11.
С того момента, как Харди благополучно привел "Апач-203" домой, FARP гудел от бурной деятельности. Когда он и остальные трое пилотов вылезли из кабин, адреналин, пульсирующий в их венах, начал брать верх над ними. "Все говорили громко, похвалялись, словно мы там ловили пули зубами", говорил Пебсуорт. "Не думаю, что кто-то из нас в тот момент осознавал, что мы могли умереть. В тот момент мы просто, так сказать, играли мышцами, просто говорили: "Вау, мы сделали это". Остальные три вертолета прибыли примерно через час. Как только они оказались на земле, Харди и Пебсуорт, который учился на тест-пилота по техническому обслуживанию, обошли их, оценивая повреждения. Увиденное ошеломило их. Каждая машина имела неоднократные попадания, в большинстве случаев их было гораздо больше, чем знали летевшие на них пилоты. Так, Хэмилтон вернулся на FARP, считая, что был единственным вертолетом, не попавшим под удар. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что, помимо нескольких пулевых отверстий в лопастях несущего винта, его "Апач" также получил пулю в тягу управления, соединяющую рычаг газа с двигателем. Также между машинами ходила группка авиатехников и вооруженцев, у которых был насыщенный день. При вылете вертолетов из Баграма пару часов назад со стороны технического персонала не было никаких подбадривающих напутствий. Они посмотрели, как "Апачи" исчезают во мраке на юге, а затем – за исключением пары солдат, работающих с пушкой Карра – развернулись и отправились обратно в свою палатку. Как и пилоты, технический персонал начал день, недооценивая значимость угроз, с которыми предстояло столкнуться "Апачам". Это настроение продлилось недолго. "Прошло немного времени, когда кто-то ворвался в нашу палатку и сказал, что нужны все боеприпасы, которые у нас есть", вспоминал штаб-сержант Чед Бардуэлл, старший над техниками всех восьми "Апачей". По плану предполагалось загрузить боеприпасы в "Блэкхок" или "Чинук", и доставить их на Тексако. "После того, как начали поступать запросы на боеприпасы и донесения о подбитых машинах, он стал реальностью – и очень быстро", говорил Бардуэлл, прослуживший в Армии семь лет, половину разведчиком в кавалерии, а половину старшим техником вертолета Бардуэлл и его солдаты отправились на пункт снабжения боеприпасами у северного конца взлетно-посадочной полосы и загрузили ящики с ракетами, "Хеллфайрами" и 30-мм снарядами в "Гаторы" и Хамви, а затем отвезли груз на полмили назад вдоль линейки, туда, где стояли "Чинуки". Когда сообщения о повреждениях и потерях достигли Баграма, Бардуэлл собрал команду из трех солдат. Их задачей будет отправиться на FARP и залатать "Апачи", чтобы вертолеты могли как можно быстрее вернуться в бой. Они загрузили пятнадцать ящиков с 30-мм боеприпасами (по 110 снарядов в ящике) и два ящика по четыре ракеты в каждом в "Блэкхок". Затем Бардуэлл и его команда из трех человек взобрались на борт и вылетели на FARP около полудня. Когда они добрались до Тексако, все шесть "Апачей" ждали их. Бардуэлл прошел вдоль линейки машин, осматривая каждую. Его реакцией на обнаруженное была смесь облегчения и шока. Облегчение в том, что, хотя машины получили множественные попадания, некоторые из наиболее драматичных сообщений о масштабе повреждений, ранее полученных им по радио, были неточными. Ни один из вертолетов не получил РПГ в нос или в трансмиссию. "Исходя из некоторых донесений, которые мы получили, я ожидал увидеть, что все разнесено вдребезги", говорил Бардуэлл. Не в первый и не в последний раз сообщения, приходившие в Баграм с поля боя, оказались совершенно далекими от действительности. Но Бардуэлл и его люди все равно были шокированы тем, что некоторые из вертолетов смогли вернуться из Шахикота. Почти все лопасти винтов имели сквозные пулевые пробоины, равно как и несколько приводных валов, шедших назад по хвостовым балкам "Апачей" и вверх по вертикальному оперению к рулевым винтам. "Это шокировало меня", говорил Бардуэлл. Под руководством Харди команда Бардуэлла приступила к работе. "По сути, мы смотрели, что можно сделать, чтобы как можно больше "птичек" смогли подняться в воздух, сказал Бардуэлл. Техники пытались залатать лопасти, замазывая отверстия "Хайсолом", похожим на клей веществом, чтобы предотвратить распространение трещин и расслоение лопастей. Тем временем вооруженцы лихорадочно трудились, исправляя повреждения электронных систем "Апачей". Цена, которую сражение взяло с ударных "птичек" и их превосходные действия под огнем убедили Верчински приказать единственному в Афганистане оставшемуся годным к полету "Апачу" вылететь из Кандагара, чтобы присоединиться к битве. Двое пилотов – старший уорент-офицер 2-го класса Рэнди Хафф и старший уорент-офицер 2-го класса Сэм Беннетт – спали, когда поступил призыв о помощи. "Их разбудили и сказали: "Эй, у нас двое сбитых, вы должны отправляться туда", сказал Бардуэлл. Вместе с "Апачем" Карра, на починку которого в Баграме понадобилось всего сорок пять минут, и который затем вылетел на FARP, теперь там было две неповрежденные ударные "птички", готовые к бою. В течение часа после их прибытия на Тексако, Бардуэлл и его группа техобслуживания подготовили к возвращению в драку еще двоих. Но Райан решил рискнуть отправить обратно в долину лишь один из них – тот, что пилотировал Шено. Пара других могла быть подготовлена к бою в случае необходимости, но ни "Апач-203" – тот, на котором Харди прилетел обратно без капли масла – ни номер 304 - изначальная "птичка" Харди, потерявшая почти все свои электронные системы, не будут боеготовы в ближайшее время. После дозаправки "Апачей" техперсонал должен был выполнить еще одну задачу: перевооружить вертолеты. В частности, им пришлось заменить ракеты MPSM(24) на осколочно-фугасные со взрывателем ударного действия. Пилоты обнаружили, что в Шахикоте ракеты MPSM почти бесполезны, поскольку были предназначены для стрельбы с зависания. Люди лихорадочно вытаскивали из блоков двадцати семи фунтовые (12,3 кг) ракеты MPSM и заменяли их двадцати двух фунтовыми ракетами с ударными взрывателями, многие из которых были сняты с четырех вертолетов, которые не будут готовы к работе в тот день. Процедура повторялась на протяжении всего дня. "Каждый раз, когда кто-то возвращался на FARP, каждый из тамошней компании, независимо от ранга, таскал ракеты, которые мы могли использовать, из поврежденных "птичек" в целые", говорил Херли. В тот день три работоспособных "Апача" совершили еще несколько вылетов в долину, но ни один из них не приблизился по интенсивности к первым девяноста минутам в котле Шахикота. В тот вечер все "Апачи" улетели обратно в Баграм (остальные четыре подлатали в степени, достаточной для небоевого перелета). На авиабазе удалось провести более тщательную проверку вертолетов. Объем полученных ими повреждений, был поистине экстраординарным. Помимо трех наиболее явно поврежденных "Апачей", все остальные имели многочисленные пулевые пробоины и другие повреждения, отправившие бы любой иной вертолет с небес на землю. Во всех, кроме одной из двадцати восьми лопастей несущих винтов "Апачей", было минимум по одной пулевой пробоине. У некоторых были пулевые пробоины в топливных баках "Робертсон"(25), и ни один из них не самозатянулся, как это предполагалось, что быстро заметили пилоты. Один "Апач" получил две пули в стрингер, главную опорную поперечину, удерживающую хвостовую балку. Остальные пули изрешетили шины, повредили стойки шасси и пробили дыры в плексигласе кабин. Разумеется, огонь не был исключительно односторонним. Апачи выпустили 540 пушечных снарядов, несколько сотен осколочно-фугасных ракет, четыре ракеты MPSM и один "Хеллфайр". Также, согласно свидетельствам пехотинцев внизу и командиров, наблюдающих за сражением с близлежащих холмов и контролирующих ход битвы из штаба в Баграме, они спасли бесчисленное количество жизней. "Капитан Билл Райан и его ребята были просто великолепны", заявил Хагенбек на пресс-конференции 6 марта. Они действительно изменили ход событий. Любой другой вертолет в мире разбился бы". Верчински пошел еще дальше, заявив, что 2 марта "Апачи" "совершенно точно спасли положение" его оперативной группы. Сами "Апачи" с того первого дня сражения превратились в героев, развеяв неудобные воспоминания об оперативной группе "Хок" и удивив даже некоторых из солдат, которые знали их лучше всех. "Машины выдержали гораздо больше повреждений, чем, по моему мнению, могли, и они все еще продолжали летать", заявил Бардуэлл. "Некоторые из компонентов, которые они повредили… я не думал, что машина все еще сможет летать, а она смогла". "Он позиционировался как исключительно живучий, и независимо от того, что мы говорили о его конструкции, он сделал именно то, о чем заявлялось на протяжении последних двух десятилетий", сказал Херли. Пару дней спустя в палатке "водителей "Апачей" появился двадцатитрехлетний капрал ВВС(26) Стивен Ачи, разыскивающий Шено. Со слезами благодарности на лице он рассказал, что высадился в Шахикоте будучи авианаводчиком, приданным роте "Чарли" 1-87 пехотного, но почти сразу же отделился от остальных членов корабельной группы. Он укрылся за своим рюкзаком в маленькой ложбинке. Когда он обернулся, все остальные мчались к Хафпайпу. Войска Аль-Каиды заметили его, прижали пулеметным огнем и неуклонно укладывали минометные мины все ближе и ближе. Они уже прострелили большую спутниковую рацию в его рюкзаке и едва не попали в него из РПГ. Не видя выхода из своего отчаянного положения, он потерял надежду, когда появившийся среди ясного афганского неба "Апач" Рича Шено выплеснул огонь на нападающих. Когда боевики Аль-Каиды переключили свое внимание и огонь на новую угрозу, возникшую, казалось, из ниоткуда, молодому летчику удалось спастись. Теперь он пришел отдать дань уважения своим спасителям. Пилоты знали, что им также есть, чему радоваться. "Удача была на нашей стороне в тот день, вне всякого сомнения", говорил Райан, обманувший смерть на пару дюймов. "Определенно, могло быть гораздо хуже".
Люди Роджера Кромби провели большую часть дня в перестрелке с дюжиной партизан, собравшихся вокруг сорокафутового (12 м) холма в 1000 метрах к северо-западу. Стычка началась, когда двое боевиков, за которыми американцы следили на их пути на север от Марзака, начали спускаться с холма, пока не оказались всего в 800 метрах от "Евы". В этот момент пулеметчик 240-го, рядовой первого класса Марк Генри открыл огонь по шедшему первым человеку. Его первая очередь ушла выше. Пара упала на землю и открыла ответный огонь. Но через несколько мгновений Генри убил их обоих. Пару часов обе стороны безобидно обменивались огнем. Затем разведчики вернулись, услышав, что их и всех остальных будут выводить. Разведчики, продвинувшиеся дальше на юг вдоль подножья Такур Гар, провели два часа, наблюдая за одной из очень немногих вражеских женщин-боевиков, замеченных американскими силами во время "Анаконды". У женщины лет тридцати с лишним были собранные в хвост волосы, длинный шарф, доходящий до колен, и висящий на спине АК-47, рассказывал сержант Хорхе Алькарас. Разведчики наблюдали, как она готовила пищу, сидя на уступе у подножия Такур Гар. Вражеские боевики, некоторые из которых вели из укрытия огонь по разведчикам, спускались поесть, а затем возвращались на свои позиции. Когда разведчики собрались начать движение, минометный обстрел, произведенный по их вызову людьми Питерсона из Хафпайпа, стер ее позицию с лица земли. Когда разведчики вернулись обратно на "Еву", Кромби выдвинул снайперскую команду Алкараса из двух человек на периметр, чтобы нанести удар по вражеским боевикам за бугром. Осматривая бугорок в сорокапятикратный прибор наблюдения, Алькарас заметил человека, движущегося в промоине у его основания. Его снайпер не смог опознать цель, так что Алькарас взял винтовку и прицелился. Он навел прицел чуть выше левого плеча цели, чтобы компенсировать легкий ветерок, и потянул спуск. "Я попал ему прямо в кишки", сказал Алькарас. Человек сложился пополам, проковылял несколько шагов и упал на землю. Остальные боевики выскочили, чтобы подобрать его, но они двигались слишком быстро, чтобы Алькарас смог удвоить свой счет.
Лежа на животах за камнями, скрывавшими их от всех, кроме самых внимательных глаз, Спиди и Боб с нарастающим разочарованием смотрели в свои приборы наблюдения. В течение получаса они наблюдали, как минометный расчет Аль-Каиды отправляет мину за миной в сторону сил 10-й Горной в Хафпайпе из места на юго-восточной оконечности Кита. Со своего выгодного местонахождения в 3500 метров к юго-западу профессионалы разведки AFO четко видели позиции партизан, в том числе пулемет, удачное расположение которого позволяло вести огонь по любому, кто окажется достаточно безрассуден, чтобы проехать через Фишхук. Пара операторов "Дельты", укрывшихся на южной стороне этого бутылочного горла, неоднократно пыталась вызвать авиаудар по минометному расчету, но безрезультатно. Сначала они попытались заполучить для уничтожения позиции "Апачи", лишь для того, чтобы Джимми, наблюдавший за их усилиями со своего места в штабе Горной в Баграме, сообщил, что "Апачи" завязаны на выполнение других задач, и им следует использовать вместо них самолеты. Но никто из "шустрил" не отвечал на их вызовы. Наконец в сети появился B-52 с позывным "Стилет" и согласился атаковать миномет. Но когда он уже собирался сбросить бомбы, женский голос – предположительно с АВАКС-а – отменил удар по причинам, которые никто на земле не мог понять. Группа "Индия" вновь взялась за радио. Они запросили причину отмены удара и сообщили, что вражеский миномет по-прежнему ведет огонь по американским войскам. Через некоторое время на цель был направлен F-16. Но на этот раз "Индия" не смогла связаться с реактивным самолетом напрямую, и наблюдала, как его бомбы не причинив вреда, пролетели мимо цели. В 08:41, через девяносто минут после того, как "Индия" впервые запросила удар по минометной позиции, наконец, подкатила пара "Апачей" и уничтожила ее смертоносной комбинацией очередей 30-мм пушек и ракетного залпа. Спиди и его люди заявили, что это был самый впечатляющий пример непосредственной авиаподдержки, виденный ими в ходе операции. "Машины смогли открыть огонь по цели с короткого расстояния и вести его до тех пор, пока цель не была уничтожена", гласит одно из письменных донесений об авиаударе. "Это было то, чего не смогли сделать борта, находящиеся на 18000 футов (5500 м)". Однако весь эпизод был типичным с точки зрения проблем, с которыми пришлось разбираться всем трем командам AFO, когда они пытались превратить свое позиционное преимущество в поражающую способность. Суть проблемы заключалась в том, что, хотя осведомленность AFO об окружающей обстановке в целом и расположении противника в частности была намного выше, чем у сил ОГ "Раккасан" на дне долины, Раккасаны пользовались "приоритетом огня". То есть если элемент Раккасана и группа AFO одновременно запрашивали авиаудар, то самолет в первую очередь направлялся в ответ на запрос Раккасанов. Эта ситуация усугублялась недостаточно своевременным получением группами AFO информации о том, где именно на поле боя находились американские пехотные подразделения. Иногда операторам AFO приходилось договариваться с офицером огневого поражения оперативной группы 11, находящимся более чем в тысяче миль на Масире, пытаясь заполучить находящийся над головой самолет для поражения цели всего в паре тысяч метров перед ними. Результатом этой сбивающей с толку запутанной ситуации стало то, что войска 10-й Горной и 101-й заполняли радиосети вызовами непосредственной авиаподдержки, но зачастую могли дать ударному самолету лишь смутное описание того, где, по их мнению, может находиться цель. Группы AFO, между тем, могли выявлять позиции минометов и пулеметов, ведущих огонь по пехоте, но иногда им приходилось ждать более часа, чтобы организовать авиаудар по цели. Все это время вражеские минометы продолжали наносить мощные удары по солдатам ОГ "Раккасан" в Шахикоте. "Слышать просьбы групп AFO о том, чтобы какой-нибудь самолет сбросил JDAM-ы на минометные позиции противника, не выполняемые часами, одновременно слушая запросы (Раккасана) на медэвак было очень удручающе", писал спецоператор. В Гардезе и Баграме Пит Блейбер и Джимми активно работали, чтобы разрулить ситуацию. В то время как Блейбер был погружен в дискуссию с Джимми, Гленн П. отслеживал все радиопередачи из долины, чтобы оставаться в курсе ситуации со своими силами и противником. На наблюдательном пункте "Индии", в то время как Спиди и Боб боролись с неадекватной системой вызова непосредственной авиаподдержки, Дэн, оператор "Грей Фокс", прослушивал передачи противника и передавал самую важную информацию, которую мог перевести, остальным. Основной темой, пронизывающей радиопереговоры Аль-Каиды, был страх боевиков перед "Апачами", чьего присутствия над полем боя они не ожидали. Джейсону, коллеге Дэна в составе "Джулиет", говорившему на арабском и пушту, также способствовал некоторый успех. Ему удалось перехватить несколько сообщений противника и определить частоту, которую Аль-Каида использовала для управления минометным огнем. Первоначально "Джулиет" имела больший успех, чем "Индия", возможно, потому, что у группы было две спутниковых радиостанции в сравнении с единственной PRC-117F "Индии", что позволило им оптимизировать запросы на огневую поддержку. За несколько минут до девяти утра командир группы "Джулиет" Крис и его люди увидели, как силы Аль-Каиды выдвинулись на позицию на плато, примерно в 1300 метрах к востоку от Серханхеля и всего в 1000 метрах от командного пункта 2–187 Чипа Прейслера. С наблюдательного пункта "Джулиет", находящегося менее чем в километре на восточном хребте, Дейв Х. в прибор наблюдения видел, как шестеро боевиков, вооруженных РПГ-7, автоматами АК и одним пулеметом ПК с шестью коробками с боеприпасами занимали три огневые позиции на плато. На всех шестерых были черные тюрбаны, зеленоватые рубашки и черные или коричневые пледы. У них также было снаряжение военного образца и сумки или небольшие рюкзаки. Старшим был невысокий коренастый боевик с черными волосами и средней длины бородой, управлявший своими людьми жестами рук и, как причудливый штрих, несший большой серебристый флаг с арабскими письменами на нем. Понимая, что боевики Аль-Каиды готовятся вступить в бой с войсками Прейслера, "Джулиет" запросила "бомбовый ящик" на позиции противника. (Бомбовый ящик представляет собой прямоугольный участок местности, выраженный в виде ширины, длины, направления и превышения, задаваемых экипажу бомбардировщика, которые затем сбрасывают количество бомб, достаточное для уничтожения всех целей внутри него.) Группа связалась с B-52, и через несколько минут шесть JDAM-ов обрушились дождем, уничтожив четверых боевиков, включая командира. Двое выживших, один из которых был смертельно ранен, поднялись на ноги и потащили тело командира в какую-то близлежащую ложбину. Авиаудар встревожил бойцов Раккасана, которые гневно выражали свою обеспокоенность, пока им не сообщили, что это спасло их от засады. Боевики Аль-Каиды занимали эту же позицию еще дважды, и всякий раз "Джулиет" устраивала столь же разрушительную бомбардировку. Как свидетельство мотивированности противника, после каждого авиаудара даже раненые помогали уносить мертвых. По ходу дня группы AFO постепенно преодолевали системные препятствия в процессе непосредственной авиаподдержки. Результатом стала серия авиаударов, стерших с лица земли минометные позиции Аль-Каиды, постройки, где находились командные пункты, и открыто расположенную живую силу, но они выявили слабые места плана, который в части огневого поражения почти полностью полагался на авиацию. Для каждого авиаудара, вызываемого AFO, приводившего к уничтожению позиции противника, проводился отдельный заход, который нельзя было организовать до того, как цель выдвигалась, в противном случае следовал промах или, в некоторых случаях, попадание куда предполагалось, но без успеха в уничтожении противника. Типичным для последнего сценария был случай "Индии" с преследованием JDAM-ами трех вражеских боевиков, движущихся по полю боя. Группа вызвала бомбовый удар по сторожевой башне, которую они заметили накануне вечером на юго-западном краю Бабульхеля. Бомбардировка разрушила сооружение и уничтожила двух из пяти партизан в здании. Трое выживших побежали от руин к небольшой постройке южнее Бабульхеля. "Индия" вновь вызвала авиаудар, но на этот раз бомба промахнулась на пятьдесят метров, и троица сбежала и спряталась в скальной расщелине за пределами кишлака. Спиди и Боб не спускали с них глаз и запросили еще больше JDAM-ов, но вражеские боевики нашли идеальное укрытие, защищающее их от разлетающихся стальных осколков. Затем, к удивлению Боба и Спиди, трое боевиков влезли из щели в скалах, служивших им спасением, разложили свои коврики и опустились на колени, чтобы начать свои молитвы. Это было единственным приглашением, которое было нужно людям из AFO. Был быстро организован еще один авиаудар. Будучи нанесен, он убил двоих стоящих на коленях человек. Но третий, явно оставшийся невредимым, встал и воздел руки к небу в жесте беспомощности, прежде чем уйти на север. Совместно тринадцать человек из "Индии", "Джулиет" и "Мако-31" (при содействии самолетов и "Апачей") почти наверняка были ответственны за уничтожение в дневное время 2 марта большего количества боевиков противника, чем все остальные силы американских войск в Шахикоте вместе взятые. Точную численность противника, уничтоженного авиаударами, вызванными операторами AFO, определить невозможно, но консервативная оценка, основанная на письменно зафиксированных наблюдениях групп, дает число в несколько дюжин. Выявив ряд минометных и пулеметных позиций Аль-Каиды и командных пунктов, чтобы самолеты и "Апачи" могли их уничтожить, AFO препятствовало ведению противником более плотного огня по ведущим бой силам ОГ "Раккасан" в Шахикоте. Не будет большим преувеличением утверждение, что некоторые американские пехотинцы – кто знает, сколько – обязаны своими жизнями людям Пита Блейбера. Заняв позиции высоко над дном долины, группы AFO обеспечили себе почти идеальную ситуационную осведомленность, которой Раккасаны не могли надеяться достичь ни на дне долины, ни на своих блокирующих позициях. Спецоператоры также пользовались преимуществом местности, которое компенсировало их малочисленность. "Мне было комфортно до тех пор, пока я удерживал возвышенность, откуда мог сдерживать добрую сотню", говорил один из членов групп. Их достижения являлись полным подтверждением решения Блейбера попытаться выйти за рамки своей субординации, чтобы сделать в обеспечение операции "Анаконда" вклад, который могла внести лишь AFO. Его вера в "три принципа военного искусства Паттона" – отвагу, отвагу и еще раз отвагу – и его доверие к способности его хорошо обученных, великолепно мотивированных людей принимать правильные решения доказали свою правоту. К полудню среди американского командования появилось три четко сформировавшихся мнения относительно хода операции. Мнение офицеров Сил спецназначения, связанных с оперативной группой "Хаммер", которая оказалась не в состоянии выполнить обещания, данные Малхолландом и Розенгардом, было однозначно негативным. Их силы отступали, будучи отброшены врагом, чьи боевые порядки имели большую глубину, чем они могли ожидать. Иерархическая цепочка оперативной группы "Раккасан" и Горной была столь же подавлена. Почти половина сил, высаженных в долине, была скована и понесла тяжелые потери. Как и оперативная группа "Хаммер", они были шокированы силой и стойкостью противника. Ничего не шло, как планировалось. Продолжающийся отход Хаммера позволил врагу сосредоточить почти все свое внимание на силах Раккасана в долине. И старшие офицеры уже обсуждали полный вывод войск из Шахикота. Лишь на командном пункте AFO в Гардезе, где Блейбер благодаря донесениям своих трех групп имел наиболее полную картину происходящего на поле боя и полностью понимал степень наносимого противнику урона, настроение было уверенным и оптимистичным.
Когда Лу Белло, планировщик огневого поражения Горной, пришел в ТОЦ вскоре после высадки войск ЛаКамеры, было ясно, что что-то пошло не так по-крупному. Штабная палатка была заполнена больше обычного, и в воздухе висело отчетливое напряжение. Офицеры с "пепельными лицами" сгрудились вокруг экрана, транслирующего передачу с "Хищника", в то время как Хагенбек и Харрелл активно вели переговоры по радио и телефону. План уже полностью слетел с катушек. Сила противодействия, с которой столкнулся Зия, удивила Хагенбека, ожидавшего, что "Анаконда" пойдет в том же ключе, что и предыдущие сражения в Афганистане, практически без реальных боевых действий на ранних стадиях. Хагенбек полагал, что Зия сможет войти в кишлаки Шахикота и вести "переговоры" о капитуляции противника. "Во время "переговоров" может произойти небольшая перестрелка", говорил он, но с другой стороны, считал он, ОГ "Раккасан" сможет относительно беспрепятственно высадиться вдоль восточного края долины, чтобы обустроить блокирующие позиции. Неспособность оперативной группы "Хаммер" войти в долину представила Хагенбеку первое в тот день критическое решение: следует или нет продолжать обеспечивающие действия – десантно-штурмовую операцию – когда действия его основных сил были сорваны. Полагая, что оперативная группа "Хаммер" быстро вернется в бой, он решил продолжать. Атака Зии означала, что шансов добиться какой-либо тактической внезапности, отложив остальную часть операции, было мало. "Думать, что мы могли бы вернуться и сделать это двадцать четыре или сорок восемь часов спустя было просто нереально", говорил он. Примерно через два часа после начала боя Хагенбек впервые пообщался с Верчински, чье расположение на Пальце предоставило ему место возле ринга, с которого можно было наблюдать за происходящим в долине. У командира Раккасана также была хорошая связь с Прейслером и ЛаКамерой, ведущими свою часть битвы. Хагенбек начал приходить к пониманию, что Марзак является гнездом вражеских боевиков, а не кишлаком, полным мирных жителей, как утверждала большая часть разведданных. Он спросил Верчински, наблюдает ли он какие-либо признаки присутствия там гражданских лиц. Верчински ответил отрицательно. Хагенбек получал аналогичные сообщения от групп AFO через Джимми, который, по его словам, "был подобен тени, постоянно шепчущей мне на ухо, рассказывая, что происходит". Убедившись, что в кишлаке нет ни женщин, ни детей, двухзвездный генерал решил использовать самолеты ВВС и ВМС, чтобы "сровнять" Марзак. Затем Хагенбек столкнулся с необходимостью решить, куда и когда сажать второй подъем из шести "Чинуков", несущих в долину остальную часть сил Верчински. 250 с лишним солдат провели день, сидя на асфальте возле своих вертолетов в ожидании команды на вылет. Пока командир Горной рассматривал различные варианты действий и разные маршруты перелета, чтобы доставить подъем в долину, некоторые из его штабных офицеров, пытаясь опередить ход событий, указывали, что решение "идти" неминуемо. В результате некоторые из корабельных групп взбирались на борт своих "Чинуков" трижды, полагая, что вот-вот отправятся в бой. Всякий раз, когда им приказывали выбираться из вертолетов, их разочарование нарастало. Наконец Хагенбек решил отложить вторую волну на неопределенное время, полагая, что LZ были слишком горячими, и что ЛаКамера и остальные командиры хорошо справляются с ситуацией. "Я не хотел, чтобы кого-то сбили, и к полудню мы довольно неплохо стабилизировались", говорил Хагенбек. Но когда отчаянные сообщения о войсках, находящихся в тяжелом контакте по всей длине восточного хребта, полились в Баграм, тем, кто наблюдал это в штабе Горной стало казаться, что Хагенбек был на грани того, чтобы вытащить всех из Шахикота и "взвести по новой", то есть попытаться еще. Хагенбек признал, что это был вариант, который он рассматривал всерьез. Возможно, ожидая от Хагенбека официального приказа об этом, его подчиненные дали всем силам Раккасана в Шахикоте указание подготовиться к выводу той ночью. К полудню на всей территории Шахикота ожили радиостанции ОГ "Раккасан", принимая приказ Баграма покинуть долину. По ходу дня менялись детали, но суть заключалась в том, что вертолеты приземлятся после наступления темноты возле Хафпайпа, чтобы эвакуировать прижатые там войска ЛаКамеры. Все остальные, включая группу Кромби, должны были выдвинуться на север, до LZ 15 в верхней части долины, и готовиться к эвакуации. Это означало тяжелый ночной марш протяженностью около шести километров по труднопроходимой, возможно, удерживаемой противником местности, Вдоль всего восточного хребта истощенные солдаты Раккасана, упорно сражавшиеся, пытаясь занять свои блокирующие позиции, теперь готовились бросить их. Когда он услышал приказ, поступивший по радио на блокирующую позицию "Бетти", Марк Нильсен был шокирован тем, каковыми, исходя из подобной директивы, предполагаются силы противника. Их тут, должно быть, тысячи, подумал он. Но затем, в 15:27, после того, как услышал радиопереговоры, в ходе которых Хагенбек и Верчински, судя по всему, пришли к решению о выводе войск, Пит Блейбер сделал самое важное в ходе всей операции "Анаконда" сообщение. Разговаривая с Джимми, находившимся всего в нескольких шагах от Хагенбека и остальных генералов, Блейбер сказал, что вывод войск будет огромной ошибкой. Три группы AFO удерживали большую часть командных высот в долине. Противник массово уничтожался авиаударами, которые они вызывали. Вне зависимости от действий, предпринятых Верчински и Хагенбеком, по словам Блейбера, группы AFO останутся на позициях как минимум до следующего дня. Это была "возможность, выпадающая раз в жизни", сказал он Джимми, и он намеревался продолжать уничтожать противника до тех пор, пока убивать станет больше некого. Джимми подошел и пересказал разговор Хагенбеку. Выслушав его, командир Горной собрал троих своих самых старших советников – Харрелла, Джонса и Джо Смита, своего начальника штаба – и вывел их наружу, чтобы обсудить ситуацию. Они рассматривали три варианта: вытащить всех, удерживать имеющееся, или делать что-то еще. Оценка Хагенбека, по его словам, заключалась в том, что "мы были чрезвычайно успешны, за исключением одного места", и почти точно отражала ситреп Блейбера, полученный через Джимми несколькими минутами ранее. Результатом этого разговора стало решение "закрепить успех", высадив следующий подъем в северном конце долины с тем, чтобы вести боевые действия в южном направлении, и в то же время забрать войска, прижатые в Хафпайпе и на "Рак-ТАК-Ридж" после наступления темноты. С точки зрения Хагенбека, эти решения отражали лучшие из остававшихся у него вариантов. Но некоторые из его подчиненных рассматривали их как продукт нерешительности и плана, который был ошибочным с самого начала. Эти офицеры были встревожены, когда было принято первоначальное решение о выводе ОГ "Раккасан". "Реакция (в ТОЦ) была "Что?! Вы не занимаете позиции, а потом все бросаете!" вспоминал один из старших офицеров. Тот же офицер критиковал то, как Хагенбек "по частям запихал" свои силы в долину, не имея достаточного количества минометов, а затем вытащил Раккасанов с их блокирующих позиций и эвакуировал войска ЛаКамеры из Хафпайпа (решение, по его словам, повергающее чрезмерному напряжению ограниченное количество "Чинуков" в Баграме). "Это отбросило операцию на пару дней назад", говорил офицер. Вывод с блокирующих позиций "дал противнику от двадцати четырех до сорока восьми часов на усиление", добавил он. Вместо этого, по его словам: "Мы могли бы перебросить войска в долину Верхний Шахикот и оказаться позади противника. Если бы я принимал решение, мы бы отправились туда изначально". Но во второй половине дня "Д" у Хагенбека не было времени подробно останавливаться на том, что могло или должно было быть сделано ранее. Его запланированный основной наступательный элемент, афганские силы, организованные ОГ "Кинжал", отступал, даже не добравшись до устья долины. Преобладающим мнением в Баграме было то, что силы Аль-Каиды в долине составляют не более пары сотен человек, и что они живут в кишлаках среди 800 мирных жителей. Теперь оказалось, что силы противника были существенно больше этого, и не было никаких признаков каких-либо мирных жителей. В кишлаках действительно находились вражеские боевики, но были и еще сотни, окопавшиеся на восточном хребте и Ките – тех самых возвышенностях, о которых беспокоились спецоператоры и ЦРУ. Предположение о том, что противник попытается либо сбежать, либо договориться о сдаче, теперь выглядело глупым. Противник сражался упорно и со знанием дела, используя тяжелое вооружение – минометы, безоткатные орудия и гаубицы – о котором никто в Баграме не предупреждал. Верчински и ЛаКамера перед днем "Д" предупреждали своих бойцов, что "враг всегда имеет право голоса". Что ж, теперь враг голосовал, и явка была высокой.
(24) Вариант ракеты с кассетной боевой частью (MPSM – Multi-purpose submunition), содержащей девять осколочных суббоеприпасов (гранат) М73 (прим. перев.) (25) Robertson Fuel Systems – фирма-производитель топливных баков для вертолетов военного и гражданского назначения. Штаб-квартира находится в Финиксе, штат Аризона (прим. перев.) (26) В оригинале Senior Airman, т.е., вроде как, "старший летчик". На деле же просто капрал (Е-4), но специфический, относящийся именно к ВВС. Вот такие гримасы тамошних званий (прим. перев.)
_________________ Amat Victoria Curam
Последний раз редактировалось Den_Lis 27 янв 2020, 21:29, всего редактировалось 2 раз(а).
|