ПРОЛОГ
Когда Марван аль-Шехки развернул над Трентоном, штат Нью-Джерси, рейс 175 авиакомпании «United Airlines» на северо-восток, [1] и направил угнанный «Боинг-767» в сторону Манхэттена и уже горящего Всемирного торгового центра, командующий главными контртеррористическими силами Соединенных Штатов заканчивал свой визит в посольство США в Будапеште. [2] В венгерской столице стоял полдень 11 сентября 2001 года, и генерал-майор Сухопутных войск США Делл Дейли, глава Объединенного командования специальных операций (ОКСО), только что проинформировал высокопоставленных сотрудников посольства о проведении крупных, но строго засекреченных учений под кодовым названием «Пещера шакала», которые его ведомство организовало по всей Европе. [3] Операция «Пещера шакала» представляла собой «совместные учения по боеготовности» (или JRX), одни из нескольких, которые ОКСО (или JSOC, произносится как «джей-сок») проводило ежегодно. Как и большинство подобных учений, они были включены в состав еще более масштабных маневров под кодовым названием «Эллипс», проводимые одним из четырехзвездочных региональных командований, в данном случае Европейским командованием, Вооруженных сил США. [4] Некоторые сотрудники ОКСО рассматривали совместные учения по боеготовности как важную возможность для отработки критически важных задач, другие же считали их контрпродуктивной тратой времени, предназначенной главным образом для оправдания бюджета ОКСО, который на протяжении двух десятилетий неуклонно разрастался. Рожденное на обломках операции «Орлиный коготь» 1980 года, — неудачной попытки Соединенных Штатов спасти своих заложников в Иране, — Объединенное командование специальных операций было создан в том же году, чтобы предоставить Соединенным Штатам постоянно действующий штаб, который мог бы проводить аналогичные операции в будущем. И хотя с тех пор его мощь, размеры и влияние значительно возросли, к 11 сентября 2001 года Командование ограничивалось незначительным присутствием на военной арене США, с узко ограниченным набором обязанностей, который включал в себя планирование и проведение краткосрочных контртеррористических миссий, операций по обеспечению нераспространения оружия массового уничтожения и очень мало чего еще. Учения ОКСО, проводившиеся в тот сырой, пасмурный день в Венгрии [5], вполне соответствовали нишевой роли Командования на рубеже веков. Условным противником на этих учениях была гибридная сила, объединявшая в себе элементы международной организованной преступности и терроризма и занимавшаяся торговлей оружием массового уничтожения, или «неподконтрольным ядерным оружием». [6] Для проведения учений передовой штаб ОКСО был разделен между Тасаром, [7] — военным аэродромом в 150 километрах к юго-западу от Будапешта, — и Тузлой в Боснии, [8] последним пережитком недавней истории Командования, охотящегося за балканскими военными преступниками. Поддержку силам ОКСО оказывали венгерские военные, а также личный состав 10-й группы Сил специального назначения Сухопутных войск США, с которой Командование сблизилось после многих лет совместной работы на Балканах. [9] Одна из целей учений состояла в том, чтобы подтвердить концепцию, называемую «операции передовых сил» (АФО). Такое же название носил и недавно созданный отдел в штабе ОКСО. [10] Истоки АФО лежали в группе оперативной поддержки 1-го отряда специального назначения Сухопутных войск «Дельта», [11] — одного из нескольких секретных «специальных подразделений», находившегося в подчинении Командования. (Второе подразделение такого рода, 6-я группа «морских котиков» ВМС, вело условную разведку хорватского порта Дубровник, откуда условный противник пытался вывезти на лодке ядерный материал). [12] Группа АФО выполняла миссии, определенные в рамках этих учений: глубокая разведка, зачастую под прикрытием, чтобы подготовить путь для возможного проведения операций «прямого действия» — уничтожения или захвата — более крупными силами. Для выполнения этих задач группа могла привлекать операторов из любого подразделения, которое подчинялось ОКСО. [13] Во время операции «Пещера шакала», за тайную работу АФО в значительной степени отвечала группа оперативной поддержки, или ОСТ, которая впервые применила эту концепцию в ОКСО. Роль операторов ОСТ состояла в том, чтобы выявить цели — людей условного противника, позволив более многочисленным — но все еще «малозаметным» — силам прибыть в гражданских фургонах с бесшумным оружием и захватить или уничтожить их. [14] Цель такого рейда состояла в том, чтобы «войти и выйти, не привлекая слишком много внимания, и иметь возможность предоставить правдоподобное опровержение местному правительству», — заявил источник в «Дельте». «Мы выслеживали “террористов”, — сказал офицер штаба ОКСО. — Это были действительно крупные учения по выслеживанию противника, а затем [мы] приводили штурмовое подразделение, чтобы обнаруженную цель уничтожить». Этим штурмовым подразделением был эскадрон отряда «Дельта», один из трех наземных эскадронов отряда. Эскадрон и небольшая штабная группа «Дельты» прилетели накануне с базы ВВС Поуп, штат Северная Каролина, на двух массивных транспортных самолетах ВВС С-17 «Глоубмастер-III». Самолеты все еще стояли на летном поле в Тасаре, где ОКСО разместил свой объединенный оперативный центр (или JOC, произносится как «джок»). [15] (постоянно действующий штаб ОКСО находился в Поупе, рядом с пунктом постоянной дислокации «Дельты» в Форт-Брэгге.) [16] Другие участники учений отправились в Венгрию разными маршрутами. Личный состав ООЦ летел на своих собственных самолетах — двух «старлифтерах» C-141, называемых J1 и J2 или, в совокупности, «птицами Джей-алерт», тогда как операторы ОСТ, находящиеся в центре этих учений под прикрытием, летели коммерческими рейсами и использовали фальшивые удостоверения личности и паспорта, чтобы проникнуть в Европу. Некоторые из них также выходили на позиции, используя тайное подразделение ВВС, известное в ОКСО как «Тактическая группа “Серебряная”». В нем эксплуатировались различные гражданские самолеты, от небольших турбовинтовых бортов до «Боингов-727», что позволяло скрыть военный характер своих миссий. [17] К полудню 11 сентября учения лишь начались. Как и большинство подобных учений, это было разработано для обучения как можно большего числа структурных подразделений ОКСО. Все это обязательно требовало продуманного сценария и взаимодействия множества «движущихся частей». Когда первый самолет врезался во Всемирный торговый центр, еще один С-17 только что приземлился в Тасаре, неся внутри себя четыре небольших вертолета «Литтл Берд», принадлежащих 160-му авиационному полку специальных операций, — воинской части, созданной, как и ОКСО, вслед за операцией «Орлиный коготь». Два вертолета MH-47E «Чинук» из состава того же полка уже прибыли ранее на неповоротливом транспортном корабле ВВС С-5 «Гэлэкси», который со своим 75-метровым фюзеляжем был почти на 50 процентов длиннее самолета С-17. Самолет с «Маленькими Птичками» вырулил в удаленную часть аэродрома, чтобы те, кто был на борту, могли выполнить распоряжение Дейли не разгружать крошечные ударные вертолеты — используемые для обеспечения операций «Дельты» — в местах, где их мог увидеть персонал, не входящий в состав ОКСО. Остальная часть 160-го полка, принимавшая участие в учениях — в основном, вертолеты MH-60K и MH-60L «Блэк Хок» (в варианте ударных вертолетов, а не транспортных или многоцелевых) во главе с подполковником Кевином Мангумом, командиром 1-го батальона полка, — вышла из Роты, военно-морской базы на юге Испании. Оттуда экипажи 160-го полка должны были вылететь с 6-й группой «морских котиков» на борту для отработки штурма корабля в Средиземном море. [18] Тем временем, сотрудники ОКСО и «Дельты» обустраивались в своих временных помещениях, располагавшихся в конце рулежной дорожки на аэродроме Тасар времен холодной войны, расположенном в венгерской сельской местности. В то время как эскадрон «Дельта», как обычно, размещался в паре больших палаток — желто-белом «цирковом шатре», в котором разместился оперативный центр эскадрона, и более обычной «праздничной палатке», в которой операторы хранили свое снаряжение и отдыхали [19], — штабные подразделения заняли старое советское здание, которое было явно лучше по сравнению с палатками, обычно используемыми в Командовании. Каждому подразделению и каждому отделу ОКСО было выделено помещение для использования в качестве оперативного центра или группы связи и взаимодействия. Сам «Джок» располагался в большой комнате в конце коридора. [20] В то время как сотрудники ОКСО носили свою армейскую униформу, операторы «Дельты» на аэродроме работали в футболках и спортивных шортах или другой гражданской одежде. Несколько операторов ОСТ и один или два сотрудника «Дельты» уже были на выходе и работали в гражданской одежде, выслеживая «террористов» в центре Будапешта. [21] Используя небольшие спутниковые радиостанции, эти эксперты по городской разведке уже передали цифровые фотографии крыш, дверей, окон и других потенциальных точек входа на объектах, что позволило операторам штурмовых групп в Тасаре выяснить точное количество и тип подрывных зарядов, необходимых в каждом конкретном случае. [22] Условных террористов изображали оперативники из Службы агентурной разведки, тайной шпионской сети Министерства обороны, приехавшие из других европейских стран и Соединенных Штатов. В этом не было ничего необычного. ОСТ и другие подразделения ОКСО, которые выполняли подпольную работу, часто использовали оперативников этой тайной службы в качестве условного противника и наставников в учениях, где необходимо было отрабатывать операции с частичной или полной легализацией и действия под прикрытием. [23] Когда совещание в посольстве закончилось, Дейли и его старший советник, главный сержант-майор Сухопутных войск Майк Холл, выходили из конференц-зала, болтая с майором Джимом Ризом, офицером «Дельты», которого назначили оперативным офицером АФО. Желая принести что-нибудь для Дейли, Риз побежал по коридору в комнату, которая служила оперативным центром АФО. — Эй, босс, посмотри на это, — сказал Ризу старший сержант ВВС Сэм Стэнли, когда армейский офицер прибыл, показав тому на изображения пожаров, бушующих в башнях-близнецах Всемирного торгового центра, в телевизоре, который крошечный персонал АФО всегда настраивал на Си-эн-эн или Фокс-Ньюс. Забыв о своем первоначальном поручении, Риз воспользовался моментом, чтобы осознать значение того, что он увидел, затем повернулся и побежал за своим боссом как раз в тот момент, когда зазвонил красный телефон на столе, предназначенный для секретных разговоров. Дейли и Холл направлялись за своими удостоверениями личности в службу безопасности посольства, когда Риз догнал их. — Сэр, вам нужно это увидеть, — сообщил он генералу. [24] Увидев в глазах Риза исключительную срочность, Дейли быстро вернулся в операционный центр АФО и несколько секунд смотрел на экран телевизора, прежде чем взять красный телефон. На линии был его начальник, генерал ВВС Чарли Холланд, глава Командования Сил специальных операций США на военно-воздушной базе Макдилл в Тампе, штат Флорида. Холланд велел Дейли забыть об учениях и как можно скорее возвращаться в Форт-Брэгг. Получив сообщение, Дейли повесил трубку, повернулся к Ризу и подполковнику Скотти Миллеру, офицеру «Дельты» и сотруднику АФО, и сказал им, что он немедленно отменяет учения и возвращается в Брэгг, и что они должны сделать то же самое. — Возвращаться домой любым возможным способом! — добавил он. [25] ОКСО вышел на тропу войны.
*****
1
ВЗЛЕТ ФЕНИКСА
Был поздний летний день 1980 года, когда самые влиятельные люди Америки в военной форме собрались в «танке», — звукоизолированном конференц-зале Объединенного комитета начальников штабов в Пентагоне, — на совещание, которое впоследствии ознаменует поворотный момент в военной истории США. В комнате уже находился армейский полковник Кейт Найтингейл, терпеливо ожидавший возле своей стойки с флип-чартами. Это его доклад должны были сегодня заслушать генералы и адмиралы. Найтингейл был штабным офицером сверхсекретной оперативной группы, а его карты и обзорные диаграммы состояли в основном из схем, разных бюджетных мелочей и прочих сухих деталей, связанных с созданием новой военной организации. [1] Однако все вместе они представляли собой попытку возродить птицу Феникс из пепла горького поражения. Тем летом настроение по всей Америке было мрачным. 24 апреля Соединенные Штаты начали операцию «Орлиный коготь» — смелую попытку спасти пятьдесят два американских заложника, удерживаемых иранскими революционерами в Тегеране. Попытка обернулась позорной катастрофой. Атакующие силы уже находились глубоко внутри Ирана на отдаленном пункте под названием «Пустыня-1», когда президент Джимми Картер прервал операцию по просьбе командующего, поскольку лишь пять из восьми вертолетов, имевших решающее значение для всей миссии, находились в работоспособном состоянии. А после, когда подразделения готовились вернуться на свою базу на оманском острове Масира и, возможно, предпринять через сутки еще одну попытку, произошла катастрофа — вертолет врезался в самолет, полный горючего и оперативников отряда «Дельта». В последовавшим огненном шаре погибли восемь военнослужащих и рухнули все надежды просто отложить спасательную операцию до следующей ночи. К тому времени, как отряд добрался домой, фотографии обугленных тел и обгоревших корпусов самолетов в «Пустыне-1» появились во всех новостях мира. Соединенные Штаты были унижены. [2] После фиаско в «Пустыне-1» большинство американцев, включая многих сотрудников администрации Картера, отчаялись спасти заложников. Но люди, находившиеся в сердце «Орлиного когтя» не сдавались, как и их президент. Через семьдесят два часа после катастрофы Картер приказал командующему оперативной группой генерал-майору Джиму Войту быть готовым к повторному проведению операции в течение десяти дней, — на самый крайний случай, если жизнь заложников окажется в непосредственной опасности. В таком быстром повороте не было необходимости, и люди провели лето, готовясь ко второй попытке, уже вооруженные знанием того, что ранее пошло не так. Во время этой подготовки они надеялись помочь Соединенным Штатам восстановить не только самоуважение, но и веру в американские вооруженные силы и, в частности, в их давно забытые Силы специальных операций. Новая попытка получила кодовое название «Перелетная птица». Разлученные со своими семьями, которые почти ничего не знали о том, где находятся их мужья и отцы, оперативники всерьез думали над тем, что на этот раз все должно быть по-другому. Часть этих вопросов была тактическими деталями, но другие являлись более серьёзными концепциями. «Орлиный коготь» был товарищеским матчем, в котором каждый род войск играл определенную роль: Сухопутные войска в качестве наземных сил спасения предоставляли отряд «Дельта» и рейнджеров; Военно-воздушные силы давали транспортные самолеты MC-130 «Комбат Тэлон», и ударные самолеты AC-130 «Спектре», а также небольшое наземное подразделение под названием BRAND X; Военно-Морские силы выделили авианосец, с которого стартовали восемь вертолетов ВМС RH-53D «Си Стэллион»; Корпус морской пехоты, стремясь не стать исключенным, выделил пилотов вертолетов. Но эти силы не привыкли работать вместе, а штаб, руководивший операцией, которым командовал Войт, являлся такой же организацией ad hoc. Ветераны «Орлиного когтя» знали все, что нужно было изменить, но не больше, чем полковник Чарли «Чарджин» Беквит, суровый командир «Дельты». В преддверии операции он выступал против создания любой управленческой структуры, которая могла бы помешать прямой линии связи с Белым домом, которую он захотел иметь для «Дельты». Однако после психологической травмы, полученной в «Пустыне-1», его сопротивление ослабло. Как и другие в «Дельте», он понимал, что отсутствие над подразделением специализированного органа управления оставляет его на волю случайных процессов, в которых он не будет иметь никакого права голоса, например, в вопросах обеспечения его воздушной поддержкой. Через несколько недель после возвращения, группа старших сотрудников «Дельты» набросала план того, что Беквит назвал «многоуровневой организацией» — набросок структуры командования, которое включало все подразделения, необходимые для проведения специальных операций стратегического значения, в которых неудача исключалась. В середине мая главный бюрократический сторонник Беквита, начальник штаба Сухопутных войск генерал Эдвард «Шай» Мейер, приказал ему привезти предложенный им проект такого штаба в Вашингтон. [3] К такому же выводу пришли и в ходе более формального и авторитетного обзора фиаско операции «Орлиный коготь». 23 августа комиссия по обзору специальных операций — шесть действующих и вышедших в отставку старших офицеров, которым Объединенный комитет начальников штабов поручил изучить итоги операции, — опубликовала несекретную версию своих выводов и рекомендаций. Группа, возглавляемая отставным адмиралом Джеймсом Л. Холлоуэем, рекомендовала «создать в качестве полевого органа управления Объединенного комитета начальников штабов Объединенную тактическую группу по борьбе с терроризмом (CTJTF) с постоянно закрепленным штабным персоналом и выделенными, подчиненными ему на постоянной основе, силами». [4] Военное чиновничество оказало этому ожесточенное сопротивление. За исключением Мейера, все начальники управлений и видов Вооруженных сил были очень обеспокоены тем, что создание подобной структуры предоставит в руки председателя Объединенного комитета начальников штабов его собственные силы вмешательства. Главнокомандующие региональных командований вооруженных сил по всему миру, по-простому называемые «C-in-C» (произносится как «синк»), опасались, что такая постоянная тактическая группа будет развертываться и проводить операции в своих собственных оперативных районах, о которых они даже не будут знать, не говоря уже о том, чтобы одобрять их. Это была та самая ядовитая атмосфера в «танке», в которую Найтингейл, служивший в штабе Войта, попал через несколько дней после публикации доклада Холлоуэя. Однако Найтингейл был вооружен знаниями, которых не хватало его высокопоставленной аудитории. В то утро он, Войт и полковник Род Пэшолл, начальник штаба Войта, провели доклад для министра обороны Гарольда Брауна и председателя Объединенного комитета начальников штабов генерала Дэвида Джонса в кабинете Брауна. Сидя бок о бок на диване, Войт и два его сотрудника ознакомили двух наиболее высокопоставленных должностных лиц с докладом, который Найтингейл должен был сделать в Объединенном комитете начальников штабов во второй половине того же дня. Такое совещание являлось для руководителей так называемым «совещанием для принятия решения», означающим, что он задумывался как отправная точка для обсуждения, причем командующим родами войск и видами Вооруженных сил было разрешено вносить свой вклад — который включал в себя и право вето — в детали предложения. Браун прекрасно понимал, что командующие видами Вооруженных сил, за исключением армейского Майера, вряд ли одобрят создание антитеррористической объединенной тактической группы. (Хотя доклад был посвящен обсуждению предложенных бюрократических процедур для операции «Перелетная птица», все заинтересованные стороны знали, что рекомендация комиссии Холлоуэя о создании постоянно действующей объединенной тактической группы означает, что любая структура, созданная для этой операции, почти наверняка переживет еще одну миссию в Иран). Браун прервал доклад, и сказал, что это вряд ли пройдет через командующих видами Вооруженных сил. — Если это будет сделано в виде директивы из моего офиса для командующих и начальников, а не просто как презентация, облегчит ли это задачу? — Конечно! — сказали те, кто сидел на диване. На лице Брауна появилась понимающая ухмылка. — Я предвидел это, так что, возможно, я решил для вас ряд проблем, — сказал он, потянувшись за отпечатанным на машинке документом, который закреплял содержание доклада в виде прямого приказа родам войск и видам Вооруженных сил предпринять все действия, изложенные в нем. — Конечно, это значительно упрощает дело, — сказал Войт. Пэшолл только улыбнулся. За пару часов между докладами, Найтингейл превратил свое «совещание для принятия решения» в простую «информационную сводку», а затем вошел в «танк», чтобы дождаться аудиенции. Офицерами, вошедшими и занявшими свои места за длинным столом, были Джонс, четыре командующих видами Вооруженных сил и их заместители по операциям (трехзвездочные генералы, отвечающие за планирование и проведение операций каждого вида Вооруженных сил). Воспользовавшись подставкой для флип-чарта справа и обзорным экраном слева, Найтингейл приступил к докладу, ни словом не упомянув об утреннем разговоре с Брауном. До руководителей и их заместителей по оперативным вопросам начало медленно доходить, что Найтингейл говорит так, словно новое командование уже являлось свершившимся фактом. Напряжение в комнате резко возросло. — Подождите минутку, — сказал заместитель начальника штаба ВМС вице-адмирал Артур Моро. — Это лишь краткая информация, а не решение. Последовала мертвая тишина. Найтингейл взглянул на Войта, который повернулся к Джонсу. — Да, министр обороны уже принял решение, — подтвердил Джонс. «Военно-морские силы и военно-воздушные силы просто хватил удар», — вспоминал Найтингейл. Моро и его босс, начальник штаба Военно-морских сил адмирал Томас Хейворд «стали просто фиолетовыми. Они были очень злы. Вы могли бы запросто увидеть, как их кровяное давление поднялось примерно на 100 пунктов». Однако упреждающие действия Брауна означали, что у них почти не осталось выхода. «Им пришлось просто проглотить все это» — продолжил Найтингейл. Для нового, еще неоперившегося командования, это было зловещее начало. [5] Ранним сентябрьским утром бригадный генерал Дик Шолтес, заместитель командира 82-й воздушно-десантной дивизии по оперативным вопросам, уже находился в своем кабинете в Форт-Брэгге, штат Северная Каролина, когда его неожиданно посетил его начальник, командир дивизии генерал-майор Гай Мелой. — Через пару минут вам позвонит начальник штаба, — сказал ему Мелой. Обычно, когда два генерала обсуждали «начальника штаба», они имели в виду полковника, который занимал эту должность в дивизии. Но когда зазвонил телефон, Шолтес обнаружил, что разговаривает с Майером, начальником штаба Сухопутных войск. — Дик, я хочу, чтобы ты знал, что покидаешь дивизию, — сообщил Мейер. — И покинешь ты ее очень скоро. Мне нужно, чтобы ты приехал в Вашингтон в четверг. Я больше не могу говорить с тобой о том, что произойдет, но все расскажу тебе, когда ты будешь здесь в четверг. Повинуясь приказу, Шолтес вылетел в Вашингтон. На следующее утро ему уже была назначена встреча с Брауном и Джонсом, однако сразу же по прибытию ему приказали отправиться прямо в Пентагон на встречу, назначенную на странно поздний час в 9 часов вечера. После того, как он с трудом прошел мимо службы безопасности Пентагона, кто-то наконец пришел, чтобы забрать ошеломленного генерала и провести его в конференц-зал рядом с офисом Джонса. В комнате находилось около тридцати человек. Большинство из них были Шолтесу незнакомы, хотя некоторых он знал довольно близко. Там находился Беквит, командир «Дельты», а также коммандер Ричард Марсинко, который был в процессе создания морского эквивалента «Дельты» в составе «морских котиков» ВМС. Офицеры сообщили Шолтесу, что они подготовили для него доклад. Сгорая от любопытства, он сел. На совещании обсуждалось несколько вариантов осуществления второй попытки спасения заложников в Иране. Недоумевая, зачем ему все это рассказывают, Шолтес просидел первые четыре или пять часов, которые, по словам одного офицера, находившегося там, показались ему «абсолютно глупыми и диковинными». (Один из вариантов заключался в том, чтобы спасти заложников и доставить их на вертолетах на корабль в Черном море, а затем сбросить пустые вертолеты в воду. Шолтес знал, что в Черном море господствует Советский военно-морской флот, и поэтому обстановка для американского флота там, мягко скажем, не самая благоприятная). Не в силах больше сдерживать свое любопытство, Шолтес спросил, с какой стати его посвящают во все эти планы. Теперь настала очередь смущаться его докладчиков. — Разве министр не рассказал вам обо всем этом? — спросил один из них. Шолтес ответил, что его встреча с Брауном состоится только на следующее утро, но попросил их продолжать доклад, а сам подождет, пока Браун и Джонс объяснят, в чем, собственно, дело. В пятницу два высокопоставленных чиновника все прояснили. Его новая задача заключалась в том, чтобы сформировать командование, в которое войдут самые элитные подразделения специальных операций страны, и быть готовым провести еще одну операцию по спасению заложников в Иране к 31 октября. Что касается других антитеррористических операций, которые его новое командование должно быть готово выполнять, Браун и Джонс сказали ему быть готовым обсудить их после завершения иранской миссии. По субординации Шолтес подчинялся непосредственно Джонсу, четырехзвездочному генералу, председателю Объединенного комитета начальников штабов — уникальное положение для оперативного командира в чине однозвездочного генерала. Шолтес был потрясен вдвойне. Во-первых, потому что кроме посещения и окончания квалификационного курса спецназа молодым капитаном, иного опыта специальных операций у него не было, поскольку он решил продолжать службу в пехоте, а не служить в качестве офицера спецназа. Он так и не узнал, почему Мейер выбрал для командования его. Когда он спросил об этом четырехзвездочного генерала, тот ответил просто: — Потому что мне нужен был ты. Кроме того, Шолтерса потрясла крайняя дата повторной операции, выпадавшая на Хэллоуин. Это означало, что у него «меньше шестидесяти дней, чтобы провернуть это дело», как вспоминал один из старших офицеров командования. «И у нас [не было] ни сил, ни личного состава, ни действительно никаких возможностей». Новый штаб Шолтеса поначалу расположился в Брэгге, — огромной армейской базе в Фейетвилле, штат Северная Каролина. Кроме того, здесь дислоцировались 18-й воздушно-десантный корпус, 82-я воздушно-десантная дивизия и отряд «Дельта», которая располагалась в «форте» — огороженном пункте постоянной дислокации площадью 9 акров, чьи огромные размеры вполне позволяли скрыть от посторонних глаз пару небольших секретных организаций. Новое командование начиналось с малого: всего лишь Шолтес и его заместитель, работавшие в кабинете в расположении «Дельты», оборудованном лишь телефоном и больше почти ничем. Вскоре стал прибывать личный состав, но только в количестве одного-двух человек в день. Шолтес был обеспокоен. [6] Новое командование набирало штат, и у него уже была боевая задача, но у него не было даже названия. В секретных кругах новое командование именовалось Объединенной антитеррористической тактической группой, однако ему требовалось официальное наименование. С этой целью Шолтес и двое его помощников из «Дельты», майор Логан Фитч и сержант-майор Уолт Шумейт, в один прекрасный день обменялись идеями. — Почему бы нам не назвать его «Объединенным командованием специальных операций»? Просто потому, что это объединенное командование и это специальные операции? — сказал Фитч. Остальные отнеслись к этому предложению спокойно, но когда они попытались водрузить это название на флагшток, возникла проблема. Армейская бюрократия возражала против этого наименования, потому что основные уставные положения Сухопутных войск под термином «специальные операции» подразумевали широкий спектр общевойсковых задач, включая боевые действия в городских условиях, операции в пустыне и переправы через реки. Дебаты между Брэггом и Пентагоном продолжались, но в конце концов предложение Фитча одержало верх. В тех редких случаях, когда это обсуждалось публично, новое командование Шолтеса стало называться Объединенным командованием специальных операций, или ОКСО. [7] Подразделения, которые переподчинялись новому командованию, были в основном теми, которые считались наиболее подходящими для контртеррористической миссии ОКСО, которую официальные лица в то время рассматривали как небольшие, высокоинтенсивные операции короткой продолжительности. Как таковые, они не включали в себя подразделения, подобные армейским группам специального назначения, которые специализировались на ведении нетрадиционной войны (использование прокси-сил для разжигания восстания во вражеской стране), или другие силы специальных операций, предназначенные главным образом для действий против вооруженных сил противника, а не против террористов. Основу боевых сил нового командования составила «Дельта» (полное название: 1-й оперативный отряд специального назначения «Дельта»), которая была сформирована под руководством Беквита в Сухопутных войсках в 1977 году как ответ на растущее число международных террористических актов. В отличие от Израиля, Западной Германии и Соединенного Королевства, у Соединенных Штатов до создания «Дельты» не было специальных сил, чтобы справляться с такими событиями. Беквит создавал «Дельту» по образцу Специальной авиадесантной службы (САС) британской армии, в которой он провел год в качестве офицера по обмену опытом в начале 1960-х гг. Таким образом, вместо того, чтобы разделить подразделение на роты и батальоны, как большинство подразделений Армии США, «Дельта» была разбита на отряды и эскадроны. Отряды, в свою очередь, делились на группы от трех до шести человек. Четыре группы составляли отряд, а три отряда — «сабельный» эскадрон (использовался тот же термин, что и в САС). В «Дельту» допускались только те военнослужащие, которые уже отслужили в армии, что гарантировало укомплектование подразделения более закаленным личным составом, чем в линейных подразделениях, комплектовавшихся солдатами в возрасте 18-20 лет. Однако изюминкой «Дельты» был строгий процесс отбора. Отряд искал людей, которые обладали не только необычайной физической выносливостью, но и умственной гибкостью и психологической способностью справляться с неопределенностью и неизвестностью. Поэтому курс отбора в подразделение сочетал в себе все более сложные физические тесты, кульминацией которых была «долгая прогулка» — изнурительный сорокамильный марш через Аппалачи в Западной Вирджинии с целой серией психологических испытаний. Если будущий сотрудник подразделения преодолевал эти препятствия, ему все равно приходилось проходить «командирский совет», на которой командир «Дельты» и другие старшие офицеры засыпали кандидата вопросами, пытаясь сбить его с толку. Небольшой процент курсантов, прошедших весь путь отбора в «Дельту», проходил затем шестимесячный курс обучения операторов, в ходе которого они изучали различные навыки, начиная от меткой стрельбы и зачистки помещений и заканчивая вопросами, как садить угнанный авиалайнер, пробивать стены и вскрывать замки. Они также учились шпионскому ремеслу, включая разведку, тайниковую связь, наблюдение и легендированную работу под прикрытием. Только после завершения курса (что удавалось далеко не всем) новички считались полноправными членами подразделения, и могли называть себя «операторами». «Дельту» они именовали просто «Подразделением». [8] «Орлиный коготь» должен был стать первым настоящим боевым опытом «Дельты». Хотя операторы не несли никакой вины за неудачу операции, они остро осознавали, что в «реальных» миссиях они уже проигрывали со счетом 0:1, и жаждали сравнять счет. Поддержку «Дельте» оказывали два армейских батальона рейнджеров (1-й и 2-й), дислоцировавшиеся соответственно на армейской авиабазе «Хантер» в штате Джорджия и в Форт-Льюисе в штате Вашингтон. Батальоны вели свою родословную со времен Второй мировой войны, но в своем нынешнем состоянии существовали только с 1974 года, когда начальник штаба Сухопутных войск генерал Крейтон Абрамс воссоздал их с намерением, что они станут самой элитной легкой пехотой в мире. [9] Беквит представлял себе, что рейнджеры будут компенсировать нехватку личного состава в «Дельте» в любой операции, требующей больше людей, чем горстка операторов. Он хотел, чтобы рейнджеры обеспечивали оперативников при выходе на цель и при отходе с нее, а также несли охранение периметра, пока операторы будут ее уничтожать. Беквит называл это своей «теорией пончика», в которой рейнджеры образовывали кольцо этого самого пончика. [10] Почти одновременно с созданием ОКСО в Военно-морских силах было создано специальное подразделение «тюленей», которое явилось ответом ВМС на появление «Дельты», и которое также будет подчинено Шолтерсу. «Морские котики» являлись Силами специальных операций ВМС, история которых уходила в команды подводных подрывников времен Второй мировой войны. В 1980 году было только две команды подводных диверсантов, — 1-я команда дислоцировалась на западном побережье, а 2-я команда — на восточном. Ни та, ни другая не являлись специализированными подразделениями по борьбе с терроризмом. Фактически, подготовку по борьбе с терроризмом прошло менее трети их взводов. Но у Ричарда Марсинко было свое вѝдение. Колоритный офицер «морских котиков», который, сидя за столом в Пентагоне, был одним из двух представителей флота в оперативной группе «Орлиный коготь» и теперь работавший над операцией «Перелетная птица», Марсинко увидел вакансию для команды «морских котиков», которая должна была заполнить примерно ту же антитеррористическую нишу для флота, которую «Дельта» заполняла для армии. Для того, чтобы создать такое подразделение и получить назначение в качестве его первого командира, он мастерски отработал с флотской бюрократией. Он даже дал название подразделению. Поскольку было только шесть взводов «морских котиков», прошедших подготовку по борьбе с терроризмом, а также потому, что он хотел ввести в заблуждение советскую разведку, чтобы те думали, что команд «морских котиков» больше, чем есть на самом деле, Марсинко назвал свое новое подразделение 6-й командой «тюленей». Он и руководство ВМС предполагали, что Команда-6 станет морским эквивалентом «Дельты», однако существовала большая разница в том, как эти два подразделения оценивали и отбирали к себе военнослужащих. Членам Команды-6 не нужно было проходить какие-либо формальные тесты или заканчивать какие-либо курсы, чтобы попасть в подразделение. Марсинко отбирал «котиков» для своей новой команды, основываясь исключительно на своем личном мнении о них, которое зачастую формировалось во время разговора в баре с потенциальными кандидатами. «Этот человек был не дурак выпить, — сказал офицер, работавший под началом Марсинко в Команде-6. — Чтобы быть с ним, нужно было бухать, то есть быть своим среди “своих”». Сам Марсинко как-то признался автору в своей способности употреблять на работе большое количество бомбейского джина, однако добавил: «Я использую выпивку только как инструмент». Справедливо это или нет, но подобное поведение значительно повлияло на репутацию Команды-6, которое разделяли многие другие в сообществе Сил специальных операций на протяжении многих лет даже после того, как Марсинко покинул подразделение в июле 1983 года. Хотя «морские котики» являлись подразделениями специальных операций ВМС, и положение Команды-6 в ОКСО наравне с «Дельтой» было основано на ее «ответственности за морские операции в мировом масштабе», с самого начала Марcинко был решительно настроен на то, чтобы на его новое подразделение не наклеивали ярлыки, и оно не было каким-либо образом ограничено. «Пока мы носим воду в наших флягах, мы будем находиться в морской среде — или достаточно близко от меня», — писал он позднее. Подобный подход не только обеспечил подразделению роль в операции «Перелетная птица», в которой его предполагалось использовать для тайного проникновения в Иран с целью уничтожения ряда военных объектов, но и заложил основу для последующих тридцатилетних трений с «Дельтой» по поводу соответствующих целей и задач для Команды-6. [11] От Военно-воздушных сил в состав ОКСО первоначально было выделено 1-е крыло специальных операций, базирующееся на авиабазе «Херлберт Филд» во Флориде, и секретное подразделение боевых диспетчеров — людей, чья работа состояла в том, чтобы действовать в качестве полевых авианаводчиков и диспетчеров воздушного движения. Название этого подразделения пройдет через множество изменений. До операции «Орлиный коготь» оно носило название BRAND X, но после создания ОКСО оно было переименовано в «1-й отряд штаба командования военных воздушных перевозок» или просто в «Det 1 MACOS». [12] Там, где в реализации функций нового командования существовали пробелы, для их заполнения создавались новые подразделения. Так было в случае с инфраструктурой связи, которую, как сообщили Шолтерсу в Пентагоне, обеспечит Объединенное подразделение обеспечения связи (ОПОС), — подразделение связи специальных операций, дислоцированное на базе ВВС «Макдилл» в Тампе, штат Флорида. Шолтес возразил, что ОПОС слишком «громоздкое» подразделение для ОКОС. После нескольких месяцев споров он добился разрешения сформировать объединенное подразделение связи в Брэгге, причем часть этого подразделения была на постоянной основе придана штабу ОКСО. [13] Еще более вопиющим недостатком было отсутствие специального вертолетного подразделения, и это с учетом того, что неспособность держать достаточное количество вертолетов в боевой готовности сыграла ключевую роль в цепи событий, которые привели к огненному фиаско в «Пустыне-1». Однако попытки заполнить эту зияющую пустоту предпринимались. Новое подразделение, сформированное на основе материальной части и экипажей из 158-го и 159-го авиационных батальонов 101-й воздушно-десантной дивизии и получившее название 158-й тактической группы, в обстановке строжайшей секретности проходила подготовку в пункте постоянной дислокации 101-й дивизии в Форт-Кэмпбелл, штат Кентукки, а также на обширных военных полигонах на юго-западе. В 158-й тактической группе использовались совершенно новые многоцелевые вертолеты UH-60A «Блэк Хок», которые в 101-й дивизии заменили вертолеты UH-1 «Ирокез», более известный как «Хьюи». Чтобы выполнить более жесткие требования по грузоподъёмности, в группе применяли часть тяжелых вертолетов CH-47C «Чинук» из 159-го батальона. Вместе эти два летательных аппарата должны были быть способны закрыть любые требования по переброске грузов или по проведению десантно-штурмовых операций. Однако Войт, который оставался командиром оперативной группы до тех пор, пока Шолтес не сформировал ОКСО, увидел необходимость в третьем типе летательного аппарата, который мог бы маневрировать в тесной городской местности Тегерана, перевозя небольшие группы операторов или даже действуя как легкий ударный вертолет. В арсенале действующей армии таких вертолетов не было, но ветеранам Вьетнама был хорошо знаком вертолет OH-6 «Кейюс», имевший второе название «Лоуч» (т.е. легкий вертолёт наблюдения и управления), — маленький, проворный летательный аппарат, который все еще находился в нескольких подразделениях Национальной гвардии. Имевший экипаж всего из двух пилотов, OH-6 не был вооружен, однако изобретательные авиаторы из Группы-158 вскоре придумали способ закрепить небольшие скамейчатые платформы, названные «контейнерами», позволявшие сидеть по обе стороны вертолета и оснащать его миниганами и ракетами. Обе версии дооборудованного вертолета получили название не «Вьюнок», а «Маленькие птички». Штурмовая версия (та, что с контейнерами) получила обозначение MH-6, а ударная — AH-6. На пути развития специализированных вертолетов мирового класса для нужд ОКСО было еще много извилистых поворотов, однако «Чинуки», «Блэк Хоки» и «Маленькие птички» останутся базовыми вертолетами специального назначения более тридцати лет. В июле 1980 года в ходе организационно-штатных мероприятий, которые имели в будущем значительные последствия, в армии было создано еще одно секретное подразделение специальных операций, первоначально не вошедшее в состав ОКСО. Возглавляемая полковником Джерри Кингом, начальником штаба Войта для операции «Орлиный коготь», полевая оперативная группа (иногда называемая также иностранной оперативной группой) состояла примерно из пятидесяти бойцов спецназа и военной разведки. Миссия нового подразделения состояла в том, чтобы работать под прикрытием за границей с целью получения разведданных для военных, которые ЦРУ не смогло добыть для «Орлиного когтя», а также проводить акты саботажа на ключевых иранских военных объектах, такие как радиолокационные станции и средства связи. Летом и осенью она успешно внедрила в Иран несколько оперативников для ведения слежки и вербовки агентов. [15] Наступил и прошел Хэллоуин, но приказа о начале операции так и не поступило. Чувствуя себя неуютно из-за разведданных ЦРУ о местонахождении заложников, Шолтес заявил своим боссам, что он не желает выполнять задачу на основе разведданных Управления, которые звучали как «мы не можем сказать вам точно, но мы думаем, что они здесь, здесь и здесь». «Мы можем в конечном итоге убить много людей и понести большие потери, так никого и не вытащив», — сказал он. Между тем, командная иерархия между новой организацией Шолтеса и штабом Воута, который все еще существовал, были размыты. Каждый генерал, казалось, полагал, что именно он будет руководить второй спасательной операцией. Пентагон официально передал полномочия ОКСО 18 декабря, но Войт продолжал играть неопределенную надзорную функцию. «Это было очень двусмысленно, потому что оба органа управления чувствовали, что фактически командуют они», — сообщал Найтингейл. Личностный конфликт между двумя генералами не помог разрешить ситуацию, но их штабы, тем не менее, ожидали, что их объединят ради миссии, «зеленым светом» для которой, как они ожидали, станет жесткая риторика вновь избранного президента-республиканца Рональда Рейгана в качестве одного из его первых действий на своем посту. [16] Хотя Шолтес формировал свой штаб с сентября, официально Пентагон не создавал ОКОС до 15 декабря. [17] Ни одна официальная церемония не ознаменовала создание того, что должно было стать одним из наиболее эффективных инструментов власти правительства США. Командование было полностью сосредоточено на подготовке к тому, что, как все ожидали, станет второй попыткой спасения заложников в Иране. 20 января, в день инаугурации Рейгана, оперативная группа находилась на авиабазе «Херлберт-Филд», занимаясь тем, что один из старших сотрудников ОКСО назвал «крайней генеральной репетицией» операции. «Мы надеялись начать на следующей неделе», — сказал он. Но уже через несколько минут после того, как Рейган принес присягу, иранский режим освободил заложников, которые были немедленно доставлены в Алжир и на авиабазу Рейн-Майн в Германии. Пентагон отменил заключительные приготовления, чем расстроил офицеров ОКСО, видевших в ней упущенную возможность довести оперативную группу до практической реализации. [18] Однако в долгосрочной перспективе, все это имело лишь небольшое значение. Новое командование было создано и приступило к работе.
Последний раз редактировалось SergWanderer 13 июн 2021, 11:52, всего редактировалось 2 раз(а).
|