11.
В Кандагаре была холодная, свежая ночь, а телефон на столе Фрэнка Верчински в тесном офисе в пыльном здании терминала аэропорта настойчиво названивал. Командир бригады ответил. На линии был офицер ОГ "Кинжал" из Баграма. Его сообщение было кратким и конкретным. Требовалось присутствие Верчински на встрече, которая должна была состояться в Баграме через пару дней, для обсуждения предстоящей операции. Высокий, крепко сложенный пехотный полковник положил трубку и невидящим взглядом окинул скудно украшенное помещение. В стойке у стола были закреплены американский флаг и полковое знамя 187-го пехотного. На стене висели ковер, подаренный ему местным афганским командиром, и флаг 101-й воздушно-десантной дивизии, на котором была изображена голова белоголового орлана с распахнутым в крике оранжевым клювом на черном фоне. Там не было карт. У Верчински бывало слишком много посетителей, не имевших права видеть их. Все карты висели на стенах его тактического оперативного центра, всего в сорока футах отсюда. Предстоящая операция? подумал он. Ну что же, это интересно.
Жизнь Верчински была смутной с тех пор, как почти пять месяцев назад он при совершенно других обстоятельствах ответил на другой телефонный звонок. Утром 11 сентября он выходил из душа в своем доме после занятий физподготовкой со своими бойцами. Когда он поднял трубку, то услышал настойчивый голос друга семьи, Брюса Мейерса. "Ты уже смотрел телевизор?" спросил Мейерс. "Нет". "Включи его". Экран телевизора Верчински зажегся за несколько мгновений до того, как второй самолет ударил во Всемирный торговый центр. "Это невозможно", пробормотал все еще капающий водой на пол полковник, наблюдая, как оранжевый шар пламени вырывается из небоскреба. Когда просочились новости о самолете, ударившем по Пентагону, и еще одном, разбившемся при загадочных обстоятельствах в Пенсильвании, Верчински быстро пришло в голову, что кто-то напал на его страну. Соединенные Штаты были в состоянии войны. Верчински поспешно натянул форму – он жил всего в шести минутах от главных ворот Форт Кэмпбелла, и всегда заходил домой, чтобы принять душ после тренировки – затем запрыгнул в свой красный пикап Мазда, и рванул в расположение. Когда он въезжал на парковку командного состава позади штаба 3-й бригады 101-й воздушно-десантной дивизии, личный состав его штаба уже переполняла нервная энергия. Отвечая на приветствия по пути в свой кабинет, полковник обнаружил, что всматривается во множество знакомых лиц. Он командовал более года, жил, ел и дышал делами бригады. Командование бригадой было чрезвычайно напряженным этапом офицерской карьеры. Да и как могло быть иначе, когда готовишь несколько тысяч мужчин и женщин к свирепости сухопутных сражений. Но у Верчински были превосходные подчиненные, на чью поддержку он мог рассчитывать. Он не мог выбрать себе командиров батальонов – Армия назначила на эти должности своих наиболее многообещающих подполковников – но он тщательно отобрал каждого из своих майоров, назначив надежных офицеров, на которых мог с уверенностью положиться, на важнейшие должности в бригадном и батальонных штабах. Он также унаследовал первоклассного бригадного старшего сержант-майора в лице Иуниасолуа Савуса: внушительный слиток самоанских мускулов, чей профессионализм был прекрасным примером для нижних чинов бригады. В штабе бригады имелась дополнительная причина для шума и суеты, даже с учетом экстраординарных сцен, повторяющихся на экранах всех телевизоров в здании. Бригада готовилась встать на "черный цикл". Это значило, что в течение следующих шести или восьми недель она первой из трех пехотных бригад дивизии будет развернута где-либо, реши Пентагон отправить 101-ю на войну. Верчински ощутил нахлынувшее волнение. Что за дело ему досталось. Это было назначение его мечты. В Армии было 320 пехотных полковников и лишь двадцать пять пехотных бригад, поэтому большинству полковников даже не доводилось командовать бригадой. Но Верчински командовал не просто какой-то бригадой. У него была одна из самых знаменитых бригад в Армии: 3-я бригада 101-й воздушно-десантной (воздушно-штурмовой) дивизии – Раккасаны.
101-я воздушно-десантная дивизия начала свое существование в 1942 году как планерное и парашютное подразделение. В приказе по части, дававшем жизнь 101-й, генерал-майор Уильям К. Ли, первый командир дивизии, говорил своим войскам, что, хотя у 101-й нет истории, у нее есть "свидание с судьбой". Фраза стала названием дивизионной песни, а также исполнила 101-ю чувством уникальности. "Позвольте мне обратить ваше внимание на тот факт, что наш знак – великий американский орел", сказал Ли. "Это подходящая эмблема для дивизии, которая сокрушит своих врагов, обрушиваясь на них подобно молнии с небес". Известные как "Кричащие орлы", солдаты 101-й приступили к созданию своей собственной истории. Дивизия прыгала в Нормандии 6 июня 1944 года и участвовала в боевых действиях по всей Европе, прославившись отражением немецкой осады в Бастони во время битвы в Арденнах. 101-я была расформирована в конце Второй мировой войны, и не существовала в качестве боевого подразделения до 1956 года. Двенадцать лет спустя, будучи развернутой во Вьетнаме, 101-я из воздушно-десантной (т.е. парашютной) дивизии превратилась в аэромобильную (т.е. перебрасываемую вертолетами). В 1974 году Армия сменила обозначение дивизии с "аэромобильная" на более боевое "воздушно-штурмовая". Таким образом, она оставалась не только единственной воздушно-штурмовой дивизией Армии, но и уникальной среди вооруженных сил мира. При правильном использовании 101-я воздушно-десантная (воздушно-штурмовая) дивизия была одной из самых мощных в мире. Ее 72 ударных вертолета AH-64 "Апач" и три батальона 105-мм гаубиц могли обрушить на противника сокрушительную огневую мощь. Но у 101-й был еще и обширный набор вертолетов – две бригады, или 234 борта, в сравнении с одной авиационной бригадой, или менее половины от этой численности, в любой другой дивизии – что делало ее уникальной. Вдобавок к трем батальонам "Апачей" в дивизии было три батальона транспортных вертолетов "Блэкхок" UH-60, плюс батальон "Чинуков" CH-47 для тяжелых перевозок. И это все было дополнением к трем великолепно подготовленным и оснащенным бригадам легкой пехоты. Комбинация из вертолетов и легкой пехоты давала возможность проведения воздушного штурма, используя шокирующий эффект от вертолетов, появляющихся над головами противника и высаживающих сотни бойцов в считанные минуты. Дивизия может единомоментно перебросить по воздуху в бой целую пехотную бригаду. Но вертолеты, дававшие 101-й уникальную мобильность, были также ее самой большой уязвимостью. Распространение среди врагов Америки современных средств противовоздушной обороны представляло все большую угрозу для вертолетов. Даже ПЗРК(17) типа широко доступных SA-7(18) означали опасность для бортов дивизии. И, как продемонстрировали сомалийцы в Могадишо в 1993 году, граната реактивного гранатомета – одного из самых распространенных видов оружия Третьего мира – тоже могла сбить "Блэкхок". Между этими суровыми фактами и доктриной воздушного штурма существовало врожденное противоречие, все еще цепляющееся за шестидесятилетнее представление Ли о мстящих орлах, обрушивающихся с неба, чтобы сокрушить своих врагов. В силу причуд запутанной армейской системы наименования ее боевых подразделений, дивизии и бригады редко имели ту же историю, что и составляющие их батальоны. Так было и в случае со 101-й. Бригада Верчински состояла из 1-го, 2-го и 3-го батальонов 187-го пехотного полка. Эти батальоны составляли 3-ю бригаду 101-й лишь с 1987 года, но их блестящая история восходила ко Второй мировой войне, когда 187-й пехотный полк участвовал во множестве сражений на Тихоокеанском театре военных действий в составе 11-й воздушно-десантной дивизии. Реорганизованный в 187-ю полковую боевую группу, он великолепно выступил в Корейской войне, совершив два эффектных боевых парашютных десантирования. К тому времени он получил свое необычное прозвище, находясь на оккупационной службе в Японии, где туземцы назвали подразделение Раккасан, что в примерном переводе означает "падающий зонт". Доблестное прошлое, унаследованное Верчински, как командиром Раккасана, давало ему преимущество перед командирами менее знаменитых частей в воспитании духа подразделения. Участвовавшие в прошлых войнах ветераны Раккасана имели почти беспрепятственный доступ в расположение бригады и часто посещали ее, чтобы поделиться военными историями и мудростью со своими преемниками. "Они всегда бывали на мероприятиях, и солдаты постоянно слышали их рассказы, в том числе и о наследии Раккасана, будь то Вторая мировая война, или Корея с двумя боевых прыжками, или Высота Гамбургер во Вьетнаме", говорил Верчински. "И, конечно же, Буря в пустыне, с масштабной и глубокой воздушно-штурмовой операцией в долине реки Евфрат. Это все влияет на боевую мощь. Это просто определенным образом дает солдатам почувствовать себя частью такой сплоченной организации… Вы слышите, как парни все время говорят об этом, ну, знаете: "Мы продолжаем наследие Раккасана, мы должны поддерживать стандарты Раккасана и 101-й, Кричащих Орлов". Все это было для нас таким большим фактором повышения боеспособности. Мы знали, откуда происходим, мы знали, кто мы есть, и мы знали, за что мы сражаемся". Командир 101-й, генерал-майор Дик Коди, чавкающий сигарой и жующий табак пилот "Апача", в 1991 году возглавлявший первую вертолетную атаку войны в Персидском заливе, желал быть уверен, что, если Пентагон призовет своих солдат к участию в начинающей разворачиваться войне, их не найдут неэффективными. Он провел в каждой из своих пехотных рот серию жестких боевых учений. Большая часть его 2-й бригады была развернута в Косово – в рамках одной из тех миротворческих миссий, которые продолжали пожирать боевую мощь Армии долгое время после того, как большинство американцев позабыли о них – и не вернутся до ноября, но две другие бригады решительно взялись за дело. Ни одна рота не была признана прошедшей квалификацию без успешного выполнения упражнения ночных боевых стрельб. Подготовка продолжалась в течение октября, ноября и декабря в условиях невыносимых холодов и влажности, но темп сохранялся неизменным. В начале ноября Верчински потерял треть своей пехоты, когда 1-187 был направлен для охраны авиабазы в Якобабаде, Пакистан, где базировались американские самолеты, совершающие вылеты над Афганистаном. Батальону повезло, что он прошел подготовку в Кэмпбелле, поскольку в Пакистане возможности для тренировок были очень ограничены. Из-за политических ограничений они даже не могли стрелять на полигоне в Якобабаде.
Пока Раккасаны, перенося мокрый снег и дождь, оттачивали свое мастерство в Кэмпбелле, генералы CENTCOM и CFLCC обсуждали, кто должен заменить морских пехотинцев в Кандагаре. CENTCOM первоначально планировал привлечь еще одну оперативную группу морпехов. Но Миколашек был настроен на то, чтобы на сей раз руководство взяла на себя Армия. "Было важно, чтобы морскую пехоту заменила Армия, потому что мы переходили к тому, что должна делать Армия: продолжительным сухопутным операциям", сказал Миколашек. В начале декабря через Командование Сухопутных войск в Форт Макферсон, штат Джорджия поступило распоряжение штаба армии: готовить Раккасан. (Коди держал Раккасанов на "черном цикле" после 11-го сентября) Но для Кина, Миколашека и других армейских руководителей успех в убеждении Фрэнкса и остальных в необходимости развертывания бригады быстро превратился в случай "поосторожнее с желаниями".
Когда бригаду направляют на войну, в особенности, когда она развертывается отдельно от своей дивизии, она обычно отправляется в виде бригадной боевой группы (Brigade Combat Team, или BCT). Бригадная боевая группа состоит из собственно бригады – по сути, трех "маневренных" батальонов бригады (т.е. пехотных или бронетанковых, в зависимости от ее типа) и штаба бригады – плюс "куски" дивизии, которые обычно сопровождали бригаду. Эти куски были подразделениями дивизионного уровня, не входившими в состав бригады в ППД, но которые считались необходимыми, чтобы командир бригады мог воевать в соответствии с армейской доктриной, и всегда придавались ему командиром дивизии во время учений и боевых действий. В 101-й эти куски обычно включали в себя по батальону артиллерии, "Апачей" и "Блэкхоков", а также роту "Чинуков", батарею противовоздушной обороны, взвод военной полиции, подразделения инженеров, связистов и военной разведки. Командир бригады с его штабом, командиры и штабы пехотных батальонов и приданных "кусков" проходили подготовку вместе, и должны были вместе сражаться. Со всеми ее компонентами численность бригадной боевой группы 101-й составляла около 5000 человек – грозная организация. Но Фрэнкс желал, чтобы в Афганистане присутствовала не полная BCT 101-й, а лишь несколько ее частей. Теперь "потолок" по численности войск, которым CENTCOM позволял находиться на афганской земле, начал кусаться. Вместо того чтобы запросить 3-ю BCT, CENTCOM передал Коди и Верчински список частей группы, которые они должны были развернуть. Отсутствовало какое-либо упоминание об артиллерии или боевых вертолетах – двух наиболее мощных системах вооружения в арсенале Верчински. Предел численности войск BCT был установлен на уровне около 2200 человек, на что Миколашек неохотно согласился, полагая, что это его единственная надежда убедить CENTCOM и Объединенный штаб в Пентагоне согласиться на развертывание. Ограничение означало, что Верчински мог взять в Афганистан лишь один пехотный батальон. Эта новость не устраивала ни Коди, ни Верчински, жизни солдат которых оказывались в опасности. Командир Раккасана отправил большую часть своей бригадной боевой группы в Объединенный учебный центр боеготовности (Joint Readiness Training Center – JRTC) в Луизиане, а затем провел еще один раунд интенсивной подготовки в Кэмпбелле. Он был хорошо знаком с сильными и слабыми сторонами своих командиров, штабных офицеров и бойцов. У них были доверие и единство, необходимые для сплоченности боевой организации. Теперь от Верчински требовали, чтобы, отправляясь на реальную войну, он разбил эту организацию на части. Это была единственная война, в которой сражались Соединенные Штаты, и это была единственная бригада, которую армия развертывала, чтобы принять участие в этой битве, однако ему было приказано оставить более половины своих сил дома. С точки зрения Верчински, Коди или полковников и генералов, находящихся выше в цепочке командования Армии, это было бессмысленно. "Командир бригады (и) командир дивизии в 101-й явно хотели предоставить больше войск", сказал Кин. "В штабе Армии мы задавали те же вопросы, потому что имело смысл отправить подразделение в полном составе". Верчински апеллировал. "Я сказал: как насчет остальной части бригадной боевой группы, в особенности артиллерии и остальной авиации – можем ли мы взять их?" вспоминал он. Командир дивизии полностью поддерживал его, порекомендовав развернуть BCT полностью. Пилот "Апача", Коди, был возмущен тем, что в списке пожеланий CENTCOM не было ни одного ударного вертолета. Он направил через Миколашека запрос в CENTCOM о развертывании хотя бы нескольких "Апачей". Он был отклонен. "Дик Коди сходил с ума, и мы были с ним согласны", говорил Эдвардс, еще один пилот-вертолетчик. "Мы все соглашались, что у нас должны быть ударные вертолеты – у морских пехотинцев они там были. Не было никаких сомнений относительно того, должны мы их иметь или нет". Дебаты все еще бушевали, когда в январе Раккасаны начали развертывание. Верчински покинул Кэмпбелл без своих "Апачей". Фрэнкс также дал понять, что никакие запросы на артиллерию не будет приняты. И это опять же шло вразрез с пожеланиями едва ли не всех генералов между Верчински и CENTCOM. "Верчински запрашивал артиллерию себе в комплект? Да. Коди отстаивал идею отправки артиллерии? Да", говорил Эдвардс. Другим сторонником включения артиллерии в BCT Раккасан был генерал-майор Хэнк Стратман, артиллерийский офицер и заместитель генерала Миколашека по обеспечению. Эдвардс говорил: "Хэнк несколько раз очень смело высказывался по этому поводу: "Эдвардс, нам нужно ввести артиллерию". Мой ответ был: "Да, Хэнк, в идеальном мире мы, конечно же, так и сделаем. Но я не могу попасть туда". Решение о развертывании бригадной боевой группы Верчински – оперативной группы "Раккасан" – в зоне боевых действий без артиллерии имело серьезные последствия. С девятнадцатого века армия отправляла свою пехоту в сражение как часть объединения родов войск, используя взаимодополняющие возможности настильного и навесного огня артиллерии, маневра и, когда она появилась в двадцатом веке, авиации, чтобы преподнести противнику подавляющий спектр смертельных угроз, предоставляя ему, как солдаты любили говорить, множество способов умереть. Армия редко, если вообще когда-либо стремилась действовать крупными силами легкой пехоты против противника, находящегося за пределами досягаемости своей артиллерии. Но американское командование в Афганистане уже исказило или нарушило столько правил, не испытав ответного эффекта, что оставление в тылу самого надежного источника огневой мощи Раккасана не казалось ошибочным. Нетрадиционная война "Кинжала" базировалась на использовании для огневой поддержки самолетов. Такой подход давал зрелищный эффект, когда доставляемые по воздуху высокоточные боеприпасы могли наводиться на цель солдатами Сил спецназначения, орудующими лазерными целеуказателями. (Военная несостоятельность талибов также оказалась кстати.) Генералы CFLCC и CENTCOM думали, что бомбардировщики смогут восполнить отсутствующую у ОГ "Раккасан" артиллерию. Но артиллерия обладала уникальными качествами. В отличие от самолетов, она могла оставаться на поле боя более часа или двух, и погода не влияла ни на ее доступность, ни на ее характеристики. Возможно, она – за исключением случаев использования очень дорогих специальных снарядов – и не обладала точностью "умных" бомб ВВС, но артиллерийская батарея могла заставить противника вжаться в землю, просто накидав рядом много снарядов, даже если они и не оторвут ему голову. Конечно, для CENTCOM еще одно преимущество ставки на авиацию было в том, что все самолеты, сбрасывавшие бомбы, вылетали с авиабаз за пределами Афганистана, поддерживая, таким образом, лимит численности войск Фрэнкса в Афганистане на низком уровне. Генералы направляли Верчински смешанные сообщения. С одной стороны, Миколашек говорил командиру бригады, что одной из его задач должна быть готовность к проведению "всего спектра операций" – все, от операций по поддержанию мира до полномасштабных общевойсковых боевых действий. С другой стороны, CENTCOM воспрещал Верчински доступ к тому, что исторически было самым смертоносным на поле боя: артиллерии. Трудно избежать вывода о том, что отдаваемые Верчински Фрэнксом и Миколашеком приказы на словах заявляли о необходимости быть готовыми ко "всему спектру операций", но не предоставляли ему должных средств для этого, и причиной было то, что высшее американское командование считало войну практически выигранной, а общевойсковые сражения просто отсутствующими в колоде. Когда в начале января ОГ "Раккасан" была развернута в Кандагаре, в нее входили штаб Верчински, пехотный батальон, группа связи, позволяющая бригаде поддерживать связь в этой обширной, пустынной части света, усиленные группы инженеров и военной разведки, десять "Чинуков" с их экипажами и техперсоналом, восемь "Блэкхоков" (включая три, предназначенные для медицинской эвакуации) и несколько солдат обеспечения. Также Верчински получил батальон военной полиции для управления лагерем, строящемся в Кандагаре для размещения пленных из Талибана и Аль-Каиды. Комплект подразделений "был попыткой получить нужное количество сил для тех видов задач, которые мы предполагали", говорил Миколашек. "Наша философия заключалась в том, что это была нетрадиционная война, в которую мы собирались ввести обычные силы, и они собирались вести себя скорее как нетрадиционные силы, нежели обычные, потому что это было успешно до этого момента времени… Мы видели сильно истощенного, побежденного врага с какими-то очагами сопротивления где-то там". Эта точка зрения исходила от высших эшелонов Министерства обороны. "По мнению Рамсфелда, война в основном закончилась", говорил министр Армии Уайт. "Настрой был на то, что это будет конфликт низкой интенсивности против бегущего противника". (Рамсфелд уволил Уайта в апреле 2003 года после того, как у них возникли разногласия по гаубичной программе "Крусейдер", которую Рамсфелд свернул.) Высокопоставленные американские офицеры также оправдывали решение лишить Раккасанов такой боевой мощи соображениями логистики. Аэродромы в Кандагаре и Баграме были заминированы во время гражданской войны в Афганистане, отмечали они, и их необходимо разминировать, чтобы там могли разместиться прибывающие подразделения. В начале 2002 года, до того, как все мины были обезврежены, пространство в Кандагаре было в цене. Кроме того, чем больше боевых подразделений будет в Кандагаре, тем больше подразделений обеспечения потребуется, чтобы кормить их, обслуживать их душевые и прачечные, и разбирать их почту. Столкнувшись с усеянными выбоинами и воронками взлетно-посадочными полосами в Кандагаре и Баграме и стратегическим воздушным мостом, скрипящим под тяжестью обеспечения даже относительно небольшого контингента в Афганистане, офицеры CENTCOM и Объединенного штаба стремились сохранять это число как можно более низким. Они делали это под чрезвычайно пристальным наблюдением Рамсфелда, который взял на себя ответственность за то, чтобы ни один солдат не был направлен в Афганистан, если только министр обороны не посчитает его присутствие там абсолютно необходимым. "Рамсфелд сел за стол с мнением, что командиры небрежно относятся к использованию личного состава", говорил Уайт. Министр обороны решил лично проверять каждый запрос войск. Для офицеров, зависящих от его решений, это означало мучительное ожидание всякий раз, когда подавалась заявка. "Я наблюдал множество развертываний в своей жизни, (и) я никогда не видел столь болезненных развертываний, как это было в Афганистане", говорил Эдвардс. Обычно на удовлетворение запроса у Рамсфелда уходило две недели, а иногда и три. "Микроменеджмент" министра обороны вылился в то, что Уайт называли процессом "подсчета грошей" по каждому запросу на войска. Оперативная группа "Раккасан" и Фрэнк Верчински пали жертвами этого процесса. По словам старшего офицера в Пентагоне, Фрэнкс действовал не по приказу Рамсфелда или кого-либо еще, устанавливая потолок численности войск. Но командующий CENTCOM решил свести к минимуму количество военнослужащих в Афганистане, зная, что его босс, министр обороны, тщательно изучает каждую заявку. Стремление сдержать численность Раккасана разделяли "службы", включая, по-видимому, некоторых старших чинов Армии, не желающих раскошелиться на большее количество сил для войны, которая, казалось, уже сворачивается, говорил старший офицер. Это нежелание и озабоченность Пентагона размером штата Раккасана, а также одержимость CENTCOM – отчасти основывающаяся на тоне, исходящем из офиса Рамсфелда – поддержанием низкой численности, все это были факторы в решении резко ограничить боевую мощь ОГ "Раккасан". "С Раккасаном, похоже, получилось несколько неудобно с обеих сторон", говорил старший офицер. "В этом оказались замазаны все". Но другой представитель Пентагона, участвовавший в телеконференциях с Рамсфелдом и Фрэнксом, сказал, что министр обороны оказал чрезвычайное давление на Фрэнкса, чтобы минимизировать количество обычных войск в Афганистане. "Ответственность идет по всей цепочке", сказал он. Уайт охотнее других хотел разрешить ситуацию с Фрэнксом. "Томми сделал все, что мог, учитывая крайнюю несговорчивость парня, входящего в комнату, считая себя правым еще до того, как началось обсуждение", говорил Уайт. По мнению министра Армии, даже если бы Фрэнкс решительно высказался за развертывание большего количества обычных сил, с Рамсфелдом это ни к чему не привело бы. Со времени произошедшей с начале 80-х революции в подготовке Армии одним из отправных правил большого пальца было "тренируйся, как сражаешься". Каким бы ни было обоснование этого решения, заставляя Верчински развернуть менее половины своей бригадной боевой группы, CENTCOM вырывал эту страницу из свода правил и разрывал ее на мелкие клочки.
В течение первых трех недель 2002 года солдаты оперативной группы "Раккасан" поцеловали на прощание своих любимых и поднялись на борт зафрахтованных авиалайнеров, перевезших их Германию, где они пересели на военно-транспортные самолеты для перелета в Кандагар. Позади они оставили страну, чьи раны еще кровоточили. Зафрахтованные самолеты пролетали над Нью-Йорком, и, по крайней мере, один из пилотов, сообщив управлению воздушным движением, что везет войска, направляющиеся в Афганистан, получил разрешение отклониться от предписанного маршрута, чтобы дать своим пассажирам шанс взглянуть вниз, на залитый светом прожекторов "Эпицентр"(19), где стоял Всемирный торговый центр. Это был мрачный момент, дающий каждому солдату понять, почему это развертывание отличается от тех, что были в Сомали, Гаити, Боснии, Косово или на Синае. Они отправлялись в Афганистан не как миротворцы, не как строители нации, а как защитники своей страны.
На расположенном в нескольких милях от города Кандагар на краю пустыни аэродроме, который должен был служить домом Раккасанов на протяжении следующих шести недель, стояли жестокие холода. По прибытии бойцы из Форт Кэмпбелла обнаружили, что операторы спецподразделений прибрали всю основную недвижимость – цепочку гаражей и прочих аэродромных сооружений, обслуживавших как авиабазу, так и гражданский аэропорт – а морская пехота захватила большую часть того, что осталось. Но морпехи уходили, и солдатские палатки "Джи-Пи медиум" (от General Purpose – общего назначения) цвета хаки, в которых сравнительно комфортно могло разместиться около дюжины бойцов, вскоре заменили крошечные индивидуальные палатки морпехов. Раккасаны быстро взяли на себя задачу обеспечения охраны периметра. Пехотинцы заполнили песком сотни мешков, обустраивая бункеры и сторожевые посты вдоль границ аэродрома на замену рудиментарным "временным огневым позициям", оставленным морпехами. Несколько взводов Раккасана избежали тяжелой работы в Кандагаре, когда вылетели на север для обеспечения охраны "надежного дома" пилотной группы в Хосте. Другие отправились в Завар-Хили, примерно в двадцати милях к юго-западу от Хоста, для проведения досмотра объектов (прочесывания обломков, оставшихся после ударов с воздуха по укрытиям противника). Но подавляющее большинство Раккасанов оставалось в Кандагаре. Они отбили несколько устроенных неизвестными боевиками мелких пробных нападений на аэродром, но в остальном вели унылую жизнь. Исключениями из этого правила были Верчински и его штаб. Они не только координировали стабильность развертывания оперативной группы, но и выполняли новую задачу, поставленную Миколашеком, назначившим Раккасанов силами быстрого реагирования для оперативных групп "К-Бар" и 64 (австралийской Специальной Авиационной Службы – ASAS). Это означало, что штаб должен был составлять план усиления или спасения коммандос всякий раз, когда Силы специальных операций отправлялись на задачу, что происходило по нескольку раз за ночь. В начале февраля темп стал настолько напряженным, что штаб Раккасана написал семнадцать планов за семьдесят два часа. "Батальонный и бригадный штабы буквально рвали на себе волосы", вспоминал подполковник Джим Ларсен, заместитель Верчински. "Мы имели дело с задачей, к которой никогда не готовились, с людьми, с которыми мы никогда не тренировались, сталкиваясь с неоднозначной угрозой в совершенно незнакомой обстановке. Это было хаотично. В первый месяц мы все ходили в состоянии недосыпа". Но поскольку Раккасанам так и не пришлось выполнить ни одной из этих задач, они оставались открытыми для все более разочаровывающихся младших офицеров и нижних чинов Верчински. Каждую ночь пехотинцы наблюдали, как входящие в состав "К-Бар" SEAL и операторы Сил спецназначения вылетают на секретные задачи. Для Раккасанов, жаждущих действий после нескольких месяцев упорных тренировок и желающих поддержать свое гордое наследие, трястись от холода в песках Кандагара, наблюдая за кустами перекати-поля по ту сторону ограды периметра было вовсе не тем, на что они договаривались.
Пока Раккасаны осваивались в новой обстановке, Коди, Эдвардс и остальные продолжали свои попытки усилить оперативную группу. Верчински вновь запросил свою артиллерию, а также больше "Чинуков" и "Блэкхоков". Генералы, наконец, убедили Фрэнкса позволить одной роте "Апачей" – восьми ударным вертолетам, лишь трети батальона – присоединиться к ОГ "Раккасан" в Кандагаре. Они также получили разрешение на развертывание еще трех "Чинуков", хотя авария быстро сократила их общее число в оперативной группе до двенадцати. Но в части, касающейся войск, для ОГ "Раккасан" это было все. Коди так и не получил прямого ответа о том, кто помешал его командиру бригады взять с собой в зону боевых действий больше боевой мощи. Но в CFLCC ответ был ясен. Томми Фрэнкс "в глубине души, как и Рамсфелд, полагал, что армия слишком большая, слишком медлительная, слишком невосприимчивая, и хочет слишком многого", говорил Эдвардс. (Читатель может спросить, почему Фрэнкс, будучи, в конце концов, армейским генералом, да еще и артиллерийским офицером, принял так много решений, которые, по-видимому, принижали ценность Армии и артиллерии. В этом контексте стоит отметить, что по мнению армейского руководства, Фрэнкс считал, что обязан своим назначением на должность главы CENTCOM морской пехоте, и, в частности, генералу Энтони Зинни, своему предшественнику в CENTCOM. Если бы выбор был за командованием Армии, вероятно, командиром CENTCOM стал бы Джек Кин. "Это вызывало у Фрэнкса определенное недовольство тем, как ведутся дела в Армии", сказал генерал.) Войска Верчински были также усилены прибытием в конце января – начале февраля боевой группы из 900 человек, сформированной из 3-го батальона Канадского полка легкой пехоты принцессы Патриции(20). Канадское подразделение было передано в распоряжение Верчински и включало в себя три пехотные роты и небольшую группу разведки. Верчински планировал, что канадцы возьмут на себя задачи по обеспечению безопасности в Кандагаре, освободив бойцов 101-й для действий в поле. Отвечая на звонок из Баграма, Верчински знал, что Раккасан и близко не подходит к своей обычной поражающей способности. Тем не менее, полковник считал, что имеет в распоряжении достаточно сил, чтобы провести "весь спектр" операций. После месяца сидения на сторожевых постах и однообразного патрулирования окрестностей Раккасаны были готовы заняться каким-нибудь делом. Когда он положил трубку, его сердце забилось чуть быстрее. Интересно, что за вызовы впереди. Звучит так, будто события набирают обороты, подумал он, и его охватило волнение. Время браться за работу.
17. Переносные зенитные ракетные комплексы (прим. перев.) 18. Советский переносной зенитно-ракетный комплекс 9К32 "Стрела-2", принятый на вооружение ВС СССР в 1968 году. В настоящее время считается устаревшим, однако до сих пор находится на вооружении целого ряда стран (прим. перев.) 19. Даже не знаю, как лучше. В принципе, если переводить, это именно "эпицентр". С другой стороны, "Граунд Зиро" – это нынче уже, вроде как, имя собственное (прим. перев.) 20. Один из трех пехотных полков регулярных сил Канадской Армии. Основан 10 августа 1914 года. Базируется в Эдмонтоне, провинция Альберта (прим. перев.)
_________________ Amat Victoria Curam
|