Глава 9
Ничего удивительного – я не был хорошим студентом, обучаясь в университете штата Джорджия, то же и со Штабным колледжем. Курс, на который я попал, длился девять месяцев, и его задачей было подготовить офицера к работе в штабе пехотной или бронетанковой дивизии. Я не интересовался логистикой, не на том уровне, и никоим образом не собирался становиться штабным офицером. Я занимался спустя рукава. Одним из требований в Ливенуорте было написание курсовых работ. Я залез в свой загашник, сдул пыль со своего старого доклада, кое-что подновил и попросил Катарину перепечатать его. Я также поменял название: "Необходимость создания в армии США Сил специальных операций". Я полагал, что название "Специальная Авиадесантная Служба" уже затаскано донельзя, так что дал подразделению новое броское имя. За эту бумагу мне начислялось два вида оценок. Один за концепцию, и второй за то, насколько хорошо я смог изложить свои аргументы, и этот балл не имел никакого отношения к концепции. Я получил оценку "хорошо" за публичный доклад, но сам доклад был оценен лишь на "удовлетворительно". Армия по-прежнему не желала слушать. На самом деле, я получал больше знаний от своих товарищей, чем от преподавателей. Я сидел рядом с парнем, который хорошо смыслил в артиллерии. И я воспользовался этим, задавая ему вопросы. Затем я поговорил с офицерами бронетанковых войск о танках и том, как их следует использовать. Я многому научился, однако формально окончил курс, находясь внизу списка. Самым важным в Канзасе – и это беспокоило каждого – было то, куда мы отправимся по окончании. Я хотел поехать во Вьетнам и боялся, что война закончится быстрее, чем я доберусь дотуда. Люди из Управления кадров в Вашингтоне приехали и провели пару дней, общаясь с нами по поводу наших будущих назначений. Я получил приказ ехать во Вьетнам, порядок, однако я отправлялся туда в качестве зонального советника, что означало назначение в какую-нибудь деревню, где я буду работать с местным вьетнамским населением. Я считал, что способен на большее, и высказался по этому поводу: "С тем опытом проведения специальных операций, который у меня есть, для меня должно найтись какое-то место. Я знаю, что там, во Вьетнаме, находится группа Сил спецназначения". Я был в бешенстве. Все по новой. Я немедленно написал несколько писем. Одно из них адресовалось Ирвину Джейкобсу, моему близкому другу, который в то время был адъютантом в 5-й группе Сил спецназначения в Южном Вьетнаме. "Вот копия полученного мной приказа. Меня назначают зональным советником, а я, черт возьми, хочу попасть в 5-ю группу. Если во Вьетнаме есть группа Сил спецназначения, то Чарли Беквит собирается служить именно в ней". Прошло некоторое время, и я получил письмо от Ирвина. "Есть хороший шанс, что твой приказ поменяют", За три недели до окончания Штабного колледжа мне позвонили из Вашингтона и сообщили, что я отправляюсь в Нячанг, где дислоцировалась 5-я группа Сил спецназначения. Я чувствовал себя как во время возвращения из Англии. Я твердил себе: "Я поеду во Вьетнам. Я нужен там". Я был подстрелен, когда в шестидесятом году находился в командировке в Лаосе, однако на деле мне не пришлось толком поучаствовать в ВОЙНЕ. Я вожделел. Казалось, вся армия лежит у моих ног. Ирвин Джейкобс встретил меня в Нячанге в конце июня 1965 года. Ранее я устроил Катарину с девочками на проживание в Бирмингеме, штат Мичиган, неподалеку от ее родителей. Я вернулся из отпуска досрочно. У меня был целый год в Форт Ливенуорте, который я провел с семьей. Я решил, что неважно, окажусь ли я достаточно глуп, чтобы отправиться в Нам раньше, или армия сдуру пошлет меня туда досрочно. Я торопился туда как пьяница к стакану. Ирвин сопроводил меня к полковнику Биллу Маккину, командиру 5-й группы Сил спецназначения. Как и Эванс-Смит, он ни дня не служил в спецподразделениях. Несмотря на то, что его лицо напоминало сжатый кулак, я вскоре понял, что Маккин – человек с огромным сердцем. Полковник Маккин сказал, что собирается отдать мне под командование Проект "Дельта", отряд "B-52". "Да, это здорово. Да, сэр!" Я понятия не имел, чем является отряд "В-52", равно как не знал, что такое Проект "Дельта". По дороге из аэропорта на встречу с полковником Ирвин сообщил мне: "Я тут развел некоторые политесы, чтобы они достались тебе. Это лучшее, что есть в Силах спецназначения. Но этим ребятам понадобится некоторая помощь. Равно как и самой группе". Я узнал, что вступаю в должность в понедельник. Уикенд я решил провести неподалеку от штаба Сил спецназначения, чтобы посмотреть, как идут дела. Я пробежал несколько миль туда и обратно по довольно красивому пляжу и немного поплавал, дабы убедиться, что все еще могу воспользоваться такого рода привилегией. Затем я отправился обратно в штаб, собрал снаряжение, пристрелял оружие и повидал старых друзей. Так прошла суббота. Проснувшись в воскресенье, я огляделся. Вокруг никого не было. В лагере было лишь несколько офицеров, не более. Я отправился в штаб группы. "Есть тут кто-нибудь?" крикнул я. Маккин, прибывший в страну на неделю раньше меня, подал голос из глубины помещения: "Да, я тут. Что здесь, черт возьми, происходит?" "Я не уверен", ответил я, "но, кажется, тут никого нет, кроме нас с вами". Из разговоров, слышанных прошлым вечером, я получил впечатление, что в центре города творится сплошной разврат, и задницы многих парней оказались в руках вьетнамских девок. "Полковник", сказал я, "я подозреваю, что большая часть личного состава штаба забурилась в Нячанг. Давайте возьмем джип и отправимся туда". Было около 13.00. Мы приехали в город и увидели, что там творится черт те что. Мы обнаружили, что офицеры остаются там на все выходные. Некоторые из них махали нам из окон, а девки высовывались у них из подмышек. "Что за чертову войну мы ведем тут подобным образом?" спросил я. "Я не знаю", ответил он, "но такого точно больше не потерплю. С понедельника я предполагаю полностью прекратить все это дерьмо. Пора брать эту лавочку под контроль". Я задумался над тем, что представляет собой полковник Маккин. Он, так же, как и я, считал, что нам следует находиться в расположении, а не ходить по бабам, нежиться на пляжах и заказывать новые шмотки у местных портных. Я полагал, что мы приехали во Вьетнам чтобы убивать врага. Я увидел, что слишком многие парни начали чувствовать себя здесь вольготно. "Дьявольщина", подумал я, "так дела не делаются". В понедельник утром я пошел искать свою новую команду и обнаружил их на пляже. Они жили в Нячанге, в Жокей-клубе, который показался мне маленькой, грязной гостиницей. За стойкой бара была девушка, а вокруг толкалось обычное количество шлюх. Кое-кто из парней явно проживал тут постоянно. Я ухватил за плечо старшего сержанта по фамилии Догерти. Он не знал, кто я такой, а я не знал его. Я попросил его собрать моих людей в расположении, поскольку я хочу поговорить с ними. Он был немного навеселе и предложил сделать это прямо здесь, за выпивкой, и что позже, если я захочу, составит мне компанию для дальнейших приключений. Я ясно дал ему понять, что приехал во Вьетнам не для того, чтобы отправиться в чью-то койку. Я приехал, чтобы заниматься войной. Тогда же я решил, что вышибу сержанта Догерти из подразделения, как только мы окажемся в расположении. В скором времени все тридцать членов Проекта "Дельта", отряда "В-52", стояли передо мной. Сержант Догерти начал нашу встречу с того, что разъяснил мне экономику Жокей-клуба. "Когда мы отправляемся на задачу, сэр, сюда въезжают другие люди, однако нам удается удерживать с них некоторую мзду". Я пришел в ярость. "Вы не поняли. Вы здесь не для того, чтобы делать бизнес. Вы здесь чтобы убивать врага". Я сказал им, что Жокей-клуб под запретом, и что отныне они должны будут проживать в расположении 5-й группы Сил спецназначения. И добавил: "А те, кому все это не по нраву, могут собирать барахло и проваливать в другое место". Догерти ответил: "Мне кажется, вы поступаете неправильно". На что я сказал: "Сержант Догерти, вы пробыли здесь слишком долго, и вы будете первым, кого я попрошу с вещами на выход". Большинство его сотоварищей решило отправиться вместе с ним. Тогда их ошибка стала очевидной. На самом деле, им больше некуда было отправиться, кроме как в какой-нибудь забытый богом лагерь Сил спецназначения где-нибудь в дальнем захолустье. В тот же день численность Проекта "Дельта" сократилась с тридцати до семи человек. Мой заместитель, майор Чарли Томпсон по прозвищу "Томми", дал мне несколько советов относительно некоторых парней, решивших уйти. "Майор, вот к этому вам стоит присмотреться получше. Он хорош. Нам следует оставить его". Я ответил: "Ну что же, идите и выберите тех, кого стоит оставить. Остальных я пущу под нож". Но я считал, что это лишь начало. Я отправился к полковнику Маккину и доложил ему о том, что сделал, после чего добавил: "Я не могу ожидать, что моим людям понравится жить в грязи здесь, в расположении. Прошу вашего разрешения построить здесь новый лагерь. Я хочу, чтобы он был хорош. И собираюсь потратить на это некоторые средства". Палатки, в которых мы должны были жить, были в плохом состоянии, без пола, и в сезон дождей в них было по колено грязи. Разумеется, в Жокей-клубе условия проживания были лучше. В тот вечер меня осенило. Я написал небольшое объявление. Оно гласило: "Требуются добровольцы в Проект "Дельта". Гарантированно получите медаль, или сыграете в ящик. Или и то и другое". Я показал его Ирвину Джейкобсу. "Вот дерьмо, да это же здорово, Чарли! С такой заявой вокруг тебе соберется куча народу. Причем самого лучшего". Я перечислил требования, которым должен удовлетворять человек, желающий встретиться со мной. Он должен быть добровольцем, находиться в стране не менее шести месяцев, иметь Си-Ай-Би (Знак боевого пехотинца)*, и иметь звание сержанта – в противном случае пусть даже не суются ко мне. Прочитав мой опус, Маккин сказал: "Да ни один мудак на такое не купится. Впрочем, вперед, все равно терять нечего". Я затолкал по пятнадцать-двадцать листовок в каждый из мешков с почтой, рассылаемых по девяти десяткам подразделений, "зеленых беретов", разбросанных по всей стране. На следующей неделе моей главной проблемой стала отправка прибывающих людей обратно. Волна откликов захлестнула меня. Командиры на местах жаловались: "Наши лучшие парни стараются сбежать к Беквиту в "Дельту". Как они завывали! Впрочем, и я тоже. Они теряли своих лучших людей. Для меня это была первая реальная возможность проверить правильность концепции SAS. Я начал с оценки этой огромной группы добровольцев и попытки отбора нужных людей. Напротив Нячанга находился большой остров, отделенный от него проливом. Я знал, что это – то еще местечко, поскольку уже обошел его весь в поисках места для отработки НОД (немедленных ответных действий). Я отправил туда штаб-сержанта Уолтера Шумэйта для организации отборочного мини-курса, через который мы собирались пропустить добровольцев. Когда они оказывались там, мы ставили им задачу на переход от одной контрольной точки до другой, причем в быстром темпе. Там не было деревьев, лишь заросли низкорослого, жесткого кустарника – очень сложная местность. На них обрушивалась жара, поскольку никакие кроны не укрывали их от солнца. Многие выдыхались и падали в изнеможении. Затем мы проверяли, умеют ли они читать карту. Третьим видом проверки была огневая подготовка: могут ли они поразить цель, в которую стреляют? И последнее – могут ли они исполнять краткие и четкие приказы. Вот так просто. Тех, кто отсеивался, мы отправляли обратно в их подразделения с благожелательными отзывами. Тех, кто оставался, я изучал более внимательно. Я не проводил никакого особого психологического тестирования, поскольку не имел на это времени. Мне были нужны люди. Разумеется, в результате в "Дельту" попало несколько тупарей, но мне нужно было спешить. Я начал с оставшейся у меня семеркой, и через три недели у меня было двадцать пять человек. Затем я дошел до сорока. Я разбил их на патрули по четыре человека. Мы не называли их отделениями. Они звались разведгруппами. Задачей Проекта "Дельта" было совместное с вьетнамскими Силами спецназначения (LLDB) ведение глубинной разведки на территории Южного Вьетнама. Нам ставилась задача выйти перед проведением крупномасштабных операций – проводимых силами дивизии или пары бригад – и "пощупать воду". Мы отправлялись за неделю или десять дней до начала и тщательно изучали местность. Если нас обнаруживали, и мы попадали в тяжелые перестрелки, мы понимали, что находимся в "горячем" районе. По итогам задачей Командования по оказанию военной помощи (MACV) в Сайгоне было определение масштабов операции. "Дельта" также занималась оценкой результатов авиаударов, задачами по поиску и уничтожению, и выполнением рейдов. Это была опасная работа. В числе убитых мог оказаться каждый. Кроме того, одной из задач "Дельты" была работа с четырьмя ротами из 91-го батальона южновьетнамских рейнджеров. Разведка отправлялась первой, и если она обнаруживала выгодную цель, мы могли бросить на нее рейнджеров. Идея была хорошей, но вьетнамцы подчинялись не мне. Ими командовал генерал Куанг, а он находился в Нячанг-сити. Мне также приходилось предоставлять американских советников во вьетнамские патрули, а это было сложным делом. Я понял, что советник из Чарли Беквита никудышный. Моим вьетнамским коллегой из LLDB был майор Тат, славный малый, перед которым я испытывал неловкость. Я, должно быть, был третьим или четвертым парнем, которого он был вынужден терпеть. Я старался проявить максимум благоразумия. Это подразделение вьетнамских Сил спецназначения имело достаточно снаряжения, получало хорошие деньги, а люди выглядели толковыми. На бумаге все выглядело отлично. Однако я не знал, как они поведут себя в критический момент. Примерно в конце июля 1965 года – я уже находился в стране в течение месяца – нам поставили задачу выдвинуться и провести небольшую операцию к юго-западу от Плейку, в окрестностях лагеря Сил спецназначения у Дукко. Это была "индейская территория". Хреново. Предполагалось, что после вывода групп в район мы будем докладывать об обнаружении противника в штаб II Корпуса. Полковник Тед Мэйтаксис был там старшим американским советником, однако командовал войсками Южновьетнамской армии (ARVN) в регионе генерал-майор Винь Лок. Хотя в то время война еще оставалась вьетнамским шоу, американцы уже начали протискиваться на главную сцену. Исполнителями первой задачи, на которую я отправился, были вьетнамцы. Хотя моей задачей, якобы, было тащиться по пятам и присматривать, меня предупредили, что как только мы окажемся на земле, мы, американцы, должны будем взять дело в свои руки, иначе мы все окажемся в беде. Разведгруппа, с которой я отправлялся на задачу, состояла из трех вьетнамцев и сержанта Вебера. Майор Томпсон был несколько обеспокоен этим. Я сказал: "Не заставляйте меня сидеть здесь, в тылу. Берите руководство шоу на себя. А мне нужно знать, что творится в поле. Я хочу посмотреть, как действуют вьетнамцы". Мы погрузились в вертолеты Н-34, и я подумал, что сейчас обгажусь. У них где-то была утечка, и весь пол был залит маслом. Я подумал, что мы наверняка разобьемся. Однако каким-то способом им все же удавалось лететь. Это был первый случай, когда я познакомился с вьетнамскими пилотами-вертолетчиками. Это были одни из самых смелых парней, что я встречал. Отборные специалисты, сливки вьетнамских ВВС, они были лучшими пилотами в стране. По моему мнению, никто из американских пилотов не мог утереть им задницы и рискнуть проделать то, что творили эти славные ребята. Нашего старшего пилота звали Хой. Мы доверяли ему. Если он говорил, что высадит нас там-то, мы могли быть уверены, что окажемся именно там, где надо. На операциях, подобных тем, что мы выполняли, ошибка с местом высадки могла обернуться катастрофой. Когда Хой возвращался в лагерь, высадив нас, я был уверен, что первым делом он шел в кабинет к майору Томпсону, брал цветную булавку, втыкал ее в карту и говорил: "Вот тут я высадил майора Беквита". Это вселяло уверенность. Наша высадка состоялась в конце дня. Оказавшись на земле, мы бросились бежать, чтобы как можно быстрее покинуть площадку приземления. По данным разведки район был насыщен "Ви-Си", партизанами Вьетконга. Нашей задачей был осмотр двух крупных троп, идущих из района стыка трех границ** к шоссе №19. Когда мы находились в четырех километрах от одного из перекрестков, мы решили остановиться. К западу начинались горы, но там, где мы остановились, рельеф был холмистым. На ночь мы забрались в заросли. Я решил, что вьетнамцы выбрали хорошее место. Мы просидели там всю ночь. Я не сомкнул глаз ни на минуту. Мое очко сжалось так, что туда было щепку кувалдой не загнать. Мне было очень страшно. Перед самым рассветом, в шестидесяти или семидесяти ярдах от нашего укрытия я заметил самую большую кошку из когда-либо виденных. Я видел тигра и раньше, в Малайе, но лишь мельком. Этот же был прекрасен, как на картинке, и я наблюдал за ним в течение, пожалуй, целого часа. Он не обращал на меня никакого внимания, однако на всякий случай я держал его на мушке. Я не собирался стрелять, поскольку выстрел даст противнику знать о нашем присутствии, и потом, что мне делать дальше с этим тигром? Мне было приятно наблюдать за ним. Если эта здоровенная кошка вот так тут находится, вне всякого сомнения, в округе больше никого нет. Спустя некоторое время мы начали движение. Я услышал неподалеку жужжание мотора "Оттера"***, на борту которого был Томпсон. Он вышел на связь: "Лисий хвост один-ноль, это Большой Медведь, как слышите?". В ответ мы трижды коротко нажали кнопку передачи нашей радиостанции HT-1. "Подтверждаю ваше местонахождение", ответил он. "Вы идете верно". Мы двигались медленно и осторожно, и около полудня уперлись в первую тропу. На ней не было никакого движения, однако осмотрев грунт можно было сделать вывод о том, что в районе имеется значительная активность. Вьетнамский лейтенант, командовавший группой, сказал, что нам следует рассредоточиться по кругу и вести наблюдение за тропой с замаскированных позиций. Это был славный маленький трюк, которому я научился в Малайе. Я забрался в примыкающие к тропе густые заросли бамбука. Черт возьми, подумал я, никто не сможет разглядеть меня здесь. Мне подумалось, что тут можно даже покурить. Едва я уселся, приготовившись к долгому, спокойному ожиданию, достал паек и бросил щепотку карри в пластиковый пакетик с рисом, как внезапно прямо у меня над головой раздался рвущий барабанные перепонки вопль. Я едва не напустил в штаны. Огромный черный гиббон свесился сверху, уставившись мне прямо в лицо. Он напугал меня до потемнения в глазах. Мое сердце колотилось. Позже мне сказали, что я не орал. Вебер, сидевший в соседних зарослях, сказал, что слышал только гиббона. Все произошло так быстро. Мое сердце вернулось обратно в грудную клетку, и я смог отдышаться. Не могу вспомнить, смог я тогда поесть, или нет. Мы наблюдали за тропой до середины дня, а затем решили двинуться вдоль нее, чтобы провести ночь недалеко от второй тропы. Мы нашли еще одно хорошее место для ночевки. Внезапно я почувствовал, что совершенно выдохся. Я был в таком состоянии, когда мне было совершенно все равно, найдут меня "Ви-Си", или нет. Вебер заметил это. Он спросил: "Вы хоть немного спали прошлой ночью?" Я сказал, что нет, и спросил, не подежурит ли он в первую смену. "Окей", согласился он. Около 04.00 Вебер разбудил меня. "Босс, я больше не могу. Глаза просто слипаются". "Ступай дрыхнуть", сказал я. "Не буду будить тебя до 07.30. Выйдем попозже. К черту все это". Весь остаток ночи я сражался с большими черными муравьями. Они едва не сожрали нас живьем. Старина черныш способен за раз отхватить ползадницы. Наконец взошло солнце, разогнав облака до горизонта. Вскоре мы покинули наше укрытие. Примерно в 13.00 мы подошли ко второй тропе. Обедать в тот день никто не стал. Еще утром мы с Вебером составили план ухода от преследования на случай, если что-то случится. Я не был впечатлен вьетнамцами по ходу нашего движения. Как по мне они не были слишком медленными, однако вели себя беспечно. Когда мы добрались до тропы, они не проявили желания проследовать по обнаруженным нами следам. Я полагал, что нам надо узнать, где оставившие их вышли на тропу, и где сошли с нее. Эта идея не пришлась им по вкусу и кончилось тем, что мы с Вебером проделали это самостоятельно. Следующая ночь прошла без приключений. Утром мы проснулись рано. Томпсон вышел на связь. Мы быстро передали ему разведданные. Все, что было запланировано, мы выполнили, вокруг было тихо. Томми сказал, чтобы мы искали посадочную площадку, и что после полудня он прибудет с вертолетом и подберет нас. Это тот момент, когда ты становишься по-настоящему уязвим, поскольку с нетерпением ждешь эвакуации. Когда вьетнамцы узнали, что мы собираемся отправиться домой – о господи, видели бы вы, как они оживились. Они стали еще более небрежными. Вьетнамцы то и дело принимались двигаться слишком быстро, срезать путь, вылезать на открытые места. Вебер отчитал маленького лейтенанта: "Мы не собираемся идти этой дорогой. Мы обогнем это место, мы пойдем более длинным путем". "Нет необходимости. Там нет никого". Ну, как знать. Около 15.30 мы нашли площадку, подходящую для посадки вертолета. Вьетнамцы принялись обшаривать местность, наблюдая и прислушиваясь. И тут ливануло как из ведра. Но нас это не остановило. Мы с Вебером проделали большую часть работы по рубке. Ничего выдающегося, просто место, куда сможет приземлиться H-34. Внезапно дождь прекратился. Я был весь мокрый, хоть отжимай, однако меня это не волновало, поскольку я хотел выбраться оттуда. К 16.30 мы были готовы. Я услышал приближающуюся вертушку. Мы обозначили ему наше местонахождение. Нам даже не пришлось давать дым, мы просто воспользовались сигнальным зеркалом, которое он заметил. Он пошел прямо вниз, подобрал нас и вывез оттуда. Во Вьетнаме я начал постигать искусство компромисса. Одна из моих самых серьезных проблем заключалась в том, чтобы понять, что делают вьетнамцы. Характер Билла Маккина полностью соответствовал его радиопозывному: "Бульдог". Он постоянно кусал кого-нибудь за задницу. В частности вьетнамцев. Он старался заставить их поднять задницы и двигаться. Он хотел убивать плохих парней, и хотел при этом хорошо выглядеть. Иногда не следует вцепляться людям в задницы лишь потому, что хочется кого-то покусать. Я чувствовал это. И особенно вьетнамцев. По-моему, Маккин просто не пытался понять их. Он просто подходил к генералу Куангу, который был командующим всеми вьетнамскими Силами спецназначения, и говорил: "Я хочу, чтобы это было сделано". С выходцами с Востока так поступать не следует. Нужно постепенно завоевывать их доверие, ненавязчиво убеждать в необходимости изменить точку зрения. Необходим некоторый компромисс. У меня была реальная проблема. Я хотел бы иметь возможность использовать те роты Южновьетнамских рейнджеров, минуя генерала Куанга. Томпсон рассказал мне: "Обычно мы можем получить одну роту, не прибегая ни к каким уловкам. Две – это как выдрать зуб. А три мы не получим никогда". Я ответил: "Нужно организовать так, чтобы мы могли получить две". Мне хотелось иметь силы должной численности. Дерьмо, если, находясь на задаче, вляпаешься в неприятности, понадобится помощь. Я задумался о моем коллеге, майоре Тате, попытавшись поставить себя на его место. Захочу ли я обострять отношения со своим боссом ради чего-то, что нужно другому парню, который для меня ничего не значит? Скорее всего нет. У Томпсона была идея. Он сказал: "Капитан Конг, оперативный офицер Тата и мой коллега, толковый малый. Почему бы нам не попытаться повлиять на него, чтобы он, в свою очередь, повлиял на Тата". Я знал, что Конг весьма сообразительный парень. Как-то вечером мы с Томпсоном пригласили Конга на ужин во Франсуа, самый модный ресторан Нячанга. Там можно было получить огромного лобстера за полтора доллара и бутылку алжирского вина за пятьдесят центов. Мы болтали с Конгом на разные темы, а затем: "О, кстати, а как насчет использования рот рейнджеров?" Я сказал: "У нас тут четыре роты. Я хотел бы иметь возможность получить две. В качестве компромисса давайте сойдемся на трех". Я знал, что все равно никогда не получу все четыре. Капитан Конг, наслаждавшийся ужином, нашел подход к майору Тату, а Тат обработал генерала Куанга.
* CIB (Combat Infantryman Badge) – нагрудный знак армии США, вручаемый военнослужащим в звании от полковника и ниже, имеющим воинскую специальность пехотинца, и принимавшим в этом качестве непосредственное участие в боях с противником (прим. перев.) ** Находящийся в провинции Контам стык границ Вьетнама, Лаоса и Камбоджи (прим. перев.) *** Легкий одномоторный транспортный самолет разработки канадской фирмы Де Хевиленд (прим. перев.)
_________________ Amat Victoria Curam
Последний раз редактировалось Den_Lis 28 сен 2018, 10:46, всего редактировалось 1 раз.
|