6
ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА
Вы, американцы, не сможете выжить в этих горах, сражаясь против «Аль-Каиды», как не смогли это сделать Советы, сражаюсь против нас. Генерал Хазрет Али, декабрь 2001 г.
В любой горячей точке, в которой появляется ЦРУ, — а это, по крайней мере, все горячие точки, через которые проходят американские военные, — их оперативники приносят с собой большие черные вещевые мешки, наполненные свежеотпечатанными стодолларовыми купюрами, аккуратно завернутыми в целлофан. Одна из вещей, которую Управление делает лучше всего, — это покупает друзей. В конце ноября 2001 года, примерно за неделю до того, как мы впервые оказались в Тора-Бора, ЦРУ решило подружиться с Хазретом Али, влиятельным афганским полевым командиром в этом районе, который провозгласил сам себя генералом. Чтобы закрепить эту дружбу, Джордж, руководитель небольшой агентурной группы ЦРУ «Джавбрейкер Джульетт» в Джелалабаде, привез с собой миллионы долларов США, удобно упакованные в пакеты по 250 тысяч. Генерал Али, гордый лидер этого района, сообщил Джорджу, что сбор бойцов в количестве, достаточном чтобы преследовать Бен Ладена в горах Тора-Бора, обойдется, скажем, в 250 000 долларов. Джордж посмотрел на одного из своих заместителей, присутствовавшего на совещании на конспиративной квартире Али, и жестом попросил его принести спортивную сумку. Через минуту оперативник ЦРУ вернулся и выложил на диван рядом с генералом пакет с пачками стодолларовых купюр размером с небольшую микроволновую печь. Генерал Али остался невозмутим и молчалив, и ни разу не прикоснулся к деньгам. Через несколько минут он закончил встречу и извинился перед своими американскими гостями. Как только он скрылся из виду, один из его подчиненных вошел и забрал пакет, баюкая его, как новорожденное дитя, и отнес его вниз на первый этаж. Там его ждал еще один афганец, сидевший за одним-единственным старым деревянным столом, на котором лежали лишь блокнот, карандаш и калькулятор, будто купленный в магазине «Все по 1 доллару». Слева от сидящего громоздилась большая выцветшая пачка пакистанских рупий. Курьер положил пакет стоимостью в четверть миллиона долларов на правую сторону стола и осторожно снял полиэтиленовую обертку, а меняла обменял американские доллары на местную валюту по курсу, который, вероятно, был весьма выгоден для генерала. Соединенные Штаты только что купили услуги еще одного полевого командира.
*****
Утром 7 декабря генерал Али отправил на конспиративную квартиру сообщение, чтобы наша группа из «Дельты» прибыла в его штаб. Мы простояли на зеленой траве внутри обнесенного стеной комплекса около часа, пока люди Али готовили маршрут, чтобы колонна не встретила на пути никаких неприятных сюрпризов, как это произошло во время нашего прибытия в Джелалабад прошлой ночью. Пока мы ожидали, Мэнни рассказал нам о сложностях контроля и работы с моджахедами, как в политическом, так и в военном отношении. Пользование его знаниями оказалось весьма полезным занятием. В середине утра пришло известие, что мы направляемся на юг на встречу с генералом. Освободившись от тяжелых ящиков с АК-47, оба наших пикапа легко проскользнули в середину колонны сопровождения «духов», и трехчасовая поездка прошла без происшествий. Любые сомнения в том, что Али и его люди являли собой закон в этом городе, были рассеяны. Солнце стояло высоко, облаков в небе было очень немного, что создавало комфортный теплый день для поездки, хотя с севера дул колючий холодный ветер. Невозможно было не заметить величественные горы и глубокие, долгие и темные тени десятков крутых хребтов и отрогов. Вид на легендарный Гиндукуш, от которого захватывало дух, казался бесконечным. Темно-коричневые контурные линии на наших американских топографических картах масштаба 1:100000 указывали на наличие крутых подъемов и спусков протяженного и широкого горного хребта, простиравшегося с востока на запад. Его восточный конец упирался в Хайберский проход, который на своем веку повидал бесконечную вереницу вторгавшихся в страну иностранных солдат, от верных легионов Александра и фанатичных последователей Чингисхана до англичан в красных мундирах и советских солдат в камуфляже. Затем Гиндукуш простирается на запад в центральную часть Афганистана и является естественной защитой границы с Пакистаном. Восточнее, с севера на юг извивались усеянные валунами сухие русла рек, а еще одно глубокое ущелье тянулось с севера на юг, почти полностью пересекая интересующий нас район, [1] прежде чем резко оборваться на западе. Это были многовековые пути, которые обеспечивали относительно легкий маршрут для контрабандистов, торговцев наркотиками и оружием, бедуинов, беженцев и боевиков, желающих пересечь северо-западную пограничную провинцию в западном Пакистане. Область, видимая моим невооруженным глазом в тот день, официально известна как горы Спингар, что в переводе буквально означает «белая пыль», названные так скорее всего из-за снега, который покрывает высокие вершины на протяжении всего года. Нас же больше интересовали горы Торгар, или «черная пыль», которые были укреплены и пополнены запасами еще в 1980-х годах, а теперь были заняты боевиками «Аль-Каиды». Стратегически они располагались вдоль переднего топографического гребня, примерно на полпути между пиками Спингара и светло-коричневыми предгорьями севернее. На этих позициях защитники имели значительные оперативные и тактические преимущества, включая обзор до самых окраин Джелалабада. Ели и острые, зазубренные кварцевые валуны отделяли хребты от террас ущелий и соединяли участки, заполненные крупными массами известняка и полевого шпата. На протяжении столетий дождевая вода и таявший снег размывали крупные трещины и создавали скальные выступы в коже гор, обеспечив многочисленные укрытия для бойцов. Любой, изучающий военную тактику мгновенно распознал бы в этой местности крепость, кажущуюся непреодолимой и неприступной по своей природе. Теперь аналогия Малхолланда, сравнившего это место с мясорубкой, становилась понятнее. Если кто-то захотел бы добраться до соседнего Пакистана, ему пришлось бы подняться в горы, чтобы преодолеть горные вершины высотой 14000 футов, [2] расположенные вдоль границы, а если бы он выбрал одно из длинных извилистых ущелий, ему все равно пришлось бы преодолевать перевалы высотой 9000 футов. [3] Я смотрел на густые и заснеженные облака, скрывающие самые высокие вершины, и у меня появилось предчувствие грядущих грозных событий. Берегитесь, пришельцы! С Тора-Бора у Бен Ладена сложились давние отношения. Это место служило базой для его операций во время джихада против Советов, где он скрывался от многочисленных атак. Легенда гласит, что в самой крупной наступательной операции участвовали, по разным оценкам, около двух тысяч советских солдат при поддержке еще двух тысяч афганских коммунистов, которых обеспечивали пятьдесят ударных вертолетов и истребителей МиГ. Они атаковали эти горы в наилучшее для этого время, но так и не смогли победить Бен Ладена, тогда считавшегося всего лишь повстанческим лидером средней руки, и его товарищей-моджахедов, которые никогда не убегали. Местные афганцы хорошо знали Усаму Бен Ладена. На самом деле, среди местных племен и кланов в этом районе он пользовался звездным статусом, поскольку с тех пор, как он вернулся в страну после отъезда из Судана в конце 1990-х годов, он раздавал деньги практически каждой семье в провинции Нангархар. На протяжении многих лет многие афганские семьи называли своих сыновей Усамой. После вывода советских войск и создания «Аль-Каиды» в качестве живой и мыслящей террористической организации, среди высоких пиков состоялась встреча эпических масштабов. Шел 1996 год, и лидера «Аль-Каиды» в одной из сотен пещер, которые были спроектированы в хребтах и горах Тора-Бора, посетил Халид Шейх Мохаммед. [4] Именно там Халид впервые изложил амбициозный план подготовки пилотов-террористов для угона и крушения самолетов в зданиях на территории Соединенных Штатов. Теперь, в декабре 2001 года, ответный удар на эту встречу стал очевиден. Только слепой мог не заметить белые инверсионные следы от двигателей американских бомбардировщиков, проносящиеся в голубом небе, напоминавшие долгие жирные следы мелом на ученической доске. Они были так высоко, что рев двигателей был не слышен, но только глухой мог не услышать грохота бомб, падавших на позиции Бен Ладена. В Тора-Бора снова загремел громкий барабан войны.
*****
К середине дня мы достигли импровизированного штаба генерала Али, расположенного среди холмов в бежевой пустыне и стоявшего внутри развилки двух глубоких вади, тянувшихся на север и юг. Мы слышали и видели, как грохочут бомбы вокруг вершин, находившихся всего в нескольких милях от нас. Когда-то здесь находилась школа, и, хотя она явно знавала лучшие времена, здание было относительно современным по сравнению с древними, обнесенными глинобитными дувалами домами, которые усеивали окрестности. Много лет назад строительство этой школы профинансировал Верховный комиссар Организации Объединенных Наций по делам беженцев, и одноэтажное здание в форме подковы было построено на прочном фундаменте из коричневого, серого и светло-голубого сланца, с девятью комнатами, выходящими во двор подковы, с небольшим бетонным крыльцом, которое занимало всю центральную часть. Когда-то это был светоч знаний, но всякая надежда на образование для местных детей была разрушена после прихода к власти талибов. Окна, вырезанные вручную, были разбиты, и стекла в них оставалось немного. Бывшие классные комнаты были пусты, если не считать мусора и грязи, которые ветер разнес по углам. На некоторых досках до сих пор сохранились фрагменты старых уроков пушту и арабского. Снаружи двор был тихим и пустынным, как любой школьный двор в западных странах в летнее время, но детей не было. Как это было ни странно, также не наблюдалось никаких признаков вооруженных охранников генерала Али.
*****
Вернулись Мэнни и Адам Хан. С ними был крупный, высокий мужчина в оливково-зеленом жилете с многочисленными карманами, надетом поверх сливового цвета рубашки на пуговицах с длинными рукавами. Это был Джордж, наш коллега из ЦРУ, которого мы искали, и в отношении которого мы с самого начала знали, что все будет хорошо. Ростом он был примерно на два дюйма выше шести футов, в возрасте далеко за сорок, а в его длинных густых каштановых волосах и бороде серебрились седые пряди. Джордж вел себя естественно, дружелюбно, обладал прекрасным чувством юмора и говорил с легким ковбойским акцентом Дикого Запада. Оказавшись в Афганистане в качестве заместителя Гэри Бернтсена, Джорджу было приятно, что его назначили руководителем группы «Джавбрейкер Джульетт». Ему не потребовалось много времени на то, чтобы сообщить нам о том, что он настаивает, чтобы генерал Али поддержал наше продвижение в горы, но генерал оказался упрямым. — Ты готов встретиться с Али и сделать свой шаг? — спросил он, когда мы пожали друг другу руки. Мы с Айронхедом и Брайаном с облегчением посмотрели друг на друга. Мы беспокоились о том, что нам придется сглаживать некоторые трения или подставлять щеку или две ради того, чтобы сохранить нормальные отношения между «Дельтой» и ЦРУ. Бывали темные дни, когда отношения между нашими организациями были в лучшем случае хрупкими. Представляется, что примерно в половине случаев успех во взаимодействии зависит в большей степени от людей, чем от общих целей. Джордж с самого начала успокоил нас своим искренним приемом. Он привез с собой в Джелалабад еще четверых или пятерых специалистов Управления и одного подполковника спецназа, у которого, возможно, была самая полезная и самая интригующая работа в армии для человека такого уровня. Все они были отобраны в первом раунде отбора, и все без исключения окажутся одинаково талантливыми и крутыми ребятами. Однако парни из ЦРУ весь день приставали ко мне по поводу моего звания подполковника, желая знать, в какой группе я учился и знаю ли я кого-нибудь из их приятелей. Я должен был угадать, в какой группе должен был проходить подготовку новоиспеченный липовый подполковник вроде меня. Группа 1985 года? Нет, черт возьми, давай попробуем группу 86-го года. Неужели я уже настолько облажался, что стало очевидно, что я самозванец? Я еще ни хрена не сделал, так как же они смогли заподозрить, что я не подполковник? Не самое подходящее время, чтобы начинать сомневаться в себе. Но агенты спецслужбы не унимались. Господи Иисусе! Сколько еще этих парней из ЦРУ придут сюда и спросят меня о моем звании? Мы немного прошли от старого здания школы до того места, где прямо на земле был аккуратно расстелен большой красный ковер. На нем для комфорта было расстелено несколько разноцветных одеял, но для всех их было явно недостаточно. Встреча на открытом воздухе должна была состояться прямо на виду у величественных гор на юге, нашей будущей зоны боевых действий. Генерал и его молодой помощник, Гульбихар, сняли свои поношенные кожаные сандалии, легко плюхнулись на землю и скрестили ноги. Следуя примеру Джорджа и Адам Хана в этом внезапном знакомстве с еще одним аспектом афганской культуры, я начал возиться со своими зимними ботинками, пытаясь снять их, не выказывая дискомфорта. Неужели мне придется снимать эти ботинки каждый раз, когда мы разговариваем? Это же быстро надоест! Али смотрел на юго-восток, наискосок к Белым горам, и яркий свет утреннего солнца заставил его щуриться. Джордж сидел справа от меня, ближе всех к Али, и, будучи крупным техасцем, старался усесться как можно удобнее. Я занял самое почетное место, прямо напротив генерала, а Адам Хан сел слева от меня. Гульбихар, переводчик генерала, сидел справа от своего военачальника. Генерал Али действительно выглядел уставшим, но мы не стали упоминать о его вечеринке для прессы накануне вечером. Он казался застенчивым и, видимо, чувствовал себя неуютно, как будто его, наконец, настигла неизбежность общей военной ситуации. Все больше и больше американцев приходило на его землю, и он знал это. Его тело было слегка наклонено вперед, так что слишком большое коричневое пальто укрывало бóльшую часть его ног. Перед ним были аккуратно разложены маленький блокнот из грязной бумаги, короткий огрызок карандаша, портативная рация и два черных сотовых телефона. Один из сотовых телефонов был стандартным аппаратом ЦРУ, а другой — коммерческой моделью иностранного производства. В тридцати футах от нас, вне пределов слышимости, стояли Айронхед и Брайан. В стороне подполковник Эл из ЦРУ удобно прислонился к нашему красному пикапу, с АК-47, перекинутым через спину, и несколькими магазинами калибра 7,62-мм, выпирающими из задних карманов. Я чувствовал их взгляды на своем затылке и знал, что они просят меня, чтобы я не облажался. Им не терпелось проникнуть на территорию «Аль-Каиды», но они понимали, что перво-наперво нужно было заручиться доверием и поддержкой Али. Шерстяная шапка генерала Али была сдвинута назад, как кепка уставшего как собака шорт-стоппера Малой лиги [5] после игры с дополнительными подачами, а его пальто имело большой черный меховой воротник. Он нервно перекатывал длинную нитку жемчужных четок между пальцами, время от времени перекладывая их из одной руки в другую. Манеры Али произвели на меня впечатление набожного мусульманина, которому явно не нравился его новый статус американской марионетки. Джордж растопил лед и представил Адам Хана и меня. Гульбихар перевел вступительные замечания Али на очень грубом английском, и генерал посмотрел на меня сквозь прищур, вызванный солнцем. Слегка наклонив голову, он что-то тихо спросил у Гульбихара. Его помощник повернулся к нам и спросил: — Коммандос? Я кивнул, и тут вмешался Джордж. — Да. Скажите генералу, что это те коммандос, которых я обещал. За ними придут еще многие. Джордж посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Верно? Пожалуйста, скажи мне, что вас не пятеро». Я кивнул. — Они помогут нам найти Бен Ладена, — добавил Джордж. Настала моя очередь, и я взглянула на Адам Хана, чтобы убедиться, что он готов перевести. Я хотел, чтобы то, что я произнесу, казалось естественным, хотя я и провел большую часть ночи, репетируя в темноте. Если бы мне пришлось повторяться, я боялся, что потеряю свое место работы. Я быстро выровнял свое сердцебиение, начал говорить, и Адам Хан легко перевел мои слова. Али тихо бормотал: «Во» — это «да» на пушту, — и время от времени строчил в своем блокноте. Генерал раскачивался взад-вперед, и его лицо выдавало его чувства. Он был очень расстроен тем, что здесь были американские бойцы. Как только я закончил, Али ответил на своем языке: — Американцев не должно быть на хребте. Он едва дал Адам Хану закончить перевод, прежде чем начать длинную лекцию. Может быть, он тоже не спал прошлой ночью после встречи с прессой и был так же обеспокоен этой встречей, как и я. Быстро произнося свою речь, он, казалось, забыл, что Адам Хану нужно время, чтобы перевести, но уже было совершенно ясно, что Али ставит меня в тупик. Он впервые посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что мы не справляемся с этой задачей, подразумевая, что силы «Дельты» недостаточно сильны, чтобы бороться с «Аль-Каидой» в горах. Адам Хан поймал темп. — «Аль-Каида» окопалась в горах, имея множество запасов и оружия. Многие бойцы готовы умереть и стать мучениками за веру. Вы, американцы, не сможете выжить в этих горах, сражаясь против «Аль-Каиды», точно так же, как Советы не смогли выжить, сражаясь против нас. Что заставляет вас думать, что вы, американцы, можете сделать то, чего не смогли сделать Советы за десять лет войны? Оооо… Ошеломительно! Я не ожидал такого ответа. Думай быстро, сохраняй хладнокровие! — Адам Хан, пожалуйста, передай генералу, что люди, которых я привел, — это лучшие коммандос Америки, — сказал я. — Они искусны в горной войне, они закалены и смертоносны. Али позволил мне продолжать, просто добавив еще несколько «Во». Когда стало очевидно, что я закончил, он ответил: — Я был инженером, когда здесь были Советы. Я помогал строить пещеры и хорошо знаю их все. Они заняли ту же самую землю, где сейчас сидим мы; они [Советы] никогда не проникали дальше предгорий и потеряли многих своих людей. Это слишком опасно для вас, американцев. Будет очень плохо, если хотя бы одного из вас убьют. Так вот в чем дело. Он боится того, что произойдет, если убьют американца. — В этом обвинят меня, — подтвердил он и посмотрел на Джорджа. Я продолжал гнуть свою линию. — Возьмите меня и тех немногих людей, которые прибыли со мной сегодня на передовую. Позвольте нам показать вам, что мы можем постоять за себя. Завтра у меня будет еще сорок коммандос, готовых сражаться, а не пить чай. Али возразил: — Нападать прямо сейчас нехорошо. — Потом, пожав плечами, добавил: — Это место отличается от Мазари-Шарифа. Это был первый афганский город, попавший в руки Северного альянса при большой помощи Соединенных Штатов после 11 сентября. Али, очевидно, был среди тех, кто, несмотря шедшие там тяжелые бои, считал победу чем-то вроде легкой прогулки. Генерал настойчиво потребовал от нас новых бомбардировок. — Арабы умрут в своих пещерах. Многие живут в тех же траншеях на склонах гор, которые использовались, когда мы разгромили русских. Мои бойцы рассредоточены в горах, рядом с пещерами. Они не смогут убежать. Мы заблокировали все выходы. Вмешался Джордж. — Мы не можем бомбить вечно. Мы дали вам деньги, оружие и снаряжение для наступления, но вы отказываетесь. Теперь мы даем вам наших лучших бойцов. Если вы не начнете в ближайшее время, скоро в этом районе окажутся тысячи американских солдат. Ууууу. Джордж ткнул пальцем в больное место, но он не собирался шутить, руководя этим шоу. — Арабы будут сражаться насмерть, — возразил генерал, стараясь казаться убедительным. — Я не хочу жертвовать всеми своими людьми, чтобы добраться до них. — Продемонстрировав легкое разочарование, он добавил: — Десяти тысяч бойцов будет недостаточно, чтобы вытащить их из окопов. — Али страдал из-за резких слов Джорджа, почти обвинившего его либо в коррупции, либо в трусости. Я добавил с пониманием, чтобы помочь снять напряжение. — Генерал, мы можем доставить сюда больше бомб, чтобы помочь, но мы должны приблизиться к врагу, чтобы убить их еще больше и выиграть эту битву. Бомбардировки с большой высоты не могут сделать все сами по себе. Для этого необходимо вынести всю тяжесть, пройдя ботинками по земле. Почти уступив такому аргументу, генерал сказал: — В конце концов, мои люди должны быть первыми. Врожденная гордость. Он хотел, чтобы его войска оказались в первой волне последнего штурма. Нас это вполне устраивало. Я повернулся и указал на горы, находившиеся позади меня. — Мы должны попасть на обратную сторону этих хребтов, чтобы увидеть пещеры и траншеи, чтобы стрелять в «Аль-Каиду» там, где они едят, спят и прячутся, — сказал я. — Дайте нам то, о чем мы просим, и вы будете довольны. Вот и все. Я закончил свою часть разговора. Али опустил глаза, снова пожал плечами и вздохнул, заканчивая нашу встречу. — Момкин, — произнес он слово, пуштунское обозначение нерешительности, означающее «возможно», но всегда используемое для «может быть». Это было неприятное слово, с которым мы очень хорошо познакомились в течение последующих десяти дней.
*****
После небольшого шумного обсуждения, мы узнали, что ЦРУ уже профинансировало генерала на сумму в несколько миллионов долларов, и эти деньги были потрачены на аренду его руководства, его людей и его мужества. Джордж был раздражен тем, что деньги не были потрачены на покупку военного снаряжения. Али опасался, что, когда мы появимся в его штабе, нас будет сопровождать огромное количество американских танков, джипов и войск. Так что наше скромное прибытие его порадовало. И группа «Кобра-25», и сотрудники ЦРУ носили традиционную афганскую одежду и использовали машины гражданского образца, и мы последовали этому примеру. Местная одежда и обычные машины, а не американские военные образцы, были фаворитами дня. Он был в восторге от наших стильных афганских нарядов. Еще мы должны были обдумать осторожный политический акт, уравновешивающий ситуацию, который он должен был выполнить. Если он потеряет лицо перед племенными лидерами, Шурой, [6] его сторонники могут начать думать о нем хуже и заклеймить его как непригодного лидера, неспособного справиться с проблемой самостоятельно. А если соперничающие племена пронюхают, что были привлечены иностранные коммандос, чтобы помочь ему сражаться на его собственном заднем дворе, то это может оказаться концом его правления, если только не будет умело преподнесено. Но с другой стороны, он знал, что наступление моджахедов полностью выдохлось у северных предгорий, и, нравится ему это или нет, ему нужна была помощь. Круглосуточные бомбардировки, периодические перестрелки в предгорьях и наблюдение за незащищенными радиосвязями «Аль-Каиды» на протяжении недели убедили его в нескольких вещах. Во-первых, его враг был хорошо организован и оснащен, запасшись сотнями тысяч патронов, ящиками с РПГ, дюжиной или около того ЗРК, большими запасами продовольствия и даже достаточным количеством дров, чтобы пережить суровую зиму. Во-вторых, поскольку русские никогда не смогли завоевывать эти горы во время Советско-афганской войны, Али теперь столкнулся с высокомотивированным врагом, который уже победил сверхдержаву. Что касается врага, то они были непобедимыми божьими воинами, и Аллах был на их стороне. Наконец, что беспокоило Али больше всего, что «Аль-Каида» обладала способностью усиливаться и отвечать контратакой на любое наступление моджахедов. Несколько стычек, произошедших на прошлой неделе, только окровавили «духам» носы и приободрили «Аль-Каиду». У Али было много дел, но он был достаточно умен, чтобы обратиться за помощью.
*****
— Как все прошло? — спросил Айронхед, как будто чувствовал, что небольшое совещание прошло не так, как мы надеялись. — Я думаю, что к тому моменту, как приедут ребята, он одумается. Он настроен скептически. Считает, что мы не справимся с этим. — Ну, Делтон, я думаю, мы просто должны ему это показать, — сказал Брайан с улыбкой. — Ага, — добавил Айронхед, глядя на горы. — Но мы не можем сделать это отсюда. К нашей «Тойоте» подбежал Адам Хан. — Генерал едет на фронт. Хотите поехать? После чаепития на афганском ковре наш опытный переводчик спросил генерала Али о его передовом командовании. Где это было? Кто там командовал? Оказалось, что за это отвечал его шурин Хаджи Муса, который также приходился ему двоюродным братом, что в афганской культуре было не редкостью. Адам Хан воспользовался этой возможностью и немедленно настоял на том, чтобы генерал как можно скорее ввел нас в дело, рассудив, что если его шурин там, наверху, то навестить его будет вполне безопасно. Конечно, Хаджи Муса должен был быть в состоянии обеспечить надлежащую безопасность. Чувствуя себя неловко от такой прямолинейности, генерал не нашелся, что возразить, и, поскольку он все равно собирался через несколько минут поехать и навестить Мусу, он неохотно согласился взять нас с собой. Мы схватили наши винтовки, обернули шарфы вокруг своих лиц и одеяла вокруг своих плеч. Прежде чем генерал подошел к пикапу, я спросил Адам Хана: — Слушай, а что, черт возьми, генерал Али писал в этом блокноте, когда ты переводил наше сообщение? — Ничего! — сказал он. Генерал Али запрыгнул на пассажирское сиденье нашего красного пикапа, и я поехал. Его коричневая куртка наполовину скрывала кожаную наплечную сбрую с небольшим револьвером с рукояткой из слоновой кости. На заднем сиденье сидел один из подчиненных Али командиров, в комплекте с АК-47 и портативной рацией. Единственным способом отличить пехотинца от вожака было радио. И опасность того, что все, друзья и враги, одеваются одинаково, заключается в том, что это увеличивает вероятность поражения своих войск, то есть «дружественного» огня. Нам действительно придется быть осторожными, как только мы вступим в бой. Рядом с командиром сидел самый ценный игрок турнира на данный момент, Адам Хан. Айронхед и Брайан сидели, как подобает местным жителям, в кузове грузовика. Их пистолеты были спрятаны, но наготове, а глаза внимательно смотрели поверх разноцветных куфий. Мы направились к фронту, и генерал, казалось, немного расслабился. Явно довольный тем, что навещает своих людей, он прокомментировал: — Что мое, то и твое. Это был афганский обычай — делать для своих гостей все, что в его силах, и мне это нравилось.
*****
Поездка на фронт оказалась приключением сама по себе. Сотрясающая кости местность с прерывистыми, но «удачно» расположенными валунами, снижала нашу скорость. Мы протискивались между глинобитными стенами, которые царапали боковые зеркала, уворачивались от ослов, коз, детей и смогли преодолеть два ненадежных склона долины и глубокое сухое русло реки. Поездка оказалась хуже, чем на американских горках. Али постоянно был на радиосвязи, и его практичный командный стиль оказался впечатляющим. Казалось, не было конца его указаниям, руководствам и донесениям. Его полнейшее участие и руководство заставили меня задуматься, как быстро все это развалится, если он купит ферму. Генерал Али находился на вершине этой командной пирамиды, но коренилась она на прочном основании полевых командиров на местах. Мы во многом зависели от этого человека. Через тридцать минут мы свернули за поворот и вышли на удивительное место под названием хребет Пресс-Пул. Скалистый холм перед нами покрывали круглые палатки ярко-красного, зеленого и оранжевого цветов. Лучшие места для установки на треногах дальнобойных камер, обращенных к горам, были давно заняты. Повсюду были разбросаны белые минивэны и внедорожники, а также торчал запутанный лес спутниковых антенн и прожекторов, готовых донести ночную историю до всего мира. Я нажал на тормоза. — Мы не можем двигаться дальше, — сказал я Адам Хану, не отрывая глаз от толпы людей, стоявшей всего в сотне ярдов вниз по дороге. Я попросил его подчеркнуть генералу, насколько важно, чтобы нас не видел никто, кроме его бойцов, особенно средства массовой информации. Али ответил, что в том районе, куда мы направлялись, репортеры рыскают повсюду, но согласился, что ему также хочется держать нас вне поля зрения. Помогли тонированные стекла. «Мы начинаем сходиться во мнениях», — подумал я, и он добавил что-то еще. — Генерал Али говорит, что ему нужно подняться туда, он должен появиться на людях, — объяснил Адам Хан. — Репортеры ожидают этого, и он должен быть замечен своими людьми. — Это круто, но мы не пойдем с ним. Я не поеду на этом пикапе туда со своими ребятами сзади, — ответил я. — Здесь слишком людно. После нескольких секунд обсуждения с Адам Ханом генерал открыл дверь, ступил на каменистую почву и целенаправленно направился к массе журналистов. И действительно, один бдительный репортер из заметил генерала и поднял тревогу. Все бросились к нему. Мы остались наблюдать, намереваясь дождаться возвращения Али к машине, но одного умного репортера обмануть не удалось. Меньше чем через минуту белый минивэн выехал из ряда припаркованных автомобилей и повернул в нашу сторону. Наступило время для экстренного отхода, но когда я попытался развернуть пикап, чтобы уехать, белый микроавтобус подъехал вплотную к нашему заднему бамперу, и маленькая светловолосая женщина средних лет, одетая в темное пальто средней длины с серым шарфом, обернутым вокруг шеи, выскочила и кинулась к Айронхеду и Брайану, чьи лица были закрыты. — Вы видели Усаму бен Ладена? «Что ж, вполне себе ожидаемый вопрос, — подумали они. — Но понимает ли она, что мы американцы?» Мы рванули, сказав подчиненному командиру, который был с нами, позвонить генералу Али и объяснить, почему мы его бросили. Придется ему поймать еще одну попутку. В зеркале заднего вида, сквозь дорожную пыль, я видел, что эта репортерша так просто не сдастся. Водитель минивэна гнался за нами по пятам, быстро переваливая через гребень холма позади нас. С Айронхедом и Брайаном, держащимися в кузове пикапа, я ускорился. Это просто смешно. Как мы будем вести эту войну, если нам придется скрываться от проклятых репортеров? — Адам Хан, к черту все это. Пусть твой приятель выскочит на следующем повороте, поднимет свой АК-47, чтобы привлечь их внимание, и остановит микроавтобус! А мы продолжим возвращаться в школу. — Звучит неплохо! Сказав командиру «духов», что нам нужно, Адам Хан кивнул мне, и я нажал на тормоза. Командир спешился еще до того, как машина остановилась, и вышел на середину дороги с АК-47 над головой, чтобы остановить надоедливый пресс-автобус. Я слышал, как Айронхед и Брайан вздохнули с облегчением, когда мы оставили репортершу, ее команду и охранника выяснять отношения между собой. Что ж, эта поездка, конечно, прошла не очень хорошо: пресса ближе к линии фронта, чем мы. Мы бросили нашего генерала, и нас прогнала блондинка в микроавтобусе с телевизором. Ну и кто из нас теперь воины?
*****
В тот вечер мы собрались в угловой комнате ЦРУ в здании школы. Сержант-майор Айронхед, Брайан и я сидели с несколькими офицерами ЦРУ, в то время как Адам Хан, Али и его помощник-переводчик Гульбихар лежали на плотно сплетенном зелено-белом афганском ковре. На любом поле боя вы можете биться об заклад, что у ЦРУ окажутся самые лучшие имеющиеся помещения. На другом ковре, в центре помещения, стояло несколько маленьких чашек зеленого цвета. Через несколько мгновений за ним последовали дымящийся чайник и корзинка с орехами. Ковер и сервировка блюд находились в резком противоречии с высокотехнологичным военным и гражданским снаряжением ЦРУ, разбросанным повсеместно вдоль стен. Черные и серебристые радиоприемники и антенны, различное оборудование, хранящееся в черных ящиках, очки ночного видения, спутниковые телефоны и дополнительные магазины АК-47 были тщательно разложены для быстрого использования. Отказавшись от любезностей, Али повторил свое желание закончить эту битву как можно скорее и пообещал сделать для этого все возможное. Но он также предупредил, что некоторые местные племена, заявляющие о своей лояльности к нему, могут легко быть подкуплены и изменить лояльность. Джордж немедленно поднял тему увеличивающейся толпы журналистов и спросил, что генерал планирует с ними делать. Али ответил, что он назначил индивидуальное сопровождение каждому журналисту, чтобы взять на себя ответственность за них, пока они здесь. — Я также приказал увеличить количество контрольно-пропускных пунктов, чтобы контролировать репортеров и держать их подальше отсюда, — добавил он с уверенностью. Мои мысли вернулись к агрессивному микроавтобусу телевизионщиков, который висел у нас на хвосте, и я подумал, что генерал, возможно, переоценивает свою способность контролировать неизменно настойчивую прессу. Ответ звучал отрепетировано, слишком хорошо, чтобы быть правдой, и это на самом деле было так. Во время встречи был приглашен один из фронтовых командиров Али. Прежде чем сесть, он оказал генералу все любезности. Али представил его как командира федаинов — «жертвующих людей» [7], — которые были лучшими воинами Али, числом около восьмидесяти человек. Он только что вернулся после часовой стычки с боевиками «Аль-Каиды» прямо у предгорий. Он сказал, что федаины атаковали незадолго до наступления темноты, и что им удалось захватить три пещеры и убить несколько вражеских бойцов, но неизвестное число сбежало. Удивительно, но импровизированный обзор действий командира также высветил, что его люди сделали неправильно. Он рассказал о том, как «Аль-Каида» контратаковала, пока его люди зачищали вторую из трех пещер. Его моджахеды мерзли в горах, и всегда требовалось много времени для того, чтобы можно было свободно расхаживать и собирать военные трофеи, особенно все, что могло их согреть. Получив в бою восемь раненых и трех убитых, командир решил отказаться от с трудом занятых пещер и к вечеру отступить. Кто-то попросил его описать бойцов «Аль-Каиды». — Все черные, с головы до ног, с капюшонами, скрывающими их светлокожие лица, — с энтузиазмом ответил он, словно пытаясь убедить нас в своей искренности. Мы знали, что предпочтительной одеждой талибов было черное на черном, —настолько отличительная полувоенная форма, что она была добавлена в правила ведения боевых действий в начале войны: все черное приравнивалось к Талибам или «Аль-Каиде», что приравнивалось к угрозе, что означало разрешение применения смертоносной силы. — Почему вы отступили и отказались от с трудом завоеванных пещер и траншей? — спросил я командира федаинов. — Ночью слишком темно и опасно, — заявил он, робко взглянув на генерала Али. — Мы должны отдыхать ночью и принимать пищу и питье. Обычный ежедневный путь мусульманского бойца в священный месяц Рамадан [8] требовал поста от восхода до заката в течение тридцати дней подряд. На протяжении всей этой надвигающейся битвы эта древняя исламская традиция служила постоянным оправданием бездействия моджахедов. Очевидно, их враг-мусульманин также уважал ту же самую кораническую традицию. Другими словами, каждый обычно делал передышку от ночных боев, чтобы перекусить, немного поспать, перегруппироваться и маневрировать силами на позиции для стычек следующим днем. Подумалось даже, что этот конкретный бой, который был так тщательно описан командиром федаинов, возможно, был попросту инсценирован ради нас.
*****
Али и Джордж начали пререкаться, большой техасец настаивал на том, чтобы генерал поддержал наше продвижение в горы своими бойцами, и подначивал его насчет отсутствия агрессивности в течение последних двух дней. В ответ Али огрызнулся на ЦРУ, утверждая, что Тора-Бора — не единственная область его забот. Здесь, в горах, у него было две тысячи бойцов, но остальные четыре тысячи человек были необходимы для обеспечения повседневной работы полиции Джелалабада и отдаленных районов большого и беспокойного города. Можно было бы привести еще несколько тысяч бойцов, если бы только у него было оружие, чтобы раздать его им. Это означало больше денег. Джордж и глазом не моргнул. Он повторил, что предоставит Али все необходимое для выполнения миссии по уничтожению Бен Ладена. Я уж было подумал, что сейчас откроют еще одну черную спортивную сумку с деньгами. Но хорошая новость состояла в том, что Али согласился, хоть и без особого энтузиазма, на три требования Дейли, и это оказалось то подтверждение, которое нам было необходимо прежде, чем наш босс согласился бы сделать гораздо больше, чем просто сидеть в школе в ожидании появления Бен Ладена. Али пообещал предоставить нам проводников для передвижения по горным тропам, а также удовлетворил просьбу Брайана о вьючных мулах, чтобы помочь перебросить наше снаряжение в горы. И он должен был расположить наши силы рядом со своими. Он также пообещал сделать все возможное, чтобы помочь нам, если у нас в горах возникнут значительные проблемы и трудности, по сути, подписавшись на предоставление нам сил быстрого реагирования на случай, если мы попадем в беду. В «быстроте» любых афганских сил быстрого реагирования мы, конечно же, сомневались — одного простого взгляда на устрашающие горы было достаточно, чтобы понять, что нам придется держаться довольно долго, прежде чем кто-либо из людей Али сможет добраться до нас. Им понадобятся часы, а возможно, и дни, чтобы подняться в горы и уничтожить боевиков «Аль-Каиды». Добавим еще сюда осложнения, что мы любим сражаться по ночам, в то время как моджахеды предпочитают спать, и что сейчас была середина Рамадана, что само по себе накладывало свои ограничения по времени. Шансы на то, что кто-нибудь из людей Али придет нам на помощь, были ничтожно малы, но нищим не пристало быть слишком разборчивыми. Ближайшие американские СБР находились в двух с половиной часах лета на вертолете, к тому же их «птички» должны были бы для высадки десанта садиться в предгорьях из-за угрозы ЗРК и РПГ, а также из-за отсутствия подходящих посадочных площадок, или же высаживать людей на горы по тросам. Таким образом, любой рейнджер из СБР должен был бы начать с того же места, что и моджахеды. Тем не менее, Али занял достойную моральную позицию, и мы оставили все как есть. Я поверил ему на слово и полагал, что помощь он пришлет.
*****
После того, как совещание закончилось, я вернулся в нашу комнату и отсоединил очки ночного видения от шлема, а затем прошел полдюжины ярдов до квартиры генерала Али. Его верный помощник Гульбихар уже почтительно стоял за дверью, ожидая любых пожеланий своего генерала. Я объяснил, что хочу показать Али кое-что важное, а именно то, как хорошо мы видим ночью. Поскольку для того, чтобы связаться с боссом, поначалу нужно пройти через его секретаршу, я уделил время, чтобы продемонстрировать Гульбихару очки ночного видения. Это помогло убедить его. Али устал, но, будучи всегда любезным хозяином, согласился на мое назойливое вмешательство. Он уже был в постели, но сел на кровати, а я опустился рядом с ним на колени. Во-первых, я поместил очки у себя перед глазами, пока Гульбихар объяснял, что я делаю. Слабое мерцание единственного газового фонаря, стоящего в дальнем углу, освещало белоснежную пижаму генерала и заставляло меня задуматься, не следовало ли мне снять ботинки, прежде чем войти и ступить на ковер. Я повернул очки и осторожно поднес их к его глазам. Али наклонился к ним с широко открытыми глазами. Зеленое свечение от ПНВ значительно усиливало свет газового фонаря и подчеркивало глубокие морщины на его лице. Я заговорил с Али напрямую, так, как будто он понимал по-английски. — Генерал, с этими зелеными глазами мы можем охотиться за Бен Ладеном ночью и видеть «Аль-Каиду», не будучи замеченными сами. После того, как Гульбихар перевел, генерал глубоко вздохнул, затем повернул очки к окну, из которого открывался вид на продолжающиеся бомбардировки далеких гор. Я сказал ему, что ПНВ обеспечивают четкое изображение в темноте в звездную ночь на дальностях свыше трехсот метров. Однако на магию он не купился. — Может быть, вы и можете видеть ночью, но «Аль-Каида» не спит, — произнес он. — Их братья сторожат каждую тропу и дорогу. Я не смог удержаться от краткого урока тактики, терпеливо ожидая, пока Гульбихар переводил каждое мое предложение. — Чтобы победить «Аль-Каиду», нам нужно проникнуть внутрь нее. Мы можем убить этих часовых. Вам нужно удерживать местность, которую захватывают ваши бойцы, и не отступать на закате. Мы пойдем вместе с вашими людьми. Даю вам слово, — сказал я Али. — Как только мои люди приблизятся достаточно близко, чтобы увидеть врага, они сделают бомбы намного более эффективными, быстрее уничтожать больше врагов и закончить бой раньше. Али вернул мне очки. Он глянул на меня, потер четки в левой руке и что-то пробормотал. — Генерал хочет спать. Он просит вас сделать то же самое, — вежливо перевел Гульбихар. Довольно хорошо. Пусть дядя переспит с этим. В любом случае, сейчас мне его ответ не нужен. Ребята все еще в двух днях пути отсюда. Я кивнул генералу, улыбнулся, как бы говоря, что мы здесь развлекаемся, а затем унес свою игрушку обратно в свою комнату.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Здесь автор использует терминологию спецназа. Речь идет о районе боевого предназначения (Area of Interest, AI) — географическом районе, из которого требуется получить информацию и разведывательные данные с целью обеспечения планирования и успешного проведения специальной операции. [2] 4300 метров. [3] 2800 метров. [4] Халид Шейх Мохаммед — один из организаторов террористических актов 11 сентября 2001 года, по национальности пакистанский белудж. Задержан в 2003 году в результате совместной операции американских и пакистанских спецслужб в городе Равалпинди, недалеко от Исламабада. [5] Шорт-стоппер (short-stopper) — бейсболист на позиции между 2-й и 3-й базами, останавливающий мячи, попадающие в эту зону. [6] Шура — законосовещательное собрание лидеров племен. [7] Фидаи, фидаины (араб. «жертвующий»; «человек, жертвующий собой во имя веры, идеи») — термин, обозначающий членов ряда революционных боевых партий, участников национально-освободительных движений, террористических организаций и групп на Ближнем и Среднем Востоке. [8] Рамадан или Рамазан — месяц обязательного для мусульман поста (саум), является одним из пяти столпов ислама.
Последний раз редактировалось SergWanderer 03 июн 2021, 13:38, всего редактировалось 2 раз(а).
|