Текущее время: 29 мар 2024, 01:12


Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 124 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 07 окт 2022, 06:43 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 14 окт 2022, 16:46 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Как и большинство солдат, политиков я никогда не любил. Бóльшая часть из них представляются мне мелкими, болтливыми существами, которые занимаются политикой или ради того, что они могут получить от нее, или из-за раздутого чувства собственной важности, а может быть — что более вероятно — из-за сочетания и того, и другого. В нашей стране им, по крайней мере, не дают слишком злоупотреблять атрибутами власти всевозможные демократические системы сдержек и противовесов, но то же самое не всегда можно сказать о некоторых других, менее демократических странах мира. Тамошние политики часто проявляют такой цинизм, который мог бы посрамить пирата восемнадцатого века, и никогда он не проявляется так ярко, как в моменты, когда они чувствуют для себя угрозу. Для зарубежного диктатора, у которого дома возникли проблемы, нет ничего лучше войны, позволяющей отвлечь внимание народа от отсутствия свободы, растущей инфляции, массовой безработицы или чего-то еще такого, что начинает угрожать власти их самозваного лидера.
Поэтому, когда второго апреля 1982 года аргентинский президент и военный диктатор Леопольдо Галтьери приказал своим войскам вторгнуться на Фолклендские острова, — зависимую территорию Великобритании, — я, как и многие другие, счел это уловкой, чтобы укрепить его падающую популярность в Аргентине и, в частности, в ее столице Буэнос-Айресе.
Фолклендские острова — группа из двух основных и более сотни мелких островов — представляют собой небольшое пятнышко суши посреди Южной Атлантики, в 400 милях от восточного побережья Аргентины и в 8070 милях от Великобритании. Впервые английские моряки высадились на островах в 1690 году, а с 1833 года они находятся под постоянным британским протекторатом и управлением.
В 1982 году на Фолклендах проживало менее 2000 человек, и большинство из них — на Восточном Фолкленде, где находится столица островов, город Порт-Стэнли. Почти все жители были родом из Британии. Они ездили с левой стороны дороги, говорили по-английски с явным западно-английским говором, и, насколько было известно, они являлись такими же британцами, как и жители Кента или Камбрии. Однако аргентинцы уже давно положили глаз на острова, которые они называли Мальвинскими (от слова Les Malouines, по имени французских моряков из Сен-Мало, которые первыми их колонизировали), и которые они и в самом деле недолго оккупировали в XIX веке.
Было это по праву или нет, но большинство аргентинцев считало, что Фолкленды должны принадлежать Аргентине. Поэтому, когда Великобритания объявила, что и без того крошечное присутствие ее Королевских ВМС в этой части света будет почти полностью ликвидировано вместе с утилизацией антарктического исследовательского судна «Эндьюранс», военная хунта во главе с Галтьери, управлявшая Аргентиной, сочла это подходящим моментом для «освобождения» Мальвинских островов и роста популярности внутри страны, где дикая инфляция и недовольство населения жестоким правительством грозили перерасти в широкомасштабные гражданские беспорядки.
Ранним утром в пятницу, 19-го марта 1982 года, банда из примерно сорока аргентинских собирателей металлолома высадилась на острове Южная Георгия, другом британском владении, расположенном примерно в 800 милях восточнее и чуть южнее Фолклендов — зверски холодном, негостеприимном измученном метелями острове, покрытом горами и ледниками. Во времена угольных судов Южная Георгия использовалась как пункт бункеровки для огромного Королевского флота. Помимо этого, когда китобойный промысел все еще являлся крупным бизнесом, британские китобои регулярно использовали остров для сдачи своего улова, который перерабатывался на здешних заводах.
Все, что осталось в бухтах у подножия ледяных вершин от этой давно прекратившейся деятельности, — так это горстка древних барж да ржавеющие механизмы, размещенные в сараях из проржавевшего гофрированного железа, которые давно сдались на волю ветра и снега. Именно эти остатки и прибыли якобы разбирать аргентинские металлоломщики. Однако они были доставлены на Южную Георгию на борту транспортного судна ВМС Аргентины, и их присутствие здесь почти наверняка являлось частью планов аргентинских военных по скрытному захвату британских подмандатных территорий в Южной Атлантике. Через несколько часов после прибытия на старую китобойную станцию в Лейте, над суверенной территорией Великобритании поднялся сине-белый флаг Аргентины.
В тот момент единственными обитателями острова были небольшая научная экспедиция, сидевшая на базе Британской антарктической службы в Грютвикене, и две женщины-натуралистки, снимавшие документальный фильм о дикой природе для телекомпании «Anglia Television», причем одна из них была дочерью председателя совета директоров этой компании. Узнав о присутствии аргентинцев на острове, ученые связались по радио с Рексом Хантом, губернатором Фолклендских островов, который, в свою очередь, запросил Лондон. Началась дипломатическая потасовка. Хант проинструктировал ученых, чтобы те приказали аргентинцам снять свой флаг и запросить соответствующее разрешение на их присутствие на Южной Георгии; он также направил туда корабль Ее Величества «Эндьюранс», который высадил отряд Королевской морской пехоты из состава небольшого гарнизона Фолклендов.
Очевидно, в ответ на давление Великобритании, 23-го марта аргентинский военно-морской транспорт покинул Лейт с частью собирателей металлолома на борту. Однако на следующий день на место прибыло вооруженное исследовательское судно ВМС Аргентины, высадившее сильный отряд морской пехоты, якобы для защиты оставшихся там рабочих. В тот же день прибыл и «Эндьюранс», но он остался стоять в Грютвикене с королевскими морскими пехотинцами на борту, ожидая приказа. Затем, пока Министерство иностранных дел обстреливало аргентинскую хунту бесполезными бумажными листовками, 31-го марта двадцати двум королевским морпехам с «Эндьюранса» было приказано продемонстрировать на острове свою силу. Их главной задачей была защита исследовательской группы и натуралистов, но в то же время они должны были следить за аргентинскими захватчиками.
Пока «Эндьюранс» стоял на безопасном расстоянии, прибыли корабли аргентинского флота, и в субботу, 3-го апреля, аргентинцы попытались убедить королевских морских пехотинцев сдаться, сообщив по радио их командиру, что Фолклендские острова уже захвачены (что оказалось правдой). Естественно, британские войска отказались. В ответ противник высадил две партии своих морских пехотинцев на вертолетах по обе стороны гавани Грютвикен и открыл огонь по британским позициям в Кинг-Эдвард-Пойнт. Будучи уже основательно раздраженными, британцы сбили один из двух тяжелых транспортных вертолетов аргентинцев и серьезно повредили другой вертолет, который кружил рядом и вел наблюдение за ними. После этого корвет ВМС Аргентины обогнул мыс и вошел в бухту, которому королевские морские пехотинцы выстрелом из противотанкового ракетного комплекса проделали пробоину ниже ватерлинии, а потом с помощью противотанковых ракет попытались вывести из строя орудийную башню корабля, и дополнительно обстреляли его из крупнокалиберных пулеметов. В ходе боя были убиты четыре аргентинца, также был тяжело ранен в руку один морской пехотинец.
Никто не может упрекнуть морских пехотинцев в том, что они не вели ожесточенную и храбрую оборону, несмотря на значительное превосходство противника в численности и вооружении. Но показав врагу, что они не из тех, кто отступает, и зная, что надежды на спасение нет, морпехи были вынуждены начать переговоры о прекращении огня, а затем, проявив благоразумие, сдались в плен. С ними обращались достойно, и вскоре военнослужащие были репатриированы в Великобританию.
Потеря Южной Георгии, произошедшая на следующий день после захвата Фолклендов аргентинцами, облетела все британские газеты. Судя по риторике большинства британских политиков и прессы, можно было подумать, что вторжению подвергся остров Уайт, а не покрытый льдом кусок скалы в тысячах миль от Вестминстера, который большинство подданных Ее Величества не смогли бы даже найти на карте мира.
То же самое можно сказать и о Фолклендских островах, поскольку в то время лишь очень немногие имели представление о том, где они находятся. А вот что почти никто в Британии не знал, так это степень амбиций Аргентины и продолжительность ее претензий на британскую территорию в регионе: шестью годами ранее, в 1976 году, аргентинцы разместили гарнизон из пятидесяти человек на острове Южный Туле, одном из Южных Сандвичевых островов, — еще одной британской подмандатной территории, расположенной к югу от Южной Георгии. Тогда Министерство иностранных дел рекомендовало не предпринимать никаких действий для изгнания интервентов.
На самих островах, сразу после того, как группа исследователей Британской антарктической службы сообщила о присутствии аргентинцев на Южной Георгии, крошечный британский военный гарнизон на Восточном Фолкленде был приведен в состояние повышенной боевой готовности. Обычно в тех местах находилось всего сорока королевских морских пехотинцев, которые должны были заботиться об обороне островов в интересах их жителей и правительства Ее Величества. Однако на момент возникновения проблем их численность оказалась почти вдвое больше, поскольку из Великобритании прибыл еще один отряд Королевской морской пехоты, чтобы принять смену на шестимесячную службу от уходящего гарнизона, при этом часть морпехов была отправлена на Южную Георгию на борту «Эндьюранса».
В свете аргентинского присутствия на Южной Георгии после 19-го марта и возросшей активности аргентинского флота жители Фолклендских островов все больше опасались вторжения. К первому апреля губернатор Хант был проинформирован о том, что аргентинские силы вторжения почти наверняка находятся на пути к островам, и в тот же день офицер, командовавший Королевской морской пехотой в Порт-Стэнли, отправил своих людей охранять ключевые места высадки вблизи столицы и ее аэропорта. Однако он прекрасно понимал, что в случае масштабного вторжения его люди не смогут сдержать крупные силы противника, оснащенные тяжелым вооружением, вертолетами и транспортными средствами, да еще и прикрытые с воздуха.
Тем не менее, когда ранним утром 2-го апреля аргентинцы высадились, королевские морские пехотинцы уже их ждали. У них не было ни малейшего шанса остановить высадку вертолетного и морского десантов, которую аргентинцы назвали «Росарио», но тем не менее, в течение трех часов крошечный отряд вел упорную борьбу вокруг Дома правительства, пока около восьми утра в гавани Порт-Стэнли при поддержке тяжелого вооружения не началась высадка основных сил десанта противника. К 08:30, когда аргентинские орудия и войска начали сходить с транспортов на берег, губернатор понял, что дальнейшее сопротивление может привести лишь к еще бóльшим потерям среди королевских морских пехотинцев, а возможно, и среди гражданского населения, поэтому отдал приказ о капитуляции. Морские пехотинцы уничтожили по меньшей мере двух солдат противника и повредили десантное судно, не понеся сами никаких потерь.
На следующий день в Великобритании в газетах появились фотографии британских морских пехотинцев, защищавших Порт-Стэнли, лежащих лицом вниз под дулами своих аргентинских захватчиков. Это ознаменовало момент, когда британский народ начал серьезно относиться к позорной военной авантюре Аргентины. Правда, сами по себе Фолклендские острова мало кого волновали, но всех очень волновало, что британские подданные, и в особенности британские военнослужащие, не должны подвергаться нападениям и унижениям со стороны прислужников подлой иностранной диктатуры. Такая неспособность понять ни британский гнев, ни британскую решимость была, вероятно, самой большой ошибкой, допущенной Галтьери и его товарищами по хунте. Аргентинское правительство также попыталось сыграть на том, что Великобритания находится слишком далеко, чтобы эффективно предпринять что-либо для возвращения Фолклендов, и уж точно слишком далеко, чтобы начать военные действия. В этом они не только существенно ошиблись, но и серьезно недооценили решимость британского премьер-министра Маргарет Тэтчер, которая остро чувствовала не только национальное унижение, но и чудовищную моральную ошибку, совершенную по отношению к британским подданным и суверенной британской территории. Наконец, правящая хунта Аргентины также не понимала, что успех в явно справедливой войне может только укрепить в политическом отношении миссис Тэтчер и ее трехлетнее правительство.
Как только паралич, вызванный шоком от аргентинского вторжения, рассеялся, одним из первых действий этого правительства стало разрешение на немедленную отправку оперативной группы для возвращения Фолклендов и Южной Георгии, что и было подчеркнуто премьер-министром для народа Великобритании и жителей Фолклендских островов — а на самом деле, для всего мира — в ее заявлениях по телевидению. Галтьери посеял ветер, и теперь собирался пожинать бурю — или, скорее, ее военную составляющую.
Пятого апреля, через три дня после вторжения аргентинцев на Фолкленды, Специальная Авиадесантная Служба отправилась на войну. В районе боевых действий было решено развернуть два эскадрона, «D» и «G», причем первый отправлялся немедленно, а эскадрон «G» — некоторое время спустя, чтобы он смог присоединиться к оперативной группе в море в Южной Атлантике. Когда я сидел, пытаясь уснуть, на борту самолета Королевских ВВС VC-10, летевшего с авиабазы Брайз-Нортон в Оксфордшире на остров Вознесения в Южной Атлантике, то не мог не улыбаться. На то были веские причины, ведь если бы не волокита в Британской армии и не обычная, затягивающая время, бюрократическая чепуха о том, что «нужно, чтобы все прошло установленным порядком», я бы покрывался мхом в зале для тренировок в Бирмингеме, ожидая через два года вернуться в Херефорд, где должен был занять должность ротного штаб-сержанта мобильной роты. Но вместо этого я летел на войну в компании своих коллег-профессионалов.
В то время, когда разразился Фолклендский кризис, я в качестве постоянного штабного инструктора проходил двухгодичную службу в Бирмингеме в 23-й полку САС, одном из двух территориальных подразделений Полка. Печально, но факт: в территориальных подразделениях САС, как правило, служат Уолтеры Митти — выживальщики в камуфляже, пивные вышибалы и мускулистые головорезы, считающие себя героями Келли и Рэмбо. Некоторые из этих персонажей приходят с боевыми ножами за голенищами, хвастаются, что они специалисты по кунг-фу и владеют прочей ерундой а-ля мачо. Однако у территориалов существует свой собственный отбор, и эти головотяпы, которые там появляются, не могут пробежать даже вокруг квартала, не говоря уже об успешном прохождении отбора в регулярную САС. Часть моей работы в 23-м полку заключалась в том, чтобы убедиться, что они больше никогда не войдут в двери зала для тренировок. Не могу сказать, что эта работа была мне особенно по душе, но должно было пройти два года, прежде чем я смогу вернуться в Херефорд и занять должность ротного штаб-сержанта. Я ничего не мог с этим поделать.
В пятницу, 2-го апреля, в день, когда аргентинцы вторглись на Фолклендские острова, подразделение 23-го полка САС, в котором я служил, проводило учения в учебном лагере Оттерберн в Нортумберленде. Вернувшись в зал для тренировок в Бирмингеме в воскресенье днем, я принимал душ, когда прибывший адъютант сообщил мне, что эскадрон «D» 22-го полка Специальной Авиадесантной Службы — мой эскадрон — в понедельник утром отправляется на Фолкленды.
Пока мы играли в солдатиков в Нортумберленде, остальные мои друзья проходили инструктаж у командира САС, подполковника Майка Роуза (ныне генерал сэр Майкл Роуз). На следующий день передовой отряд должен был вылететь на остров Вознесения, — экваториальный участок суши, который должен был стать промежуточным пунктом и основной базой для собираемой в то время оперативной группы. Однако по-настоящему плохие новости заключались в том, что эскадрон «D» попросил вернуть в Херефорд «Убийцу» Дэниса, который теперь был постоянным штатным инструктором в подразделении 23-го полка САС Территориальной Армии в Лидсе, чтобы он мог отправиться вместе с подразделением на Фолкленды. «А как же я? — спросил я. — Почему он, а не я?» Адъютант мне ответил, что эскадрон «D» хочет взять Дэниса из-за его опыта службы в лодочной роте. По иронии судьбы, он получил этот опыт только потому, что, когда мы с ним пришли в Полк, это я убедил командира эскадрона «D» отдать мне место Дэниса в мобильном подразделении.
Я позвонил в Херефорд и переговорил с сержант-майором эскадрона Лоуренсом Галлахером, хорошим солдатом и еще более замечательным парнем, который позже погибнет во время Фолклендской кампании. Он передал трубку командиру эскадрона майору Седрику Делвесу, который сообщил мне, что у него уже есть список из восьмидесяти четырех имен на восемьдесят мест в VC-10, который вылетает на следующий день, но посмотрит, что можно сделать. Я понимал, что командир тихонько меня сливает, но все равно твердо решил ехать.
Так получилось, что во второй половине дня я предложил отвезти офицера по боевой подготовке и полкового-сержант-майора в Херефорд. Пока я их ожидал, то случайно услышал, как командир 23-го полка САС говорил по телефону в своем кабинете. Он разговаривал с Дэнисом, который только что сообщил ему, что покидает Лидс и возвращается в Херефорд, чтобы присоединиться к эскадрону «D» на Фолклендах. Задыхаясь от ярости, командир ответил ему: «Ты не можешь этого сделать! Я полковник и я главный! Ты работаешь на меня, поэтому остаешься на своем месте!»
Я ждал у кабинета командира, пока он закончит телефонный разговор с «Убийцей» Дэнисом, после чего собирался попросить его о своем переходе из 23-го полка и возвращении в эскадрон «D». Я был уверен, что ответ будет положительным, поскольку с командиром у меня сложились отличные отношения. И вдруг он выскочил из своего кабинета, явно кипя от гнева. Увидев меня, он взорвался:
— Билли, Билли, это неправильно! Они не должны так со мной обращаться. Я полковник!
На что я ответил:
— Совершенно верно, босс.
Я понимал, что сейчас не время и не место обсуждать то, что я хотел ему сказать. Вернувшись в кабинет, трубку взял полковой сержант-майор и сказал Дэнису оставаться на месте, иначе у него будет куча проблем.
Вернувшись в Херефорд, я сразу же отправился в лагерь. К этому времени об этой перебранке узнал Питер де ла Бильер, бывший на то время бригадным генералом. Он узнал, что Дэнису напрямую приказали отправиться из Бирмингема в Херефорд, вместо того чтобы направить запрос установленным порядком. Причина этой ссоры лежала в области армейской бюрократии. Когда военнослужащий регулярной САС переходит в Территориальную Армию, он фактически направляется на службу в территориальное подразделение. Если затем ему приходится идти на войну, то он выступает либо в составе 21-го, либо 23-го полка САС — соответствующих полков Территориальной Армии. В соответствии с армейскими формальностями, командир 22-го полка САС должен был обратиться к командиру 23-го полка и спросить его, можно ли им вернуть Дэниса обратно из-за его специальных знаний. Если бы командир эскадрона пообещал утром прислать в Лидс другого человека на замену Дэнису, то командир территориального полка, несомненно, согласился бы его отпустить. Однако, узнав о переводе обратно в Херефорд от самого Дэниса, командир 23-го полка САС чрезвычайно разозлился и позвонил бригадному генералу де ла Бильеру, который в свою очередь переговорил с командиром 22-го полка. В результате отъезд Дэниса был категорически отменен, что, в свою очередь, означало, что у меня все еще оставался шанс…
Когда я прибыл в лагерь в воскресенье днем, все ребята сидели в комнате для совещаний эскадрона «D» в ожидании инструктажа. Все спрашивали, еду ли я с ними, и я отвечал, что не знаю. Потом случайно выглянув в окно, я увидел Майка Роуза, который разговаривал с несколькими людьми, и выйдя на улицу, просто остался там торчать, в надежде попасться ему на глаза. В конце концов он закончил разговор и, заметив меня, повернулся и спросил:
— Все в порядке, Билли?
Я ответил, что да, после чего он — зная, что меня направили к территориалам — заметил:
— А какого черта ты вообще здесь делаешь? Ты должен быть в Бирмингеме. Послушай, — добавил он. — Я только что устроил разнос Дэнису, и не собираюсь делать еще один тебе. Так что просто садись завтра в самолет и отправляйся со своим эскадроном.
— Я не могу этого сделать, босс, — ответил я, надеясь, что выгляжу достаточно подавленным. Он довольно странно посмотрел на меня и спросил:
— Почему?
На что я лукаво ответил:
— Потому что вы должны обратиться ко мне официально, и попросить об этом.
Командир мгновение смотрел на меня.
— Предложи мне что-нибудь, — произнес он через некоторое время.
— Я говорю по-испански.
— Чепуха! — воскликнул он в недоумении, и с этими словами отправился в кабинет, где спросил заместителя командира эскадрона, разговариваю ли я на испанском. Когда тот подтвердил, что это правда, Майк Роуз приказал ему связаться с бригадным генералом и спросить, может ли Рэтклифф отправиться в эскадрон «D» на том основании, что он говорит по-испански. Де ла Бильер сразу же дал «добро», и я оказался на борту VC-10, на котором эскадрон совершал длительный перелет на остров Вознесения.
В понедельник, перед отправкой в Брайз-Нортон, бригадный генерал де ла Бильер провел для нас крайний инструктаж перед убытием. Его последними словами были: «Не забывайте, что вес вашего “бергена” не должен превышать сорока пяти фунтов». Но впоследствии я пожалел, что не нашел дополнительного места хотя бы для еды, потому что на Фолклендах мы иногда испытывали такой голод, что я сожрал бы свой кожаный ремень. Кроме того, из-за ужасных погодных условий, с которыми нам приходилось сталкиваться, и задач, которые мы выполняли, наше снаряжение редко весило меньше 85 фунтов, а чаще всего — все сто.
На борту самолета, летевшего на остров Вознесения, находилось восемьдесят человек, — шестьдесят САСовцев и двадцать человек вспомогательного персонала. В каком-то смысле это был полет в неизвестность, потому что на тот момент мы еще не знали, что отправляемся в настоящую переделку. У каждого из нас был «берген» и холщовый вещмешок. В рюкзаке были уложены спальный мешок, ременно-плечевая система (РПС) и запасная одежда, а остальное снаряжение находилось в вещмешке. В самолет также загрузили оружие, боеприпасы, рационы, запасы и всевозможное другое снаряжение. Нам выдали все, что только могло понадобиться. Недаром САС — это самый хорошо одетый и экипированный полк в мире.
Где-то там, среди остальных военнослужащих эскадрона и массы снаряжения, сидел и я, тихо посмеиваясь тому, что благодаря армейской волоките и своему умению говорить по-испански я получил место в самолете. Тем временем бедный Дэнис застрял в Лидсе, играя в солдатики с воинами выходного дня. У меня были веские причины ухмыляться, ведь настоящая ирония в этой ситуации заключалась в том, что в 1980 году мы с Дэнисом посещали одни и те же курсы испанского языка в техническом колледже. Как гласит одна избитая поговорка, такова селяви.
Последнее, что я помню перед тем, как заснуть во время этого бесконечного полета, — то, как я полез в левый верхний карман своей камуфляжной куртки и нащупал четки. Нить, связывающая их вместе, истлела и порвалась, и теперь я хранил простые маленькие черные четки в пластиковом пакете. Это не имело значения. Достаточно было того, что я знал, что они там.


Последний раз редактировалось SergWanderer 19 окт 2022, 14:14, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 14 окт 2022, 17:29 

Зарегистрирован: 21 ноя 2020, 00:28
Сообщений: 401
Команда: Нет
Спасибо!
Отрывок про территориалов САС самое жжение главы!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 14 окт 2022, 18:36 

Зарегистрирован: 21 ноя 2020, 00:28
Сообщений: 401
Команда: Нет
Интересно, вот это вот регулярное у него "САС — это самый хорошо одетый и экипированный полк в мире"
это он так сарказмирует?))


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 15 окт 2022, 15:39 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Garul писал(а):
Интересно, вот это вот регулярное у него "САС — это самый хорошо одетый и экипированный полк в мире"
это он так сарказмирует?))


В этой главе это точно стеб.
Он вообще любитель тонкого британского юмора, как я смотрю))


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 18 окт 2022, 08:14 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое. Пара замечаний.
1. HMS Endurance - Обычно транскрибируется как "Эндуранс" или "Эндьюранс".
2. "холщовый вещмешок" - я так понимаю это "canvas duffle bag", он же брезентовый баул.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 18 окт 2022, 23:40 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
manuelle писал(а):
Спасибо большое. Пара замечаний.
1. HMS Endurance - Обычно транскрибируется как "Эндуранс" или "Эндьюранс".
2. "холщовый вещмешок" - я так понимаю это "canvas duffle bag", он же брезентовый баул.


1. Ок, пусть будет "Эндьюранс" ) При финальной правке всего перевода все скорректируем.
2. В оригинале - holdall

UPD. Я в восьмой главе подправил названия корабля и населенных пунктов. Я в своей домашней библиотеке откопал подробный оперативно-стратегический очерк Фолклендской войны, по нему будем сверятся во время перевода.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 19 окт 2022, 21:11 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Яркий тропический свет осветил внутренности лайнера VC-10, когда он спустился между шарами белых кучевых облаков для посадки на ровную черную асфальтированную взлетно-посадочную полосу на острове Вознесения, проложенную там американцами для транспортников, доставлявших туда ракеты и станции спутникового слежения. Хотя и стояло раннее утро, снаружи от скал мерцающими волнами поднималась знойная дымка, стая куропаток упорхнула в безопасное место. Бесплодное, засушливое, убогое место.
Перелет с авиабазы Королевских ВВС Брайз-Нортон на остров Вознесения, вулканическое пятно площадью 34 квадратных мили в Южной Атлантике, в 1400 милях от побережья Западной Африки, занял восемь часов. Ближайшая суша — остров Святой Елены, расположенный примерно в 1200 милях на юго-запад, который вместе с островами Вознесения, Тристан-да-Кунья и несколькими небольшими необитаемыми клочками земли образует британское подмандатное владение «Святой Елены и зависимых территорий». Именно на острове Святой Елены находился в изгнании Наполеон Бонапарт после своего окончательного поражения в 1815 году вплоть до своей смерти в 1821 году. Помню, я еще подумал, что если на этом острове было так же оживленно, как и на острове Вознесения, то покойному императору было решительно нечем занять свои мысли.
Наш самолет подрулил к серо-белым сборным зданиям аэродрома. Там нас никто не встречал, и мы не знали, чем после прибытия себя занять. Когда VC-10 заходил на посадку, в гавани не было никаких кораблей. В открытом море тоже ничего не было заметно. Поскольку мы прибыли намного раньше оперативной группы, то без указаний ее командования толку от нас было немного. В отсутствие каких-либо приказов или кого-либо, кто мог бы сказать нам, что нужно делать, в то утро вторника мы расположились в пустом актовом зале на базе ВВС США. Американцы нас накормили, что нас вполне устроило, поскольку они действительно знают толк в том, как хорошо питаться и как снабжать своих военнослужащих. После обеда мы спустились на пляж, где пристреляли оружие и поплавали с дикими морскими черепахами, которые размножаются на острове. Некоторые ребята, несмотря на Солнце и жару, отправились на пробежку. Смотреть было особо не на что, разве что на морских птиц и нескольких диких козлов, обгладывающих изголодавшийся по дождю кустарник.
Наши дружелюбные американские хозяева предоставили нас самим себе. Никто не знал, кто мы такие, и никто не спрашивал — что нас тоже вполне устраивало. Почти три дня мы ждали, что что-то произойдет, скука немного смягчалась добротой американцев, которые каждый вечер угощали нас большим количеством пива.
Только в четверг днем, 8-го апреля, в гавань вошел вспомогательный транспорт снабжения Королевских ВМС «Форт-Остин». Он вышел в море 29-го марта, когда кризис усугубился, чтобы оказать поддержку кораблю «Эндьюранс», а затем получил приказ оставаться на позиции в Южной Атлантике, чтобы пополнять запасы кораблей оперативной группы Королевского флота, направляющейся к Фолклендам. Командир нашего эскадрона, майор Делвес, сразу понял, что окажись мы на борту «Форт-Остина», это станет хорошей оказией отправиться в нужном нам направлении. Поэтому он отправился к командиру судна коммодору Данлопу и спросил, сможет ли тот подбросить нас на юг, пока нас не догонят корабли Королевского флота из оперативной группы, и мы не пересядем на один из них. Коммодор согласился, и нам было приказано собрать все наше снаряжение и подниматься на борт. Прошло меньше недели с тех пор, как аргентинцы захватили Фолклендские острова и Южную Георгию.
Выяснилось, что слово «подбросить» оказалось неудачным. На кораблях Вспомогательного флота находятся офицеры Королевского флота, но экипажи в основном гражданские, и среди членов экипажа «Форт-Остина» было много гомосексуалистов. Однако нам, когда мы поднимались на борт корабля в тот четверг днем, это было неведомо, поэтому последствия того, что на судне, где собрались открытые геи, оказался эскадрон САС, были необычными, а иногда и очень забавными. Погода стояла великолепная, и в море мы тренировались, бегая по палубам и по краю массивной лифтовой шахты в одних шортах и кроссовках. При этом свободные члены экипажа геев выстраивались в очередь, чтобы поглазеть на нас — в шутку, — так что, задыхаясь от бега, мы слышали доносившиеся от них комментарии типа: «О, а этот мне нравится!». Они думали, что все их рождественские праздники наступили одновременно. В конце концов, коммодору Данлопу пришлось попросить нашего командира, чтобы тот приказал всем нам во время тренировок носить верхнюю одежду и брюки, на том основании, что его люди становятся «слишком возбужденными».
Однажды вечером, во время путешествия на юг, несколько наших ребят играли в карты в судовом баре, когда к их столу подошел гражданский член экипажа. На нем была пара розовых штанов с фиолетовыми сердечками, пришитыми к заднице, и он явно был человеком, имевшим определенную миссию. Объектом его желания был один из наших ребят по имени Эл, чье худое лицо, орлиный нос и подстриженные волосы, а также тот факт, что он был очень мускулистым и чрезвычайно подтянутым, очевидно, делали его мечтой гея о рае. Оказалось, что два члена экипажа поспорили, кто первым закадрит Эла. Победил парень в розовых штанах, решивший в тот вечер попытать счастья.
— Здарова, Эл, — поприветствовал он, на что Эл поднял голову и без всякого выражения ответил:
— Привет, — и продолжил играть в карты. И тут мистер Похоть произнес:
— Я даю тебе свободу действий!
Эл пристально посмотрел на него.
— Послушай, солнышко. Ты начинаешь меня раздражать. Я служил в торговом флоте, так что отвали.
— Ах ты, животное! — сказал мистер Похоть, ничуть не возмутившись, и попятился прочь. Однако он не сдавался. После нескольких бутылок пива Эл пошел в гальюн — так моряки называют туалеты, — и тот последовал за ним. Наблюдая за человеком из САС, когда тот облегчался, Похоть заметил:
— Эл, ты ссышь как гангстер… Я хочу быть твоей подружкой.
К счастью для него, наш товарищ посчитал это настолько забавным, что просто протянул руку и взъерошил ему волосы. Мистер Похоть, наверное, еще неделю жил за счет этого жеста.
Мы провели на борту «Форт-Остина» пять дней, прежде чем встретились с передовым отрядом оперативной группы, состоявшим из эсминца «Энтрим» и фрегатов «Плимут» и «Эндьюранс» По счастливой случайности, когда разразился Фолклендский кризис, первые два корабля находились на учениях с Первой флотилией в средней Атлантике, и получили приказ присоединиться к «Эндьюрансу». Заскочив в Гибралтар для дозаправки и пополнения запасов, они затем на полной скорости направились на юг. Зайдя по дороге на остров Вознесения, где к ним присоединился танкер Вспомогательного флота «Тайдспринг», все три корабля после этого отправились на рандеву с «Эндьюрансом».
Наша добродетель осталась нетронутой, и весь эскадрон был переброшен вертолетом с палубы «Форта-Остина», распределившись между тремя военными кораблями. Штаб эскадрона, лодочная и горная роты оказались на борту «Энтрима»; авиадесантная рота со специалистами-парашютистами отправилась на «Эндьюранс»; а мобильная рота, военнослужащим которой я все еще был, очутилась на борту «Плимута». В дальнейшем, за все время боев корабль трижды подвергался атакам аргентинских ВВС, причем в последний раз в него попало не менее трех 1000-фунтовых бомб, которые нанесли серьезные повреждения, хотя экипажу, в конце концов, удалось потушить пожары и подлатать корабль так, что он, по крайней мере, оставался еще пригодным для плавания.
На борту фрегата нам практически нечем было заняться, кроме как есть, играть в карты и пить пиво. Будучи намного меньше, чем корабль Вспомогательного флота «Форт-Остин», фрегат имел более многочисленный экипаж, и нам просто не хватало места, чтобы бегать по палубам. Места внизу было еще меньше. Самой сложной проблемой было найти койку. Поскольку на «Плимуте» для нас мест не было, мы пользовались койками старшин, пока они находились на вахте; когда же они сменялись, то стучали нам по плечу и говорили: «Пожалуйста, можно мне вернуть мою койку?» — после этого нам оставалось бродить по кораблю, пока каждый из нас не находил свободное место.
Большинство членов экипажа корабля были очень молодыми людьми, многим из них было по восемнадцать лет, и кульминацией каждого дня был крик по корабельной трансляции: «Ореховая тревога! Ореховая тревога!» — объявление о том, что судовой магазин открыт, и молодые моряки могут пойти и купить свою дневную норму — одну плитку шоколада. Однако, когда пришло время сражаться, они оказались такими же храбрыми и выносливыми, как и ветераны раза в два старше их. В отличие от моряков, все мы в эскадроне «D» были намного старше экипажа. Наш средний возраст составлял тридцать три года, что, очевидно, очень удивило командира корабля Ее Величества «Плимут», кэптена Пентреата, потому что он постоянно смотрел на нас и приговаривал: «У меня нет слов». Он оказался очень порядочным человеком и относился к нам как к равным.
В то время наш «мини-отряд» Королевского флота прошел два дня на юг и один день на север, чтобы занять позицию на расстоянии удара от территорий, которые сейчас занимали аргентинцы. Командиры отряда пока не имели четких приказов, кроме как находится на позиции, хотя общая идея заключалась в том, что нам необходимо было захватить Южную Георгию до прибытия основной оперативной группы, предназначенной для борьбы с основными силами противника на Фолклендских островах. В состав нашей группы, которая теперь носила величественное название «Оперативная группа “Южная Георгия”» и находилась под общим командованием командира «Энтрима» Брайана Янга, также входила рота «М» 42-го батальона Королевской морской пехоты, которая, как и мы, вылетела на остров Вознесения, прибыв туда 10-го апреля. Рота «М» погрузилась на «Тайдспринг», хотя ее штаб и вспомогательные подразделения перешли на «Энтрим», вместе с подразделением из Специального Лодочного Эскадрона (СБС, морской эквивалент САС Королевской морской пехоты, ныне Специальная Лодочная Служба), которое также поднялось на борт корабля на острове Вознесения. Таким образом, это были очень разнородные военные силы, которые оказались на борту четырех кораблей, когда 12-го апреля они встретились с «Форт-Остином», и наш эскадрон перешел на них. Кроме переполненности, были и другие проблемы. И кэптен Янг, и командир сил Королевской морской пехоты, заместитель командира 42-го батальона майор Гай Шеридан, ожидали, что с «Форта-Остин» прибудет рота САС. Вместо этого они получили целый эскадрон, а вместе с ним и нашего командира Седрика Делвеса, тоже майора. Неудивительно, что появление второго майора вызвало неопределенность в структуре командования, хотя позже было подтверждено, что общее командование «военными силами» оперативной группы осуществляет Шеридан.
За время десятидневного перехода, по мере того, как мы продвигались на юг, море становилось все более бурным, а погода все более холодной. Остров Южная Георгия расположен примерно в восьмистах милях к востоку и в ста или около того милях к югу от Фолклендских островов, гораздо ближе к Антарктиде, и климат здесь ужасно холодный. Мы не могли показаться наверху, потому что из-за ветра температура опускалась намного ниже нуля, поэтому, сидя в каютах, играли в карты, читали или смотрели порнофильмы, которых, казалось, было неисчерпаемое количество, но которые порой надоедали мне до слез, — до такой степени, что я часто засыпал посреди просмотра одного из них. Тем не менее, сон помогал скоротать время, что было преимуществом, поскольку нашим главным врагом до сих пор была скука.
Двадцать первого апреля мы увидели Южную Георгию и сопутствующие ей айсберги, и в тот же день поступил официальный приказ отбить остров у незаконных оккупантов, используя для этого любые силы и средства. Эскадрону «D» 22-го полка САС предстояло впервые близко познакомиться с врагом в Фолклендской войне.
Боевая группа под командованием Шеридана включала в себя нас самих, 2-й специальный лодочный эскадрон Королевской морской пехоты и роту «М» 42-го батальона. Нас поддерживали орудия и вертолеты с «Энтрима», «Плимута» и «Эндьюранса», а вся операция проходила под общим командованием кэптена Янга.
К сожалению, хотя мы и имели приблизительное представление о численности аргентинцев, никто точно не знал, где на Южной Георгии они находятся и что они замышляют. Поэтому, вместо того, чтобы рисковать, отправляя своих людей вслепую на морскую десантную операцию, Шеридан, обсудив проблему с нашим командиром, майором Делвесом, решил скрытно вывести на остров роту САС, чтобы уточнить расположение и замыслы противника. В то же время 2-й эскадрон СБС, который должен был сформировать основную часть передовой группы, должен был высадится на берег в надувных лодках «Джемини» к юго-западу от заброшенного поселения Грютвикен, — хотя насколько оно было заброшено на тот момент, учитывая присутствие аргентинцев на острове, предположить никто не мог. Тем не менее, если бы эти разведданные показали, что условия благоприятны для операции по захвату острова, эскадрон «D» и СБС начали бы проводить отвлекающие рейды, пока основные силы десанта будут высаживаться на берег у Грютвикена.
Что касается разведки, проводимой эскадроном «D», то идея заключалась в том, чтобы перебросить горную роту на вертолете на ледник Фортуна, расположенный на северном побережье острова в нескольких милях к западу от Грютвикена. Это было дикое и труднодоступное место, но это означало, что аргентинцы вряд ли увидят или услышат вертолеты, а впоследствии заметят патруль. Оттуда разведчикам предстояло совершить марш через горы и выставить наблюдательные посты, с которых они должны были вести наблюдение и сообщать о силах и передвижениях противника в заброшенных поселениях Лейт и Стромнесс, которые также находились на северном побережье острова, между ледником и Грютвикеном. Мы понятия не имели, что происходит в этих поселениях, хотя сотрудники Британской антарктической службы, — что удивительно, — предоставили нам их схемы. Они были настолько подробными, что даже включали в себя описание комнат в домах, где, как предполагалось, жили оккупационные силы аргентинцев.
Погода стояла ужасная, но использование плохих погодных условий для маскировки высадки являлось частью плана. Таким образом, в полдень 21-го апреля пятнадцать военнослужащих горной роты под командованием командира роты капитана Джона Гамильтона поднялись на вертолетах «Уэссекс» с палубы флагманского корабля, эсминца Ее Величества «Энтрим», чтобы перелететь к западу от поселения Лейт.
За время своей службы мне приходилось сталкиваться с ужасной погодой, но ничего более ужасного, как погода на Южной Георгии, я не встречал — а ведь я еще даже не был на леднике. Белая мгла — внезапно налетающая снежная буря, которая снижает видимость до расстояния не более чем в пару футов [1] — сделала первые две попытки высадить людей из вертолетов невозможными. Три раза морские летчики летали между кораблями и берегом, и только с третьей попытки им удалось высадить людей на ледник Фортуна.
Однако уже через несколько минут все снова накрыла белая мгла, и ледник захлестнул штормовой ветер. Неся «бергены», каждый из которых весил 77 фунтов, и таща четверо нарт, весившие 200 фунтов каждые, за пять часов горная рота преодолела около полумили — а ведь эти люди были лучшими специалистами по горной войне.
В быстро угасавшем дневном свете они попытались установить за ледяным выступом двухместные арктические палатки, чтобы хоть как-то укрыться, но бешеный ветер, порывы которого к этому времени превышали 100 миль в час, сдул одну из палаток, подобно бумажному носовому платку, и сломали стойки у остальных. Пять человек заползли в одну палатку, а остальные укрылись под нартами при минусовой температуре, когда ветер, достигший штормовой силы, скрежетал когтями по леднику. На следующее утро, 22-го апреля, понимая, что они не смогут пережить еще одну ночь, не потеряв кого-то или всех от переохлаждения, капитан Гамильтон связался по радио с «Энтримом» и запросил эвакуацию.
К леднику отправились три вертолета «Уэссекс», но им не удалось обнаружить патруль САС и они вернулись для дозаправки. Во время второй попытки они добрались до людей в 13:30, во время пятнадцатиминутного окна ясной погоды, и забрали их вместе со снаряжением, но через несколько минут после взлета один из вертолетов потерпел крушение в ослепительной белой мгле, и только чудом из семи человек на борту пострадал только один. Они и экипаж разбившегося борта были распределены между двумя оставшимися вертолетами, но в белой мгле один из них налетел на ледяную гряду и также разбился, к счастью, опять обошлось без серьезных травм. В этот момент был совершен один из величайших индивидуальных подвигов за всю войну — летчик третьего вертолета, лейтенант-коммандер Йен Стэнли, поднял на борт всех военнослужащих САС и экипажи, сумев оторваться от ледника, хотя бóльшую часть снаряжения патруля пришлось бросить вместе с двумя разбившимися «Уэссексами». С ним самим и пятнадцатью вооруженными людьми на борту, а также с летчиками и другими экипажами двух разбившихся машин, вертолет Стэнли оказался серьезно перегружен. Из-за большого веса он не мог зависнуть над палубой «Энтрима», поэтому летчик решил совершить аварийную посадку и, чтобы замедлить падение, швырнул вертолет вниз, включив двигатели на полную мощность. За свое мастерство и мужество, проявленные при эвакуации роты и других летчиков, а также за свои последующие действия Йен Стэнли был награжден медалью «За выдающиеся заслуги», став единственным летчиком, награжденным этой наградой за всю кампанию.
Неудивительно, что после произошедшего все планы дальнейших высадок на ледник Фортуна были немедленно отменены. Нужно было разрабатывать новый план действий, и теперь было решено отправить туда весь эскадрон «D», хотя первоначально высадку должны были совершать лодочная рота и СБС. На следующее утро, под покровом предрассветной темноты, лодочная рота спустила с борта эсминца в воды залива Стромнесс пять надувных лодок «Джемини». Ветер стих, и море было довольно спокойным. На каждой надувной лодке находилась команда из трех человек, которым было приказано высадиться на острове Грасс в заливе Стромнесс, откуда они должны были организовать скрытное наблюдение за Лейтом и другими районами вокруг залива и сообщать по радио о силах и передвижениях противника.
Специально заглушенные подвесные моторы были прогреты в трюме на борту «Энтрима» всего за полчаса до спуска лодок на воду. И все равно, как только лодки оказались на воде, два двигателя не завелись. В то время это не показалось большой проблемой, так как оставшиеся лодки могли легко отбуксировать неработающие плавсредства на остров Грасс — ну, по крайней мере, мы так думали. Однако, как только эсминец отошел, погода быстро и поразительно изменилась. Ветер, который до этого был не более чем бризом, в считанные секунды усилился до штормового. Белые волны разбивались о «Джемини», и рота оказалась рассеяна в антарктической темноте по всему заливу Стромнесс.
Две буксируемые лодки «Джемини» сорвались и были унесены в море. Экипаж одной из них пытался грести своими столовыми котелками, но даже в этом случае им грозила опасность оказаться далеко в море, благо на следующее утро Йен Стэнли принял сигнал их аварийного маяка и поднял их на борт своего «Уэссекса». Трое десантников на другой дрейфующей лодке сумели выгрести к берегу на мыс, где они окопались и сидели скрытно на протяжении нескольких дней, чтобы не быть замеченными противником и не поставить операцию под угрозу срыва. Остальные добрались до острова Грасс, где организовали замаскированные наблюдательные посты (НП), с которых начали вести наблюдение за поселениями.
Вышедшие в море в то же самое время группы СБС Королевской морской пехоты также пострадали от суровой погоды. Одно отделение выбралось на берег, но затем его пришлось забирать вертолетом и перебрасывать в другое место. Другое отделение, используя лодки «Джемини» для проникновения в залив Камберленд, в верховьях которого находится Грютвикен, сообщило, что зазубрины льда пробили в их надувных плавсредствах дыры, и они начали тонуть. В конце концов, их тоже подобрали и доставили на наблюдательные пункты на вертолете, которым снова управлял неутомимый лейтенант-коммандер Стэнли.
Однако к этому времени шансы на успех морского десанта на Южную Георгию значительно снизились. Вечером 24-го апреля кэптен Янг получил из Главного штаба ВМС (CINCFLEET) в британском Нортвуде разведданные о том, что к району, где действовала оперативная группа Южной Георгии, приближается вражеская подводная лодка. Янг немедленно приказал кораблям «Тайдспринг» и «Эндьюранс» выйти из опасной зоны. Вместе с ними ушла и бóльшая часть сил королевской морской пехоты, которая нужна была Шеридану для штурма.
Затем удача снова отвернулась от британцев. Утром 25-го числа, возвращаясь после высадки отделения СБС, Йен Стэнли заметил у залива Камберленд аргентинскую подводную лодку «Санта Фе», шедшую в надводном положении. Он немедленно атаковал ее и сумел нанести ей повреждения. Приземлившись на палубу «Эндьюранса», он дозаправился и вернулся в бой. Трижды он атаковал подводную лодку, теперь уже при поддержке других вертолетов с «Эндьюранса», «Плимута» и фрегата «Бриллиант», присоединившегося к оперативной группе накануне вечером. Воздушная атака с помощью глубинных бомб, ракет и пушек оказалась эффективной. «Санта Фе» получила серьезные повреждения прочного корпуса, и не смогла погрузиться под воду, поэтому добралась до Грютвикена, где аргентинцы, должно быть, недоумевали, откуда взялась эти мощные британские силы.
После того, как подводная опасность миновала, корабли с основной частью десанта могли спокойно возвращаться в Южную Георгию. Но элемент внезапности теперь исчез, для возвращения «Тайдспринга» к остальным боевым кораблям требовалось время — время, за которое аргентинцы могли бы укрепить свою оборону и подготовить свои позиции к отражению британской атаки. В свете этого не оставалось ничего иного, как атаковать сразу, пока враг все еще был ошеломлен британским присутствием и деморализован атаками на «Санта-Фе», и до того, как бóльшая часть Королевской морской пехоты сможет прибыть, чтобы принять в этом участие.
Таким образом, поскольку основные штурмовые силы роты «М» 42-го батальона все еще находились в море на борту «Тайдспринга», штурм Грютвикена выпал на долю эскадрона «D» 22-го полка САС при поддержке сводного отряда СБС и тех морских пехотинцев, которые находились на борту боевых кораблей. Их должны были поддержать артиллерийским огнем с двух эсминцев. [2] Таким образом, в 14:45 того же дня штурмовые силы численностью около семидесяти пяти человек под общим командованием майора Шеридана были переправлены на берег вертолетами и высадились примерно в полумиле к югу от Грютвикена, после чего немедленно начали наступление на поселение.
В Сандхерсте офицеров учили, что в идеале для успешного штурма обороняемых позиций атакующие силы всегда должны превосходить защитников в соотношении как минимум три к одному. Но только не в моей книге, поскольку успех зачастую зависит от того, кто атакует, а также от таких факторов, как внезапность и моральное состояние противника, — что и было доказано при захвате Южной Георгии.
Когда первые десантные силы начали высаживаться у Грютвикена, «Энтрим» и «Плимут» открыли артиллерийский огонь, которым руководил корректировщик, находившийся на борту вертолета «Уосп». Когда они тщательно корректировали свои снаряды, чтобы они ложились рядом с защитниками, не задевая их, шум стоял такой, что уши закладывало. Постепенно огонь был перенесен ближе к поселению, чтобы дать аргентинцам представление о том, с чем они столкнулись. Один из комендоров позже рассказал мне, что корабли Королевского флота открыли огонь впервые со времен Корейской войны.
Тем временем вертолеты «Линкс» и «Уэссекс» с военных кораблей переправляли штурмовые силы на берег, высаживая каждую группу за грядой, которая закрывала их от взглядов противника. Первыми высадили людей с «Энтрима», мы же с «Плимута» должны были идти замыкающими. Если предстояло большое сражение, то мы хотели находиться в центре событий, но пока мы ожидали, когда нас заберут с «Плимута» и высадят на берег, аргентинский гарнизон капитулировал.
Когда майор Шеридан и его сводный отряд достигли Грютвикена, аргентинцы выстроились в три шеренги. Над ними развевался их национальный флаг, солдаты пели свой национальный гимн, но из окон домов свисали белые простыни, символизируя о капитуляции. Они сдались без боя, еще до того, как САС и королевские морские пехотинцы подошли на расстояние выстрела из стрелкового оружия, и ни один человек с их стороны не был даже ранен. Когда Шеридан принимал капитуляцию противника, сержант-майор эскадрона «D» Лоуренс Галлахер сорвал сине-белый флаг Аргентины и быстро водрузил на его место флаг Соединенного Королевства.
В тот момент я опирался на поручень «Плимута» вместе с командиром нашей роты капитаном Полом. Когда мы смотрели в сторону Грютвикена, жалея, что не принимали участие в этом событии, он вдруг предложил, чтобы «Уосп» высадил нас на берег, чтобы мы могли хотя бы заявить, что находились на Южной Георгии. Между островом и военными кораблями постоянно курсировали вертолеты, и нам без труда удалось пересесть на борт, который высадил нас в бухте Стромнесс. Примерно в полумиле от берега мы встретили бойцов лодочной роты, прибывших туда на своих надувных лодках «Джемини». Ротный сержант сообщил нам, что капитан Альфредо Астис, командир аргентинского гарнизона, находившегося в Лейте, — к этому поселению мы еще не подошли, — сдаться отказался.
У себя дома в Буэнос-Айресе, капитан Астис был известен как «Аргентинский мясник», прозванный так за участие в зверствах против предполагаемых диссидентов во время военной диктатуры; в нескольких европейских странах он находился в розыске в связи с исчезновением в Аргентине нескольких граждан этих стран несколькими годами ранее. В свете его неповиновения и в связи с тем, что его войска были весьма многочисленными, кэптен Янг предъявил Астису ультиматум: если он вместе с гарнизоном в Лейте не сдастся к девяти часам утра следующего дня, то будет отдан приказ принудить их к сдаче, используя при необходимости все возможные силы и средства.
По меркам Южной Георгии ночь была довольно мягкой, поэтому мы с командиром роты установили на небольшом пляже двухместную палатку. Вдруг послышался звук, похожий на пение людей, но не в такт. Мы не могли поверить своим глазам, — к нам по склону холма приближалась толпа поющих мужчин с горящими факелами из тряпок, пропитанных смолой, привязанных к кускам дерева. Они создавали огромный шум, и мы с подозрением наблюдали за их приближением, держа оружие наготове. Когда люди подошли чуть ближе, мы поняли, что это были аргентинские сборщики металлолома, которых высадили на берег для сбора старого китобойного имущества, что и привело к возникновению кризиса.
Оказалось, что в условиях неминуемой угрозы обстрела из морских орудий и общей пехотной атаки капитан Астис приказал гражданским лицам убираться восвояси, велев им нести факелы и шуметь, чтобы британцы поняли, что это не солдаты, подкрадывающиеся к ним.
Выдвинувшись вперед, я насчитал в общей сложности тридцать девять человек. Выглядели они неряшливо и явно были растеряны и напуганы. Поскольку на «нашем» пляже укрыться им было негде, я сказал им идти в обход залива в Стромнесс и ждать там в бывшей столовой заброшенной китобойной станции, добавив при этом, что следующим утром их заберут и отвезут на британское судно. Услышав мои последние слова, обращенные к ним: «Не волнуйтесь, там никого нет, и вы будете в полной безопасности», — они почувствовали огромное облегчение и, уходя в темноту, крикнули: «Muchas gracias». [3]
Мы ждали в нашей палатке на пляже. Примерно через час после того, как нас покинули сборщики металлолома, раздались звуки выстрелов, и небо над Стромнессом осветили трассирующие пули. Трассеры летали повсюду. Что, черт возьми, происходит?
Вскоре после этого в бухту вошел фрегат «Плимут» и спустил шлюпку, которая доставила на берег остальную часть нашей роты. Когда мы приветствовали их, Боб, ротный сержант, спросил меня:
— Где Терри?
— Какой Терри? — спросил я в ответ, добавив, что понятия не имею, о ком он говорит. Он назвал мне фамилию этого человека и сказал, что несколько часов назад он высадился на берег с патрулем с палубного вертолета фрегата «Плимут». Этого Терри, который был капралом, я не видел, но вдруг понял, из-за чего была вся эта стрельба. Он и его патруль стреляли по аргентинским рабочим — гражданским лицам, которым я обещал, что они будут в безопасности. Бедные работяги, и без того напуганные и растерянные, должно быть, недоумевали, что это за солдаты, которые стреляют по невинным мирным гражданским лицам.
Достаточно неплохо владея испанским языком, на следующее утро я вместе с командиром лодочной роты отправился на встречу с капитаном Астисом. Он обдумал британский ультиматум и, очевидно, не захотел подвергать себя обстрелу с моря и атаке британских солдат и морских пехотинцев. В результате он и оставшиеся в Лейте аргентинцы согласились на условия капитуляции.
Облаченный в полную военно-морскую форму, Астис держал себя высокомерно, глядя на нас надменно и пренебрежительно из-под козырька своей фуражки так, словно мы были куском говна. Он отказался признавать командира роты, капитана САС, просто заявив, что пришел сдаться сам и сдать своих людей. Оставалось десять минут до истечения срока ультиматума и открытия огня.
Я подготовил для него небольшую речь на испанском языке, которую собрал из своего разговорника. Я собирался сказать: «Para usted, mi amigo, la guerra se un sobre», — однако, как оказалось, Астис прекрасно говорил по-английски, так что у меня не было возможности продемонстрировать свои языковые навыки. По-прежнему ведя себя так, будто это он принимает нашу капитуляцию, его доставили на борт «Энтрима», чтобы он подписал официальный документ о сдаче в плен. Позже он был репатриирован в Аргентину, причем ни британцы, ни представители стран, чьи граждане исчезли после того, как якобы попали в его руки, его не допрашивали. Что касается меня, то и хорошо, что мне не пришлось испытывать свои лингвистические способности, так как оказалось, что предложение, которое я подготовил на своем ограниченном испанском, означало: «Для тебя, мой друг, война в конверте». Когда я по глупости рассказал о своем неправильном переводе своим друзьям из мобильной роты, они безжалостно меня выдрали.
Вернувшись на борт «Плимута», я по крупицам собрал информацию о том, что случилось со сборщиками металлолома. После того, как я отправил их в безопасное, на мой взгляд, место на старой китобойной станции, капрал Терри, бывший королевский морской пехотинец, склонный считать себя Божьим даром для армейской службы, увидел, что те идут к нему, неся горящие факелы и продолжая петь. Я понятия не имею, почему, но когда работяги оказались примерно в ста ярдах от него в темноте, Терри крикнул: «Стоять! Билли Рэтклифф?». Он повторил мое имя еще несколько раз, к вящему удивлению металлоломщиков, которые не понимали, о чем он говорит. Они никогда обо мне не слышали, а когда я указывал, чтобы они шли к заброшенной китобойной станции, своего имени я им не назвал. Не получив, как ему показалось, удовлетворительного ответа, Терри и остальные члены его патруля открыли огонь, причем целились они не поверх голов рабочих, а прямо в них. К счастью, ни один из аргентинцев не был даже ранен, несмотря на то, что по ним открыли огонь капрал САС и остальные члены патруля.
После этого, на борту «Плимута», три ротных «хэдсхеда» — этим словом в САС называют ответственных лиц, руководящий состав, [4] — провели с Терри разбор этого случая. Я спросил его, чем он думал, окликая гражданских лиц моим именем, на что он ответил, что, по его мнению, этими людьми руководил я.
— А если это не так, то что они должны были ответить? — не унимался я.
Естественно, у него не было ответа на этот вопрос, поэтому я спросил его, сколько раз он участвовал в боевых действиях.
— Ты окликнул их моим именем, открыл огонь по этим аргам и промазал по ним. Слава Богу, что ты косой, — произнес я как можно спокойнее, хотя уже закипал от гнева. — Ты ходишь вокруг и хвастаешься, какой ты классный, — продолжал я, — и вот ты стреляешь в невинных гражданских. То, что ты сделал, могло привести к серьезному инциденту. Любой бы решил, что мы банда психопатов.
Может быть, мне и было противно, но это был Полк, со своим кодексом поведения и своими методами ведения дел. В результате мы вчетвером решили, что все сказанное не покинет пределов этой каюты. Однако несколько минут спустя, когда я пил чай, один из военнослужащих патруля Терри неожиданно подошел и начал срываться на мне, спрашивая, по какому праву я обозвал его психопатом.
Я сказал ему закрыть рот, схватил Терри и затащил его в каюту. Нас заметили командир роты и старший сержант, и желая узнать, что происходит, последовали за нами. Когда дверь закрылась, я повернулся к ним и, указывая на Терри, в ярости произнес:
— Этот парень только что выложил другому солдату своего патруля то, что мы сказали ему наедине. Более того, он исказил мои слова, чтобы представить так, будто я обвинил всю роту в том, что они психопаты! — А после этого сказал Терри: — После работы у территориалов я вернусь сержантом. И когда я вернусь, убедись, что тебя там нет. Потому что, если ты там будешь, я от тебя избавлюсь. И это не угроза, это обещание.
Когда все улеглось, нас накормили и напоили, и я отправился в душ. Он был довольно примитивным — нам разрешалось три раза дернуть за цепочку, которая выпускала определенное количество воды через душевую лейку — но этого было достаточно. Жаль, однако, что флотские не разрешили аргентинским рабочим принять душ, когда их подняли на борт «Плимута». Я пошел к ним попрактиковаться в испанском, и вонь от запаха тела, грязи и немытой одежды была настолько ужасной, что у меня запершило в горле, как от аммиака. После того, как я сказал им, что из Британии прибывают большие силы, чтобы вернуть Мальвинские острова, они несколько мгновений смотрели на меня, ошеломленные. Они просто не могли поверить, что британцы проделают такой долгий путь ради борьбы за какие-то маленькие и бесплодные острова, но когда я напомнил им о том, что только что произошло на Южной Георгии, до них все же дошло.
Двадцать четыре часа спустя нам приказали перебраться на корабль Ее Величества «Энтрим». Перебирались мы на вертолетах, которые перевозили по девять человек за раз, после чего в грузовых сетках, подвешенных под вертолетами, необходимо было перевезти снаряжение. Другие военнослужащие перебирались с антарктического исследовательского судна «Эндьюранс», в результате чего в ту ночь весь эскадрон «D» оказалась на борту флагманского корабля оперативной группы «Южная Георгия».
Именно на «Энтриме» мы смотрели спутниковое видео, на котором премьер-министр Маргарет Тэтчер подошла к микрофону у дома № 10 по Даунинг-стрит и сообщила нации: «Радуйтесь, просто радуйтесь. Южная Георгия освобождена». Ликовать мы не стали. Мы знали, что вся эта политическая чушь хороша лишь для поддержания морального духа дома, ну и для сбора голосов для политиков.
Перед тем как мы покинули Южную Георгию, одного из парней в роте осенила идея, которая, с его слов, помогла бы им всем заработать. Он решил, что если кому-то из них удастся пробраться в почтовое отделение в Грютвикене (которое функционировало из-за расположенной там базы Британской антарктической службы) и найти несколько конвертов, выпущенных в первый день конфликта, то они смогут поставить на них штемпель с датой захвата Южной Георгии. При условии, что конвертов было выпущено не слишком много, эти сувениры наверняка будут стоить немалых денег, особенно учитывая интерес к кампании, который в Великобритании с каждым днем только возрастал.
Попасть в почтовое отделение не составило труда — об этом позаботился ломик. Но хотя парни нашли множество конвертов первого дня выпуска, сколько бы они ни рылись в ящиках, им не удалось найти официальный резиновый штемпель. Наконец удалось обнаружить штамп с надписью: «Британская антарктическая служба, Кинг-Эдвард-Пойнт, Южная Георгия». Они поставили дату 25 апреля 1982 года, чтобы отметить день возвращения Южной Георгии, и пропечатали целую пачку конвертов, набив ими карманы. Один из них подарили и мне — не знаю, сколько они стоят сегодня, так как я никогда не пытался его продать, но из-за надвигавшейся катастрофы их раритетная ценность трагически возросла.
Хотя захват Южной Георгии в конечном итоге оказался не таким уж значимым делом, он был осуществлен без единой британской потери, и это несмотря на первые, потенциально очень опасные инциденты на леднике Фортуна и с патрулями, выходившими на надувных лодках «Джемини» Кроме того, была достигнута одна очень важная цель: Британия получила безопасное убежище для лайнера «Куин Элизабет 2», который в то время направлялся на юг вместе с основной оперативной группой. Он был реквизирован правительством у своих владельцев, судоходной компании «Кунард», и переоборудован в военное судно. Вместо того чтобы подвергать крупный лайнер риску нападения подводных лодок и авиации вблизи Фолклендских островов, он смог встать якорь в бухте Стромнесс в Южной Георгии и перегрузить войска, которые находились у него на борту, на десантные корабли для их переброски на Фолкленды. Вследствие этого «Куин Элизабет 2» никогда не подвергался опасности. Учитывая, что потеря такого известного и престижного судна в результате вражеских действий стала бы пропагандистской катастрофой первой величины, — и это помимо гибели людей, которая она неизбежно бы за собой повлекла, — тот факт, что корабль смог бросить якорь в безопасности в Южной Георгии, сам по себе имел неоценимое значение.
Пока что мы достигли своей цели и никого не потеряли. Моральный дух был высок. Однако впереди нас ждала катастрофа.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Оптическое явление в полярных широтах, при котором лед, небо и горизонт неотличимы друг от друга.
[2] Так в оригинале. Эсминец был только один, поэтому тут явно ошибка автора, о чем он, собственно, и упоминает через абзац, говоря, что огонь вели эсминец и фрегат.
[3] Большое спасибо (исп.)
[4] Англ. Headshed.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 24 окт 2022, 13:58 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

После двух дней пребывания на борту «Энтрима» мы на вертолете перебрались на борт корабля Ее Величества «Бриллиант», новый фрегат типа 22, построенный в основном из алюминия. Переход на другой корабль был не только вопросом перебрасывания личного снаряжения и оружия — всякий раз, когда мы переходили с одного корабля на другой, мы перевозили снаряжение всего эскадрона. Я имею ввиду огромное количество боеприпасов, тяжелого вооружения, пайков, средств связи и прочего снаряжения, — общим весом тонн пятнадцать, — которого хватило бы для заполнения транспортника C-130 или для того, чтобы забить до отказа огромный морской контейнер.
После заточения на «Плимуте» жизнь на борту гораздо более крупного «Бриллианта» казалась роскошью. Межпалубное пространство в нем позволяло ходить в полный рост, а трапы были широкими и высокими. Это было все равно, что почувствовать разницу между проживанием в тесной приморской ночлежке и проживанием в пятизвездочном отеле. Но несмотря на это, спальные места оставались проблемой, поэтому мы спали везде, где только можно, часто приходилось ждать, пока кто-то из матросов заступит на вахту, чтобы занять его койку на несколько часов.
К сожалению, мы пробыли на «Бриллианте» всего чуть больше суток, после чего нам снова приказали перейти на другой корабль. На этот раз нас отправили на авианосец «Гермес», флагман основной оперативной группы, которая уже подошла на расстояние удара к Фолклендам. Вследствие этого «Плимут» и «Бриллиант» покинули Южную Георгию и на полной скорости направились к основной корабельной группировке под командованием командира оперативной группы контр-адмирала Джона «Сэнди» Вудворда.
На борту «Гермеса» эскадрон «D» разместился везде, где его военнослужащие могли найти койку, офицеры отправились в каюты морских офицеров, а сержанты — в кубрики к старшинам. Но даже на огромном авианосце не нашлось достаточно места для еще одной группы людей. Бóльшую часть своего времени на борту корабля я спал, забившись между какими-то трубами под низкими палубными бимсами [1] корабля. Вонь от людей, заключенных в тесных помещениях, была невыносимой. На верхнюю палубу выйти мы не могли, потому что стоял собачий холод, а корабль качало на почти постоянных штормовых ветрах, которые бушевали в Южной Атлантике. Удивительно, но из восьмидесяти четырех дней, проведенных САС в Фолклендской войне, пятьдесят четыре были проведены на кораблях и только тридцать — на суше.
Солдатам, вынужденным находиться на борту, было трудно понять, что происходит, мы получали очень мало информации о намерениях оперативной группы. Казалось, что мы бесцельно ходим вокруг, хотя в моем представлении адмирал Вудворд точно знал, что происходит. Тем не менее, отсутствие информации и бесцельный курс, в сочетании с тем, что мы бóльшую часть времени находились в закрытых помещениях, усиливали общее чувство дезориентации.
Мы боролись с этим, постоянно стараясь чем-то себя занять, и особенно составляя планы операций, в чем и преуспели. Каждый день мы проводили совещания с офицерами и сержантами подразделений. Командир, майор Делвес, подкидывал нам различные вводные, связанные с различными местами на Фолклендах, и мы должны были разработать жизнеспособные планы действий. Идея заключалась в том, чтобы заставить нас думать о любых возможных вариантах развития событий, которые могут возникнуть в ближайшие недели.
Где-то в начале мая командир отвел меня в сторону, и сказал, что у него есть для меня работа. Да еще какая…
В качестве пролога к одной из самых дерзких операций за всю войну, шесть военнослужащих эскадрона «B» САС должны были высадиться на парашютах в воды Южной Атлантики и подняться на борт «Гермеса». После этого, с борта авианосца они должны были подняться в воздух на вертолете «Си Кинг» и перелететь в Аргентину. Их задачей было обнаружить основной аэродром на острове Огненная Земля, с которого аргентинские самолеты должны были атаковать британские корабли и наземные части, как только мы высадимся на Фолклендах. Поскольку план был очень секретным и его подробности разглашались строго по необходимости, командир смог мне сказать только то, что после приземления в Аргентине шесть человек, один из которых был офицером, командовавший группой, покинут вертолет и пойдут пешком к своей цели. Несмотря на секретность, не понадобилось много времени, чтобы понять, что общий план заключался в том, чтобы патруль обнаружил аэродром и либо уничтожил аргентинские самолеты на земле, либо навел на него самолет С-130 с эскадроном «B» на борту для проведения операции, аналогичной рейду по спасению заложников, осуществленному в 1976 году израильтянами в Энтеббе, в Уганде. Это была операция, специально разработанная для Специальной Авиадесантной Службы — именно тот вид боевых действий, для проведения которых Полк был основан и в которых он всегда преуспевал. И каждый человек, которого я знал в эскадроне, отдал бы правую руку за то, чтобы принять в ней участие.
Моя роль заключалась в том, чтобы отправиться вместе с ними, однако после высадки патруля из шести человек под руководством офицера мне предстояло остаться на борту вместе с летчиками, которые должны были долететь на «Си Кинге» до близлежащего озера и затопить его там, поскольку расстояние до Огненной Земли от оперативной группы находилось на пределе дальности полета вертолета. Если нам удастся высадить патруль, а затем скрыть вертолет, я должен был доложить по радио прямо на «Гермес», что все прошло штатно, и после этого вывести летчиков Королевского флота, избежав захвата в плен, по маршруту эвакуации, который мне предстояло выбрать, в Чили, где нас должны были встретить ожидавшие там другие военнослужащие Полка. Чили, у которой были давние плохие отношения с Аргентиной из-за споров о территориальных водах, поддерживала тесные связи с Великобританией на протяжении всей войны и тайно оказывала различными способами материальную помощь. Генерал Аугусто Пиночет, президент Чили во время Фолклендской войны, поощрял дружескую помощь Великобритании, что во многом объясняет то отвращение, которое питают леди Тэтчер и многие британские ветераны той войны, к гонениям на стареющего генерала, осуществляемые в последнее время со стороны британского правительства.
На борту флагманского корабля меня, как и всех остальных участников операции, взвесили, — и разобрали вертолет «Си Кинг» почти до костей. Все, что не требовалось непосредственно для полета, — внутренняя обшивка, звукоизоляция, сиденья, лишняя проводка и оборудование, — все было снято с фюзеляжа, потому что если вертолету предстояло взять достаточно топлива для полета от авианосца на огромное расстояние в Аргентину, вес имел решающее значение.
По плану я должен был провести до двух недель, обеспечивая безопасность летчиков «Си Кинга», и, соответственно, я составил полевой рацион на это время для нас троих. Проверив в сотый раз свое оружие, боеприпасы и снаряжение для жизнеобеспечения, я тщательно подготовился к выполнению задания — хотя, если бы у меня появилась возможность, я бы предпочел оказаться в основном разведывательном патруле. К тому времени отобранные военнослужащие эскадрона «B» уже высадились на парашютах в море, были подобраны и размещены на борту другого военного корабля. В начале мая их перевели на борт «Гермеса», и все было готово к взлету той же ночью. Но затем в дело вступил закон подлости, и в самый последний момент меня сняли с задания. Очевидно, адмирал Вудворд решил, что я не понадоблюсь; летчики могли уйти в Чили самостоятельно, а если на «Си Кинге» будет на одного человека меньше, — значит, он сможет взять больше топлива.
С тоской я смотрел, как груженый вертолет поднимается с летной палубы и через несколько мгновений исчезает в темноте. Сказать, что я был несчастен, значит даже близко не описать мое всепоглощающее разочарование.
Несколько месяцев спустя мы, вместе со всем миром, узнали, что на крайнем юге Аргентины приземлился вертолет «Си Кинг» Королевского военно-морского флота — его обнаружили брошенным шестнадцатого мая. Никаких следов экипажа и пассажиров, если они вообще существовали, не было. Официальная версия гласила, что вертолет направлялся в Чили, но ошибся с местом посадки. Только шесть лет спустя я узнал, что на самом деле произошло во время той сверхсекретной операции в Аргентине.
В 1988 году мы были на учениях в Норвегии, где отрабатывали методы ведения войны в арктических условиях, когда я случайно снова встретил одного из летчиков вертолета «Си Кинг». Мы сразу узнали друг друга, и быстро стало ясно, что у этого человека огромная обида на САС. Когда нам удалось переговорить наедине, он сказал мне, что до сих пор испытывает отвращение к событиям того давнего утра.
Пролетев сотни миль в режиме светомаскировки и на низкой высоте, чтобы уклониться от вражеских радаров, после эпического, по любым меркам, полета он благополучно и незаметно прибыл на место высадки в Аргентине, и вызвал командира патруля, чтобы сообщить ему, что они достигли места назначения.
Однако офицер отказался принять то местоположение и потребовал, чтобы они еще раз облетели по кругу, чтобы подтвердить место высадки. Пилот «Си Кинга» снова повторил ему: «Да это точно оно! Вы здесь!» — и подчеркнул свою мысль, указав их местоположение на карте. Но командир патруля снова отказался в это поверить. «Ну уж нет, — сказал ему летчик, окончательно выбитый из колеи. — Вы должны убираться отсюда, нравится вам это или нет, потому что у меня заканчивается топливо». И посадил вертолет.
Насколько мне известно, после этого патруль САС просто взял азимут по компасу и направился на запад — на безопасную территорию Чили, откуда они в конечном итоге были репатриированы в Великобританию. Они не предприняли ни малейшей попытки обнаружить вражеский аэродром.
Что касается обоих летчиков, то они, как и было приказано, бросили вертолет в близлежащее озеро, где он должен был затонуть, «спрятав концы в воду» на все времена.
«Но все пошло не так, как задумывалось — сказал мне пилот. — Несмотря на пробитые в фюзеляже дыры, вертолет просто не тонул, поэтому мы оставили его полузатопленным». Предприняв попытку уничтожить доказательства своей тайной миссии, он затем со вторым пилотом пешком добрались до Чили, откуда их тоже репатриировали в Британию. Патруль САС даже не подумал задержаться, чтобы помочь уничтожить вертолет и вывести двух морских летчиков в безопасное место.
Когда были обнаружены обломки «Си Кинга», сразу же возникли предположения о тайном рейде британского спецназа в Аргентину. Но правительство полностью отрицало это, заявив, что у летчиков вертолета возникли проблемы с двигателем, в результате чего экипаж потерял ориентировку и совершил аварийную посадку в Аргентине, приняв ее за соседнюю страну. Поскольку Огненная Земля разделена между Чили и Аргентиной с севера на юг примерно пополам, это выглядело достаточно правдоподобным — даже если вертолет находился на поразительно большом расстоянии от кораблей оперативной группы.
Шесть лет спустя тот вертолетчик все еще был не просто зол, но и испытывал абсолютное отвращение к тому, что произошло. Я не виню его за такие чувства. Он со своим напарником рисковали жизнью, чтобы доставить патруль в Аргентину, а потом люди из Полка так жестоко их «кинули».
Долгое время я считал, что хотя отбор в САС может быть самым жестким в мире, он не говорит вам всего, что нужно знать о человеке. Только его действия в бою покажут вам, каков он на самом деле. Люди из патруля эскадрона «В» упустили шанс всей своей жизни. У них была возможность не только уменьшить британские потери и, возможно, сократить продолжительность войны, нанеся серьезный удар по аргентинским ВВС на земле, но и войти в историю как люди, совершившие самый дерзкий подвиг в современной войне. В этом и заключается суть Специальной Авиадесантной Службы — или должна заключаться.
Но тот патруль все испортил. Вместо того чтобы направиться к вражескому аэродрому, они помчались в Чили. Они даже не удосужились взглянуть на объект и оценить, насколько трудно будет успешно выполнить задание, решив прервать операцию, не сделав ни шагу в сторону опасной зоны. Каждый, кто читает это, может спросить: что случилось с девизом «Побеждает отважный»? [2] И вообще, можно ли надеяться на победу, если ты не готов проявить отвагу?
После последовавшего неизбежного расследования того, что пошло не так, офицер, командовавший патрулем, вполне справедливо подал в отставку. Сержанта, чья армейская карьера приближалась к концу, тихо отодвинули в сторону до истечения срока службы. Однако, на мой взгляд, ущерб, нанесенный Полку, оказался гораздо серьезнее, чем потеря двух его солдат.
Я слышал, как об этой операции — которая была детищем бригадного генерала де ла Бильера — люди говорили, что это самоубийство, полное безумие. Но после произошедшего, я думаю, что все было как раз наоборот, — мы знаем, что перелет, самая трудная и опасная часть операции, был успешным, и даже ограниченный удар оказал бы на аргентинцев глубоко деморализующее воздействие.
На протяжении многих лет я наблюдал, как слишком много людей получали повышенную зарплату и еще более повышенное вознаграждение за причастность к мистике САС, даже не пытаясь соответствовать ее идеалам и ожиданиям. В конце концов, они просто не обладали тем, что необходимо, и не были готовы платить свою дань, хотя многим из них удалось успешно завершить службу в Полку. Я считаю, что командование того патруля в Аргентине состояло именно из таких людей.
Я отдал бы абсолютно все, чтобы возглавить тот патруль, как и многие ребята, с которыми я работал. Победа стоила того, чтобы отважиться.
Эта операция оказалась невероятно дорогой только с точки зрения пожертвованного вертолета. Она также фактически вывела из войны двух очень смелых и умелых летчиков и патруль САС, поскольку в то время, когда оперативная группа готовилась к вторжению на Фолкленды и изгнанию оттуда незаконных оккупантов, они находились в Чили. И кто знает, сколько кораблей оперативной группы успели повредить или потопить аргентинские самолеты только из-за того, что патруль был отменен, — самолеты, которые в противном случае могли бы быть уничтожены на земле? Однако, помимо всего этого, потеря инициативы и влияние на моральный дух оказались для Полка, на мой взгляд, гораздо более дорогостоящими.
В Аргентине, если человек не мог стать гонщиком, то, скорее всего, следующим в списке его желаний было желание стать пилотом истребителя. Как показали дальнейшие события, там находились лучшие аргентинские летчики, очень храбрые люди, чье мужество и летное мастерство нанесли страшный урон оперативной группе.
Это был урок, который нам вскоре предстояло усвоить — и усвоить тяжелым путем.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Часть набора корпуса судна, поперечная балка, поддерживающая палубу.
[2] Англ. Who Dares Wins — девиз САС.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 24 окт 2022, 17:03 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1604
Команда: FEAR
Любопытная история. Честно и жестко.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 24 окт 2022, 22:25 

Зарегистрирован: 21 ноя 2020, 00:28
Сообщений: 401
Команда: Нет
Bjorn писал(а):
Любопытная история. Честно и жестко.


В треде про "Сквозь бушующее море" выложена и книга командира экипажа того вертолета.
Истина если не посередине, то несколько отличается. Мероприятие действительно отменил капитан из эскадрона "B", и действительно по надуманной причине поскольку якобы был не уверен, что их доставили точно.
Но дальше, все не так неблаговидно. Вертолет доставил группу до точки в Чили. Капитан предложил забрать вертолетчиков с собой. А вертолет взорвать тут же. Командир вертолета (экипаж, кстати три человека был, а не два) отказался так как хотел, лететь уже в третью точку и утопить вертолет как и планировалось. В уходе же с САС он не видел никакого смысла, поскольку они имели необходимую подготовку. В итоге же капитан попрощался, и оставил вертолетчикам два заряда взрывчатки.
Что интересно, САС и МО в целом, хранили эту историю в тайне, но когда решились озвучить, придумали и стали держаться версии, что операция была отменена потому, что вертолет был облучен аргентинской РЛС.


Вложения:
Screenshot_20221024-220253_EBookDroid.jpg
Screenshot_20221024-220253_EBookDroid.jpg [ 759.27 KiB | Просмотров: 2690 ]
Screenshot_20221024-220156_EBookDroid.jpg
Screenshot_20221024-220156_EBookDroid.jpg [ 703.09 KiB | Просмотров: 2690 ]
Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 25 окт 2022, 07:25 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Почему-то был уверен, что эту операцию отменили. Ан нет. Спасибо большое.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 25 окт 2022, 11:23 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Garul писал(а):
Bjorn писал(а):
Любопытная история. Честно и жестко.


В треде про "Сквозь бушующее море" выложена и книга командира экипажа того вертолета.
Истина если не посередине, то несколько отличается. Мероприятие действительно отменил капитан из эскадрона "B", и действительно по надуманной причине поскольку якобы был не уверен, что их доставили точно.
Но дальше, все не так неблаговидно. Вертолет доставил группу до точки в Чили. Капитан предложил забрать вертолетчиков с собой. А вертолет взорвать тут же. Командир вертолета (экипаж, кстати три человека был, а не два) отказался так как хотел, лететь уже в третью точку и утопить вертолет как и планировалось. В уходе же с САС он не видел никакого смысла, поскольку они имели необходимую подготовку. В итоге же капитан попрощался, и оставил вертолетчикам два заряда взрывчатки.
Что интересно, САС и МО в целом, хранили эту историю в тайне, но когда решились озвучить, придумали и стали держаться версии, что операция была отменена потому, что вертолет был облучен аргентинской РЛС.


Очень любопытно. То, что командир патруля отказался от выполнения задачи, понятно, но зачем в таком случае вертолетчику врать Рэтклиффу о том, что его бросили?


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 25 окт 2022, 11:53 

Зарегистрирован: 21 ноя 2020, 00:28
Сообщений: 401
Команда: Нет
Возможно, что кто-то из экипажа воспринимал, все это вот так в целом. Сквозь призму обиды. Чело явно затаил серьещную обиду на САС. Ну и очевидно, что истоиию Рэтклиффу рассказали бегло и небрежно. Взять хотя бы ошибку в количестве членов экипажа.
Опять же про бросили говорить странно, ибо окончательный план предусматривал самостоятельную эвакуацию летчиков. Летчики там были не абы какие, пусть не де-юре но де-факто это были пилоты ССО. Летали на сверхмалых, с использоаанием на ПНВ, первыми среди британцев (там оособенно подчеркивается важность уничтожения ПНВ, перед тем как бросить вертолет) выживанию и орентированию на местности они опять же обучались в САС.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 26 окт 2022, 22:51 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

Находясь на месте сигнальщика высоко над полетной палубой авианосца «Гермес», я наблюдал, как «Си Харриеры» заходят на посадку после удара по аргентинским позициям в Порт-Стэнли. Это были великолепные машины, в один момент мчащиеся на большой скорости к кораблю, а затем внезапно замедляющиеся в воздухе, тогда как сопла их реактивных двигателей поворачивались вниз, чтобы самолет завис, как вертолеты, прежде чем с какой-то неуклюжей деликатностью опуститься на палубу.
Один из «Харриеров» был покалечен вражеским огнем с земли, раздробившим его хвостовое оперение. Диспетчер на авианосце приказал летчику заходить на посадку последним, чтобы если его самолет разобьется и сгорит, обломки на летной палубе не помешали приземлиться другим самолетам. Я держал кулаки за бедного пилота, когда тот притормозил, чтобы зависнуть рядом с «Гермесом». Переваливаясь с боку на бок, пока он не оказался над полетной палубой, летчик опустил свой израненный самолет с таким грохотом, от которого задрожали плиты верхней палубы. Но он справился и устало вылез из кабины, потрясенный, но не взволнованный.
Именно тогда Брайан Ханрахан из Би-би-си сделал свою знаменитую радиопередачу с наблюдательной площадки над летной палубой. Из соображений безопасности ему не разрешили сообщать своим слушателям, сколько самолетов участвовало в налете на Порт-Стэнли, вместо этого он порадовал и военных цензоров, и своих слушателей замечанием: «Я пересчитал их всех при вылете и столько же насчитал на обратном пути». Это был блестящий способ заверить людей в Британии, что все наши самолеты благополучно вернулись домой.
Было первое мая 1982 года, и оперативной группе оставалось еще почти три недели до начала высадки, которая, как надеялись все, приведет к освобождению Фолклендов. Спецназовцам из САС, — возможно, даже больше, чем остальным военнослужащим, запертым на кораблях, — было практически нечем заняться. По утрам мы упражнялись в чтении карт или отмечали места высадки, чтобы использовать их при управлении авиацией. Мы тренировались со своим оружием и обсуждали все, что, по нашему мнению, нам могли поручить выполнить. Каждый полдень на борту корабля Ее Величества «Гермес» эскадрон «D» собирался в закрытом помещении под палубой в кормовой части корабля. То место было известно как «Отсек 2-С», потому что именно так было написано на стальных стенах, и оно было достаточно большим, чтобы вместить весь личный состав эскадрона стоя. Наши собрания длились около тридцати минут, и после их окончания мы были свободны до конца дня, который проводили за игрой в шахматы, скрэббл, в карты, или пытаясь где-нибудь прикорнуть.
По вечерам мы непременно оказывались в баре кают-компании главного старшины корабля. В Королевском флоте выдача спиртных напитков нормируется, и каждому старшине разрешалось употреблять только две пинты пива или три шота [1] в день. Однако, будучи гостями кают-компании, военнослужащие эскадрона могли пить столько, сколько хотели, поэтому каждый вечер перетекал в вечеринку, во время которой мы покупали напитки и передавали их своим флотским друзьям. Завязывали мы часа в три или четыре утра, совершенно разбитые, встречая утро хорошим ржачем и добротной выпивкой в чьей-нибудь каюте, после чего отправлялись спать. Имейте в виду, что оперативная группа жила и работала по времени «Зулу» — то есть по среднему поясному времени по Гринвичу, и в глубине Южной Атлантики это означало, что рассвет по нашим часам наступал не раньше одиннадцати или одиннадцати тридцати утра. А поскольку у большинства из нас не было привычной койки, то отправляться на поиски таковой мы не спешили. На самом деле, я не припомню, чтобы ложился в холодную постель в это время. Как и на «Плимуте» и «Энтриме» во время операций на Южной Георгии, чаще всего койка, которую я выбирал, освобождалась ее постоянным обитателем всего за несколько минут до того, как я туда забирался. Когда ее хозяин возвращался с вахты, он стукал меня по плечу и говорил: «Можно мне вернуть свою койку, приятель?», — и я вставал, спотыкаясь, и полусонный, шел искать другое место для сна.
Авианосец не был плавучим «Хилтоном», и, как и в любом замкнутом пространстве, набитом людьми, здесь всегда воняло прогорклым пóтом, несвежей едой и мокрыми носками, сохнущими на трубопроводах. Моряки следили за чистотой, но при таком количестве людей, зажатых в плохо вентилируемых стальных коробках, зачастую с конденсатом, стекающим по стенам, атмосфера под палубой имела вонючую выдержанность. Мы могли смириться с этими неудобствами, но как и в Дофаре или в Северной Ирландии, бóльшую часть времени нам было откровенно скучно, поэтому все были вынуждены ждать, пока разведка получит достаточно информации, чтобы обозначить нам следующую цель — что-то, что мы могли бы делать.
Как правило, ждать приходилось недолго.
Вечером в воскресенье, 2-го мая, мы, как обычно, сидели и выпивали в старшинской кают-компании, когда по громкой связи из ходового мостика раздался металлический, бесстрастный голос, сообщивший всем, что подводная лодка Королевского флота «Конкерор» провела торпедную атаку против аргентинского тяжелого крейсера «Генерал Бельграно». Все флотские парни начали кричать и радоваться. Какое-то время они пребывали в эйфории, но когда примерно через час пришло новое сообщение о том, что «Бельграно» потоплен, их грохот почти поднял палубу. Новость послужила поводом для грандиозной попойки, на которой вся команда корабля воспевала хвалу Королевскому флоту до небес. Все находились в приподнятом настроении, а уверенность в том, что нас ждет впереди, никогда не казалась такой незыблемой.
Полное счастье продолжалось до понедельника, но на следующий день, 4-го мая, когда мы находились на полпути к полуденному собранию эскадрона в «Отсеке 2-С», по корабельной трансляции внезапно прозвучала команда: «Свистать всех наверх! Свистать всех наверх!» [2]
Мы не знали, что, черт возьми, происходит, но все легли плашмя — что в том тесном помещении было весьма затруднительно сделать. Секунды спустя мы услышали грохот залпов дипольных отражателей и магниевых ракет, выпускаемых из пусковых установок корабля. (Дипольный отражатель состоит из тысяч полосок тонкой металлической фольги, предназначенной для отклонения и введение в заблуждение радиолокационных головок самонаведения на подлетающих ракетах, поскольку на любом радаре такие полоски выглядят как бесчисленные изображения; магниевые ракеты выделяют сильное тепло и запускаются для того, чтобы сбить с курса ракеты с тепловыми головками самонаведения и отвести их от реальных целей). Мы с тревогой ждали. Быть запертым в стальном помещении под палубой — не то, что может понравится любому солдату САС, но самое страшное — не знать, что происходит, и не иметь возможности что-либо предпринять. И все же после первой команды на ходовом мостике воцарилась полная тишина. Постепенно все расслабились, хотя корабль оставался в полной боевой готовности. Лишь спустя час или более, трансляция снова захрипела, когда из командного поста пришло сообщение о том, что аргентинский истребитель-бомбардировщик «Супер Этандар» запустил ракету «Экзосет», и что ракета направляется в нашу сторону.
И снова мы ждали. После, казалось, еще одного бесконечного часа голос из корабельной трансляции сообщил нам, что ракетой поражен эсминец «Шеффилд» проекта 42 и что его экипаж эвакуируется на другие корабли. Наше собрание распалось, и, не найдя ничего интересного, я достал из кармана куртки триллер в мягкой обложке — странно, но хорошо помню название книги: это было «Игольное ушко» Кена Фоллетта. [3] Сев на корточки на палубе в «Отсеке 2-С», я прислонился к окрашенной в серый цвет стальной переборке, избегая железных заклепок, которые пытались врезаться мне спину, и уселся читать.
Через час или около того в помещение вошел лысеющий коренастый мужчина лет сорока и расположился напротив меня. Унылая фигура в белом шерстяном пуловере, джинсах и темно-синих кроссовках не произнесла ни слова, а просто сидела, уставившись в пол. Время от времени я с любопытством поглядывал на него. Хотя он не произнес ни слова, я знал, что одежда на нем являлась стандартной формой, которую выдавали выжившим, а его собственная, должно быть, вымокла в море — возможно, из-за того, что ему пришлось покидать корабль.
Позже один из членов экипажа авианосца рассказал мне, что человек в одежде для выживших был кэптэном Сэмом Солтом, командиром корабля Ее Величества «Шеффилд». Когда он там молча сидел, склонив голову, он больше походил на избитого человека, чем на капитана военного корабля Королевского флота. Но к тому времени его корабль, современный ракетный эсминец, один из пяти кораблей проекта 42 в составе оперативной группы, был оставлен и дрейфовал, а дым все еще валил из зияющей дыры в его левом борту.
Пока я был рядом с ним, ни один из офицеров Королевского флота, находившихся на борту «Гермеса», не подошел туда, где он сидел в тихой задумчивости. Никто не пришел, чтобы выразить сочувствие или сказать: «Сожалею о твоем корабле, Сэм. Ты сделал все, что мог». Возможно, капитан Солт пришел в «Отсек 2-С», потому что хотел уединения, не знаю, однако мне по сей день кажется странным, что ни у кого из морских офицеров не нашлось слов утешения для него за тот час и около того, пока он сидел напротив меня, что никто из них не положил дружескую руку ему на плечо. Должно быть, это был момент самого низкого падения в жизни этого человека. Да, морские офицеры на «Гермесе» просто игнорировали его. Помню, я читал, что когда-то было время, когда капитан Королевского флота, потерявший свой корабль, не мог ждать пощады от Адмиралтейства. Это было давно, но, возможно, Королевский флот все еще страдает от такого устаревшего мышления.
«Шеффилд» стал первым кораблем, потерянным Королевским флотом в результате вражеских действий со времен Второй мировой войны. В тот вечер в старшинской кают-компании на борту «Гермеса» началась история его трагической гибели.
Во время нашего пребывания на «Гермесе», авианосец находился в степени готовности «Зулу», [4] что означало, что все водонепроницаемые люки были задраены. Когда любой из нас, моряков или солдат, проходил через люк в переборке, мы завинчивали или зажимали его за собой. Суть заключалась в том, что если корабль будет поражен и море ворвется внутрь, вода попадет только в определенные отсеки, а не затопит корабль до такой степени, что он может затонуть.
Мне сообщили, что «Шеффилд» нес дежурство по противовоздушной обороне в юго-западном углу оперативной группы, находившейся тогда примерно в сорока милях от юго-восточной оконечности Восточного Фолкленда. Однако в тот момент он находился в степени готовности, известном как «Янки», [5] что означало, что, в отличие от степени готовности «Зулу» на «Гермесе», люки были открыты. Когда ракета «Экзосет» попала в эсминец, огненный шар мгновенно пронесся по «Бирманской дороге» корабля.
На многих кораблях существует «Бирманская дорога» — коридор, который тянется по всей длине корабля от носа до кормы. [6] На кронштейнах, закрепленных на стальных переборках шеффилдской «Бирманской дороги», находилось противопожарное оборудование корабля. Раскаленный огненный шар охватил коридор по всей длине, мгновенно уничтожив все противопожарное оборудование и сделав практически невозможной борьбу экипажа за живучесть. В течение нескольких минут огонь пронесся по кораблю, как доменная печь, фактически оборвав жизнь эсминца. После четырех часов, проведенных в попытках справиться с огнем, капитан Солт неохотно отдал приказ покинуть корабль, так как пламя угрожало барабанной укладке для зенитных ракет «Си Дарт». Двадцать один человек погиб, а многие получили ранения, некоторые — страшные ожоги. Бóльшую часть экипажа снял подошедший фрегат «Эрроу» проекта 21; остальные, включая Солта, были сняты вертолетами «Си Кинг».
В тот вечер в старшинской кают-компании на «Гермесе» один старшина ходил и драматически восклицал: «Огненный шар… Огненный шар…» Возможно, он был в состоянии шока, хотя не понимаю почему, потому что он был просто членом экипажа авианосца и, конечно, не находился на борту «Шеффилда», когда в него попали. [7] Мы с заместителем командира эскадрона выпивали вместе в баре, пока торговец огненными шарами ходил взад-вперед, повторяя свои реплики. Мы смеялись — просто чокались своими стаканами, и даже подражали ему. Может быть, это покажется черствостью, но дело в том, что неминуемая смерть не была для нас чем-то новым. Мы теряли людей в бою, видели, как разбиваются вертолеты с друзьями и товарищами на борту. Для нас внезапная, часто насильственная смерть была обычным явлением.
В нашем деле мы понимаем, что нельзя иметь дело со смертью, не умея принимать ее последствия. Однако для флотских парней все было иначе, создавалось такое впечатление, что они не могли понять, как у аргентинцев хватило наглости уничтожить один из наших кораблей. И это несмотря на потопление двумя днями ранее «Генерала Бельграно», в результате которого погибло более 350 аргентинцев. Теперь же всем в оперативной группе дали понять, что мы являемся законной целью, и что у аргентинцев есть жало в хвосте. У них были средства и огневая мощь, и у них также была решимость воевать.
Потеря «Шеффилда» показала нам, насколько мы уязвимы для атак вражеской авиации и подводных лодок, находясь в Южной Атлантике. Кроме того, все мы теперь знали, что легче не станет, и что аргентинцы не собираются уходить.
Если потопление корабля Ее Величества «Шеффилд» было местью Аргентины за отвоевание Южной Георгии и потерю «Генерала Бельграно», то ответный ход оперативной группы был решительным, эффективным и не замедлил себя ждать. Довольно рано после прибытия оперативной группы на театр военных действий пилот самолета «Си Харриер», возвращавшийся с вылета на Гус Грин, сообщил, что во время пролета над островом Пеббл, — бесплодным участком суши у северного побережья Западного Фолкленда, — его бортовая аппаратура зарегистрировала облучение РЛС. Там находилось небольшое гражданское поселение, и было известно, что враг создал там внушительную передовую позицию. Решив, что сигнал может исходить от наземной радиолокационной станции, он отправился на разведку и обнаружил, что на острове есть грунтовая взлетно-посадочная полоса, которую аргентинцы расширяют.
Никто не знал, какую угрозу для кораблей вторжения или для сухопутных войск, которые, как планировалось еще тогда, должны были высадиться в заливе Сан-Карлос на Восточном Фолкленде может представлять взлетка на острове Пеббл. Однако, как только возникло подозрение, что на острове установлен радар, это место стало представлять очень серьезную угрозу. Адмирал Вудворд полагал, что РЛС будет в состоянии обнаружить основные силы британского флота, когда тот будет находиться вне зоны действия радаров на аргентинском материке или на Восточном Фолкленде, а сам грунтовый аэродром находился всего в нескольких минутах полета от предполагаемого места высадки основных сил десанта, даже для поршневых штурмовиков.
Хотя на любой карте мира Фолклендские острова кажутся просто пятнышками, их площадь составляет 4700 квадратных миль — примерно столько же, сколько у Северной Ирландии. Расстояния между населенными пунктами велики, и за пределами города Порт-Стэнли население малочисленно, на Западном же Фолкленде его еще меньше. Остров Пеббл — это узкая полоса земли длиной около двенадцати километров, на восточном конце которой находится поселение овцеводов и грунтовая взлетно-посадочная полоса. В самом узком месте ширина пролива, отделяющего остров от северного побережья Западного Фолкленда, составляет всего около 500 метров.
По некоторым данным, на острове находилось от шестидесяти до семидесяти аргентинских военнослужащих, — инженеров, геодезистов, техников по обслуживанию РЛС и охраны. Там же находилось несколько гражданских лиц, которых противник мог держать в заложниках. Именно поэтому более ранний план бомбардировки взлетно-посадочной полосы был отвергнут, — мы не хотели, чтобы кто-то из жителей острова пострадал, и меньше всего хотелось, чтобы это случилось в результате действий британцев. Это было не то, ради чего мы проделали весь этот путь.
Однако некоторые данные нашей разведки противоречили друг другу: по другим сведениям, аргентинские инженеры могли готовить новую взлетно-посадочную полосу для приема легких штурмовиков «Аэрмакки», которые, помимо прочего вооружения, были оснащены ракетами «Кингфишер» класса «воздух-поверхность», что делало их реальной угрозой для любых сухопутных сил, как только они окажутся на берегу. Но какой бы ни была правда в этих сообщениях, было совершенно очевидно, что кому-то было жизненно необходимо выяснить, что происходит на острове Пеббл.
Этим «кем-то» оказался эскадрон «D» 22-го полка Специальной Авиадесантной Службы. Два патруля по четыре человека из лодочной роты во главе с командиром роты капитаном Тедом должны были отправиться на берег на надувных лодках, чтобы внимательно изучить остров. Однако погода к тому времени настолько ухудшилась, что операция была отменена. Вместо этого в ночь с 11-е на 12-е мая патрули были переброшены на Западный Фолкленд вертолетом «Си Кинг» по воздуху. Им было приказано подобраться как можно ближе к аэродрому, и, оставаясь необнаруженными, оборудовать скрытые наблюдательные посты, передавая по радио информацию, которая позволила бы руководителям оперативной группы разработать правильный план атаки.
Спецназовцы взяли с собой два мешка длиной по пять футов, в каждом из которых находилось разборное каноэ «Клеппер». После высадки на Западном Фолкленде они залегли до наступления темноты, а затем «перешли» — слово, которое в САС (и у парашютистов) означает то же, что и «рвануть» в Королевской морской пехоте [8] — через весь остров, пока не достигли точки, расположенной ближе всего к острову Пеббл. С собой они несли в мешках разобранные каноэ.
«Клепперы» собираются из ивовых рам, которые после сборки обтягиваются резиновой «кожей». Умелые руки могут собрать их за несколько минут, а лодочные роты Полка отличаются особым мастерством. В кромешной тьме патрули переплыли на веслах через пролив и причалили к острову. Затем, пока один патруль охранял спрятанные лодки и маршрут отхода, Тед и трое других разведчиков отправились к взлетно-посадочной полосе, переползая по земле, на которой едва хватало укрытия, чтобы спрятать кролика. На самом деле растительность была настолько скудной, что для того, чтобы избежать обнаружения в светлое время суток, им приходилось лежать совершенно неподвижно в слоновой траве. Учитывая близкое расположение гораздо более крупных сил противника, они постоянно находились в опасности быть замеченными и атакованными, что почти наверняка поставило бы под угрозу любую последующую атаку на полевой аэродром.
Около одиннадцати часов утра 15-го мая командир лодочной роты передал сообщение, которое войдет в анналы Полка. Переданное кодом Морзе, после расшифровки оно гласило: «Одиннадцать самолетов, повторяю, одиннадцать самолетов. Уверен, настоящие. Эскадрон атакует сегодня вечером».
Сроки были очень сжатыми — очевидно, Тед считал дело не терпящим отлагательств. В свете этого командир эскадрона и старшие штабные офицеры собрались вместе и решили, что любая атака на самолеты на аэродроме на острове Пеббл должна быть завершена к 07:00 следующего дня, чтобы у подразделений было достаточно времени для эвакуации на вертолетах. Причина этого заключалась в том, что корабли оперативной группы приближались к островам ночью, но с рассветом, примерно после 11:00, уходили в Южную Атлантику, чтобы не подвергаться воздушным атакам. По мере того, как они уходили от опасности, увеличивалось и расстояние, которое вертолеты должны были преодолеть, чтобы вернуться на корабли.
План начал давать сбои с самого начала. Из-за плохих погодных условий, а также из-за того, что «Гермес» неправильно рассчитал время своего выхода на позицию ожидания в восьмидесяти милях от берега, чтобы остров Пеббл оказался в зоне досягаемости корабельных вертолетов, операция начала запаздывать почти с самого начала. Плохая погода Южной Атлантики оправдала свою репутацию, и авианосцу пришлось идти при сильном встречном ветре и крепчающем море. Передвигаться на борту было рискованно, а это означало, что технические бригады не успеют своевременно подготовить к вылету «Си Кинги», стоявшие в ангарах. После того как они были готовы, возникли новые задержки, пока машины поднимали на полетную палубу для взлета.
Вертолеты поднимались из ангара «Гермеса» на полетную палубу огромными подъемниками, поскольку все летательные аппараты, как «Си Харриеры», так и «Си Кинги», когда они не летали, постоянно находились под палубой. Настроение и атмосфера в эскадроне «D» были напряженными, все рвались в бой. К тому времени наши лица были закамуфлированы кремом, и мы находились во всеоружии. Каждый военнослужащий САС, который должен был участвовать в налете, имел при себе винтовку M-16 с тремя запасными магазинами, прикрепленными к прикладу, и еще от двухсот до четырехсот 7,62-мм патронов для пулеметов GPMG в лентах. Все несли по две минометные мины, одну осколочно-фугасную и одну с белым фосфором, которые мы должны были выпустить по противнику, когда достигнем минометных позиций, оборудованных рядом с аэродромом. Несколько парней также несли LAW — легкие противотанковые гранатометы M72, которые чрезвычайно эффективны против самолетов на земле.
Адреналин в организмах бурлил, подобно огненным рекам, обеспечивая нам огромный прилив сил. Сорок пять вооруженных до зубов спецназовцев поднялись на борт «Си Кингов»; с нами также отправилась группа огневой поддержки из 148-й батареи 29-го полка Королевской артиллерии, задачей которой было корректировать огонь 4,5-дюймовых корабельных орудий с моря. Все мы расположились на ангарной палубе, и в конце концов «Си Кинг», на котором должна была лететь моя рота, подняли на полетную палубу. Двигатели вертолета взревели. Мы прождали на палубе не менее пятнадцати минут, пока нам не сообщили, что у одного из «Си Кингов», перевозившего другую роту, возникли технические неполадки и его придется заменить. В общей сложности это заняло более часа, сократив планируемое время нашего пребывания на острове до совершенно неприемлемого уровня, поскольку весь план был основан на расстоянии между «Гермесом» и островом Пеббл и дальности полета «Си Кингов», что делало расчет времени абсолютно критичным фактором.
Наконец, мы взлетели и полетели над морем на малой высоте, сохраняя светомаскировку, изредка замечая мимолетные проблески волн внизу. Я никогда не испытывал такого всплеска адреналина. Участие в крупнейшем рейде САС со времен Второй мировой войны было событием, которое я ни за что бы не пропустил, — особенно если вспомнить, что я должен был вернуться в учебный зал в Бирмингеме, где заканчивал двухлетнюю стажировку в качестве инструктора.
Пилоты военно-морского флота были великолепны, они взлетали в темноте и, несмотря на сильный ветер, летели на высоте всего сорока или пятидесяти футов над волнами, чтобы уклониться от радиолокационного поля противника. Однако, несмотря на все их усилия, когда они высадили нас в трех милях от взлетно-посадочной полосы, из-за ужасной погоды мы уже отставали от графика на час. По нашим расчетам, чтобы добраться до нашей цели потребуется еще около двух часов.
При высадке нас встретил капитан Тед, командир лодочной роты, и его люди. Последние четыре дня они провели на острове Пеббл, наблюдая за противником и оставаясь незамеченными; теперь их задачей было вывести нас на цель. Тед проинструктировал командира эскадрона и «хэдсхэдов» каждой роты. По окончании инструктажа нам сказали, что это не ночь для тактических перемещений, и вместо этого мы должны подорвать задницы и как можно быстрее добраться до цели, поскольку в противном случае у нас не останется достаточно времени для выполнения задания и встречи с вертолетами до того, как последние вернутся на «Гермес». По плану, мобильная рота должна была атаковать стоянку одиннадцати самолетов на земле и уничтожить их зарядами пластичной взрывчатки. Авиадесантной роте было поручено блокировать поселение, а горная рота должна были находиться в резерве у минометной позиции, откуда они могли бы мгновенно отправиться на помощь любым войскам, которые могут оказаться в беде.
Мобильной ротой, где я находился, командовал капитан Пол, его замом был штаб-сержант Боб; я был третьим в порядке старшинства. Учитывая местность и темноту, мы вышли довольно бодро, однако этого оказалось недостаточно, поскольку, казалось, все было против нашего передвижения. Поверхность острова представляла собой в основном торф, губчатый материал, который затруднял ходьбу, особенно в темноте. Кроме того, там было много заборов и стен, которые нужно было преодолевать — именно то, что и можно было ожидать от поселения овцеводов.
Понимая, что драгоценное время потеряно, командир эскадрона решил ускорить марш, перестроив нас в колонну по одному. В результате, вместо того чтобы соблюдать порядок патрулирования, который обычно предполагает скрытное приближение к объекту, мы часто переходили на бег. Но подходя к стене или забору, мы выполняли «порядок преодоления препятствий», который предписывал, чтобы каждого человека, который преодолевал помеху, прикрывали другие, и это нас значительно замедляло.
При движении в вытянутой колонне солдат впереди отвечает за солдата сзади. Если он видит человека впереди и сзади себя, то все в порядке. Такова теория, но мы не знали, что пока мы старательно преодолевали препятствия, командир эскадрона и другие роты перепрыгивали стены и заборы и мчались к цели, как угорелые.
По итогу мы неизбежно потеряли связь с ротой впереди. Они двигались намного быстрее нас, и вскоре человек во главе нашей роты уже не мог развидеть крайнего человека из роты впереди. Если идти ночью по пересеченной местности, то можно просто раствориться в темноте, а если цепь разорвется, то можно и потеряться. В кромешной тьме мы ничего не могли разглядеть, даже через свои ночные прицелы, поэтому единственным средством связи с передовыми подразделениями была рация, которую нес связист. Когда капитан Пол понял наше затруднительное положение, он связался по радио с командиром эскадрона, который находился где-то впереди нас в темноте, и попросил его навести нас на себя. Командир эскадрона ответил по радио, что у него нет времени нас ждать — если мы не догоним его к моменту прибытия на пункт встречи, мы должны будем остаться в резерве у минометной позиции, то есть выполнять задачу, изначально поставленную перед горной ротой.
Мы его не догнали. Однако перед тем, как покинуть «Гермес», был согласован план действий на случай нештатных ситуаций. Согласно ему, если с мобильной ротой что-то случится до того, как мы достигнем цели, то подхватить эстафету и возглавить атаку должна была горная рота. У ее военнослужащих было достаточно взрывчатки, чтобы выполнить задание.
Достигнув минометной позиции, мы поняли, что свою основную роль в атаке мы потеряли, и были почти вне себя от гнева и разочарования, понимая, что нас низвели до уровня статистов.
Оглядываясь назад, можно сказать, что ротному сержанту следовало выделить кого-нибудь в качестве головного разведчика. Капитан Пол был хорошим офицером и старался все делать правильно, и в том, что образовался разрыв в походном порядке, не было его вины, потому что в ту ночь был туман, который постоянно то появлялся, то исчезал. Что еще хуже, мы были единственной ротой, за которой не закрепили бойца лодочной роты в качестве проводника — ошибка, поскольку к тому времени они знали дорогу к полевому аэродрому и обратно лучше, чем тыльную сторону ладони.
Тем не менее, оправданий быть не может. Задержка прибытия мобильной роты к объекту стала результатом некомпетентности, и этого не должно было случиться. Однако важно помнить, что Полк не является непогрешимым. Мы иногда совершаем ошибки, и в этом отношении САС похож на любой другой полк, и его солдаты не застрахованы от того, чтобы иногда ошибаться, особенно в суматохе войны.
Атака началась в 07:00 по Гринвичу, когда в нескольких милях от берега открыли огонь 4,5-дюймовые орудия корабля Ее Величества «Глэморган». Ориентируясь на координаты, указанные группой огневой поддержки, и основываясь на информации, полученной от лодочной роты, артиллеристы эсминца нанесли точный удар, обстреливая аргентинские позиции, но тщательно избегая домов островитян. Тут же начал стрелять наш миномет, и фосфорные мины с грохотом полетели, превратив ночное небо в почти дневной свет. Затем горная рота под командованием Джона Гамильтона, отправилась уничтожать самолеты, которые были разбросаны вдоль всей длинной взлетно-посадочной полосы.
Разделившись на семь «двоек» и неся подрывные заряды, бойцы также разносили в клочья стоявшие самолеты с помощью своих пулеметов и гранатометов LAW, — не самое простое занятие, ведь военные самолеты созданы для того, чтобы противостоять пулям. Это совсем не похоже на фильмы, где самолеты взрываются, когда пуля попадает в топливные баки, но в мире существует много вещей, которые не похожи на кинофильмы — например, высококвалифицированные солдаты, заблудившиеся на крошечном острове, будто кучка начинающих бойскаутов.
Это была гонка со временем. Мало того, что налет начался с опозданием, нам нужно было вернуться в точку высадки вовремя, чтобы «Си Кинги» успели нас забрать. Они не могли рисковать и ждать нас, потому что с наступлением рассвета они либо превратятся в «сидячих уток» для вражеских истребителей, либо «Гермес» к тому времени окажется вне зоны их действия.
Тем временем на полевом аэродроме быстро стало ясно, что аргентинцы фактически оставили попытки спасти самолеты и залегли на дно, заботясь о собственной безопасности и почти не открывая огня. Один храбрый вражеский офицер и один из его солдат все же попытались остановить нападавших, открыв по ним огонь, но были быстро уничтожены. Тогда горная рота начала использовать те немногие подрывные заряды, которые у них были, чтобы разрушить оставшиеся самолеты. Чтобы добраться до крыльев некоторых машин, им приходилось вставать друг другу на плечи; как только первый человек забирался наверх, он наклонялся вниз и подтягивал за собой другого. Двухместные турбовинтовые штурмовики «Пукара» были самыми высокими самолетами и доставляли группам уничтожения больше всего хлопот.
К этому времени предрассветное небо стало оранжевым от пожаров, бушевавших на топливном складе аргентинцев, по которому били орудия «Глэморгана». Затем артиллеристы эсминца нашли полигон в виде вражеского склада боеприпасов и разнесли его вдребезги. Когда последние заряды разнесли в клочья последний самолет, эскадрон начал отходить.
Когда атака закончилась, мы все перегруппировались у минометной позиции, заняв круговую оборону. Я все еще злился из-за того, что случилось с моей ротой, но, по крайней мере, потерь в эскадроне почти не было. Один человек был контужен взрывом мины, которую аргентинцы подорвали прямо перед тем, как мы покинули взлетно-посадочную полосу, а другого посекло осколками, однако его раны не помешали ему выполнять свою работу.
Несмотря на всю ярость по поводу того, что мы пропустили главное действие, я все же испытывал чувство гордости и восторга от осознания того, что ребята успешно выполнили задание. Командир эскадрона и капитан Тед спланировали рейд в совершенстве. Ничто не было оставлено на волю случая или упущено из виду, и результатом стал триумфальный успех.
Пока мы ждали, вдруг из ниоткуда появились четыре вертолета «Си Кинг», летевших строем, прижимаясь к земле. Это было удивительное зрелище. Они приземлились одновременно. Согласно боевого порядка, в котором они приземлились, мы все знали, в какой вертолет садиться, и через тридцать секунд все уже были в воздухе. Через два с половиной часа после первого выстрела мы снова оказались на борту «Си Кингов» и возвращались в море.
Позади нас на взлетно-посадочной полосе лежали обломки шести штурмовиков «Пукара», легкого транспортного самолета «Шорт Скайвэн» и четырех учебных «Менторов». Корабельная артиллерия расправилась с остальными вражескими объектами с таким результатом, что казалось весь остров Пеббл горит. Должно быть, это была самая теплая погода в тех местах за последние несколько миллионов лет.
За десять минут до того, как мы достигли авианосца, было еще темно, но к тому времени, когда мы сошли на палубу, уже рассвело — настолько критическим был фактор времени. Наши «Си Кинги» доставили нас обратно на летную палубу флагманского корабля как раз к завтраку. Новости об успехе операции, прошедшей практически без потерь, дошли раньше нас, и моряки, которые с момента нашего появления на борту проявляли к нам только доброту, не могли сделать для нас бóльшего. В тот вечер в кают-компании главного старшины они поздравили нас за рюмкой, понимая теперь, чем на самом деле мы занимаемся в САС, когда не ржем, не шутим и не пьем пиво. Но важно было не только это, — все, от самого старшего морского офицера до самого младшего по званию матроса, знали, что, работая вместе, моряки, солдаты, морские пехотинцы и летчики оперативной группы могут выбить семь видов ада из любого врага. Что касается нас, то у нас была отличная ночь, и было замечательно снова встать на сушу, пусть даже всего на несколько часов.
На острове Пеббл теперь не осталось ничего, что могло бы помешать высадке британцев в заливе Сан-Карлос. Операция увенчалась огромным успехом. Помимо захвата Южной Георгии почти тремя неделями ранее, это была первая крупная операция против врага на суше, которая с триумфом показала, на что способен Полк.
Прежде всего, мы нанесли огромный удар по моральному духу аргентинцев и одновременно значительно подняли боевой дух оперативной группы. Пусть даже некоторых из нас во время этого и перепутали…

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Шот (англ. short) — рюмка крепкого спиртного на один глоток.
[2] Команда на флоте для срочного вызова экипажа корабля на верхнюю палубу для общей работы, боя и т.п.
[3] Eye of the Needle by Ken Follett.
[4] Z (Zulu) state — готовность №1, по-боевому.
[5] Y (Yankee) state — готовность №2, по-походному.
[6] Флотский жаргон, отсылка на бирманскую дорогу, проходившую из Бирмы в Китай, по которой во время Второй мировой войны союзники снабжали силы Чан Кайши в Китае.
[7] Летящая противокорабельная ракета была замечена двумя лейтенантами, находившимися на ходовом мостике «Шеффилда» за шесть секунд до попадания. Они только успели крикнуть: «Огненный шар!» и «Ракетный удар по кораблю!»
[8] Сленговые слова tabbing (САС и парашютисты) и yomping (морская пехота) означают одно и то же — совершать марш-бросок с полной выкладкой на максимальную дистанцию.


Последний раз редактировалось SergWanderer 27 окт 2022, 11:10, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 27 окт 2022, 06:29 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
"в слоновьей траве." - мне кажется, тут что-то не так. :)


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 27 окт 2022, 10:20 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Цитата:
легких штурмовиков «Аэрмакки»


Итальянская фирма называется "Аэромаччи".

Цитата:
для пулеметов GPMG


Общепринятое обозначение - "единый пулемет".

Цитата:
превратятся в «сидячие утки»


Наверное все-таки в "сидячих уток". Вряд ли вы имели в виду медицинский сосуд для справления малой нужды? ;)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 27 окт 2022, 10:35 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
manuelle писал(а):
"в слоновьей траве." - мне кажется, тут что-то не так. :)


Ну, у автора так и идет - elephant grass.... Возможно, автор имел ввиду просто высокую траву...


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 27 окт 2022, 10:43 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Den_Lis писал(а):
Цитата:
легких штурмовиков «Аэрмакки»


Итальянская фирма называется "Аэромаччи".

Цитата:
для пулеметов GPMG


Общепринятое обозначение - "единый пулемет".

Цитата:
превратятся в «сидячие утки»


Наверное все-таки в "сидячих уток". Вряд ли вы имели в виду медицинский сосуд для справления малой нужды? ;)


Прошу простить великодушно, но в итальянском языке ch / cch перед i / e читается как "к", например "маккина" (macchina), "дзуккеро" (zucchero). Поэтому фирма называется "Аэрмакки" (Aermacchi). Это я говорю как человек, итальянским владеющий в совершенстве :D

По остальному согласен, принимается, но подправлю уже в итоговом переводе.
По Хейни - не брались еще за вычитку?


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Питер Рэтклифф. Глаз бури
СообщениеДобавлено: 27 окт 2022, 10:45 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
SergWanderer писал(а):
manuelle писал(а):
"в слоновьей траве." - мне кажется, тут что-то не так. :)


Ну, у автора так и идет - elephant grass.... Возможно, автор имел ввиду просто высокую траву...


Только наиболее употребимое название для нее все-таки "слоновая трава": http://ecosystema.ru/07referats/cultrast/070.htm

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 124 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 15


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Theme created StylerBB.net
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB