Очень интересное повествование, много всяких словечек, оборотов, сленга... Судя по всему, автор был тот еще шутник. Посмотрим, что будет дальше, а пока 1-я глава.
*****
1
НЕОКОНЧЕННОЕ ДЕЛОТолько те, кто рискуют зайти слишком далеко, способны выяснить, как далеко они могут зайти.
Томас Стернз Элиот [1]
К декабрю 2001 года, всего через три месяца после нападения на Америку 11 сентября, отряд «Дельта» уже находился на вражеской территории — элитная группа американских спецназовцев стачивала себе зубы в этой новой войне с террором, неистово передвигаясь от пещеры к пещере в заснеженных горах Афганистана Тора-Бора, преследуя по горячим следам Усамы бен Ладена и ликвидируя десятки боевиков «Талибана» и «Аль-Каиды».
Однако ожесточенные бои продолжались недолго, и к 17 декабря наши разочарованные союзники, афганские моджахеды, почувствовали, что сделали и увидели достаточно, чтобы публично объявить о победе. «Духи» разграбили несколько завоеванных пещер, обобрали мертвых террористов и спустились с суровых гор для триумфального возвращения в древний город Джелалабад, где стали зализывать свои раны и складывать свои с трудом добытые сокровища.
Конечно, главной целью нападения было уничтожение или захват Бен Ладена, и, несмотря на оптимистические заявления «духов», мы не были уверены, что это было сделано. Его тело не было после боя извлечено из-под обломков в горах. Мог ли он быть похоронен заживо в одной из нескольких сотен пещер? Неужели его самые верные бойцы тайно вывезли его останки из этого района?
Если Бен Ладен и выжил, то никто об этом не говорил. Возможно, его подобрал и перевез через границу вертолет, принадлежащий пакистанской межведомственной разведке, давней стороннице «Талибов», на которую нельзя было положиться. Может быть, он надел женскую паранджу и сел на заднее сиденье такси, чтобы отправиться на юго-запад, в свой старый дом в Хосте? Или проскакал на неоседланном белом жеребце через высокие горные перевалы и благополучно добрался до Пакистана? Неужели он просто поудобнее закинул свой АК-47 на плечо и просто ушел, полагаясь лишь на свою собственную силу, и не опираясь ни на что более сложное, чем деревянная трость? А если Бен Ладен все-таки выжил, был ли он ранен? И если да, то насколько плохо? Был ли там врач, который лечил его боевые раны? Много вопросов и никаких ответов. Никто ничего не знал.
По мере того как медленно тянулись месяцы, местонахождение Усамы Бен Ладена — живого или мертвого — оставалось загадкой даже для самых передовых разведывательных служб. Ни один правительственный орган, скрывающийся за аббревиатурой, не мог сказать наверняка — в ЦРУ, АНБ, ФБР, УБН, МО, МЮ, МИ-5 и МИ-6 знали немногим больше, чем широкая публика. В этот критический период не было выпущено ни одного видео или подлинной аудиозаписи Бен Ладена, и любая возможность рассматривалась в то или иное время в десятках газет, журналов и онлайн-сообщений со всех уголков земного шара. Однако в отсутствие доказательств все это было сплошными спекуляциями.
Поэтому год спустя, когда приближалась зима 2002 года, в «Дельте» предположили, что поиск ответов на оставшиеся незакрытыми вопросы может заключаться в том, чтобы вернуться по своим следам в Тора-Бора, где кое-кто из тех, кто живет в том районе, мог хранить секрет того, как он сбежал. Может быть, вернувшись назад, мы могли бы, наконец, собрать головоломку вместе и предоставить некоторые действенные разведданные. Кто-то в этом районе все еще может хранить тайну, которая даст нам какую-то зацепку, какой-то след, ведущий к Бен Ладену.
Отряд «Дельта» никогда не покидал Афганистан, и менее чем через год после первого сражения в горах наш эскадрон вернулся в эту страну, — как раз вовремя, чтобы поохотиться на неуловимое, призрачное руководство «Талибана» и «Аль-Каиды» во время рождественских и новогодних праздников. Если в такой особый сезон мы не можем быть вместе с нашими семьями, то что может быть лучше того, чтобы находиться в зоне боевых действий с товарищами по «Дельте»? Как мужчины, мы гордились тем, что были там.
К сожалению, оперативный темп по сравнению с предыдущим годом не особо возрос, поскольку разведданные по нашим особо важным целям все еще оставались скудными. Усама Бен Ладен оставался особо важной целью №1, а его правая рука, египетский террорист доктор Айман аз-Завахири, являлся номером 2. К сожалению, на момент написания этой книги они оба все еще носят эти обозначения и продолжают крутить дули международному сообществу.
В поисках «золотого самородка» мы провели множество дней и ночей. На протяжении бесчисленных часов мы изучали спутниковые снимки предполагаемых формирований плохих парней, час за часом терпеливо наблюдали живое видео с беспилотных летающих аппаратов «Хищник» и анализировали стопки секретных отчетов военной разведки или шифрограмм ЦРУ. И если мы надеялись обнаружить хоть какие-то намеки или признаки присутствия наших особо важных целей, показывавших, что они действительно там находятся, все, буквально все, требовало самого пристального внимания.
Но и этого было недостаточно, поскольку мы должны были быть готовы немедленно выдвигаться, если бы что-то нашли, поэтому подолгу проводили время в тире и на местных стрельбищах и усердно тренировались в спортзале, похожем на цирковой шатер, где качали железо и сжигали калории на беговых дорожках. Чтобы отточить тончайшее оперативное лезвие, которое требуется в «Дельте», мы неоднократно отрабатывали различные варианты боевых задач с опытными летчиками из 160-го авиационного полка Сил специальных операций (SOAR). [2] Часть того немногого времени, что оставалась, тратилась на такие вещи, как просмотр на DVD-плейерах сериалов вроде «Клана Сопрано» и «Банды братьев». [3]
Наконец, благодаря тяжелой работе сотрудников ЦРУ и группы грубых, но славных парней с густыми бородами, жующих табак, — «зеленых беретов» из группы спецназа Национальной гвардии Алабамы, [4] такой самородок был найден.
Соседи афганского джентльмена, которого мы будем называть Гюль Ахмед, выдали его агентам ЦРУ. Он жил к востоку от святилища Бен Ладена под названием Тора-Бора, в большой долине Агам, по дну которой, в тысячах футах внизу, извивалось с севера на юг сухое и каменистое русло реки. Во время джихада против Советского Союза через эту долину с помощью бульдозеров и землеройных машин одной строительной компании, принадлежавшей семье Усамы Бен Ладена из Саудовской Аравии, была расчищена однополосная грунтовая дорога. Легенда гласила, что молодой Бен Ладен сам засучил рукава и выравнивал эту землю, сидя на месте бульдозериста.
Наш подозреваемый Ахмед был не только известным местным сторонником «Аль-Каиды», но и руководил тщательно разработанной операцией по организации тайников с оружием в долине, которая имела стратегическое значение и вела прямо через границу в Пакистан.
Помимо своей торговли оружием с террористами, повстанцами и самыми высокопоставленными покупателями из числа лидеров местных племен, говорилось в досье, Гюль Ахмед также являлся ключевой фигурой во время прошлогодних боев, которые проходили почти в пределах слышимости с заднего двора его дома. Соседи-осведомители рассказали, что Ахмед и его сыновья оказывали «Аль-Каиде» материальную поддержку — снабжали ее продовольствием, водой, медикаментами, дровами и боеприпасами.
Эти действия сами по себе делали его личностью, заслуживающей внимания, но не настолько важной, чтобы поручать работу «Дельте». «Зеленые береты» из Алабамы были более чем в состоянии схватить Гюль Ахмеда и его родственников. Однако в этом человеке было кое-что особенное.
Одна ключевая деталь его биографии отдавала пас на поле «Дельты», — якобы в прошлом году Ахмед три дня укрывал в своем доме сильно ослабленного и раненого Усаму Бен Ладена, в то время как лидера «Аль-Каиды» кропотливо искали в горах сотни моджахедов и порядка сорока западных спецназовцев. В документах разведки также утверждалось, что к концу битвы гостеприимство Гюль Ахмеда и его племенные связи оказались хороши достаточно, чтобы тайно провести вдохновителя террористов через заснеженный горный перевал, который находился всего в семи милях к югу от его убежища и был вне нашей досягаемости.
Так-так. Это немного меняло ситуацию и делало ее чуть более личной. Господину Ахмеду присвоили название «известный сторонник “Аль-Каиды”», — обозначение, которое в формулировке боевой задачи обычно сопровождается фразой «убить или захватить». Опять же, само по себе это не имело большого значения, но его захват имел довольно приятный поворот, который заставил бы ребят из атакующих сил чуть посильнее затянуть свои подбородочные ремни на шлемах и чуть ровнее прикрепить на своих плечах, на липучках свои оливково-серые приглушенные американские флаги. Если сведения о Гюль Ахмеде окажутся верны, то они дадут нам первую реальную зацепку, которая поможет собрать воедино головоломку о том, как Бен Ладен смог сбежать из Тора-Бора.
Мысль о возвращении в Тора-Бора бодрила. Мы не могли быть более счастливы, посетив семью этого джентльмена и засвидетельствовав ему свое почтение.
Нам нужно было знать, действительно ли HUMINT, [5] не соврала в том, что Бен Ладен нашел убежище, пусть даже на короткое время, в доме этого посредника «Аль-Каиды». Всем было бы хорошо, если бы мы могли просто заглянуть к нему днем. Сидеть, скрестив ноги, на красочном афганском ковре, попивать тепловатый чай и перекусывать орехами и сушеными финиками, и задавать ему ряд вопросов, но почему-то мы чувствовали, что это не сработает. Скорее всего, этот джентльмен отреагирует только на чуть бóльшую агрессию.
*****
Первым делом нужно было определить спальню Ахмеда, и выполнить эту работу вызвался один из лучших спецназовцев. В «Дельте» он был известен как Шрек, ласково названный в честь персонажа мультфильма, с которым его роднило крупное и мускулистое телосложение. Он щеголял глубоким бронзовым загаром, полученным от солнечных лучей на заснеженных вершинах северного Афганистана, бóльшая часть его лица была покрыта густой каштановой бородой, которую он отрастил за много месяцев. Шрек мог бы привлечь внимание, стоя на перекрестке улиц где-нибудь в Айове, но также мог хорошо вписаться и в среду местных афганцев. Он вновь и вновь доказывал свое мастерство, и точно так же, как любой оперативник «Дельты», выработал хорошее отношение к людям в этом районе, научившись понимать совершенно другую культуру, в которой честь, гостеприимство и месть ценятся так же, как среди американцев ценятся бейсбол, хот-доги и яблочный пирог. За свою доблесть, проявленную при преследовании Бен Ладена в горах почти год назад, он был награжден и, по моему мнению, для этой работы не было лучшего человека.
У нас было много информации, но мы надеялись, что Шрек предоставит нам разведданные, необходимые для представления обстановки для нанесения удара нашему вышестоящему командованию. Разведывательная информация должна быть реализуемой, — чтобы получить «добро» на реализацию, не должно быть догадок, слишком отрывочной или слишком старой информации. Отсутствие реализуемых разведывательных данных означает отсутствие старта миссии, что, как правило, отправляет всех нас обратно в расположение с целью вставить еще один фильм в DVD-плеер или потягать еще больше железа в большой палатке.
Мы попросили Шрека отложить все это, и взять на себя миссию, которую большинство американских мужчин могут испытать только опосредованно через романы Тома Клэнси или голливудские триллеры с Томом Крузом. В одиночку ему придется зарыться в опасный «стог сена», состоящий из дюжины бревенчатых и глинобитных саманных построек, теснящихся друг к другу на крутом, террасированном горном хребте, чтобы обнаружить «иголку» в виде дома Гюль Ахмеда.
— Да, и еще, — добавил я во время первого инструктажа, взваливая на его широкие плечи еще одну немаловажную задачу. — Нам нужно, чтобы ты, пока будешь там, подтвердил, что мистер Ахмед находится дома, а не делает покупки по ту сторону границы в Пакистане.
*****
Пока Шрек занимался последними приготовлениями, я зашел к нему в палатку и увидел, что ради успеха миссии он одевается в поношенную одежду афганских моджахедов, включая мешковатые штаны на завязках и рубашку до колен. Единственное, что было не так с его одеждой, так это красно-зеленая бейсболка с эмблемой Хард-Рок-кафе в Вашингтоне, округ Колумбия, сидевшая у него на голове — сувенир, который он купил, когда мы были в столице полгода назад. Он сменил ее на старую, мягкую шерстяную шапку-паколь, которые носят «духи».
Для нас обоих это была уже третья поездка в Афганистан, и хотя мы несколько раз обсуждали и отрабатывали план, мы чувствовали себя более комфортно, когда могли посмотреть друг другу в глаза в крайний раз перед выходом. Было важно, чтобы он точно понял, как мы собираемся поддерживать связь, что важно сообщать немедленно, а что может подождать. И что еще важнее, я хотел дать Шреку то теплое и пушистое подтверждение того, что, если что-то пойдет не так, то парни оставят просмотр «Клана Сопрано» и придут ему на помощь. Он мог работать один, но он был частью «Дельты», то есть частью команды, но в то же время мы оба знали, что правда состоит в том, что мы не сможем волшебным образом появляться рядом с ним, когда он будет тереть волшебную лампу. Нам понадобится два часа полета на вертолете из Баграма, летящем настолько быстро, насколько только могли разогнаться пилоты, и мы ничего не можем сделать, чтобы это поменять.
В небольшую сумку дотошный профессионал аккуратно поместил мини-видеокамеру, которая была ему нужна, чтобы запечатлеть важную для штурмовой группы информацию: состав и структуру стен, тип дверей, расположение дверных петель, высоту подоконников, наличие проволоки, возможные маршруты подхода, расположение вооруженной охраны, возможные пути эвакуации и еще десяток других вещей. Он добавил небольшую портативную систему глобального позиционирования, или GPS, которая обеспечит точные координаты, которые имеют решающее значение для любой точечной тайной операции. Последним в сумке лежал маленький спутниковый телефон, который служил ему единственной связью с нами, эдаким спасательным кругом для безопасности и его товарищей по команде.
Наконец, Шрек взял свое самое ценное оружие, свое дитя, — 7,62-мм штурмовую винтовку немецкого производства H&K G3, увенчанную коллиматорным голографическим прицелом с красной точкой, инфракрасным лазерным целеуказателем IPTAL и мощным фонарем CQB. Он тепло потер ее.
— Эй, приятель, разве тебе не придется чертовски долго прятать это оружие от любопытных местных жителей и «духов», с которыми ты будешь общаться? — спросил я.
Шрек искоса взглянул на меня своими пронзительными глазами, почти скрытыми за густыми волосами. Выглядел он страшно. Он бережно уложил свою ценную винтовку под спальный мешок, чтобы защитить ее от чудовищной мелкой пыли, которая неизбежно покрывала все вокруг.
— Делтон, я прощаюсь всего на несколько дней, но, как и некоторые наши подружки дома, она разозлится на меня за то, что я ее оставил.
Его личным оружием самозащиты в этой поездке будет 7,62-мм автомат АК-47 со складывающимся прикладом, который можно будет легко спрятать под одеждой.
Шрек был счастлив. Интересно, увидим ли мы его когда-нибудь снова?
В городе Джелалабад, для долгой поездки на юг в Тора-Бора, Шрек поймал попутную машину, которую можно было счесть автобусом, но это был всего лишь старый драндулет — иностранный минивэн 1980-х годов. Другими пассажирами являлись с десяток афганцев в возрасте от семи до семидесяти лет. Сев, он принял неудобное положение, потому что спрятанный АК-47 уперся ему снизу в левый бок.
Ему стало скучно, и мысли его вернулись к дому и старому пикапу. Сам по себе тот побитый жизнью «зверь» выглядел довольно странно, но его водитель, крупный бородатый мужик в рваной гражданской одежде, вообще напоминал террориста на стероидах. После 11 сентября, когда на всех армейских постах была усилена охрана ворот и начались строгие проверки подозрительных машин и людей, даже самый «зеленый» военный полицейский не мог бы удержаться, чтобы не остановить его, поэтому Шрека останавливали минимум три дня в неделю. Но теперь, когда он был американским спецназовцем, выполнявшим одиночное задание, его грузовик казался раем по сравнению с этим автобусом, а дом находился очень далеко.
Он не осмеливался заговорить с другими пассажирами, так как пытался сойти за афганца. Когда развалюха пересекала границы племен, ему приходилось вести борьбу с вооруженными бойцами на контрольно-пропускных пунктах, которые жаждали слупить с ничего не подозревающих и незащищенных незнакомцев в маленьком автобусе любую плату за проезд. С дискомфортом и опасностью он мог справиться, но наихудшей его проблемой была вонь, стоявшая в запертом салоне маленького минивэна. Трясясь на дороге, Шрек молился о простуде и заложенном носе и задавался вопросом:
«Неужели эти люди никогда не принимают чертову ванну?»*****
Остальные оперативники вернулись на авиабазу, чтобы спланировать миссию, и мы днями сидели, рассматривая возможные варианты действий, отбрасывая идеи или способы действий, которые, как мы знали, оказались бы бесполезны для этой конкретной операции.
В общем и целом, в районе расположения цели находилось около трех десятков зданий, а чуть южнее них — еще четыре дома, встроенные в крутой склон, поднимавшийся под 60 градусов на запад позади них. Ахмед будет находится в одном из этих четырех строений. Под домами ряд за рядом тянулись орошаемые поля ферм, террасами спускавшиеся к каменистому дну долины.
На свежих спутниковых снимках виднелись сотни воронок от бомб, все еще хорошо узнаваемые даже год спустя. Несколько дней ушло на детальное изучение местности, что привело к важному решению: мы отказались от использования вертолетов для вывода группы и ее высадки. Взвесив все риски и шансы на возможное обнаружение, мы решили использовать собственную версию троянского коня. Конечно, это была не новая идея.
В 1400 году до нашей эры в месте под названием Троя греки построили большого деревянного коня в подарок троянцам, которые после двух смертельных сражений оказались грозным противником. Троянцы приняли странный подарок и протащили его через ворота городской стены. В ту же ночь, после нескольких часов пиршества и употребления крепких напитков, троянцы погрузились в глубокий сон, позволив греческим воинам — Ахиллу и Одиссею — вместе с парой дюжин греческих «коммандос» бесшумно соскользнуть с брюха коня и атаковать. Легендарный и неприступный город Троя был захвачен и разграблен.
Впервые об использовании концепции «троянского коня» в «Дельте» задумались еще в 1979 году, разрабатывая план действий по спасению пятидесяти трех американских заложников, захваченных иранскими боевиками в Тегеране. [6] На протяжении нескольких месяцев планирования операции «Орлиный коготь», одним из рассматриваемых вариантов было пересечение границы Турции и Ирана, спрятавшись в кузовах грузовиков. Общий вариант был отброшен как слишком рискованный и абсолютно негибкий, но идея осталась.
Окончательный план того рейда в Иран состоял в том, чтобы на вертолете добраться до места встречи примерно в пятидесяти милях от Тегерана, погрузиться на гражданские грузовики, припрятанные в укрытии, и под покровом темноты добраться до цели. Оказавшись на территории посольства, бородатые оперативники в синих джинсах и черных крашеных армейских куртках планировали взобраться на десятифутовую стену и спасти заложников. Вся эта миссия, конечно, была провалена, когда внезапно вмешалась песчаная буря, разрушившая вертолеты, что стоило нам нескольких жизней.
Здесь я должен сохранить некоторые детали нашей собственной обновленной схемы «троянского коня» в Афганистане в тайне, чтобы не раскрыть определенные тактические нюансы будущих операций. Достаточно сказать, что если бы афганский ополченец, скучающий на посту, разделяющем границы племен, заглянул в кузов любого из грузовиков, то ему бы и в голову не пришло, что настоящим грузом была дюжина американских спецназовцев, осуществляющих вылазку по служебным делам.
Мы раздобыли пару обычных афганских грузовиков, которые нас вполне устраивали. Белые брезентовые тенты с крупными безобидными надписями по бокам были закреплены к ржавым металлическим направляющим вдоль кузовов. Было крайне важно, чтобы для любых случайных или любопытных глаз грузовики выглядели обычными. Они должны были казаться привычными, но одновременно и очевидными, и выглядеть крупными, шумными и досадными помехами, которые на любом контрольно-пропускном пункте нужно быстро убрать с дороги, чтобы все могло вернуться к обычной неторопливой рутине. Мы будем прятаться прямо на виду.
Однако для того, чтобы схема сработала, нам также пришлось отказаться от некоторых преимуществ. На грузовиках не было мешков с песком, которые защитили бы нас от взрыва фугаса, брошенной гранаты или придорожной бомбы, и не было бронированной обшивки, обеспечивающей круговую защиту от выстрелов или осколков. Такая тяжелая защита увеличила бы вес грузовиков и заставила бы их просесть на осях, а, следовательно, привлекла бы нежелательное внимание.
Двадцать два оперативника «Дельты» были облачены в камуфляжную форму для пустынных районов с черными или зелеными кевларовыми шлемами и зелеными, черными или коричневыми бронежилетами с керамическими пластинами, обеспечивавшими базовую защиту от грохочущей на высокой скорости 7,62-мм пули, выпущенной из АК-47.
Все мы носили сшитые на заказ разгрузочные системы, которые больше напоминали тюнингованные ремни Бэтмена, чем что-либо военное. В подсумках и на клипсах этих жилетов можно было расположить все, что только можно вообразить — различные осколочные и светошумовые гранаты, шесть тридцатизарядных магазинов с 5,56-мм патронами, шесть запасных пистолетных магазинов, быстросъемные жгуты, гибкие наручники, специальные ножи «Спайдерко» или «Хорриган», портативную инфракрасную указку, GPS-приемник «Гармин», запасные батареи, паракорд, альпинистский карабин, комбинированный инструмент «Лезермен», инструменты для проделывания проходов и взлома дверей, заряды взрывчатки и системы взрывания. Наконец, у всех нас был еще один предмет, который никто никогда не хотел использовать — специальные медицинские аптечки для остановки кровотечения у своего товарища или у себя самого.
Каждый шлем украшали ультрасовременные откидывающиеся очки ночного видения AN/AVS-9, или попросту «Анвисы». Защищенные наушники «Пелтор», типа тех, что носят стрелки и охотники, были подключены к персональной радиостанции каждого оперативника. Все были вооружены личными штурмовыми винтовками М-4 с суппрессором и дополнительным оружием на выбор — пистолетами М1911 или различными вариантами «Глока». Все оружие было профессионально доработано и улучшено лучшими оружейниками в мире. Как и за год до этого, мы оделись для боя в одежду местных жителей, только на этот раз у нас было гораздо больше наворотов.
Большинство парней носили на плечах, груди или шлеме приглушенный американский флаг размером три с половиной дюйма на два. Некоторые выбрали полноцветный флаг, другие — нашивки Нью-Йоркского пожарного департамента или Вашингтонского департамента столичной полиции. У нескольких одиночек были нашивки, о которых я понятия не имею, что они означали. Все носили на плечах черные и светящиеся желтые нашивки с позывными — обычная практика в каждом подразделении специальных операций, которую с тех пор переняли и многие обычные подразделения.
В подразделении «Дельта» стандарт униформы — это во многом личный выбор сотрудника. Конечно, некоторые вещи обязательны, такие как цвет верхней одежды, необходимый для опознавания друг друга во время передвижения по темным закоулкам и темным коридорам, или специальное оборудование, которое должен нести каждый военнослужащий команды. Но самыми важными факторами в выборе одежды для ближнего боя являются комфорт и эффективность. В «Дельте» трудно найти брюки с блузами, начищенные до блеска сапоги и накрахмаленную рабочую одежду. До тех пор, пока оператор может выполнять свою работу на объекте — скользить вниз по веревке с зависшего вертолета, входить в проход, эффективно устранять угрозу и доминировать в помещении, — почему меня должно волновать, носит ли он нашивку с Микки-Маусом или патч одной из финансовых залоговых служб его родного города? Время — ресурс драгоценный, и мы тратим его на самые важные вещи и очень заботимся о том, чтобы не быть загнанным на дерево пресловутой Чихуахуа. [7]
В «Дельте» действуют правила больших мальчиков.
*****
Когда все сошлось воедино, мы оторвали Ски, нашего другого оператора, от штабной работы, которую ему поручили делать в Баграме, для того, чтобы он отправился на конспиративную квартиру в Джелалабад и составил Шреку компанию. Ски был более чем счастлив оторваться от компьютеров, чтобы иметь возможность заняться хоть чем-нибудь полезным. В прошлой жизни он был «зеленым беретом», а сейчас иссиня-черные волосы Ски неровно свисали из-под паколя, доходили сзади до воротника, а спереди скрывали лоб и даже брови. Борода у него была такая густая, что струилась по щекам чуть ниже глаз. Когда он разговаривал, казалось, что рядом находится чревовещатель, потому что, если вы плохо слышали, то единственным признаком того, что он говорит, было резкое движение вверх-вниз сигареты «Мальборо», зажатой между губами.
Шрек и Ски прислали фотографии и точные координаты резиденции Гюль Ахмеда, и наша разведка подтвердила, что это то самое здание, которое мы изначально подозревали, основываясь на наших разговорах с ЦРУ и с «зелеными беретами» из Алабамы. Имея такую информацию на руках, пришло время начинать.
Шрек также разгадал тайну странного и жуткого памятника, который не поддавался идентификации нашими дешифраторами аэрофотоснимков.
К востоку от дома Ахмеда стояло большое скальное образование, которое, казалось, образовалось естественным образом на протяжении тысяч и сотен лет работы речной воды, стекающей с гор от таявшего зимнего снега. Своим размером и формой большая скала напоминала восемь тракторных прицепов, поставленных на нос с задранными ввысь «хвостами» и скрепленных по бокам. На снимках она представала в виде гигантского куба с прямыми и закругленными краями.
Протоптанная тропинка огибала скалу и заканчивалась на вершине, где строилась небольшая мечеть. С восточной стороны виднелся дверной проем, конструкция которого позволяла входящему мусульманину поворачиваться лицом на запад — в сторону Мекки, родины пророка Мухаммеда, — чтобы совершать свои ежедневные молитвы.
Рядом с квадратной мечетью находились усыпанные камнями могилы боевиков «Аль-Каиды», убитых во время предыдущей битвы при Тора-Бора. Теперь в раю царил мир, — именно то, чего они так хотели. Там было по меньшей мере пятьдесят отдельных могил, в комплекте с индивидуально вырезанными стволами деревьев и самодельными прямыми ветвями различной длины, направленными в небо. Эти шесты высотой от шести до десяти футов были украшены красными, зелеными, белыми, коричневыми или синими шарфами, флагами или обрывками одежды, которую павший воин носил в бою. Разноцветные знамена и вымпелы мирно развевались на ветру.
Нам пришло в голову, что Усама Бен Ладен действительно может быть похоронен на этом кладбище, которое уже было хорошо известно местным жителям как памятник «Аль-Каиде» и становилось популярным местом для мусульман, желающих отдать дань своего уважения мученикам.
Логично было предположить, что если Ахмед предоставил убежище Бен Ладену и если больной лидер «Аль-Каиды» скончался от полученных ран, то не исключено, что его тело переместили из дома на несколько сотен футов к тому мемориалу. Мы вытащили прошлогодние фотографии, из которых следовало, что мечеть была построена через несколько месяцев после битвы.
Эта мысль, какой бы интригующей она ни была, быстро перешла в категорию «это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Скрыть место захоронения Бен Ладена, которое стало таким доступным для туристов и верующих, было бы практически невозможно.
Тем не менее, это место являлось ярким напоминанием о цене войны. Мы были довольны, что эти бойцы Тора-Бора заплатили самую высокую цену.
*****
Первая кровь в нашей миссии была пролита прежде, чем она действительно началась. В полдень мы погрузились в несколько пикапов и отправились к боевому самолету МС-130 «Комбат Тэлон», который ждал нас на асфальтированной взлетно-посадочной полосе с уже включенными двигателями. [8] Когда один из пикапов сделал резкий поворот, большая часть нашего снаряжения сдвинулась в грузовом отсеке, ударила молодого оператора по имени Рип прямо в нос и выбросила его из кузова грузовика. От ушибов и травм при столкновении со взлетно-посадочной полосой его защитили кевларовый шлем и бронежилет.
Дюранго, наш медик, принялся за работу, останавливая кровотечение на лице и залатывая раны, чтобы его можно было доставить на самолет, хотя я думаю, что в течение нескольких минут оперативник не понимал, где он находится. После того, как мы загрузились и взлетели, я подошел к Рипу, который уставился прямо перед собой, стоически, как всегда, превозмогая боль, и держал повязку на носу. Его темная борода была перепачкана густой красной кровью, делая длинные волнистые волосы и пронзительные глаза еще более зловещими. Я наклонился к его уху и закричал, чтобы меня услышали сквозь рев мотора.
— Собираешься продолжать?
Рип энергично кивнул в знак согласия, явно не в настроении для светской беседы.
— Ничего страшного, если не можешь продолжить участвовать в миссии. Мы можем оставить тебя в самолете, и они привезут тебя обратно, — крикнул я.
Рип вскинул голову, посмотрел мне прямо в глаза и заорал:
— Я в порядке, и со мной все будет окей!
Его манеры говорили больше, чем слова. Мне не нужно было их слышать, потому что его взгляд четко и ясно говорил:
«Не смей оставлять меня в стороне от этой миссии! Я иду прямо к цели!» Именно этого я и ожидал. Я хлопнул его по плечу, улыбнулся и оставил в покое.
*****
Было еще светло, когда наш «Комбат Тэлон» приземлился в Джелалабаде, где Ски и Шрек уже ожидали нас в конце удаленной рулежной дорожки. Мы выгрузили свое снаряжение и сразу же перенесли его в грузовики, после чего Шрек и Ски доложили командирам подгрупп последние разведывательные сведения. Мы прибыли на аэродром, имея план штурма объекта, но зависели от информации наших товарищей, чтобы выяснить, как к нему добраться.
Они сообщили нам, что для того, чтобы добраться до места назначения в горах, придется преодолеть три известных блокпоста. Первые два, как ожидалось, были относительно безобидными, — там просто несколько ополченцев и племенных головорезов вытряхивали из пассажиров все, что можно было забрать. Эти сведения исходили от ряда местных афганских бойцов, нанятых ЦРУ, которые полагали, что через эти два поста мы сможем проехать, если просто затаим дыхание. Охранники на них не будут проявлять рвение до тех пор, пока не появится никаких явных признаков того, что в наших грузовиках содержится нечто большее, чем обычные припасы, доставляемые нуждающимся где-то в этом районе. Но даже несмотря на эти заверения, мы по-прежнему были обеспокоены. На языке спецназа такие места назывались «точками трения», и в них требовалась осторожность.
Шрек и Ски придумали какой-то хитроумный план, чтобы пройти через третий блокпост, который был более сложным. С нами должен был ехать маленький седан, который должен был держаться достаточно далеко от нашей колонны, чтобы не сильно отсвечивать. В машине должны были находиться четыре афганских полицейских, которые состояли на жалованье у ЦРУ и были обучены «зелеными беретами». Как только грузовики окажутся в паре километров от блокпоста, седан должен был обогнать нас и помчаться к блокпосту, после чего полицейские выскочат из машины с пистолетами в руках и потребуют, чтобы охранники бросили оружие или еще что-нибудь. Если начнется перестрелка, то мы их поддержим. Если вместо выстрелов мы увидим три вспышки красного фонарика, то можно будет спокойно продолжать свой путь. Звучит просто, не так ли?
Ски и Шрек сидели в кабинах грузовиков, потому что они прикидывались местными чуть получше, чем все остальные. Мы хотели, чтобы они не только выглядели как местные, но и пахли грязью, потому что им понадобится каждая деталь этой местной шарады, чтобы вся схема сработала.
Имея такой план, мы не волновались.
Всегда предусмотрительный Ски раздобыл пару десятком толстых поролоновых матрасов самых разных цветов и оттенков, которые оказались желанным дополнением к нашим навороченным грузовикам, — мы ожидали, что во время поездки по руслам ручьев, усеянным валунами размером с баскетбольные мячи, размытым дорожкам и гигантским выбоинам на разрушенных войной участках дороги грузовики будет сильно трясти и бросать из стороны в сторону.
Еще одно дополнение пришло от нашего нового сержанта-майора Стормина, который добыл полдюжины ящиков бутилированной воды и несколько пустых пятилитровых канистр для использования в качестве переносных писсуаров во время поездки. Ребята думали все время.
К тому времени, когда настало время двигаться, мы сочли, что наши грузовики по крайней мере так же удобны, как дареный троянский конь.
*****
Пока мы обсуждали последние детали наших действий, ребята расположили оборудование и осмотрели крепление брезентовых тентов. Мы не могли позволить себе иметь в нем никаких дыр, в которые мог бы попасть свет и демаскировать нас во время поездки по оживленным рыночным улицам в центре города или при пересечении нескольких ожидаемых блокпостов и контрольно-пропускных пунктов, которые определяли границы племен. Операция типа «троянский конь» — это все или ничего.
Если ты демаскирован, то концерт начинается прямо здесь и сейчас. В этом случае у человека нет иного выбора, кроме как выйти, начать боевой танец и надеяться на лучшее. Если бы такое случилось, мы бы как можно быстрее выгрузили из грузовиков свои задницы, устранили бы любую угрозу и оттащили ее к ближайшему зданию. Оказавшись внутри, мы превратили бы его в крепость, заняв крышу и закрыв все окна и двери, после чего радиосвязь с нашими товарищами по отряду и рейнджерами в Баграме принесла бы нам прекрасный, громоподобный звук «птичек» из 160-го авиаполка ССО.
Однако независимо от того, что мы делали бы после того, как оказались раскрыты, если бы мы не находились от намеченной цели на расстоянии короткого рывка, то мы, вероятно, провалили бы миссию, на что и мы сами, и наши командиры смотрели не слишком благосклонно.
Одно было ясно наверняка. Мы не выйдем из этих грузовиков с поднятыми руками в знак капитуляции.
*****
Пока наша маленькая колонна двигалась на юг от аэропорта и покидала пределы города, мы обустраивались для долгого путешествия, набившись в грузовик, как сардины в банку, перекатываясь только лишь от одной ягодицы на другую, чтобы хоть как-то облегчить дискомфорт. Постоянно преследовала мысль, сколько из нас будет ранено, если очередь из АК-47 прошьет борт грузовика и пробьет защитные борта, сооруженные из тонкого металла и матерчатого брезента. Если не брать во внимание вражеские пули, то еще мы оказались во власти полного отсутствия у нашего афганского водителя навыков езды по бездорожью. Он постоянно целился в темные пятна на дороге, бросался сразу обоими колесами в каждую выбоину на разбитом асфальте или намеренно подпрыгивал на каждом большом камне.
После первого из ожидаемых семи часов путешествия со скоростью одноногой улитки по сильно каменистым дорогам, мы были уверены, что боли в пояснице нас будут преследовать всю оставшуюся жизнь. Кое-кто из ребят возился со своим оружием, а вода в бутылках уходила очень быстро, потому что все знали, что перед предстоящим восхождением в горы этой ночью нужно насытить организм жидкостью. Канистры с мочой передавались взад и вперед, не переставая.
Парни, сосредоточенные на выполнении задачи, лишь на мгновение могли подумать о своих женах и детях дома, прежде чем автоматически переключиться на мысленный обзор различных непредвиденных обстоятельств, которые могли возникнуть на операции, неоднократно обсужденных и отрепетированных на этапе планирования. Я уверен, что некоторым из них потребовалось время, чтобы начать тайно проклинать меня за то, что я втянул их в это дело, но я все игнорировал, держа свое внимание прикованным к карте, которую я держал в одной руке, и GPS-приемник «Гармин» в другой.
Когда мы приблизились к первому блокпосту, наш радист, Гаджет, настроил спутниковую антенну на соответствующий азимут и угол, а затем прошептал в микрофон:
— Спорщик-01, это Негодяй-01. Первый контрольный пункт, прием.
Его вызов отслеживался Объединенным оперативным центром в Баграме, где на карте отмечалось наше текущее местоположение, — важная информация, если у нас возникнут проблемы. Помощь находилась от нас уже в нескольких часах пути, и «кавалерия» рейнджеров могла прийти на помощь, только если точно знала, где мы.
Как и ожидалось, первый блокпост оказался довольно простым для прохождения. Охранники остановили нас и расспросили афганского водителя о том, куда он везет припасы. Когда белые лучи нескольких фонариков заплясали по брезенту и припасам, пока наш водитель ждал разрешения ехать дальше, мы переглянулись. Сидевший рядом с ним на переднем пассажирском сиденье Ски затаил дыхание, как и все мы, прячущиеся в брюхе этого «коня». Меньше чем через минуту мы уже были в пути.
Несколько часов спустя мы добрались до второго блокпоста, стоявшего на границе двух племен, веками враждовавших в провинции Нангархар. Эти охранники могли оказаться более агрессивными и могли решить помочь себе небольшой частью нашего груза, что выявило бы наше коварство.
Когда мы приблизились, каждый своей нестреляющей рукой опустил ОНВ, и мир стал лимонно-зеленым. С оружием наготове мы сидели неподвижно, как бронзовые статуи, когда грузовики замедлили ход и остановились.
С обоих сторон нашего грузовика засуетились афганцы, несколько голосов выкрикивали приказы или указания на своем родном) пушту. Сидя на переднем сиденье, Ски включил рацию и прошептал:
— Кажется, здесь какой-то местный командир, и они пошли спросить его, может ли грузовик проехать. На связи!
Потянулись долгие минуты, пока мы пытались выровнять дыхание, внимательно прислушиваясь к чему-нибудь необычному, — для беспокойства были веские причины. Фонарики снаружи превратились в ровные лучи на брезенте и припасах в кузове. Внезапно грузовик покачнулся, когда один из охранников ухватился за заднюю рампу, подтянулся и заговорил с остальными. Мне не нужно было предупреждать ребят, что мы находимся в нескольких минутах от серьезной схватки и, возможно, перестрелки. Ситуация привлекла всеобщее внимание.
Рискуя быть подслушанным кем-то невидимым в темноте снаружи грузовика, Ски снова включил радио и тихо прошептал:
— Местный командир велел им пропустить нас.
Я почувствовал коллективный тихий вздох облегчения и расслабления мышц, когда мы на дюйм или два откинулись на наши поролоновые матрасы. Мы двинулись дальше, еще больше насыщая свои тела жидкостью, и борясь с канистрами.
Через пять часов пути мы добрались до последней контрольной точки, и все пошло на лад. Седан полицейских пронесся вокруг нас по обочине грунтовой дороги, мы остановились и сидели внутри наших грузовиков, в напряженном ожидании, пока тикали пустые минуты. Минут через десять Ски увидел вдалеке красные огоньки, мигающие сигналом «все в порядке!», и мы продолжили свой путь.
Когда мы проезжали мимо блокпоста, только Ски и Шрек, сидевшие в кабинах грузовиков вместе с водителями, могли позволить себе роскошь увидеть охранников, уютно завернувшихся в одеяла, которые полицейские подарили им в качестве подарков. Все сидели вокруг небольшого согревающего костра, пока один из ополченцев заваривал горячий чай, чтобы смягчить остроту холодной афганской зимы. Они выглядели как одна большая счастливая семья на пикнике в родном городе.
Три блокпоста позади нас, пока что все хорошо, но мы все еще не были полностью в безопасности. Было крайне важно, чтобы грузовики продолжали выглядеть простыми и привычными, потому что нас предупредили о наличии крупнокалиберной пулеметной установки в нескольких сотнях метров над входом в долину. Мы должны были проехать прямо под ее носом, и после того, как мы окажемся на этой дороге, мест для разворота будет мало, особенно когда по нам будут стрелять. Но грузовики без помех катились дальше. Наше прикрытие работало.
В сети появился Ски:
— Десять минут.
Я сложил карту, сунул ее в нагрудный карман, выключил GPS-приемник и сунул в подсумок. Ни то, ни другое мне не понадобится, потому что Шрек и Ски договорились с местным источником ЦРУ — помощником плотника, что он будет проводником. Он должен был нас ждать.
Я протянул руку, чтобы поправить ПНВ, как делал до этого сотни раз, и тут очки свалились с моего шлема.
— Черт! Какого ж хрена, только не сейчас, — прошептал я. При ближайшем рассмотрении оказалось, что винты, крепившие кронштейн к шлему, ослабли из-за постоянной тряски во время катания на этих «американских горках», и сейчас упали и в темноте крошечных винтиков нигде не было видно. Смирившись с мыслью о том, что придется полагаться на собственное зрение, я по какому-то наитию спросил по рации, нет ли у кого-нибудь мотка ленты или пленки. Мгновение спустя в темноте появилась рука в перчатке, сжимающая рулон черной изоленты. Четыре оборота вокруг моего шлема — и очки держатся, будто на чудо-кнопке.
Наконец, грузовики остановились, конец пути. После семи жестоких часов, проведенных в набитых грузовиках, пришло время спрыгнуть с брюха нашего троянского коня и, как мы надеялись, застать врага крепко спящим.
Мы тихо рассредоточились по низине, пораженные захватывающим дух видом больших валунов в долине и отвесными стенами хребтов на востоке и западе. Если смотреть сквозь неровные оттенки светло-зеленого цвета, создаваемые очками ночного видения, хребты, казалось, простирались настолько высоко в небо, подобно бобовому ростку Джека, [9] что мы не могли разобрать, где заканчивались самые высокие вершины хребтов. Когда мы встали на колени и сориентировались, стало очевидно, что наш проводник не собирается просто провести нас вниз по дну долины к нужному нам зданию. Вместо этого, чтобы добраться до резиденции Ахмеда, нам придется карабкаться по крутой стене.
Шреку потребовалось десять минут, чтобы найти нашего проводника, одетого в выцветшую оливково-серую армейскую куртку и черную маску для сокрытия лица на тот случай, если какой-то местный житель проснется и увидит нас через окно или дверной проем. Ему придется здесь жить дальше, и сокрытие его личности имело решающее значение. Мы следовали за ним по шатким бревенчатым мосткам, промеж тесных глинобитных домов, протирая обеими плечами о стены, по ненадежным уступам и по большим скальным образованиям. Он точно знал, куда идет. Несомненно, это был его родной кишлак.
Маршрут был физически изматывающим. Начав это путешествие на авиабазе Баграм, которая находилась на высоте 5000 футов над уровнем моря, к тому времени, когда мы доберемся до нужного дома, то поднимемся вверх еще на 1500 футов, а крутой подъем окажется еще более трудным, потому что все мы несли груз — оружие, боеприпасы, воду, радио, взрывчатку — все это весом от шестидесяти до ста фунтов. Как командир группы, я обычно нес самый легкий груз, но когда мы поднимались по почти вертикальному склону, мягко ставя каждую ногу перед собой, даже моя грудь стала вопить о кислороде. Парни же, казалось, легко справлялись с подъемом. Я простой смертный, но они были вьючными животными.
Примерно в двухстах метрах от объекта захвата Шрек и проводник отошли на дальнюю сторону, чтобы обеспечить охранение. В пятидесяти метрах мы остановились, чтобы перевести дух, дать Шреку время занять позицию и сообщить по радио свое местоположение на базу.
*****
В ночном воздухе раздалось отчетливое жужжание — знакомое гудение боевого самолета АС-130, который прожигал дыры в небе прямо над нами. Обычно штурмовики радуют нас, но на этот раз присутствие самолета вызывало беспокойство, потому что его мог легко услышать любой, находящийся на земле. Слишком рано совершая облет района нахождения цели, самолет рисковал демаскировать нас, а также насторожить Гюль Ахмеда, а любое развитие событий могло подтолкнуть его к побегу. Он же не был глуп. На этот раз услуги боевого самолета могли подождать.
Наш передовой авианаводчик, боевой диспетчер ВВС США Джефф вызвал AC-130 и приказал ему очистить воздушное пространство и поболтаться в нескольких милях в стороне. Когда самолет скрылся из виду, мы снова погрузились в мертвую тишину.
И все же там парила еще одна птица. Беспилотник «Хищник» кружил в 9000 футах над нашими головами, вне пределов слышимости, но с инфракрасной камерой, нацеленной на нужные здания. Изображение отображалось в оперативном центре, предоставляя командиру «Дельты» и всему штабу оперативной группы почти такие же хорошие места в зрительном зале, как и у нас. На большом экране они легко могли разглядеть двадцать темных фигур вокруг четырех строений.
Шрек сделал последний радиовызов.
— Имейте в виду, проводник думает, что мистер Ахмед попытается выпрыгнуть из окна и убежать в другой дом.
Своевременное напоминание проводника не имело большого значения, поскольку это всегда очевидная возможность. Мы встали, покинули наше последнее укрытие и двинулись вверх по холму, чтобы представиться Гюль Ахмеду.
Дом был типичным для афганского крестьянина среднего достатка, и через наши очки ночного видения мы видели кур, спокойно бегающих по грязному двору, несколько коз, застывших в замешательстве из-за незваных гостей, и большого осла, который стоял неподвижно, как будто пытался скрыть свое присутствие.
В этой операции, для проникновения внутрь, мы решили использовать механический взлом, то есть просто открывали незапертую дверь или использовали кувалду или топор, но воздерживались от использования взрывчатки — не нужно было устраивать громкий «бадабум», который объявил бы о нашем присутствии всем в округе. Предполагалось, что двери будут стандартными, непрочными и, скорее всего, запиравшимися только на легкую цепочку. Они служили в основном для того, чтобы не пускать любопытных соседей и держать внутри животных, и мы взламывали их, быстро освобождая цепочку или простым ударом с ноги.
Подгруппа «Чарли» бесшумно вошла в основную дверь главной резиденции, и никто ничего не заметил, но прямо за дверью находился большой водяной буйвол, который знал, что этим призракам здесь не место. Крупное животное испугалось и направилось прямиком к входной двери, а большие рога чуть было не пронзили оператора «Дельты».
Зачистив первое помещение, подгруппа потекла через открытую дверь налево. Внутри находилась большая кровать, сделанная из стволов деревьев и веревок, на которой проглядывали безошибочные очертания двух людей под одеялом. Один из парней пнул ногой кровать, и обе фигуры быстро вскочили, растерянный мужчина и обнаженная женщина уставились в темноту. Мужчина, — это был Гюль Ахмед, — и был нашей целью. Ребята легко его усмирили, но его напарница начала неудержимо кричать, и ее пронзительные вопли вызвали цепную реакцию криков по всему двухэтажному строению, которые затем перекинулись на другие дома.
Через две минуты после проникновения в моем наушнике раздался сладкий звук победы.
— Один-Один, это Чарли-Один, Пи-Си [10] в безопасности, — доложил Грампи, командир подгруппы «Чарли».
Я отозвался:
— Это Один-Один, понял тебя, Пи-Си взят, прием.
— Повторяю, мы взяли его, третье здание, нижний этаж зачищен. Мне нужна помощь на втором этаже.
Грампи был крупным, тихим и скромным парнем, который служил в «Дельте» семь лет и имел общее презрение к субординации. [11] Он рассказал честно, все, как есть, и не стал смягчать выражения, даже для меня. Обычно невозмутимый, его спокойная просьба о «помощи» была его способом сообщить мне, чтобы я послал другую подгруппу ему на помощь —
прямо сейчас!На самом деле, в тот момент он был вовлечен в рукопашную схватку с разъяренным двадцатилетним афганцем. Грампи не был в большой опасности, но его противник считал, что он борется за свою жизнь, — наш сотрудник каким-то образом удерживал парня на расстоянии одной рукой, защищая как свою штурмовую винтовку М-4, так и пистолет М-1911 .45 калибра от неистовой хватки противника, и, улучив момент, нажал кнопку вызова на радиостанции. Никто бы не осудил Грампи, если бы тот просто закончил бой одним-единственным ударом в лоб своему противнику. Правила ведения боя четко разрешали применение силы в этой ситуации, но опытный сержант «Дельты» знал, что этот парень, будучи мертвым, не будет представлять никакой разведывательной ценности. Кроме того, громкий выстрел привлечет нежелательных гостей со всей округи. Так что борьба продолжалась.
Двое из товарищей Грампи по подгруппе бросились вверх по внешней деревянной лестнице к следующей точке входа, быстро двигаясь в назначенную часть района цели. Они перепрыгнули через двух драчунов, не сбавляя шага, уверенные, что Грампи, эксперт по джиу-джитсу, сможет справиться с одним неуправляемым афганцем, который весил, возможно, фунтов 150.
Они сбросили с петель полуразрушенную дверь справа. Грампи гордился тем, что его ребята ведут себя как опытные профессионалы. Конечно, они заботились о своем командире, просто сейчас они оценили ситуацию и перешли к следующей двери, как он их учил.
Все строения были зачищены и обеспечены в течение пяти минут без единого выстрела.
Беспрестанные вопли и крики двадцати пяти – тридцати женщин и детей в маленькой группе домов разбудили соседей. Такого количества женщин и детей мы не ожидали. Они превосходили нас числом. Мы завернули нашу северную подгруппу обеспечения, чтобы помочь успокоить их и проконтролировать. С юга донесся отчетливый грохот АК-47, но выстрелов рядом с нами не последовало.
С севера медленно приближались двое взрослых мужчин, очевидно, больше из любопытства к кричащим членам семьи, чем с какими-либо подозрениями в том, что шум вызвали американские спецназовцы. У одного из них через плечо было перекинуто оружие, а поскольку севернее у нас не было никакого охранения, которое могло бы их перехватить, то я навел на него свою М-4 и направил инфракрасный лазерный целеуказатель прямо в лоб. Требовалось немедленное решение:
Вооружен? Да. Проявление враждебных намерений? Нет. Пусть живут. Я провел лазером ярко-зеленую линию в нескольких дюймах над его головой и сделал два приглушенных выстрела, чтобы привлечь их внимание. Они зашли достаточно далеко. Получив такое послание, двое мужчин немедленно развернулись и встали на тапки в сторону, откуда пришли.
Кроме мистера Ахмеда, были найдены и арестованы четверо его сыновей и братьев. У нас не было времени разбираться, кто есть кто, поэтому их тоже заберут с собой и передадут в Объединенный центр допросов в Баграме. Даже если некоторые из них были совершенно невиновны, они все равно имели ценность, поскольку их истории могли быть использованы для выявления того, говорил ли Ахмед правду или нет на своих собственных допросах. Они также могли быть использованы на очных ставках друг против друга или для подтверждения историй друг друга.
Гаджет передал сообщение командиру «Дельты».
— Спорщик-01, это Негодяй-01. Один-Один отправляет Пи-Си. Жертв нет. Запрос на эвакуацию через десять минут. Ухожу с Пи-Си и четырьмя задержанными. Прием.
Оперативный центр взорвался аплодисментами, по палатке разнеслись приветственные возгласы и улыбки. Все они работали много долгих часов, чтобы это произошло. Но мы были еще далеки от завершения миссии, того времени, когда весь личный состав дружественных подразделений благополучно возвращался в свои спальные палатки, а драгоценный груз передавался компетентным властям.
*****
Пока сержант-майор Стормин готовился вывести всех из «Доджа», мы вместе с Джеффом, нашим авианаводчиком, спустились с гребня к нашей основной посадочной площадке. Место было выбрано на основе изучения последних аэрофотоснимков, и мы знали, что площадка будет тесноватой. Джефф шагнул за пределы площадки, подошел к краю террасы, откуда посмотрел вниз с десятифутового обрыва на следующую террасу, и покачал головой, недовольный тем, что увидел. Было чрезвычайно трудно посадить черный вертолет MH-47 «Чинук» на такое трудное место, и он подошел и спросил мое мнение.
— Эй, приятель, это твоя игра в мяч, — ответил я. — Так это сработает или нет? Если ты так не считаешь, мы перейдем к запасному варианту. Доверяй своим инстинктам.
— Вас понял, — холодно ответил Джефф. — Я посажу его сюда.
Пока мы ждали отчетливого стука лопастей сдвоенных винтов, Стормин перевел подгруппы вниз по склону, ближе к посадочной площадке, вместе с пятью задержанными, которые шли босиком и в капюшонах, со связанными за спиной руками. Некоторые из них были несговорчивы, вынуждая парней использовать несколько приемчиков. Небольшая хорошо поставленная боль имеет большое значение.
Когда они уселись на землю, Крэпшут, командир нашей подгруппы «Альфа», подошел к Ахмеду, схватил в охапку черный матерчатый капюшон и поднял его достаточно высоко, чтобы открыть тому глаза. Потом наклонился к лицу афганца и заглянул ему прямо в глаза.
— Ты Усама бен Ладен! — рявкнул Крэпшут прямо в лицо афганцу средних лет.
Глаза Ахмеда расширились от удивления, и он запротестовал:
— Нет! Нет! Я Гюль Ахмед!
— Спасибо. Просто проверяю, — Крэпшут опустил капюшон на лицо мужчины и ухмыльнулся. Мгновенная положительная идентификация.
*****
В ночной темноте загупали лопасти двух больших винтов — транспортный вертолет «Чинук» на бреющем полете приближался к посадочной площадке. «Птичка» сделала пробный проход, чтобы оценить тесное пространство, которое мы предназначили ей для посадки. Джефф переговорил с пилотами, посоветовав им сориентировать нос корабля на дно долины и с высоты зависания медленно спуститься примерно на 150 футов, чтобы совершить посадку на влажную террасу. Маневр требовал, чтобы вертолет снижался до тех пор, пока хвостовая рампа не коснется земли, после чего мы как можно быстрее устремимся на борт.
В сложившихся обстоятельствах это был рискованный и трудный маневр для любого пилота и экипажа вертолета, и мы даже не подумали бы просить об этом кого-либо еще, кроме наших братьев из 160-го. [12] Винты будут вращаться в опасной близости от одного из каменных фермерских домов Ахмеда, и любой удар по лопасти наверняка помешает нашему вылету и заставит «птичку» захромать обратно в Джелалабад. Если только она не свалится с неба раньше. Кроме того, в опасной близости от площадки свисали два высоких провода, и командир экипажа и бортстрелок должны были убедиться, что во время посадки их можно будет убрать.
Пилоты MH-47 выполнили суперзадачу, но опасность нарастала с каждой секундой, и когда вертолет действительно оказался ниже более высокой местности, окружавшей его с трех сторон, то стало просто удивительно, что его не сбили, пока он находился в длительном висении. Даже начинающему стрелку, сидящему на заднем крыльце с рогаткой, было бы легко попасть в кабину.
Когда лопасть заднего несущего винта оказалась в нескольких дюймах от каменной стены, Джефф остановил посадку и предотвратил едва не наступившую катастрофу. Корабль поднялся и вышел из зоны, чтобы изменить положение и сесть на запасную площадку на дне долины.
Мы вздохнули с облегчением, и, вероятно, еще никогда в жизни не были так счастливы, что посадка была отменена. Я включил микрофон рации, чтобы дать Стормину знать, чтобы он перевел ребят на другое место сбора, но он был далеко впереди меня и уже заставил их двигаться.
В скрытности больше не было необходимости. Если крики женщин и детей не разбудили всех в радиусе мили или около того, то шум вертолета, несомненно, привлек их внимание. Все уже знали, что мы здесь.
Мы рванули к запасной посадочной площадке, скользя по каждой террасе на этом участке местности, и радуясь, что едем вниз, а не вверх. Джеффу все еще нужно было осмотреть запасную площадку, чтобы убедиться, что на ней нет никаких препятствий. Спустившись на три террасы ниже от первоначального места, мы увидели, как MH-47 медленно поднимается сверху над гребнем позади нас, и я вздрогнул, когда он начал медленно снижаться ко второй площадке. Он казался таким же большим и медленным, как дирижабль «Гудиер» над полем Малой лиги. [13] Я не мог отделаться от мысли, что подвергаем вертолет и экипаж большой опасности, прося их дважды заходить на одно и то же место. Это обсуждалось во время планирования, и хотя это была не самая умная тактика, в данном случае у нас не было большого выбора. Наши «троянские кони», наши грузовики, никогда бы не смогли вернуться обратно с пятью задержанными через бдительные и оскорбленные районы.
Затем пилот MH-47 заметил, что одна терраса кажется больше остальных, и вместо того, чтобы идти прямо к запасной площадке, которая располагалась еще на двести метров ниже, посередине дна долины, пилот решил попробовать сесть на этот новый участок.
Вертолет снизился примерно на сто метров, снова развернулся хвостом к гребню и совершил хрестоматийную посадку на хвостовое колесо, — прекрасный полет, который сэкономил нам по меньшей мере еще минут двадцать в этом районе.
Как только трап коснулся земли, четверо или пятеро алабамских «зеленых беретов» высыпали на травянистую террасу и развернулись веером, чтобы обеспечить охранение площадки. За ними последовали две дюжины афганских ополченцев из той же группы, которая предоставила нам проводников и водителей и позаботилась о третьем племенном блокпосте при выходе на задание. Теперь, после того как мы уйдем, они займут этот район и успокоят возбужденных людей. Потом они побеседуют с местными жителями, женой и детьми Ахмеда, чтобы выяснить, что можно узнать о его связи с Бен Ладеном и участии в битве при Тора-Бора.
Если мистер Ахмед не станет откровенничать, показания жены помогут ему избавиться от амнезии и не быть таким застенчивым. Может быть, она беспокоится о его безопасности и захочет, чтобы он сотрудничал, или, возможно, гордится его дурной славой и готова рассказать нам все.
Когда парни взобрались на четырехфутовый уступ сразу за посадочной площадкой, один из задержанных начал сопротивляться. К несчастью для него, его сопровождал один из парней из подгруппы «Альфа», известный как «Боди Крэб», который до прихода в «Дельту» долго прослужил армейским рейнджером. Крэб был ростом около шести футов и двух дюймов, дельтовидные мышцы напоминали футбольные наплечники, и хотя у него было потрясающее чувство юмора, сейчас он не был в игривом настроении. Он идеально уронил задержанного лицом вниз, что побудило молодого человека прекратить борьбу и спокойно пойти дальше.
Через минуту-другую мы погрузились и направились обратно на аэродром Джелалабада, где находился командир нашего эскадрона подполковник Джейк Эшли и уже ждал сержант-майор эскадрона Джим, он же Гринч.
В вертолете, сразу за двумя пилотами, на откидном кресле сидел руководитель воздушной части операции Клей Хатмахер. Хотя на самом деле он не должен был лететь на вертолете этой ночью, он являлся главным руководителем и мог прервать эвакуацию по дюжине причин, и никто из нас не усомнился бы в этом решении. Стоя в задней части вертолета, я нацарапал записку на своей маленькой световой доске и передал ее ему: «Спасибо за то, что вы сегодня были лучшими пилотами в мире». Мы были счастливыми и благодарными клиентами.
*****
Обратный путь оказался намного короче, чем первый, и вскоре мы уже наслаждались горячей едой, приготовленной поварами, — это очень ценная и давняя традиция «Дельты». По какой-то странной причине еда всегда казалась намного вкуснее, когда миссии были успешными.
Ахмед получил бутылку воды, Коран и новый комплект пижамы, а затем был представлен своему новому дому и личному следователю.
Шрек, Ски и Ньюк, наш эксперт по обезвреживанию взрывчатых веществ, остались на месте, чтобы сообщить алабамским «зеленым беретам» о том, что произошло до их прибытия, и побеседовать с женой Ахмеда. Но всего через несколько минут после того, как наш вертолет покинул этот район, их внимание привлекло кое-что еще.
Несколько вооруженных групп местных жителей двигались к дому Ахмедов, некоторые из них прощупывали обстановку, постреливая из АК-47 в сторону наших парней. Это была ошибка. Вместо того, чтобы тратить собственные патроны, наши ребята вспомнили об АС-130, который все еще находился в ожидании наверху, и вызвали его, чтобы он сделал кое-какую работу. В этом случае работает принцип «чем больше, тем лучше», и угроза испарилась до того, как она смогла набрать обороты.
*****
После нескольких часов сна мы собрались для полноценного разбора проведенной операции с представителями каждой группы людей, которые играли в миссии какую-то роль. Среди них были аналитики разведки и штабные оперативные маги, которые делали львиную долю работы только для того, чтобы выставить нас за дверь. Список гостей пополнили пилоты и экипажи 160-го авиационного полка, представители Объединенной оперативной группы Сил специальных операций, которой подчинялись «зеленые береты» Алабамы, а также аналитики и оперативники ЦРУ в штатском.
Такие разборы имеют решающее значение для успеха «Дельты» и ими всегда руководит старшее должностное лицо сержантского состава, участвовавшее в миссии. Офицеры обычно сидят сзади, но принимают участие наравне с остальными.
Подобно во многих отношениях формальному обзору проведенных действий в сухопутных войсках США, разборы операций используются для определения того, что пошло правильно, что пошло не так, что нужно поддерживать, а что нужно исправить. Однако это совершенно не похоже на стандартный разбор проведенной операции, где священным правилом является то, что никто не должен быть индивидуально выставлен за то, что он сделал что-то неправильно. В «Дельте», во время разбора выполненной задачи, если вы напортачили, то вы наверняка об этом услышите, и хотя в этом нет ничего личного, вам потребуется толстая шкура, независимо от звания или должности.
Как только завершался общий обзор проведенной операции, несколько минут тратились на обмен рукопожатиями, ободряющие хлопки по спине и несколько смешков, прежде чем все приглашенные люди покидали это место. Как только комнату освобождали все, кто не являлся частью «Дельты», проводилась второй внутренний «разбор полетов», который лучше всего охарактеризовать как безжалостную и бескомпромиссную спецназовскую исповедальню.
Во время этого процесса ожидалось, что каждый оперативник будет лично отвечать за все, что он сделал неправильно во время операции. Было ли это неверное суждение, умственный просчет или физическая ошибка, — вы могли биться об заклад, что это будет обсуждаться. Ни одно нарушение не являлось слишком мелким, и любой оператор, съевший пуд соли, был готов встать и по-мужски заявить, что он не соответствует стандартам «Дельты». Если бы он этого не сделал, можно было бы поспорить, что до окончания совещания этот вопрос поднял бы кто-нибудь другой. Меня всегда поражало, как командир группы «Дельта», прослуживший в подразделении шесть или семь лет, может тактично рассказать новому командиру — офицеру! — о том, как тот облажался во время штурма. Конечно, некоторые проявляли больше такта, чем другие, но все это нужно было сказать. Если вы сохраняли непредвзятость суждений, вы действительно могли повысить свою эффективность. А если нет, значит, в Подразделении ты задерживался недолго.
Миссия по захвату Гюль Ахмеда стала первой успешной операцией отряда по захвату с начала боевых действий в Афганистане. «Дельта» была ответственна за уничтожение десятков талибов и бойцов «Аль-Каиды» в таких местах, как Шахикот и Тора-Бора, а также за десятки рейдов по всей стране, но это был первый случай, когда человек, являющийся целью операции, был фактически обнаружен и захвачен.
Такая статистика свидетельствует о небольшом числе террористов «Аль-Каиды» или лидеров «Талибана», на которых разведывательное сообщество располагало оперативными данными. Уже один этот факт объясняет, почему мы потратили огромное количество времени на поиски особой информации, которая позволила бы нам определить местонахождение Бен Ладена, аз-Завахири или муллы Мухаммеда Омара.
Когда рейд был завершен, я не мог не думать о том, что мы были в Тора-Бора через год после наших первых жестоких схваток в этих горах, но вместо того, чтобы иметь Бен Ладена в пределах досягаемости, как это было тогда, мы теперь хватали любого маленького человека, который мог когда-либо разговаривать с ним. Гюль Ахмед был всего лишь еще одним кусочком головоломки. Нам не сообщили, что именно он выложил, если он вообще что-либо рассказал, и мы вернулись к своей работе. Но информации об Усаме бен Ладене по-прежнему было не очень много.
Тем не менее, один из самых запоминающихся комментариев за мою карьеру в «Дельте» прилетел от сержант-майора управления отряда Игги, который заметил, когда мы пришли на разбор операции после того, как схватили Гюль Ахмеда:
— Этот для протокола, сэр! [14]
Хорошо сказано, сержант-майор!
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Томас Стернз Элиот — американо-британский поэт, драматург и литературный критик, представитель модернизма в поэзии. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1948 года. был и остается одним из самых уважаемых и широко читаемых поэтов в англоязычном мире.
[2] 160-й авиаполк ССО — отдельная авиационная часть специального назначения Сухопутных войск США, в чьи задачи входят задачи высадки десанта, непосредственная огневая поддержка подразделений Сил специальных операций на поле боя, авиаразведка поля боя и прилегающих районов, эвакуация подразделений с поля боя, задачи военно-транспортной авиации, в том числе в сложных метеоусловиях и в ночное время.
[3] «Клан Сопрано» (The Sopranos) — криминально-драматический сериал из жизни итальянской мафии в США, с самого начала трансляции стал культурным феноменом, приобретя широкую популярность и вызвав исключительно бурную реакцию критиков из-за его принципиально нового подхода к описанию жизни мафии, американской семьи, проблем итало-американского сообщества в США, эффектов насилия над человеческим духом и границами того, что общество считает моралью; «Банда братьев», другое название «Братья по оружию» (Band of Brothers) — американский телевизионный мини-сериал о Второй мировой войне, созданный по одноимённой художественно-документальной книге историка Стивена Амброуза, в котором рассказывается о боевом пути роты E 2-го батальона, 506-го парашютно-десантного полка, 101-й воздушно-десантной дивизии США, от обучения в тренировочном лагере до самого конца войны.
[4] Речь идет о военнослужащих 20-й группы ССО, являющейся частью организованного резерва Сил специальных операций, входящей в состав Национальной гвардии Алабамы.
[5] HUMINT (Human Intelligence) — разведывательные сведения, получаемые от людей (агентов, осведомителей, помощников и т.п.), а также деятельность, направленная на получение этих сведений. Нашим ближайшим термином является термин «агентурная разведка».
[6] Дерек Либерт в своей книге «Дерзать и побеждать» обсуждает , когда и где «Дельта» планировала использовать вариант «троянского коня» во время неудачной попытки спасения американских заложников в Иране. В июньском выпуске ежемесячного журнала «Наконечник копья» за 2006 год, издаваемого КССО США, обсуждается участие бывшего специалиста MACV-SOG Дика Медоуза в операции «Орлиный коготь». Уже уволившись из армии, Медоуз был вынужден вернуться в строй и вместе с несколькими другими сотрудниками проникнуть в Тегеран, чтобы подготовиться к прибытию сил спасения и подтвердить местонахождение заложников. См. http://www.socom.mil/TOTS/2006/TOTS_web-200606.pdf (прим. автора).
[7] Прямая отсылка на книгу командира «Дельты» Пита Блейбера «Миссия, люди и я», где этот феномен рассмотрен подробно.
[8] МС-130 «Комбат Тэлон» (Combat Talon, досл. Боевой коготь) — семейство транспортно-боевых самолетов Сил специальных операций, разработанных на базе многоцелевого транспортного самолета С-130 «Геркулес».
[9] Ссылка на английскую народную сказку «Джек и бобовый росток», о мальчике, которому достались чудо-бобы, прораставшие за ночь до небес.
[10] PC (Precious Cargo) — драгоценный груз.
[11] Грампи (Grumpy) — Ворчун, имя одного из гномов из сказки о Белоснежке.
[12] Летная героика 160-го авиационного полка хорошо известна во всем мире, и процесс их отбора и безрассудные достижения освещены в нескольких книгах. Уоррент-офицер в отставке Майк Дюрант, знаменитый по «Падению “Черного ястреба”» написал две книги об этом формировании. Первая, «В компании героев», охватывает его личный опыт службы в Сомали. Во второй, под названием «Ночные сталкеры», рассказывается о нескольких ранее неизвестных секретных миссиях 160-го полка. Кроме того, таланты 160-го полка описываются Дэвидом Такером и Кристофером Лэмбом в их книге «Силы специальных операций США» (прим. автора).
[13] Малая лига (Little League) — профессиональная организация бейсбола и софтбола в США, объединяющая начинающие и молодые клубы и команды. Производитель автопокрышек «Гудиер» долгое время был титульным спонсором этой лиги.
[14] Игра слов. В оригинале «The books» — словечко из юридического жаргона, означающее сборники судебных решений, отчеты о приговорах.