5 мая 1969
Возвращение во Вьетнам было тяжелым. Цивилизация проделала героические усилия, чтобы вернуть меня в свое лоно. Я вверг себя в почти сексуальные удовольствия изысканных трапез и обильных возлияний, и в итоге прожрал и пропил все кишки. Трехсотдолларовый, двух с половиной часовой телефонный разговор с моей невестой стал исполнением всех сексуальных фантазий, какие я мог себе представить. Ей не терпелось выйти за меня замуж, так же как и мне. Я обещал ей, что, когда наступить 20 июня, ведомый похотью LRP/рейнджер сделает ее брачную ночь действительно незабываемой. На протяжении всего отпуска меня терзало чувство вины перед моими товарищами, оставшимися в поле. Как я могу наслаждаться жизнью, когда они там, в Наме, страдают и умирают в горных джунглях? Да уж, если шесть паршивых дней смогли вызвать у меня такой комплекс вины, что должен будет сотворить со мной дембель?
9 мая 1969
С-130 мягко коснулся взлетно-посадочной полосы в Фубай. Я почувствовал, что вернулся домой. Меня не было почти две недели, а казалось, что прошли годы. Я беспокоился, не потеряли ли мы кого-нибудь, пока меня не было. Каждый из рейнджеров был мне братом, и потеря любого из них оставит неизгладимый шрам в моей душе. Когда я шел по горячему, липкому асфальту в сторону терминала, меня охватила паника. Я ощутил предчувствие. Я не стал тратить время, звоня в роту, чтобы вызвать джип, а напросился на поездку в грузовик к инженерам, направляющимся в 326-й батальон. Они высадили меня у входа в расположение роты. Я кивнул знак благодарности и быстро пошел вверх по дороге, по направлению к дежурке. Я бросил мешок у входа в канцелярию и вошел в затянутую сеткой дверь. Тим Лонг сидел за своим столом и читал последний выпуск "Звезд и Полос". Он поднял голову и улыбнулся, а затем взял протянутые ему бумаги и полюбопытствовал, как прошел мой отпуск. Я ответил, что, должно быть, поправился фунтов на пятьдесят. Я вышел обратно на яркий солнечный свет и направился мимо линии казарм в сторону второй с конца, служившей жильем 22-й и 24-й группам. Я натолкнулся на Кена Миллера, переходившего дорогу, возвращаясь из складской палатки. Увидев меня, он помахал рукой, и я остановился, дожидаясь, пока он догонит меня. "Слыхал про Хаммонда и Рейнольдса?" спросил он, когда вскарабкался на насыпь рядом со мной. "Нет! А что случилось?" я засомневался, хочу ли услышать то, что, вне всякого сомнения, будет плохой новостью. "Хаммонд погиб на задании четыре дня назад. Этому тупому сукину сыну приспичило сходить хоть на один выход перед тем, как дембельнуться. Не мог просто быть водителем ротного и смотреть, как остальные все время ходят на задания. Говорил со мной, чтобы я взял его к себе в группу. Ни за что не надо было соглашаться". На глазах у Миллера появились слезы, когда он начал свой рассказ. "Мы получили предварительное распоряжение на выход первого числа, наш район разведки находился к юго-востоку от Ашау. Во время постановки задачи нам сказали, что за прошедшие двенадцать месяцев в этом районе бесследно исчезли две разведгруппы "зеленых беретов", одна с ПОБ-1*, а другая из "Проекта Дельта"**. Обе группы не вышли на связь в назначенное время. Перед своим исчезновением ни одна из групп не докладывала о каком-либо движении или чем-либо подозрительном. Нам дали координаты их последнего известного местонахождения, но не сообщили никакой информации о предполагаемых маршрутах передвижения, которые они должны были подготовить перед выходом. Местность была гористой, с сильно изгибающейся долиной, в которой была довольно широкая речка, которую мы видели с воздуха во время предварительного облета. Речка находилась восточнее нашего района разведки. В основном там были двухъярусные джунгли, но было несколько достаточно открытых участков, поросших высокой травой с купами деревьев на склонах и гребнях. Часть долины с севера на юг была полностью покрыта трехъярусными джунглями, однако в сегментах на северо-запад и юго-восток от излома была только лишь слоновая трава и отдельные деревья. Мой ЗКГ, Диринг, решил, что, должно быть, несколько лет назад в той части долины случился чертовски сильный пожар. Мне показалось странным полное отсутствие воронок от авиабомб практически на всей территории нашего района разведки, кроме хребта, на котором нас высадили. Мы должны были выйти утром третьего. Хаммонд просил нас взять его с собой на выход. Он должен был дембельнуться через десять гребаных дней, и хотел иметь возможность, вернувшись домой, рассказать хотя бы одну настоящую военную историю. Со времени твоего отъезда в отпуск он заведовал рейнджерской ложей. Не надо было мне соглашаться. У меня было плохое предчувствие относительно этого задания, но я выбросил его из головы, решив, что это первое проявление нервозности, характерной для всех, кто становится короток. К нам заявился майор из разведотдела и сказал, что мы получим паллету пива и ящик виски любого сорта, какого захотим, если притащим пленного. Еще он хотел, чтобы мы попытались найти какие-нибудь следы тех двух исчезнувших групп Зеленых Беретов. Они даже дали нам новый малогабаритный ночной прицел – размером с бутылку содовой. Он выдал нам недавно разработанные складные противогазы, годные лишь против слезоточивого газа, и порекомендовал при взятии языка использовать гранаты с CS. Все это показалось мне полным дерьмом, но я просто не стал придавать этому значение. Наша "высадка на рассвете" закончилась тем, что мы оказались на месте где-то около 10.00. Мы высадились на покрытом воронками хребте и провели довольно много времени, заложив собаку. Пока мы прятались там, к моей руке присосалась здоровенная пиявка. Она лопнула как фейерверк, когда я ткнул в нее горящей спичкой. Мы спустились по склону, и обнаружили целую сеть троп, идущих вдоль хребта параллельно друг другу. Растительность между ними была недостаточно густой, чтобы обеспечить маскировку. В паре сотен метров от точки высадки мы нашли комплекс из пяти или шести заброшенных хижин, которыми не пользовались на протяжении нескольких месяцев. Они находились возле перекрестка трех троп. Мы сделали несколько снимков, а потом продолжили движение вниз по склону. Не успели мы отойти далеко, как обнаружили еще одну тропу со свежими следами на ней. Мы укрылись в густых зарослях, в то время как Хаммонд и Диринг отправились на разведку. Они вернулись через несколько минут, сообщив, что обнаружили свежий тайник. Я вывел к этому месту всю группу и дал команду организовать круговое охранение. Мы разрыли свежую землю, и вытащили старый деревянный гроб. Видел бы ты это! Все выглядело так, как будто эту проклятую хреновину только что закопали, но сам гроб был очень старый. Я проверил его на предмет ловушек, а потом медленно поднял крышку. Внутри был скелет, лежащий поверх слоя черной грязи. Больше в могиле ничего не было. Мы сфотографировали ее, а потом зарыли все обратно. Остаток дня мы провели, наблюдая за находящимися ниже нас по склону тропами. Мы все еще находились под покровом двухъярусных джунглей, но должен заметить, что ниже нас шли уже только трава и кусты. Мы обнаружили несколько мест, где рядом с тропами была расчищена растительность. Они были достаточно большими, чтобы там мог встать на ночь целый взвод. Мы нашли поблизости хорошее укрытие и провели там ночь, вслушиваясь, не появятся ли гуки. Около полудня следующего дня мы спустились по склону хребта еще ниже, туда, где начиналась трава. Мы нашли широкую, утоптанную и хорошо проходимую тропу, и устроили НП для наблюдения за ней. Место выглядело подходящим для захвата пленного и быстрого отхода, так что мы установили вдоль тропы несколько гранат со слезоточивым газом с электрическими детонаторами и засели в ожидании. Через час мы услышали, что кто-то поет, и увидели чертова гука, одетого в форму, идущего по тропе. У него не было оружия, но он нес большой брезентовый ранец. Мы взорвали наши CS, когда он оказался прямо перед нами. Диринг и Док Глэссер бросились вперед, чтобы схватить этого чувака, пока он не пришел в себя, но тот ринулся прочь по тропе, вопя и зовя на помощь. Диринг и Глэссер поняли, что не смогут поймать его, и открыли по нему огонь. Они попали в него, но это нисколько не замедлило его. Мужик, похоже, CS этого ублюдка даже не побеспокоил. Мы услышали, как с дальнего конца тропы кто-то закричал в ответ, тут же вскочили и со всех ног повалили оттуда. Мы покрыли пару сотен метров, и я укрыл группу в густых зарослях. Было похоже, что установившаяся у нас хорошая погода собиралась подойти к концу. С запада надвигалась облачность. Зная, что нас засекли, я вышел на связь и запросил эвакуацию с нашей запасной площадки приземления. Группа ретрансляции передала запрос ротному, и я услышал, как этот ублюдок отвечает связистам, чтобы мы и не думали об этом. Он хотел, чтобы мы остались на месте и выяснили обстановку. Не стал я ни хрена выяснять. Так что, мы изо всех сил бросились к нашей запасной площадке эвакуации. Погода испортилась даже раньше, чем мы добрались до нее. Это был чертовски сильный ливень, самый хреновый из всех, что я когда-либо видел. Вокруг потемнело, а дождь обрушился с такой силой, что кроме него мы ничего не слышали. Я не знал, обгадиться мне, или вознести благодарность. Мы провели ночь, заняв круговую оборону лежа пятками друг к другу посреди самых густых зарослей, какие только смогли найти. Они находились прямо между двух троп, одна из которых была прямо под нами. У нас не было связи и мы провели всю ночь, морозя задницы и наблюдая, как гуки шляются вокруг с фонарями, разыскивая нас. Паре наших парней даже почудилось, что они слышали собак. Никто из нас не сомкнул глаз. На следующее утро дождь ослаб. У нас вновь появилась связь, и я доложил, что творилось вокруг ночью. Ротный сказал, чтобы мы выдвигались на площадку приземления для эвакуации. Мы немедленно начали движение. На земле повсюду были отпечатки подошв. Мы никого не видели, и я не думаю, чтобы кто-нибудь нас заметил, но кто может сказать наверняка? Когда прибыл вертолет, мы увидели, что Майнер, бывший беллименом, готовится сбросить веревочную лестницу. Ненавижу эти долбаные лестницы. Проклятые перекладины находятся слишком далеко одна от другой. Ветки мотались туда-сюда, когда мы начали подниматься. Диринг держал конец лестницы. Когда первые четверо парней взобрались наверх, я услышал стрельбу. Я полез вверх и махнул Дирингу, чтобы он следовал за мной. Едва я начал забираться в кабину, как увидел, что бортстрелок машет и орет, чтобы я прыгал с лестницы. Я решил, что он просто спятил. Внезапно вертушка закрутилась на месте и я понял, что мы вот-вот погибнем. Мы пару раз подпрыгнули, а потом покатились вниз по склону. Я помню, как затрещали деревья, когда мы переворачивались. Должно быть, тогда-то я и вывалился за борт. Я скатился вниз по склону – один, без рюкзака, без оружия. Почувствовал боль в руке и, глянув на нее, обнаружил, что кусок металла проткнул ее насквозь. Увидев лежащие выше по склону обломки вертолета, я направился к ним. Я нашел свой рюкзак и рядом с ним тот сраный ночной прицел, но нигде не мог обнаружить свой CAR-15. Я остановился возле небольшого ручейка, стекающего по склону, чтобы смыть грязь лица, и тут понял, что это было топливо с вертолета. Я решил, что Диринга прихлопнуло первым же ударом. Хьюи должен был свалиться ему прямо на голову. Потом я увидел его возле точки эвакуации. Я находился в пятидесяти метрах от того места, с которого вертушка пыталась забрать нас. Объединившись, мы двинулись к месту крушения. По дороге мы обнаружили тело Хаммонда. Верхняя часть его головы была срублена – ровно и чисто. Я не мог поверить – отправиться на одно-единственное чертово задание, и тут же получить такое. Его рюкзака и оружия нигде не было видно. Мы двинулись к верхнему концу небольшой лощины. Пилот, капитан, метался вокруг, обвиняя нас в том, что его борт сбили, и пытался отдавать совершенно бессмысленные приказы. Чтобы заставить его успокоиться, мне пришлось достать пистолет и сунуть ему в морду. Я сказал, что здесь, на земле, командую я, а не он. Он, наконец, заткнулся. Мы вытащили из обломков таблицы радиосвязи, пулеметы М-60 и радиостанции. Бортстрелки сидели там, совершенно ошеломленные. Я знал, что гуки могут подойти к нам в любой момент. Взглянув наверх, я увидел "Кобру", нарезающую круги, делая заход за заходом. Мы связались с капитаном Кардоной, и тот сообщил, что во всей зоне I Корпуса нет свободного борта, оборудованного седлами Макгвайра или веревочными лестницами, так что пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем получить какую-нибудь помощь. "Кобра" расстреляла боекомплект, и ней пришлось отправляться обратно на перезарядку. Следом за ней улетел ротный на своей вертушке управления. Единственно, кто мог составить нам компанию, это группа ретрансляции – и гуки. К этому времени мы уже слышали, как они движутся по сторонам и выше нас. По какой-то неизвестной причине они так и не решились спуститься к нам. Мы подобрали тело Хаммонда как раз перед тем, как к нам вернулся ротный. Я запросил разрешения уничтожить вертолет, прежде чем они займутся нашей эвакуацией. Он ответил, что ему не достаточно моих слов или утверждений пилота о том, что вертушка пострадала настолько, что не подлежит восстановлению. Чтобы дать нам разрешение на его уничтожение, он должен получить одобрение от вышестоящего командования. Я не мог поверить этому. Какая разница, мы его взорвем, или гуки. Наконец прибыл даст-офф и завис над нами. Я связался с ним через нашу группу ретрансляции, чтобы сообщить, что внизу "горячо". Когда я сообщил ему, что вижу, как он получает попадания в брюхо, тот отозвался и передал, что все в порядке – он хочет вывезти тело нашего друга. Боже, я бы хотел, чтобы он прилетел, чтобы эвакуировать нас! Он вновь вышел на связь и спросил, есть ли у нас раненые. Я дал отрицательный ответ и отослал его. Я уже вытащил кусок металла из своей руки и замотал ее бинтом. На минуту я испытал трусливое желание эвакуироваться как раненый, но искушение прошло столь же быстро, как и наступило. И все равно, я до сих пор стыжусь, что мне пришла в голову такая мысль. Наконец, через полтора часа, к нам прибыл оснащенный лестницей вертолет с Чемберзом в качестве беллимена. Мне пришлось заставить экипаж сбитого Хьюи вскарабкаться на нос их вертолета и прыгать, чтобы поймать нижнюю перекладину лестницы. Мужик, ни за что бы не подумал, что они смогут сделать это. Забавно, какой результат может дать немного адреналина! Они проделали половину пути, а потом обгадились и застряли. Чемберзу пришлось вылезти на посадочную лыжу, а потом еще и спуститься до середины лестницы, чтобы помочь им залезть. Пилот опустил вертолет так низко, как только смог, а Чемберз находясь снаружи, направлял его и помогал карабкающимся по лестнице. Вертолет оказался буквально в окружении препятствий. Я подумал было, что он вот-вот цапанет лопастями находящийся над ним склон. Снова появилась "Кобра", ее обстреляли, она сделала несколько заходов, а потом опять ушла. Я так больше и не видел вертолета управления. Я слышал ротного по радио, но ему удалось остаться вне поля зрения. Эвакуационный борт забрал экипаж вертолета вместе с тремя нашими парнями и направился к ближайшей базе огневой поддержки. Наконец, спустя пять или шесть часов после того, как нас сбили, на земле остались только я и Маккейн. Я раздобыл пистолет, M-79 и чью-то М-16. У нас обоих были рации. Я взглянул наверх и увидел, что на нас вновь надвигаются черные штормовые облака. Так и знал, что они вернутся как раз вовремя. Потом мы увидели возвращающийся вертолет, совсем крохотную точку, несущуюся впереди облачного фронта. Вскоре он был уже над нами, и Чемберз поднял нас на борт в тот самый момент, когда начался шторм. Мужик, еще несколько минут и мы бы так там и остались. Когда мы уже улетали, налетели "шустрилы", пытающиеся уничтожить обломки Хьюи. По-видимому, где-то далеко отсюда какой-то генерал, наконец, дал нашему ротному разрешение. Предполагаю, что там-то он все это время он и находился! Ох, парень, я испытал огромное облегчение, убравшись оттуда. Когда мы вернулись в Игл, Чемберз рассказал, что пилот думал, что нас собьют, как только мы начнем набирать высоту. Он глянул вниз и увидел, как по всему склону, с которого мы только что взлетели, роятся гуки. Очень похоже, что они ждали, когда мы будем взлетать. Надеюсь, F-4 их всех поимели". Я стоял столбом, все еще пытаясь осмыслить смерть Хаммонда. Он был опрятным парнем, старше большинства из нас, с хорошим образованием. Он получил степень магистра в каком-то из роскошных университетов Восточного побережья. Он был рейнджером, но не годился для задач, подобных этой. Я мог лишь надеяться, что мой друг, Миллер, не винит себя в смерти Хаммонда. Он выглядел очень расстроенным тем, что армия не отнесла Хаммонда к погибшим в результате действий противника. Они числился как погибший в результате несчастного случая. Я покачал головой, а потом спросил Миллера, что случилось с Рейнольдсом. Он ответил, что еще не знает все в точности, однако группа Рейнольдса днем раньше вышла на задание в район заказника. Они шли вдоль выходящей из джунглей тропы. Рейнольдс занял место в голове. Когда они вышли на открытое место, гуки уже ждали их. Они открыли огонь по группе, убив Рейнольдса на месте. Группа забрала его тело и отступила, запросив срочную эвакуацию. Они вызвали огонь артиллерии по позициям противника, чтобы, пока они не взлетят, прижать гуков к земле. Рейнольдс был высоким, красивым E-6, закончившим курсы подготовки сержантского состава в Беннинге. Всего за месяц до этого он получил почетный кинжал "Гербер" в Школе Рекондо. Он был чертовски хорошим командиром группы до того как дал себя прикончить. Мы с Миллером зашли за казармы. Утрата еще двоих рейнджеров тяжелым грузом легла на каждого из нас. Мы забрались на крышу крайнего бункера и, выкурив сигарету за сигаретой полпачки Винстона, рассуждали о том, как оно будет, когда мы вернемся домой. Предполагалось, что он уедет через пару дней и свой заключительный месяц проведет в Биньхоа, отбирая пополнение для роты. Мне оставалось двадцать семь дней и утро, и я просто хотел выжить в течение этих четырех недель.
* Передовая оперативная база (Forward Operating Base – FOB), лагерь, используемый подразделениями т.н. "Группы Исследований и Наблюдений" (Study and Observations Group – SOG) как место постоянной дислокации и обучения разведгрупп (прим. перев.) ** Другое наименование – Отряд В-52 5-й группы специального назначения (Detachment B-52, 5-th Special Forces Group). Подразделение специальной разведки, подчиняющееся непосредственно командованию главного военного советника во Вьетнаме, одной из задач которого было добывание разведданных оперативного и стратегического характера в глубине контролируемых Вьетконгом территорий (прим. перев.)
_________________ Amat Victoria Curam
|