Текущее время: 28 мар 2024, 15:18


Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 142 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 20 ноя 2017, 10:02 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое.
Как-то все сложно с организацией работы авианаводчиков.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 20 ноя 2017, 14:22 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Интересно, "Балтика" знает? :mrgreen:

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 25 ноя 2017, 20:21 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Следующее утро, 23 октября, было даже лучше, чем предыдущее, температура была немного выше, небо синее, с медленно плывущими по нему высокими, пухлыми кучевыми облаками, медленно. Хотя прошедшей ночью погода над горами была плохой, в долине она оставалась хорошей. Возможно, сегодня вечером полковнику Малхолланду повезет.
Чуть раньше 10.00 я выехал на Кабульский фронт. Мумтаз сопровождал меня и сел на переднее пассажирское сиденье, я занял свое обычное место посредине заднего сиденья. Мы воспользовались одним из наших русских внедорожников, и я открыл для вентиляции маленькие форточки в задних дверях. Там не было кондиционера, и через получившиеся отверстия проникало лишь слабое дуновение теплого, наполненного пылью воздуха. Водитель воткнул кассету в магнитолу, предоставив нам "развлечение" в виде скрипучего голоса, принадлежавшего, по моему твердому убеждению, иранской певице, громко исполняющей на фарси последние хиты из Тегерана. С 1994 года в Афганистане было запрещено исполнять какую-либо музыку, а не то что записывать ее, так что она должна была быть иранкой. Я разместился поудобнее, вытянув ноги в стороны, к бортам машины, положив обе руки на верх спинки сиденья, чтобы распереться, и попытаться скомпенсировать удары и тряску.
Я с нетерпением ждал этого визита. Мне было необходимо встретиться с генералом Бисмуллой, потому что он был главным игроком в том, что станет решающим сражением войны, и он был принимающей стороной для ODA и моих людей. От Стэна я знал, что с прибытием "Трайпл Найкла", несмотря на их способность осуществлять лазерное целеуказание основных целей, интенсивность бомбардировок не претерпела существенных изменений. Я хотел услышать от них, почему они не смогли увеличить количество авиаударов по противнику. Проблема, несомненно, заключалась не в отсутствии целей с высокой ценностью. Я также хотел бы узнать точку зрения генерала Бисмуллы на эту ситуацию. Это послужит мне отличными средствами, которыми я смогу воспользоваться для давления на Вашингтон и CENTCOM, чтобы пересмотреть стратегию бомбардировок.
Надо было то-то делать. Я сказал инженеру Арефу, что, когда команда ODA окажется на месте, бомбардировки интенсифицируются. Теперь они находились на линии фронта, работая днем и ночью, а масштабы бомбардировок существенно не изменились. Суточный наряд целей для запланированных CENTCOM авиаударов по-прежнему был сосредоточен на талибских "целях" глубоко в тылу, и на первых местах в списке стояли склады и пункты снабжения.
Каждая поездка по долине оборачивалась зубодробительным приключением. Русский внедорожник был примитивным механизмом, чья прочная конструкция была сделана так, чтобы противостоять самой грубой эксплуатации. Джипы советских времен, сделанные в начале 30-х годов, по-прежнему отлично работали на афганских дорогах. Однако блага цивилизации в их проектные параметры не закладывались. Подвеска была жесткой и оказывалась неспособна отрабатывать удары на кочках. Обзор с моего места на заднем сиденье был не настолько хорош, чтобы заранее реагировать на выбоины или торчащие камни, так что, когда мы сталкивались с подобного рода препятствиями, мне обычно доставались полноценные удары. Захватывающие виды, время от времени открывающиеся слева, за рекой, едва ли могли послужить компенсацией за побои, которые мне приходилось принимать, чтобы полюбоваться ими. Я испытал огромное удовольствие, когда увидел, что долина сужается, превращаясь в ущелье в самом конце, перед выходом на равнину Шомали.
Мы наслаждались новизной поездки по участку дороги с твердым покрытием до поворота к главным воротам расположения соединения Бисмуллы. Генерал ждал нас перед входом в свой штаб на вершине холма. После того, как был подан чай, и в комнате воцарилась тишина, Бисмулла подался вперед на край стула, упер локти в колени и принялся описывать военную ситуацию, складывающуюся за окном.
"Мистер Гэри, мы благодарны за помощь, предоставляемую вами войскам Северного альянса. Я нашел хорошее применение средствам, которые вы передали генералу Фахиму, и я благодарю вас за оружие и боеприпасы, сброшенные нашим командирам в Мазари-Шарифе. Мы в особенности благодарны за солдат вашей Команды-А, а также за Мюррея и Стэна". Он сделал паузу, улыбнулся и продолжил. "Но, честно говоря, ваши бомбардировки оказывают крайне незначительное воздействие здесь, в окрестностях Кабула – даже после прибытия Команды-А".
Он поднялся со стула и подошел к большому открытому окну. "Взгляните туда, мистер Гэри. Сотни позиций талибов, десятки арабских огневых точек, все их хорошо видно и легко опознать. Тем не менее, ваши самолеты прилетают по одному-двум, некоторые лишь с одной бомбой, оставшейся после того, как они наносили удары на юге. Каждое утро талибы смеются, осматривая свои позиции. Еще раз, никакого ущерба!"
Я ничего не ответил, ожидая его дальнейших комментариев. "У меня есть хорошо подготовленные силы за этими позициями, и еще больше в тылу, в Панджшере. Мы довольно неплохо экипированы. Мои люди сильны и хорошо подготовлены, и они стремятся атаковать. Но будем честны: я не настолько силен, чтобы спуститься с этих высот и прорваться в Кабул. Нет – без помощи ваших военно-воздушных сил. Разрушьте позиции талибов, как вы обещали, и я буду в Кабуле через два или три дня!" Он откинулся на спинку стула, и, казалось, на него накатила волна усталости. "Для задержки есть причины, я знаю. Политические дебаты в Вашингтоне. Вопросы. Опасения. Но задержка вызывает раздражение среди моих солдат. Приближается зима, и скоро эти высоты покроет снег. Мы не хотим провести еще одну холодную зиму, прячась в этих дырах".
Он собрался, силы, похоже, вновь вернулись к нему. "И хочу сказать вам, мистер Гэри, что даже если бомбардировки не усилятся, я буду атаковать Кабул до зимнего снега. Я боюсь, что наступление не удастся, но мы попытаемся, собрав все наши силы и все наши средства".
Я поблагодарил его за искренность и честность. "Я буду говорить столь же откровенно", сказал я. "Вы правы – бомбардировки здесь вовсе не таковы, какими я их описывал генералу Фахиму. Дебаты по поводу будущего Кабула лежащего там, за этим самым окном, разделяющим вас и вашего противника, идут в Вашингтоне прямо сейчас, в то самое время, что мы разговариваем с вами. Я думаю, что ситуация ясна – нанести поражение талибам здесь и на западе, в окрестностях Кундуза и Мазари-Шарифа, заманить бойцов Талибана в ловушку на севере и уничтожить их. Это откроет дверь для возможной победы на пуштунском юге. Я считаю, что в ближайшее время те в Вашингтоне, кто ведет дебаты вокруг этой проблемы, придут к пониманию истины. Сегодня я прибыл сюда, чтобы услышать ваше мнение и увидеть ситуацию самому, из первых рук. Я побью проблему с Вашингтоном с тем оружием, что соберу здесь сегодня".
Бисмулла выпрямился, улыбаясь: "Хорошо. Это все, о чем я могу просить. Тогда давайте, начнем". Он встал, и мы с Мумтазом проследовали за ним к дверям.

Мы ехали на внедорожнике Тойота, его темно-синяя краска была покрыта толстой коркой серо-коричневой пыли. Водителем был молодой солдат, выглядевший молодцевато в новой зеленой форме, который явно наслаждался своей задачей – провезти генерала и его американского гостя по полю боя. Бисмулла был на переднем пассажирском сиденье, занятый своей портативной рацией. Он держал ее в правой руке, высунув из машины наружу – как я предположил, для лучшего приема.
Когда мы оставили его расположение и поехали на запад по главной дороге, ведущей из Джебель-ос-Сараджа в направлении Чарикара, генерал пояснил, что мы будем перемещаться без сопровождения, лишь на одной машине. "Талибы занимают тот горный хребет впереди нас", сказал он, указывая на зубчатую гряду, протянувшуюся с севера на юг и возвышающуюся над равниной примерно на две тысячи футов. "У них там есть тяжелая артиллерия, и с тех пор как начались бомбардировки, они тут же начали отвечать, стреляя в любую привлекательную цель. Одна машина, идущая быстро и в одиночку – это не столь привлекательно. Кроме того, иногда они вымещают свое разочарование отсутствием целей, обстреливая кишлаки и другие гражданские объекты".
Генерал комментировал все, что мы видели. Небольшие группки домов, разбросанные по обе стороны дороги, покрывал толстый слой пыли, а деревья были поникшими, увядшими и сухими. "Три года засухи подряд", сказал Бисмулла, покачав головой. "Люди страдают. Посевы чахнут, животные гибнут от жажды, а колодцы давно пересохли. Иногда мне даже кажется, что бог забыл про Афганистан".
Я проезжал по этому участку дороги в сентябре 1996 года, когда меня принимал мой друг Масуд Халили. Тогда окрестности были пышными и зелеными, и осенняя уборка урожая шла полным ходом. Золотились поля кукурузы, а вдоль дороги высились огромные кучи дынь. Даже с учетом сильной военной разрухи обильный урожай и природная красота полей выглядели обнадеживающе и обещающе. Нынешний пейзаж – выжженные поля и чахлая растительность, высохшая на солнце – выглядел удручающе. Но как бы плохо оно не было, все шло к тому, чтобы стать еще хуже.
Теперь мы направлялись на юг по так называемой "старой дороге" на Кабул. В начале 80-х, покрытые буйной растительностью поля, многочисленные кишлаки, и холмистая местность вдоль дороги сделали ее идеальным местом для засад, из которых моджахеды могли наносить удары по советским военным колоннам, движущимся с их основной базы в Баграме и обратно. Вырубка деревьев, оголение полей и уничтожение стоящих вдоль дороги построек не помогли прекратить атаки. Тогда Советы построили новую дорогу – в нескольких милях восточнее. Она была параллельна старой дороге, но проходила по бесплодной скалистой местности, где было намного легче защищаться от атак моджахедов. Однако ущерб, нанесенный этим местам, остался всеобъемлющим и ужасным.
По мере того, как мы ехали на юг, местность начала немного понижаться, и вскоре внизу перед нами распростерся город Чарикар. Внезапно мы услышали кажущийся слабым из-за шума двигателя стремительно приближающийся пульсирующий звук, в котором я узнал свист несущегося сквозь воздух артиллерийского снаряда. В этот миг в городе распустился цветок из земли и пламени, из облака грязного черного дыма посыпались обломки. Генерал Бисмулла взялся за радио, пытаясь кого-то вызвать, и, хлопнув водителя по плечу, жестом приказал ему ехать скорее. Еще два взрыва, почти одновременно, изверглись возле места, куда ударил первый снаряд.
Генерал закончил разговаривать по рации и обернулся ко мне. "Эти ублюдки обстреливают город. Место, куда они целят, это район рынка, и они знают, что могут застичь там много женщин и детей". Он обозвал противника каким-то словом на дари, которого я не понял, а потом продолжил: "Мы едем в город. Я должен организовать помощь. Вы понимаете".
"Да, да", сказал я, кивая, "давайте попробуем помочь". Я взглянул на Мумтаза, он выглядел напряженным – я чувствовал себя так же.
Теперь машина шла очень быстро, и в моем мозгу мелькнула мысль о том, что водитель вот-вот потеряет управление. Он плотно сжал челюсти и вцепился в руль так, что побелели костяшки. Впереди раздалось еще, по меньшей мере, три взрыва, но мы уже были рядом с окраиной города, и теперь наше поле зрения было ограничено. Въехав в сам город, мы замедлились, и Бисмулла принялся указывать водителю, направляя его к зоне поражения.
Впереди нас был виден поднимающийся вверх дым – возможно, от пожара. Мы остановились примерно в половине квартала от места, где собралась толпа, генерал выскочил из машины и побежал к месту происшествия, прежде чем я смог выбраться с заднего сиденья. Впереди была небольшая, открытая площадь с деревянными ларьками, выстроившимися неровными рядами по обе стороны. Теперь она превратилась в зону поражения с пламенем, вырывающимся из здания, находящегося напротив нас позади прилавков. Улицу усеивали всевозможные обломки и разбросанные тела погибших – изломанные фигуры в грязном, покрытом темными пятнами тряпье. Люди бежали, пытаясь добраться до своих друзей и родственников, и мы слышали крики, полные боли и гнева.
Генерал говорил в свою рацию и стоял, почти незаметный посреди этого хаоса. Я стоял позади него, пытаясь разобраться в происходящем. Я наступил и посмотрел вниз, чтобы обнаружить, что стою на оторванной человеческой руке, лежащей ладонью вверх со скрюченными пальцами. Мой желудок скрутило, я сделал глубокий вдох и осторожно убрал ногу с руки, как будто мог поранить ее.
Генерал махнул небольшой группе солдат и пошел к ним, отдавая приказы и указывая на раненых. Когда они принялись за дело, он повернулся ко мне. "Пойдемте, мистер Гэри. Они знают, как обращаться с ранеными. Мы мало что можем сделать здесь. И я должен забрать вас отсюда. Талибы могут выпустить еще один или два снаряда, надеясь убить тех, кто собрался тут для оказания помощи". Как будто по его сигналу, примерно в трехстах футах от нас раздался оглушительный взрыв от попадания в здания к западу от площади. Сотрясение было жутким и просто сбило меня с ног. Я оказался на заднице, сидя рядом с оторванной рукой. Генерал схватил меня за плечо и помог встать на ноги. "Вот видите", сказал он, "это действительно дьяволы. Давайте двигаться дальше".

***

Мы выехали из Чарикара и промчались милю или около того на юг от города. Генерал дал водителю знак свернуть с шоссе налево, на грунтовую дорогу, петляющую в сторону линии деревьев впереди нас. Оказавшись там, мы съехали вниз, на то, что показалось мне заглубленной дорогой, затененной окаймляющими ее с обеих сторон деревьями. Температура, казалось, уменьшилась, а поверхность дороги была довольно гладкой. Я задал генералу вопрос о том, кто построил столь искусный путь.
"Это не дорога. Это старый оросительный канал. Он сухой вот уже два года, и мы пользуемся им, чтобы скрыть пыль от движения и оставаться вне поля зрения этих проклятых талибов на горе". Пока мы ехали, я был вдвойне благодарен за тень, которую давали деревья.
Генерал сказал, что мы подъедем к авиабазе Баграм с "черного хода". Он засмеялся и пояснил, что за более чем двадцать лет боев здесь, на равнинах Шомали, он изучил каждый дюйм этих мест. Мы остановимся в бункере на линии фронта, чтобы взглянуть своими глазами на позиции талибов на этом участке, а затем посетим Команду-А и Мюррея со Стэном, которые расположились в диспетчерской вышке на базе.
Мы выбрались из старого канала и направились на юг. Теперь мы двигались медленно, держась узкой грунтовой дороги, вьющейся среди разрушенных советских военных построек. "Советские танкоремонтные мастерские", сказал генерал, как мы достигли группы больших заброшенных зданий с широкими, открытыми рабочими боксами, обращенными к дороге. Мы медленно продвигались через город-призрак, в конце концов, остановившись в тени позади последнего здания. Когда мы вышли из машины, я смог разглядеть цепочку низких бункеров, тянущихся налево от нас, параллельно дороге. Несколько солдат собрались группой у тыльной части бункера примерно в двадцати ярдах от места, где мы стояли.
"Это мои силы, а эти бункеры – наша линия фронта", сказал генерал. "Талибы находятся менее чем в трех сотнях метров отсюда, в бункерах, расположенных напротив наших. Здесь нам следует быть осторожными". С этими словами мы вышли на открытое место и просто пошли в сторону бункеров. Там мы обменялись рукопожатиями с солдатами, ожидающими генерала, затем он указал на лестницу, вырытую в земле у одного из углов бункера. Он дал мне знак следовать за одним из офицеров вниз по лестнице. "Теперь вы увидите врага вблизи".
Единственными источниками света внутри были дверь позади меня и две длинные, узкие амбразуры, проделанные в передней части бункера. Когда одна из них оказалась прямо передо мной, я различил очертания бревен, поддерживающих мощное перекрытие, так что мне удалось не врезаться в них. Генерал прошел мимо меня к амбразуре, чтобы взглянуть в сторону позиций противника. Я склонился рядом с ним и увидел нечто вроде поросшего сорняками земляного бруствера примерно в трехстах ярдах от нас. "Бугры, которые вы видите, это бункера талибов. Заросли немного скрывают их форму. Но присмотритесь левее, возле того небольшого дерева. Там талиб, наблюдающий за нами в бинокль". Следуя указаниям генерала, я смог разглядеть фигуру, скорчившуюся рядом с маленьким деревом. Затем правее возникли вспышки, и когда мой взгляд сместился туда, я услышал пулеметную стрельбу.
"Ох, боюсь, сегодня они какие-то нервные. Вот и решили пострелять по нам". Длинные очереди легли правее нас. Последовала пауза, затем к первому присоединился еще один пулемет. Теперь пули били по нашему бункеру. "Пойдемте, мистер Гэри, нам нужно двигаться дальше. Держитесь ближе к стене, когда будете направляться к двери". Мы постояли в полумраке, дожидаясь, пока в стрельбе настанет перерыв, а затем поспешили вверх по земляной лестнице на солнечный свет. Стены бункера были достаточно высокими, чтобы обеспечить нас укрытием. Вскоре стрельба начала стихать, а потом и вовсе прекратилась. Пока мы беседовали, задержавшись на пару минут на солнце, генерал обрисовал ситуацию в этом секторе. Обе стороны обычно избегали стрельбы друг по другу, поскольку никто не горел желанием нести потери без нужды. "По-видимому, они занервничали из-за обстрела Чарикара. Они, должно быть, думают, что мы к чему-то готовимся". Когда все, вроде бы, достаточно успокоилось, мы вернулись к машине, чтобы отправиться к диспетчерской вышке.
Мы поехали на восток, петляя по руинам огромной советской авиабазы. Тут и там были разбросаны останки самолетов, брошенные там, где они были разбиты. Там было даже несколько каких-то двукрылых советских самолетов, выглядящих как нечто из фильма про Первую мировую войну, разбитых и исковерканных, но выстроенных в аккуратный, ровный ряд. Когда мы свернули на то, что явно было основной взлетно-посадочной полосой, водитель выжал газ, разгоняя машину все быстрее и быстрее. Генерал повернулся к нам. "Талибы удерживают тот кишлак слева от нас. Они могут обстреливать взлетно-посадочную полосу из пулеметов. Они очень хорошо укрепились там, и выбить их оттуда будет стоить нам слишком больших потерь. Так что здесь придется проскочить быстро".
Диспетчерская вышка выглядела неожиданно. Я ожидал увидеть мощную, высокую постройку, а на деле она оказалась двухэтажным зданием с обзорным помещением наверху. Мы встали рядом с ним и были встречены стайкой афганских офицеров, стремящихся пожать руку генералу. Стены здания были испещрены отметинами от пуль и осколков. Узкая бетонная лестница вела в диспетчерскую. Там были Стэн и Мюррей, сидящие за небольшим столом, работая с картой. Там же, устроившись у окон, расположенных в восточной и южной сторонах комнаты, находились около шести человек из состава "Трайпл Никла". Несколько зрительных труб, существенно более крупных, чем приборы наблюдения, обычно используемые охотниками, радиооборудование, карты, два или три типа биноклей и другое снаряжение – все это было разбросано по всей комнате. Все они были сосредоточены на происходящем снаружи. Я отметил, что крыша над лестницей, которой мы воспользовались, чтобы подняться сюда, была пробита попаданием минометной мины, и искореженные куски бетона висели на покрытых ржавчиной кусках арматуры. Ни в одном из окон не было стекол, а внутренние стены и потолок диспетчерской были иссечены пулями. Это выглядело очень открытым рабочим местом.
Генерал Бисмулла поприветствовал Мюррея и Стэна, затем пожал руки нескольким членам Команды-А, после чего извинился и вернулся, чтобы присоединиться к своим оставшимся внизу офицерам. Стэн и Мюррей рассыпались в похвалах за проделанную Командой-А работу и представили меня командовавшему сменой NCO (сержанту). Он был откровенен в своей оценке ситуации: на участке фронта, где они оказались, было множество целей. Он подвел меня к окну и указал на позицию талибов примерно в миле от нас, которые можно было легко разглядеть в бинокль. Он сказал, что запросы группы, адресованные самолетам, часто остаются без внимания, поскольку назначением их вылетов были другие районы страны. Был лишь единственный раз, когда самолет нанес удар по назначенной цели и у него оставались боеприпасы, которые он мог сбросить по запросу "Трайпл Найкла". Самолеты прибывали к ним поодиночке или парами, и, как правило, с боеприпасами меньшего калибра, а не с 2000-фунтовыми противобункерными бомбами, как им хотелось бы. В темное время группа выдвигалась для работы дальше вперед – фактически на линию фронта, рядом с передовыми позициями талибов. Они регулярно подвергали себя опасности: каждую ночь их обстреливали со своих позиций нервозные талибы. Он был явно разочарован, но старался быть оптимистичным. Он согласился с тем, что группа управления, когда она прибудет, должна помочь повысить оперативность реагирования на запросы "Трайпл Никла" на нанесение бомбовых ударов.
Я переговорил отдельно со Стэном, обсудив ситуацию, и он подтвердил все, что сказал мне сержант ODA. Отсутствие результатов на поле боя начинало раздражать наших афганских хозяев, и полковник, командующий этим сектором, начал отпускать пренебрежительные замечания по поводу отсутствия у американцев заинтересованности в отношении Северного альянса. Стэн добавил, что за последние два дня условия жизни группы улучшились: из своего первоначального жилища – двухкомнатной глинобитной постройки без туалета – в более комфортабельное помещение. Но им нужно больше питьевой воды в бутылках, поскольку даже обеззараживающие таблетки едва могут сделать местную воду приемлемой. Я пообещал распорядиться о поставке припасов на следующее утро, и попросил Стэна согласовать с ODA полный список необходимого.
Пришло время отправляться восвояси, и я с неохотой начал прощаться. Это было место, где делалось дело, где шла непосредственная борьба с противником. Американские солдаты и сотрудники ЦРУ рисковали своими жизнями. Я был горд ими и немного завидовал. Но прежде всего, я был разозлен отсутствием поддержки, невзирая на все их усилия.
Политики в Вашингтоне колебались по поводу того, следует ли Северному альянсу взять Кабул, или нет. Это был не тот вопрос, который следовало задавать. Я считал, что более уместен был бы вопрос: хотим ли мы, чтобы победить талибов быстро? Если бы ответ был да, то путь к достижению этой цели заключался в том, чтобы разбомбить передовые позиции талибов на севере, а затем спустить с цепи Северный альянс. Учитывая полное отсутствие какого-либо организованного сопротивления талибам на пуштунских юге, реальность было такова, что рано или поздно, но Кабул падет перед силами Северного альянса. Тем временем американцы рискуют, находясь на линии фронта, запрашивая бомбардировки, которых все нет и нет.

В 18.00 мы вернулись в наше расположение, запыленные, усталые, с затекшими мышцами, и я поблагодарил Мумтаза за организацию поездки. В некотором смысле она была разочаровывающей, но в целом полезной. Рик встретил меня с новостями о том, что переброска двух дополнительных групп ODA назначена на эту ночь. Полковник Малхолланд позвонил утром, сразу после моего отъезда, и предложил высадить обе группы в Ходжа-Бахауддин вместо того, чтобы пытаться перелететь через горы. По прогнозу погода на больших высотах над Гиндукушем будет плохой. На протяжении последних нескольких дней погодные условия развивались так, что погода была хорошей в течение дня и ухудшалась после наступления темноты. Мы можем высадить группы сегодня в Ходжа-Бахауддин, а затем устроить перелет группы управления в долину на следующий день, когда погода улучшится. Брэд с генералом Бариуллой был на месте, в Ходжа-Бахауддин, и мог принять группы. Вертолеты, доставляющие группы, воспользуются той же посадочной площадкой, которую использовали при своих полетах туда Эд и Грэг.
Рик связался с Брэдом, чтобы тот получил от генерала Бисмулла одобрение на такое изменение в планах, и договориться с ним о готовности к приему групп этим вечером. Все это было довольно сложносочиненно, но Рик сказал, что, вроде, все складывается нормально. Бисмулла немедленно связался с генералом Фахимом, который, как оказалось, находился на Тахарском фронте. Фахим одобрил новый план. Эд и Грэг по защищенной линии связались с пилотами полковника Малхолланда, передав им координаты и другую соответствующую информацию о посадочной площадке. Они также рассказали о световых сигналах, которые будет использовать Бисмулла для обозначения посадочной площадки. Рик вновь связался с полковником Малхолландом: все были удовлетворены новыми планами.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 27 ноя 2017, 20:38 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

В 20.20 мы получили от оперативной группы "Кинжал" сообщение о том, что вертолеты, перевозящие две группы ODA, находятся в воздухе, и их приземление в Ходжа-Бахауддин ожидается около половины одиннадцатого. Мумтаз был с нами, так что мы попросили его передал эту информацию инженеру Арефу, который в свою очередь свяжется с генералом Бариуллой. Рик связался с Брэдом по радио и передал новости. Брэд сказал, что генерал Бариулла и его люди наготове. Мы устроились ждать.
В 21.20 Мумтаз вернулся в наш офис в страшной панике. Генерал Фахим, присоединившийся к Бариулле на посадочной площадке, не одобрил расположение места для приема Команд-А. Оно было слишком общедоступно, слишком на виду. Фахим потребовал, чтобы высадка была отменена, и вертолеты вернулись в Узбекистан. Я не мог поверить в услышанное. Посадочная площадка была слишком людной? Слишком открытой? Мы множество раз использовали ее для нашего вертолета, и никто не поднимал этот вопрос.
Я старался не сердиться на Мумтаза: он был всего лишь посланником. Я сказал ему, что на столь поздней стадии выполнения задачи изменить планы невозможно. Более 30 американских солдат находятся в воздухе, подвергая себя опасности, и будет ужасной ошибкой менять планы и отменять задачу по столь глупой причине. Я попросил Мумтаза связаться с инженером Арефом и посмотреть, не сможет ли он заставить генерала Фахима изменить решение. Рик взялся за радио, чтобы выйти на Брэда и узнать, в курсе ли он, что там происходит на самом деле.
Мы с Мумтазом связались с оперативной группой "Кинжал". Мне сказали, что полет продолжается, хотя они столкнулись с неожиданно сильным встречным ветром. Теперь посадка ожидается в 22.35. Я сообщил, что на площадке приземления назревает какая-то проблема, из-за которой, возможно, придется отменить задание, и точная информация будет у нас в течение ближайших десяти-пятнадцати минут. Ответ с "другого конца провода" был нерадостным. Радист сказал, что он свяжется с полковником Малхолландом, чтобы тот был на связи, когда мы снова вызовем их.
Когда примерно в полдесятого Мумтаз вернулся обратно, по его лицу я понял, что у него плохие новости. Генерал Фахим настаивал на отмене высадки. Спорить с Мумтазом было бессмысленно. Я попросил Рика связаться с оперативной группой "Кинжал", объяснить полковнику Малхолланду ситуацию и рекомендовать ему отменить высадку.
Когда Рик отправился говорить по радио, я попытался вежливо привлечь внимание Мумтаза к сложившейся ситуации. Я сказал, что мне сложно понять, почему несколько дней подряд наш вертолет мог пользоваться этой площадкой, летая туда и обратно, и в то же время ночная высадка – быстрая, в темное время суток – оказывается неприемлемой. Каждый полет на вертолете был опасным, а длительный ночной перелет над территорией противника – особенно. Добавление к этому риску решения прервать вылет в последнюю минуту должно основываться на реальных и крайне серьезных соображениях безопасности. Я сказал, что лучше бы это не было безрассудным решением со стороны Фахима, и, уж точно, не сигналом об изменении политики Северного альянса в отношении приема групп американских Сил спецопераций.
Рик вернулся, когда я заканчивал, и сказал, что разъяренный до безумия полковник Малхолланд согласился отдать приказ о прекращении полета и возвращении на базу, но потребовал объяснений от Северного альянса на следующее утро.
Я попрощался с Мумтазом, попросив его передать инженеру Арефу мое послание и реакцию полковника Малхолланда.
Мы с Риком присели и провели некоторое время, обсуждая этот инцидент. Я был убежден, что за этим принятым в последний момент решением Фахима кроются какие-то политические причины. В Ходжа-Бахауддин происходит нечто, убедившее Фахима не дать американцам высадиться там этой ночью. На следующее утро мы узнаем, почему. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я потащился спать.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 28 ноя 2017, 05:31 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Сплошные интриги византийского двора, однако. Спасибо, Lis (G.S.).


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 03 дек 2017, 11:43 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
КОМАНДА "АЛЬФА" И БОЙ ЮЖНЕЕ МАЗАРИ-ШАРИФА

23 октября 2001 года


ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Настроив фокусировку бинокля, Эр Джей принялся осторожно разглядывать раскинувшуюся перед ним открытую равнину. Он устроился позади выходящих на поверхность валунов, располагавшихся возле вершины небольшой линии холмов, возвышавшихся над лежащим внизу полем футов на пятьдесят-шестьдесят. Бинокль российского производства, приобретенный в Ташкенте менее чем за десять долларов, был на удивление хорошего качества: детали рельефа местности и развернутые на равнине войска были видны четко и ясно.
Дустум находился примерно в трех сотнях ярдов от своей пехоты – в большинстве своем из сил местного ополчения, собранных за последние четыре-пять дней – выдвинувшись на равнину ярдов на двести, к позициям вдоль пологих берегов сухого ручья, прорезавшего поле по диагонали. Они примут участие в предстоящей атаке, но сейчас служащих заслоном для защиты от нападения сил талибов, располагавшихся перед ними примерно в восьми сотнях ярдов по ту сторону поля. Дустум не ожидал, что талибы атакуют – у них были достаточно хорошие оборонительные позиции – однако никто никогда не мог предсказать, что собираются делать талибы. На протяжении трех последних дней формирования Дустума наносили по ним постоянные удары, оттесняя значительно превосходившие силы талибов на север, в сторону Мазари-Шарифа.
Эр Джей перевел взгляд, пробежавшись по позициям Талибана. У талибов было мало времени, чтобы окопаться, но выбранная ими местность была отличной, а возвышенность позади них обеспечивала хороший обстрел для их зенитных установок ЗСУ-23 – таких у них было, как минимум, две – и их советских времен танкам Т-55. Майор Акрам, один из штабных офицеров Дустума, в данный момент приданный команде "Альфа" в качестве офицера связи, предполагал, что на этих позициях находятся в ожидании около тысячи бойцов Талибана. Они составляли крупный заслон, призванный позволить основным силам талибов занять более мощные оборонительные позиции ближе к Мазари-Шарифу.
Несколькими днями ранее команда "Альфа" разделилась, и половина группы переместилась, чтобы присоединиться к командиру Атте, лидеру местных таджиков. Эр Джей и трое других членов группы остались с генералом Дустумом и его узбекскими бойцами. Последние три дня были захватывающими: Дустум пробивался к Мазари-Шарифу с юга, а Атта надвигался на город с востока. Успехи были впечатляющими. Эр Джей проникся уважением к низкорослым узбекским солдатам, сражавшимся с мужеством и отвагой, и явно не слишком заботясь о собственных жизнях. Стратегия Дустума была проста – атаковать врага, где бы он ни был обнаружен, бить его в лоб всем, что есть под рукой, и пусть оставшихся задерет дьявол.
Боб, сотрудник военизированного подразделения ОСМ, при разделе группы взявший на себя роль заместителя Эр Джея, прислонился к валуну рядом с ним: "Как вы думаете, каков план, Эр Джей?"
Эр Джей слегка повернул голову, чтобы взглянуть на Боба, и улыбнулся. "Я бы рискнул предположить, что Дустум пошлет свои кавалерийские силы прямо на талибов и бросит их в самый центр неприятельских позиций. Пехота на равнине будет двигаться следом за лошадьми, ведя огонь по флангам противника, а артиллерия Дустума будет пытаться выбить ЗСУ-23".
Боб уставился на равнину. "О да, это хорошая догадка. Особенно с учетом того, что это именно то, что он делал в каждом бою, что был у нас за последние три дня. Я думаю, что генерал приверженец идеи о том, что если что-то работает, то так и следует продолжать".
Эр Джей покачал головой и взглянул через равнину в направлении позиций талибов. "Хотелось бы мне иметь тут, у нас, команду ODA, чтобы вызвать авиаподдержку. С помощью лазерного целеуказания мы могли бы пробить огромные бреши в позициях талибов. Что ж, будем надеяться, что оперативная группа "Кинжал" будет верна своему плану перебросить Команду-А сегодня".
Позади них возникло движение, и они оба повернулись, чтобы взглянуть туда, где с их лошадьми стоял Фрэнк, еще один сотрудник команды "Альфа". Фрэнк указывал налево: "А вот и майор Акрам. Полагаю, вот-вот настанет время начинать танцы".
Акрам ехал с грацией человека, выросшего в седле. Он осадил лошадь и соскочил на землю одним плавным, легким движением. Тридцати с лишним лет, ростом примерно пять футов десять дюймов, худощавый, светлокожий, с зелеными глазами, своей внешностью он был обязан отцу таджику и матери узбечке. Он был одет в форму регулярных сил Дустума темно-зеленого цвета, полевую куртку и черные ботинки.
"Салам, джентльмены", сказал он, быстро обменявшись рукопожатиями с Эр Джеем и Бобом, и кивнув Фрэнку. Акрам взглянул на часы. "Мы будем атаковать через десять минут. Артиллерия и танки выпустят несколько снарядов, чтобы заставить чертей пригнуть головы, а мы откроем огонь из наших тяжелых пулеметов". Он жестом указал на низкие холмы, протянувшиеся на север в направлении позиций противника. "Генерал разместил там несколько 14,5-мм пулеметов. Они обрушат шквал огня на правый фланг противника. Пехота, что под нами, будет вести огонь по левому флангу, и, конечно же, кавалерия атакует по центру". Эр Джей и Боб переглянулись и улыбнулись.
"Едемте", сказал Акрам, поворачиваясь к своей лошади. "Генерал приглашает вас присоединиться к нему, когда начнется бой".
Акрам вскочил в седло и подождал, пока Эр Джей и его люди садились на своих лошадей. Эр Джей был отличным наездником, проведя свои юношеские годы на ранчо в Монтане, но даже ему досаждали маленькие железные узбекские стремена. Он мог засунуть в них лишь носок своих ботинок. Оказавшись верхом, они попытались устроиться в плоских седлах с деревянными, обтянутыми кожей рамами. Попытка вписать задницы в эти маленькие, жесткие сиденья была болезненным опытом.
Когда они поскакали вслед за майором, Эр Джей вознес молчаливую молитву о том, чтобы там, в КТЦ снабженцы уже закупили запрошенные им седла западного образца, и чтобы они попали в намеченную к следующей выброске партию припасов.
Генерал Дустум стоял посреди небольшой группы своих старших офицеров. Он был среднего роста, коренастый, крепкого телосложения, и был одет в коричневые брюки, сапоги и черное пальто из плотной шерсти, скроенное наподобие военной полевой куртки. На нем был темно-синий похожий на тюрбан головной убор со свисающим вниз длинным куском материала, используемым в качестве шарфа. Брови и густые усы были черными. Он двигался с силой и уверенностью, привлекающими внимание и вызывающими уважение.
Когда группа остановилась и спешилась, Дустум вышел из круга своих офицеров. Он улыбнулся, наблюдая затруднения, которые испытывали американцами, слезая с лошадей. "Добро пожаловать, добро пожаловать, друзья мои", сказал он на дари, протягивая руку Эр Джею и его людям. Хотя Эр Джей отлично говорил на дари, майор Акрам взялся переводить для остальных членов группы.
"Всего через несколько минут мы начнем атаку". Дустум жестом указал на поле боя. "У талибов было недостаточно времени, чтобы как следует окопаться. Это хорошо для нас. Мы били их в каждом из боев на протяжении последних трех дней. Это также хорошо для нас. Но местность благоприятствует им в том, что нам придется преодолеть большой участок открытой местности, чтобы добраться до них". Он замолк и взглянул на поле.
"Если бы у нас было больше боеприпасов для нашей артиллерии и наших танков, мы могли бы произвести мощную артподготовку. Это ослабило бы их, потому что они не привыкли находиться под непрерывным, интенсивным огнем артиллерии. Еще лучше было бы, чтобы те американские самолеты, что вы обещали, пробомбили их позиции, прежде чем мы двинемся". Он поднял руку, предупреждая ответ Эр Джея.
"Нет, друг мой, я не жалуюсь. Все, что происходит, делается по воле Аллаха. Так что мы будем обходиться тем, что у нас есть. Сегодня потери будут тяжелыми, но мы сметем врага с этого поля".
Дустум повернулся к своим офицерам. "Полковник Назмуддин, пожалуйста, дайте артиллерии сигнал к открытию огня". Затем он вновь обратился к группе. "Теперь давайте садиться на коней и двигаться вперед, чтобы увидеть, как начнется атака".
Эр Джей развернулся и вскочил в седло. Он провел быструю проверку своего снаряжения. Его АК-47 с металлическим складным прикладом, висящий на перекинутом через шею ремне, был на левом боку. 9-мм автоматический пистолет Браунинг – в кобуре на правом бедре. Брезентовый подсумок с четырьмя магазинами к АК висел на груди. У него не было бронежилета, и он был одет в шерстяную шапку читрали. Лишь голубые джинсы и ботинки от Л.Л. Бина отличали его от окружающих афганских бойцов.
Эр Джей обратился к Бобу и Фрэнку, экипированным и одетым аналогичным образом. "Все готово, парни?"
Фрэнк кивнул головой. "О да, просто еще один день в кавалерии".
Майор Акрам тронулся вперед, и они последовали за ним в сторону Дустума и группы его офицеров, двигающихся в направлении поля боя. Ужасающе громкий звук выстрела тяжелого артиллерийского орудия М-30 сотряс землю, за ним через несколько секунд последовал взрыв снаряда. Эр Джей увидел фонтан пламени, дыма, грязи и мусора, взметнувшийся в самом центре позиций талибов. Бой начался.
Вдоль всей линии, занимаемой войсками Дустума, началась стрельба. 14,5-мм пулеметы принялись поливать огнем вражеские позиции с левого фланга. М-30 – у Дустума было четыре таких орудия – с потрясающей точностью укладывали свои тяжелые снаряды на линии талибов. Глухо хлопали тяжелые советские минометы, отправляя мины через головы с позиций на обратном скате линии холмов. Эр Джей наблюдал попадания и был впечатлен результатами. Огонь, хотя и не был особенно плотным, был исключительно точен. Все это вооружение обслуживалось расчетами, состоящими из ветеранов Дустума, служивших еще в его пресловутом обученном Советами ополченческом формировании, терроризировавшем север Афганистана в первые годы Джихада.
Из-за линии холмов появились две колонны конницы, быстро развернувшихся в линии: классическое построение для атаки. Эр Джей был впечатлен дисциплиной, с которой двигались люди. Первая группа в сто человек развернулась в линию и с задержкой не более чем в пару секунд начала движение, медленно направляясь к позициям Талибана. Вторая сотня вышла на исходную позицию и начала движение с такой же точностью.
Эр Джей знал, что классическая кавалерийская атака была придумана для нанесения сильнейшего удара по статично расположенному противнику, врезавшись в его ряды плотной, компактной массой. Однако он также знал, что на самом деле достичь такого шокового эффекта практически невозможно.
Каждый человек будет реагировать по-своему, когда будет скакать к противнику. Некоторые, наиболее храбрые, или более безрассудные, пустят своих животных в полный галоп. Другие же будут придерживать их, пытаясь просочиться в заднюю часть строя. Животные также будут реагировать на шум, смятение, дым и огонь противника: некоторые из них рванутся вперед, а другие постараются избежать предстоящего столкновения. На длинной дистанции линия кавалерии окажется разорванной и воздействие атаки на позиции противника окажется ослабленным.
Вот почему Дустум спланировал атаку по-своему. Шесть сотен человек будут атаковать группами по сто человек каждая, и первая волна будет направлена в центр цели. Вторая линия поскачет немного левее первой, чтобы частично перекрывать ее в момент удара и распространить воздействие наружу. Третья линия примет правее от двух предыдущих, перекрывая первую линию, а следующие три линии кавалерии повторяют процесс, когда настанет их очередь. Таким образом, противник будет испытывать повторяющиеся удары по своим позициям в течение более длительного периода времени, что скомпенсирует отсутствие единого массированного удара.
Огонь со стороны противника был слабым, поскольку артиллерия и тяжелые пулеметы заставили талибов уткнуться в землю в их неглубоких окопах. Теперь огонь артиллерии начал стихать, а минометы били реже. Чтобы поддерживать плотность огня, достаточную для прикрытия атаки, не хватало боеприпасов. Эр Джей знал, что Дустум держит в резерве два старых танка Т-55, которые выдвинутся вперед, когда атака начнется всерьез, чтобы попытаться поразить ЗСУ-23, но это будет долгая скачка под огнем по открытой местности.
Едва первый снаряд ЗСУ разорвался возле позиций, на которых закрепилась пехота Дустума, огонь противника начал усиливаться. Артиллерийские снаряды и пули тяжелых пулеметов начали бить вокруг позиций пехоты, а несколько случайных перелетов ударили за ними, рядом с приближающимися линиями кавалерии. Всадники двигались размеренно и неторопливо, и Эр Джей мог видеть, что некоторые из них на ходу поправляют оружие, перемещая АК-47 в более удобное для стрельбы положение.
Как только первая линия кавалерии достигла позиций пехоты, находившийся в центре строя офицер привстал в стременах и поднял в воздух саблю. Выкрикнутую команду было слышно даже сквозь стрельбу, и вся линия всадников ринулась вперед почти как один. Через несколько шагов лошади пошли галопом. Дрожь волнения охватила Эр Джея, когда он смотрел на всадников, пригнувшихся к шеям своих коней, погоняя их. Вторая линия всадников вышла на исходную позицию, развернулась, выровняла строй, а затем пошла в атаку.
Талибы открыли огонь со всех своих позиций, хотя Эр Джей решил, что он был не таким плотным, каким мог бы быть без проведенной ранее артподготовки. ЗСУ-23 вели огонь в высоком темпе, их мощные снаряды рвали плоть людей и лошадей. Пехота, располагавшаяся вдоль ручья, теперь поднялась и бежала в направлении левого фланга противника. Они бежали, скорчившись тем особым способом, как это делают люди под огнем – примерно так же бегут под проливным дождем, только этот дождь был из стали и свинца.
Выше и позади Эр Джея раздался выстрел из танка, и он ощутил сотрясение воздуха, когда снаряд пролетел над ним. Он принялся высматривать разрыв и увидел его на склоне возвышенности над правым флангом противника. Танкисты Дустума заметили ЗСУ. Танк выпустил еще один снаряд, чтобы убедиться в ее уничтожении.
Эр Джей сидел вместе с Дустумом и его офицерами на небольшой возвышенности, едва поднимающейся над уровнем равнины, все припали к своим биноклям, следя за ходом боя. Пыль, поднимающаяся из-под копыт, еще больше заслоняла вид, и так неясный из-за дыма разрывов и поднятой ими земли. Звуки боя были подобны огромной и мощной руке, встряхивающей его и пробирающей до самых костей. Адреналин вливался в его жилы, теперь он чувствовал себя более сосредоточенным, готовым к бою. Пятая линия всадников двинулась в поле, в то время как последняя линия выдвигалась на исходную позицию.
Дустум развернул свою лошадь в их сторону и, подняв руку, широким жестом указал в сторону битвы: "Пойдемте, друзья, давайте проследуем за атакой. Мы ничего не сможем разглядеть отсюда". С этими словами он повернулся и, дав шенкелей своей лошади, ринулся в бушующую перед ними битву.
"Вот дерьмо, так и знал, что он это скажет", вздохнул Боб, посылая лошадь вперед. Эр Джей и Фрэнк двинулись вслед за ним, набирая скорость, чтобы не отстать от генерала.
По мере того, как они двигались вперед, дым и пыль, казалось, немного рассеялись, и Эр Джей увидел, что кавалерия достигла позиций талибов. Земля вокруг них была усеяна разорванными людскими и конскими телами. По мере того, как они продвигались вперед, Когда они ехали вперед, сцены бойни становились все ужаснее: Попадая в плоть, снаряды ЗСУ-23 наносили невероятные повреждения. Тела взрывались, их рвало на части, тут и там валялись оторванные конечности, а их владельцы превращались в месиво, удерживаемое воедино лишь разорванной и окровавленной одеждой.
Дустум что-то крикнул и поднял лошадь в галоп. Эр Джей толкнул свою лошадь в бока, и животное начало ускоряться. Он знал, что Фрэнк находится слева от него, и заметил, что Боб держится левее и сзади. Эр Джей обнаружил, что, не задумываясь, извлек Браунинг из кобуры и скачет, держа руку опущенной возле правого бедра.
Стрельба продолжалась, но, казалось, в основном впереди них, сосредоточившись на приближающейся кавалерии. Пули пролетали мимо или били в землю вокруг них. Эр Джей почувствовал жар от пули, пролетевшей мимо его правого уха. Они поняли, что кавалерия нанесла удар по позициям талибов, когда крики сотен всадников слились в единый звук, на несколько секунд перекрывший грохот стрельбы.
Теперь они приближались к позициям талибов, там крутился бешеный вихрь из сотен людей и лошадей, сражающихся в пыли, дыму, грохоте и неразберихе. Дустум свернул в сторону правого фланга противника. Эр Джей видел, что находящиеся впереди него позиции большей частью были брошены, а местность за ними заполнена бегущими в панике людьми. Талибы были сломлены.
Они несколько замедлили свое продвижение вперед, стараясь сохранить силы своих лошадей. Неожиданно справа и впереди от Эр Джея с земли поднялось несколько, и в них почти мгновенно опознали боевиков Талибана – широко повязанный черный тюрбан и странно выстриженная борода были легко различимыми признаками. Едва Эр Джей развернул свой пистолет в их сторону, как услышал выстрелы впереди и вокруг, когда остальные члены группы принялись палить по талибам. Эр Джей дважды выстрелил в одного из них, увидев, как пули швырнули его назад, разворачивая в падении. Эр Джей промчался мимо скорчившегося тела, не уверенный, попал ли он в него.
Фрэнк оказался совсем рядом с Эр Джеем и скакал справа в четырех или пяти футах. Один из бегущих боевиков Талибана остановился и повернулся к ним, подняв свой АК-47. Фрэнк выстрелил в него. Эр Джей увидел, как пули ударили человека в верхнюю часть груди и голову, его лоб разлетелся брызгами крови и костей, а тюрбан слетел, пока тело падало на серо-коричневую землю.
Эр Джей разглядел, что Дустум остановился и пытается собрать нескольких своих бойцов. Впереди, на склоне, обращенном к полю боя, находилась ЗСУ-23, и Дустум пытался организовать атаку на ее позицию. Он спешился и выхватил АК-47 у одного из своих людей, взяв два запасных магазина для оружия и затолкав их себе в пальто. Эр Джей не мог расслышать, что говорил Дустум, но было ясно, что он собирается возглавить атаку. Люди сбегались к нему, и когда Дустум повернулся, чтобы начать карабкаться наверх, за ним последовало более двадцати человек, включая некоторых из его старших офицеров. Они развернулись редкой цепью, и пошли вверх по склону.
Майор Акрам повернул лошадь и крикнул: "Эр Джей, спешьте ваших людей, мы займем оборону здесь, чтобы прикрыть тыл генерала, пока он возглавляет атаку". С этими словами он спрыгнул с коня и начал выкрикивать приказы солдатам, собирая их и наводя порядок и организацию в их рядах.
Эр Джей передал поводья молодому афганскому бойцу, который отвел животных в сторону, а затем вместе с Бобом и Франком переместился к груде валунов, высотой доходящих до пояса. Они устроились там, взяв AK-47 наизготовку и сняв оружие с предохранителей. Афганские войска – спешившиеся кавалеристы и несколько пехотинцев – заняли оборону, разместившись полукругом. На левом фланге противника шел тяжелый бой, и кавалерия гналась за бегущими талибами, пытающимися скрыться в узком проходе примерно в двух сотнях ярдов в тылу.
Эр Джей сосредоточенно вглядывался вперед, пытаясь обнаружить Дустума среди движущихся фигур, продвигающихся к позиции ЗСУ. Все они стреляли из AK очередями, звуки которых нарастали и накатывались на Эр Джея. Затем, когда магазины опустели, в стрельбе возникла пауза, и Эр Джей услышал голос Дустума, призывающего на дари двигаться вперед. Стрельба запнулась, а потом вновь разразилась по полной. Потом вновь пауза и внезапные возбужденные крики – они перевалили через бровку орудийной позиции, оказавшись среди боевиков Талибана.
Через несколько секунд огонь прекратился и на краю позиции ЗСУ появился молодой афганский ополченец, повернувшийся лицом к лежащему внизу полю боя. Он поднял обе руки к небу. В правой был его АК-47, а в левой отрубленная голова бойца Талибана, которую он держал за волосы. Ясным и звонким голосом он выкрикнул: "Аллах Акбар!" Бог велик. Бой закончился.
Стрельба на поле боя начала стихать, отдельные выстрелы звучали тут и там, потом и они прекратились. По мере того, как над полем воцарялась тишина, люди останавливались и встряхивались, как будто пытаясь очистить свои головы. Они оглядывались на своих товарищей, которым тоже как-то удалось пережить эту долгую скачку по голому полю. И словно по команде из горла всех стоящих на этом кровавом поле вырвался громкий победный крик: "Аллах Акбар!" Он звучал вновь и вновь.
В этот момент Эр Джей понял, что хотя борьба против талибов была далека от завершения, исход войны был определен. Талибан будет сокрушен.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 03 дек 2017, 19:57 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

На следующее утро, 24 октября, нас ждали разнородные новости. Поскольку мы не отправляли в штаб-квартиру никаких сообщений об отмене высадки двух дополнительных групп ODA, естественно, какая-либо реакция по этому вопросу отсутствовала. "Альфа" сообщала об успешной битве к югу от Мазари-Шарифа, предпринятой накануне силами Дустума. С момента прибытия "Альфы" и последовавшего затем перемирия, достигнутого с командиром Аттой, силы Дустума вели наступление южнее Мазари. Они постепенно выдавливали талибов с их оборонительных рубежей, загоняя их все дальше на север в направлении Мазари-Шарифа.
Вчерашний бой был уникальным – кульминационным моментом сражения была атака шестисот кавалеристов Дустума, направленная через обширное голое поле прямо на центр оборонительных позиций Талибана. Все было по классике, прямо как во времена старого Запада, разве что за исключением того, что никто не дудел в горн. Теперь Дустум был всего в тридцати пяти милях к югу от Мазари-Шарифа.
Группа ЦРУ, находившаяся у командира Атты, ныне именующаяся "Браво", докладывала, что его люди действовали с равным успехом. Оперативная группа "Кинжал" собиралась этим вечером, 24 октября, высадить группу ODA, которая должна будет присоединиться к "Альфе" и была надежда, что их возможности по лазерному целеуказанию поспособствуют увеличению успехов Северного альянса в боях к югу и востоку от Мазари.
Судя по телеграмме от Хэнка из КТЦ, эти победы детально обсуждались накануне на заседании СНБ, результатом которого было давление со стороны Государственного департамента, призвавшего сосредоточить основную часть авиаударов на фронте у Мазари-Шарифа. Хэнк писал, что он настаивал на сосредоточении усилий на Кабуле: люди из ODA-555 находились в пятистах ярдах от линии фронта талибов, и ее можно было бы прорвать, если сосредоточить бомбардировки на ней. И в то же время, сообщал также Хэнк, за столом имело место ворчание о том, что генерал Фахим отсиживается, не предпринимает ничего, дожидаясь, пока американские бомбы сделают всю работу.
Мы множество раз сообщали о том, что у Северного альянса просто было недостаточно сил, чтобы победить талибов, собравших против них крупные силы под Кабулом или на Тахарском фронте без американских бомбардировок, должных ослабить оборону Талибана. Для меня выглядело невероятным, что к этому времени, после всех наших донесений и аналитических сводок, излагавших ситуацию здесь, на севере, там, среди определяющего политику вашингтонского руководства все еще сохраняется такая путаница и непонимание.
Рик позвонил Брэду в Ходжа-Бахауддин, чтобы справиться о состоянии дел там. Генерал Фахим ранним утром посетил генерала Бариуллу, чтобы обсудить альтернативную посадочную площадку для приема групп ODA. Она располагалась в семи или восьми милях дальше на восток, чем та, который мы пользовались ранее. Брэд заверил Рика, что обследование новой площадки будет выполнено сегодня же утром.
Мы связались с оперативной группой "Кинжал", чтобы передать информацию об обследовании. Прогноз погоды на вечер был не слишком хорош, но мы будем держать пальцы скрещенными. Все, что нам оставалось, это ждать, пока Брэд не даст знать, что он обнаружил.

Инженер Ареф прибыл поздним утром. Он был в приподнятом настроении и отнесся к имевшей место прошлой ночью проблеме как к мелочи. Он сказал, что новая посадочная площадка будет "великолепной", и мы сможем бросить две новых группы в бой уже сегодня вечером. Я отхлебнул свой чай, а потом наклонился, подавшись к Арефу. "Инженер, пожалуйста, дайте мне высказаться откровенно. Прошлой ночью нам сообщили, что на площадке приземления слишком много лишних людей, и что она слишком открыта. Это кажется странным, потому что мы использовали это место для приземления в дневное время. Какова истинная причина, по которой генерал Фахим отменил операцию?"
Ареф сделал паузу, прежде чем ответить. "Мистер Гэри, как вы знаете, генерал Фахим был обеспокоен тем, что присутствие солдат Сил спецопераций США станет общеизвестным. В тот вечер Ходжа-Бахауддин посетил профессор Раббани, наш давний политический лидер. Это был неожиданный визит. Конечно, когда Раббани узнал, что генерал Фахим также находится там, он настаивал на встрече с ним. Генерал Фахим был обеспокоен тем, что Раббани узнает о вводе американских военных, так что он решил отложить операцию".
Я несколько мгновений размышлял над его словами. "Так почему же генерал Фахим беспокоился о том, что профессору Раббани станет известно о прибытии двух групп ODA? Эта информация, вне всякого сомнения, вскоре станет общеизвестной".
Когда Ареф не ответил, я добавил: "Или генерала беспокоило, что Раббани узнает о высадке и завоюет общественное доверие как человек, призвавший американцев в Афганистан?"
Ареф ответил легкой улыбкой и пожатием плечами. Он не хотел комментировать то, что выглядело как внутритаджикский политический конфликт между Фахимом и Раббани. "Какова бы ни была причина, инженер, это не должно произойти вновь. Не по этим причинам. Проблемы безопасности в зоне высадки – да, из-за этого мы отменим высадку. Но не из-за внутриполитических проблем СА".
Ареф сменил тему и поднял вопрос о заложниках из "Шелтер Нау". У него были свежие вести, которые он хотел сообщить. Его люди связались с охранником из тюрьмы, который сказал, что он и группа из семи его товарищей будут готовы освободить заложников и ночью доставить их к заранее намеченной посадочной площадке близ Кабула. Они хотели по миллиону долларов на каждого и обещание, что перед началом операции их семьи переместят в безопасное место в Панджшерской долине.
С моей точки зрения все это было ненадежно – в дело оказывалось вовлечено слишком много людей, чтобы можно было обеспечить безопасность операции. Перемещение восьми семей из Кабула через позиции Талибана перед началом операции, несомненно, будет замечено талибами. Я поручил Арефу поддерживать контакт с охранником, но сказал, что это звучит не слишком многообещающе. Я полагал, что обсуждавшееся ранее предложение старшего офицера разведки Талибана в Кабуле о перевозке заложников на позиции Северного альянса было гораздо более реалистичным.
После того, как Ареф отбыл, мы с Риком обсудили его комментарии об отмене высадки. Я полагал, что это имело смысл в контексте политики Северного альянса. Профессор Раббани был одним из старой гвардии – лидером преимущественно таджикского Джамаат Ислами и последним президентом несостоявшегося временного правительства, пытавшегося управлять Афганистаном между 1992 и 1996 годами. Масуд дистанцировался от Раббани и партии Джамаат в годы, последовавшие за выдворением талибами временного правительства Раббани из Кабула.
Масуд создал более широкий альянс командиров и политических лидеров, выступавших против талибов, и его новая организация – Объединенный исламский фронт спасения Афганистана (UIFSA) к моменту убийства Масуда начала приобретать черты политической партии. Если бы Масуд остался жив, а Талибан потерпел бы поражение, я уверен, что Масуд использовал бы UIFSA в качестве политической коалиции для отстаивания собственных политических амбиций в постталибском Афганистане, оставив профессора Раббани в изоляции.
Примерно в час пополудни из Ходжа-Бахауддин позвонил Брэд, сообщивший плохие новости. Предложенное нам новое место действительно находилось в восьми милях к востоку от нашей нынешней посадочной площадки. К сожалению, генерал Бариулла не удосужился упомянуть о том, что дорога, ведущая к новой площадке, активно используется местными жителями и проходит мимо нескольких довольно крупных кишлаков. Необычное движение по ней в ночное время, несомненно, привлечет внимание их любопытствующих обитателей. Более того, предложенная посадочная площадка находилась на другой стороне реки, переправиться через которую можно было только на пароме. По обе стороны реки у паромной переправы скапливались пробки, и даже в колонне, возглавляемой генералом Бариуллой, группе, занимавшейся обследованием, пришлось ждать переправы двадцать минут. Мы попросили Брэда сообщить генералу Бариулле, что мы будем рекомендовать воспользоваться нашей старой посадочной площадкой.
Мы связались с полковником Малхолландом, чтобы обсудить этот вопрос. Рик обрисовал ситуацию и факты, связанные с вчерашней внезапной отменой высадки. Мы сказали Малхолланду, что новая посадочная площадка, предложенная генералом Фахимом, непригодна, и мы будет настаивать на использовании нынешнего места. Полковник выразил полное согласие и сказал, что перенесет переброску двух дополнительных групп ODA на следующий вечер, 25 октября. Летные экипажи смогут отдохнуть после долгих часов, проведенных в воздухе предыдущей ночью. Рик заверил Малхолланда, что мы бы проработаем вопросы, касающиеся посадочной площадки, с инженером Арефом и, если потребуется, с генералом Фахимом, и утром сообщим ему результаты.
Остаток вечера был потрачен на составление телеграмм в штаб-квартиру, описывающих события последних двадцати четырех часов, и излагающих наши планы на предстоящий день.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 04 дек 2017, 07:22 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Атака кавалерией на окопавшуюся пехоту с ЗСУ в качестве поддержки.
Читается как эпизод из похождений комиссара Кайфаса Каина, честное слово. Но ведь это сделали.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 09 дек 2017, 12:27 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Утром 25 октября я отправился в рабочее помещение, чувствуя себя лучше, чем на протяжении нескольких предыдущих недель. Я продолжал терять в весе, и мои брюки стали свободны в талии, но, по крайней мере, в сравнении с тем, через что я прошел, результаты стали несколько более положительными. Туалетная комната продолжала оставаться чрезмерно загруженной и недостаточно чистой, но если выиграть время до утреннего посещения ее "медведями", это немного помогало. Нагревательная катушка позволяла нам иметь теплую воду для "душа", однако наше "удобство" так и оставалось неотапливаемой бетонной коробкой. Поднимаясь на рассвете, я, как правило, мог принять душ и провести пять минут перед умывальником и зеркалом, чтобы побриться, прежде чем еще кто-нибудь продерет глаза.
Несмотря на понижение температуры, Крис все еще проводил ночи в патио в своем спальном мешке. У меня создалось впечатление, что для него все это было просто отличным приключением, и он наслаждался каждой проведенной здесь минутой. Он был занят кипучей деятельностью объединенного разведпункта, достаточно часто на протяжении дня выдававшего разведывательные сводки.
К настоящему времени с кухонного персонала была снята обязанность готовить по два кофейника к предстоящему дню. Первый проснувшийся зажигал газовую плитку и затевал кофе, чтобы приветствовать остальных членов группы. До этого задания я не особенно интересовался кофе из "Старбакса", но поведя нескольких недель пребывания на растворимом кофе, теперь я действительно с нетерпением ожидал эту первую горячую чашку. Мне нравилось сидеть на вынесенном в патио стуле с чашечкой мокко, наблюдая, как солнце поднимается над хребтом и освещает долину. Для меня это было лучшее время дня: время, чтобы задуматься о вчерашних событиях и спланировать предстоящие мероприятия. Я всегда задавался вопросом, какие еще неожиданности ждут меня.
Одной из крутящихся в моем сознании мыслей был план Хэнка, направленный на то, чтобы в течение десяти дней в долину прибыли сотрудники, призванные заменить меня и Рика. Хэнк сказал, что, по убеждению Кофера Блэка, мы сможем оказать реальное влияние на обсуждение политической и военной стратегии в Вашингтоне. Я испытывал смешанные чувства. Мне хотелось бы остаться, чтобы наблюдать, как Северный альянс снимется со своих оборонительных позиций и видеть, как он возьмет Кабул. И в то же время, ввиду все еще бушующих споров о том, стоит ли оказывать полномасштабную поддержку СА под Кабулом, мое присутствие в Вашингтоне в качестве сотрудника ЦРУ, знакомого с высшим руководством СА, способного четко сформулировать ситуацию, сможет стать фактором в изменении стратегии бомбардировок и решении высвободить силы СА.
Едва Мумтаз проснулся и появился снаружи, я припер его к стенке для короткой, но важной беседы. Я сказал, что новая посадочная площадка, предложенная генералом Фахимом, неприемлема и указал на множество связанных с ней проблем. Я попросил его как можно скорее связаться с инженером Арефом и сказать ему, что, если позволит погода, высадка произойдет этим вечером на изначально запланированной посадочной площадке.
Мумтаз вернулся со встречи с инженером Арефом и сказал, что он прибудет для встречи с нами около десяти утра. Мумтаз выглядел расслабленным, из чего я счел, что предстоящая встреча обойдется без споров.
Когда я обсудил с инженером Арефом проблему, касающуюся нового места, предложенного генералом Фахимом, он не возражал против использования изначальной посадочной площадки. Однако он выступил со встречным предложением. Он отметил, что одна из двух групп специального назначения, высаживаемых этим вечером, должна будет присоединиться к генералу Бариулле, в то время как другая группа будет базироваться здесь, в долине в Бараке – оба эти района находятся под непосредственным командованием генерала Фахима. Ареф сказал, что генерал предлагает, чтобы все остальные группы ODA, которые мы захотим развернуть у командиров в районах страны, находящихся за пределами непосредственного контроля Фахима, сначала будут направляться в Панджшерскую долину. Затем, когда позволят обстоятельства, эти группы будут развертываться, придаваясь различным командирам СА по всему северу. Это, по его словам, упростит структуру управления и контроля Северного альянса и даст понять другим командирам, что их совместные усилия тесно скоординированы и полностью согласованы со старшим руководством Северного альянса.
Я старался не улыбаться. Все, что я мог подумать – Фахим все никак не сдастся. Я сказал, что высоко ценю желание генерала сохранить максимальный контроль над его командирами и понимаю, что он хочет извлечь максимум выгоды от того, что Команды-А будут придаваться строго определенным командирам. Однако если каждая новая группа будет сперва отправляться в долину, а затем вылетать из нее в конечный пункт назначения, это будет ужасно неэффективный способ проведения их развертывания. Полеты над горами Гиндукуша были опасны даже в хорошую погоду. В условиях быстро надвигающейся зимы они станут еще более рискованными. Я сказал ему, что мы будем направлять группы ЦРУ и Сил спецопераций к различным полевым командирам на севере и западе страны непосредственно из Узбекистана, однако будем предварительно координировать это с генералом Фахимом, чтобы он мог связаться с командиром и убедиться, что тот знает, что развертывание одобрено Фахимом. Это добавило бы Фахиму уважения со стороны командира, о котором идет речь. Это был ответ, на который надеялся Ареф, и он сказал, что передаст его генералу Фахиму.
Мы вновь обсудили ситуацию с заложниками из "Шелтера". Офицер Арефа вернулся из Кабула, где несколько раз встречался с высокопоставленным сотрудником разведки Талибана. Результатом их встреч стало то, что Ареф назвал "простым планом", который заключался в следующем.
Вначале один или два человека от представителя Талибана пересекут линию фронта и отправятся в Чарикар, где они встретятся с людьми Арефа. После того, как им покажут вознаграждение в 4 миллиона долларов, они свяжутся с офицером талибов в Кабуле по радио и подтвердят, что деньги в наличии. Тогда офицер Талибана организует освобождение заложников и их перемещение на двух машинах, которые выедут из Кабула на север по "новой дороге". Старший офицер Талибана будет находиться в первой машине, чтобы договариваться о проезде через контрольно-пропускные пункты талибов. Приблизившись к линии фронта, они свернут с дороги и проследуют вдоль ручья в небольшой кишлак, расположенный рядом с передовыми позициями Северного альянса. Далее, двигаясь пешком, они прибудут в назначенное место вблизи позиций СА, где группа будет встречена войсками Северного альянса. Сотрудник Арефа будет ждать там, чтобы координировать встречу заложников и старшего офицера талибов. После передачи заложников с людьми Арефа в Чарикаре свяжутся по радио, и они передадут деньги представителям талибов.
Да, подумал я, это действительно "простой план". За исключением долгой поездки по "новой дороги" от Кабула до прифронтовой зоны. По меньшей мере, тридцать миль мимо невесть скольких контрольно-пропускных пунктов, нескольких тысяч талибов и арабских бойцов. Затем необходимость встретить в темноте на ничейной территории группу из, вероятно, человек пятнадцати, восемь из которых будут перепуганными гражданскими, пытающуюся отыскать встречающих их представителей Северного альянса. Да, это был "простой план".
Я сказал Арефу, что нам потребуется гораздо больше подробностей о том, как заложники будут вывозиться из Кабула на север, и каковы гарантии офицера талибов, что он сможет пройти через контрольно-пропускные пункты, особенно в случае возникновения затруднений. Вашингтон, вне всякого сомнения, не собирается приобретать этот план в том виде, в котором он был сейчас озвучен.

Рик связался по радио с полковником Малхолландом, чтобы подтвердить высадку этой ночью. Прибытие на площадку приземления планировалось вскоре после полуночи, и Рик сказал, что будет лично присутствовать там, чтобы встретить ODA-585, подполковника Х. и группу SOCCE. Малхолланд сказал Рику, что в составе группы SOCCE будут трое солдат из отряда "Дельта", и их задачей будет планирование возможного сценария освобождения заложников из "Шелтер Нау". Затем Рик передал радио нашим пилотам, которые провели десять минут, беседуя со старшим пилотом операции по высадке о наилучшем маршруте перелета в район посадочной площадки.
Примерно в три пополудни Рик отправился в Ходжа Бахауддин. Мы принялись ждать, скрестив пальцы в надежде, что погода продержится.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 10 дек 2017, 23:09 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Остаток вечера тянулся медленно. После обеда мы перебрались обратно в рабочее помещение, чтобы ознакомиться с поступившими сообщениями, и я позвонил Хэнку в КТЦ. Он сказал, что в прессе начали появляться комментарии о том, что принятая американскими военными стратегия борьбы с Талибаном не работает. Репортеры на Кабульском фронте получали от военачальников Северного альянса все те же унылые комментарии. По его словам, СНБ настаивает на увеличении численности американских военнослужащих на местах, хотя мнения членов Комитета руководителей (КР)* по этому вопросу разделились. Реальной проблемой была медлительность американских военных в развертывании Команд-А Сил спецопераций. Хэнк отметил, что даже если высадка двух групп ODA, запланированная на этот вечер, будет успешной, у военных на месте событий будет всего две Команды-А плюс меньшая по численности группа SOCCE. Вопрос о том, как быть с Северным альянсом по вопросу о Кабуле, все еще оставался камнем преткновения в формировании военной стратегии. Хэнк разделял мое разочарование, но мы мало что могли сделать, кроме как продолжать настойчиво доводить ситуацию на местах до понимания лиц, принимающих решения.
Когда члены группы отправились по койкам, я соорудил лежбище на стоящих в углу коробках с деньгами и растянулся на нем в ожидании сообщений Рика об исходе высадки групп Сил спецопераций. Паппи все еще занимался приемом входящих сообщений. За исключением редких "взрывов" исходящих из Паппи газов, все было тихо. Я дремал, устроившись поверх почти десяти миллионов долларов наличными.
Примерно в половине первого ночи радио затрещало, и раздался громкий и ясный голос Рика. Паппи вылез из своего спального мешка и быстро установил связь. Высадка прошла отлично. Обе группы благополучно приземлились и теперь были гостями генерала Бариуллы. Команда SOCCE полковника Х., и три оперативника отряда "Дельта", заночуют вместе с Риком и нашими пилотами в небольшом здании рядом с посадочной площадкой. Команда-А, ODA-585, была на пути в прифронтовую зону, где генерал Бариулла жаждал пустить их в дело уже поздним утром. Нам нужно было установить взаимодействие между ЦРУ и Командой-А, и Брэд был логичным выбором для этого задания.

Я вернулся в рабочее помещение чуть позже семи утра, чтобы прочесть утренние сообщения и составить телеграммы. Паппи собирался отправиться на авиабазу Баграм, чтобы поработать с оборудованием связи Стэна и Мюррея. У них возникли проблемы с отправкой данных, и Паппи предстояло заменить некоторые компоненты их системы. Крис собирался вместе с ним, чтобы проконсультироваться со Стэном о процедуре сбора разведданных, используемой в штабе генерала Бисмуллы, а затем, после обеда, на обратном пути посетить профессора Сайяфа в его резиденции в Гульбахоре. Крис все еще пытался добиться от Сайяфа согласия на участие в выманивании одного из заместителей бен Ладена в место, где его можно будет захватить или ликвидировать. Я был убежден, что это безнадежная задача, но упертость Криса восхищала меня. Они с Паппи планировали вернуться в Барак к шести вечера.
В 10.30 из Ходжа Бахауддина вернулся наш вертолет. Мы отправили полковника Х., и его людей размещаться в "надежном доме", использовавшемся ODA-555. Предполагалось, что ODA-585 будет готова к полудню, а полковник Х. собирался начать работу с обеими группами, как 585, так и 555, во второй половине дня. Это были замечательные новости: мы ждали, что полковник Х. сможет вызвать большее количество авиаударов, чем была способна ODA-555, действующая сама по себе.

В правительственных структурах США сообщения в зависимости от срочности обозначаются как "текущее", "приоритетное", "немедленное" и "молния"**, позволяя принимающим их организациям быстро определить, какими телеграммами следует заниматься первую очередь. Пометка "молния" зарезервирована для действительно чрезвычайных ситуаций, и за почти тридцать два года службы в ЦРУ я, пожалуй, видел не больше десятка телеграмм-"молний". Незадолго до полудня мы получили сообщение "молния" из Исламабада, в котором сообщалось, что бывший командир пуштунских моджахедов Абдул-Хак и небольшая группа его сторонников преследуется силами талибов в нескольких милях к северу от Джелалабада. По-видимому, Абдул-Хак и его товарищи перешли в Афганистан из района Пешавара в предрассветные часы, двигаясь мимо Джелалабада на мулах и пешком, и направляясь в горы к северо-востоку от города, где они надеялись создать оперативную базу. В Исламабаде знали, что Хак находился в Пешаваре, но не участвовали в подготовке этой операции.
Поддержку Хака осуществляли двое братьев, успешных американских бизнесменов афганского происхождения, вцепившихся в Хака как в бывшего полевого командира, который, по их мнению, мог иметь большое влияние в борьбе против Талибана. Действуя из лучших побуждений, но не имея понятия о текущей военно-политической обстановке в Афганистане, эти два брата поддерживали и поощряли Абдул-Хака в его амбициях. Братья, устроившиеся со всеми удобствами в гостинице в Пешаваре, держали с Хаком связь по радио. И от них только что последовал панический телефонный звонок в Исламабад с просьбой об американской военной помощи в спасении Хака и его людей, которым грозило быть отрезанными и окруженными.
На протяжении нескольких недель я с растущим беспокойством наблюдал за усилиями этих двух братьев по обеспечению американской поддержки. Я был хорошо знаком с Хаком со времен джихада. В начале борьбы он был динамичным, результативным полевым командиром, руководящим формированиями к югу и востоку от Кабула. После того, как он потерял ногу, подорвавшись на мине, американское правительство оплатило ему поездку в США, где он получил высококачественный протез. Однако, после своего возвращения в Афганистан, он потерял стимул и желание рисковать на поле боя. Все больше и больше времени он проводил в Пешаваре, заигрывая с прессой. Он стал ярким оратором, и пресса любила его. В ЦРУ он стал известен как "Голливуд Хак", и с этого времени всю борьбу вел с помощью своего языка. Он не играл никакой роли во временном правительстве моджахедов в 1992-1996 годах, поэтому я считал, что прилагать усилия, пытаясь превратить его в политическую фигуру, способную бросить вызов талибам, будет пустой тратой времени. Хак не мог опираться на поддержку среди племен, так как не мог причислить себя к какому-либо из них (в отличие от Хамида Карзая, чьи корни в районе Таринкота, что к северу от Кандагара, были сильны и глубоки). Я предсказывал, что если Абдул-Хак отправится в район Джелалабада без такой прочной опоры, он будет убит талибами. Теперь этот смертельный сценарий разыгрывался наяву.
Через несколько минут пришло сообщение из штаб-квартиры. В воздухе в районе Пешавара находился "Хищник", вооруженный ракетой "Хеллфайр". Его перенаправили в район Джелалабада, чтобы выяснить, сможет ли он обнаружить группу Абдул-Хака и прояснить ситуацию на месте.
Примерно через час очередная телеграмма из штаб-квартиры сообщила, что "Хищник" действительно нашел Хака и его группу, которые были почти полностью окружены силами талибов. Из КТЦ сообщили, что "Хищник" выпустил "Хеллфайр" по группе талибских внедорожников и успешно уничтожил их, но это не замедлило погоню. Все выглядело так, что захват Абдул-Хака талибами был неизбежен.
Позже в тот же день группа радиоперехвата инженера Арефа прослушивала переговоры талибов и узнала, что Хак и около двух десятков его людей были схвачены. Офицер Талибана, осуществивший захват, запрашивал старшее руководство талибов в Кабуле, что делать с пленными дальше. Хак и один из его родственников должны будут предстать перед судом, а затем расстреляны. Остальных членов группы Хака должны быть повешены в тот день. Всех их должны "жестоко пытать" перед тем, как казнить. "Приговор" был исполнен в тот же день – жестокое напоминание о беспощадности талибов.
Гибель Абдул-Хака вызвала негативную реакцию со стороны Северного альянса. Опираясь на последовавшие за инцидентом ложные сообщения прессы о том, что американские военные вертолеты наносили удары по талибам в попытке помочь Хаку, принимающие нас лидеры СА пришли к выводу, что выступление Хака было еще одной односторонней операцией ЦРУ. Впоследствии инженер Ареф сказал мне, что, если бы мы скоординировались с ним, он мог бы призвать аффилированных с СА полевых командиров в районе Джелалабада помочь Хаку и его группе. Мои опровержения связи ЦРУ с Хаком были вежливо пропущены Арефом мимо ушей. Это был еще один пример того, как ЦРУ "игнорирует" руководство Северного альянса и создает проблемы, допуская "вопиющие ошибки", действуя самостоятельно.

В 17.30 я говорил с Хэнком по телефону. Мы обсуждали судьбу Абдул-Хака и согласились, что это является ярким примером того, что происходит, когда любители вмешиваются в деятельность разведки. Два афгано-американских брата с их высокопоставленными связями в административных кругах привлекли к Абдул-Хаку незаслуженное внимание, которое, к сожалению, подпитывало его заблуждения, что он все еще является игроком на афганской сцене. Результаты были трагическими.
Хэнк также отметил, что в Белом доме продолжались политические дискуссии о том, как вести дела с Северным альянсом.
У нас была группа сотрудников, готовых к развертыванию для пополнения команд "Альфа" и "Браво" и доведения их до полной численности, и образования еще одной команды, которая должна будет присоединиться к Хамиду Карзаю на юге. Карзай оказался единственным пуштунским племенным лидером, готовым взяться за тяжелую работу по организации сопротивления Талибану на юге. Несмотря на то, что он не был военачальником, Карзай был прекрасным политическим организатором, и взял на себя ответственность за руководство племенем после убийства талибами его отца в Кветте несколькими годами ранее.
Он предложил мне написать еще одну полевую оценку ситуации на севере. Он сказал, что президент, похоже, доволен ЦРУ и нашими успехами, и продуманная презентация того, как может сложиться ситуация на севере в случае изменения стратегии американских бомбардировок, может оказаться полезной Белому дому в прояснении спорных вопросов. Я согласился подготовить оценку в тот же вечер, чтобы она была готова, когда Хэнк появится на службе следующим утром.
После разговора с Хэнком, я сидел перед телефоном, пытаясь осознать причины неспособности высшего руководства американского правительства и военных понять основы местной военно-политической обстановки здесь, в Афганистане. Возможно, я был не столь ясен и красноречив, как должен был, объясняя то, что считал относительно простым набором условий. Талибан держал большую часть своих военных формирований – и все силы своих зарубежных союзников, включая боевиков Аль-Каиды – сконцентрированными на севере, расположенными так, чтобы противостоять войскам Северного альянса покойного Ахмада Шаха Масуда. Бомбардировки объектов Талибана, расположенных в тылу, здесь, на севере, или на юге, практически не влияла на способность или желание талибов сражаться. Они не были обычной армией, и наша нынешняя стратегия бомбардировок просто не срабатывала. Должно быть ясно, что единственной военной силой на месте, которая сможет и будет результативно бороться с Талибаном, был Северный альянс Масуда. Однако без военной помощи США, включая массированные бомбардировки, они были недостаточно сильны, чтобы пробиться через позиции талибов. Нам придется изменить нашу стратегию бомбардировок, чтобы сосредоточить их на позициях Талибана перед Кабулом и на Тахарском фронте.
Победа Дустума в Мазари-Шарифе не сломит упорство талибов на севере. Ключ к победе находится у бойцов генерала Фахима. До тех пор, пока подчиненные Фахиму бойцы СА остаются в патовой ситуации, Талибан будет сохранять общий контроль над страной. Прорыв в направлении Кабула и движение сил генерала Бариуллы Хана на запад к Талукану и Кундузу в сочетании с натиском на Мазари-Шариф Дустума и Атты окажут сильнейшее воздействие на руководство талибов на юге. Не испытывающие желания действовать пуштунские племенные лидеры на юге будут подвигнуты взяться за оружие и выступить против Талибана. Борьба на юге будет менее решительной и, вероятно, затянется на несколько месяцев, но после того как силы талибов будут разбиты на севере, победа над Талибаном на юге будет неизбежна.
Я задавался вопросом, не будет ли решение этих вопросов более результативным, если я вернусь в Вашингтон и буду лично участвовать в продолжающихся дискуссиях. Сидя в Панджшерской долине я, казалось, кричал в глубокую темную дыру. Позже, примерно около 22.00, я занялся написанием полевой оценки. Я переработал свои мысли в то, что, по моему мнению, было краткой, лаконичной и логичной презентацией. Незадолго до полуночи я отправил оценку по назначению.

В 19.00 прибыл инженер Ареф, чтобы отвезти Рика и меня на встречу с доктором Абдуллой. Мы часто видели Абдуллу на Би-би-си, и он оказался ясно мыслящим, рассудительным представителем Северного альянса. Его превосходный английский и непринужденная манера одеваться в западном стиле сделали его популярной фигурой среди телевизионных репортеров, наводнивших прифронтовые районы. Наша встреча вновь состоялась на маленькой вилле Абдуллы под Астанешем.
Это была приятная встреча. За то время, что я имел с ним дела здесь, в долине, Абдулла понравился мне и вызвал мое искреннее восхищение. В ту ночь он был раскрепощен и пребывал в экспансивном настроении. Он без какой-либо злобы отозвался об отказе Госдепартамента поддержать его визит в Вашингтон, отметив лишь, что время покажет, что это решение было ошибочным. Мы также поговорили о текущей борьбе за определение стратегии в отношении Кабула, и он сказал, что осознает недоверие, которое некоторые круги в Вашингтоне испытывают к Северному альянсу.
Я упомянул Абдулле и Арефу о готовящихся планах по отправке замены, чтобы я, Рик и еще несколько членов группы могли вернуться в Вашингтон и принять участие в происходящем там обсуждении стратегии. Эта идея не вызвала радости у Арефа, однако Абдулла сказал, что будет рад, если я окажусь в Вашингтоне и выступлю в поддержку Северного альянса. Разумеется, у нас не было четкого плана, когда это может произойти, и, в конце концов, это вообще может не случиться. Кто знает? Стратегия может измениться в силу логики и реалий происходящего здесь, и мы все можем оказаться в Кабуле в течение недели или около того. Иншаллах, как мы все говорили.

Когда мы приехали, Крис с Паппи уже вернулись. У Криса была история для меня и Рика, рассказанная ему членами Команды-А. Двумя днями ранее, поздним утром, диспетчерская вышка оказалась под обстрелом 14,5-мм пулемета талибов. На сей раз их прицел оказался точен, и пули били во внешние стены и с визгом влетали в лишенные стекол окна. Все попадали на пол. Все, кроме Мюррея, который остался сидеть, закинув ноги на стол и небрежно точа нож. Когда кто-то крикнул ему, чтобы он укрылся, тот просто улыбнулся и сказал: "У Талибана паршивые стрелки. Если они смогут попасть в меня с этого расстояния, они заслуживают такой удачи". Он продолжал водить лезвием ножа по бруску, пока пули подымали пыль и выбивали бетонную крошку.
Мы с Риком с тревогой выслушали эту историю. Я подумал, что нам стоит отозвать Мюррея сюда. Храбрость – это одно дело, но это было другое. Я попросил Рика связаться с Мюрреем и приказать ему вернуться, пока я займусь составлением полевой оценки.

* Комитет руководителей (Principals Committee) Совета национальной безопасности США – орган, в который входят чиновники министерского уровня, в отличие от Комитета заместителей (Deputy Committee), в котором принимают участие представители Госдепартамента, ЦРУ и Объединенного комитета начальников штабов ВС США (прим. перев.)
** Соответственно "Routine", "Priority", Immediate" и "Flash" (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 12 дек 2017, 06:05 

Зарегистрирован: 20 ноя 2017, 16:59
Сообщений: 48
Команда: нет
Отличная книга. Надеюсь на продолжение. Перевод на высоте!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 15 дек 2017, 00:26 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ
УСПЕХИ НА ЮГЕ – БОИ К СЕВЕРУ ОТ КАНДАГАРА


ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Небольшая колонна из внедорожников и пикапов Тойота тряслась по изрытой колеями проселочной дороге, направляясь к группе глинобитных построек на вершине небольшого холма. Крейг, командир группы "Эхо", первой команды ЦРУ, действующей в южном Афганистане, находился в головной машине, сидя на переднем пассажирском сиденье. Фрэнк, старший офицер военизированного подразделения ОСМ, бывший заместителем Крейга, был за рулем и тихо проклинал все на свете, стараясь избежать глубоких выбоин и крупных камней, торчащих над поверхностью дороги.
Крейг взглянул на Фрэнка и улыбнулся. "Фрэнк, если не будешь ехать тише, у тебя кончится запас ругательств для обозначения всех этих колдобин".
Фрэнк было рассмеялся, но потом резко закрутил рулем вправо-влево, не сумев уклониться от большого камня, торчащего из грязи. Он подпрыгнул на своем сиденье, ударившись головой о крышу. "Это вряд ли, шеф, потому что когда у меня закончатся проклятия на английском, я перейду на русский. Это тот язык, на котором можно ругаться по-настоящему". Крейг расхохотался и покачал головой. "Эти дороги – или что тут считается дорогами – таковы, что сделают сквернословом даже проповедника".
Крейг посмотрел на небольшую группу строений впереди, и его мысли обратились к встрече, которую он должен будет провести через несколько минут. Хамид Карзай был странным человеком. Среднего роста, стройный, всегда хорошо одетый – даже в поле – и настоящий джентльмен. Его худощавое телосложение, тонкое лицо с короткой седой бородой и лысая голова делали его похожим скорее на профессора из колледжа, а не вождя афганского племени, сплотившего своих последователей для противостояния Талибану. Однако внутри него таился железный стержень и он был непоколебимо храбрым – порой до безрассудства.
Карзай был первым пуштунским лидером, вызвавшимся сотрудничать с правительством США в содействии созданию вооруженного сопротивления талибам среди пуштунских племен на юге. Он встретился с американскими официальными лицами, включая сотрудников ЦРУ, в посольстве США в Исламабаде через несколько дней после терактов 11 сентября. Карзай был хорошо известной фигурой, активно сражаясь против Советов в годы джихада. Он был политическим советником своего отца, одного из самых уважаемых пуштунских племенных вождей в провинции Кандагар. Оппозиция семьи Карзая режиму талибов была жесткой и открытой, и привела к убийству талибами отца Хамида в конце 90-х. Хамид вышел вперед, чтобы принять политическую мантию своего отца, и его спокойная, горделивая манера держаться, превосходный английский язык, и политические навыки сделали его популярным политическим деятелем в сообществе афганских эмигрантов в Пакистане.
Во время тех первых встреч в Исламабаде Карзай настаивал на немедленном возвращении в Афганистан, чтобы вновь оказаться на родине своего племени в Таринкоте, к северу от Кандагара, и заняться организацией вооруженных групп сопротивления. Рекомендация ЦРУ заключалась в том, чтобы задержаться с его возвращением до тех пор, пока правительство США не будет иметь на месте должных ресурсов, чтобы предоставить Карзаю и его сторонникам снаряжение, оружие, боеприпасы и авиационную поддержку. Но Карзай не стал бы ждать.
В сопровождении всего троих сторонников он начал свой путь из Кветты, на юго-западе Пакистана, сначала в кузове грузовика, затем на мотоцикле, и пробрался через контролируемую талибами территорию в окружающие Таринкот суровые горы. Многие приверженцы из его племени сплотились вокруг него. Однако недостаток оружия и боеприпасов, а также отсутствие способа получения поддержки со стороны с самого начала подрывали усилия Карзая.
Местные сторонники талибов быстро сообщили руководству Талибана в Кандагаре о возвращении Карзая, и их реакция была быстрой и решительной. Была организована полномасштабная военная операция по поиску и ликвидации Карзая и близких ему людей. Плохо вооруженные, плохо организованные, и значительно уступающие численно, Карзай и его соратники ударились в бегство. Окруженный в отдаленных горах к востоку от Таринкота, Карзай и его небольшая группа последователей смогли ускользнуть и направились обратно в Пакистан. Преследуемые днем и ночью, они каким-то образом сумели перебраться через границу. Карзай едва избежал судьбы Абдул-Хака.
Первая встреча Крейга с Карзаем состоялась в Кветте в конце октября, вскоре после того, как он был назначен руководить группой "Эхо" на юге Афганистана. "Эхо" должна была работать с Карзаем, помогая ему подготовить условия для его возвращения и организовать выброску оружия и боеприпасов для его сторонников.
Крейг и Карзай сразу же поладили друг с другом. Крейг, опытный офицер ОСМ с почти двадцатью годами успешного участия в военизированных операциях ЦРУ по всему миру был серьезным парнем. Под шесть футов ростом, худощавый и крепкий, Крейг выглядел как настоящий полевой оперативник, каковым и являлся.
Фрэнк свернул с проселка и покатил по каменистому, бесплодному полю в сторону глинобитных построек, остальные машины конвоя последовали за ним. Пока они тряслись, приближаясь к зданиям, Крейг посмотрел направо и увидел, что группа бойцов Карзая собралась вокруг того, что выглядело как большая часть Команды-А, ODA-574. Там стояло несколько грузовиков, в кузовах которых и вокруг были сложены ящики со сброшенными ранее утром припасами. Крейг увидел, что их оборудование и средства связи развернуты, и часть членов группы (позывной "Техас-12"), очевидно, готовилась вызывать авиаудары по позициям Талибана, расположенным на линии высоких холмов по ту сторону долины шириной около тысячи ярдов. Группа устроилась за низкой каменной стенкой примерно в двухстах ярдах от дома, где Крейг должен был встретиться с Карзаем.
Когда Крейг вышел из внедорожника, он помахал командиру "Техаса-12" капитану А., который, увидев Крейга, махнул в ответ. Крейг повернулся к Фрэнку. "Похоже, наши приятели-спецы уже разобрались с грузом снабжения, прибывшим прошлой ночью. Бери-ка моджахедов и пусть они займутся погрузкой нашей доли, а потом присоединяйся к нам с Карзаем".
Фрэнк улыбнулся. "Буду рад справиться этим, шеф. Этим рейсом прислали "Старбакс", который мы просили. Джавбрейкер подал хорошую мысль, когда они додумались запросить "Старбакс". Надеюсь, наши приятели из "Техаса-12" не скажут, что он не прилетел!" Фрэнк повернулся к остальным машинам, серо-коричневую пыль, поднятую ими, относило в сторону Команды-А, и направился к ним, бормоча что-то, что Крейг расслышал как: "…еще одно Аламо, если они не смогли найти кофе".
Крейг посмотрел, как Фрэнк заговорил с молодым афганцем, который был переводчиком группы, затем отвернулся и перестал обращать внимание на шум позади, сосредоточившись на предстоящей встрече. Он услышал звук еще одной машины, приближающейся к ним, и, взглянув, увидел приближающийся на большой скорости синий тойотовский внедорожник Карзая, облако пыли плотным хвостом тянулось за машиной. Крейг продолжил идти к двери главного здания, где остановился, дожидаясь, пока не подъедет внедорожник. Глядя на подъезжающую ближе машину, он поймал себя на том, что улыбается, радуясь встрече с Карзаем. Он не мог припомнить ни одной из более ранних полевых операций, когда испытывал бы больше удовольствия и уважения от общения с кем-либо другим из всех, с кем ему доводилось иметь дело.
Комната была скудно обставлена: потрепанный диван, мягкое кресло с торчащими наружу пружинами, небольшой деревянный стол с парой стульев и кровать с деревянной рамой, обтянутой толстыми веревками, заменяющими матрас. Окна представляли собой пустые квадраты: отсутствовали даже деревянные рамы, ставшие жертвами нищеты этих мест.
Они уселись на диван, поставив пластиковые чашки с горячим чаем на маленькую деревянную доску, положенную на подушку сиденья между ними. Термос, в котором Карзай принес чай, стоял на полу у его ног.
Карзай наклонился вперед и тихо спросил: "Скажи мне, Крейг, что нового в стране? Как идет битва?"
"На самом деле все идет хорошо, сэр". Крейг наклонился и дотянулся до лежащего на полу у его ног конверта. "У меня тут есть карта, и мы можем пробежаться по основным событиям".

Снаружи вновь прибывший сержант-авианаводчик "Техаса-12" был на связи с находящимся в воздухе над ними бомбардировщиком B-52, запрашивая удар по позиции сил Талибана, чье местонахождение на линии холмов примерно в тысяче ярдов по ту сторону долины только что было подтверждено. Сержант работал над завершением последовательности действий, необходимых для определения координат, по которым необходимо нанести удар. Он совершил одну маленькую, но весьма чреватую ошибку, и не понял, что цифры, которые он передал на кружащий вверху B-52, были координатами расположения его собственной группы, а не талибов в долине. Бомбардир запросил подтверждения координат, и молодой сержант заверил его, что это именно те координаты, нанесения бомбового удара по которым он хочет.
B-52 сбросил одну GBU-31 – 2000-фунтовую фугасную бомбу, запрограммированную на поражение точки с координатами, переданными "Техасом-12". Бомбе потребуется почти полминуты, чтобы долететь с высоты сброса и ударить в цель.

Крейг убрал чашки со средней подушки, развернул карту Афганистана и расстелил ее между ними. Он указал на восточные провинции, рассказывая Карзаю о талибах, бегущих из Кабула, когда огромная стена воздуха и жара, движущихся с невероятной скоростью, врезалась в здание и прошла сквозь него, разрушив стены и крышу, швырнув Крейга на Карзая и протащив обоих через всю комнату как тряпичные куклы. Когда их подняло и бросило вперед, сжатие выдавило воздух из легких. Затем ударная волна и звук схлынули, оставив ошеломляющую тишину. Крейг был в сознании, и хотя все его тело болело, это не была локализованная боль от серьезной раны, а больше похоже на то, что он ощутил, когда однажды был застигнут огромной волной, катаясь на серфе, и его утянуло вниз и почти полминуты швыряло и колотило об дно.
Воздух был полон дыма и пыли. Крейг огляделся и увидел, что стена в задней части здания и часть крыши над тем местом были сметены. Карзай лежал в нескольких футах от него, скорчившись на левом боку, его одежда была изодранной и грязной. Крейг подполз к Карзаю и перевернул его на спину, затем он подался вперед, чтобы прикрыть тело Карзая от падающих обломков. Крейг прижался щекой ко рту Карзая и почувствовал, что он дышит. Он отстранился от Карзая и ощупал его тело руками в поисках переломов, ран и других явных травм. На его лице было несколько небольших порезов, и на лбу уже начали появляться синяки, но Крейг не обнаружил серьезных травм.
Он сел рядом с Карзаем и проверил себя. У него было несколько болезненных мест на спине, вероятно, от ударов обломками обрушившейся стены, и он нащупал небольшие порезы на задней части шеи и голове. Он чувствовал себя, как будто его ударил грузовик: тело болело и покалывало. В ушах звенело, и казалось, что звуки раздаются откуда-то издалека. Он не знал, что произошло, кроме того, что рядом с ним взорвалось что-то большое. Оглядываясь на разрушения вокруг, он понял, насколько им с Карзаем повезло, что они остались в живых.

Бомба попала точно в цель, взорвавшись примерно в десяти ярдах перед каменной стеной, за которой стояла и работала большая часть членов группы. Трое моджахедов из бойцов Карзая сидели на стене, расслабляясь в ожидании фейерверка, когда позиции Талибана в долине будут систематично уничтожаться. Всех троих разорвало в клочья и их тела исчезли в результате взрыва. Трое из группы Сил спецопераций погибли на месте, а остальные были ранены, некоторые тяжело. Несколько моджахедов, занятых на погрузке припасов, также были ранены. Фрэнк, сотрудник команды "Эхо", был рядом с домом, где проходила встреча, и потерял сознание, но за исключением незначительных порезов и ушибов он был в порядке.

* * *

Много позже, во второй половине дня, Крейг вместе с Фрэнком обошел участок, глядя на хаос, вызванный одной единственной небольшой ошибкой в неправильном определении координат цели. Если бы бомба упала на десять ярдов ближе к "Техасу-12" или попала на ту же сторону каменной стены, где находилась группа, все находящиеся в доме могли погибнуть, а потенциальный национальный лидер был бы потерян.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 15 дек 2017, 12:33 

Зарегистрирован: 31 авг 2017, 15:57
Сообщений: 24
Команда: Tavolga
ААААА!!!!!
Они чуть Карзая не угробили!
Молодцы!

Я сначала решил, что талибы сделают рейд на авианавочиков и заодно перестреляют ЦРУ. Но вышло чуточку иначе.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 17 дек 2017, 13:16 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Крейг оперся о капот внедорожника, чтобы утвердить свой бинокль и сфокусироваться на происходящем на вершине холма напротив него. Шестьдесят бойцов-моджахедов, которых он отправил вперед вчера вечером, чтобы занять линию холмов, были на месте, и он видел, как они медленно передвигаются этим холодным ранним утром. Горело несколько маленьких костерков, посылая в ясное небо тонкие белые дымки, и вокруг каждого из них собралось по три-четыре человека, ожидающих, когда вскипит вода для утреннего чая. Крейг обвел взглядом хребет, отмечая неглубокие оборонительные позиции, которые люди оборудовали накануне вечером, и обратил внимание, что вокруг каждой из них раскидано их снаряжение. Плохая дисциплина, хотя это были не закаленные ветераны, а мужчины из соседних кишлаков. У некоторых из них был опыт борьбы против Советов или афганского коммунистического режима в начале 90-х годов, но даже они были крестьянами или лавочниками, размягченными сельской жизнью.
Крейг остановился возле гребня более высокого холма, примерно в трехстах метрах позади высоты, которую он разглядывал. Он знал, что формирование, состоящее из нескольких сотен боевиков Талибана, находится на холмах, примерно в восьмистах ярдах дальше. Силы Карзая при массированной американской авиационной поддержке в течение последних четырех дней планомерно оттесняли талибов на юг. Потери талибов были тяжелыми, поскольку каждый раз, когда они окапывались, чтобы обороняться, бомбы сыпались с небес дождем, сея среди них гибель и разрушения. Неудивительно, что люди Карзая на соседнем холме чувствовали себя расслабленно и уверенно. Исход этой долгой, неспешной битвы казался гарантированным. Талибы были разбиты, просто они этого еще не знали.
Крейг оглянулся вокруг, с улыбкой отмечая разницу в том, как выглядела их позиция. Оборонительные сооружения, построенные здесь афганцами, были хорошо оборудованы, с глубокими окопами и земляными брустверами, обложенными крупными камнями. Снаряжение было аккуратно сложено, и на каждой позиции было по одному человеку, даже когда в тылу готовили завтрак и рис.
Трое прибывших вместе с Крейгом членов команды "Эхо" занимались делами, расположившись возле двух своих внедорожников: на маленькой плитке готовился кофе, а Рокки, их связист, включил свое оборудование и вышел на связь, принимая утренние сообщения из штаб-квартиры. Фрэнк, второй номер Крейга, разглядывал топографическую карту вместе с Хосе, еще одним сотрудником ОСМ. Их оружие и полевое снаряжение лежали рядом. Все были одеты в причудливую мешанину из туристической одежды и обуви от Л.Л. Бина с американским боевым снаряжением, кобурами и подсумками, что было обычным для всех сотрудников ЦРУ в Афганистане. Всего в двадцати ярдах от них шестеро членов ODA-574 занимались своей утренней рутиной, заключавшейся в заваривании кофе, налаживании связи и подготовке дел на предстоящий день.
Крейг махнул Фрэнку, и они отправились поздороваться с бойцами Сил спецопераций и получить информацию о запланированной на день авиационной поддержке. Авианаводчик сказал Крейгу, что в их местоположение прибывает B-52, который окажется на месте через тридцать минут. Остальная часть утреннего наряда авиации уже расписана, но в течение дня они будут иметь достаточно возможностей вызвать огневую поддержку.
Получив эти сведения, Крейг и Фрэнк решились осмотреть позиции афганцев на следующем холме, и двинулись по одной из узких тропинок, ведущих в лежащую примерно в сотне ярдов под ними долину.
День был прекрасным, лишь несколько кучевых облаков маячили на южном горизонте. Воздух был холодным, но к полудню должен будет прогреться до четырех-пяти градусов. Отличная погода, чтобы шарахнуть по талибам и надрать их жалкие задницы, подумал Крейг. Пока они шли, наслаждаясь утром, Крейг сказал Фрэнку, что хочет прикинуть, как бы заполучить ганшип AC-130, чтобы обработать позиции Талибана предстоящей ночью. Круглосуточные бомбардировки помогут сломить их моральный дух. AC-130, с его 105-мм и 40-мм орудиями и многоствольными "Гатлингами", превратил бы ночь в сущий ад для талибов.
Они взобрались на вершину следующего холма, где были встречены сержантом Хайдаром, одним из немногих опытных ветеранов, воюющих в этой группе сил Карзая. Это было неудивительно, учитывая, что Карзаю удалось привлечь под свои знамена лишь около четырехсот бойцов. Хайдар слабо говорил по-английски, но ему удавалось достаточно неплохо объясняться с Крейгом.
Крейг указал на небрежно оборудованные позиции. "Плохо, да, но люди устали", сказал Хайдар. "Они говорят, "Враг бежит. Не беспокоиться".
"Да, враг бежит", ответил Крейг. "Но враг все еще может стрелять". Он поднял руки, изображая оружие. "Будь силен, сержант Хайдар". Он согнул левую руку, указывая на свой бицепс. "Сильный".
Хайдар улыбнулся и согнул руку. "Да, сильный". Он обернулся и огляделся вокруг, покачав головой, затем повернулся к Крейгу и Фрэнку и улыбнулся. "Вам нравится чай?" – спросил он, указывая на маленький костерок в нескольких шагах от него, на котором исходил паром закопченный котелок.
Они направились к костру, когда с холма напротив них прозвучал выстрел. Затем еще несколько, в холодном утреннем воздухе звуки отдавались легким эхом. Они остановились, чтобы взглянуть на позиции талибов по ту сторону долины. Афганцы оставили свои дела, медленно поднимаясь на ноги, поворачиваясь и вглядываясь туда, откуда раздались выстрелы.
На вершине холма возникло движение, и Крейг смог разглядеть фигуры двоих, а затем троих человек в черной одежде, движущихся к склону холма, обращенного к Крейгу и его людям. Все трое выстроились в линию, подняв руки над головами, каждый держал АК-47 и кричал. Звук докатился до них, слабый и непонятный. Затем они шагнули вперед и начали двигаться вниз по склону в их направлении. Крейг достал бинокль и навел на фигуры. Они двигались неторопливо, постепенно набирая скорость, следуя ведущей с холма хорошо натоптанной тропе. На них были свободные черные одежды и черные тюрбаны, а на груди – черные нагрудники с карманами для боеприпасов к оружию.
"Сложно понять, кто это такие", сказал Крейг Фрэнку и Хайдару, "но они одеты не по-местному".
Все трое достигли ровного места на дне долины и, не сбиваясь с шага, ускорили темп до легкого бега, двигаясь прямо к холму, где Крейг и остальные смотрели на них в легком смятении. Что это за трое парней? Они двигались без напряжения, примерно в трех-четырех футах друг от друга, держа строй, глядя вперед, туда, где были Крейг и его афганцы.
Затем откуда-то с краю один из афганцев, наблюдавших за тремя людьми, неуклонно пересекающих открытое пространство, крикнул: "Чечня! Чечня!" Крик был подхвачен другими: "Чечня!" Волна паники и страха, настолько сильная, что Крейг физически ощутил ее, охватила людей на вершине холма.
В каждом сражении с Талибаном до них доходили слухи и известия о том, что в их рядах воюет группа чеченцев. Сообщалось, что это были фанатичные, жестокие бойцы, хорошо обученные и прекрасно обращающиеся с оружием. После одного из особенно тяжелых боев несколько дней назад обнаружилось, что некоторых из убитых бойцов Карзая были поражены единственным выстрелом в голову. Это было невероятно для афганцев, ни один из которых толком не целился, предоставляя Аллаху направлять их пули. Они полагали, что столь точная стрельба должна была быть работой чеченцев.
Крейг с удивлением оглядел позиции афганцев. Он наблюдал панику. Шестьдесят человек, все с оружием, были напуганы тремя бегущими в их сторону мужчинами. Он схватил сержанта Хайдара и крикнул: "Прикажи людям стрелять. Стреляйте!" И проделал жесты, показывая, как держит оружие и стреляет. Хайдар, похоже, встряхнулся и начал действовать. Он повернулся, выкрикивая приказы своим людям. Подгоняемые страхом, они заметались, хватая свои АК-47. В шуме и неразберихе они примыкали магазины и досылали патроны. Хайдар схватил свой АК-47 и бросился к переднему гребню холма, глядя на три одетые в черное фигуры, неуклонно приближающиеся к ним. Он выкрикнул еще один приказ, поднял оружие и открыл огонь. Автомат забился в его руках, когда он жал на спуск, выпуская короткие очереди по три-четыре выстрела.
Остальные принялись бить длинными очередями. Стрельба велась панически: отдачей оружие задирало в небо. Через несколько секунд стрельба достигла пика, и Крейг с изумлением видел, что три человека продолжают бежать вперед сквозь град свинца, взрывающего землю вокруг них. Бьющие в землю пули вырывали из нее куски, взметали фонтаны грязи и мелких камней. Ни один из троих не сломал строй и не сбавил темп, все продолжали бежать во все той же ровной манере.
Стрельба длилась несколько секунд, а затем начала стихать, когда афганцы израсходовали свои тридцатипатронные магазины. Три фигуры казались невредимыми, и Крейг крикнул Хайдару, чтобы его люди продолжали стрелять. Нестройная стрельба возобновлялась по мере того, как дрожащие руки вставляли в оружие полные магазины, затем стрельба распространилась по всей линии. Звук был почти оглушающим, и Крейг заткнул уши указательными пальцами, чтобы сохранить слух. Однако трое боевиков продолжали бежать, оставаясь невредимыми.
Теперь они приближались к основанию холма и когда среди людей, находящихся на его вершине, установилась тишина, они услышали, как те трое кричат: "Аллаху Акбар!" И снова и снова, и продолжают бежать. Для афганцев это было уже чересчур, и в воздух вновь взлетели крики: "Чечня!" Словно по команде вся группа из шестидесяти человек повернулась и бросилась бежать со своих позиций. Крейг кричал, чтобы они остановились, и схватил одного из людей, оказавшегося рядом с ним. Но тот вырвался, пошатнулся и повернулся, чтобы присоединиться к своим товарищам, бегущим вниз по тыльному склону холма.
Крейг и Фрэнк взглянули вдоль склона холма на трех чеченцев, которые теперь держали путь в их сторону. Фрэнк сказал: "Это толи трое самых смелых людей, каких я когда-либо видел, толи трое сумасшедших ублюдков. В любом случае, мне бы не хотелось оставаться тут и встретиться с ними. А как насчет тебя, Крейг?"
Крейг повернулся. "Давай представимся им издалека, Фрэнк". И он потрусил вниз по склону холма. Фрэнк последовал за ним, затем оба перешли на бег, чтобы догнать убегающих афганцев. Крейг и Фрэнк присоединились к членам ODA-574, недоуменно оглядываясь назад, на троих чеченцев, стоящих на позициях, которые они только что оставили.
Крейг крикнул авианаводчику: "Тот B-52 все еще на месте?"
"Да, сэр. Он выписывает восьмерки, ожидая, когда мы передадим ему координаты цели".
"Хорошо", сказал Крейг, оглядываясь на трех чеченцев, которые теперь небрежно осматривали вещи, оставленные сбежавшими афганцами. "Почему бы не дать им координаты вон того холма? Мы можем отправить тем троим визитную карточку".
Когда радиопереговоры завершились, Крейг посмотрел на троих человек, которые теперь выкрикивали в их направлении какие-то непристойности. Один из них встал, расставив ноги и, схватившись обеими руками за промежность, принялся делать движения бедрами, подчеркивая свои слова. Другой развернул в их сторону свою задницу, потряс ею, затем повернулся и, смеясь, указал на них.
Послышался голос авианаводчика: "Одна двухтысячифунтовая бомба" – он сделал паузу – "уже в пути. Расчетное время удара двадцать пять секунд".
Крейг стоял, глядя на троих человек напротив него. Это был одно из высочайших проявлений храбрости, которые он когда-либо видел, или, если на то пошло, о которых слышал. Три человека пробежали под огнем около шестьсот или семисот ярдов по открытой местности. По ним стреляло шестьдесят человек, а они даже не сбились с шага. Теперь они стояли там, издеваясь над людьми, которых так унизили.
Крейг сожалел о том, что с ними произойдет, но ему было нужно ободрить своих людей: они должны были вернуть часть достоинства, которое было утратили. Крейг знал, что они с Фрэнком могли бы перебить всех троих, когда они продвигались по склону. Но никто из его афганцев не увидел бы этого, и люди не испытали бы никакого облегчения, а, возможно, испытывали бы даже некоторое негодование в отношении него и Фрэнка. Так что эпизод с теми тремя чеченцами следовало обернуть в шутку.
Крейг взглянул на часы. Двадцать секунд. Он шагнул вперед и поднял правую руку, медленно помахав ею вперед-назад по широкой дуге. Один из чеченцев увидел его и поднял правую руку, с вытянутым вверх средним пальцем. В этот момент под ногами у столь гордо стоящего чеченца рванула GBU-31. На вершине холма вырос огромный столб огня и дыма. Из уст окружающих Крейга афганцев вырвался оглушительный радостный вопль.
На секунду Крейгу показалось, что он видит человеческую фигуру в огненной сердцевине взрыва, но все произошло так быстро, что он решил, что, должно быть, ему померещилось.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 17 дек 2017, 15:11 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Утром 27 октября мы получили несколько интересных телеграмм. В одной из них было предложение о встрече в Душанбе между командующим CENTCOM (Центральное командование армии США), генералом Томми Фрэнксом и генералом Фахимом. Для Фахима это будет возможностью выдвинуть убедительные доводы лично генералу Фрэнксу и позволить Фахиму высказать свои планы наступления на Кабул.
Помимо генерала Фрэнкса там будут Хэнк из КТЦ, а также адмирал Калланд, начальник Командования специальных операций (SOCOM) CENTCOM-а, под чьим руководством действовали Команды-А Сил спецопераций. Поскольку генерал Фахим уже находился в Душанбе, а инженер Ареф собирался присоединиться к нему, более подходящий момент было сложно представить.
Я выехал на посадочную площадку в Астанеш вместе с Мумтазом, чтобы встретиться с Арефом перед его вылетом в 08.30 утра. Ареф был в восторге от предложенной встречи и сказал, что предоставит Мумтазу организовать все так, чтобы детали предложения были переданы генералу Фахиму по радио еще до того, как его вертолет прибудет в Душанбе. Ареф спросил, собираюсь ли я принять участие. Это была хорошая идея, и я ответил, что постараюсь устроить это. Я подался прочь от клубящегося облака серо-коричневой пыли и помахал улетающему вертолету, думая о том, как быстро разворачиваются события.
Утренние телеграммы сообщали, что четыре человека, призванные заменить членов моей группы, прибыли в Ташкент накануне. Меня должен будет сменить давний приятель, которого тоже звали Гэри. Планировалось, что Гэри-два (как тут же окрестил его Гэри-один) прибудет в Душанбе вместе с Хэнком. Я подумал, что мы с Риком сможем отправиться в Душанбе, побывать на встрече Фрэнкса с Фахимом, а затем передать эстафету нашим сменщикам. Крис и Мюррей должны будут присоединиться к нам в Душанбе для возвращения домой.
Когда я вернулся в расположение, там находился Мюррей, пребывающий в расстроенных чувствах. Он желал объяснений, в честь чего его вытащили из Баграма. По его словам, "там были парни из Сил спецопераций, кормящиеся у него с руки, и вообще все шло отлично". Я сказал ему, что руководство отправляет замену части членов нашей группы, и его с Крисом выбрали для отправки обратно в штаб-квартиру. Он был нужен здесь, чтобы подготовиться к отъезду.
Я чувствовал себя отвратительно в этой ситуации. Мне очень нравился Мюррей, и я знал, что он чувствует, что делает действительно нужное дело. Но история о том, как он игнорировал опасность под огнем противника, беспокоила меня, и я был озабочен его безопасностью. Никто и никогда не говорил, что быть командиром легко.

Примерно в половине девятого утра мы получили по радио сообщение с вертолета о том, что они столкнулись с сильным ветром, несущим большое количество пыли, и видимость ниже пары тысяч футов почти нулевая. Эд сказал, что диспетчер из аэропорта Душанбе сообщает о столь же плохой погоде, и, по его мнению, через несколько минут будет принято решение закрыть аэропорт, пока пыльная буря не утихнет. Через минуту Эд вновь появился на связи, сообщив, что возвращается в Панджшер: погодные условия по курсу были настолько плохими, что они не смогут найти запасной аэродром, не говоря уже о том, чтобы долететь до Душанбе.
Мы с Риком отправились на посадочную площадку, чтобы дождаться прибытия вертолета. Было радостно видеть, как на северной стороне небосклона появляется крошечная точка. Вертолет вернулся благополучно. Ареф вылез из него вслед за Баком, и было видно, что, невзирая на улыбку, он потрясен. Он сказал, что, когда они столкнулись с сильным ветром, их стало трясти, а воздух в салоне наполнился пылью. За иллюминаторами не было видно ничего, кроме коричневого вихря. Будучи рад благополучному возвращению в долину, Ареф позже сказал, что будь он в вертолете Северного альянса, ему бы не удалось остаться в живых. Их борта были в настолько плохом состоянии, что любой из них неминуемо разбился бы. Мы поговорили о том, не предпринять ли ему еще одну попытку на следующий день, если позволит погода. К моему удивлению, Ареф сказал, что будет рад завтра попытаться еще раз.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 19 дек 2017, 22:37 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ
"ДЖАВБРЕЙКЕР" И "ТРАЙПЛ НИКЛ" НА АВИАБАЗЕ БАГРАМ

Конец октября 2001 года

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ


Действия днем.

Стэн взглянул на часы и отметил, что уже почти десять. Для него утро заканчивалось. Ранее он посетил отдел G-2 (разведку) генерала Бисмуллы Хана, чтобы получить информацию о перемещениях сил Талибана за последние двадцать четыре часа. Естественно, ему достался выговор от майора Нануллы, жалующегося на то, что американцы не наносят удары по целям талибов, находящимся прямо перед канцелярией майора. Стэн вернулся в свое рабочее помещение и подготовил к отправке отчеты, но обнаружил, что не может связаться со штаб-квартирой, чтобы передать сообщения. Паппи полагал, что знает, в чем проблема, и пообещал Стэну, что завтра лично прибудет в Баграм, чтобы доставить разъем и новый кабель, которые поправят дело.
Понимая, что заняться больше нечем, Стэн отправился в аэропорт, чтобы повидаться с "Трайпл Никлом". Когда его пикап Тойота Хайлюкс преодолел резкий поворот дороги, среди деревьев показалась старая диспетчерская вышка авиабазы. Грузовик проехал вдоль здания и остановился, подняв облако пыли из-под колес. Возле здания стояло трое или четверо солдат Северного альянса, все с АК-47. Вот и наша стража, подумал Стэн, однако опасность исходила не от непосредственной атаки их позиций силами талибов, а от ведущегося издалека огня тяжелых пулеметов и минометов. Это случалось достаточно часто, чтобы все оставались настороже. До сей поры пострадавших еще не было, но звук тяжелой 14,5-мм пули, врезающейся в бетонную стену, за которой ты работал, был не слишком тонким намеком о том, что тысячи плохих парней, находящихся в поле зрения, хотят убить тебя.
Стэн поблагодарил своего водителя – зловеще выглядящего ветерана с грубыми шрамами от осколочных ранений, покрывающими всю правую сторону его лица (правый глаз представлял собой молочно-белый неподвижный шар) – и жестом попросил, чтобы он подождал. Выйдя из машины, Стэн подошел к афганскому сержанту, обменялся с ним рукопожатием и шутками на русском языке. Было хорошей идеей установить добрые отношения с нижними чинами, которым предстоит непосредственно участвовать в бою в случае нападения на вышку.
Стены здания были покрыты отметинами, оставленными осколками и сотнями пуль. За входом в здание – с отсутствующими дверями и косяком – был небольшой коридор с бетонной лестницей, ведущей на вышку. Отметины от пуль были даже на внутренних стенах здания, и Стэн подивился тому, сколько повреждений оно выдержало, но все еще стояло, и было пригодно для использования. Краска на грязной бетонной лестнице уже давно стерлась, и центр каждой ступеньки был истерт тысячами подошв, проделывавших такой же путь наверх.
Вход в центральное помещение представлял собой квадратное отверстие в полу. Когда-то три стороны его ограждали металлические перила. Комната была ярко освещена в этот солнечный день, и вид из лишенных стекол окон был впечатляющим. Однако Стэн чувствовал себя открытым и уязвимым, как будто находился прямо на виду у тысяч боевиков Талибана, занимающих позиции, обращенные к южной стороне здания.
В центре комнаты два больших деревянных стола, сдвинутых вместе, были завалены картами и всевозможными предметами личного снаряжения членов группы Сил спецопераций. Несколько карабинов M-4, новой, укороченной версии старой винтовки M-16, лежали на столе вперемешку с коротковолновыми армейскими радиостанциями, бутылками с водой, коробками с сухими пайками и несколькими комплектами ПНВ. Из имеющихся в комнате восьми деревянных стульев в данный момент четыре были заняты операторами "Трайпл Никла", работающими с биноклями и большими приборами наблюдения, установленными на подоконнике, обращенном к вражеским позициям. Мюррей и один из старших сержантов сидели за столом, перенося из блокнота сержанта на карту координаты новых позиций талибов, обнаруженных этим утром.
Мюррей и сержант обменялись приветствиями со Стэном, когда тот подтянул к себе стул. "Как дела?" спросил он.
Мастер-сержант, ветеран войны в Персидском заливе, с которым сдружился Мюррей, медленно покачал головой и адресовал Стэну кривую усмешку. "Все как обычно, Стэн. Целей больше, чем блох на охотничьей барбоске, и хорошо, если нам выделят два или три самолета в ответ на наши запросы о нанесении ударов".
"Да, наряд на сегодняшний день – шестьдесят пять самолетов с целями в районах Кандагара, Джелалабада и Мазари-Шарифа", сказал Мюррей. "Высший приоритет отдан танкоремонтным мастерским и складам на юге. Дополнительными целями являются казармы войск и склады снабжения к югу от Кабула. Мы получим остатки, если таковые окажутся".
Стэн покачал головой. "Я не понимаю стратегии: враг находится прямо за этими окнами – сотни, тысячи, талибов и арабских боевиков. Мы даем координаты танков, районов сосредоточения, позиций артиллерии и ЗСУ, а бомбардировки сосредотачиваются на складах".
Внезапно среди людей, работающих у окон, вспыхнуло оживление, они взволнованно переговаривались и указывали на юго-восток. Стэн и Мюррей уселись на корточки позади них. Приданный от ВВС передовой авианаводчик, занимающийся координацией между ODA и наносящими удары американскими боевыми самолетами, обнаружил колонну грузовиков, в которой находилось около 150 талибов, направляющуюся к объекту, опознанному как пункт сбора. Это была отличная цель.
"Вызывай, Фил", сказал уорент-офицер Д., второй человек в группе. "Слишком хорошая цель, чтобы упустить ее".
Стэн взял запасной бинокль и перешел к окну. Он сфокусировал его на клубах пыли, поднятой колонной, в которой, кажется, было шесть или семь русских тяжелых грузовиков. Стэн хорошо видел едущих в них людей, сидящих и стоящих в кузовах, пыль, поднимаемая колесами, вихрилась вокруг них. "Они действительно не думают, что мы можем повредить им", сказал Стэн вслух, больше для себя, нежели для поддержания разговора.
Уорент-офицер повернулся к Стэну: "Если мы сможем убедить АВАКС (самолет дальнего радиолокационного обнаружения и управления) выделить B-52 для нанесения этого удара, мы запросто покажем этим ублюдкам, насколько сильно мы можем им навредить".
Фил вышел на связь с самолетом АВАКС, находящимся на дежурстве, обеспечивая управление бомбардировочными операциями, которые должны будут проводиться этим утром.
"Это "Тигр-1", "Контроль". Запрашиваем выделение борта для нанесения приоритетного удара по занимаемой крупными силами противника позиции в один точка пяти километрах к югу от моего местонахождения. Примерно один пять ноль вражеских комбатантов и семь тяжелых грузовиков, а также неизвестное количество других вражеских комбатантов непосредственно на точке".
Последовала пауза, затем треск статики, затем голос: "Тигр-1", это "Контроль". "Отрицательно" по вашему запросу. Назначенные на сегодня цели обозначены как главный приоритет. Предполагаем, что у нас будет несколько бортов, которые будут направлены к вам позднее этим утром. Будем следить за ситуацией, и "Контроль" свяжется с "Тигром-1", если и когда у нас появятся самолеты. Конец связи".
Из уст людей, скорчившихся у открытых окон, вырвался стон возмущения. Еще одно разочарование. Им достанется F-16 или, если повезет, B-52 с одной тяжелой бомбой, и они убьют нескольких талибов, но не такой огромный урон, который они могли бы причинить, если бы у них был B-52 с полной загрузкой. После столь слабых ударов группа радиоперехвата генерала Бисмуллы сообщала, что командиры талибов смеются над тем, насколько американцы слабы и нерезультативны, сколь малый урон они наносят своими случайными одной-двумя бомбами. Это было печально.
Стэн положил бинокль и повернулся к Мюррею. "Я возвращаюсь в офис, чтобы составить донесение об этой ситуации для "Джавбрейкера" и штаб-квартиры. Это не принесет никакой пользы, но я хочу, чтобы все это было зафиксировано".
Он повернулся, чтобы идти, когда Мюррей сказал: "Давай отправимся сегодня вечером с ночной сменой. Я хотел бы для разнообразия поработать накоротке, и это личное. Прошлой ночью нам повезло заполучить самолеты. Может быть, сегодня нам повезет вновь".
"Хорошая идея, мне тоже хотелось бы".

Действия ночью.

Стэн отказался от своей коричневой вельветовой спортивной куртки в пользу темно-зеленой полевой куртки Северного альянса, добавив в качестве последнего штриха комплект полевого снаряжения с подсумками для боеприпасов. Он решил взять свой AK-47 – его складной металлический приклад делал его предметом зависти всех афганских бойцов, видевших его – и 9-мм автоматический пистолет Браунинг Хай-Пауэр. Он надел черную шерстяную шапочку и нанес на лицо несколько полос камуфляжного грима, чтобы разбить его очертания. Его ПНВ висел на шее.
Дверь в его комнату распахнулась, и появилось измазанное камуфляжем лицо Мюррея. "Десять часов, Стэн. Время идти. Машины здесь, и "Трайпл Никл" уже в седлах".
Стэн щелкнул выключателем свисавшей с потолка на электрическом шнуре одинокой лампочки и вышел за дверь. Мюррей шел впереди, направляясь к одному из двух тойотовских пикапов, стоящих возле здания. Стэн увидел четырех солдат из "Трайпл Никла", грузящих снаряжение в кузова обеих машин, и сунул свой маленький рюкзак в груду сумок, лежащих в первой из них.
Капитан Р., командир ODA, крикнул: "Все погрузили? Давайте, по машинам!" Стэн устроился так, чтобы упираться спиной в мешки с оборудованием, затем подтянул колени к подбородку и пристроил АК-47 между ног, стволом в небо. Затем завелись движки, и пикапы рванули вперед, в направлении диспетчерской.
Это была та часть операции, которая больше всего нравилась Стэну. Мужчины спешатся возле здания диспетчерской, а затем по тщательно намеченному маршруту проберутся на передовые позиции СА, находящиеся непосредственно перед силами талибов. Для проведения ночных операций группа использовала несколько мест, каждое из которых представляло собой отличную выгодную точку, с которой можно было вызывать авиаудары по находящимся перед ней позициям противника. Использование очков ночного видения было необходимо, потому что тропинка, по которой они шли, петляла, проходя через участки с противопехотными минами и неразорвавшимися боеприпасами. Выйдя на позицию, они окажутся совсем близко к противнику. В предыдущую ночь они выбрали для работы место, оказавшееся всего в пяти-шести сотнях ярдов от талибов. Они были так близко, что были обстреляны, когда талибы услышали приглушенный голос авианаводчика, передающего вражеские координаты.
Ни Стэну, ни Мюррею не требовалось ходить на эти ночные операции. Выдача лазерного целеуказания было задачей Команды-А. Но это было общее дело, и они хотели разделить опасность. Кроме того, ночью им больше, чем в дневное время, везло с выделением самолетов для нанесения ударов по целям на фронте, и принять участие в операции, обрушить на противника огонь и разрушение, было слишком здорово, чтобы пропустить такое.
Путь к фронту пролегал через местность, заваленную обломками русских военных самолетов. Останки их искореженных, сожженных и разбитых планеров были немыми свидетельствами жестокости многолетних боев за обладание этой авиабазой. Российские истребители МиГ, транспортный самолет Ан-12, несколько старых двухдвигательных самолетов, которые никто из группы не смог опознать, и даже несколько огромных грузовых самолетов Ил-76 лежали, сохраняя некое подобие строя, ряд за рядом изувеченных, изломанных громад. Стэн с удовольствием полазил бы, исследуя эти старые обломки, но он знал, что земля вокруг усеяна неразорвавшимися боеприпасами, поскольку на протяжении многих лет эти машины неоднократно подвергались обстрелам и бомбардировке даже после того, как они были брошены.
Они миновали участок с разбитыми самолетами, и дошли до ряда невысоких деревьев. Длительная засуха приостановила их рост, однако они все еще обеспечивали хорошее укрытие при передвижении.
Позиция, которую они использовали для сегодняшней ночной операции, находилась за обращенным к противнику высоким земляным бруствером. Радиооборудование развернули у его подножия, что поможет приглушить звук голоса авианаводчика, передающего сообщения. Три члена Команды-А разместились вдоль верхней кромки бруствера, за мешками с песком, которые они уложили там несколько дней назад. Стэн и Мюррей присоединились к ним, заняв ставшие им теперь привычными позиции. Оружие было снято и положено так, чтобы было под рукой, оборудование SOFLAM развернуто.
Ранее в течение дня были обсуждены возможные цели, и был составлен список приоритетов. Он был невелик: они не ожидали получить более трех или четырех бортов, и это, скорее всего, будут флотские самолеты, чье время нахождения над целью будет коротким, учитывая расстояния, на которые они вылетают со своего авианосца.
Стэн наблюдал за открытым пространством между ними и противником. Ближайшая позиция талибов находилась примерно в пятистах ярдах от них. Он испытывал довольно четкую уверенность, что противник не понимает, как работает их группа, и каким образом осуществляется идентификация целей и их обозначение самолетам. Без приборов ночного видения с наступлением темноты талибы становились слепыми. Стэн знал, что он и остальные невидимы для противника, но по-прежнему чувствовал себя странно, открыто лежа столь близко к вражеским стволам.
В 23.40 авианаводчик постучал капитана Р. по лодыжке и прошептал, что у него на подлете два флотских "Хорнета" F/A-18, которые должны прибыть через двадцать минут. Каждый из них несет по две 500-фунтовые фугасные управляемые бомбы и запрашивает координаты целей. "Хорнеты" попытаются поразить четыре цели. Капитан Р. собрался со своими людьми позади верхушки бруствера, чтобы прикинуть наилучший порядок нанесения ударов самолетами.
Первой мишенью была группа глинобитных зданий, за которыми ранее в тот день велось наблюдение, служащих пунктом сбора войск. Была замечена вторая колонна грузовиков, прибывших туда как раз перед наступлением темноты.
Следующими в списке целей стали танк Т-55 и расположенная поблизости установка ЗСУ-23. Они находились на одном месте уже почти неделю, будучи все это время на виду у группы, и были слишком хороши, чтобы продолжать отказываться от них.
Командный пункт Талибана можно было опознать по нескольким антеннам на крыше и большому количеству прибывающего и покидающего здание личного состава. Для его обороны было установлено несколько 14,5-мм пулеметов. Была надежда, что командующие этим сектором старшие офицеры будут спать внутри здания.
Четвертой целью была артиллерийская батарея: два тяжелых орудия М-30, расположенные примерно в миле от линии фронта. Эти была недавно появившаяся позиция, оборудованная, очевидно, чтобы обеспечить дополнительную огневую поддержку предстоящего наступления.
Лазер SOFLAM, невидимый невооруженным глазом, коснулся группы зданий, составляющих первую цель. Авианаводчик работал с рацией и теперь находился в непосредственном контакте с пилотом прибывающего первым F/A-18. Звук самолета быстро становился громче. Последовала короткая пауза, затем авианаводчик сказал: "Бомба сброшена". Все потянулись и выключили свои ПНВ, и почти тут же последовала вспышка ослепительного света, и над полем боя пронеслась ударная волна. Оранжево-красный огненный шар взвился в небо, унося с собой грязь, металл и тела, и оставляя дым и пыль, вырывающиеся из того, что осталось от места размещения множества боевиков Талибана.
Через краткий промежуток времени лазер SOFLAM был нацелен на вторую цель. Второй F/A-18 был на подлете и подтвердил опознание цели. Вновь раздался рев двух двигателей самолета, и вспыхнул еще один огненный шар. На этот раз Стэн разглядел башню танка Т-55, крутясь взлетевшую в воздух сквозь искры расплавленного металла, смешанные с облаком дыма и мусора, поднявшимся над позицией.
Первый самолет сделал широкий разворот и начал второй заход. Лазер SOFLAM уперся в командный пункт и пилот подтвердил авианаводчику, что цель захвачена. Бомба попала не прямо в здание, а рядом с ним, но взрыв был достаточно сильным, чтобы разрушить глинобитную стену. Разрастающийся огненный шар взрыва воспламенил внутренности здания и выбил заложенные кирпичами окна.
Ошеломленные талибы на передовых позициях начали стрелять. ЗСУ-23 вслепую била в небо, словно надеясь попасть в невидимый самолет. AK-47, тяжелые пулеметы и даже пистолеты – пальба велась во всех направлениях. Стэн слышал щелчку пуль, пролетающих прямо над головой, а несколько штук ударили в землю перед ними. Стэн сполз чуть ниже, так, чтобы над бруствером была только верхняя часть головы. Он очень хотел видеть, как будет поражена четвертая цель.
Последняя 500-фунтовая бомба взорвалась прямо между двумя орудиями М-30, и взрыв поднял их в воздух, скрутив и превратив в гротескные скульптуры. Затем последовали вторичные взрывы, когда начали детонировать боеприпасы к орудиям. Воздух наполнился громовыми разрывами и искрящимися следами летящего расплавленного металла. Стрельба с позиций талибов быстро стихла, когда люди попрятались, укрываясь от валящихся сверху камней и металлических обломков.
Авианаводчик поблагодарил обоих пилотов за хорошо сделанную работу, а люди на бруствере возбужденно пожали друг другу руки. Это был самый результативный одиночный удар из всех, что они вызвали за все время. Завтра утром им будет, чем для разнообразия порадовать генерала Бисмуллу. Стэн долго и тяжко раздумывал о том, как описать этот успех в своем докладе в КТЦ, чтобы объяснить, насколько эффективными и разрушительными смогут быть бомбардировки на этом фронте, если им будут выделены самолеты.
Той ночью на Кабульский фронт больше не было направлено ни одного самолета.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 22 дек 2017, 23:31 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

28 октября в долине было холодно и ясно, и метеоролог в горах дал добро на перелет через Анджуманский перевал. Наши пилоты были готовы отвезти Арефа в Душанбе, забрать ожидающих там наших четырех сменщиков припасы, и вернуться в долину. Тем утром наш экипаж потратил дополнительное время, проверяя вертолет, чтобы убедиться, что после вчерашней пыльной бури не осталось никаких проблем. Мумтаз привез инженера Арефа на посадочную площадку за полчаса до запланированного времени вылета, и я обсудил с ним предстоящую встречу с генералом Фрэнксом.
Мне не было нужды напоминать Арефу о том, что эта встреча исключительно важна для генерала Фахима и Северного альянса. Я объяснил, что генерал Фахим должен хорошо подготовиться к этой дискуссии, потому что генерал Фрэнкс захочет знать такие детали, как численность и расположение сил Фахима, планы наступления на Кабул, прорыва на Тахарском фронте и наступления на город Талукан. И в то же время, сказал я, генерал Фахим должен четко указать, что ему нужно от генерала Фрэнкса. Как в плане авиационной поддержки его предстоящих действий, так и того, какое снабжение и материальное обеспечение необходимы ему для приведения его войск в полную готовность. Генерал Фрэнкс захочет узнать, почему Фахим не атакует силы талибов в то время как Дустум и Атта ведут наступление в районе Мазари-Шарифа, демонстрируя неспешные, но непрерывные успехи. Я настоятельно рекомендовал чтобы Фахим был честен и откровенен в своих ответах. Генерал Фрэнкс должен покинуть эту встречу, будучи уверенными в генерале Фахиме и его способности успешно осуществить планируемое наступление.
Мой внедорожник был посреди реки Панджшер, поднимая брызги и прыгая по камням размером с баскетбольный мяч, когда вертолет взлетел и направился вдоль долины на север. Наблюдая за тем, как он превращается в крохотную точку на небосклоне, я надеялся, что генерал Фахим будет придерживаться своего мнения перед лицом сидящей по ту сторону стола группы высокопоставленных американских офицеров.
Часом позже Рик, Крис и я сидели за основным рабочим столом, читая утренние телеграммы, когда мы получили радио с вертолета. На связи был Грэг, сказавший, что у них неполадки в топливной системе – забились фильтры – и они сядут неподалеку от Файзабада, чтобы попытаться решить проблему. Его голос звучал спокойно, как будто внеплановая аварийная посадка у черта на рогах была обычным явлением. Он ушел со связи, сказав, что они дадут нам знать, как только определятся с масштабами проблемы.
За прошедшие два дня это была вторая серьезная ситуация с вертолетом. Я не мог не вспомнить когда-то услышанное юмористическое описание вертолета: десять тысяч подвижных частей, отчаянно стремящихся развалиться. Проблемой была грязь в топливе, которым мы были вынуждены пользоваться. Местный бензин, который мы жгли в наших генераторах, был настолько грязным, что, несмотря на то, что, заполняя бак, мы фильтровали его через носок, топливный фильтр все равно часто забивался, иногда по разу в час, вырубая генератор и вызывая негодование наших специалистов по связи, Паппи и Фреда.
Бак говорил, что обычно менял топливные фильтры на вертолете через каждые восемь часов налета, но теперь ему пришлось менять их каждые два-три часа. Несмотря на всю серьезность ситуации, Файзабад находится по ту сторону Гиндукуша, и там было достаточно мест для посадки. Никто из нас, по крайней мере, вслух, не задавался вопросом о том, что будет, если топливные фильтры забьются в горах, где будет негде сесть. Я не знал, что ответ на этот так и не прозвучавший вопрос мы получим всего через несколько дней.
Тридцать минут спустя Грэг вышел на связь, сообщив, что фильтры поменяны и двигатели работают ровно. Они отправились дальше в Душанбе. Будучи там, они планируют тщательно проверить вертолет, слить содержимое топливных баков и заправить их там чистым топливом. Они останутся в Душанбе на ночь и планируют вернуться не раньше вечера следующего дня.
Ближе к вечеру я вновь почувствовал себя плохо. Ну да, а чего еще дожидаться? Прошло больше недели с тех пор, как я у меня были симптомы предшествующих проблем с кишечником. В тот вечер я лег спать рано, держа под рукой подготовленную бутылку из-под воды.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 23 дек 2017, 23:03 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА СОРОК ПЯТИ

Следующий день, 29 октября, для меня начался в 04.00 с неотложного зова природы. Я был удивлен, что мой организм продержался столь долго. Я принял "Ципро" и выпил здоровый глоток "Тагамета", а затем направился, чтобы нагреть себе воды для душа. Погода соответствовала моему самочувствию: низкие серые облака, грозящие дождем.
Чуть позже пришло сообщение из Душанбе, подтверждающая статус нашего вертолета. Топливные баки будут промыты сегодня утром, и если все будет в порядке, экипаж будет готов стартовать в два пополудни. В телеграмме также сообщалось, что мой сменщик, Гэри-два, прибыл накануне в Душанбе из Ташкента. Сменщики остальных трех членов группы вылетят в долину сегодня днем, как запланировано, однако Гэри-два останется в Душанбе, чтобы принять участие во встрече с генералом Фрэнксом.
Я был рад, что моим сменщиком был выбран Гэри-два. Он был моим учеником, когда я работал инструктором на "Ферме"*. Он несколько лет работал в Оперативной группе "Иран", и, хотя у него не было непосредственного опыта работы в Афганистане, он говорил на фарси, что будет здесь полезно.
Мы с Риком встретились с тремя оперативниками отряда "Дельта", прибывшими вместе с группой SOCCE полковника Х. Они были моложе всех виденных нами до сих пор бойцов Сил спецопераций, и никто из них не имел реального представления о текущей ситуации в Афганистане. Их задачей было проведение предварительного планирования того, как можно освободить заложников из "Шелтер Нау", так что мы полностью проинформировали их обо всем, что нам удалось собрать. Крис подошел к вопросу с особым тщанием, дав им во время последующих инструктажей полный прогон по структуре и природе Талибана и о том, как здесь действуют племенные и семейные связи, чтобы они могли понять суть ведущихся между офицерами Арефа, сотрудниками разведки талибов и тюремными чиновниками переговоров об освобождении заложников. Мы предложили им посетить Кабульский фронт и посмотреть на передовые позиции, чтобы они могли сами увидеть, с какими препятствиями они столкнутся, пытаясь провести заложников через эти оборонительные рубежи.
После посещения ими линии фронта и еще нескольких дней обсуждений они пришли к нам со своим планом. Это был еще один "простой план". Подразделение отряда "Дельта" в составе небольшой колонны местных грузовиков выдвинется на исходную сразу за позициями СА напротив "новой дороги" на Кабул. Затем колонна проследует прямо по "новой дороге" в сторону Кабула и тюрьмы, пробиваясь через оборонительные позиции и контрольно-пропускные пункты Талибана. После чего они прорвутся в тюрьму, подхватят заложников и отправятся к заранее намеченной посадочной площадке неподалеку от Кабула, где их подберут американские вертолеты. Надо ли говорить, что мы не стали отправлять этот "план" для рассмотрения в штаб-квартиру. Думаю, что даже они поняли, что этот план был кривым и совершенно неосуществимым, и более мы не слышали от оперативников "Дельты" никаких планов спасения заложников.

В 16.00 наш вертолет приземлился в Астанеше, привезя троих сменщиков членов нашей группы. Рика менял Джордж, превосходный офицер с отличной репутацией. С Гэри-два и Джорджем группа окажется в надежных руках. Мы тепло приветствовали их. Пока Стэн оставался в Баграме, а Брэд в Тахаре, у нас не было проблем с размещением.
После обеда мы начали инструктаж, приводя новичков в курс дел здесь, в долине. Мы познакомили их с Мумтазом и Яном Мохаммедом, а затем отправили их на встречу с полковником Х. и его группой. Я сказал Джорджу, что мы передадим ответственность за наличные средства на следующее утро. Это означало формальную процедуру пересчета денег, после чего Джордж подпишет чек на деньги, который останется у меня.
Мы отправили телеграмму, уведомляющую штаб-квартиру о прибытии наших сменщиков. Я вновь отправился в постель рано, все еще чувствуя себя неважно.

* Учебный центр ЦРУ, расположенный в Кэмп Пири. Официальное наименование – Экспериментальный тренировочный центр Вооруженных сил, в ЦРУ известен под именем "Ферма" (The Farm), или Spy U (Шпионский Университет). Официальное название внутри ЦРУ – Специальный тренировочный центр – СТЦ (Special Training Center – STC). Изначально был учебным центром Морской пехоты США. Был передан ЦРУ в 1952 году (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 24 дек 2017, 21:19 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Наши планы требовали, чтобы Рик, Крис, Мюррей и я отправились в Душанбе 30 октября сразу после обеда, чтобы быть на месте, когда состоится встреча между генералами Фахимом и Фрэнксом. Это будет первым этапом нашего возвращения обратно в Вашингтон. Мне следовало бы знать, что этим планам суждено сорваться. На рассвете тридцатого небо над долиной было закрыто тяжелыми низкими тучами, и по сообщениям метеоролога, над горами идет сильный снег. Прогноз гласил, что погодный фронт будет оставаться на месте, по крайней мере, в течение всего дня. Мы застряли в долине, как минимум, до завтра. Я знал, что Хэнк представит мои взгляды на то, как скорректировать стратегию бомбардировок для поддержки сил Северного альянса генерала Фахима, но мне хотелось бы быть там, добавить в уравнение свои личные наблюдения и, возможно, помочь сформировать решение генерала Фрэнкса о том, как лучше всего двигаться далее.
Здесь, в долине или на Кабульском фронте мало что оставалось делать. Даже те ограниченные бомбардировки, что имели место обычно, буду приостановлены из-за погоды, а без инженера Арефа мы сможем вести только минимальную оперативную деятельность по нашим нескольким текущим разведывательным инициативам, таким как планы в отношении заложников из "Шелтер Нау" или мероприятия по координации операций по захвату старших советников бен Ладена.
Я уселся с Джорджем на полу рабочей комнаты, и мы тщательно пересчитали деньги из четырех больших картонных коробок. Я пересчитывал кучу наличности, запоминал сумму и передал деньги Джорджу. Теперь он пересчитывал их, и мы подтверждали сумму. Мы повторяли процесс для каждой кипы. Я сохранил себе дубликаты всех записей обо всех сделанных мною денежных выплатах, включая все платежи, упомянутые в этой книге, равно как и ряд других, не упомянутых здесь. За тридцать три дня с момента нашего прибытия в долину, я потратил 4,9 миллиона долларов. Джордж расписался за оставшуюся сумму наличности – чуть более 8 миллионов долларов, и я был счастлив, что теперь ответственность за них возложена на него.
Я нашел Яна Мохаммеда и вручил ему 10000 долларов США на ремонт и оборудование двух имеющихся в кишлаке начальных школ. В обоих зданиях, восстановленных лишь полтора года назад, не хватало таких важных вещей, как окна, двери, столы и доски. Я ранее не упоминал о своих планах дать ему эти деньги, и он был потрясен и рад этому жесту. Он сказал, что после обеда посетит каждую школу и попросит учителей составить список необходимых ремонтных работ, а также список учебных принадлежностей для детей. Он крепко обнял меня и сказал, что в кишлаке никогда не забудут нашу группу. По его щекам текли слезы, и я знал, что совершу правильный поступок, поблагодарив его за гостеприимство и компанию. Я попросил его перед обедом собрать во дворе весь обслуживающий персонал, чтобы члены группы могли вручить им денежные подарки, выражая им личную благодарность. Уходя, он сиял от счастья.
Я пригласил всех находящихся на месте членов группы присоединиться ко мне в раздаче подарков для персонала. Каждый из поваров – к тому моменту у нас их было двое, хотя они, даже взятые вместе, не тянули и на одного нормального повара – получили по 200 долларов. Каждый из состоящих в обслуге молодых людей получил по 100 долларов, равно как и кишлачный пекарь, каждый день пекший и доставлявший нам свежий хлеб. Даже местный парикмахер получил 100 долларов за свои услуги. Все это время он приходил в наше расположение раз в неделю, но не брал платы ни с кого из нас. Позже я отвел Мохаммеда в сторонку и передал 1500 долларов ему лично. Он так много сделал, чтобы наша жизнь в долине была удобной, и так гордился всеми достижениями, предпринятыми им в части организации питании и санитарии в нашем расположении, что заслужил каждый цент из того, что я ему дал. К тому времени, как был подан обед, вся группа работавших на нас афганцев была осчастливлена.

Сообщения из штаб-квартиры несли мрачные вести. Дискуссии о судьбе Кабула и о том, как быть с Северным альянсом, продолжались. Несфокусированность нашей бомбардировочной кампании стала предметом обеспокоенности, поскольку все предпринятые нами на данный момент усилия, похоже, мало повлияли на боеспособность сил талибов и их желание сражаться.
После обеда Рик провел некоторое время за переговорами по защищенной связи, пытаясь организовать план доставки нас в Вашингтон, если и когда нам удастся выбраться из долины. При нынешнем количестве рейсов американских военных и других самолетов, летающих между Вашингтоном, Франкфуртом и Ташкентом, мы надеялись, что наша небольшая группа сможет подсесть на один из них вместо того, чтобы лететь рейсом коммерческой авиакомпании.
В тот вечер мы с Риком курили сигары в патио, стоя у стены, чтобы избежать моросящего дождя. Своими мыслями я был в Душанбе, на проходящей там встрече. Мои чувства были такими же мрачными, как погода, так что я устроил себе ранний вечер и отправился спать.

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Gary C. Schroen. First In
СообщениеДобавлено: 25 дек 2017, 22:42 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Рассвет Хэллоуина был сырым и холодным, но прогноз предрекал возможную перемену к лучшему после полудня.
Я не ожидал сообщений из Душанбе по итогам встречи до раннего вечера, но примерно в десять утра мы с Риком позвонили в Душанбе и смогли связаться с Хэнком. Он был в приподнятом настроении и сказал, что встреча прошла хорошо, однако наиболее разочаровывающим аспектом в ней было выступление генерала Фахима. Встреча проходила в огромном транспортном самолете ВВС США C-17, который генерал Фрэнкс превратил в свое мобильное рабочее помещение. Хэнк сказал, что, как ему показалось, Фахим был поражен обстановкой: генерал Фрэнкс и его старшие штабные офицеры (все в генеральских званиях) и адмирал Калланд расположились по одну сторону стола, а Фахим, Ареф и их молодой афганский переводчик – по другую.
Генерал Фрэнкс настоятельно попросил Фахима изложить его план наступления на Кабул и потребовал у него график, согласно которому оно начнется. В ответ Фахим описал диспозицию на Кабульском фронте, указывая на мощь оборонительных рубежей противостоящих ему талибов и арабов. Он также указал, что ему было обещано, что присутствие Сил спецопераций повлечет за собой непрерывные и массированные бомбардировки сил Талибана. Этого не произошло, а бомбардировки по-прежнему остаются ограниченными как в плане масштабов, так и эффективности.
Генерал Фрэнкс продолжал настаивать на конкретных планах, и четких временных рамках прорыва в направлении Кабула, а также в направлении Талукана на Тахарском фронте. Это, похоже, несколько нервировало Фахима, хотя ему удалось объяснить, что собственных сил его формирований недостаточно, чтобы прорвать оборону талибов и арабских боевиков. Если бы он располагал такими силами, то уже начал бы свое наступление. Он нуждался в обещанных бомбардировках, чтобы ослабить талибов. Если генерал не сможет обещать такую поддержку, Фахим атакует своими силами, потому что они не могут позволить себе просидеть еще одну зиму на своих горных оборонительных рубежах. Хэнк сказал, что тогда генерал Фрэнкс пообещал изменить бомбардировочную кампанию, сосредоточившись на Кабульском фронте, и попросил генерала Фахима согласовать свои планы с находящимися в Панджшере представителями ЦРУ и полковником Х.
В целом это была успешная встреча. Хотя генерал Фрэнкс был не слишком впечатлен генералом Фахимом, он почувствовал, что сможет иметь с ним дело.
Договоренность об изменении стратегии бомбардировок действительно было радостной новостью. Это было то, чего мы ждали с тех пор, как двадцатью четырьмя днями ранее, 7 октября, началась бомбардировочная кампания. Если в бомбардировках действительно произойдет сдвиг, и если мы будем усиленно бомбить талибов в течение трех-четырех дней подряд, я уверен, что Северный альянс сможет пробиться сквозь их оборонительные позиции, и оказаться на окраинах Кабула через пару дней.

В 12.30 в рабочую комнату пришел Мумтаз с известием о том, что погода над Анджуманским перевалом улучшилась, а облачность над долиной рассеивается и в просветах проглядывает солнце. Было принято решение отправиться в Душанбе, как только мы сможем добраться до посадочной площадки и подготовить вертолет к вылету. Мы четверо, собирающиеся отправляться, наскоро попрощались, дотащили багаж до ожидающих машин, и направились на посадочную площадку в Астанеш.
Я был настроен оптимистично. Несмотря на то, что мы уезжаем, не завершив дело, сообщенные Хэнком новости из Душанбе были положительными. При военной поддержке США Фахим не испытает больших сложностей в прорыве по обоим ключевым направлениям. Силы СА вокруг Мазари-Шарифа продолжали постепенно отжимать талибов в направлении города. Для Талибана это было началом конца, хотя они еще этого не знали. Наша группа была в надежных руках. Джордж уже справлялся с делами, а Гэри-два, скорее всего, прибудет сюда обратным рейсом нашего вертолета сегодня или, самое позднее, завтра.
Мы уложили наши вещи, и я уселся в задней части вертолета, на одном из двух откидных сидений, находящихся в передней части больших распашных грузовых створок. Возле каждого из этих мест было по небольшому окошку, и они намного удобнее, чем сиденья в передней части салона. Недостаток, однако, заключался в том, что я сидел на съемной секции вертолета, удерживаемой на месте двумя большими (и, я надеялся, прочными) петлями на каждой из створок. Рик взял второе сиденье, и мы улыбнулись и показали друг другу большие пальцы.
Полет шел как обычно, мы постепенно набирали высоту, держа курс на север. Пейзаж за окном выглядел более бесплодным и суровым, чем когда мы пролетали тут 26 сентября, и через тридцать минут мы увидели лежащий на вершинах холмов снег. Когда мы добрались до верхней части Анджуманского перевала, поднявшись примерно на 14500 футов, мы увидели под собой сплошной снежный покров. Перевал будет закрыт для движения автотранспорта до начала лета следующего года. Я решил, что наша автоцистерна с грузом вертолетного топлива застряла где-то там. По мере того, как мы продолжали набирать высоту, холмы уступили дорогу полноценным горам, над нами возвышались скалистые, заснеженные стены.
Бак прошел в кабину, встав позади Эда и Грэга. Я решил, что он просто хочет получше рассмотреть пейзаж, над которым мы пролетали. Когда мы достигли вершины Анджумана, то, к нашему удивлению, увидели впереди и под нами сплошную пелену тяжелых серых облаков, заполняющих долину, через которую мы собирались лететь. По обе стороны от нас из облаков поднимались горные вершины. Внезапно нам в лоб ударил сильный порыв ветра, и вертолет начал дергаться и подпрыгивать. Затем мы развернулись, направляясь назад, и вертолет снова начал набирать высоту, поднимаясь над гребнем Анджумана. Бак вышел из кабины и покачал головой: мы возвращаемся в долину.
Когда мы выходили с вертолета, Бак сказал: "Ох, парни, мы прошли по краю".
"Да", сказал Рик, "эти облака выглядели плохо".
Бак покачал головой. "Эд связался с Душанбе, и они сообщили, что облачный покров распространяется до нескольких тысяч футов. Полеты в этих горах при такой облачности похожи на русскую рулетку. Единственное, что могло быть хуже – это если бы индикаторы топливных фильтров загорелись красным. В этих горах нет запасных посадочных площадок. Всякий раз, когда мы летим этим маршрутом, я обливаюсь потом от страха".

В 17.00, почти как по графику, низкие облака над долиной разверзлись, и пошел непрерывный, сильный дождь. Раньше у нас тоже случались дожди, но все это было не более чем морось. Это же был наш первый ливень, и я подумал о том, как справятся с этой влагой глинобитные крыши наших построек. Я остановил Яна Мохаммеда, занятого надзором за приготовлением обеда, и он заверил меня, что крыши не протекут. Мне хотелось верить ему.
Конструкция крыш в этих зданиях была уникальной, и, как я мог заметить, она использовалась только в двух постройках нашего расположения в Бараке. Было похоже, что строители сначала возвели стены, а затем положили на них бревна диаметром около двенадцати дюймов, чтобы они работали в качестве балок, разместив их примерно в ярде одно от другого. На эти брусья они настелили доски от снарядных ящиков, образующие первый слой кровли. На них все еще можно было разобрать сделанные по трафарету надписи на русском языке. Поверх всего они положили слой смеси из соломы и глины, высохший под палящим солнцем почти до консистенции камня. Тем не менее, глина оставалась глиной, вне зависимости от твердости, и она пропускала дождь.
Я вернулся в свою комнату в 20.30, чтобы отдохнуть и почитать, пытаясь избежать десятой за тот день передачи BBC, провозглашающей, что Соединенные Штаты терпят неудачу в своей кампании бомбардировки Талибана. Когда я открыл дверь, меня встретило нечто, звучащее подобно небольшому водопаду. В луче света я разглядел поток воды, струящейся по противоположной стене и стекающей в растущую на полу лужу.
Ян Мохаммед собрал мальчишек, и примерно в течение тридцати минут в моей комнате происходили "китайские пожарные учения"*. Проблема была обнаружена, ею, представьте себе, оказался теннисный мяч, застрявший в одном из сточных отверстий на крыше. Как только его вытащили, и скопившаяся на крыше вода ушла, течь смогли быстро ликвидировать. Оставалась еще уборка комнаты, но у мальчишек, похоже, было достаточно опыта в этом деле, и вскоре комната была вновь приведена в порядок.
Я отправился в постель, но мне было тяжело заснуть – я все ожидал услышать звук льющейся на пол воды. Однако мне не стоило беспокоиться, потому что крыши тут никогда не текут.

* "Китайские пожарные учения" (Chinese fire drill) – сленговое выражение, обозначающее хаотичную, беспорядочную ситуацию, возникающую из-за неточных или неправильно понятых приказов. Восходит к началу ХХ века, когда судном с китайским экипажем управляли британские офицеры. Среди прочих тренировок там проходили учения по тушению пожара в машинном отделении. Воду черпали ведрами с правого борта, передавали по цепочке и выливали в машинное отделение. Чтобы избежать затопления, другая команда отчерпывала воду и, так же передавая ведра по цепочке, выливала ее с левого борта. Неправильный перевод приказов привел к тому, что во время первой тренировки команда черпала воду с одного борта и, передавая ведра по цепочке, выливала ее с другого, вообще минуя машинное отделение. Вообще же использование европейцами слова "китайский" в значении "беспорядочный", "некомпетентный" уходит корнями во времена первых контактов с китайцами в XVII веке из-за неспособности европейцев понять и разобраться в радикально отличающейся культуре и мировоззрении Китая (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 142 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: Yandex [Bot] и гости: 15


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Theme created StylerBB.net
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB