20 ноября 1968
Взошло солнце, начался тихий, ясный день. Обе лодыжки Соерса распухли настолько, что он не мог зашнуровать ботинки. Когда он попытался переместить на них вес тела, от боли у него на глазах выступили слезы. Контрерос решил, чтоб трое LRP должны доставить его на LZ для эвакуации. Джона взялись сопровождать Клифтон, Суза, и Кокс, предоставив свои плечи в качестве опоры на пути к LZ через джунгли. Контрерос запросил эвакуационный борт, оснащенный спасательной беседкой. Контрерос предупредил LRP, чтобы они избегали тропы и пересекли ее броском, лишь оказавшись непосредственно возле LZ. Было около 07.30, когда мы услышали приближающийся вертолет. Контрерос сообщил пилоту, что мы подадим знак сигнальным полотнищем, а не дымом. Похоже, все прошло хорошо, поскольку пять минут спустя мы услышали, как вертолет поднялся и направился вдоль долины, прежде чем набрать высоту и повернуть на восток. Спустя немного времени наши три товарища вернулись. Когда они плюхнулись на свои места, примерно в трехстах метрах на восток от нас прозвучало два выстрела. Мы подумали, что NVA, должно быть, решили, что мы все эвакуировались. Выстрелы были сигналом всем подразделениям противника в районе, что "все чисто". Время приближалось к 09.00. Половина группы вскрыла сублимированные пайки и завтракала, в то время как остальные несли охранение. Внезапно мы услышали голоса, приближающиеся сверху по тропе к нашей позиции. Все замерли. Через несколько минут в нашу зону поражения вошло трое NVA, одетых в зеленую форму. Они были не слишком насторожены, фактически они болтали, как будто у них не было никаких забот в этом мире. Я взял замыкатель Клеймора и принялся ждать сигнала Контрероса. Его так и не последовало. Он решил дать вражеским солдатам пройти и дождаться более крупной добычи. Через несколько секунд появилось еще двое. Мы снова воздержались от приведения засады в действие. В 09.35 мы вновь услышали голоса на тропе. Я лег, опираясь на рюкзак, выключив предохранитель замыкателя Клеймора. Находясь в центре нашего периметра, Контрерос привстал на колени, высматривая приближающихся NVA. Он выглядел возбужденным. Я снова посмотрел на тропу, проходящую в десяти метрах, и увидел первого NVA, входящего в мою зону поражения. Он был одет в оливковую форму и панаму. Вокруг шеи было обернуто оливковое полотенце, на спине висел рюкзак. Первой моей мыслью было: "Да это же ARVN". Я начал ослаблять давление на клавишу замыкателя, когда услышал, как Контрерос щелкнул пальцами. Сигнал! Я с силой нажал на спуск. Шесть Клейморов рвануло одновременно – мы подорвали наши мины в унисон. Разрыв моего Клеймора, находившегося всего в пяти метрах, закидал мою позицию ветками, листьями, и пылью. Когда осел мусор, и затих звук взрыва, из зоны поражения донеслись протяжные, агонизирующие, стоны. Краем глаза я заметил движение на тропе в направлении бункера. Это был их пойнтмен. Каким-то образом я промахнулся, и он бросился бежать по тропе прочь от места из засады. Я вскинул правой рукой свой CAR-15, тем же движением перекинув переводчик на "рок-н-ролл", и высадил в бегущего NVA полный магазин, сшибая ветки деревьев вокруг него. Суза вскочил на ноги и принялся стрелять, бросившись вслед за вражеским солдатом. Я беспомощно наблюдал, как по крайней мере один из выстрелов Франка попал в цель. Гук сгорбился, все еще продолжая бежать, а потом внезапно рухнул влево и исчез в джунглях рядом с тропой. Он пытался убежать обратно, туда, откуда пришел. Я вскочил на ноги, все еще сжимая в левой руке замыкатель от Клеймора. Только тут я бросил теперь уже бесполезное устройство и завозился, вставляя новый магазин в свой CAR. Волкэбаут, Чепарны, Суза и Кокс спускались в зону поражения, чтобы убедиться, что мертвые NVA останутся таковыми. Один из них лежал, смертельно раненый, и все еще стонал. Я присоединился к ним и начал собирать вражеское оружие и снаряжение. Мы обшаривали тела и стаскивали все найденное в центр периметра. Улов был неплох: три рюкзака, наполненные медикаментами, один рюкзак с документами, AK-47, и три штатных американских пистолета .45 калибра. Мы поняли, что к нам в засаду попало медицинское подразделение NVA. Из трех трупов, лежащих перед моим Клеймором, два были женскими, очевидно это были медсестры. Еще один выглядел как штабной офицер. В кобуре на его бедре был пистолет .45 калибра. У него не было никакого груза за исключением карты и каких-то документов в полевой сумке. Три медсестры тащили рюкзаки, набитые медикаментами, у одной из них был пистолет .45 калибра, спрятанный на дне рюкзака. Я чувствовал себя очень хреново оттого, что мы убили женщин, но понимание того, что одна из них была вооружена, помогло избавиться от этого. Я засунул пистолет офицера себе в снаряжение, отдав все остальное Контреросу. Сладковатый, тошнотворный запах крови, разорванной плоти, и сгоревшей взрывчатки висел в воздухе как прозрачное облако, наполняя наши ноздри и сводя челюсти. Очевидно, это действовало не на всех из нас – Кокс и Волкэбаут уже уселись возле своих рюкзаков, завершая свой прерванный завтрак. Контрерос доложил в тыл об успешной засаде, а затем послал дополнительное сообщение о мешке, полном трофейных документов. Ротный передал, что для охраны территории и развития успеха будет задействовано подразделение быстрого реагирования. Нас же собирались эвакуировать, а потом снова высадить с другой стороны горного хребта, в АО Бернелла. На борту вертолета, который нас подберет, будут дополнительные боеприпасы, гранаты, и Клейморы. Это было в 10.45. Сорок пять минут спустя командир снова появился в эфире и сказал, что мало того, что мы не получим подразделение быстрого реагирования, нас вообще не собираются эвакуировать. Он сообщил, что все вертолеты дивизии заняты. Он вылетит прикрывать нас на "лоче", пока не сможет добыть вертушки для эвакуации. Нечего сказать, трахнули нас просто по-царски. К этому моменту противник уже должен быть на подходе к нам. Мы прождали охеренно долго. Ротный приказал Контреросу отвести группу на более легко обороняемую позицию поблизости от LZ. Вместо этого Контрерос решил переместиться вверх по хребту на запад, а затем запросить у вертолета управления направление на новую точку эвакуации. Мы влезли в рюкзаки и приготовились выступать, когда услышали "лоч" ротного, кружащий вверху. Контрерос приказал своему ЗКГ, тихому "бак-сержанту"* из Орегона Джиму Венэйблу пройти чуть дальше вверх по хребту туда, где заканчивались джунгли, и попытаться просигналить "лочу" с помощью зеркала. Венэйбл прошел по хребту около пятнадцати метров и остановился. Когда он поднял правую руку, с зеркалом, на хребте за ним разверзся ад кромешный. Одновременно открыли огонь несколько AK-47, поразив Венэйбла в руку, шею, и грудь. Он рухнул наземь. Несколько из нас вскочили и принялись поливать огнем место, откуда вел огонь противник. Кокс выскочил вперед и принялся оттаскивать Венэйбла обратно к периметру. Суза бросился к нему, чтобы помочь, подхватив раненого LRP с другой стороны. Все бросились на землю, когда NVA обрушили массированный огонь на наш периметр. Большей частью все пролетало выше, засыпая наши позиции листьями и ветками. Контрерос вышел на связь и положил о контакте капитану Экланду, который летал вверху, все еще пытаясь определить наше местонахождение. Контрерос запросил медэвак для нашего раненого пойнтмена. Ротный вмешался в разговор и сказал нам держаться, бригада направляла к нам две Кобры. Они будут на месте через десять минут. Едва Контрерос вернул гарнитуру своему радисту, взвод NVA выскочил из джунглей ниже нас, со стороны нашей LZ. Они шли рассыпавшись, перебегая от дерева к дереву, и находились всего лишь метрах в сорока. Клифтон, Суза, и я были прямо на направлении их атаки. Втроем мы принялись поливать их плотным огнем. Я услышал, как забахал дробовик Кокса, когда он присоединился к нам. Несколько NVA упало, пока мы продолжали вести огонь. Атака заколебалась и захлебнулась. Мы бросили вслед пять или шесть гранат, когда они разорвали контакт и отошли обратно в джунгли. Контрерос вновь взялся за радио, запрашивая, где находится "даст-офф". Медэвак был в нескольких минутах и быстро приближался. Ротный все никак не мог точно определить наше местоположение. Это превратилось в проблему, когда медэвак прибыл на место. Мы как могли, перевязали Венэйбла, но его шансы на выживание зависели от доставки к хирургу в госпиталь – чем быстрее, тем лучше. Прибыли две Кобры. Капитан Экланд передал, чтобы мы дали дым. Волкэбаут бросил на тропу желтую дымовую гранату. Дым стелился по земле, прежде чем найти путь сквозь кроны деревьев. В результате, дойдя до верхушек деревьев, он успел рассеяться, и капитан Экланд, круживший в своей вертушке, никак не мог заметить его. Вновь связавшись с нами, он передал, что будет летать перекрестными курсами. Он хотел, чтобы мы сообщили ему, когда он окажется прямо над нашей позицией. NVA вновь начали двигаться в нашу сторону, на сей раз с двух сторон: с запада и с юга. Я засек двоих из них, когда они запрыгнули за большой валун в двадцати метрах ниже по склону, напротив наблюдательного бункера. Я схватил гранату, выдернул чеку и дал отскочить рычагу. Выждав две секунды с момента хлопка капсюля, я швырнул ее поверх валуна. Она взорвалось, едва коснувшись земли, убив обоих. Остальные NVA выскочили из своих укрытий и бросились в нашу сторону, стреляя на ходу. Они опять целились слишком высоко. Мы вшестером обрушили на них шквал огоня, охладив их пыл на обоих направлениях. У противника, похоже, не было никакой охоты противостоять нашей огневой мощи. Нам удавалось держаться, но мы знали, что это не может продолжаться долго. У нас начинали заканчиваться боеприпасы. Наконец-то ротный смог определить наше местоположение. Он сказал, чтобы мы залегли – начинали работать Кобры. Снова пролетев над нами, он бросил "вили-питер" в тридцати метрах к западу. Мы видели, как фонтан белого фосфора вырвался из-под деревьев. Он был прекрасен. Кобры появились прямо позади него, ударив ракетами по перелеску. Мне захотелось вскочить и возблагодарить их. Наконец мы получили хоть какую-то помощь. Они сделали следующий заход, на сей раз к югу от нас, поливая джунгли огнем автоматических пушек. Ганшипы отработали просто прекрасно. Вражеский огонь начал стихать и, наконец, вообще прекратился. "Лоч" вновь пролетел прямо над нами, на сей раз отметив нашу позицию для приближающегося эвакуационного борта. Через несколько секунд над нами завис медэвак, опустив сквозь кроны деревьев пенетратор**. Мы увидели, как он проломил ветки и, крутясь, полетел к нам. Они были прямо над целью. Внезапно он зацепился за сук и застрял в растительности. Вертолет начал дергаться вверх-вниз, но, похоже, никак не мог освободить его. Контрерос вышел на связь и доложил о случившемся ротному. Тот сказал, чтобы мы подождали, пока он поставит в известность пилота медэвака. Через несколько секунд Хьюи ушел вверх, вырвав пенетратор из плена. Вертолет снова снизился, на этот раз сбросив спасательное устройство прямо на нашу позицию. Быстро пристегнув к нему нашего раненного товарища, мы дали сигнал "все чисто", когда медэвак начал выбирать слабину троса. Мы с тревогой наблюдали, как Венэйбл поднимается к безопасности сквозь кроны деревьев. Как только медэвак улетел, NVA атаковали вновь. Теперь они подошли к нам с юго-запада. И вновь мы отбили их автоматическим огнем и гранатами. Кокс по-прежнему был на нашем левом фланге, сея смерть и разрушение с помощью своего дробовика. Когда NVA отошли, командир группы крикнул, чтобы мы залегли, и над нами пронеслась Кобра, паля из миниганов. Сквозь листву на нашу позицию пролился дождь горячих гильз. Звук миниганов был похож на разрываемый брезент. Нас начинал окутывать дым, почти полностью скрывший некоторые из огневых позиций. Густая растительность не давала ему рассеиваться. Противник, похоже, оставил попытки атаковать нас в лоб, перейдя к спорадическому беспокоящему огню. Он прижал нас к земле, но дал перерыв, необходимый для анализа ситуации. Дела обстояли не слишком хорошо. У большинства из нас оставалось меньше десяти магазинов. Кокс дал знать, что патронов для дробовика у него еще много. У меня осталось две осколочных гранаты и один "вили-питер". Еще у нас оставалось несколько Клейморов, но не было никакой возможности разместить их там, где от них мог бы быть хоть какой-нибудь толк. А потом начались плохие новости. Ротный вызвал нас и сообщил, что у Кобр закончился боекомплект, и они возвращаются в Кэмп Игл на перезарядку и заправку горючим. Борт управления тоже летал на последних каплях и должен был улетать. Он собирался вернуться как можно быстрее. Нам передали, чтобы мы держались вместе: еще одна пара Кобр вылетела к нам и вскоре будет на месте. Потом они улетели. Внезапно вокруг стало очень тихо. Непрекращающиеся звуки боя и летающих вверху вертолетов, почти убедили нас, что мы сможем выбраться отсюда. Когда над нами повисло гробовое молчание, эта уверенность исчезла. Внезапно мы оказались лицом к лицу с безнадежной ситуацией. Я услышал, что Контрерос вызывает огневую поддержку. Да, артиллерия! Возможно, это заставит гуков держаться подальше от нас, пока не вернутся вертушки. Вскоре вокруг нас начали рваться 105-миллиметровые снаряды с баз огневой поддержки Копье и Кирпич. КГ, казалось, не решался класть снаряды ближе ста метров от нашего периметра. Мы знали, что враг находится внутри этого "стального кольца". И единственно чего может добиться артиллерия – погнать их вперед, к нашим глоткам. Наконец, он дал корректировку, подтянув разрывы на пятьдесят метров к нашим позициям. Осколки с визгом пролетали сквозь кроны деревьев над нашими головами. Иногда зазубренные куски раскаленного, дымящегося металла падали в пределах нашего периметра. Контрерос продолжал корректировать огонь артиллерии в течение сорока пяти минут, пока на связь не вышел ротный, сообщивший, что он вернулся, на сей раз с четырьмя Кобрами. Было 13.30. Мы были в контакте на протяжении четырех часов. Контрерос дал отбой артиллерии, позволяя ротному снова ввести в бой Кобры. Они оказали весьма ближнюю поддержку, едва ли не слишком ближнюю. Я оглянулся через плечо на Контрероса. Он стоял на колене рядом с Бэконом, своим радистом, прижав гарнитуру к правому уху. Я услышал, как Херингаузен, находившийся на восточной стороне периметра, перекрывая шум, кричит, что противник движется вверх с другой стороны тропы. Мы с Волкэбаутом забросили немногие оставшиеся гранаты на другую сторону тропы в направлении вражеского движения. Внезапно Контрерос закричал: "Отход! Отход! Сомкнуть периметр! Я подвожу ганшипы ближе". Похоже, ситуация ухудшалась. Я окинул взглядом периметр. Пригнувшись, все пятились к Контреросу. Я залег и пополз вверх по холму, таща за собой рюкзак. Вдруг рядом раздался оглушительный взрыв. Что-то хлопнуло меня по штанам, но, кажется, не пробило их. Большое черное облако дыма выкатилось на верхушку холма, полностью окутав его. Дождь из мусора сыпался на нас, казалось, несколько минут. В ошеломлении я оглядел наши позиции. Это уже не было нашим прежним периметром. Там, где секунду назад десять человек сражались за свою жизнь, не было никого. Все лежали, никто не остался на ногах. Я ошарашено озирался. Боже мой, пришла мысль, я остался один! В этот момент Волкэбаут сел и повернулся ко мне с гримасой боли на лице. Он был ранен в обе руки. Я заметил на другой стороне периметра пытающегося подняться Кокса. Он был весь изранен. Райффа пришпилило к находящемуся позади его позиции большому дереву, вне всякого сомнения, он был мертв. Бэкон сидел в центре периметра. Поперек ног радиста лежало безжизненное тело Контрероса. Я обернулся на позицию Сузы и увидел его, скрючившегося поверх рюкзака. Он не шевелился. А потом я увидел Клифтона, моего доброго друга. Терри лежал на спине с разорванным горлом. Я видел, как его кровь потоком хлещет на землю. Когда он попытался перевернуться и посмотрел на меня, в его глазах стоял ужас. Я замер. Я мог лишь смотреть, как он умирает. Ничего невозможно было сделать. Надо же было такому случиться – я потерял его. Мой разум словно стерся, стал совершенно чистым. Меня совершенно не волновало, что вокруг продолжалась война. Не знаю, сколько это длилось. Следующее, что я помню, это Волкэбаут, что-то кричащий мне прямо в лицо. Сперва я не мог разобрать, что он говорит. Ничего не имело смысла. Потом я понял, что он слишком близко. Мне никогда не нравилось, когда кто-нибудь вопит вот так, прямо в лицо. Наконец он прорвался сквозь мой транс. "Проклятье, Линдерер, мы все ранены! Слушай меня, черт возьми! Ты в порядке? Можешь идти?" Я вынырнул обратно к реальности: "Да, я окей", кивнул я и начал вставать. Правая нога отказалась держать меня, и я беспомощно рухнул прямо перед Волкэбаутом. Очень странно. Я не был ранен. Не было никакой боли. Однако моя правая нога отказывалась работать. Все было как в замедленном кино и происходило как будто не на самом деле. Потом все встало на свои места. Да, похоже, я ранен. Все ранены. Не осталось никого, способного сражаться. В любой момент нас могут захватить. Я крикнул Волкэбауту взять радио и связаться с ротным. Кто-то должен был знать, что тут случилось. Он бросился к позиции Бэкона. Тот уже был на связи с капитаном Экландом и докладывал обстановку. Я дополз до него и помог Волкэбауту стянуть тело Контрероса с ног Бэкона. От вида раны выше правого колена радиста у меня перехватило дыхание. Там отсутствовал кусок мяса размером с мой кулак. Бэкон, не обращая внимания на рану, продолжал говорить по радио, но по тому, как он бледнеет, было ясно, что у него начинается шок. Мы наложили на рану повязку и отправились помогать остальным. Кокс махнул рукой, чтобы мы убирались. Он сидел в небольшой ямке на западной стороне периметра. Все его тело было покрыто ранами. Действуя левой рукой, он неуклюже пытался зарядить свой дробовик. Я не мог понять, почему он не использует обе руки, пока не увидел, что его правая кисть свободно болтается на предплечье. Он поглядел на нас и ухмыльнулся. Тут я понял, почему в роте его прозвали "Бульдозером". Майк Райфф был мертв, убивший его осколок пришпилил его тело к стволу большого красного дерева. Херингаузен лежал позади меня лицом вниз. Я пощупал пульс. Его не было. Чепарны был ранен в ноги. Он мучился от боли, но дал знать, что пока в порядке. Он повернулся к тропе, держа свою М-16 наготове. У Контрероса чуть выше правого уха была дыра размером с десятицентовую монету. Выходная рана на макушке была намного больше. Сам не знаю зачем, но я пощупал пульс. Он был. Очень слабый, но он все еще был жив. У Волкэбаута были сквозные ранения обеих рук. Ноги у него все еще работали, но он ничего не мог удержать в руках. Терри Клифтон лежал на боку, вытянув правую руку в мою сторону. Кровь из разорванного горла была веером разбрызгана вокруг его тела. Потом мы добрались до Сузы. Франк лежал на спине. Из его рта вырывались короткие, мелкие вздохи. Я смог обнаружить единственную рану, маленькое отверстие справа, прямо рядом с грудиной. Похоже, у него еще была рана на шее, но она кровоточила не сильно, так что я проигнорировал ее. Волкэбаут бросился к своему рюкзаку и вернулся с запасной батареей для радиостанции, зажав ее между основаниями ладоней. Я сорвал с нее пластиковую упаковку и прижал ее к отверстию в груди Франка. Нам показывали, что таким способом надо действовать при проникающем ранении грудной клетки, но что-то было не так. Разрежение не создавалось. Это не работало. Мы наложили на пластик большой перевязочный пакет и обернули его концы вокруг груди Франка, чтобы завязать их. Мои руки покрылись кровью. Мы перевернули его на бок и обнаружили причину. В его спине было выходное отверстие, в котором мог бы поместиться волейбольный мяч. Можно было заглянуть прямо внутрь грудной клетки. Правое легкое и большая часть ребер отсутствовали. У нас было недостаточно перевязочного материала, чтобы закрыть такую рану, так что мы завернули его в подкладку от пончо, чтобы она впитывала кровь. Потом мы поползли обратно к радио. Я надеялся, что мы сделали все, что могли для остановки кровотечения. Черт, ну мы же не были докторами. Мы просто не были готовы к такому дерьму. Волкэбаут оставил нас и перебрался к сидящему возле рации Бэкону. Тот выглядел очень хреново. Если мы в ближайшее время не получим хоть какую-то помощь, никто из нас не вернется обратно. Билли взял у Бэкона гарнитуру и вызвал ротного, чтобы узнать, что там с медэваком. "Они будут в течение десяти минут", ответил тот. Я отполз обратно к своему рюкзаку и занял огневую позицию, ожидая атаки противника, которая, я был уверен, должна вот-вот начаться. Из десяти LRP, находившихся на холме, трое были мертвы, а семеро ранены, и лишь трое могли хоть как-то обороняться. Чепарны и я все еще могли сражаться. Я глянул на Дозера. Он пытался перетянуть раздробленную руку, затягивая повязку ртом и левой рукой. В рану на животе он затолкал полотенце. Бэкон был готов. Все, на что он был способен – пытаться оставаться в сознании. Волкэбаут отложил рацию и занялся осмотром снаряжения убитых и раненых в поисках оставшихся магазинов и гранат. На всех у нас оставалось пять годных рук и одна пара ног. Следующую атаку мы не переживем. В тот момент я решил, что если противник прорвет наш периметр, я застрелю оставшихся в живых LRP, а потом и себя. Перспектива того, что будет, если нас захватят живьем после того, как мы убили их четырех медсестер и штабного офицера, сделала принятие решения очень простым.
* Buck Sergeant, сержант категории Е-5 (Sergeant, SGT), самое младшее из сержантских званий в Армии США (прим. перев.) ** Пенетратор – спасательно-эвакуационное устройство, предназначенное для подбора людей с местности с густой растительностью, не позволяющей вертолету приземлиться. Представляет собой стержень обтекаемой формы со складными лопастями (обычно тремя), закрепленный на тросе. Сбрасывается с зависшего вертолета, пробивая при этом кроны деревьев. На земле лопасти откидываются, эвакуируемый садится на них, пристегивается к центральному стержню и с помощью троса поднимается на борт (прим. перев.)
_________________ Amat Victoria Curam
|