив их панель VS-17. Затем они дали ему направление и дальность, с которой по ним велся огонь. Шено полетел в этом направлении. Через пару секунд он и Херман заметили под собой бункер. Это была всего лишь дыра в земле, укрепленная какими-то камнями, выложенными вдоль края, не имевшая перекрытия. Взглянув вниз, пилоты увидели двух вражеских боевиков. Один стрелял в "Апач" из автомата Калашникова, у другого на плече была пусковая установка РПГ. Рядом с ними на земле лежали два рюкзака – один синий, другой оранжевый. Осознав опасность, партизаны выскочили из бункера и бросились бежать, спасая свои жизни, пока Шено разворачивался. Когда боевики сбегали вниз по краю плато, он выпустил свои последние двадцать пушечных снарядов. Один боевик упал, но другой выжил и решил, что его лучшая надежда – на защиту бункера. Он вскарабкался обратно на холм, возможно, надеясь добраться до РПГ, прежде чем Апач вновь сможет атаковать.
Без ракет и 30-мм снарядов, единственным выходом для Шено были его "Хеллфайры". Он вновь развернулся в сторону бункера. (В отличие от пушки, ни блоки НУРС, ни пилоны с "Хеллфайрами" не были связаны со шлемом пилота, поэтому Шено должен был направить вертолет на цель, чтобы поразить ее этим оружием.) Он видел цель четко – слишком четко. Минимальная дальности применения "Хеллфайра" составляла 500 метров – если он будет выпущен ближе к цели, он не успеет взвестись, и не взорвется при ударе. Шено был слишком близко, поэтому он воздержался от пуска, и, описав круг, вновь направил "Апач" на бункер. "Хеллфайр" не является полноценной ракетой "выстрелил и забыл", он направляется на цель лазерным лучом, который должен оставаться направленным на нее до момента попадания. Вместо того чтобы снова пролететь над противником без стрельбы, Шено потянул управление на себя и заставил "Апач" попятиться. В 520 метрах от цели лазерный дальномер окончательно захватил ее. Херман немедленно произвел пуск. Ракета умчалась с направляющей по настильной траектории, ее двигатель оставлял дымный след, когда она следовала вдоль лазерного луча.
В тот самый момент, когда боевик Аль-Каиды достиг вершины плато и прыгнул, ища укрытия в бункере, ракета попала прямо в цель, взорвавшись с белой вспышкой и облаком дыма и пыли. Со стороны партизана это был классический случай неудачного выбора времени. Шено и Херман пролетели над позицией еще раз. "Она исчезла", сказал Шено.
Три оставшиеся "Апача" по-прежнему кружили над долиной, ныряя вниз, пытаясь быть везде и всюду, продолжая отвлекать внимание противника от пехоты. Райан и Килберн сделали заход на позицию Аль-Каиды к северу от "Джинджер". Они только что дали очередь 30-мм снарядов по цели, находившейся теперь всего в 200-300 метров от них, и собирались отвалить влево, когда капитан был ошарашен громким хлопком, как будто фейерверк взорвался прямо рядом с кабиной. Мелкие кусочки плексигласа осыпали его, скапливаясь на коленях, на радиоконсоли и на полу. С нехорошим предчувствием он заметил кровь на своем бронежилете. "В меня попали!" крикнул он Килберну, его сердце бешено колотилось, когда он ощупывал себя в поисках ран. С облегчением он обнаружил, что все пальцы на его руках и ногах остались при нем и были целы, и у него не было никаких других очевидных ран на руках, ногах или туловище. Он переключил внимание на голову, проверив свое лицо в маленьком кабинном зеркальце которым он обычно пользовался, чтобы наблюдать за сидящим сзади напарником. Кровь текла из небольшого пореза на подбородке, где пуля пометила его, отклонившись после попадания в раму правой двери. Устроив Райану столь интимный сеанс бритья, пуля вылетела сквозь фонарь кабины. Аль-Каида была в паре дюймов от того, чтобы убить командира "Апачей" оперативной группы "Раккасан". Это была еще одна из серии опасных ситуаций, в которых оказывались солдаты оперативной группы. Позже Райан будет иронично называть этот инцидент "значительным эмоциональным событием" – армейским определением того, что пугает вас до усрачки.
"Мне очень повезло, говорил он. "Наверное, это был мой день".
К тому времени у оставшихся "Апачей" почти не осталось топлива и боеприпасов. Примерно в 07:50 Райан отдал приказ вернуться на FARP, и три вертолета вылетели из долины.

(19) Сигнальное полотнище, предназначенное для подачи сигналов летательным аппаратам и для взаимного опознания своих войск. Представляет собой прямоугольник размером 70 х 24 дюйма (177 х 60 см), либо 72 х 20 дюймов (182 х 50 см) из нейлоновой ткани окрашенной флуоресцентной краской в оранжевый цвет с одной стороны и светло-вишневый с другой (прим. перев.)
(20) Fast-movers – реактивные истребители-бомбардировщики непосредственной огневой поддержки, прозванные так за высокую скорость полета (прим. перев.)
(21) Rak TAC Ridge – обозначение, которое можно примерно перевести как "хребет передового КП Рака". Фонетически созвучно "Хребту разбитых сердец" (Heartbreak Ridge), месту одного из известных сражений времен войны в Корее (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 17 янв 2020, 05:08 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 17 янв 2020, 12:02 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Lis (G.S.) писал(а):
Савуса, который до высадки даже не знал о существовании ДШК, теперь понял значение того, что сделали люди Гуди.


Фраза построена так, что непонятно, Савуса не знал о ДШК вообще в природе или конкретно об этой позиции. Может переделать немного?

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 17 янв 2020, 17:42 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Винд писал(а):
Lis (G.S.) писал(а):
Савуса, который до высадки даже не знал о существовании ДШК, теперь понял значение того, что сделали люди Гуди.


Фраза построена так, что непонятно, Савуса не знал о ДШК вообще в природе или конкретно об этой позиции. Может переделать немного?


Стоит ли? С одной стороны, я все-таки переводчик. И стараюсь вмешиваться в авторский текст по минимуму. Только когда ну совсем уж не по-русски фраза построена, или какой-то фразеологический оборот, которому у нас по смысловому значению другое высказывание соответствует (да и то при этом стараюсь давать сноску-пояснение).
Ну и потом как по мне, тут из контекста абзаца все вполне понятно: вот позиция конкретного ДШК, вот уработавшая ее "Мако-31", а вот размышления Савусы по этому вопросу...

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 19 янв 2020, 18:40 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
10.

После того, как Ропель помог батальонным минометчикам переместить боеприпасы с LZ, он присоединился к остальным членам своего отделения, входившим в состав Корабельной группы 1, и, выстроившись клином, они вместе двинулись на юг. Но когда они вышли на небольшую возвышенность, позади них пролетел "Апач" и выпустил пару ракет, ударивших всего в тридцати футах (9 м) от Ропеля – одна слева сзади, вторая впереди справа. Ропель даже не понял, что по нему стреляли, пока осколки, посланные двумя взрывами, не пролетели мимо него. В отсутствии противника в непосредственной близости было ясно, что пилоты приняли его людей, оставшихся невредимыми, за врага. Остальные 187 бойцов, ставших свидетелями едва не разыгравшейся трагедии, быстро расстелили на земле полотнища VS-17. "На самом деле мы немного нервничали по поводу "Апачей", говорил Питерсон. О'Киф приказал Ропелю оттянуть своих людей обратно в Хафпайп.
Следующие девяносто минут Ропель и его люди провели в Хафпайпе, но он чувствовал себя неловко в такой статичной роли. Когда на них обрушился ливень мин Аль-Каиды, он почувствовал желание что-то сделать с этим. Ропель повернулся к сержанту морской пехоты, приданному батальону в качестве переводчика или сотрудника военной разведки. "Нам нужно убираться отсюда", сказал он. "Чертовски верно!" ответил морпех. Согласовав свой план с О'Кифом, Ропель отвел свое отделение и морского пехотинца примерно на 100 метров на юг от Хафпайпа к холмику высотой около четырех футов (1,2 м), длиной двадцать и шириной двадцать пять футов (6 и 7,6 м). Они заняли позицию на этом бугорке, став по ходу дела самым южным форпостом ЛаКамеры. Они оставались там пару часов, просто наблюдая, прежде чем инстинкты Ропеля вновь велели ему предпринять более решительные действия. Он был уверен, что где-то на восточном хребте был как минимум один наблюдатель Аль-Каиды, корректирующий минометный огонь противника. Глядя на восток, он понял, что восточная стена долины разделена на систему хребтов. Непосредственно перед ним оказался нижний гребень, на который, по его мнению, он со своими людьми мог подняться. Он решил попробовать. Оставив пулеметный расчет на холме для прикрытия, он повел остальных своих людей вверх по склону. Но всего через несколько минут по ICOM с ним связался О'Киф с требованием возвращаться, поскольку рядом с его позицией должен быть нанесен воздушный удар. На протяжении следующих нескольких часов эта последовательность повторялась несколько раз – Ропель и его люди начинали было карабкаться на гребень, лишь чтобы быть отозванными вниз. С пятой или шестой попытки Ропель достиг успеха. Подстегиваемые жутким польским акцентом Ропеля и используя мертвое пространство, чтобы укрыться от стрелков противника к югу и востоку от них, солдаты постепенно взбирались на хребет. По мере того, как воздух становился разреженным, их дыхание все более затруднялось. Камни, за которыми они передвигались, по мере подъема давали все меньше и меньше укрытия, заставляя людей сначала встать на четвереньки, а затем проползти последние несколько ярдов до гребня на животе.
Ропель, шедший вторым с конца в группе из семи или восьми штурмующих бойцов, обнаружил тропу, окаймленную камнями, защищавшими его, пока он лежал. Бздынь! Пуля срикошетила от большого плоского камня рядом с ним. Затем он услышал другие рикошеты и характерный треск пуль, преодолевающих звуковой барьер, пролетая над его головой. Но поначалу он не мог сказать, откуда они прилетают. Он сполз на пару футов вниз по склону и, оглянувшись через плечо, увидел, как земля "кипит" вокруг ног рядового первого класса Стивена Хендерсона, "тощего как палец" солдата, шедшего последним и оставшегося стоять. Неожиданно Ропель понял, что его отделение обстреливают войска из Хафпайпа. Недолго думая, он вытащил из своего защитного жилета зеленую дымовую гранату, выдернул чеку и скатил ее вниз по склону, надеясь, что дым одновременно скроет его людей от Хафпайпа и даст знать, что они американцы. Почти одновременно он заорал в свой ICOM: "Прекратить огонь! Прекратить огонь!", после чего приказал Хендерсону поднять свою задницу на вершину хребта и залечь там за кустами. Люди впереди него уже выползли из поля зрения, но теперь вражеские боевики на горных склонах заметили Хендерсона и Ропеля, тащащихся вверх, и открыли огонь. В какой-то момент их обстреливали спереди, справа и слева сзади, пока бойцы в Хафпайпе не осознали свою ошибку.
Оказавшись за укрытием на гребне, Ропель понял, что хребет обрывается отвесной скалой. Он смотрел через ущелье на саму восточную стену долины. Он и его люди расположились между камнями и чахлыми кустами в поисках целей, которые они могли бы поразить самостоятельно или навести на них авиацию. Их расположение на возвышенности означало, что обзор на юг и восток у них был лучше, чем у кого бы то ни было из прилетевших с ЛаКамерой. Удерживая возвышенность, отделенную от статичной обороны Хафпайпа, и ища врага, Ропель наконец-то оказался в своей стихии.

Разведчики Хелберга направили свои бинокли и прицелы на Серханхель и вскоре пришли к поразительному выводу: кишлак оказался совершенно пустым. Прежде чем они полностью осознали последствия этого, они услышали стрельбу позади и свист пуль над головой. Похоже, они летели со стороны "Дианы".
Маленький отряд Люмена продвинулся на 200 метров на восток, когда с позиции в 300 метрах от них был открыт огонь. Люмен, начавший развертывание в Афганистане как взводный сержант 3-го взвода, но затем назначенный командиром взвода, когда Прейслер снял слабого лейтенанта, занимавшего эту должность, был разочарован медленной реакцией некоторых сержантов, когда начали лететь пули. "Вали нахрен и веди своих гребаных людей!" крикнул он и вызвал пару снайперов и расчет 240-го во главе с сержантом Генри Шмитцем. Пулеметчик заметил двух вооруженных людей на подковообразной позиции, устроенной в расщелине. Один боевик стоял, высунувшись по пояс. Шмитц поймал его фигуру в свой прицел. "Он у меня на мушке, я могу сделать его?" спросил он. "Завали ублюдка", ответил Люмен. Шмитц выпустил очередь, пришедшуюся в пояс, грудь и голову боевика. По словам Шмитца, находившийся в его прицеле человек "разлетелся вдребезги". "Его внутренности расшвыряло повсюду". Шмитц дал короткую очередь по другому партизану. Сорок пуль заставили позицию замолчать.
Люди Люмена начали изнурительный подъем по крутому оврагу к "Диане". В разреженном воздухе даже самые сильные и молодые "11 Браво" чувствовали, как горят их бедра и легкие. С каждым шагом воздух становился все разреженнее, а рюкзаки казались все тяжелее. Когда колонна пересекала линию снегов, несколько человек из радиоразведки, которых "Кинжал" придал подразделениям Раккасана для ведения радиоперехвата, изо всех сил старались не отстать. Люмен терял терпение. Между взводом и "Дианой" осталась последняя гряда. Поверхность скалы была столь же гладкой, сколь и крутой. Никаких уступов или козьих троп, которые могли бы послужить путем к вершине, не было. Они должны были совершать восхождение трудным путем: прямо вверх, хватаясь и подтягиваясь. Люди цеплялись за склон как могли, но они были близки к полному истощению. Каждый потенциальный зацеп для рук был скользким ото льда, все опоры для ног скрывал снег. Вновь и вновь солдаты поднимались до середины, прежде чем срывались и скатывались вниз. Они стискивали зубы и пытались снова, но часто с тем же результатом. "По стандартам учебников это была непроходимая местность", вспоминал Шмитц. Однако один за другим с огромными усилиями пехотинцы наконец-то втащили себя на вершину. Но лингвисты не смогли этого сделать.
Люмен, будучи почти наверху, услышал крик снизу. "У нас тут парень спекся". Мне это дерьмо не нужно, подумал он. Нам всегда говорили "иди или умри". Я не хочу, чтобы мои ребята умерли сегодня. Это не лучший день для смерти. Он повернул назад и обнаружил лингвиста, полностью выдохшегося, у подножья склона. Шмитц спустился помочь. Один за другим Шмитц втащил на склон рюкзаки лингвистов. Затем он толкал и тянул вверх их самих. Люмен вновь начал движение взвода. Еще через 300 метров он объявил, что они на "Диане". Бойцы оборудовали блокирующую позицию, используя белую киперную ленту и другие материалы, которые они втащили на гору. Они начали со знака примерно в 300 метрах от своей позиции, на котором было написано "ПОВОРАЧИВАЙ НАЗАД, ТАМ МИНЫ! Через 200 метров второй знак гласил: "ПОВОРАЧИВАЙ НЕМЕДЛЕННО! ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!" Любой, кто пройдет мимо обоих знаков, наткнется на стену свинца из 240-го Шмитца.
Было 08:45. Люмен мало что слышал от 1-го и 2-го взводов. Радио молчало. Солдаты отдышались и начали оборудовать боевые позиции. "И тогда разверзся ад", вспоминал Люмен. Солдаты, отправленные для установки знаков, только что вернулись, когда с нескольких направлений по взводу был открыт огонь из стрелкового оружия. Люмен полагал, что наиболее точный огонь велся из пещер возле вершины высоты 3033. Он вызвал Бальтазара и запросил разрешение выйти и "зачистить" пещеры. Бальтазар повторил цели и задачи Люмена - "обустроить блокирующую позицию "Диана", чтобы предотвратить бегство противника из РБД "Ремингтон" – и велел ему оставаться на месте. Обстрел, настолько интенсивный, что Люмен сравнил его с огнем на пляже в Нормандии, показанном в фильме "Спасение рядового Райана", велся с высоты 3033. Люмен шагнул к краю периметра, где его люди укрывались от пуль. Держа свой М4 у бока, словно пистолет, он указывал своим бойцам вражеские позиции, управляя их огнем. Если они не видят противника, говорил он им, то они должны прочесать огнем вершину холма и линии гребня слева и справа. Третий взвод принялся отвечать противнику сторицей. За пару минут стрелки 240-х выпустили около 400 патронов 7,62-мм, стрелки SAW от 200 до 400 5,56-мм патронов в лентах, в то время как стреляющие из M4 также выпускали 5,56-мм патроны, опорожняя магазин за магазином.
В течение тридцати минут "Диана" сотрясалась от треска стрельбы автоматического оружия и периодических взрывов РПГ. Затем огонь противника ненадолго стих. Люмен подошел к своему радисту. Пара дополнительных медиков, приданных 3-му взводу, также были там, сбившись в кучу со своими сумками. "Добро пожаловать в бой, ублюдки!" рявкнул Люмен. По его словам, ошеломленные медики взглянули на него так, "как будто я обкурился крэка".
К 10:30 все три взвода Бальтазара находились на блокирующих позициях. Только Люмен все еще находился в плотном огневом контакте. Прейслер и Бальтазар переместили свои командные пункты на "Бетти", которая была занята 2-м взводом Бальтазара и являлась самой северной из трех блокирующих позиций, устроенных первым подъемом сил Прейслера. Командование батальона следило за интенсивным радиообменом между Верчински и ЛаКамерой. Было ясно, что 1-87 столкнулся на юге со значительно более крупными силами, чем предполагалось. Взгляд на карту сказал командирам 2-187, что противник, напавший на Хафпайп, может легко продвинуться по восточному гребню, чтобы штурмовать их. Прейслер и Нильсен полагали, что ночью боевики Аль-Каиды отступят, а на следующее утро будут использовать тактику "бей и беги" против их войск на восточном хребте. Кто-то в Хафпайпе умолял по радио о поддержке с воздуха, и настроение на командном пункте Прейслера стало мрачным. Святый боже, их там избивают, подумал Нильсен. Завтра это можем оказаться мы.

ЛаКамера вызвал Крафта к себе вскоре после того, как прибыли раненые. Обычно командиру роты не хочется, чтобы его командир батальона находился в 75 метрах, когда он пытается выполнять свою задачу. Но Крафт понял, что у ЛаКамеры есть два больших преимущества. Во-первых, командир 1-87 мог использовать свое звание в борьбе за своевременную координацию непосредственной авиаподдержки с самолетов над ними. Во-вторых, спокойствие ЛаКамеры наполнило его подчиненных уверенностью. "До этого момента я толком не знал своего командира батальона", говорил Питерсон. "Я думал, что он надменный придурок. Но в решающий момент он показал свое истинное лицо. Он воин". Крафт оценил тот факт, что ЛаКамера предоставил ему самому руководить своим боем, а не тянулся через плечо, занимаясь микроменеджментом вместо него. "Подумайте о том, как легко ему было бы просто взять это на себя", говорил Крафт. "Он этого не сделал. Он является одной из основных причин, почему я хочу сделать карьеру в Армии".
Когда Крафт прибыл на командный пункт батальона, ЛаКамера разговаривал по радио с Верчински. Когда разговор закончился, он повернулся к Крафту. Пришло время "пересмотреть план", сказал ЛаКамера. Они ожидали нескольких "беглецов" пытающихся скрыться этими путями, но не окопавшиеся, вооруженные до зубов силы, которые их окружали. "Окей, вот что я думаю, Нельсон", сказал ЛаКамера. "Мы можем продолжать то, что делаем здесь, и удерживать этот район, или можем попытаться немного отойти на юг и обустроить свои блокирующие позиции там. Что ты думаешь?" "Ну, исходя из количества уже имеющихся у меня раненых и рюкзаков, которые у меня остались на LZ, нам следовало бы держаться здесь", ответил Крафт. Его босс согласился. "Хууа, сэр", сказал младший офицер. "Я сделаю это".
Крафт связался с О'Кифом и сказал, чтобы он переводил своих людей в Хафпайп. Оставив отделение Ропеля на их холмике в 100 метрах к югу, остальная часть 2-го взвода выдвинулась к Хафпайпу "перекатами", когда один элемент обеспечивает огневое прикрытие, а другой движется. По дороге они были поражены минометным огнем, в результате чего было ранено несколько человек. Когда они достигли Хафпайпа, у Крафта в чаше оказалось примерно по отделению от каждого взвода. Он поручил людям О'Кифа занять западную сторону, в то время как минометчики Питерсона и остатки 1-го взвода завязали бой на восточном гребне.
Раненые О'Кифа присоединились к остальным на пункте сбора, где майор Томас Бирн, батальонный хирург, руководил кровавым действом. Кевларовые шлемы и бронежилеты солдат остановили множество осколков, то есть было мало опасных для жизни повреждений, но имелось множество ранений конечностей. У солдатской формы отрывали штанины, чтобы можно было перевязать раны. Никто не паниковал. Состояние даже самых тяжелых из них, специалиста Джеймса Беркинса, стрелка SAW, и Кайла Макговерна, двадцатилетнего радиста Маройки, было стабильным. У Беркинса, как выяснилось, было осколочное ранение сердца (осколок вошел через небронированный бок его жилета), и он то приходил в себя, то вновь терял сознание. Макговерн, казалось, имел ранения почти везде, где не был защищен шлемом и бронежилетом. Помимо защитного снаряжения, раненые были обязаны своим стабильным состоянием двум факторам. Одним из них был приоритет ЛаКамеры в обучении медиков и получении каждым солдатом квалификации боевого спасателя. Вторым был "Док" Бирн, который, оказавшись под огнем впервые, произвел впечатление на всех солдат в Хафпайпе. Когда раздался крик "Обстрел!" он закрыл раненого своим телом. Когда раненых вынесли за пределы Хафпайпа, он побежал к ним, не заботясь о собственной безопасности.
Грипп отдавал Бирну должное за предоставление командованию батальона очень профессиональных, бесстрастных докладов о состоянии раненых, которые помогали ЛаКамере принимать решения. Никто из командиров не испытывает удовольствия, наблюдая страдания своих людей, но после обсуждения состояния раненых с "Доком" Бирном, ЛаКамера решил не запрашивать никакого медэвака до наступления темноты. Он сделал это, зная, что раненые могут выжить до того времени, а если враг собьет эвакуационный вертолет, это изменит ход битвы. Тем не менее, окончательное решение о том, следует ли пытаться эвакуировать раненых ЛаКамеры лежало на Хагенбеке. После разговора с Верчински, который, в свою очередь, разговаривал с ЛаКамерой, Хагенбек принял то, что он назвал "мучительным" решением отложить попытки эвакуировать раненых из Хафпайпа до наступления темноты. "Я не решался отправить их, потому что по долине летали РПГ и все такое, и я был совершенно уверен, что среди вертолетов, пытающихся забрать их в дневное время, будут сбитые", сказал он. "Фактически я развернул некоторые из уже летевших туда на полпути". Крафт сказал, что это было правильное решение. "Отправляясь на операцию, солдаты знали, что нам придется поддерживать наших раненых, пока ход боя не позволит нам их эвакуировать", сказал Крафт. "Каждый солдат знал об этом. И это не вызвало (со стороны солдат) совершенно никаких проблем для командиров".
Среди раненых, над которыми трудился Бирн, были Маройка и Эбботт, командир 1-го взвода и взводный сержант соответственно. По словам Крафта, у Маройки были осколочные ранения "почти повсюду", но особенно на голени, верхняя часть руки Эбботта была разорвана тем же снарядом. Когда оба прибыли с "Хизера" вместе с остальными ранеными, Крафт понял, что ни тот ни другой не в состоянии руководить людьми в бою. Рэнди Перес, клерк-снабженец, ставший пехотинцем, теперь был старшим среди боеспособных людей 1-го взвода. Крафт собирался доверить ему огромную ответственность, но времени для любезностей не было. "Эй, ты – 1-6", сказал ему по рации капитан, используя позывной командира 1-го взвода. "Роджер, сэр, я понял", ответил Перес. Крафт сказал ему, что первый взвод будет отвечать за восточную сторону опорного пункта. "От двенадцати до трех и до шести все твое". И вот так "парень из снабжения" получил под командование взвод в самой жестокой битве, в которой пехота США сражалась за десятилетие.
Первая мысль Переса была о людях, которые только что оказались в его подчинении. Я хочу, уберечь этих парней, и я хочу вытащить их отсюда, подумал он. С этой целью он немедленно приказал им рассыпаться, когда они подползли к бровке Хафпайпа. Затем он осмотрел линию хребта перед собой, пытаясь разглядеть вражеских боевиков, продолжающих поливать Хафпайп пулями из Калашниковых и ДШК, РПГ и минометными минами. Он разглядел нескольких в чем-то похожем на черную форму, но их было легче обнаружить на Пальце, чем на восточном хребте. Затем пара "Апачей" пролетела над его головой с запада на восток, осыпая позиции на восточном гребне ракетами и пушечным огнем. Перес возликовал. Эти парни вот-вот отымеют тех. Но затем спрятанный ДШК выплюнул яростный отпор в виде 12,6-мм пуль. Апачи развернулись и исчезли. Перес был поражен сопротивлением противника. Это будет долгий гребаный день, подумал он, глядя на хребет. Что там за хрень?
Самый свежеиспеченный командир взвода в Армии вошел в свою роль, словно был рожден для этого. В течение всего дня он перемещался вдоль позиций своих людей, следя за тем, чтобы у всех было достаточно боеприпасов, раздавая магазины тем, кто в них нуждался, и проверяя потери. Его люди справлялись со своими проблемами так же, как он справлялся со своими. Никто не дергается, никто не сидит в обнимку с оружием, никто не скорчился в позе эмбриона, так что у меня нет проблем, думал он. Эбботт, который долгие часы наставлял Переса в Драме, обучая его всему необходимому, чтобы выжить в качестве пехотного сержанта, теперь стал свидетелем плодов своего труда. Перес чувствовал, что его раненый взводный сержант следит за его успехами, но сопротивлялся искушению опереться на Эбботта. Это мое испытание, и я не могу каждые две минуты бегать к нему и спрашивать, что мне делать, сказал он себе. Ему не стоило беспокоиться. Через шесть или семь часов после боя в один из моментов прояснения сознания Эбботт сказал ему: "Ты отлично действуешь". К исходу дня Грипп, задававший вопрос, знает ли Перес, во что ввязывается, решив стать пехотинцем, с трепетом наблюдал, как Перес доказывал, что у него есть то, что нужно, и даже сверх того. "Он надирал задницы, словно был боевым ветераном, прошедшим множество сражений", говорил Грипп. "В тот день он проделал просто потрясающую работу". "Он (Перес) был повсюду", говорил Крафт. "Сержант Перес действовал как опытный командир взвода. Если бы мне нужно было описать идеального командира взвода в боевой обстановке, это был бы сержант Перес".
На всем протяжении долины вырисовалась картина, которая была бы знакома ветеранам всех вооруженных столкновений от Гавгамел(22) до Геттисберга(23). В каждом из мест, где сражалась оперативная группа "Раккасан", когда молодые солдаты искали руководства, его обеспечивали сержанты. Фишки были брошены, и Рэнди Перес, Анджей Ропель, Майкл Питерсон и их собратья взяли ответственность на себя. Предсказание Гриппа сбылось на все сто. Это был сержантский бой, все верно, и сержанты полностью отдавались ему.
Их солдаты не подвели. Зажатые и окруженные врагом, превосходившим их как по численности, так и по вооружению, и сражавшимся со свирепостью, которой никто не ожидал, молодые пехотинцы ответили на хаос и смятение храбростью, удивившей даже их сержантов. "Я был просто поражен, видя этих молодых парней, впервые оказавшихся под огнем, как они двигались и вели ответный огонь, они были похожи на опытных боевых ветеранов", говорил Грипп. "Мои парни не испугались. Не было никого, кто считал бы, что мы не выберемся оттуда".
Но когда пули АК-47 рикошетили от камней, а РПГ взрывались со вспышками оранжевого пламени и клубами черного дыма, не все в Хафпайпе сохранили хладнокровие. "Было видно, что несколько человек начинают сдавать", говорил Питерсон. Он имел в виду одного-двух членов группы радиоразведки, сопровождавшей пехоту в бою. Эти бойцы бросили свое высокотехнологичное оборудование для прослушивания вместе с рюкзаками в безумном рывке к Хафпайпу. Теперь, не в состоянии выполнять свою работу, штаб-сержант потерял самообладание во время особенно интенсивного минометного обстрела. "Нам нужно убираться отсюда!" орал он. "Мы все умрем!" "Куда, черт возьми, ты собираешься бежать, приятель?" ответил Питерсон. "Просто оставайся здесь и сражайся". План пошел ко всем чертям, они были прижаты огнем противника, и их двузначное число раненых в любом случае не позволило бы им маневрировать силами, но ЛаКамера и Грипп не были сломлены. Их раненые были стабильны, их бойцы хорошо сражались, а опасность захвата их позиций практически отсутствовала. В тех редких случаях, когда вражеские боевики пытались продвинуться в их направлении из Марзака, они уничтожались или отбрасывались огнем М4 и пулеметов из Хафпайпа. Неожиданная численность противника на высотах вокруг "Джинджер" и на Пальце помешала людям Крафта занять "Джинджер" и вынудила их покинуть "Хизер", но, по мнению ЛаКамеры, его войска "контролировали огнем" каждую из этих позиций. Этот вопрос был спорным, но главная истина заключалась в том, что на замену обоснованию необходимости блокирующих позиций – предотвращению попыток находящегося на дне долины противника скрыться – пришла реальность. Большая часть вражеских сил находилась на возвышенностях, и никто не пытался бежать через перевалы, которые должна была блокировать ОГ "Раккасан". Тем не менее, ЛаКамера предпочел дождаться сумерек, а затем эвакуировать своих раненых и под покровом темноты переместить остальные силы на новые позиции. Когда Хагенбек решил "закрепить успех" в северной части долины, одновременно вытащив силы ЛаКамеры с юга, это расстроило двух бывших Рейнджеров, находящихся в Хафпайпе. "Мы не хотели уходить", сказал Грипп. "Вышестоящие приняли решение эвакуировать нас… это была их долбанная идея фикс".

(22) Битва при Гавгамелах (1 октября 331 г до н.е.) – решающее сражение между армиями Александра Македонского и персидского царя Дария III, после которого империя Ахменеидов прекратила свое существование. В античных источниках известна также как битва при Арбелах (прим. перев.)
(23) Битва при Геттисберге (1-3 июля 1863 года) – самое кровопролитное сражение в ходе Гражданской войны в США. В ее ходе Потомакская армия Союза смогла выдержать атаку Северовирджинской армии генерала Ли и нанести ей урон, сделавший невозможным продолжение Геттисбергской кампании имевшей целью создание угрозы Вашингтону. Считается переломной точкой всей войны (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 21 янв 2020, 09:37 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 22 янв 2020, 01:21 

Зарегистрирован: 08 май 2018, 19:11
Сообщений: 250
Команда: нет
Lis (G.S.) писал(а):
aliksey_uk писал(а):
Читая, стал "привязываться" к местности на вэбкартах, и нашел интересные листы карт :)

https://nakarte.me/#m=13/33.41934/69.32116&l=T/K/W


Блин! Как долго и безуспешно я это искал! А теперь хоть бери и все (почти) названия перепиливай... :(


Вот ещё для "ориентирования"
https://www.globalsecurity.org/military ... i-khot.htm


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 23 янв 2020, 19:55 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
11.

С того момента, как Харди благополучно привел "Апач-203" домой, FARP гудел от бурной деятельности. Когда он и остальные трое пилотов вылезли из кабин, адреналин, пульсирующий в их венах, начал брать верх над ними. "Все говорили громко, похвалялись, словно мы там ловили пули зубами", говорил Пебсуорт. "Не думаю, что кто-то из нас в тот момент осознавал, что мы могли умереть. В тот момент мы просто, так сказать, играли мышцами, просто говорили: "Вау, мы сделали это".
Остальные три вертолета прибыли примерно через час. Как только они оказались на земле, Харди и Пебсуорт, который учился на тест-пилота по техническому обслуживанию, обошли их, оценивая повреждения. Увиденное ошеломило их. Каждая машина имела неоднократные попадания, в большинстве случаев их было гораздо больше, чем знали летевшие на них пилоты. Так, Хэмилтон вернулся на FARP, считая, что был единственным вертолетом, не попавшим под удар. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что, помимо нескольких пулевых отверстий в лопастях несущего винта, его "Апач" также получил пулю в тягу управления, соединяющую рычаг газа с двигателем.
Также между машинами ходила группка авиатехников и вооруженцев, у которых был насыщенный день.
При вылете вертолетов из Баграма пару часов назад со стороны технического персонала не было никаких подбадривающих напутствий. Они посмотрели, как "Апачи" исчезают во мраке на юге, а затем – за исключением пары солдат, работающих с пушкой Карра – развернулись и отправились обратно в свою палатку. Как и пилоты, технический персонал начал день, недооценивая значимость угроз, с которыми предстояло столкнуться "Апачам". Это настроение продлилось недолго.
"Прошло немного времени, когда кто-то ворвался в нашу палатку и сказал, что нужны все боеприпасы, которые у нас есть", вспоминал штаб-сержант Чед Бардуэлл, старший над техниками всех восьми "Апачей". По плану предполагалось загрузить боеприпасы в "Блэкхок" или "Чинук", и доставить их на Тексако. "После того, как начали поступать запросы на боеприпасы и донесения о подбитых машинах, он стал реальностью – и очень быстро", говорил Бардуэлл, прослуживший в Армии семь лет, половину разведчиком в кавалерии, а половину старшим техником вертолета
Бардуэлл и его солдаты отправились на пункт снабжения боеприпасами у северного конца взлетно-посадочной полосы и загрузили ящики с ракетами, "Хеллфайрами" и 30-мм снарядами в "Гаторы" и Хамви, а затем отвезли груз на полмили назад вдоль линейки, туда, где стояли "Чинуки". Когда сообщения о повреждениях и потерях достигли Баграма, Бардуэлл собрал команду из трех солдат. Их задачей будет отправиться на FARP и залатать "Апачи", чтобы вертолеты могли как можно быстрее вернуться в бой. Они загрузили пятнадцать ящиков с 30-мм боеприпасами (по 110 снарядов в ящике) и два ящика по четыре ракеты в каждом в "Блэкхок". Затем Бардуэлл и его команда из трех человек взобрались на борт и вылетели на FARP около полудня. Когда они добрались до Тексако, все шесть "Апачей" ждали их.
Бардуэлл прошел вдоль линейки машин, осматривая каждую. Его реакцией на обнаруженное была смесь облегчения и шока. Облегчение в том, что, хотя машины получили множественные попадания, некоторые из наиболее драматичных сообщений о масштабе повреждений, ранее полученных им по радио, были неточными. Ни один из вертолетов не получил РПГ в нос или в трансмиссию. "Исходя из некоторых донесений, которые мы получили, я ожидал увидеть, что все разнесено вдребезги", говорил Бардуэлл. Не в первый и не в последний раз сообщения, приходившие в Баграм с поля боя, оказались совершенно далекими от действительности. Но Бардуэлл и его люди все равно были шокированы тем, что некоторые из вертолетов смогли вернуться из Шахикота. Почти все лопасти винтов имели сквозные пулевые пробоины, равно как и несколько приводных валов, шедших назад по хвостовым балкам "Апачей" и вверх по вертикальному оперению к рулевым винтам. "Это шокировало меня", говорил Бардуэлл.
Под руководством Харди команда Бардуэлла приступила к работе. "По сути, мы смотрели, что можно сделать, чтобы как можно больше "птичек" смогли подняться в воздух, сказал Бардуэлл. Техники пытались залатать лопасти, замазывая отверстия "Хайсолом", похожим на клей веществом, чтобы предотвратить распространение трещин и расслоение лопастей. Тем временем вооруженцы лихорадочно трудились, исправляя повреждения электронных систем "Апачей".
Цена, которую сражение взяло с ударных "птичек" и их превосходные действия под огнем убедили Верчински приказать единственному в Афганистане оставшемуся годным к полету "Апачу" вылететь из Кандагара, чтобы присоединиться к битве. Двое пилотов – старший уорент-офицер 2-го класса Рэнди Хафф и старший уорент-офицер 2-го класса Сэм Беннетт – спали, когда поступил призыв о помощи. "Их разбудили и сказали: "Эй, у нас двое сбитых, вы должны отправляться туда", сказал Бардуэлл. Вместе с "Апачем" Карра, на починку которого в Баграме понадобилось всего сорок пять минут, и который затем вылетел на FARP, теперь там было две неповрежденные ударные "птички", готовые к бою.
В течение часа после их прибытия на Тексако, Бардуэлл и его группа техобслуживания подготовили к возвращению в драку еще двоих. Но Райан решил рискнуть отправить обратно в долину лишь один из них – тот, что пилотировал Шено. Пара других могла быть подготовлена к бою в случае необходимости, но ни "Апач-203" – тот, на котором Харди прилетел обратно без капли масла – ни номер 304 - изначальная "птичка" Харди, потерявшая почти все свои электронные системы, не будут боеготовы в ближайшее время.
После дозаправки "Апачей" техперсонал должен был выполнить еще одну задачу: перевооружить вертолеты. В частности, им пришлось заменить ракеты MPSM(24) на осколочно-фугасные со взрывателем ударного действия. Пилоты обнаружили, что в Шахикоте ракеты MPSM почти бесполезны, поскольку были предназначены для стрельбы с зависания. Люди лихорадочно вытаскивали из блоков двадцати семи фунтовые (12,3 кг) ракеты MPSM и заменяли их двадцати двух фунтовыми ракетами с ударными взрывателями, многие из которых были сняты с четырех вертолетов, которые не будут готовы к работе в тот день. Процедура повторялась на протяжении всего дня. "Каждый раз, когда кто-то возвращался на FARP, каждый из тамошней компании, независимо от ранга, таскал ракеты, которые мы могли использовать, из поврежденных "птичек" в целые", говорил Херли.
В тот день три работоспособных "Апача" совершили еще несколько вылетов в долину, но ни один из них не приблизился по интенсивности к первым девяноста минутам в котле Шахикота. В тот вечер все "Апачи" улетели обратно в Баграм (остальные четыре подлатали в степени, достаточной для небоевого перелета). На авиабазе удалось провести более тщательную проверку вертолетов. Объем полученных ими повреждений, был поистине экстраординарным. Помимо трех наиболее явно поврежденных "Апачей", все остальные имели многочисленные пулевые пробоины и другие повреждения, отправившие бы любой иной вертолет с небес на землю.
Во всех, кроме одной из двадцати восьми лопастей несущих винтов "Апачей", было минимум по одной пулевой пробоине. У некоторых были пулевые пробоины в топливных баках "Робертсон"(25), и ни один из них не самозатянулся, как это предполагалось, что быстро заметили пилоты. Один "Апач" получил две пули в стрингер, главную опорную поперечину, удерживающую хвостовую балку. Остальные пули изрешетили шины, повредили стойки шасси и пробили дыры в плексигласе кабин.
Разумеется, огонь не был исключительно односторонним. Апачи выпустили 540 пушечных снарядов, несколько сотен осколочно-фугасных ракет, четыре ракеты MPSM и один "Хеллфайр". Также, согласно свидетельствам пехотинцев внизу и командиров, наблюдающих за сражением с близлежащих холмов и контролирующих ход битвы из штаба в Баграме, они спасли бесчисленное количество жизней. "Капитан Билл Райан и его ребята были просто великолепны", заявил Хагенбек на пресс-конференции 6 марта. Они действительно изменили ход событий. Любой другой вертолет в мире разбился бы". Верчински пошел еще дальше, заявив, что 2 марта "Апачи" "совершенно точно спасли положение" его оперативной группы.
Сами "Апачи" с того первого дня сражения превратились в героев, развеяв неудобные воспоминания об оперативной группе "Хок" и удивив даже некоторых из солдат, которые знали их лучше всех. "Машины выдержали гораздо больше повреждений, чем, по моему мнению, могли, и они все еще продолжали летать", заявил Бардуэлл. "Некоторые из компонентов, которые они повредили… я не думал, что машина все еще сможет летать, а она смогла". "Он позиционировался как исключительно живучий, и независимо от того, что мы говорили о его конструкции, он сделал именно то, о чем заявлялось на протяжении последних двух десятилетий", сказал Херли.
Пару дней спустя в палатке "водителей "Апачей" появился двадцатитрехлетний капрал ВВС(26) Стивен Ачи, разыскивающий Шено. Со слезами благодарности на лице он рассказал, что высадился в Шахикоте будучи авианаводчиком, приданным роте "Чарли" 1-87 пехотного, но почти сразу же отделился от остальных членов корабельной группы. Он укрылся за своим рюкзаком в маленькой ложбинке. Когда он обернулся, все остальные мчались к Хафпайпу. Войска Аль-Каиды заметили его, прижали пулеметным огнем и неуклонно укладывали минометные мины все ближе и ближе. Они уже прострелили большую спутниковую рацию в его рюкзаке и едва не попали в него из РПГ. Не видя выхода из своего отчаянного положения, он потерял надежду, когда появившийся среди ясного афганского неба "Апач" Рича Шено выплеснул огонь на нападающих. Когда боевики Аль-Каиды переключили свое внимание и огонь на новую угрозу, возникшую, казалось, из ниоткуда, молодому летчику удалось спастись. Теперь он пришел отдать дань уважения своим спасителям.
Пилоты знали, что им также есть, чему радоваться. "Удача была на нашей стороне в тот день, вне всякого сомнения", говорил Райан, обманувший смерть на пару дюймов. "Определенно, могло быть гораздо хуже".

Люди Роджера Кромби провели большую часть дня в перестрелке с дюжиной партизан, собравшихся вокруг сорокафутового (12 м) холма в 1000 метрах к северо-западу. Стычка началась, когда двое боевиков, за которыми американцы следили на их пути на север от Марзака, начали спускаться с холма, пока не оказались всего в 800 метрах от "Евы". В этот момент пулеметчик 240-го, рядовой первого класса Марк Генри открыл огонь по шедшему первым человеку. Его первая очередь ушла выше. Пара упала на землю и открыла ответный огонь. Но через несколько мгновений Генри убил их обоих. Пару часов обе стороны безобидно обменивались огнем. Затем разведчики вернулись, услышав, что их и всех остальных будут выводить. Разведчики, продвинувшиеся дальше на юг вдоль подножья Такур Гар, провели два часа, наблюдая за одной из очень немногих вражеских женщин-боевиков, замеченных американскими силами во время "Анаконды". У женщины лет тридцати с лишним были собранные в хвост волосы, длинный шарф, доходящий до колен, и висящий на спине АК-47, рассказывал сержант Хорхе Алькарас. Разведчики наблюдали, как она готовила пищу, сидя на уступе у подножия Такур Гар. Вражеские боевики, некоторые из которых вели из укрытия огонь по разведчикам, спускались поесть, а затем возвращались на свои позиции. Когда разведчики собрались начать движение, минометный обстрел, произведенный по их вызову людьми Питерсона из Хафпайпа, стер ее позицию с лица земли.
Когда разведчики вернулись обратно на "Еву", Кромби выдвинул снайперскую команду Алкараса из двух человек на периметр, чтобы нанести удар по вражеским боевикам за бугром. Осматривая бугорок в сорокапятикратный прибор наблюдения, Алькарас заметил человека, движущегося в промоине у его основания. Его снайпер не смог опознать цель, так что Алькарас взял винтовку и прицелился. Он навел прицел чуть выше левого плеча цели, чтобы компенсировать легкий ветерок, и потянул спуск. "Я попал ему прямо в кишки", сказал Алькарас. Человек сложился пополам, проковылял несколько шагов и упал на землю. Остальные боевики выскочили, чтобы подобрать его, но они двигались слишком быстро, чтобы Алькарас смог удвоить свой счет.

Лежа на животах за камнями, скрывавшими их от всех, кроме самых внимательных глаз, Спиди и Боб с нарастающим разочарованием смотрели в свои приборы наблюдения. В течение получаса они наблюдали, как минометный расчет Аль-Каиды отправляет мину за миной в сторону сил 10-й Горной в Хафпайпе из места на юго-восточной оконечности Кита. Со своего выгодного местонахождения в 3500 метров к юго-западу профессионалы разведки AFO четко видели позиции партизан, в том числе пулемет, удачное расположение которого позволяло вести огонь по любому, кто окажется достаточно безрассуден, чтобы проехать через Фишхук. Пара операторов "Дельты", укрывшихся на южной стороне этого бутылочного горла, неоднократно пыталась вызвать авиаудар по минометному расчету, но безрезультатно. Сначала они попытались заполучить для уничтожения позиции "Апачи", лишь для того, чтобы Джимми, наблюдавший за их усилиями со своего места в штабе Горной в Баграме, сообщил, что "Апачи" завязаны на выполнение других задач, и им следует использовать вместо них самолеты. Но никто из "шустрил" не отвечал на их вызовы.
Наконец в сети появился B-52 с позывным "Стилет" и согласился атаковать миномет. Но когда он уже собирался сбросить бомбы, женский голос – предположительно с АВАКС-а – отменил удар по причинам, которые никто на земле не мог понять. Группа "Индия" вновь взялась за радио. Они запросили причину отмены удара и сообщили, что вражеский миномет по-прежнему ведет огонь по американским войскам. Через некоторое время на цель был направлен F-16. Но на этот раз "Индия" не смогла связаться с реактивным самолетом напрямую, и наблюдала, как его бомбы не причинив вреда, пролетели мимо цели. В 08:41, через девяносто минут после того, как "Индия" впервые запросила удар по минометной позиции, наконец, подкатила пара "Апачей" и уничтожила ее смертоносной комбинацией очередей 30-мм пушек и ракетного залпа. Спиди и его люди заявили, что это был самый впечатляющий пример непосредственной авиаподдержки, виденный ими в ходе операции. "Машины смогли открыть огонь по цели с короткого расстояния и вести его до тех пор, пока цель не была уничтожена", гласит одно из письменных донесений об авиаударе. "Это было то, чего не смогли сделать борта, находящиеся на 18000 футов (5500 м)".
Однако весь эпизод был типичным с точки зрения проблем, с которыми пришлось разбираться всем трем командам AFO, когда они пытались превратить свое позиционное преимущество в поражающую способность. Суть проблемы заключалась в том, что, хотя осведомленность AFO об окружающей обстановке в целом и расположении противника в частности была намного выше, чем у сил ОГ "Раккасан" на дне долины, Раккасаны пользовались "приоритетом огня". То есть если элемент Раккасана и группа AFO одновременно запрашивали авиаудар, то самолет в первую очередь направлялся в ответ на запрос Раккасанов. Эта ситуация усугублялась недостаточно своевременным получением группами AFO информации о том, где именно на поле боя находились американские пехотные подразделения. Иногда операторам AFO приходилось договариваться с офицером огневого поражения оперативной группы 11, находящимся более чем в тысяче миль на Масире, пытаясь заполучить находящийся над головой самолет для поражения цели всего в паре тысяч метров перед ними. Результатом этой сбивающей с толку запутанной ситуации стало то, что войска 10-й Горной и 101-й заполняли радиосети вызовами непосредственной авиаподдержки, но зачастую могли дать ударному самолету лишь смутное описание того, где, по их мнению, может находиться цель. Группы AFO, между тем, могли выявлять позиции минометов и пулеметов, ведущих огонь по пехоте, но иногда им приходилось ждать более часа, чтобы организовать авиаудар по цели. Все это время вражеские минометы продолжали наносить мощные удары по солдатам ОГ "Раккасан" в Шахикоте. "Слышать просьбы групп AFO о том, чтобы какой-нибудь самолет сбросил JDAM-ы на минометные позиции противника, не выполняемые часами, одновременно слушая запросы (Раккасана) на медэвак было очень удручающе", писал спецоператор.
В Гардезе и Баграме Пит Блейбер и Джимми активно работали, чтобы разрулить ситуацию. В то время как Блейбер был погружен в дискуссию с Джимми, Гленн П. отслеживал все радиопередачи из долины, чтобы оставаться в курсе ситуации со своими силами и противником. На наблюдательном пункте "Индии", в то время как Спиди и Боб боролись с неадекватной системой вызова непосредственной авиаподдержки, Дэн, оператор "Грей Фокс", прослушивал передачи противника и передавал самую важную информацию, которую мог перевести, остальным. Основной темой, пронизывающей радиопереговоры Аль-Каиды, был страх боевиков перед "Апачами", чьего присутствия над полем боя они не ожидали. Джейсону, коллеге Дэна в составе "Джулиет", говорившему на арабском и пушту, также способствовал некоторый успех. Ему удалось перехватить несколько сообщений противника и определить частоту, которую Аль-Каида использовала для управления минометным огнем.
Первоначально "Джулиет" имела больший успех, чем "Индия", возможно, потому, что у группы было две спутниковых радиостанции в сравнении с единственной PRC-117F "Индии", что позволило им оптимизировать запросы на огневую поддержку. За несколько минут до девяти утра командир группы "Джулиет" Крис и его люди увидели, как силы Аль-Каиды выдвинулись на позицию на плато, примерно в 1300 метрах к востоку от Серханхеля и всего в 1000 метрах от командного пункта 2–187 Чипа Прейслера. С наблюдательного пункта "Джулиет", находящегося менее чем в километре на восточном хребте, Дейв Х. в прибор наблюдения видел, как шестеро боевиков, вооруженных РПГ-7, автоматами АК и одним пулеметом ПК с шестью коробками с боеприпасами занимали три огневые позиции на плато. На всех шестерых были черные тюрбаны, зеленоватые рубашки и черные или коричневые пледы. У них также было снаряжение военного образца и сумки или небольшие рюкзаки. Старшим был невысокий коренастый боевик с черными волосами и средней длины бородой, управлявший своими людьми жестами рук и, как причудливый штрих, несший большой серебристый флаг с арабскими письменами на нем.
Понимая, что боевики Аль-Каиды готовятся вступить в бой с войсками Прейслера, "Джулиет" запросила "бомбовый ящик" на позиции противника. (Бомбовый ящик представляет собой прямоугольный участок местности, выраженный в виде ширины, длины, направления и превышения, задаваемых экипажу бомбардировщика, которые затем сбрасывают количество бомб, достаточное для уничтожения всех целей внутри него.) Группа связалась с B-52, и через несколько минут шесть JDAM-ов обрушились дождем, уничтожив четверых боевиков, включая командира. Двое выживших, один из которых был смертельно ранен, поднялись на ноги и потащили тело командира в какую-то близлежащую ложбину. Авиаудар встревожил бойцов Раккасана, которые гневно выражали свою обеспокоенность, пока им не сообщили, что это спасло их от засады. Боевики Аль-Каиды занимали эту же позицию еще дважды, и всякий раз "Джулиет" устраивала столь же разрушительную бомбардировку. Как свидетельство мотивированности противника, после каждого авиаудара даже раненые помогали уносить мертвых.
По ходу дня группы AFO постепенно преодолевали системные препятствия в процессе непосредственной авиаподдержки. Результатом стала серия авиаударов, стерших с лица земли минометные позиции Аль-Каиды, постройки, где находились командные пункты, и открыто расположенную живую силу, но они выявили слабые места плана, который в части огневого поражения почти полностью полагался на авиацию. Для каждого авиаудара, вызываемого AFO, приводившего к уничтожению позиции противника, проводился отдельный заход, который нельзя было организовать до того, как цель выдвигалась, в противном случае следовал промах или, в некоторых случаях, попадание куда предполагалось, но без успеха в уничтожении противника. Типичным для последнего сценария был случай "Индии" с преследованием JDAM-ами трех вражеских боевиков, движущихся по полю боя. Группа вызвала бомбовый удар по сторожевой башне, которую они заметили накануне вечером на юго-западном краю Бабульхеля. Бомбардировка разрушила сооружение и уничтожила двух из пяти партизан в здании. Трое выживших побежали от руин к небольшой постройке южнее Бабульхеля. "Индия" вновь вызвала авиаудар, но на этот раз бомба промахнулась на пятьдесят метров, и троица сбежала и спряталась в скальной расщелине за пределами кишлака. Спиди и Боб не спускали с них глаз и запросили еще больше JDAM-ов, но вражеские боевики нашли идеальное укрытие, защищающее их от разлетающихся стальных осколков. Затем, к удивлению Боба и Спиди, трое боевиков влезли из щели в скалах, служивших им спасением, разложили свои коврики и опустились на колени, чтобы начать свои молитвы. Это было единственным приглашением, которое было нужно людям из AFO. Был быстро организован еще один авиаудар. Будучи нанесен, он убил двоих стоящих на коленях человек. Но третий, явно оставшийся невредимым, встал и воздел руки к небу в жесте беспомощности, прежде чем уйти на север.
Совместно тринадцать человек из "Индии", "Джулиет" и "Мако-31" (при содействии самолетов и "Апачей") почти наверняка были ответственны за уничтожение в дневное время 2 марта большего количества боевиков противника, чем все остальные силы американских войск в Шахикоте вместе взятые. Точную численность противника, уничтоженного авиаударами, вызванными операторами AFO, определить невозможно, но консервативная оценка, основанная на письменно зафиксированных наблюдениях групп, дает число в несколько дюжин. Выявив ряд минометных и пулеметных позиций Аль-Каиды и командных пунктов, чтобы самолеты и "Апачи" могли их уничтожить, AFO препятствовало ведению противником более плотного огня по ведущим бой силам ОГ "Раккасан" в Шахикоте. Не будет большим преувеличением утверждение, что некоторые американские пехотинцы – кто знает, сколько – обязаны своими жизнями людям Пита Блейбера.
Заняв позиции высоко над дном долины, группы AFO обеспечили себе почти идеальную ситуационную осведомленность, которой Раккасаны не могли надеяться достичь ни на дне долины, ни на своих блокирующих позициях. Спецоператоры также пользовались преимуществом местности, которое компенсировало их малочисленность. "Мне было комфортно до тех пор, пока я удерживал возвышенность, откуда мог сдерживать добрую сотню", говорил один из членов групп. Их достижения являлись полным подтверждением решения Блейбера попытаться выйти за рамки своей субординации, чтобы сделать в обеспечение операции "Анаконда" вклад, который могла внести лишь AFO. Его вера в "три принципа военного искусства Паттона" – отвагу, отвагу и еще раз отвагу – и его доверие к способности его хорошо обученных, великолепно мотивированных людей принимать правильные решения доказали свою правоту. К полудню среди американского командования появилось три четко сформировавшихся мнения относительно хода операции. Мнение офицеров Сил спецназначения, связанных с оперативной группой "Хаммер", которая оказалась не в состоянии выполнить обещания, данные Малхолландом и Розенгардом, было однозначно негативным. Их силы отступали, будучи отброшены врагом, чьи боевые порядки имели большую глубину, чем они могли ожидать. Иерархическая цепочка оперативной группы "Раккасан" и Горной была столь же подавлена. Почти половина сил, высаженных в долине, была скована и понесла тяжелые потери. Как и оперативная группа "Хаммер", они были шокированы силой и стойкостью противника. Ничего не шло, как планировалось. Продолжающийся отход Хаммера позволил врагу сосредоточить почти все свое внимание на силах Раккасана в долине. И старшие офицеры уже обсуждали полный вывод войск из Шахикота. Лишь на командном пункте AFO в Гардезе, где Блейбер благодаря донесениям своих трех групп имел наиболее полную картину происходящего на поле боя и полностью понимал степень наносимого противнику урона, настроение было уверенным и оптимистичным.

Когда Лу Белло, планировщик огневого поражения Горной, пришел в ТОЦ вскоре после высадки войск ЛаКамеры, было ясно, что что-то пошло не так по-крупному. Штабная палатка была заполнена больше обычного, и в воздухе висело отчетливое напряжение. Офицеры с "пепельными лицами" сгрудились вокруг экрана, транслирующего передачу с "Хищника", в то время как Хагенбек и Харрелл активно вели переговоры по радио и телефону.
План уже полностью слетел с катушек. Сила противодействия, с которой столкнулся Зия, удивила Хагенбека, ожидавшего, что "Анаконда" пойдет в том же ключе, что и предыдущие сражения в Афганистане, практически без реальных боевых действий на ранних стадиях. Хагенбек полагал, что Зия сможет войти в кишлаки Шахикота и вести "переговоры" о капитуляции противника. "Во время "переговоров" может произойти небольшая перестрелка", говорил он, но с другой стороны, считал он, ОГ "Раккасан" сможет относительно беспрепятственно высадиться вдоль восточного края долины, чтобы обустроить блокирующие позиции.
Неспособность оперативной группы "Хаммер" войти в долину представила Хагенбеку первое в тот день критическое решение: следует или нет продолжать обеспечивающие действия – десантно-штурмовую операцию – когда действия его основных сил были сорваны. Полагая, что оперативная группа "Хаммер" быстро вернется в бой, он решил продолжать. Атака Зии означала, что шансов добиться какой-либо тактической внезапности, отложив остальную часть операции, было мало. "Думать, что мы могли бы вернуться и сделать это двадцать четыре или сорок восемь часов спустя было просто нереально", говорил он.
Примерно через два часа после начала боя Хагенбек впервые пообщался с Верчински, чье расположение на Пальце предоставило ему место возле ринга, с которого можно было наблюдать за происходящим в долине. У командира Раккасана также была хорошая связь с Прейслером и ЛаКамерой, ведущими свою часть битвы. Хагенбек начал приходить к пониманию, что Марзак является гнездом вражеских боевиков, а не кишлаком, полным мирных жителей, как утверждала большая часть разведданных. Он спросил Верчински, наблюдает ли он какие-либо признаки присутствия там гражданских лиц. Верчински ответил отрицательно. Хагенбек получал аналогичные сообщения от групп AFO через Джимми, который, по его словам, "был подобен тени, постоянно шепчущей мне на ухо, рассказывая, что происходит". Убедившись, что в кишлаке нет ни женщин, ни детей, двухзвездный генерал решил использовать самолеты ВВС и ВМС, чтобы "сровнять" Марзак.
Затем Хагенбек столкнулся с необходимостью решить, куда и когда сажать второй подъем из шести "Чинуков", несущих в долину остальную часть сил Верчински. 250 с лишним солдат провели день, сидя на асфальте возле своих вертолетов в ожидании команды на вылет. Пока командир Горной рассматривал различные варианты действий и разные маршруты перелета, чтобы доставить подъем в долину, некоторые из его штабных офицеров, пытаясь опередить ход событий, указывали, что решение "идти" неминуемо. В результате некоторые из корабельных групп взбирались на борт своих "Чинуков" трижды, полагая, что вот-вот отправятся в бой. Всякий раз, когда им приказывали выбираться из вертолетов, их разочарование нарастало. Наконец Хагенбек решил отложить вторую волну на неопределенное время, полагая, что LZ были слишком горячими, и что ЛаКамера и остальные командиры хорошо справляются с ситуацией. "Я не хотел, чтобы кого-то сбили, и к полудню мы довольно неплохо стабилизировались", говорил Хагенбек.
Но когда отчаянные сообщения о войсках, находящихся в тяжелом контакте по всей длине восточного хребта, полились в Баграм, тем, кто наблюдал это в штабе Горной стало казаться, что Хагенбек был на грани того, чтобы вытащить всех из Шахикота и "взвести по новой", то есть попытаться еще. Хагенбек признал, что это был вариант, который он рассматривал всерьез. Возможно, ожидая от Хагенбека официального приказа об этом, его подчиненные дали всем силам Раккасана в Шахикоте указание подготовиться к выводу той ночью.
К полудню на всей территории Шахикота ожили радиостанции ОГ "Раккасан", принимая приказ Баграма покинуть долину. По ходу дня менялись детали, но суть заключалась в том, что вертолеты приземлятся после наступления темноты возле Хафпайпа, чтобы эвакуировать прижатые там войска ЛаКамеры. Все остальные, включая группу Кромби, должны были выдвинуться на север, до LZ 15 в верхней части долины, и готовиться к эвакуации. Это означало тяжелый ночной марш протяженностью около шести километров по труднопроходимой, возможно, удерживаемой противником местности, Вдоль всего восточного хребта истощенные солдаты Раккасана, упорно сражавшиеся, пытаясь занять свои блокирующие позиции, теперь готовились бросить их. Когда он услышал приказ, поступивший по радио на блокирующую позицию "Бетти", Марк Нильсен был шокирован тем, каковыми, исходя из подобной директивы, предполагаются силы противника. Их тут, должно быть, тысячи, подумал он.
Но затем, в 15:27, после того, как услышал радиопереговоры, в ходе которых Хагенбек и Верчински, судя по всему, пришли к решению о выводе войск, Пит Блейбер сделал самое важное в ходе всей операции "Анаконда" сообщение. Разговаривая с Джимми, находившимся всего в нескольких шагах от Хагенбека и остальных генералов, Блейбер сказал, что вывод войск будет огромной ошибкой. Три группы AFO удерживали большую часть командных высот в долине. Противник массово уничтожался авиаударами, которые они вызывали. Вне зависимости от действий, предпринятых Верчински и Хагенбеком, по словам Блейбера, группы AFO останутся на позициях как минимум до следующего дня. Это была "возможность, выпадающая раз в жизни", сказал он Джимми, и он намеревался продолжать уничтожать противника до тех пор, пока убивать станет больше некого.
Джимми подошел и пересказал разговор Хагенбеку. Выслушав его, командир Горной собрал троих своих самых старших советников – Харрелла, Джонса и Джо Смита, своего начальника штаба – и вывел их наружу, чтобы обсудить ситуацию. Они рассматривали три варианта: вытащить всех, удерживать имеющееся, или делать что-то еще. Оценка Хагенбека, по его словам, заключалась в том, что "мы были чрезвычайно успешны, за исключением одного места", и почти точно отражала ситреп Блейбера, полученный через Джимми несколькими минутами ранее. Результатом этого разговора стало решение "закрепить успех", высадив следующий подъем в северном конце долины с тем, чтобы вести боевые действия в южном направлении, и в то же время забрать войска, прижатые в Хафпайпе и на "Рак-ТАК-Ридж" после наступления темноты.
С точки зрения Хагенбека, эти решения отражали лучшие из остававшихся у него вариантов. Но некоторые из его подчиненных рассматривали их как продукт нерешительности и плана, который был ошибочным с самого начала. Эти офицеры были встревожены, когда было принято первоначальное решение о выводе ОГ "Раккасан". "Реакция (в ТОЦ) была "Что?! Вы не занимаете позиции, а потом все бросаете!" вспоминал один из старших офицеров. Тот же офицер критиковал то, как Хагенбек "по частям запихал" свои силы в долину, не имея достаточного количества минометов, а затем вытащил Раккасанов с их блокирующих позиций и эвакуировал войска ЛаКамеры из Хафпайпа (решение, по его словам, повергающее чрезмерному напряжению ограниченное количество "Чинуков" в Баграме). "Это отбросило операцию на пару дней назад", говорил офицер. Вывод с блокирующих позиций "дал противнику от двадцати четырех до сорока восьми часов на усиление", добавил он. Вместо этого, по его словам: "Мы могли бы перебросить войска в долину Верхний Шахикот и оказаться позади противника. Если бы я принимал решение, мы бы отправились туда изначально".
Но во второй половине дня "Д" у Хагенбека не было времени подробно останавливаться на том, что могло или должно было быть сделано ранее. Его запланированный основной наступательный элемент, афганские силы, организованные ОГ "Кинжал", отступал, даже не добравшись до устья долины. Преобладающим мнением в Баграме было то, что силы Аль-Каиды в долине составляют не более пары сотен человек, и что они живут в кишлаках среди 800 мирных жителей. Теперь оказалось, что силы противника были существенно больше этого, и не было никаких признаков каких-либо мирных жителей. В кишлаках действительно находились вражеские боевики, но были и еще сотни, окопавшиеся на восточном хребте и Ките – тех самых возвышенностях, о которых беспокоились спецоператоры и ЦРУ. Предположение о том, что противник попытается либо сбежать, либо договориться о сдаче, теперь выглядело глупым. Противник сражался упорно и со знанием дела, используя тяжелое вооружение – минометы, безоткатные орудия и гаубицы – о котором никто в Баграме не предупреждал. Верчински и ЛаКамера перед днем "Д" предупреждали своих бойцов, что "враг всегда имеет право голоса". Что ж, теперь враг голосовал, и явка была высокой.

(24) Вариант ракеты с кассетной боевой частью (MPSM – Multi-purpose submunition), содержащей девять осколочных суббоеприпасов (гранат) М73 (прим. перев.)
(25) Robertson Fuel Systems – фирма-производитель топливных баков для вертолетов военного и гражданского назначения. Штаб-квартира находится в Финиксе, штат Аризона (прим. перев.)
(26) В оригинале Senior Airman, т.е., вроде как, "старший летчик". На деле же просто капрал (Е-4), но специфический, относящийся именно к ВВС. Вот такие гримасы тамошних званий (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Последний раз редактировалось Den_Lis 27 янв 2020, 21:29, всего редактировалось 2 раз(а).

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 24 янв 2020, 13:06 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Шесть JDAM на шестерых человек, двое из которых выжили, это впечатляет

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 24 янв 2020, 14:03 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое за перевод.
Senior Airman можно, я думаю, перевести как "младший сержант ВВС", или просто "младший сержант".


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 24 янв 2020, 14:57 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
manuelle писал(а):
Спасибо большое за перевод.
Senior Airman можно, я думаю, перевести как "младший сержант ВВС", или просто "младший сержант".


Я немного попутался со званиями, он, коенчно же, не Е-3, а Е-4. И да, младший сержант у штатников, это капрал (собственно, и у нас их тоже временами так называли, по крайней мере "в те времена былинные", когда еще срочку служил...)

ЗЫ. В итоге поправил на "капрала ВВС".

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 27 янв 2020, 23:18 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
12.

Осматривая поверхность находящегося перед ним хребта, Ропель заметил движущийся черный силуэт примерно в 175 метрах от него. Вглядевшись в трехкратный увеличитель, который он взял из комплекта очков ночного видения и закрепил на своем М4, он понял, что увиденное им было головой и туловищем вражеского боевика. Фигура находилась в укреплении, представляющем собой каменную стенку, соединяющую валун со склоном горы. Именно через небольшой проем в ней Ропель и смог увидеть противника. Поскольку гряда Ропеля понижалась к северу, из бункера открывался превосходный вид на Хафпайп, а также место, где полотнища VS-17 отмечали расположение нескольких рюкзаков 1-87. Ропель тут же предположил, что увиденная им фигура была наблюдателем, доставлявшим им столько хлопот. Но уничтожить его оказалось непросто. Партизан знал, что за ним следят, и, казалось, радовался уделяемому ему вниманию. Он дразнил Ропеля, высовывая голову на долю секунды, а затем наклоняясь, прежде чем тот успевал нажать на спуск. После каждого сделанного Ропелем выстрела его цель кричала: "Аллаху Акбар!" – "Бог велик!"
Ропель быстро устал от этой "игры в кошки-мышки". Он не мог позволить себе зря тратить патроны и поэтому скрылся из виду и стал ждать, пока его противник потеряет терпение. К этому времени его люди также следили за укрытием партизана. Ропель приказал им не стрелять. Его позиция была лучше. "Я не хотел вспугнуть его, чтобы он не ушел", сказал Ропель. "Я хотел, чтобы он решил, что мы ушли". Время от времени вражеский боевик поднимал свой АК над головой, высовывал его в амбразуру и выпускал очередь, не глядя, куда стреляет. Ропель и его люди смотрели и ждали. Наконец, как и предполагал Ропель, фигура приподнялась на пару секунд, чтобы осмотреться, высунув голову и верхнюю часть туловища. Это все, что было нужно польскому сержанту. Он поймал противника в прицел и нажал на спуск. "Не знаю, ранил я его или убил, но "Аллах Акбар!" я больше не слышал, рассказывал Ропель. И тут же возникла пауза в минометном огне, придавшая правдоподобность подозрениям Ропеля относительно того, что именно его цель координировала его.
У бойцов, находившихся на гряде вместе с Ропелем, в тот день был только один раненый – сержант Томас Финч, которому попали в ногу. Позже Финч рассказал своим приятелям, что пуля, извлеченная из его ноги, была 5,56-мм, калибра американских M4 и SAW, а не АК-47 Аль-Каиды. Финч почти наверняка был ранен пулей, выпущенной из Хафпайпа.
Когда солнце склонялось к западному горизонту, О'Киф попытался вызвать их и вернуть со склона, но ICOM Ропеля был закреплен на его жилете, и он, лежа на животе, невольно заглушал его. Не сумев достучаться до Ропеля по радио, примерно через десять минут после того, как он сделал последний выстрел в наблюдателя Аль-Каиды, О'Киф отправил солдата, вскарабкавшегося на склон, чтобы вернуть команду Ропеля обратно. Они вернулись на свой холмик и провели остаток вечера, помогая с ранеными и забирая все, что можно из брошенных рюкзаков.
Ближе к вечеру "Апачи" и "шустрилы" исчезли с неба. Американцы молили о наступлении темноты, зная, что тогда их приборы ночного видения дадут им преимущество. Боевики Аль-Каиды, должно быть, тоже осознавали это, потому что после полуденного затишья они увеличили интенсивность огня, нацеленного на Хафпайп. Каждый ствол, который Аль-Каида могла пустить в ход, открыл огонь по американцам. Огонь автоматического оружия поливал Хафпайп с одного конца до другого. РПГ потоком пролетали над головой. Затем в ход пошли минометы: хрясь! хрясь! хрясь! "Это была, пожалуй, самая серьезная попытка противника уничтожить нас", говорил Крафт. Даже среди свиста минометных мин его люди взбирались на склон, чтобы вести ответный огонь. Это было зрелище, которое Крафт никогда не забудет.
Пули внезапно вздыбили землю в нескольких дюймах перед минометчиками в северо-восточном углу кромки. "Перемещаемся", сказал Рауль Лопес. Эшлайн приподнялся над землей, и тут же почувствовал сильный удар в грудную клетку, отбросивший его назад. "В меня попали!" крикнул он. Опасаясь худшего, Лопес схватился за петлю на воротнике жилета и потащил Эшлайна на дно Хафпайпа. Эшлайн сунул руку под жилет в поисках крови, но ничего не обнаружил. Его противопульная бронепанель отлично сработала. От удара пули у Эшлайна всего лишь перехватило дыхание, а на бронепанели осталась небольшая отметина. У него не осталось даже синяка. "Тащи свою задницу обратно, с тобой все в порядке", сказал ему Лопес, когда Эшлайн помчался обратно вверх по склону.
Другие не были столь везучими. Около 15:00 находящиеся в Хафпайпе, услышали звук, с которым еще одна вражеская минометная мина покинула "трубу". Кто-то закричал "Обстрел!" и все пригнулись. На этот раз у артиллеристов Аль-Каиды все получилось. Гудя, "как большая пчела", мина попала в командный пункт батальона, ранив шестерых солдат. ЛаКамера приказал бойцам переместиться в более безопасное место. Едва они сделали это, прилетели еще две мины, но на этот раз никто не пострадал. Это был последний эффективный минометный обстрел Хафпайпа. (Сержант первого класса Роберт Хили, оперативный сержант 1-87, подозревал, что это произошло потому, что, похоже, сразу после падения этих мин авиаудар уничтожил минометную позицию прямым попаданием.)
В грязи Хафпайпа, пропитанной мочой и кровью, у самого мощного оружия бойцов, миномета, уже давно кончились боеприпасы. Теперь они были на исходе и у их пулеметов. Поскольку боеприпасы к M240B были очень тяжелыми, их разделили. Большинство пехотинцев несло не менее 100 патронов. К сожалению, весь этот драгоценный свинец находился в рюкзаках, усеивающих "зону свободного огня" между посадочными площадками и Хафпайпом. Кроме того, графитовая смазка, которую военнослужащим было приказано взять вместо масла в качестве оружейной смазки, не работала, и оружие давало задержки. С нехваткой масла было ничего не сделать, но солдаты парами рванули к рюкзакам, отчаянно добывая из них боеприпасы и теплые вещи для раненых, когда пули преследовали их по пятам.
В отличие от второго подъема вертолетов Прейслера, весь день просидевшего на асфальте в Баграме, вторая волна ЛаКамеры взлетела ближе к вечеру, чтобы предоставить ему хоть какое-то подкрепление. Командир 1-87 произвел некоторые перестановки в составе корабельных групп, связавшись с Баграмом и приказав остальной части взвода Питерсона и всем секциям 60-мм минометов грузиться в один из "Чинуков". Он хотел превратить Хафпайп в базу огневой поддержки и сбить противника с высот. Три "Чинука" появились над Шахикотом в сумерках, везя 3-й взвод Крафта в дополнение к минометному подкреплению и боеприпасам для 120-го Питерсона, который молчал в течение семи часов. Но интенсивность битвы, бушующей на дне долины, помешала им приземлиться, и они были перенаправлены на FARP. Затем они вновь вылетели в долину, но так и не смогли найти безопасного места для посадки. К величайшему разочарованию солдат на борту, знавших, что их товарищи внизу сражаются за свою жизнь, "Чинуки" развернулись и направились обратно в Баграм.
Лежа в грязи, Крафт огляделся и быстро оценил ситуацию. Враг бросил на Хафпайп все, что у него было, но его люди продолжали держаться. У них была круговая оборона, они вели ответный огонь, и они разместили раненых в наиболее безопасном месте, имеющемся в Хафпайпе. Тем не менее, ему не давала покоя одна вещь. Вот они, несколько дюжин американских солдат, прижатых интенсивным огнем в ходе операции, готовившейся на протяжении нескольких недель, однако уже полчаса как над полем боя не было ни одного самолета. Где, черт побери, наша непосредственная авиационная поддержка? размышлял он.

Там, куда ее побрали черти, разумеется. Ни одна из возникших в ходе операции "Анаконда" проблем не вызвала больше споров и не была менее освещена, чем вопрос о том, почему авиация, на которую силы ОГ "Раккасан" были вынуждены рассчитывать в части огневой поддержки, не дала ожидаемых результатов. Дебаты начали бушевать внутри командований, которые несли ответственность за "Анаконду" еще до окончания операции. Затем они ворвались в поле зрения общественности в ходе интервью, данного Хагенбеком в сентябре 2002 года журналу "Полевая артиллерия", официальному изданию этого рода войск, в котором он сетовал, что для того, чтобы авиаудар был нанесен, требовалось "где-то от двадцати шести минут до нескольких часов". Представители ВВС в ответ заявили, что они в значительной степени были исключены из процесса планирования "Анаконды", и что все предложенные ими рекомендации были проигнорированы.
Среди всех этих язвительных сообщений оказался потерян тот факт, что в течение длительного времени на ранних стадиях "Анаконды" жизненно важную огневую поддержку войскам на земле обеспечивали самолеты. Когда первая волна десантно-штурмовых сил столкнулась с гораздо более сильным сопротивлением, чем они ожидали, то первым, что они сделали, был вызов непосредственной авиаподдержки. Часто ответом на эти вызовы были исключительно точные бомбовые удары, наносимые именно туда, где этого требовали молодые сержанты и капитаны, выбивая минометные позиции и пулеметные гнезда, и выкашивая наступающих вражеских боевиков. Но в иные моменты ожидание спасения с неба казалось нескончаемым для таких пехотинцев, как Крафт, пытающихся избежать пуль, уткнувшись лицом в грязь. ЛаКамера жаловался на длительные периоды в течение дня "Д", когда, казалось, не было ни одного самолета, способного помочь его осажденным людям. Но Стивен Ачи, капрал ВВС, чьей задачей была организация непосредственной авиационной поддержки роты "C" Нельсона Крафта, и который застрял в Хафпайпе всего в нескольких ярдах от ЛаКамеры, видел все совершенно иначе. "Я не знаю, о чем он говорит", говорил Ачи о словах ЛаКамеры. "Мы разворачивали самолеты, потому что там просто было недостаточно целей".
Захватив низины, ОГ "Раккасан" оказалась в месте, с которого было сложно обнаружить позиции противника, с которых он обстреливал их. Союзными силами, имевшими лучшую осведомленность о расположении противника, были группы AFO, но ОГ "Раккасан" имела преимущество перед ними, когда речь шла о том, на чьи запросы о поддержке отвечать в первую очередь. Тем не менее, с помощью непосредственной авиаподдержки 2 марта группы AFO и подразделения ОГ "Раккасан" на дне долины сумели уничтожить десятки вражеских боевиков, используя все, от JDAM, сброшенных бомбардировщиками B-52, до F-15E, штурмующих позиции противника, обстреливая их из своих пушек, предназначенных для воздушного боя. Однако многие другие цели оказались ничьими, несмотря на заявления Ачи об обратном. Офицеры и сержанты Хаммера, Раккасана и AFO рассказывали похожие истории о возможностях уничтожения вражеских боевиков, упущенных из-за того, что их вызовы непосредственной авиационной поддержки остались без ответа.
Проблемы, мешавшие обеспечению непосредственной авиационной поддержки в первые дни "Анаконды", станут предметом спора между генералами Армии и ВВС задолго до того, как будет выпущен последний выстрел и сброшена последняя бомба в Шахикоте. Внутри Кольцевой автодороги(27) проблема обсуждалась исключительно в терминах "Армия против ВВС". Но в реальности она являлась подмножеством других, более широких проблем, повлиявших на "Анаконду": решения CENTCOM рассматривать операцию как дворовую игру и его неспособность установить для нее четкую и надежную цепочку командования; опоры на самолеты как основу обеспечения почти всей серьезной огневой мощи; преобладающего во всех высших штабах убеждения, что война практически закончилась. Хотя силы Аль-Каиды все еще были на месте, а лидеры, планировавшие нападение 11 сентября, оставались на свободе, большая часть личного состава CFACC коммандера "Базза" Мозли была отправлена обратно в Штаты, в основном для разработки планов военных действий в Ираке. В важнейшую последнюю неделю февраля, когда его команда должна была тесно сотрудничать со штабом Миколашека и Хагенбека для подготовки к "Анаконде", Мозли находился не на своем месте на авиабазе Принца Султана, а отправился на столичные гастроли в CENTCOM, закладывая дипломатического основы для войны с Ираком.
Имелись также специфические проблемы, повлиявшие на взаимоотношения между наземными и воздушными силами во время планирования и в ходе "Анаконды": небольшое, ограниченное поле боя означало, что запросы на огневую поддержку часто превосходили число бортов, способных единовременно безопасно выполнять заходы на бомбардировку над долиной; ледяные отношения между Миколашеком и Мосли, которые должны были работать рука об руку, просачивались и в их штабы; неспособность штаба Горной предвидеть вероятность яростного сопротивления со стороны противника означала, что он уделял вопросам непосредственной авиаподдержки лишь поверхностное внимание; личный состав Объединенного центра воздушных операций привык контролировать авиаудары со своей базы в Саудовской Аравии, а не передавать эти полномочия наземному командованию, как это предусматривалось совместной доктриной. Как всегда в бою, нести последствия за ошибки, допущенные генералами, досталось капитанам и сержантам.

(27) Имеется в виду т.н. Столичная Кольцевая автодорога, или Интерстейт 495 (I-495), идущая вокруг Федерального округа Колумбия, фактически отделяя его (и, соответственно, Вашингтон) от прилегающих штатов. Эдакий тамошний аналог МКАД-а, ну и, соответственно, заМАКДья (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Последний раз редактировалось Den_Lis 28 янв 2020, 09:48, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 28 янв 2020, 08:04 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Sean Naylor "NOT A GOOD DAY TO DIE"
СообщениеДобавлено: 28 янв 2020, 09:30 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Lis (G.S.) писал(а):
Он поймал рпотивника в прицел и нажал на спуск.


Lis (G.S.) писал(а):
Представители ВВС в ответ заявили, сказав, что они

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 209 ]  На страницу Пред.  1 ... 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 11


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Theme created StylerBB.net
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB