Текущее время: 29 мар 2024, 02:09


Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 125 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7  След.
Автор Сообщение
СообщениеДобавлено: 02 фев 2022, 10:25 

Зарегистрирован: 20 ноя 2017, 16:59
Сообщений: 48
Команда: нет
Отличная история и очень качественный перевод. Благодарю :!: 10 из 10


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 03 фев 2022, 00:26 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
d.b писал(а):
Отличная история и очень качественный перевод. Благодарю :!: 10 из 10


У меня там накапливаются к книге комментарии и пояснения от разных.... специалистов.... Наверно войдут в окончательную редакцию перевода))


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 06 фев 2022, 11:22 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
«Стрелковый дом» находился в задней части территории нашей части. На самом деле, он стоял прямо напротив заднего выхода из нашей казармы КПО. Незадолго до того, как мы начали свой курс подготовки, я помогал его строить, укладывая там перегородки, и ребята, которые пришли в Подразделение раньше нас, уже стреляли там по несколько часов в день.
Тот первый «Стрелковый дом» представлял собой простое сооружение, имевшее четыре комнаты, по две с каждой стороны от центрального коридора посередине. Освещение в каждой комнате можно было включать из коридора, увеличивая или уменьшая его по мере необходимости. Три комнаты можно было бы обустроить так, чтобы они напоминали практически любой вид жилого, офисного или складского помещения. Четвертой комнатой являлась т.н. «самолетная комната» — секция фюзеляжа самолета с люками, пассажирскими сиденьями и верхними багажными полками.
Само учебное место было построено прочно, чтобы оно могло выдержать попадание любых пуль и воздействие взрывчатых веществ, применявшихся внутри. Дверные рамы в каждой комнате были изготовлены из тяжелых бревен и слегка утоплены так, чтобы мы могли выбить их подрывным зарядом, а затем установить новые двери.
Там также была оборудована центральная система вентиляции для удаления дыма, но, к сожалению, она втягивала воздух внизу у стен и выпускала через потолки, так что нам приходилось дышать свинцовой пылью и парами. Когда мы поняли, в чем проблема, то вентиляцию изменили, однако еще на протяжении года в крови у некоторых парней обнаруживали опасно высокую концентрацию свинца, из-за чего им пришлось ограничить время нахождения в «Стрелковом доме».
«Стрелковый дом» может быть жутковатым местом. День, когда наши инструкторы привели нас на вводный инструктаж, стал для нас настоящим открытием. Каждая комната была обставлена по-разному; одна была похожа на офис, вторая была похожа на гостиную, третья имела промышленную обстановку, и, конечно же, там была «самолетная комната». Все выглядело неестественно натуралистично. Мебель была новой, ковры чистыми, а помещение было заполнено манекенами в одежде, находившимися в естественных позах. Некоторые из них изображали террористов, а другие — заложников, там были даже дети. Если раньше я не понимал, насколько серьезным является это дело, то теперь я знал точно.
Именно здесь сошлась воедино вся наша работа, которую мы выполняли на стрельбище. В «Стрелковом доме» мы добавили к стрельбе тактику. Формула нашей работы стала бесконечно более сложной и намного более опасной. Наши инструкторы продемонстрировали это на практике.
Наш курс КПО, все двадцать три человека, отвели в большую комнату «Стрелкового дома». Некоторые расселись на диване, другие сели за карточным столом, часть разошлась по углам, а остальные просто стали в центре комнаты.
Среди нас были «плохие парни» — силуэтные мишени ФБР в форме человека, держащего пистолет. Билл, наш старший инструктор по стрельбе, положил портативную радиостанцию на стол в центре комнаты и сказал нам внимательно слушать, когда она включится, после чего вышел наружу и закрыл дверь.
Через несколько секунд радио ожило словами: «Внимание — приготовиться! Пять… четыре… три… два… один — пошел! Пошел!!! Пошел!!!»
То, что случилось дальше, произошло настолько быстро, что за этим невозможно было уследить. Комната взорвалась шумом и активными действиями.
При первом выкрике «Пошел!» дверь в комнату распахнулась, и я увидел бегущего Аллена. В тот самый момент, когда он вошел, что-то вылетело из его руки к потолку в центре комнаты и взорвалось. Я попытался было понаблюдать за входившей группой, но мой взгляд — как и всех остальных — был неотрывно прикован к этой летящей вспышке. Когда она взорвалась над нашими головами, я почти не слышал выстрелов пистолетов и автоматов вокруг нас, и застыл на месте, ошеломленный.
Все было кончено менее чем за три секунды. Наши инструкторы были рассредоточены по всей комнате. Аллен стоял в одном углу, а по диагонали от него, в противоположном углу. находился Майк. Слева от двери стоял Боб, а справа — Билл. В воздухе висел дым, и в горле першило от едкого привкуса дыма от свето-шумовой гранаты.
Билл посмотрел на Аллена и произнес:
— К осмотру!
Держа оружие наготове, Аллен прошелся по сектору комнаты, которую он контролировал, проверяя мертвых «террористов» на наличие признаков жизни. Билл прикрывал, пока тот проверял каждую мишень, а затем вернулся на свою позицию в углу.
Вернувшийся Аллен утвердительно кивнул Биллу, и тот переключил свое внимание на Майка, отдав ему ту же команду. Пока тот проверял «мертвецов», его прикрывал Боб, и дважды ему пришлось делать шаг вперед или в сторону, чтобы легко контролировать мишень, пока ее проверял Майк— он ни разу не встал перед непроверенной мишенью таким образом, чтобы Боб не смог выстрелить, если бы это понадобилось.
Я оглядел комнату и увидел, что у каждого «террориста» было два пулевых отверстия в жизненно важном месте: либо в голове, либо в центре груди, либо в горле. «Как, черт возьми, они сделали это, когда мы были повсюду в комнате и находились вперемежку с мишенями?» Казалось невероятным, что все эти пули прошли мимо нас. Кто-то должен был пострадать — но мы все были целы и невредимы. Это было нереально.
Билл спросил:
— Все видели, что произошло во время нападения?
— Черт возьми, нет, Билл, — прохрипел кто-то. — Все, что мы видели, это эта чертова вспышка, а потом здесь появились вы, ребята.
— Так и должно быть, — ответил Билл. — Теперь мы проделаем это снова в медленном темпе, и я все объясню по ходу дела. В обычных условиях мы бы взорвали дверь взрывчаткой, но в данном случае это было бы чересчур отвлекающим маневром.
Пока Билл говорил, Аллен демонстративно прошелся по комнате.
— Человек, вошедший в комнату первым, первый номер, бросил свето-шумовую гранату, — начал пояснения Билл, — и мгновенно принял решение повернуть налево. Он сделал так, потому что левая сторона была «тяжелой» стороной комнаты, это означает, что на этой стороне было больше людей, чем на другой. Это также может означать, что это более длинная сторона комнаты — вы узнаете об этом больше чуть попозже. Первый номер всегда переходит на «тяжелую» сторону, что обычно означает более опасную сторону.
Аллен шел по левой стороне, имитируя стрельбу по мишеням, по которым он стрелял во время демонстрации с практическим огнем.
— Держась поближе к стене, он идет по этой стороне комнаты, поражая любые цели в своем секторе. В углу он поворачивает и идет вдоль второй стены, по-прежнему поражая цели. Дойдя до дальнего угла, он останавливается и поворачивается лицом обратно в сторону комнаты.
Мы все посмотрели на Аллена.
— Кто-нибудь следил за Алленом в первый раз, пока он не остановился в своем углу? — невинно спросил Билл, хотя и знал ответ.
Мы все покачали головами.
— А почему? — спросил он.
Несколько человек сказали, что их отвлекла вспышка. Гай Хармон привел еще одну причину.
— Я попытался понаблюдать за ним, — сказал он, — но вместо этого я заметил Майка, вошедшего прямо за Алленом, но он повернул направо, и это отвлекло мое внимание
— Вы видели, как он стрелял? — спросил Билл.
— Нет, не видел, — ответил Гай. — Я знал, что он стрелял, и старался казаться маленьким и укрываться. Я думал только о том, как выжить.
Билл кивнул.
— Хорошо, — затем он продолжил. — Майк вошел прямо за Алленом, но он повернул направо, тогда как Аллен пошел налево. Майк немедленно поразил цели у дальней стены напротив двери, затем прошел вдоль ближайшей стены до первого угла, повернулся и остановился, наблюдая за углом дальше вдоль стены и за центром комнаты.
Пока Билл рассказывал, Майк прошел через каждый этап.
— Вы поняли, что здесь произошло? Невозможно уследить за движением в противоположных направлениях. Если вы террорист, вы не можете уследить за тем, что происходит, потому что ваше внимание раздваивается — и это фатально, — тогда как атакующего волнует только то, что находится перед ним в его секторе комнаты.
— Кто видел меня и Боба, когда мы вошли в комнату? — спросил он.
На самом деле их не увидел никто. Когда стрельба прекратилась, я заметил, что они были в комнате по обе стороны от дверного проема. Я чувствовал их присутствие, но по-настоящему не видел их, пока действие не прекратилось.
Билл продолжил объяснять.
— Вместо того, чтобы вваливаться прямо за первыми двумя людьми, мы подождали долю секунды, прежде чем войти в комнату. Таким образом, внимание террористов было сосредоточено уже не на двери, а на двух человеках в комнате, которые все еще находились в движении. Отвлекшись от двери — первый и второй номера продолжали двигаться, — мы вошли незамеченными.
— Я перешел на «тяжелую» сторону и начал поражать цели в этом секторе, чтобы помочь первому номеру. Я работал из центра комнаты влево. Боб перешел на другую сторону и начал работать от центра вправо.
Пока он рассказывал это, они заняли то положение, которое он описывал. Это было здорово.
— Посмотрите на нас сейчас. Обратите внимание на наши позиции и сектора, которые мы прикрываем. В этой комнате не осталось ни одного квадратного дюйма, который не находился бы под нашим наблюдением и огнем. Если какой-то предмет мебели представляет собой препятствие для одного, то, по крайней мере, двое других могут видеть то, что находится вокруг этого предмета — и вести по нему огонь. Мы полностью доминируем в комнате. Она принадлежит нам и всем, кто в ней находится.
— Если бы вы, ребята, действительно были заложниками, — продолжал Билл, — как руководитель группы, я бы начал разговаривать с вами сразу же после прекращения стрельбы. Мы хотим, чтобы заложники сохраняли спокойствие и выполняли наши команды. Мы спрашиваем, знают ли они кого-нибудь или что-нибудь еще в комнате, что все еще может представлять угрозу их безопасности, мы хотим знать, прячутся ли какие-нибудь террористы в комнате или среди заложников, и есть ли там взрывчатка. Но последнее, что вы спрашиваете, это: «Есть ли здесь какие-нибудь бомбы?» — мы не хотим устраивать паническое бегство.
«Как будто свето-шумовых гранат и автоматов было недостаточно».
— Когда мы определяем, что здесь все под контролем, я представляю отчет об обстановке командиру отряда, и сообщаю ему, что комната зачищена, прошу о медицинской помощи, если она нам требуется, и говорю ему, что мы готовы эвакуировать заложников. Мы будем продолжать разговаривать с заложниками и уделять им внимание до тех пор, пока их не переведут в зону содержания заложников, где их сначала допросят и опознают.
Когда заложники выйдут, мы кратко рассказываем о том, что произошло в помещении. В свою очередь, каждый сотрудник команды демонстрирует и объясняет свои действия в комнате. Он рассказывает, куда он шел, в кого стрелял, сколько выстрелов он сделал и где; он отчитывается за каждый произведенный выстрел. Только после того, как мы все точно узнаем, что команда делала в комнате, я докладываю командиру отряда, что комната под контролем группы. Единственным исключением из этого правила может быть экстренная эвакуация, вызванная, скажем, неконтролируемым пожаром или обнаружением взрывчатых веществ.
Джимми Мастерс поднял руку для вопроса. Джимми, индеец из племени Крик из Оклахомы, был одним из самых сообразительных людей в классе. Когда у него возникал вопрос или комментарий, это всегда было ценно.
Билл поприветствовал его кивком и сказал:
— Джим, я попрошу тебя и всех остальных пока повременить с вопросами. Мы собираемся сделать перерыв и собраться снова в классе. Полковник Беквит хочет поговорить с вами. Затем мы ответим на все ваши вопросы и продолжим. «Стрелковый дом» станет вашим родным домом на протяжении следующего месяца или около того. Ладно, вот и все — собираемся в классе через пятнадцать минут.
И мы разошлись.
Несмотря на то, что я видел это вблизи, в штурм комнаты было трудно поверить. Внезапность его была поразительной. Одно мгновение все было спокойно, затем разразился ад, и так же внезапно спокойствие вернулось. Здесь действовал ментальный фактор, который меня заинтриговал.
Штурмовая группа вступила в бой, когда она атаковала комнату, но когда все было закончено, парни немедленно вернулись в очень спокойное, контролируемое психическое состояние. Этот переход казался целостным, плавным. После взрывной интенсивности им не нужно было останавливаться и восстанавливать самообладание — они плавно переходили из одного состояния в другое. Они знали, когда нужно спешить, а когда идти медленно, но самообладание никогда их не покидало. Они никогда не становились чрезмерно или заметно возбужденными, как это сделало бы большинство мужчин.
Теперь я мог видеть, к чему нас вели все эти упражнения по стрельбе. Если бы мы остановились прямо сейчас, мы стали бы чертовски хорошими боевыми стрелками — бесконечно лучше, чем в любом другом воинском подразделении, о котором я знал. Но этот следующий этап обучения выведет нас на совершенно другой уровень.
И глубоко в глубине моего естества таилось зерно страха: «Смогу ли я это сделать? Могу ли я стрелять так близко к другому человеку, рискуя убить невинного заложника или одного из своих товарищей?»
Честный ответ был — пока нет. Мои навыки были близки к этому, но уверенности в себе не было.

*****

— Джентльмены, командир подразделения!
Мы вскочили на ноги и стали по стойке смирно, когда полковник Беквит пронесся по центральному проходу класса, будто голодный медведь, направляющийся к пчелиному дереву. Впервые Беквит обратился к нам как к курсу.
— Садитесь, ребята, садитесь, — прорычал он и махнул нам, чтобы мы вернулись на свои места. Он стал в передней части класса, засунув кулаки в карманы брюк, и целую минуту оглядывал нас пронизывающим взглядом.
Своим внешним видом и голосом он сильно напоминал старого актера — ковбоя Чилла Уиллса, но в каком-то злорадном образе. Его хриплый голос грохотал из глубины его груди. На нем были грязные замшевые ботинки для пустыни, брюки цвета хаки были низко спущены под животом, а сверху была надета синяя оксфордская рубашка с открытым воротом под темно-синим блейзером. Он выглядел так, словно в него бросили одежду и она более или менее приземлилась в нужных местах. Он также выглядел, будто ему было это все равно. И это был человек, который позже нанял консультанта по вопросам моды, чтобы научить нас одеваться. Наконец он заговорил снова.
— Итак, — протянул он. — Только что вы, ребята, немного почувствовали вкус того, чем мы все занимаемся, а? Мы здесь не продаем обувь и не готовим кукурузные хлопья. Мы говорим о серьезном деле. Вы должны убивать, и должны быть чертовски хороши в этом… потому что мы не берем пленных. Мы не отправляем ублюдков-террористов в тюрьму только для того, чтобы их приятели взяли побольше заложников ради их освобождения. Нет, сэр, мы бросаем их замертво на землю и делаем из них мучеников. И это лучший способ выполнять свою работу. И вы не можете стрелять в заложников, пока ее выполняете! — прогремел он. — Я не собираюсь объяснять президенту, почему мы вошли и расстреляли кучу невинных людей, которых мы должны были спасать.
Беквит перешел на южный сельский диалект Джорджии, который он предпочитал использовать, когда разговаривал с нами по серьезным вопросам — или когда он был зол. Узнав его поближе, я понял, что это была манера, которую он применял ради драматического эффекта. Беквит был исключительно серьезен в вопросах терроризма, но он всегда был шоуменом.
— Итак, вы должны быть хорошими и умными, — продолжал он, расхаживая взад и вперед впереди комнаты. — Об удаче позабочусь я.
Он остановился прямо посреди комнаты и наклонился к нам, улыбка расползлась по его лицу.
— И я скажу вам, что вы на пути к этому, — продолжил он. — Скоро вы, ребята, закончите КПО, у нас здесь будет достаточно людей, чтобы официально сформировать наше подразделение. Затем у нас уйдет около шести месяцев на его подготовку и боевое слаживание, и после этого я доложу президенту, что мы готовы к работе. А потом вам лучше взять свои задницы, потому что я собираюсь занять вас делом. Говорю вам, все будет так хорошо — мы будем проделывать такие замечательные вещи, что это будет все равно, что подбирать алмазы прямо с земли. Да, джентльмены, алмазы размером с какашки мула.
— Так что внимательно смотрите на то, чему вас учат Билл и его команда. Этот этап обучения вот-вот станет опасным, и я пока не могу позволить себе потерять никого из вас. Ладно, Билл, они уже ерзают. Продолжай.
И с этими словами он бросился по проходу и выскочил за дверь так быстро, что мы едва успели подняться на ноги, прежде чем он исчез.
«Что ж, это забавно. Алмаз размером с какашки мула, а? Надо будет посмотреть на это. То, что для одного человека алмаз — для другого человека дерьмо. И он пока не может позволить себе потерять кого-нибудь из нас? Хммм. Интересно, а когда же он сможет позволить себе потерять кого-то?»
Но безусловно, он был прав в одном — следующий этап обучения потенциально мог быть очень, очень опасным. Тем не менее, я полностью доверял нашей команде инструкторов. Они мастерски довели нас до этого момента, и я был уверен, что они помогут нам преодолеть и следующие препятствия.
Остаток утра мы провели в классе, пока Аллен рисовал на доске этапы боя в помещении. Он нарисовал последовательность движений и действий каждого сотрудника команды точно так же, как Билл рассказывал нам об их действиях в «Стрелковом доме».
На доске было легко увидеть, как помещение делится на взаимно перекрывающиеся сектора, что было затруднительно увидеть в самой комнате.
Скорость, неожиданность и жесткость действий, — вот ключи к успеху и выживанию. Они, вкупе со способностью поражать то, что мы должны были поражать, и ничего больше. Мы не собирались просто нанести вред врагам, мы были готовы через глотку схватить их кишки и вывернуть наизнанку.
Такие личные качества, как агрессивный дух и смекалка, являлись настолько фундаментальными требованиями для этой работы, что считалось само собой разумеющимся, что каждый сотрудник всеми ими обладал. Об этом позаботился отбор. Теперь мы просто развивали свои навыки.
В «Стрелковом доме» мы начали обучение так же, как и на полигоне: сначала прошли без оружия, потом с ним, но со стрельбой «в сухую». Затем начали проходить с боевой стрельбой по одной мишени, затем мишени добавлялись. Мы увеличивали скорость движения до тех пор, пока не смогли передвигаться бегом.
Это было захватывающе. Стоишь за дверью, у входа в комнату, наготове, мышцы напряжены, взведены, как сжатая пружина, а в других комнатах стреляют пистолеты. Билл, Майк, Аллен или Боб, держась за ручку двери, ведут обратный отсчет голосом и пальцами: «Три… два… один — пошел! Пошел! Пошел!»
Вы врываетесь внутрь и сразу же поворачиваете налево или направо. Иногда цель находится прямо у вас перед носом — прямо в дверном проеме. Вы должны стрелять на ходу; стреляете и продолжаете двигаться на полной скорости и продолжаете стрелять, пока все цели не будут уничтожены. Затем вы оцениваете комнату на предмет наличия других опасностей, других угроз. Ваше сердце все еще колотится от этого прилива скорости и энергии, но ваш разум должен оставаться спокойным и отстраненным. Это похоже на то, как будто вы наблюдаете за собой и происходящим вокруг вне вашего тела — с точки на потолке, откуда вы можете видеть все это с помощью объектива «рыбий глаз».
Вскоре кажется, что все хорошо; кажется четким и плавным. Вы начинаете зачищать комнату в стиле, который выглядит автоматическим. Если цель находится в вашем секторе, вы стреляете в нее, даже не глядя на попадания — потому что вы знаете, куда попали выстрелы еще до того, как они были произведены. Ваш пистолет или пистолет-пулемет следует за вашими глазами, в то время как ваш разум устремлен вперед. Вы можете чувствовать, как пистолет движется в ваших руках, ощущать и считать выстрелы, но вы никогда по-настоящему не слышите их звуки.
Примерно в то же время мы добавили в уравнение мишени, изображающие заложников. Затем наши инструкторы переключились на мультяшные мишени, которые иногда держали оружие, а иногда и нет. Поначалу это вызвало небольшое замешательство и смущение, но вскоре уже перестало иметь какое-либо значение. Мы либо стреляли по оружию, которое держали мишени, либо по мишеням, определенным как «плохие» (независимо от того, было у них оружие или нет), и как только инструктор распахивал дверь, мы бросались внутрь, чтобы вступить в бой.
Потом мы начали работать в парах. Два человека входят одновременно, первый занимает «тяжелую» сторону, второй идет в другой конец комнаты. Это сразу придало упражнению совершенно новое измерение и ощущение. Слышать и чувствовать огонь напарника, знать, что сектора ведения огня изменяются и перемещаются, и что в комнате находится «свой». Угол и высота ваших выстрелов приобрели дополнительное значение. Вы не хотели попадать в своего партнера — или он в вас, — но иногда выстрелы, которые вы делали, проходили мимо него всего в нескольких дюймах, а его пули летели так же близко от вас.
Затем мы добавили упражнения типа «проблемы у напарника»: как занять сторону напарника в комнате, если он окажется ранен и выведен из строя, или если его оружие вышло из строя. Мы переходили из комнаты в комнату, от напарника к напарнику, и каждый сценарий отличался от предыдущего. И когда мы стали свободно зачищать помещение группой из двух человек, мы начали меняться вокруг «самолетной» комнаты.
Чтобы зачистить часть салона самолета, два человека должны были бросаться по проходу в поисках мельчайших деталей, подобно паре смертоносных сиамских близнецов. Ведущий работает низко, его напарник — прямо у него за плечом, один налево, другой направо. Выстрелы в голову были нормой, потому что это было единственное, что обычно можно было разглядеть на мишени поверх сидений и голов «пассажиров». Сделать такие выстрелы на полной скорости — и не задеть заложника — было самой трудной задачей, какую только можно вообразить. Все наши выстрелы были на волоске от «своего», но если мы задевали заложника, никакие оправдания не работали. Сделать так означало навлечь на себя страшную публичную тренировку по самокритике.
Когда мы смогли хорошо работать самостоятельно и научились хорошо работать в парах, мы стали объединяться в группы из четырех человек. Мы перемещались по «Стрелковому дому» между комнатами и товарищами по команде. За каждое помещение отвечал свой инструктор, и мы переходили от точки к точке, где каждая комната представляла собой новую проблему и моделировала иную ситуацию, которую нужно было преодолеть.
Когда мы зачищали салон самолета в группе из четырех человек, мы входили в кабину через аварийный выход над крылом и сразу же разбивались на две пары — одна пара зачищала переднюю часть, а другая — заднюю. Мы также работали над экстренной эвакуацией ошеломленных и напуганных пассажиров, и над тем, как их выводить с минимальными усилиями и суетой.
Я чувствовал уверенность — не только в своих силах, но и в способностях всех своих товарищей. В группе не было ни одного человека, относительно которого у меня возникли бы малейшие сомнения по поводу того, чтобы войти с ним в комнату и сделать шквал выстрелов.
Примерно в это же время Билл сделал объявление.
— Вы все хорошо поработали, ребята, и прошли долгий путь за очень короткое время. На самом деле вы продвинулись намного дальше, чем в свое время мы в тот же период обучения.
Трудно было представить, что эти четверо людей когда-либо были новичками в ближнем бою.
— Но сейчас мы должны передохнуть от «Стрелкового дома». Я собираюсь передать вас Дейву Дональдсону. Он и его команда будут отвечать за вашу подготовку навыкам проникновения в помещения. Кое-какие из них являют собой механические способы, но бóльшая часть связана с работой со взрывчатыми веществами. Вы поработаете с Дейвом пару недель, а затем вернетесь обратно в «Стрелковый дом», чтобы применить то, чему вы научились. Уделите Дейву и его команде то внимание, которое оказали нам, и мы увидимся с вами позже… — Он сделал паузу. — Просто вернитесь назад со всеми своими пальцами.
И при этих словах я впервые увидел, как Билл улыбнулся.

*****

Дейв Дональдсон был человеком с идеальными, пропорционально развитыми интеллектуальными и физическими данными. Он был чуть выше среднего роста, может быть, пять футов семь дюймов, [1] но в нем чувствовалась стать крупного мужчины. Будучи старым инженером спецназа, специалистом по подрывным работам, он знал о практическом применении взрывчатых веществ больше, чем кто-либо из ныне живущих.
Это утверждение появилось не потому, что он рассказывал о том, что знал, а потому, что он мог практически показать вам, что и как делать. Всеми десятью пальцами.
Так же, как не существует старых и одновременно бесшабашных пилотов, точно так же нет и старых и бесстрашных подрывников. Вы должны обращаться со взрывчаткой так, как вы бы обращались с большой, вспыльчивой гремучей змеей. Со змеей вы никогда ничего не принимаете на веру и никогда, никогда не позволяете себе отвлекаться.
При проведении подрывных работ вы проверяете все не единожды, а трижды. И никогда не выбираете кратчайший, простой путь. Если вы так сделаете, то можете превратиться в распыленную розовую слизь на ближайшей неотшлифованной твердой поверхности.
У нас уже был опыт использования взрывчатых веществ стандартного армейского образца. Для боевого пехотинца, рейнджера и солдата спецназа взрывчатка — это просто еще один инструмент для того, чтобы проделать в чем-то дыру или эффективно что-то разрушить. И если вы сможете в процессе этого нанести вред своему врагу — тем лучше. Но Дейв собирался научить нас взлому, что означает проникновение на место с причинением наименьшего ущерба и с использованием наименьшего количества материалов.
Дейв и его команда уже довольно хорошо знали о механических способах вскрытия и проникновения, но для того, чтобы подготовиться к курсу, они поговорили с настоящими экспертами: осужденными взломщиками и мастерами побегов, отбывающими длительные сроки в тюрьмах строгого режима.
Как только заключенные поняли, что раскрывая свои методы работы и уникальные способности, они помогают секретной военной организации, то не на шутку воодушевились. Все мы ушли с занятий весьма впечатленные и лучше информированные. Это было довольно забавно — эти парни демонстрируют свои навыки, и правительство отправляет их в тюрьму, а мы используем одни и те же навыки от имени того же самого правительства и получаем за это деньги.
Начали мы с того, что научились тихо проникать в здания. Научились взбираться по внешней стороне сооружений, добираясь на верхние этажи, потом спускаться на нижние или невредимыми спрыгивать с крыш. С помощью ручной дрели и выпрямленной вешалки для одежды, мы открывали снаружи оконные шпингалеты. Затем мы приступили к работе над дверными замками. Мы изучили различные конструкции замков и их внутреннее устройство, делали дубликаты ключей, взламывали и вскрывали замки. Как только мы проходили сквозь замки, с помощью резинок, скрепок и кнопок мы побеждали внутренние дверные цепочки. Для скользящих засовов мы возвращались к дрели и вешалке для одежды.
Мы открывали навесные замки кусочками жестянки в форме ногтей, вырезанными из пивной банки. (Если вы заметили, я не объясняю, как все это сделать; вам придется научиться этому где-нибудь в другом месте.) Каждый день мы заканчивали практическим экзаменом: преодолением множества различных замков в течение определенного периода времени. Занятие также включало в себя освобождение от наручников.
Мы использовали любой инструмент, который мог помочь нам проникнуть в любое место. Мы научились обращаться с резаками, пилами по металлу, домкратами, подъемными механизмами и знаменитыми «Челюстями жизни». [2]
Затем появились транспортные средства. Мы открывали запертые двери и отпирали заблокированные рулевые колонки. Запускали автомобили, замыкая провода в замке зажигания с помощью комплектов, изготовленных под опытным руководством Дейва. С тех пор они стали частью нашего оснащения для угона автомобилей, которое мы всегда носили с собой. Наверно, в наши дни это не так уж удивительно, но приличный угонщик с комплектом для угона, состоящего из трех инструментов, может сесть в машину и завести ее так же быстро, как и вы с помощью ключей. Так же может сделать и оператор «Дельты».
Несколько дней мы провели на демонстрационном полигоне, изучая основы подрывных работ и выполняя простые операции со стандартными взрывчатыми веществами. Мы делали воронки динамитом и рубили деревья тротилом, создавая заграждения. Изготавливали и взрывали такие штуки, как подрывные заряды типа «наушники», предназначенные для уничтожения мостовых опор, из пластичной взрывчатки С-4 [3] создавали подрывные заряды специальной формы для перебивания железнодорожных рельсов, двутавровых балок и толстых стальных стержней. С помощью специальных кумулятивных зарядов, изготовленных из винных бутылок и взрывчатки C-4, мы взламывали сейфы. Наконец, сначала мы подорвали большой транспортный фургон, а затем дом, используя только мешок муки, прокладку из стальной ваты для полировки и четыре унции тротила. [4]
Отправившись в местный хозяйственный магазин, мы изготовили простую в использовании и безопасную в обращении взрывчатку. Заряд нитрата аммония, например, состоял из двухсот фунтов удобрений, [5] десяти литров моторного масла и пяти фунтов динамита. [6] Закопайте такой заряд в землю, — и вы сможете сделать воронку шириной тридцать и глубиной пятнадцать футов. [7]
Затем мы работали со специализированными зарядами для взлома. Это были взрывчатые вещества, которые позволяли нам делать очень точные и хирургически точные проломы в дверях и стенах любого здания или любого другого искусственного сооружения. С помощью этих зарядов, мы могли проникнуть внутрь любого объекта безопасно не только для нас самих, но и для заложников внутри.
Теперь мы были в деле, и никакое заграждение не могло нас удержать. После периода нашего обучения с Дейвом мы отправились обратно в «Стрелковый дом», чтобы применить наши вновь приобретенные навыки на практике. Имея на руках все пальцы, с которыми мы начинали.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] 170 см.
[2] Гидравлический аварийно-спасательный инструмент (ГАСИ).
[3] Composition-4. Аналогом в Советской/Российской Армии является пластит-4 (ПВВ-4) — пластичное взрывчатое вещество нормальной мощности, котороe изготовляется на основе смеси гексогена с различными пластификаторами.
[4] Стандартная армейская шашка весом 113 г.
[5] 90 кг.
[6] 2,3 кг.
[7] 9 х 4,5 м.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 06 фев 2022, 11:59 
Модератор
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 02 ноя 2012, 07:50
Сообщений: 4642
Команда: A-344
теперь я понимаю, почему на него так взъелись

_________________
XA2


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 06 фев 2022, 12:09 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Deus Vult писал(а):
теперь я понимаю, почему на него так взъелись


И почему же?))


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 06 фев 2022, 12:29 
Модератор
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 02 ноя 2012, 07:50
Сообщений: 4642
Команда: A-344
Многовато, особенно по сравнению с остальными, выболтал о методиках действий в адресе

_________________
XA2


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 07 фев 2022, 00:11 

Зарегистрирован: 21 ноя 2020, 00:28
Сообщений: 401
Команда: Нет
Не думаю, что там дело было в ущербе причиненном его откровенностью. Или особой актуальности/секртености озвученного на момент озвучания. Иначе проблемы он получил бы другого порядка. Скорее сам факт того, что он описал профсекреты по своей же инициативе. Какими бы они там ни были. Это как у иллизионистов/фокусников, страшное западло объяснять широкой публике фокусы, даже древние и всем известные. Типа, непрофессионально, погоня за дешевым эффектом. Так и Хейни, потащил наружу всякое, без благословения сообщества.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 07 фев 2022, 09:52 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое. Отличный перевод.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 19 мар 2022, 16:19 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
В течение последующих трех дней Билл и его команда провели нас через ряд тактических ситуаций в «Стрелковом доме». Каждое упражнение требовало от нас взрывного способа проникновения через дверь комнаты, которую мы штурмовали.
Когда мы входили одновременно в три комнаты, это производило своего рода большой бадабум. Один заряд, взрывавшийся в коридоре «Стрелкового дома», — это действительно было нечто, но три взрыва одновременно были похожи на то, как если бы вы стояли под ракетой «Атлас» во время ее старта. Звук, ударная волна и огненные шары от трех зарядов, взрывавшихся вместе, были ужасающими — и мы находились прямо посреди всего этого. Когда взрывался накладной заряд на двери, первый номер каждой группы находился всего в нескольких дюймах от него, и единственное защитное снаряжение, которое мы носили в те первые дни, были поролоновые затычки-беруши для ушей. Только позже мы перешли к защитным очкам, а еще позже добавили защитные жилеты. Век живи — век учись. К счастью, мы жили, пока учились.
На третий день той недели мы получили настоящее удовольствие: отправились на полигон для совместной работы со снайперами подразделения.
Фасад двухэтажного здания был построен на расстоянии, позволяющем снайперам вести огонь по целям, которые быстро появлялись и исчезали в окнах и дверных проемах. На этой тренировке дальнобойные стрелки руководили нашим выдвижением к объекту по радио, сообщая нам, когда можно было передвигаться, и останавливая нас при появлении целей. Во время нашего последнего броска к объекту, когда мы размещали на дверях свои заряды, они прикрывали огнем каждое наше движение.
Вместе мы отрабатывали скоординированные штурмы. Такое происходит, когда штурмовые группы приближаются к объекту незамеченными, устанавливают заряды в точках входа и находятся на позиции для штурма. Когда все группы сигнализируют о готовности, руководитель берет управление на себя и начинает штурм с помощью команд по радио: «Внимание — приготовиться! Пять… четыре… три… два… один… Пошел! Пошел! Пошел!» На счет «два» снайперы открывают огонь по любым наблюдаемым террористам прямо над головами штурмовиков, притаившихся под окнами. На счет «один» подрываются заряды. По команде «пошел!» штурмовики врываются в комнату и устраивают ад.
Затем мы отработали очень важный вариант скоординированного штурма. Мы выдвигались к объекту, как и раньше, расставляли все по местам, и все группы подавали сигнал о готовности. А потом — ничего.
Руководитель мог удержать нас на месте. Или начать и остановить обратный отсчет. Или полностью отозвать нас от объекта и вернуть на исходную позицию для штурма. Это упражнение было призвано научить нас тому, что мы дисциплинированная сила; как только нас включали, нас также можно было выключить. Но должен вам сказать, что как только вы взведены и готовы к работе, очень трудно отойти от объекта — даже на тренировке. Это все равно что отгонять собаку от кошки, которую она только что загнала в угол; она может отступить, но ей это не должно нравиться.
Каждый из этих учебных штурмов мы повторяли снова и снова после наступления темноты, используя ночь в качестве нашего главного союзника. Для нас это все упрощало. Надев очки ночного видения, мы могли видеть в темноте и стрелять так же точно, как и при дневном свете. Еще одним преимуществом инстинктивной техники стрельбы является то, что даже без очков вы стреляете так же хорошо в темноте, как и при свете.
Мы закончили поздно вечером и уже вернулись на «Ранчо» — расположение подразделения — чистить оружие, когда Билл сделал объявление.
— Ребята, вы все молодцы. Перед тем, как мы ушли, снайперы сказали мне, насколько им понравилось сегодня работать с вами, и можете поспорить, что полковник Беквит узнает об этом к завтрашнему дню.
На этом этапе нам осталось выполнить лишь одну основную учебную задачу в «Стрелковом доме», и это произойдет завтра и послезавтра. Помните, как вас познакомили с «Домом» в тот первый день? Что ж, теперь ваша очередь.
В комнате воцарилась тишина.
— Каждый из вас будет по очереди играть роль заложника и сидеть на «горячем месте», пока ваши товарищи будут вести штурм с боевой стрельбой. Вы будете заложником четыре раза, кроме того, будете менять друг друга на каждой позиции в штурмовой группе. Каждый штурм будет начинаться со входа взрывным способом. Встречаемся на совещание в учебном классе в десять часов. Хорошенько отоспитесь ночью, увидимся утром.
И небрежным взмахом руки он нас отпустил.
«Это будет какой-то выпускной экзамен, — подумал я, закончив чистить пистолет. — Пройдешь, — и это станет просто еще одним тренировочным днем. Облажаешься, выстрелишь и убьешь товарища, — это провал». А цена провала очень высока.
Я оглядел оружейную комнату, посмотрел на своих друзей и товарищей. «Достаточно ли я доверяю своим способностям и навыкам, чтобы метать смертоносные снаряды в миллиметрах от их голов? Один неверный шаг, одно движение, — и разразиться катастрофа. Моя маленькая дочка играет с детьми парней, находящихся в этой комнате. Ага, Билл. Хорошенько выспись ночью. Хорошенькое дело! Да я сегодня ночью глаз не сомкну!» — размышлял я, убирая свое снаряжение и направляясь к стоянке.
Я начал открывать дверь своего пикапа, но просто стал и постоял там минуту, глядя на холодное ночное небо и наблюдая за облаком пара от своего дыхания. Стояла ясная безлунная ночь, и звезды ярко выделялись на фоне бесконечности космоса.
Своей рукой я ощущал приятный холод дверной ручки. Потом проскользнул за руль и завел маленький мотор. «Чувак, ты должен переделать двигатель этой штуки, когда у тебя появится такая возможность». Я выехал за ворота и помахал на прощание старому ветерану ночной смены.

*****

Теперь настала моя очередь. Я сидел в кожаном кресле в одной из комнат «Стрелкового дома». Помещение было обставлено как гостиная с диванами и стульями, журнальными столиками, зеркалами, картинами и книжными шкафами. На полках стояли даже книги.
Освещение было тусклым. По всей комнате были расставлены манекены и бумажные мишени. У некоторых было оружие, у других руки были пустые. Они были террористами, а я был их заложником. Позади меня на корточках сидел вооруженный манекен, держа одну руку у меня на шее, а другую на плече, направив пистолет на дверь. Другой «террорист» находился с другой стороны от меня, направив пистолет-пулемет мне в голову.
В течение следующих десяти минут дверь будет взломана, и четверо моих коллег-однокурсников ворвутся в комнату, используя приемы ближнего боя, которым мы научились. В течение трех секунд после взрыва они должны были убить террористов, установить полный контроль над комнатой — и спасти меня. Пули должны были сыпаться дождем по всей комнате, и кому-то придется стрелять боевыми патронами в нескольких дюймах от моей головы. И если они пропустят хоть одного террориста или попадут по ошибке в меня, команда провалит этот этап подготовки.
И я искренне хотел, чтобы они сдали экзамен.
Этим утром я со своей командой успешно прошли первое испытание. Марти Джонсон был заложником, и он едва успел только моргнуть глазами, когда пара сдвоенных выстрелов из моего пистолета .45-го калибра снесла головы манекенам-«террористам», стоявшим так же близко от него. Затем мы, меняясь местами в команде, совершили еще три штурма в разных комнатах, пока другие наши товарищи занимали «горячее место».
Теперь, сидя здесь, я понял, что быть стрелком труднее, чем заложником. Чтобы находиться в штурмовой группе, требовалась большая уверенность в своих силах. Чтобы быть заложником, требовалась вера в своих товарищей. Легче было думать о том, чтобы быть застреленным, чем о том, чтобы застрелить товарища.
Пока медленно тянулись минуты, я размышлял о том долгом и трудном пути, который мы прошли к этому моменту. Мы провели неисчислимые часы на стрельбище и в «Стрелковом доме», выпустив сотни тысяч патронов, чтобы оказаться здесь, в этой комнате, в этом кресле.
Я услышал взрыв в конце коридора, после которого немедленно раздалось стрекотание пистолетов и пистолетов-пулеметов в другой комнате. Стрельба закончилась всего за несколько секунд.
«Надеюсь, что все прошло удачно. — Я взглянул на свои часы. — Штурм должен произойти в любой момент. Очень надеюсь, что ребята пройдут свой тест, я искренне на это надеюсь». Со вспышкой и хлопком взорвалась дверь, и взрывная волна ударила меня в лицо.
Я видел, как команда врывается в комнату, видел всплески огня из дул их оружия и чувствовал удары избыточного давления, когда пули пролетали мимо моего лица. Но не могу признаться начистоту, что слышал какой-то один отчетливый звук или что мой мозг зарегистрировал какой-то один отчетливый образ. Все произошло настолько быстро, настолько внезапно, что, хотя я и ожидал этого, оно оказалось настолько ошеломляющим, что моя система не смогла отреагировать, пока все не закончилось. Свирепость нападения ошеломила меня. Это было похоже на удар молнии — чистая и стихийная сила.
Руководителем группы был Джей Ти. Пока он отдавал распоряжения своей команде провести обыск, я достаточно разморозился для того, чтобы повернуться в кресле и посмотреть через плечо на «террориста». Голова манекена лежала на полу в нескольких футах от туловища, с одной дырой прямо под правой щекой и другой немного перед ухом.
У «террориста», находившегося по другую сторону от меня, была пара дырок у основания горла. У остальных манекенов и мультяшных мишеней в комнате было, по крайней мере, два попадания в зону поражения; у некоторых было четыре, когда свои выстрелы по уже пораженной цели сделали третий и четвертый номера.
Когда команда закончила обыск комнаты, Джей Ти одарил меня зубастой ухмылкой из-под своих пышных усов.
— Ты в порядке, Бубба? — спросил он, оглядывая меня с головы до ног.
В комнату только что вошел Аллен и оглядел меня вместе с остальными мишенями.
— Да, Джей Ти, я в порядке, — ответил я, используя ту же беспечную фразу, которую буду применять позже, чтобы отвечать на тот же вопрос в гораздо более опасной обстановке.
Аллен закончил свой осмотр комнаты.
— Хорошо, ребята, но это только начало. Теперь сделайте это еще три раза, и вы станете выпускниками «Стрелкового дома». Но не позволяйте этому давить на себя или что-то в этом роде. — Он улыбнулся, делая пометку в своем блокноте. — Приклейте мишени, наденьте новую голову на этот манекен и приготовьтесь к следующему прогону. Джей Ти, присаживайся и устраивайся поудобнее. Теперь твоя очередь лезть в бочку.
— Дай мне свое оборудование, Джей Ти, — сказал я, снова повеселев, когда встал со стула. — Я положу его на стол для перезарядки в коридоре. Ни о чем не беспокойся, старина. Мы будем нежны — я знаю, что это твой первый раз.
— Да, спасибо! — это все, что он смог произнести, когда мы вышли из комнаты. И пока мы вешали новую дверь на петли и запирали ее на своем месте, он был неестественно тих.
Все прошло без сучка и задоринки. У каждого было несколько смен в качестве заложника и штурмовика с живым заложником в комнате. Никто не пострадал, и ни одна цель не была пропущена. И та уверенность, которую дал нам такой выпускной экзамен в стиле «жизнь или смерть» — как в самих себя, так и в своих товарищей, — осталась с нами на всю оставшуюся жизнь. Отныне я непоколебимо доверял и себе, и своим напарникам. С этого момента, независимо от ситуации, независимо от того, насколько она опасна, мы будем добиваться своего.
Я верил в это до глубины души. И по-прежнему верю.

*****

— Мы больше занимаемся ведением наблюдения и передачей информации, чем стрельбой, так что, возможно, нас лучше было бы называть «наблюдателями-докладчиками», чем «снайперами», — объяснял руководитель отдела «дальнобойного оружия» Ларри Фридман.
— На самом деле, — продолжал он, — для посторонних мы используем термин «снайпер-наблюдатель», а не «снайпер», потому что бóльшая часть из того, что мы делаем, — это наблюдение за местом происшествия и сбор оперативной информации. И это то, что вы, ребята, будете пытаться делать на этой неделе.
Мастер-сержант Ларри Фридман (также известный под своим самопровозглашенным позывным «Супереврей») был большим жизнелюбом, любившим жизнь так, как лишь немногие другие люди, которых я встречал. Он проявлял искренний и неподдельный интерес к людям, и всегда радовался жизненным сюрпризам. Вскоре он стал одним из моих лучших друзей. Годы спустя, уволившись из армии и работая на ЦРУ, он станет первым американцем, погибшим во время американской «интервенции» в Сомали.
— По окончании КПО, некоторые из вас будут отобраны в отряд снайперов, — сообщил Фридман. — Но все вы должны понимать, как мы делаем свою работу. В то или иное время на объекте каждый из вас будет дежурить в ОШ — Оперативном штабе, [1] — поэтому очень важно, чтобы вы изучили наши способы действий и порядок передачи донесений. Кроме того, как вы видели на стрельбище на прошлой неделе, снайперы часто будут наблюдать за вашими передвижениями и направлять штурмовые группы к объекту. Или сам штурм будет начат снайпером.
— Но больше всего на свете, — сказал он, тыча в нас пальцем, — мы не хотим, чтобы вы становились у нас на пути и портили выстрел; а вы точно не хотите, чтобы мы стреляли в вас. — К этому времени на его лице сияла широкая улыбка, от которой на его лице появились глубокие морщины.
Голова Ларри Фридмана была увенчана шевелюрой из жестких, преждевременно поседевших волос, которыми он чрезмерно гордился, а его лицо украшали большие густые пышные усы. От уголков его глаз расходились от смеха постоянные лучики-морщинки. Зачастую он так сильно смеялся над какой-нибудь выходкой, свидетелем которой он был, или над шуткой, которую рассказывал, что по его щекам текли слезы.
Ларри упорно трудился, чтобы сохранить точеное тело мистера Америки, которое помогло ему и получить свой позывной, но он также был суперменом во многих других отношениях. Он заботился о своих снайперах, как будто они были его собственной плотью и кровью, и всякий раз, когда кому-либо в подразделении требовалась рука помощи или какой-нибудь мудрый совет, обычно Ларри знал, что делать или говорить.
Он также был известен своими королевскими битвами с полковником Беквитом всякий раз, когда Чарли пытался вмешаться в то, что Ларри считал лучшим и правильным для своих снайперов. Крики, которые они устраивали, в подразделении стали легендарными. Годы спустя, когда мы с ним вместе ютились в каком-то богом забытом уголке земного шара, Ларри сказал мне, что Беквит увольнял его шесть раз подряд.
— Но я все еще здесь, — прокричал он, — после трех командиров!
Свары, которые у них происходили, были просто семейными ссорами; Беквит был высокого мнения о Ларри, а Ларри думал то же самое о нашем командире.
Однако в тот день мы познакомились с миром, который он так любил, — миром дальнобойной стрельбы.
— Сначала мы потратим пару дней на изучение основ передачи донесений, — сказал он, — а затем отправимся на полигон и проведем несколько практических упражнений. Вам, ребята, это понравится — я гарантирую. А теперь позвольте мне представить вашего инструктора, Бранислава Урбански. Он будет вашим «гидом» до конца недели.
Бранислав Урбански был необыкновенным персонажем, тоже ставшим одним из моих лучших друзей. Бранислав сбежал из Польши в конце 1960-х и отправился в Америку, когда был еще подростком. Оказавшись здесь, он обнаружил, что самый быстрый путь к получению американского гражданства лежит через армию, поэтому поступил на службу. Его манера пользоваться английским языком и знания об американской культуре сформировались в армии, а именно в старых отдельных ротах рейнджеров, из-за чего и язык и представления о культуре были далеки от общепризнанных социальных норм.
В лице Бранислава можно было разглядеть татарскую кровь, привнесенную в славянский генофонд армиями ханов. У него были высокие скулы, широкий лоб и широко расставленные глаза, которые превращались в щелочки, когда он был либо очень серьезен, либо очень забавен. Он выглядел как боксер среднего веса, каким и был, с сильной челюстью и подбородком, широкими плечами, длинными руками и почти без шеи, с головой, которая сидела прямо на его плечах. Он свободно владел польским, русским, немецким и английским языками. Как и большинство поляков-эмигрантов, Бранислав был ярым националистом, и когда Польша спустя несколько лет сбросила советское ярмо, я никогда не видел, чтобы человек радовался так, как он.
Но помимо всего этого, Бранислав был одним из наших лучших снайперов, и теперь он взял нас под крыло своих знаний и способностей, объясняя нам то, что мы должны были знать, и начав с того, как смотреть на здание и сообщать о том, что мы видим.
На первый взгляд, это звучит как довольно простое действие. Но с учетом того, что снайперские группы размещаются по всему периметру места происшествия, требуется несколько четких и строго определенных ориентиров, чтобы ситуация не превратилась в Вавилонскую башню. Бранислав научил нас, как навести порядок в потенциальном хаосе. Идея была сама простота.
Определенным сторонам здания присваивается цветовой код. Передняя часть обозначается белым цветом. Задняя часть объекта — черная. Собственная левая сторона объекта окрашивается в красный цвет, а правая — в зеленый.
Этажи или уровни обозначаются фонетическим алфавитом в порядке возрастания. Таким образом, первый этаж отмечается как Альфа, второй — как Браво, третий — как Чарли и так далее. (И да — в некоторых зданиях этажей больше, чем букв в алфавите, но у нас были способы справиться и с этим). Все отверстия в здании, будь то дверные проемы или окна, нумеруются на соответствующих этажах цифрами слева направо.
Например, если бы я наблюдал за фасадом здания и увидел, что что-то произошло в шестом окне на седьмом этаже, я бы отметил и сообщил о местоположении следующим образом:
«Белый, Гольф, Шесть».
Поступив в оперативный штаб управления снайперами, информация будет записана и нанесена на схему объекта. Все остальные снайперские команды немедленно узнали бы, что произошло и где, и как только я сказал «белый», команды на других сторонах здания поняли, что что-то произошло за пределами их собственных участков наблюдения.
Один и тот же способ идентификации мы использовали для самолетов, поездов, автобусов и судов. Фактически, это был адаптированный вариант идентификации бортов судов и самолетов навигационными огнями: красный для левого и зеленый для правого борта судна.
Брани особо отметил, что благодаря терпеливому, тщательному наблюдению, фиксации и передаче информации, снайперы в состоянии собрать чрезвычайно ценную информацию о месте проведения террористического акта — такие детали, как то, какие области использовались, и, что не менее важно, какие области не использовались; местонахождение заложников; действия, которые террористы будут предпринимать в периоды повышенной напряженности; их руководство, режим отдыха и миллион других вещей, которые помогут составить точные характеристики их как личностей.
Снайперы отряда «Дельта» отбираются только после тщательного дополнительного психологического тестирования и оценки. Есть ряд качеств, которые вы должны искать в снайпере, и существует два из них первостепенной важности, которых следует избегать.
Первое качество — это то, что мы назвали «синдромом Техасской башни», имея в виду массовое убийство четырнадцати человек с колокольни университета Техаса, осуществленное Чарльзом Уитменом в 1966 году. [2] Это качество проявляется, когда снайпер начинает стрелять и не может остановиться. Просто это так приятно — такое ошеломляющее чувство власти, — что он не может отключить его, когда больше не осталось законных целей. Он будет продолжать стрелять в любого, кто попадется ему на глаза. Это очень реальное импульсивное чувство, и подобный зов Сирены я слышал в своих собственных ушах. [3]
Второе качество принимает совершенно иную, более понятную форму. Этот случай мы назвали «синдромом Мюнхенской резни».
Посмотрите на это следующим образом. Снайпер проводит бóльшую часть своего времени, ведя наблюдение. Он наблюдает. Знакомится со своими целями. Через свой мощный оптический прицел снайпер может видеть черты лиц террористов так же четко, как если бы он находился с ними в одной комнате. Он смотрит на них, видит, как они улыбаются и чихают, как едят бутерброд и засыпают, как они проявляют все остальные мелочи, которые и определяют каждого из нас как уникального человека.
Но они не знают, что он их видит. Они понятия не имеют, где он — они даже не знают, что он существует. Террористы не представляют для снайпера никакой личной угрозы вообще. Они находятся далеко и не могут причинить ему вреда. Они не могут его убить. И по мере того как снайпер проводит час за часом, наблюдая за своими целями через оптический прицел, он все больше и больше распознает в людях, за которыми наблюдает, человеческие черты, и психологически сближается с ними. А потом, когда отдается приказ открыть огонь, он не может этого сделать. Он не может убить этих людей, которых он узнал; людей, которые не представляют угрозы для его жизни.
Именно это произошло во время резни на Олимпийских играх в Мюнхене в 1972 году. Когда был отдан приказ расстрелять террористов «Черного сентября», захвативших в заложники одиннадцать израильских спортсменов, снайперы немецкой полиции не смогли нажать на спусковой крючок. Они так долго наблюдали за теми, кто захватил заложников, и у них развилось такое чувство сопереживания к ним, что они не смогли заставить себя убивать людей, которых, как им казалось, теперь хорошо знали. Вследствие этого террористы смогли убить израильских олимпийцев, находившихся под их контролем.
Психологическая ниша, в которой вы можете найти человека, способного преодолеть обе эти поведенческие крайности, очень узка. Идеал — это человек, который с безопасного расстояния может убивать, когда это необходимо, но невосприимчив к импульсу продолжать убийства, когда ситуация разрешится. Человек, чья психика сильна и настолько глубоко укоренена в личной философии или религии, что он не слишком страдает от лишения человека жизни в соответствующих условиях. Снайперы отряда «Дельта» — порядочные, вдумчивые, умные и непоколебимые люди. По своему поведению их легко можно было принять за академиков — возможно, очень подтянутых, сильных и смертоносных академиков, — но все равно настоящих «профессоров» своего дела.
После нашей беседы класс разделился пополам, и Бранислав повел мою группу в другую аудиторию, чтобы начать наше практическое упражнение. На большом столе посреди класса стоял макет восьмиэтажного здания в миниатюре, настолько подробный, что он мог бы стать частью съемочной площадки фильма. В нем были окна и дверные проемы, широкие главные входы с навесами, пожарные лестницы, сад на крыше и ресторан на открытом воздухе.
Внутри «отеля», как мы его назвали, в разных комнатах можно было включать и выключать свет. Там были даже миниатюрные вырезанные из картона люди, некоторые из которых были вооружены, которых можно было заставить появляться и исчезать с помощью ряда нитей, проходящих снизу вверх. Снаружи было несколько тротуаров и деревьев, а на прилегающих улицах стояли припаркованные легковые и грузовые автомобили.
Бранислав дал нам инструкции по проведению тренировки. Половина из нас расположилась по всей комнате на позициях наблюдателей, которые обеспечивали всесторонний охват здания. На каждой позиции лежали блокнот и ручка, пара биноклей, фотоаппарат с телеобъективом, компас и радио.
Вторую половину класса Ларри Фридман отвел в другую комнату, где они должны были организовать и укомплектовать снайперский Оперативный штаб. Часть людей должны были в ОШ работать с радиостанциями, другие должны были расшифровывать полученные данные, а третьи должны были отображать сведения, сообщаемые о наблюдаемой деятельности, на схеме здания, составленном на основе данных, передаваемых наблюдателями по радио. Когда от наблюдателей начинала поступать пленка, другие курсанты проявляли ее в снайперской мобильной фотолаборатории, расположенной в другой комнате. Фотографии должны были размещаться вместе со схемами здания, чтобы помочь собрать полезную информацию по мере развития ситуации.
Затем каждая группа расселась по местам и приступила к работе. С наших позиций для наблюдения мы должны были обозначить стороны здания и поработать над индивидуальными схемами тех сторон объекта, которые были нам назначены. Мы сразу же начали фотографировать место действия, но, как объяснил Бранислав, ни схемы, ни проявленная пленка не должны были отправляться в ОШ в течение нескольких часов. Вместо этого в штабе должны были составить свое первоначальное представление о месте происшествия на основе наших устных сообщений по радио.
Брани подошел ко мне, и я спросил его, почему мы сразу же не отправили схемы и проявленную пленку обратно в ОШ. Мне казалось, что это особенно необходимо было сделать сразу после прибытия на место происшествия. У него был готов для меня ответ.
По двум причинам, объяснил он. Во-первых, потому что он хотел, чтобы ребята, работавшие в снайперском оперативном штабе, создали схему места происшествия на основе наших радиосообщений — это был хороший способ сыграть всем вместе по одной и той же партитуре, и это был хороший способ попрактиковаться в дисциплине радиосвязи.
Во-вторых, в первый момент расположения у объекта люди настолько заняты, что обычно нет свободного человека, который мог бы бегать взад и вперед между различными позициями для наблюдения. И иногда, в зависимости от характера объекта, мы не сможем перемещаться между позициями без риска быть обнаруженными. В этом случае передвижение будет происходить только с наступлением темноты.
Мы сидели на своих позициях до шести часов вечера, прежде чем прерваться на целый день, и обе группы воссоединились, чтобы обменяться своими впечатлениями. То, чего смогли добиться ребята из Оперативного штаба, было сверхъестественно. Первые фотоснимки с пленки, которую мы наконец отправили обратно, только что вышли из фотолаборатории, но схема здания-цели, который они сделали — исключительно на основании устных донесений — была удивительно точной.
Итоги дня подвел для нас Ларри:
— Ребята, весь смысл происходящего, как здесь, в ОШ, так и на месте происшествия, заключается в том, чтобы собрать информацию, которую вы можете использовать для принятия наилучшего возможного решения о том, когда, где и как проводить штурм. Такого понятия, как слишком малозначимый вопрос, чтобы о нем сообщать и фиксировать, не существует, как не существует такой вещи, как слишком много разведывательных данных. Мы должны делать все, что в наших силах, чтобы облегчить работу штурмующим. Если мы можем разрешить ситуацию исключительно снайперским огнем — тем лучше. Но, несмотря ни на что, мы хотим увеличить шансы парней с короткими стволами, когда придет их черед действовать.
Поскольку теперь мы разобрались с нашим миниатюрным зданием, то до конца недели мы отправимся на полигон и проделаем то же самое, что делали сегодня, но уже с использованием реального фасада здания. Группа, которая сегодня днем находилась в ОШ, будет на передовой, а вы, остальные, будете завтра обитателями штаба. И поскольку вопросов нет, — он улыбнулся, — встречаемся все здесь завтра утром.
«Это была действительно хорошая дневная тренировка, — подумал я, когда ехал домой в тот вечер. — По правде говоря, думаю, что сегодня я узнал больше, чем в любой другой день курса».
Мне очень понравилась эта неделя, проведенная с Ларри и его командой. Я по-новому оценил то, что и как сделали дальнобойные стрелки. Я понял, что стрельба была лишь частью того, что они делали; конечно, очень важной частью, но не единственной. И я обрел несколько новых друзей на всю жизнь.
Теперь все шло своим чередом. Я все больше и больше начинал чувствовать, что мы являемся частью единого подразделения. Нам оставалось еще несколько месяцев до того, чтобы стать полноценными операторами, но я был уверен, что если потребуется, мы сможем хорошо работать.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Tactical Operations Center (TOC). Его иногда также называют Центром боевого управления (ЦБУ).
[2] Бывший морской пехотинец, Чарльз Джозеф Уитмен, 1-го августа 1966 года забаррикадировался на самом верху 28-этажной башни Техасского университета и в течение 96 минут стрелял из винтовки Remington модель 700 по людям на улице, убив в ходе обстрела 16 и ранив 32 человека. Это случилось вскоре после того, как он убил свою жену и мать в их домах. Был уничтожен полицейскими, поднявшимися на башню. Этот случай дал толчок формированию специальных отрядов быстрого реагирования SWAT.
[3] Сирены в древнегреческой мифологии — демонические существа, верхняя часть тела которых была женской, а нижняя — птичьей. В послегомеровских сказаниях сирены изображаются как девы чудной красоты, с очаровательным голосом. Звуками своих песен они усыпляют путников, а затем раздирают их на части и пожирают.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 19 мар 2022, 21:31 

Зарегистрирован: 21 ноя 2020, 00:28
Сообщений: 401
Команда: Нет
Спасибо большущее!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 04 апр 2022, 15:20 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
— Самое сложное, что нам когда-либо придется делать, — это возвращать захваченный террористами самолет, — объяснял полковник Беквит. — Мы работаем над тем, как это делать, точно так же, как и британцы, немцы, французы и израильтяне, однако пока что никто не имеет реального понимания проблемы. Но это проблема, которую мы должны решить, и решить мы должны ее в самое ближайшее время.
Сегодня Чарли, как и все мы, был одет довольно презентабельно. Нам сказали прибыть в повседневной одежде, а также запретили жевать табак в классе, пока с нами находился этот конкретный посетитель. Полковник явно хотел, чтобы у нашего гостя сложилось благоприятное впечатление о части, а это означало, что все мы должны были внести свой вклад. Нам нельзя было показаться сборищем бездельников.
— Вы проведете несколько дней здесь, в классе, с рядом приглашенных гостей, а затем на ближайших выходных отправитесь в Атланту в поездку, которую помогло нам организовать Федеральное Управление Гражданской Авиации (ФУГА) совместно с авиакомпанией «Дельта Эйрлайнз». Авиакомпания согласилась дать нам возможность проводить исследования и обучение на самолетах, находящихся на плановом техническом обслуживании. Это будет наш первый реальный шанс поработать с гражданским авиаперевозчиком, так что все снаряжение и униформу тоже надо будет снять. Нам необходимо максимально воспользоваться этой возможностью.
Хочу еще раз напомнить вам, что все наши гости находятся здесь в соответствии с нашей политикой о неразглашении. Все, чем они делятся с нами, предназначено только для нас — мы не раскрываем их личности, и все, что они говорят, остается здесь, в подразделении. Так что будьте разумны, проявляйте внимание и поприветствуйте нашего гостя, мистера XXXX из Федерального Управления Гражданской Авиации.
И наш командир первым начал аплодировать, когда наш посетитель вышел в переднюю часть класса. Чарли Беквит был мастером в подобных вещах. Он знал, что наше будущее зависит от доброй воли и помощи некоторых других правительственных органов, и он достаточно хорошо разбирался в человеческой природе, чтобы знать, как заручиться такой поддержкой. Он приглашал людей из самых высоких и влиятельных правительственных сфер побывать в подразделении с визитом или в качестве приглашенного докладчика.
Мы возили их на полигон и в «Стрелковый дом» для показных боевых стрельб — некоторые из них даже сидели на «горячем месте». Мы давали им возможность пострелять из нескольких стволов и взорвать подрывной заряд, показывали им всевозможные «секретные» вещи и сообщали им, что они одни из тех немногих посторонних, которые когда-либо видели что-то подобное. Мы позволяли им пообедать с ребятами в столовой, клялись им — как новому «ассоциированному сотруднику» части — хранить вечную тайну и отпускали счастливых посетителей домой с радостными воспоминаниями обо всем, что они совершили, видели и делали.
Всем нравится приобщаться к тайне, так что к концу визита у нас появится новый союзник. Затем наш гость шепотом расскажет нескольким людям о том, что он видел и что делал в этом секретном подразделении в Форт-Брэгге, и вскоре другие чиновники, которые считали себя важными шишками, начнут охотиться за нашими приглашениями.
Подобные вещи принесли подразделению в последующие годы крупные дивиденды, и на самом деле мы всегда узнавали от наших гостей что-то ценное. Наш нынешний посетитель был тому примером. Он был очень высокопоставленным чиновником ФУГА, и информация, которую он предоставил нам о случаях угона самолетов и о том, что должны делать экипажи в таких случаях, оказалась неоценимой.
В сочетании с тем, что мы узнали на следующий день в учебной академии ФБР, оказалось, что когда речь заходит об ответственности за угнанный самолет, существует очень четкая грань между полномочиями ФУГА и ФБР.
Проще говоря, пока люки самолета были закрыты, он принадлежал Федеральному Управлению Гражданской Авиации. Но как только люки открывались, ответственность за соблюдение федерального закона о воздушном пиратстве переходила к ФБР. На самом деле это означает вот что: как только самолет приземляется, ответственность на себя берет ФБР.
Однако в те дни ни один американский правоохранительный орган не был готов вырвать контроль над самолетом у вооруженной и решительно настроенной банды террористов. У ФБР не было ни подготовки, ни людей, ни организации для выполнения этой задачи. Как их не было ни у одной из крупных групп полицейского спецназа.
Все знали, что существует вопиющая проблема, но никто ничего не предпринимал для ее решения. Угоны самолетов в 1970-х годах были развивающимся бизнесом, и любая организация, которая хоть немного изучала эту проблему, вскоре понимала, что проблема эта монументальных масштабов. Все надеялись, что кто-то другой возьмет на себя инициативу, и казалось, что этим кем-то должны были стать мы.
На протяжении той недели в классе мы изучали каждый успешный пример того, как западная держава отбирает самолет у угонщиков. Это не заняло много времени. Таких примеров было всего два.
Французская контртеррористическая служба GIGN (Groupe d’Intervention de la Gendarmerie Nationale) решила проблему угона в основном с помощью огня своих снайперов. Однако раненый террорист убил командира антитеррористических сил, когда он повел свой отряд в самолет.
Во втором случае спецподразделение немецкой федеральной полиции GSG-9 (Grenzschutzgruppe 9) при содействии двух британских военнослужащих из САС провело штурм, чтобы вернуть самолет Боинг-737 авиакомпании «Люфтганза», который был угнан в Могадишо, в Сомали, в октябре 1977 года. Несмотря на достигнутый успех, нападение легко могло обернуться катастрофой. Оказавшись в самолете, немецкие спецназовцы увязли в затяжной перестрелке. В ходе боя главарь террористов, находившийся в кабине, успел бросить в пассажирский салон две ручные гранаты, прежде чем оказался убит. По счастью, бóльшую часть энергии взрыва и осколков поглотили пассажирские сиденья.
В официальном отчете по итогам операции, которым немцы поделились с нами, открыто признавалось, что они не были готовы к предпринятому ими штурму, и план, который был составлен, чтобы вернуть самолет, являлся импровизацией. Хотя немцы были довольны тем, что освободили заложников, все понимали, что в следующий раз им может не повезти. Должен был быть лучший способ проведения штурма самолета.
Наши ребята уже работали над проблемой. Изучив все угоны самолетов террористами, случившиеся за последнее десятилетие, мы установили, что случаев, когда снайперы самостоятельно могли разрешить кризисную ситуацию, было очень немного. Однако одно препятствие для снайперов оказалось не таким большим, как предполагалось вначале.
Главарь террористов обычно располагался в кабине самолета. Ведь это центр управления воздушным судном. Довольно часто другие члены террористической группы также тянулись к кабине. Если бы снайперы смогли ликвидировать любого террориста, находившегося в ней, во время начала штурма, это значительно повысило бы шансы на успех операции. Но существовала проблема.
В большинстве снайперских подразделений считали, что пуля, выпущенная через очень толстое стекло кабины самолета, отклонится достаточно для того, чтобы промахнуться или, что еще хуже, может отклониться от траектории и попасть в одного из членов экипажа самолета. Снайперы ФБР и Секретной Службы [1] тоже так думали, но никто не проводил никаких эмпирических исследований проблемы, пока не появились мы.
Мы добыли целый грузовик стекол от кабин различных самолетов, установили их в металлические рамы и начали стрелять. Наши снайперы установили, что в конце концов особых проблем нет. Отклонение было настолько незначительным, что в пределах кабины самолета оно мало могло повлиять на точность выстрела. Они могли поразить и убить террористов, оставив невредимыми членов экипажа в кабине. Выяснилось даже, что любое разбитое пулей стекло, разлетевшееся внутри кабины, имело консистенцию песка и не представляло особой опасности для экипажа.
Операторы штурмовой группы были уверены, что мы сможем работать в самолете так же, как и в здании: проникнуть одновременно в яростном броске, через все точки доступа. Если нам удастся так сделать, то мы сможем получить преимущество над террористами настолько быстро, что появится возможность сокрушить и уничтожить их прежде, чем они смогут организовать эффективный ответ.
Но как незаметно подойти к самолету? А каким образом зайти в него всем одновременно? Как можно разделить самолет на зоны ответственности и секторы ведения огня? И говоря о пожаре, насколько уязвим самолет к возгоранию во время штурма? Мы планировали найти ответы на эти и многие другие вопросы во время визита в Атланту.
Итак, после того, как мы вытрусили из наших посетителей все, что они знали, мы провели остаток недели, разделившись на команды, пытаясь придумать предварительную тактику. Отправившись в «Стрелковый дом», мы отработали различные штурмовые сценарии. Не понадобилось много времени, чтобы понять, что одновременный вход нескольких групп в самолет заставляет их двигаться и стрелять прямо навстречу друг другу. Или поворачиваться спинами к своим товарищам.
Вскоре мы поняли, что, хотя наша маленькая секция фюзеляжа в двенадцать рядов сидений отлично подходила для тренировки одной группы из четырех человек, она оказалась слишком короткой для тренировок нескольких групп. Чтобы решить все проблемы, нам нужен был полноразмерный фюзеляж, и пока мы не получим доступ к настоящему самолету, нам придется довольствоваться упражнениями на доске.
Но в целом за эти несколько дней был достигнут большой прогресс, и каждый член нашего Племени сосредоточил внимание на убийстве этого «мастодонта» — хороший пример того, как в отряде «Дельта» разрабатывались оперативные планы.
Этот закон Беквит установил изначально. Операторы сами разрабатывают свою собственную тактику и способы действий. Он отобрал нас, потому что все мы были опытными бойцами, никому не требовалось указывать нам, как выполнять свою работу. Люди в командах сами определяют, как будет проходить операция, а Беквит и подчиненные ему командиры обеспечивают ресурсы и взаимодействие. Но никто никогда не будет диктовать нам тактику или указывать, как рисковать собственной жизнью.
Имея эту данность, могу сообщить вам, что некоторые из наших дискуссий по вопросам тактики были довольно горячими. Если вы выложили идею на стол во время мозгового штурма, вы должны были быть готовы защищать ее со всех сторон. Но это был единственный путь развития этих идей. В те первые дни все, что мы делали, напоминало освоение целинных земель. Никакой проверенной методики не существовало. А за ошибочные идеи придется платить жизнями — не только жизнями заложников, которых мы должны были спасти, но и своими собственными.
К концу рабочего дня в четверг у нас было несколько предварительных планов, над которыми мы хотели поработать. В пятницу утром мы загрузили свои сумки и отправились в Атланту. Вечером того же дня мы погрузились в свои микроавтобусы и совершили короткую поездку от отеля до ангара технического обслуживания авиакомпании «Дельта Эйрлайнз», расположенного на задней стороне того, что сейчас называется международным аэропортом Хартсфилд в Атланте.
И тогда, и во время многих последующих посещений нашим сопровождающим был начальник службы безопасности авиакомпании господин Джо Стоун. Однако тон нашим отношениям задал старший вице-президент компании, который по прибытии в ангар поприветствовал нас и сказал, что нам будет оказана вся необходимая поддержка. Причина была проста, сообщил он нам. Во-первых, это было правильно; а во-вторых, это вполне могут быть одни из их самолетов, их пассажиров и их команд, которые нам когда-нибудь придется спасать.
Сказать такое было легко, — но в авиакомпании слова не расходились с делом. Я понятия не имею, сколько десятков тысяч долларов компания потеряла из-за потери производительности во время наших визитов. Нам всегда давали двух самых старших и опытных специалистов по ремонту в качестве технических советников, и любой самолет в ангаре был в нашем распоряжении. Там у них всегда стояли различные самолеты, но если для тренировок нам нужна была какая-то конкретная модель, они предоставляли ее нам, даже если приходилось привозить ее из другого города. Мы работали со всеми другими крупными авиакомпаниями на протяжении многих лет, но ни одна из них никогда не проявляла такого интереса и энтузиазма по поводу того, что мы пытались сделать, как «Дельта Эйрлайнз».
Возможно, это как-то связано с тем, что они вместе с нами делили одно фамильное имя.
Мы начали с изучения наземных аэродромных операций. Нам приходилось водить багажные тележки и тягачи; загружать и выгружать багаж на всех типах самолетов; водить бензовозы и заправлять самолеты; запускать и управлять аэродромными пусковыми агрегатами (АПА) — установленными на прицепе реактивными двигателями, которые нагнетают воздух в двигатели самолета и запускают их. Самой любимой наземной работой из всех у нас была эксплуатация «ГВД» — грузовика для высасывания дерьма — крайне важного транспортного средства, которое откачивает туалеты. [2] (Поверьте мне, если вы когда-нибудь окажетесь в самолете, взятом в заложники и удерживаемом более суток, вы обрадуетесь прибытию ГВД больше, чем спасательной команде). Научившись занимать наземные должности, связанные с заботой о самолетах, мы чувствовали себя комфортно на загруженных стоянках и зонах их обслуживания, научившись сливаться с окружающей средой аэропорта.
Мы провели несколько часов на складе колес, шин и тормозов и обнаружили кое-что, что опровергло одну из наших теорий. Стрельба по шинам самолета вряд ли поможет при штурме. Мало того, что реактивные самолеты могли совершать рулёжку с лопнувшими шинами, эти чертовы штуки могли даже взлететь — их мощность это позволяла. Но также мы обнаружили еще одну уязвимость, которая давала возможность обездвижить самолет, и она сразу же вошла в наш растущий репертуар действий.
Потом мы полезли внутрь самолетов — любых видов. Первыми были узкофюзеляжные борта: Боинг-707 и DC-8; Боинги-727, -737 и DC-9. Мы даже поймали несколько турбовинтовых «Конвэйров», [3] которые все еще находились в эксплуатации. Затем мы принялись за широкофюзеляжные самолеты, на которых летала «Дельта»: гигантский Боинг-747 и Локхид L-1011. Мы ознакомились с их внутренней планировкой, расположением в них аварийного оборудования и местами повышенной опасности, такими как топливные и кислородные магистрали.
Люки самолетов стали нашей навязчивой идеей. Мы научились управлять люками каждого самолета не только изнутри, но и, что важнее, снаружи. Было крайне важно, чтобы мы могли быстро открыть любую дверь или аварийный выход. Нам нужно было знать, как попасть в любой самолет — в мгновение ока — и мы быстро научились это делать.
Следующая проблема заключалась в том, что делать после входа в самолет, но на практике мы обнаружили, что она оказалась не такой уж и большой, как мы ожидали. С нашей точки зрения, пассажирские салоны, кабина и бортовая кухня самолета мало чем отличались от комнат в здании, за исключением того, что самолет был битком набит людьми.
С тактической точки зрения, мы могли зачистить самолет почти так же, как это делали в здании. Несмотря на то, что самолет будет заполнен заложниками, по необходимости большинство из них опустятся вниз на своих местах. И, как мы выяснили в результате экспериментов, сиденья в самолетах чрезвычайно прочны и обеспечивают отличную защиту от выстрелов и осколков. Закрытые двери кабины и туалета так же, как оказалось, не представляли проблем. Мы нашли способ проходить через них, как будто на них не было замка.
Затем нам понадобились данные обо всех коммерческих пассажирских самолетах в мире. Нам нужно было знать их высоту, как высоко над землей расположены пороги каждого люка, в какую сторону они открываются и как отключать аварийные трапы. Нам нужно было знать, где установлены выключатели системы аварийного освещения и где находятся огнетушители. К счастью, эту информацию было легко получить от производителей самолетов и отдельных авиакомпаний.
Это было только начало, но это было хорошее начало. В течение следующих шести месяцев мы собрали крупнейшую в мире базу данных подобного рода, охватывающую все существующие коммерческие пассажирские самолеты. Данные были обобщены, проиллюстрированы масштабными схемами и сведены в небольшой справочник, который был назван «Энциклопедия аэронавтики». У каждой группы отряда «Дельта» была его копия.
По мере появления новых самолетов или модификаций существующих самолетов внесение обновлений было простым делом.
В этом большую помощь нам оказали авиакомпании и производители самолетов, предоставившие новые модели для исследований и обучения. Мы ошиблись только один раз, что было легко исправлено.
Свою сессию в Атланте мы закончили в хорошем настроении. Единственным реальным недостатком подразделения теперь была численность — у нас еще не было достаточного количества операторов, чтобы полностью закрыть все позиции в группе, необходимые для захвата Боинга-747 или L-1011. Если подобные темпы роста сохранятся, то пройдет еще год, прежде чем мы станем достаточно большими для выполнения этой задачи, и оставалось просто надеяться, что до тех пор нам не придется реагировать на угон широкофюзеляжного самолета.
Когда мы вернулись на «Ранчо», Уолт Шумейт стоял в коридоре и разговаривал с одним из служащих. Когда я проходил мимо, он поднял глаза и улыбнулся той лукавой улыбкой, которая всегда делала его похожим на человека, хранившего в себе действительно хороший, но очень неприличный секрет.
— Привет, Хейни, — сказал он, подкручивая кончик усов. — Ты в Атланте не разбил ни одного самолета? Полковник не должен платить за то, что ты облажался, не так ли? Я знаю, как вы, рейнджеры, относитесь к технике. (Армейские предания гласят, что рейнджеры настолько вредоносны, что могут расшатывать шарикоподшипники и ломать наковальни).
— Никак нет, сержант-майор, — ответил я. — Мы только что научились загонять их в угол, но никак не бросать на землю и не клеймить. [4]
— Что ж, думаю, это хорошо. — Но он выглядел раздосадованным, так, будто его настроение упало всего на секунду, а затем он продолжил. — Но знаешь, я всегда хотел сбить самолет. Это должно быть действительно здорово, если ты пехотинец. Только подумай обо всех этих самолетах и вертолетах, сбитых Вьетконгом и Северным Вьетнамом. Держу пари, у некоторых из тех мальчишек на шее висят медали размером со столешницу от комода за то, что они сбили американский самолет. И, наверное, они все еще попивают бесплатное пиво в каком-нибудь унтер-офицерском клубе в Ханое, когда кто-то из них рассказывает о том дне на старой тропе Хо-Ши-Мина, когда он сбил империалистического воздушного пирата из своего верного АК-47.
— Проклятье! — добавил он, наступив на пятно на полу. — Знаешь, это просто несправедливо, что коммунисту позволяют так развлекаться. Черт возьми, ведь эти маленькие ублюдки даже не любят веселиться.
Затем он бросил на меня свирепый взгляд и сказал:
— Пусть это будет тебе уроком, Хейни. Быть правым не обязательно весело.
Он задумчиво покачал головой.
— Эээ, да, сержант-майор, — ответил я. — Я запомню это, но сейчас мне нужно помочь убрать все снаряжение.
— Да, Хейни. Иди, занимайся, я поймаю тебя позже.
Но как только я повернулся, чтобы уйти, он на мгновение взял меня за руку и посмотрел мне в глаза, как будто что-то искал в них, прежде чем ослабить хватку и уйти.
«Странный мужик», — подумал я, идя по коридору в расположение КПО. Но он был прав. Я всегда хотел сам сбить самолет. Думаю, мы с Уолтом оказались не на той стороне — по крайней мере, когда дело касалось сбивания самолетов.
«У тебя не может быть всего этого, — подумал я, убирая свое снаряжение. — Но если мы не можем сбивать их с неба, нам остается просто спасать их».

*****

— «Профессиональное ремесло» [5] — это такой общий термин, который включает в себя все навыки, практикуемые шпионом, когда он занимается своей работой в поле. Тайники, конспиративные встречи, снятие сигналов, сигналы закладки и выемки, сигналы опасности и безопасности, наблюдение и контрнаблюдение — все эти вещи, а также то, как вы их планируете и претворяете в жизнь, и составляют часть того, что называется профессиональным ремеслом.
Наш инструктор сегодня был похож на школьного учителя химии, но такое представление было ошибочным. На самом деле, он был опытным агентом ЦРУ.
— Точно так же, как полевая подготовка включает в себя навыки, которые использует разведывательный патруль, чтобы добиться успеха и выжить при выполнении задания в тылу врага, так и профессиональное ремесло разведчика включают в себя те навыки, которые мы используем для выполнения своей работы.
Но они — это только средство для достижения цели. И цель, к которой мы стремимся, — это передача информации. В частности, поиск информации или ее передача нетехническими средствами. Обычно это информация имеет вид сообщения, но иногда она приходит в виде человека. Смотрите на это, как на обмен записками в классе, когда учитель их не перехватывает. — Он снял очки и одарил класс заговорщицкой улыбкой.
«Бьюсь об заклад, у него был такой опыт, — подумал я, — но также держу пари, что его ученикам это сойдет с рук только в том случае, если он решит это проигнорировать».
Очки в роговой оправе, туфли Hush Puppies, кожаные заплаты на локтях твидового пиджака, повязанный галстук с квадратным хвостом и чуть длинноватый «ежик» волос на голове. Этот человек не был похож на первоклассного полевого агента ЦРУ, которым он и являлся на самом деле. Кроме того, по словам полковника Беквита, он был лучшим инструктором агентов на «Ферме», — так знатоки называют учебный центр ЦРУ в Кэмп-Перри, штат Вирджиния.
Поэтому меня ничуть не удивило, когда во время перерыва, пока мы болтали в коридоре, мужчина выудил из кармана пальто трубку и попыхивал ею. Но, черт возьми, этот парень знал свое дело. Более того, он не просто знал его, он мог ему научить — очень редкое качество.
Полковник упорно трудился, чтобы заключить с ЦРУ какую-то сделку, и у нас с ними установились тесные и теплые отношения, до тех пор, пока один из наших командиров в последующем не решил вызвать отчуждение. Но в настоящее время у нас все еще длился медовый месяц. Двое из наших парней находились на курсах новых агентов ЦРУ, а наш курс подготовки операторов проходил обучение у звездного тренера Управления.
Все оперативные сотрудники ЦРУ, которых я встречал, были целеустремленными, умными, порядочными, ориентированными на свою задачу и самоотверженными гражданами. Жаль, что я не могу сказать то же самое о более высокопоставленных членах этой организации.
Наш курс КПО подходил к концу, и две основные оставшиеся части нашего обучения плавно перетекали друг в друга. Многие принципы и приемы шпионского ремесла пересекаются с теми, которые используются в охранной службе. На самом деле, некоторые операторы «Дельты» уже работали с бывшего президента Джеральда Форда.
С начала зимы наши снайперы взаимно пересекались со снайперами Секретной Службы, с которыми проводили совместные стрельбы. Поэтому, когда бывший президент Джеральд Форд запланировал лыжную прогулку, Секретная Служба попросила нас прислать им в помощь пару опытных лыжников. У них просто не хватало агентов, умеющих кататься на лыжах. Катание на лыжах — обычное дело для рейнджеров и спецназовцев, поэтому большинство наших ребят были экспертами по склонам. Чарли отправил двух оперативников, Секретная Служба провела для них ускоренный курс по физической защите руководителей, и они были назначены в отряд по охране президента Форда.
После своего возвращения ребята рассказали нам о своей работе. Их задача состояла в том, чтобы осматривать склоны перед мистером Фордом, затем пропускать его с основной группой кататься на лыжах, пока они вели наблюдение сверху, держа свои автоматы под лыжными куртками. Затем, перед поворотом или непросматриваемой зоной на склоне, они спускались на лыжах мимо группы, чтобы осмотреть склон ниже. Спустившись с вершины склона вниз, они затем мчались вперед к вершине следующего склона и повторяли все сначала.
Какая отличная работа! Все, что им нужно было делать, — это осматривать территорию и следить за ней — никакой тяжелой работы по организации кортежей, позиционированию транспортных средств, расчистке туалетов и никакого беспокойства о толпе в очередях у лифтов. Достаточно скоро мы все узнаем, насколько требовательной, монотонной и рутинной на самом деле является работа по физической защите. Но сейчас мы пытались освоить основы ремесла.
По большей части это звучит гламурно и интригующе, но должен сказать вам, что в полевых условиях шпионаж — это просто тяжелая работа, и к тому же, по большей части, довольно скучная работа. Но это лучше, чем быть прикованным к столу в офисе или проводить свою жизнь, пялясь на задницу мула на ферме, где я запросто мог оказаться.
В шпионаже бывают волнующие моменты, но мы учились этому ремеслу не для того, чтобы стать шпионами. Сбор разведывательных данных был не тем полем, которое мы должны были вспахать, хотя, как потом оказалось, в этом мы ошибались. Мы учились этим навыкам, чтобы научиться проникать на чужую территорию и выходить с нее, а также чтобы организовывать операции в недружественных или откровенно враждебных странах. И первое, чему мы научились, — как проводить осмотр места будущей тайниковой связи и составлять об этом отчет.
Допустим, мы собираемся проводить операции в новом городе. Нам нужно будет спланировать способы связи через сообщения или встречи, включая тайниковые операции, конспиративные личные встречи и съем информации на автомобиле. Для всех этих действий мы должны найти несколько мест, каждое из которых должно иметь запасной вариант на случай, если пользоваться им будет невозможно. В рамках этого нам нужно проложить маршруты, которые позволят нам проверить всех, кто может следить за нами, и определить места, которые мы можем использовать, чтобы сбросить со своего следа любой подозрительный «хвост».
У нас должны быть места для использования днем и ночью, и мы должны быть готовы к тому, что какое-либо из них станет бесполезным из-за строительных работ или любой другой непредвиденной деятельности. Нам также необходимо убедиться, что никто иной не использует выбранное нами место.
Последняя часть очень важна. Все тайные полевые агенты (включая преступников), независимо от страны или правительства, используют для ведения своей деятельности одни и те же места и одни и те же способы шпионского ремесла. Это как играть в бейсбол. Неважно, за кого вы играете — за Америку, Россию, Францию, Израиль или кого бы то ни было — способы действий всегда одни и те же.
Это сводит с ума — начать осматривать участок на предмет возможного использования и увидеть признаки того, что кто-то другой уже использует это место. Ощущение такое, как будто какая-то другая собака уже обоссала пожарный гидрант, который вы присмотрели.
Это особенно верно для тайников, потому что существует только два вида сигналов «закладки» и «выемки»: отметки мелом или канцелярские кнопки (да и то, с сокращением количества деревянных телефонных столбов в крупных городах сигналы канцелярскими кнопками, скорее всего, исчезли).
Если вы живете в Вашингтоне, в округе Колумбия, или в Нью-Йорке, иногда оглядывайтесь по сторонам, когда находитесь на улице. Если вы видите полосу мела на стене примерно на высоте кармана пиджака человека или, может быть, небольшой кусочек мела, раздавленный на тротуаре возле угла улицы, вы, вероятно, видите сигнал, оставленный агентом. С учетом распада Советского Союза и окончанием Холодной войны, прямо удивительно, как много из всего этого все еще продолжает использоваться. И если вы обращаете на это внимание, то вы это увидите. Наш инструктор рассказывал нам, что некоторые места в разных столицах мира были настолько покрыты меловыми отметинами, что агенты разных стран использовали мел разного цвета, и использование «чужого» цвета являлось ужасным нарушением социального и профессионального этикета. Такой себе «воровской кодекс чести».
В большинстве случаев хорошее место — «обычное». Это должно быть место, на которое никто не обращает особого внимания. Очевидно, что оно также должно соответствовать происходящей там деятельности и вовлеченным в нее людям. В целом, это должно быть оживленное место с большим количеством людей и движением — еще один пример успешного партизанского плавания в море людей.
В те дни излюбленным местом для тайника был общественный телефон-автомат. Их можно было найти практически где угодно, обычно там, где было легко вести контрнаблюдение за агентом, изымающим тайник. Передаваемый материал помещался в коробку с магнитным ключом, которую можно было купить в любом магазине автозапчастей. Для закладки тайника вы просто крепили магнитную коробку к нижней части полки таксофона, когда звоните или ищете номер. Коробка всегда крепится в заранее определенном месте на полке (слева спереди, справа сзади и т.д.), чтобы при изъятии тайника агент точно знал, куда лезть, и ему не приходилось возиться. При отходе «закладывающий» тайник оставляет сигнал о закладке.
Зачем все эти танцы? Все очень просто — чтобы обеспечить промежуточное звено между людьми и группами. Никому не нужно знать личность кого-либо еще, особенно людей в разных конспиративных ячейках, и на случай поимки и допроса это помогает свести к минимуму информацию, которую может выдать любой оперативник. Это не безопасно, но это делает работу противоположной стороны намного более сложной и трудоемкой, а время в разведывательной работе — драгоценный и скоропортящийся товар.
Рухнуть могут даже самые продуманные планы. Несколько лет спустя я возглавил в нашем КПО шпионскую группу. Моя команда и я провели несколько недель в Атланте, определяя и осматривая места для тайниковой связи и составляя учебные отчеты, только для того, чтобы в последнюю минуту большинство наших мест закрыли из-за того, что в центре города снимали художественный фильм. Это был ценный урок, потому что такая неразбериха могла случиться во время реальной операции.
На другой тренировке один из наших ребят должен был следовать за «агентом» к месту встречи. Наш парень замечает человека, которого считает своим объектом, полагает, что видит сигналы «безопасно» и «следуй за мной», и продолжает следовать за человеком по всему городу Эль-Пасо, в Техасе. После двухчасовых поездок на автобусе и ползания по торговым центрам наш парень расстраивается, приближается к человеку, за которым следил, и шипит ему на ухо: «Приятель, тебе не кажется, что пришло время положить конец этому дерьму?» Непреднамеренный «агент» смотрит на неуклюжего, разъяренного незнакомца у своего плеча, который бормочет то, что может быть расценено только как безумная и извращенная угроза, вскидывает руки в воздух и с криком бежит по улице.
К счастью для нашего парня, его товарищи по команде продолжали следить за ним только ради удовольствия. Так что они хватают своего ошарашенного напарника с улицы и тащат его в свое убежище, где остальные из нас, — получающие постоянные сообщения по радио о нашем «“Не в ту сторону” Ферригане», [6] — собрались все вместе, чтобы довершить унижение и чувство неполноценности у нашего товарища.
Тогда это было забавно, и даже сегодня эту историю вспоминают с улыбкой. Но такая ошибка может иметь трагические последствия.
Много лет назад, в Швеции, агенты израильского «Моссада» совершили аналогичную ошибку и убили человека, которого они сочли за одного из палестинских террористов, причастных к бойне на мюнхенской Олимпиаде. Этот вид бизнеса похож на упаковку парашютов — всегда нужно быть уверенным.
Наблюдение и контрнаблюдение были основной темой курса, имевшей для нас наибольшее значение. Тема включала в себя поиск и преследование объекта пешком или на машине, знание того, когда нужно плотно сблизиться с ним, а когда дать ему свободу действий, и, прежде всего, знание того, как оставаться невидимым. И чтобы отточить этот навык, наш инструктор отправлял нас на практические упражнения по городам Северной Каролины и Вирджинии.
Даже на тренировках это нервотрепка. По крайней мере, ваша деятельность может вызвать подозрение у местной полиции. А в нашем случае полиция в каждом городе, где мы оказывались, была предупреждена и наблюдала за нами. На тот момент это казалось несправедливым, но у нашего инструктора были веские причины сделать программу максимально реалистичной.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Секретная служба США (United States Secret Service, USSS) — федеральное агентство США, до 2003 года подчинённое Министерству финансов США. Основными задачами Службы являются предотвращение подделки американских денег, долговых обязательств, прочих ценных документов, а также охрана президента, вице-президента, их непосредственных родственников, других высокопоставленных чиновников, бывших президентов и их супруг, кандидатов в президенты и вице-президенты, представителей иностранных государств во время их визитов.
[2] Shit-sucking truck (SST).
[3] «Конвэйр» (англ. Convair), сокращенно от «Консолидейтед Валти Эйркрафт» — американская авиастроительная компания, основанная в 1943 году слиянием компаний Consolidated Aircraft и Vultee Aircraft. Новообразованный концерн в свое время являлся одним из ведущих производителей аэрокосмической отрасли США.
[4] Автор намекает на работу ковбоев по клеймению животных, имея ввиду, что они приручили самолеты.
[5] Оригинальное слово tradecraft можно так же перевести как «специальные методы работы разведки», «специальная подготовка разведчика», «профессиональные навыки шпиона».
[6] Ошибка у автора книги. Речь наверняка идет об американском пилоте Дугласе Корригане по прозвищу «Не в ту сторону». Ранним утром 16 июля 1938 года он взлетел с аэродрома «Флойд Беннетт Филд» под Нью-Йорком, намереваясь совершить беспосадочный одиночный перелет Нью-Йорк – Калифорния. По причине густой облачности, не позволявшей лететь по наземным ориентирам, и из-за неисправности компаса взял курс не на запад, а на восток, и через 27 часов нахождения в воздухе приземлился в Ирландии, совершив тем самым непроизвольный трансатлантический перелет.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 04 апр 2022, 17:35 

Зарегистрирован: 21 ноя 2020, 00:28
Сообщений: 401
Команда: Нет
Спасибо большое!
Момент с VIP гостями Дельты - огонь. Вот это джиар!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 18 май 2022, 13:42 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
В рамках подготовки к этапу обучения организации личной охраны, мы прошли курс автомобильного вождения. Но его даже с натяжкой трудно было назвать обычным курсом вождения. Он определенно не был «оборонительным» или контраварийным. По сути, это был курс «аварийного» вождения — то, как использовать автомобиль или колонну автомобилей в качестве оружия.
Двое инструкторов нашего КПО работали с Управлением дипломатической защиты Государственного департамента и прошли у них подготовку. Оттуда они отправились в Сирс-Пойнт, в штате Калифорния, и поступили в школу гоночной езды Боба Бондюранта. [1] Теперь они принесли домой то, что узнали.
Курс динамического вождения — одна из тех редких вещей, которые доставляют столько удовольствия, что никогда не ощущаются как работа. Как и при прыжках с парашютом, чем сложнее и опаснее задача, тем больше она нам нравилась. Но думаю, что это сбывшаяся мечта каждого мужчины — научиться управлять машиной, как каскадер, и еще получать за это деньги.
Несколько лет спустя, во время нашей маленькой, но жестокой guerrita [2] в Панаме, молодой водитель «Хамви» моего полковника, когда мы делили чашку кофе во фляге в конце адского дня, задал мне вопрос:
— Сержант-майор, знаете, что мне больше всего нравится на войне?
— Нет, Боумен, — ответил я. — Что тебе больше всего нравится на войне?
— Вы можете водить машину, как хотите, и никто ничего не сможет с этим поделать. — Он удовлетворенно улыбнулся, и на его лице появилось выражение молодого ветерана, характерное для боевых солдат. Я точно понял, что он имел в виду. Именно так я себя чувствовал в первый день курса динамического вождения.
Первое, что мы сделали, — пошли и арендовали дюжину машин. Наши инструкторы на собственном горьком опыте усвоили, что для таких вещей нельзя использовать собственный автомобиль. Один из наших парней, готовясь к курсу, перевернул свою тачку, и когда Беквита спросили, покроет ли подразделение стоимость ремонта, он ответствовал, что будь он проклят, если возместит ущерб, потому что, — цитирую самого полковника, — «Это было бы просто глууууупостью!»
Тема с прокатом автомобилей хорошо работала на протяжении года или около того, до тех пор, пока почти каждое агентство по прокату автомобилей в радиусе пятидесяти миль не разобралось, что происходит. Но к тому времени, когда агентства окончательно нас заблокировали, мы собрали собственный тренировочный автопарк.
Рано утром мы взяли свои машины и снаряжение и выдвинулись на аэродром Кэмп-Макколл. Макколл — это отделение Форт-Брэгга, расположенное недалеко от Мекки всех гольфистов, клубов Пайнхерст и Саузерн-Пайнс. Во время Второй мировой войны здесь тренировались планеристы, но с 1950-х годов в Макколле стал проходить первый этап подготовки спецназа.
Это было идеальное место для того, что мы делали. Здесь в качестве трека и гоночной трассы можно было использовать огромный аэродром треугольной формы с его взлетно-посадочными полосами длиной шесть тысяч футов и прилегающими рулежными дорожками. И поскольку он был укрыт в отдаленном месте, мы могли тренироваться сколько душе угодно в мире и безопасности.
Нашим старшим инструктором был Дональд Майкл Фини. Донни — беспризорник ирландско-итальянского происхождения из Бруклина, который по настоянию судьи нью-йоркского суда по делам несовершеннолетних нашел пристанище в армии. Мы лишь на чуть-чуть разминулись с ним в батальоне рейнджеров — он увольнялся в день, когда я приехал, — но были заочно знакомы друг с другом по репутации и через общих друзей. Когда я приехал на отбор, Донни был одним из кадровых сотрудников отряда, а когда мы начали КПО, он стал одним из наших инструкторов.
Поведение Донни можно было описать как «терьер, ищущий ногу, чтобы на нее поссать». Он был таким же крепким, как железнодорожный костыль, с настороженными блестящими карими глазами и острым умом. Считаю, что он один из самых мужественных мужчин, которых я когда-либо знал. У тебя не может быть лучшего друга, чем Дон Фини. И более безжалостного врага.
Несмотря на то, что мы с ним произошли из совершенно разных слоев общества и в некотором роде были настолько противоположны друг другу, насколько это вообще возможно между двумя людьми, нас с Донни связывает дружба, равносильная братству. Думаю, что самый лучший комплимент, который я когда-либо слышал, прозвучал, когда Донни несколько лет назад сказал кому-то: «Эрику Хейни я доверю жизни своих детей». И такие же чувства я испытываю по отношению к Донни.
Здесь, на треке, Донни был в своей стихии: быстрые машины и минимум правил. Помощником инструктора был Билл Освальт, штатный сотрудник «Дельты», выдававший мне снаряжение, когда я явился в лагере Абердин.
Билл был индеец-чероки, родом из Талсы, в Оклахоме. Службу он проходил в «Окинавской мафии», — в 1-й группе армейского спецназа, — в той же роте, что и Уолт Шумейт и несколько других нынешних сотрудников «Дельты». Тогда никто из нас этого не знал, но когда был сформирован эскадрон «B», мы с Биллом на долгие годы стали коллегами по группе и товарищами навсегда. Билл — коренастый, красивый мужчина с настолько темными глазами, что не видно зрачков. У него прекрасное чувство юмора, и самое главное — он жив и здоров и поныне. Он, Донни и я по-прежнему тесно общаемся, и некоторые люди утверждают, что мы втроем находимся в каком-то сговоре, — но это никогда не было доказано в суде.
Следующие пять дней оказались одним размытым движением, смешанным со скоростью. Дон и Билл познакомили нас с основами подготовки автомобиля к высокоскоростной езде, а затем рассказали нам о динамике управления. Мы научились чувствовать, куда и как в автомобиле смещается вес — вперед, назад и по бокам — и как это влияет на торможение и управляемость. Мы узнали, как войти на вершину поворота, использовать проезжую часть или единственную полосу с максимальной выгодой и как контролируемо остановить машину менее чем за треть от нормального тормозного пути. Затем последовали контролируемые заносы и реверсивные движения: управляемые повороты с заносом на 90 градусов влево и вправо, развороты на 180 градусов вперед и назад.
Потом мы собрали все это вместе и гонялись друг за другом по трассе, которая была обозначена вокруг аэродрома дорожными конусами. Нам повезло, когда в тот день пошел дождь, и мы смогли попрактиковаться в своих новых навыках на мокром покрытии. На следующий день мы забрали со свалки несколько старых «корыт» и потренировались использовать машину в качестве оружия, — все эти интересные маленькие трюки, например, как развернуть другое транспортное средство, как ударить машину и немедленно остановить ее, не причинив себе вреда, и как пробить блок-пост, стоящий на дороге.
По большей части это было одним сплошным удовольствием, но, как всегда, была очень соревновательная атмосфера. Никто не хотел быть тем, кто неизбежно вылетит из управляемого заноса и выйдет из строя. Единственное, что доставило мне неприятности, это когда Билл заставил меня ехать с ним и работать с видеокамерой, пока он преследовал Донни по трассе. К тому времени, как мы зашли на второй круг, я взвыл на Билла, чтобы тот остановил машину.
— В чем дело? — крикнул он сквозь шум визжащих шин.
— У меня морская болезнь! — крикнул я в ответ. — Выпусти меня, пока меня не вывернуло!
Билл съехал на обочину и остановился. Я выбрался наружу, тяжело дыша, пошатываясь на трясущихся ногах, пока вновь не обрел равновесие. Мой напарник думал, что это бунт, пока я не повел машину, а он не попробовал свои силы в наблюдении за скользящим, поворачивающимся, тормозящим, подпрыгивающим, ускоряющимся миром через видоискатель. И когда я остановился, чтобы дать ему возможность вернуть свой естественный цвет лица, это уже не было такой уж отличной шуткой.
Последние полтора дня мы потратили на групповую езду — как действовать в колонне из нескольких автомобилей и использовать машины как оружие для защиты «лимузина». Это была квинтэссенция того, чему мы учились — головная машина, лимузин, ведомая машина — и как маневрировать этими тремя машинами как единым целым.
В пятницу мы прервались на обед и приготовились к отъезду. И прежде чем отправиться, Донни дал тем из нас, кто должен был сдать машины в прокат, достаточно денег на покупку нового комплекта шин для своего арендованного автомобиля.
— Разбегайтесь по разным шинным магазинам в Файетвилле, — сказал он, — и обязательно принесите мне квитанцию. Я должен отчитаться за эти деньги! — и он высыпал двадцатидолларовые купюры из пачки размером с кулак.
С человеком, который ставил шины на мою машину, у меня возникли небольшие проблемы. Как только он понял, что это арендованная машина, он возмутился, что я покупаю для нее шины.
— На вашем месте, мистер, я бы не стал платить за их резину. Черт, агентство по прокату никогда не должно было отдавать эту машину с ними. Резина в таком состоянии… Это опасно, вы можете пострадать. — Он с отвращением покачал головой, глядя на лысые покрышки с просвечивающим то здесь, то там стальным кордом.
— Черт, я сам им позвоню, — фыркнул он, тяжело двигаясь к телефону. — Они должны будут меня выслушать, я шинный перфекционист.
— Нет, приятель, все в порядке, не парься об этом. — Я задержал его руку на телефоне. — Я просто попрошу их позвонить тебе, если у них возникнут какие-либо проблемы с этим. Просто не беспокойся об этом.
— Хорошо… хорошо, мистер, как хотите. — Он покосился на пачку банкнот, которую я сунул ему в руку, как будто это была плата за молчание. — Но это неправильно, и я бы не стал с этим мириться. — Он неохотно выписал мне квитанцию.
«Беспокойный гражданин», — подумал я, возвращаясь в аэропорт, чтобы сдать машину. Оказывается, не только у меня была такая реакция на «шинного перфекциониста».
С тех пор в конце каждого занятия по вождению мы сами меняли шины в своем собственном автопарке.

*****

Существует два основных способа обеспечения личной охраны: способ Секретной Службы и все остальные.
Разница определяется задействованными силами и средствами. Секретная Служба делает все возможное; на самом деле, они действуют так же, как гестапо, как любой другой правительственный орган Соединенных Штатов.
Защищая путешествующего президента, вице-президента, их семьи или кандидатов в президенты, Секретная Служба обращается за помощью ко всем полицейским силам и правительственным учреждениям в пределах юрисдикции, через которую передвигаются охраняемые лица — и получает ее.
Мужчины и женщины Секретной Службы выполняют адскую работу (которой я не завидую) по защите самого крупного громоотвода от самых враждебных намерений на земле. Но без огромной помощи всех остальных местных органов Секретная Служба никогда не смогла бы обеспечить такой уровень защиты, который она предоставляет своим подопечным.
Секретная Служба — это наиболее хорошо одетая и элегантная группа людей, которых вы когда-либо видели. Старая шутка, но в ней есть лишь доля шутки. Если вы не знаете, какой человек в толпе является президентом США, просто выберите потрепанного мужчину в центре группы элегантно выглядящих людей. Сотрудники групп охраны президента и вице-президента просто прекрасны. Иного способа описать их просто нет.
От этих прекрасных людей мы получили первые уроки того, что станет для «Дельты» в будущем очень важной задачей. Из Вашингтона приехали два старших агента Секретной Службы, Томми и Фрэнсис, чтобы провести с нами несколько дней и преподать нам несколько занятий по организации физической защиты. Самая важная вещь, которую мы узнали от этих мужчин, — это отношения, которые вы должны поддерживать со своим подопечным, которого называют «Первым Лицом».
Томми сказал, что первое, что директор Секретной Службы говорит новоизбранному президенту, это то, что многие люди проголосовали против него, многие люди ненавидят его, довольно много людей не желают ему ничего хорошего, и некоторые люди убили бы его, если бы смогли. Томми также сказал, что важно дать понять президенту, что, несмотря на чувство радости и лучи света, которое он получает от обожающих его толп доброжелателей, и несмотря на искреннюю заботу подавляющего большинства граждан о своем президенте, это чувство не является всеобщим.
После этого нам преподали урок истории о покушениях на президентов и кандидатов в президенты в 1970-е годы.
Никсон был объектом нескольких серьезных угроз, но Джеральд Форд привлекал опасных чудаков, как магнит притягивает железные опилки. В Джорджа Уоллеса стреляли, и он оказался парализован, а один из охранявших его агентов Секретной Службы во время того же нападения был ранен в горло.
Затем мы изучили теорию Секретной Службы (точнее, их практику) обеспечения безопасности. Проще говоря, она состоит из нескольких концентрических кругов защиты, размещенных вокруг Первого Лица. Внешние круги выполняют задачи по обнаружению и отражению потенциальных проблем, в то время как самый последний, внутренний круг «прикрывает и эвакуирует» Первое Лицо в случае атаки.
Если вы помните кадры стрельбы в президента Рональда Рейгана, вы видели хрестоматийный пример того, что происходит в такой ситуации. При звуке выстрела агенты вокруг президента прыгнули на него, прикрыли его своими телами, затолкали в лимузин и эвакуировали из того района. Они действовали в отработанном до автоматизма инстинкте: прикрыть его и увести подальше от опасности.
На улице, ближайший к нападавшему агент при звуке выстрела закричал: «Пистолет!» и схватил и пистолет, и руку, которая его держала. Его внимание было сосредоточено на том, чтобы отобрать оружие у нападавшего. Другие агенты, полицейские и присутствовавшие граждане набросились на стрелка и повалили его на землю.
Бóльшая часть работы по обеспечению безопасности состоит в том, чтобы сделать ваше Первое Лицо немного более трудной целью, чем кого-либо другого, в надежде побудить злонамеренных лиц заняться своим делом в другом месте. Проблема, с которой сталкивается Секретная Служба, заключается в том, что в Соединенных Штатах есть только один президент. А те, кто намеревается его заполучить — по политическим или психологическим причинам — обычно не соглашаются ни на кого другого.
Я работал с Секретной Службой только один раз, в качестве руководителя группы контратаки вице-президента Буша, когда он посещал Форт-Брэгг, и это не стало слишком уж обременительной задачей, так как он находился, вероятно, в одном из самых безопасных мест в Соединенных Штатах.
Но в 1994 году, в своей жизни после армии, я вез президента Бертрана Аристида обратно на Гаити в качестве руководителя службы безопасности его охраны. И могу сказать вам, что знать, что человек, которого вы опекаете, специально отмечен смертью — это большая ответственность. К счастью для президента Аристида и меня, быть отмеченным смертью в то время на Гаити было довольно частым явлением.
Мы тепло попрощались с Томми и Фрэнсисом, преисполненные искренней благодарностью и привязанностью, которые мы испытываем к этим замечательным людям и Службе, которую они представляли. На следующий день мы приветствовали пару инструкторов из учреждения, с которым у нас были долгие и тесные отношения, — Государственного департамента США. Именно тогда мы узнали, как должен защищать Первое Лицо весь остальной мир — с ограниченными средствами, плохой или бесполезной местной поддержкой и неполными разведывательными данными.
В те времена секретная служба Госдепа называлась Служба безопасности Государственного Департамента. Сейчас она носит несколько более высокое звание Службы дипломатической безопасности Государственного Департамента. Тогда, как и сейчас, ей было поручено защищать послов, находящихся за границей, обеспечивать безопасность американских посольств по всему миру и обеспечивать безопасность некоторых дипломатов, прибывающих в США.
В 1979 году у Госдепа были тяжелые времена. У него было очень ограниченное количество агентов, и большинство из них хотели быть больше дипломатами, чем агентами по безопасности.
До этого жизнь в посольствах за границей была довольно безобидной, но ситуация быстро менялась. Американский посол в Греции был убит, в нескольких странах американские посольства подверглись нападениям, а нашим послам угрожали смертью в таких «чудесных» местах, как Бейрут, Сальвадор и в ряде других, где местные жители не соглашались с американским мировоззрением.
По многим причинам Государственный департамент не мог справиться с угрозой, с которой он столкнулся. Именно тогда вмешался Чарли Беквит и предложил им сделку, от которой они не смогли отказаться. Агенты посольской охраны не располагали огромными ресурсами, на которые могла бы рассчитывать Секретная Служба. В по-настоящему плохих местах у них были только они сами и горстка набранных на месте (зачастую минимально обученных) телохранителей. В случае нападения силам защиты пришлось бы не только «прикрывать и эвакуировать», но и пробиваться наружу.
Чарли сказал Государственному департаменту, что предоставит в их распоряжение несколько человек для отправки в их посольства, которым больше всего угрожают; людей, которые могли не только сражаться, но и обучать местных телохранителей и руководить ими — в этом мы были хороши, в то время как Госдепу делать это не нравилось. Все, что нужно было сделать Департаменту, — это обеспечить начальное обучение их методам работы, после этого мы будем обучать своих собственных людей. И чтобы не допустить затруднений, вызванных идеей о том, что государство вынуждено нанимать наемников, наши люди во время выполнения задания будут действовать под прикрытием Государственного департамента.
Для Госдепа это была большая сделка, и они ухватились за нее до того, как полковник Беквит передумал. Это дало нам возможность постоянно присутствовать в некоторых по-настоящему плохих местах в мире, местах, где нам, вероятно, придется работать в ближайшем будущем. Это дало нам контакты и открыло каналы в государственном органе, которые оказали очень зримое и сильное влияние на наши потенциальные операции — и позволили нам начать строить с ним доверительные отношения. Мы также смогли наладить личные связи внутри принимающей страны, в местных органах власти, а также с другими группами и людьми. В последующие годы это будет раз за разом воздаваться нам сторицей.
Два наших новых гостя, Элтон и Рэймонд, нарисовали довольно мрачную картину, рассказывая нам о том, с чем мы столкнулись по всему миру. И мы не могли быть более чем удовлетворены. После этого нам пришлось углубиться в тему: как защитить посла Соединенных Штатов Америки в месте, где так много людей были полны решимости его убить.
Избегать ситуаций и мест, которые могут стать проблемой, — вот в чем суть игры. Если вы хорошо выполняете свою работу, начальник будет время от времени спорить с вами о том, что вы слишком осторожны, но это нормально. Это чертовски лучше, чем сидеть перед комиссией Конгресса и объяснять, как вам удалось допустить, чтобы официальный представитель американского народа в чужой стране был убит, пока он или она были доверены вашей заботе. По сей день ни одному сотруднику отряда «Дельта» не приходилось отвечать на этот вопрос.
Теперь пришло время попрактиковаться в том, что, как мы думали, мы знали.
На протяжении нескольких дней, пока мы отрабатывали свои навыки в Фейетвилле и Роли, Элтон и Рэймонд по очереди сменялись, — один из них был Первым Лицом, а другой руководителем группы охраны. Затем мы начали чередоваться в качестве руководителя службы охраны, в то время как один из инструкторов постоянно критиковал нас и забрасывал нас вводными. Такая простая вещь, как спущенное колесо в лимузине по дороге на встречу в другой город, может испортить целый день.
Когда мы научились справляться с более мелкими, более приземленными проблемами, наши учителя стали забрасывать нас более крупными:

Первое Лицо находится на званом обеде в частной резиденции, когда в дом попадает ракета, он загорается, а снаружи на улице ведется огонь из стрелкового оружия.

Разгневанный местный житель пытается напасть на Первое Лицо на пресс-конференции в холле отеля.

Контрольно-пропускной пункт местной полиции пытается остановить кортеж Первого Лица под угрозой оружия.

Жена Первого Лица хочет, чтобы вы отправили местных телохранителей, чтобы забрать ее друзей на официальное чаепитие, которое она устраивает в посольстве. Она думает, что это будет приятная мелочь.

У Первого Лица случается сердечный приступ на дипломатическом ужине.

Каждая из этих ситуаций вводилась в программу обучения на месте и без предупреждения, и это преподало нам колоссальный урок. Всегда ожидайте, что случится что-то плохое, и будьте готовы действовать.
Я был руководителем охраны, когда у Первого Лица случился «сердечный приступ» на званом обеде. Могу гарантировать вам, что это довольно неприятно — спокойно осматривать комнату, а затем снова посмотреть на своего подзащитного как раз вовремя, чтобы увидеть, как он падает лицом в свой суп, и в комнате начинается суматоха.
Одним из самых сложных аспектов работы является то, что трудно позаботиться о физических потребностях себя и своих сотрудников. Проблемой может стать просто получить возможность сходить в туалет. А такая простая вещь, как накормить всех, требует изобретательности и хореографии. Если Старику требуется тридцать минут на еду, это означает, что за это время вы можете накормить только нескольких своих людей, а остальных вы должны организовать до и после обычного времени приема пищи. Редко кто из подзащитных понимает, а тем более заботится о такой простой вещи, как обеспечение того, чтобы у людей, защищающих его жизнь, было время поесть.
Подобная работа требует умственных усилий не по причине интеллектуального вызова, а потому что требует неослабевающей бдительности и внимания к деталям. Вы никогда не можете расслабиться, и это ведет к физической усталости, поэтому крайне важно, чтобы вы поддерживали какую-то программу физической подготовки. И это тоже нужно учитывать в ежедневном графике Первого Лица. Потому что, как и сержант-инструктор в учебке: «Вы поднимаете их утром, укладываете спать ночью, вы с ними каждый час, когда они бодрствуют, а иногда и ночью, пока они спят».
Как только наши инструкторы стали удовлетворены нашим выступлением на местном уровне, мы отправились с шоу в Вашингтон, в округ Колумбия. Было гораздо удобнее делать такие вещи в Вашингтоне, чем когда-либо в Файетвилле. Кортеж из трех автомобилей в округе Колумбия является частью естественного пейзажа, но в Северной Каролине это было похоже на цирковой оркестр, идущий по главной улице.
В Вашингтоне наличие полноценной системы личной охраны было настолько обычным явлением, что мало кто обращал на нас внимание, и мы могли сосредоточиться на своей работе. Кроме того, Вашингтон был не просто мировой столицей; это и была столица мира. Так что, если бы мы смогли профессионально работать здесь, под пристальным вниманием лучших охранных агентств планеты, у нас не было бы проблем с операцией в любой точке мира.
В целом все прошло настолько гладко, что это оказалось довольно скучным занятием. Чтобы мы смогли прогнать всех через разные позиции и отработать на них все действия во всех деталях, мы разбились на две группы и чередовали дневные и ночные рабочие смены. Именно это помогло спровоцировать инцидент, который я наиболее ярко запомнил на тренировках по физической защите в Вашингтоне.
Группа, в которой я находился, работала в тот день в ночную смену, а вечером мы должны были сопровождать «Президента» на выступление в Кеннеди-центр. Это означало, что у нас было время немного размяться перед тем, как в 16:00 мы сменим другую группу. Итак, пятеро или шестеро из нас воспользовались свободным временем, чтобы немного пробежаться по пешеходной тропе канала, идущего параллельно реке Потомак. Через три или четыре мили мы развернулись, чтобы вернуться в отель, привести себя в порядок и подготовиться к работе. Пара парней мчалась вперед, а остальные бежали позади по тропинке, наслаждаясь жизнью на свежем воздухе в прекрасный день поздней весны.
Поскольку после бега все были грязными и потными, мы вошли в отель через боковой вход, который выходил к группе лифтов, используемых в основном для уборки и обслуживания номеров. Слева от лифтов находились распашные двери, которые вели на кухню отеля, а с другой стороны шел черный ход в главную столовую.
Практически в любом отеле в округе Колумбия в любой момент времени что-то происходит. В том, в котором остановились мы, проходила серия недельных конференций НОЖ, — Национальной организации женщин. Как только мы вошли в боковой вход, там ожидали лифта полдюжины или около того участниц конференции. Поскольку такие, в принципе порядочные мужчины, как мы не хотели обижать ни одну из дам ни своим видом, ни запахом, то мы тихо стали позади них, намереваясь незаметно дождаться следующего лифта. Затем, бесшумно и неожиданно проскользнув через кухонные двери, к нам вышел наш коллега Маршалл Джонс.
Маршалл взглянул на нас и приложил палец к губам, призывая к тишине, и потом подкрался к Андресу Беневидесу, нашему товарищу, стоявшему ближе всех к участницам. Андрес стоял всего в нескольких шагах от женщин, спиной к Маршаллу, уперев руки в бедра. С него на пол капал пот. Маршалл подкрался сзади, наклонился, взял низ беговых шорт Андреса большими и указательными пальцами, и, одним плавным движением стянув с ничего не подозревающего Андреса шорты до лодыжек, тут же нырнул обратно в кухонные двери. Все произошло настолько быстро, что мы все оказались ошеломлены, — но не более, чем несчастная жертва атаки Маршалла в стиле Перл-Харбора.
Андрес взглянул на шорты, безнадежно смятые вокруг его ног, подобно шкуре мертвого животного, глаза на его красном и запыхавшемся лице вылезли из орбит, и, задыхаясь и дико оглядываясь во все стороны, он запрокинул голову и закричал: «О, Господи!»
Наш товарищ начал бешено прыгать к вращающимся дверям на кухню, все еще держа руки на бедрах, с запутавшимися шортами вокруг ног. Вероятно, ему это сошло бы с рук, если бы не его непроизвольный рев шока и ужаса.
Напуганные воплями отчаяния позади них, женщины, ожидающие лифта, одновременно повернулись, — как раз вовремя, чтобы увидеть атлетически сложенного, потного мужчину, одетого только в «ракушку» [3] на своих verquenzas [4] и с ужасом на лице, отчаянно прыгающего боком под прикрытие распашных дверей. Его быстрота и то, как он двигался, напомнили мне краба, мчащегося по берегу в поисках убежища в своей норе.
Мы все застыли в пораженном молчании. Все восемь человек, столкнувшихся случайно на тесной площадке, застывших неподвижно и боящихся взглянуть друг на друга или признаться в том, что мы увидели. Шестнадцать опущенных глаз следили за синхронными дугами качающихся, медленно останавливавшихся, дверей. Все были слишком потрясены, чтобы что-то сказать или сделать.
И тогда самая старшая женщина в группе, богато одетая, солидная и очень грозного вида дама, изогнув бровь и косо посмотрев то на своих подруг, то на нас, сухо объявила:
— Хм, думаю, я буду приходить сюда довольно часто.
И тут мы упали друг на друга, задыхаясь и рыдая от смеха.
Как вы можете догадаться, Андрес не думал, что это чертовски смешно. Джей Ти был его соседом по комнате и сообщил нам, что, когда он поднялся наверх, Андрес ходил мелкими кругами, выплевывая гневные ругательства сначала по-испански, а затем по-английски. Достоинство Андреса было уязвлено, он был очень зол. Хотя у него не было убедительных доказательств личности преступника, у него были свои подозрения на этот счет.
Позднее в тот же день, когда мы подшучивали над его «дебютом» в Вашингтоне, Андрес улыбнулся с обманчивой улыбкой, но многозначительно кивнул Маршаллу и тихо произнес старую армейскую мантру мести: «Расплата — это медицинская эвакуация».
Мы провели еще несколько напряженных дней и ночей в Вашингтоне под пристальным вниманием Службы безопасности Государственного департамента, а затем тихо завершили свое обучение с этими очень способными людьми.
После совещания с нашими тренерами, Донни и Билл сказали нам подождать их в отеле, пока они не вернутся. У них должны были быть какие-то инструкции для нас, когда они вернутся после обмена официальными благодарностями и напутствиями в Государственном департаменте.
«Что-то готовится», — подумал я, пока мы маневрировали в пробке. В этой фразе о том, чтобы «ожидать инструкций, которым нужно следовать», запахло Отбором. Ну, мы уже говорили об этом: «Отбор — это бесконечный процесс».
Но несмотря ни на что, наш КПО подходил к концу, и скоро мы должны будем формироваться в группы. Что совсем не означало, что сюрпризов уже не будет.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Роберт Бондюрант (1933–2021) — известный американский спортивный гонщик, добившийся успеха и в США, и в Европе. Из его школы экстремального вождения School of High Performance Driving вышли целые поколения американских гонщиков.
[2] Малая война (исп.)
[3] Спортивные мужские трусы с пластиковой раковиной для защиты паховой области от травм.
[4] Срамные места (исп.)


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 18 май 2022, 15:26 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
SergWanderer писал(а):
Андрес взглянул на шорты, безнадежно смятые вокруг его ног, подобно шкуре мертвого животного, глаза на его красном и запыхавшемся лице вылезли из орбит, и, задыхаясь и дико оглядываясь во все стороны, он запрокинул голову и закричал: «О, Господи!»


Странное поведение для господ гусаров :)

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 12 июн 2022, 16:34 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Герхард Альтманн родился в Германии. Когда ему было всего пятнадцать лет, ему выдали плохо сидевшую на нем форму, гранатомет «Фаустпатрон» и отправили на заваленные обломками улицы умирающего Берлина сражаться с вездесущей Красной армией, которая рвала глотку гитлеровскому Третьему Рейху.
Захваченный победоносными русскими солдатами после двенадцати дней невыразимо жестоких боев, молодой Герхард оказался в лагере для военнопленных и просидел там в течение нескольких недель, пока ему и нескольким другим мальчикам-солдатам не удалось бежать. Он вернулся в разрушенный Берлин и обнаружил, что вся его семья погибла, а район уничтожен.
Герхард пережил ту страшную послевоенную зиму благодаря своей смекалке и твердости, присущей юности. Следующей весной он нашел работу на ферме к востоку от города. Позже в том же году он снова, по доносу осведомителя, был арестован русскими за сбор пулеметов и других военных трофеев. Снова сбежал, но на этот раз ему удалось добраться до Мюнхена, где он нашел работу в американской армии в качестве рабочего на военном складе. Здесь он мог работать по ночам, а днем заканчивать прерванное обучение.
Два года спустя, с помощью нескольких своих новых американских друзей, Герхард уехал жить в Соединенные Штаты. Там он незамедлительно записался в армию своих американских друзей и почти сразу же был отправлен в хаос сражений развязавшейся войны на Корейском полуострове.
После войны Альтманн, в соответствии с Законом о военнослужащих, получил университетское образование, после чего вернулся в армию в звании лейтенанта. И поспел как раз вовремя, для того, чтобы стать одним из первых военнослужащих недавно сформированного армейского спецназа. Во время командировки во Вьетнам он познакомился с Чарли Беквитом, и должно быть, произвел на будущего командира 1-го оперативного отряда спецназа «Дельта» неизгладимое впечатление, потому что когда подразделение только появилось на свет, Беквит выбрал его одним из своих первых штабных офицеров.
В пятницу после обеда, Альтманн доводил собравшимся на «Ранчо» сотрудникам отряда «Дельта» обновленную разведывательную информацию со всего мира. Он находил и раскрывал юмор в самых мрачных мировых событиях, а подача им этих ужасных отчетов о глобальном хаосе была настолько уморительной, что еженедельные совещания были известны как «Четырехчасовые анекдоты». Но однажды, в конце одного из таких собраний, он странно посерьезнел и сообщил нам:
— Джентльмены, надеюсь, вам никогда не придется идти в бой вместе со мной. Я был на трех войнах… и потерял всех. Боюсь, что в этом отношении я наихудший Иона [1] и, возможно, мне следовало бы найти какое-то другое призвание в жизни.
Сейчас мы собрались в большом номере нашего отеля в Вашингтоне, и майор Альтманн проинформировал нас о заключительном этапе Курса подготовки операторов, который вполне подходяще назвали «Кульминационным упражнением».
— Мои юные друзья, — сказал Альтманн, приняв позу Дуче с поднятым подбородком и размахивая кулаком в воздухе, — вы продвинулись далеко, очень далеко, и теперь вы должны продемонстрировать, что можете применять свои приобретенные навыки на практике, в своей упорной, усердной и тяжелой работе. Перед вами стоит непростая задача. А почему она должна быть такой? Простая истина состоит в том, что наша миссия непроста. Будь иначе, нас бы сейчас здесь не было, потому что другие люди уже взяли бы на себя то бремя, которое вы сейчас так благородно несете.
Потом он отказался от копирования Муссолини и продолжил уже своим обычным голосом.
— Но хватит об этом scheisse. [2] Это ваш последний экзамен, и я считаю, что он проверит ваши способности в полной мере. Мне нравится думать об этом как об упражнении на изобретательность, и, прежде чем вы закончите, уверен, что вы тоже будете думать об нем таким же образом.
Он указал на дальний конец комнаты.
— Там на столе, для каждого из вас подготовлена папка, отмеченная вашим позывным. Внутри вы найдете тысячу долларов наличными и набор инструкций. На внутренней стороне обложки вы увидите номер телефона для экстренной связи. Используйте этот номер только в случае чрезвычайной ситуации, когда вам необходимо выйти из игры. Во всех других ситуациях, для прикрытия своего статуса и своих действий, вы должны полагаться на свою разработанную легенду. Вы не имеете права нарушать какие-либо национальные или законы штата, а также местные законы. Однако вы можете трактовать правила по своему усмотрению. — Подчеркивая последнее замечание, он улыбнулся.
— Да, кстати. — Он хлопнул себя по лбу ладонью. — Чуть не забыл. ФБР начнет вас искать примерно через три часа. — Он поднял запястье и сверился со своими часами. — Или меньше. Думаю, вам будет очень неприятно, если вас задержат, и будут допрашивать эти прилежнейшие и убедительнейшие господа. И поскольку вопросов больше ни у кого нет — а я знаю, что маршрут у каждого из вас напряженный и разнообразный, — желаю, чтобы вы все… всего хорошего, в общем.
Он отпустил нас взмахом руки, словно церемониймейстер, требующий начала представления.
«Три часа, — подумал я, найдя свою папку, пересчитав внутри деньги и расписавшись в получении в списке рядом. — Парень, тебе нужно поторапливаться, но не в такой спешке, чтобы начать ошибаться. Сначала я вернусь в свою комнату, прочитаю свои инструкции и составлю план, который поможет мне пережить следующие двадцать четыре часа».
Я вышел из комнаты для совещаний и прошел по коридору к лифту.
«Ребята уже входят в роль», — подумал я в ожидании лифта. Самые возбудимые разбежались, как перепелки, оторвавшиеся из стаи, но большинство мужиков просто разошлись, как будто заканчивали свой обычный скучный день.
Мой метод подготовки к предстоящему испытанию заключался в том, чтобы спешить медленно. Целенаправленно замедлять свои движения и мысли — по крайней мере, до тех пор, пока не закончится выброс адреналина. Так я научился вырабатывать самодисциплину и не действовать сгоряча.
Вернувшись в свою комнату, я спрятал деньги и сел читать свои инструкции. Они направляли меня на личную встречу с агентом и гласили следующее:

ПЛАН ЛИЧНОЙ ВСТРЕЧИ С АГЕНТОМ

1. Цель: проведение личной встречи с местным агентом.
2. Дата/время: 9 июня 1979 г., 22:00.
3. Общее место встречи: отель «Эмбасси Роу», 2105 Массачусетс авеню, Вашингтон, округ Колумбия (см. карту).
4. Точное место встречи: холл отеля на первом этаже, рядом с ресторанон «Ле Консулат».
5. Порядок проведения встречи:
a. Войдите в холл, найдите агента и присоединитесь к нему за столиком или в баре.
b. Агент даст краткие устные инструкции о повторной встрече и передаст письменные инструкции по задаче, поместив их в газету или журнал, которые он оставит на столике перед уходом.
c. Сотрудник отряда забирает газету/журнал и уходит в подходящее время позже.
6. Сигналы опознавания: (Bona Fides) [3]
a. Визуально: и сотрудник отряда, и агент делают видимыми один (1) красный и один (1) черный фломастер.
b. Вербально:
Сотрудник: «Вы долго ждали? Мы застряли в пробке».
Агент: «Нет, не слишком. Пробки иногда бывают серьезными».
7. Сигнал опасности: сотрудник отряда или агент, увидев опасность или возникновение риска провала, чешет пальцем нос.
8. Легендированное прикрытие: бар отеля «Эмбасси» рекомендовали в Вашингтоне, округ Колумбия, как место для посещения.
9. Соображения безопасности: отель «Эмбасси Роу» используется иностранными высокопоставленными лицами. Скорее всего, повсюду в отеле будут настоящие агенты. Наиболее уместна неброская гражданская одежда.
10. Запасная связь: если запланированная встреча не состоится в течение десяти минут от указанного времени или если встречу необходимо прекратить досрочно, попытайтесь восстановить контакт ровно через два (2) часа в том же месте.
11. Инструкции по обеспечению непрерывности связи: если ни запланированная, ни запасная встреча не состоится, попытайтесь установить контакт, позвонив по телефону 202-324-2805. Назовите себя «Мистер Джонс» и спросите, когда и где вы могли бы встретиться с «Мистером Олденом».
12. Необходимый реквизит:
Агент: Газета или журнал, красный и черный фломастеры.
Сотрудник отряда: красный и черный фломастеры.

Последняя страница инструкций состояла из карты района, на которой была отмечена улица, где расположен отель, и схемы отеля, показывающей расположение ресторана, холла и его главного входа.
Прочитав инструкции по встрече, я позвонил на стойку регистрации и продлил свое пребывание в отеле на два дня. Затем открыл справочник «Желтые страницы» и просмотрел несколько компаний по аренде микроавтобусов, выписав телефонные номера нескольких из них на клочке бумаги из своего бумажника, а не в блокноте с тумбочки — не стоило оставлять никаких следов этих номеров.
Затем я вернулся к разделу «Отели» справочника и переписал номера шести отелей, расположенных в округе Колумбия, на карточку возле клавиатуры телефона. Потом позвонил по каждому номеру и спросил о наличии номеров и их стоимости, а когда закончил, то вытащил карточку с номерами из клавиатуры, порвал ее на мелкие кусочки и выбросил в мусорную корзину. Все, что я хотел сделать, — это оставить достаточно следов, чтобы замедлить ищеек. Я знал, что ФБР начнет свои поиски отсюда, из отеля, и хотел задержать их внимание здесь хотя бы на одну ночь. К этому времени я бы увеличил расстояние между тем местом, куда бы они смотрели, и тем местом, где я буду на самом деле. Мне нужно было обменять пространство на время.
Проверив комнату, чтобы убедиться, что ничего не забыл из того, что не собирался забывать, я вышел из здания, отправившись налегке, с маленьким портфелем и чемоданчиком, поэтому багаж не был в тягость. Пройдя несколько кварталов от отеля, я поймал такси и сказал шоферу отвезти меня на вокзал. Как только мы подъехали к входу на станцию, рассчитался с водителем, сказав ему оставить сдачу себе, и выскочил из машины.
Потом вошел на станцию, побродил по зданию и снова вышел через боковой выход, где поймал такси до автовокзала «Грейхаунд». [4] Я помнил о том, что Герхард сказал, что у нас есть трехчасовой запас времени до начала охоты, но я этому не верил и решил, что лучше всего приступить к программе сразу.
На автовокзале я переоделся и спрятал свой багаж в камеру хранения. Я бы не оставил его там надолго, но мне нужно было, чтобы какое-то время он находился не при мне. Затем из телефона-автомата на улице я позвонил в компании по аренде микроавтобусов, номера которых были выписаны в отеле, и выбрал ту, которая показалась мне самой маленькой из всех, и не связанной ни с одной национальной прокатной сетью.
— Да, сэр, верно, — сообщил я управляющему. — Просто приличный грузовой микроавтобус, на котором я смогу переехать в свою новую квартиру. Нет, у меня нет ничего особо тяжелого, в основном только одежда и некоторые другие личные вещи. Мебели у меня не так много. Самое большое, что у меня есть, это телевизор и сумка с клюшками для гольфа. Это что? А, прекрасно, как раз то, что нужно, да и цена хорошая. Я буду там к двум часам. Спасибо, сэр, тогда до встречи.
Позаботившись о транспорте, я решил перекусить и заняться планированием, и пока ел бутерброд в маленькой закусочной рядом с автовокзалом, раздумывал об остатке дня. «Нет необходимости строить на завтра какие-либо планы, потому что, скорее всего, я буду выполнять любые инструкции, которые получу сегодня на встрече». А пока мне просто нужно было максимально использовать время, которое у меня оставалось до встречи в десять часов вечера. Я доел бутерброд и пошел забирать свой микроавтобус.
Автомобиль оказался почти идеальным — семи лет, без боковых и задних стекол, кремового цвета с несколькими вмятинами и царапинами там и сям. Да, он отлично справится. Я оставил залог наличными вместо того, чтобы использовать кредитную карту, и поехал искать «Кеймарт». [5]
Поиск не занял много времени. Я купил всего несколько вещей, которые, по моим расчетам, мне потребуются: спальный мешок и подушку для шезлонга, набор ручек, пару блокнотов, коробку белого и коробку цветного мела, небольшую записную книжку в кожаной обложке, пару темно-синих комбинезонов, пару бейсболок, небольшой дешевый бинокль, охладитель из пенополистирола, полотенце и пару мочалок, моток изоленты, набор карт округа Колумбия, Мэриленда и Вирджинии и маленький игрушечный водяной пистолет.
Следующей остановкой был продуктовый магазин, где я купил фрукты, консервы, соленые крекеры, несколько болсанок с водой и бутылку нашатырного спирта. Затем подъехал к задней части магазина и нашел в мусорных баках последние нужные мне предметы: пару картонных коробок для своих «товаров» и пятигаллонное пластиковое ведро с крышкой, которое служило ночным горшком.
После этого я отъехал на два квартала на другую стоянку, где разобрал и разложил в салоне микроавтобуса свои вещи, а водяной пистолет наполнил нашатырем. Чтобы он не вытекал, носик пистолета я заклеил кусочком лейкопластыря из своего бумажника.
Теперь я был упакован и при необходимости мог бы прожить в микроавтобусе в течение длительного времени, а если бы мне пришлось на несколько дней «залечь на дно», то мог бы безопасно отсидеться, не поднимаясь на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. На всякий случай у меня было средство самозащиты. Водяной пистолет, наполненный нашатырным спиртом, был трюком, которому я научился у старика, с которым в детстве работал на развозном грузовике. Такое оружие могло остановить злобную собаку и одинаково хорошо подействовало бы на людей, но не причиняло вреда надолго. И, что не менее важно, это было не огнестрельное оружие, которое в данной ситуации оказалось бы бесполезным и могло навлечь на меня неприятности, если бы его заметил коп. Но в безобидном водяном пистолете не было ничего плохого.
Оставшись довольным своими приготовлениями, я отправился в город, чтобы осмотреть территорию вокруг отеля, где должна была состояться встреча. Мне хотелось получить представление об улицах и маршрутах движения, а также найти несколько легко узнаваемых ориентиров со всех четырех сторон отеля. Я выбрал несколько разных вариантов мест для парковки и проложил от них маршруты отхода — мне хотелось иметь несколько различных путей скорейшего отхода с этого места, или возможность совершить короткий рывок и скрыться в каком-нибудь укрытии.
Пробежавшись по маршрутам на микроавтобусе, я вернулся, припарковался в каждом месте и прогулялся по местности, чтобы убедиться, что знаю, как выглядит и ощущается местность, когда к ней приближаются с разных сторон. Я также нашел и отметил на своей ментальной карте несколько точек, в которые я мог бы нырнуть и ускользнуть от преследователя, и был совершенно уверен, что если дело дойдет до беготни, то смогу оторваться от любого агента ФБР. Но все это означало бы только проложить ложный след и вернуться к микроавтобусу.
Когда я почувствовал, что знаю этот район так, как будто он мой собственный, я вернулся к машине и отправился на лодочную пристань на реке Потомак возле Национального аэропорта. Там я поговорил с человеком, управлявшим заправочной станцией, и сказал ему, что приехал сюда для того, чтобы встретиться со своим боссом, который приводит сюда свою лодку из Вирджиния-Бич. Лодки — моя страсть, так что это обеспечивало мне легенду для прикрытия, позволявшую находиться в этом районе, не привлекая особого внимания.
Я мог болтаться в холле и баре, пользоваться душем, ходить по пирсам и вообще сливаться с окружающим пейзажем. Такие лодочные пристани — хорошие временные пристанища, в которые люди приходят и уходят в любое время, но они также полностью свободны от криминала, и, следовательно, сюда крайне редко заглядывают полицейские и сотрудники других органов правопорядка.
На самом деле, всякий раз, когда за все эти годы у меня возникала необходимость проскользнуть в различные «интересные» уголки мира и покидать их, я предпочитал делать это на лодке. Это как носить шапку-невидимку. Вы можете беспрепятственно приходить и уходить незамеченными. Автобусные станции, железнодорожные вокзалы и аэропорты кишат наблюдателями, но набережные остаются неприметными.
Я поужинал в ресторанчике на пристани, посмотрел вечерние новости в холле и принял душ. Вернувшись в микроавтобус, переоделся в темно-синий костюм и пару удобных ботинок, в которых мог бы бегать, если понадобится. Затем, пока укладывал один фломастер с красным колпачком и один с черным во внешний карман своей новой записной книжки, я сделал мысленный обзор того, куда я иду и что там должно произойти. После того, как все было готово, посидел несколько минут, чтобы убедиться, что я владею собой и готов к действию.
Мой агент оказался последним человеком в мире, которого я ожидал увидеть, что только подтвердило мудрость моей собственной поговорки — всегда ожидать неожиданного.
Это был изысканно одетый мужчина лет шестидесяти, с головой, полной искусно уложенных седых волос, и пьяный, как лорд. У него был выставлен соответствующий парольный сигнал в виде цветных фломастеров, — красный был заткнут за левое ухо, черный за правое, и он что-то вещал бармену, который изо всех сил старался держаться от него на расстоянии. Я проскользнул на барный стул рядом с дядькой, заказал напиток и положил записную книжку с цветными фломастерами на стойку между нами.
Через несколько секунд он почувствовал мое присутствие и повернулся в мою сторону. Покосившись на меня сквозь пьяный туман, он начал что-то говорить, затем, заметив книжку с выступающими фломастерами, сглотнул, как рыба, еще минуту смотрел на ручки, пока шестеренки грохотали в его сбитом с толку уме, а после глянул на меня с заговорщицкой ухмылкой на лице.
— Привет! Это мой приятель! Как дела, дружище? — пробормотал он мне, опасно крутясь на стуле.
— В порядке, — ответил я. — Вы долго ждали? Мы застряли в пробке.
— Нет, я ждал недолго, совсем недолго. Но пробки… пробки, — он рыгнул, — пробки иногда бывают очень серьёзными, не так ли? — Он хитро подмигнул мне и широко улыбнулся, довольный тем, что правильно произнес фразу.
— Ты фанат Янкис, [6] не так ли? — вдруг закричал он. — Ты видел, что вчера сделали эти придурки в Чикаго? — Он помахал перед моим лицом сложенной газетой. — Это прямо здесь, в газете. Глянь сам. Просто взгляни на это, потому что я даже не хочу больше об этом думать. Эт… это… это… просто ужасно! — Он опустил голову на скрещенные руки и, клянусь Богом, заплакал.
Я положил свою записную книжку поверх газеты, которую он мне дал, а затем неловко похлопал сумасшедшего по спине, пока тот покачивал головой взад-вперед на согнутых руках, всхлипывая и причитая, как будто всему миру пришел конец. Когда я смущенно огляделся, то чувствовал, как к нам прикованы все взгляды в холле. Люди в баре и за соседними столиками разошлись, оставив нам четкий круг диаметром не менее десяти футов, как будто мы были известными переносчиками скоротечной легочной гонореи или еще какой-то не менее отвратительной болезни. Мне казалось, что я попал в дурной сон, один из тех, в которых ты вдруг понимаешь, что стоишь голый посреди переполненной комнаты. Это было нереально, но я попал в ловушку и должен был наилучшим способом выпутаться из чертовски неудобной ситуации.
Вот вам и ненавязчивый и сдержанный контакт.
— Эй, приятель, все в порядке. У них просто был плохой день, они исправятся, уверен, что исправятся. Старых Янкисов не сломить, — произнес я, схватив его за плечо и поглаживая спину, словно утешал ребенка, оплакивающего сломанную игрушку. — У них просто был плохой день, вот и все, такое случается с каждой командой.
— Ты серьезно так думаешь? — спросил он, подняв голову, с надеждой посмотрел на меня и вытер слезы с опухших глаз.
— Ну конечно исправятся. Вот здесь. — Я протянул ему бумажную салфетку и жестом показал, чтобы он вытер сопли с верхней губы. — «Черт возьми, — подумал я, — этот сукин сын до боли напоминает мне некоторых моих родственников».
— Ну, в таком случае, накатим еще по одной! — завопил он, когда счастье пронеслось по его лицу, мгновенно сняв страдание прежней тоски и горя.
— Почему бы и нет, — сказал я, жестом приглашая бармена дать нам добавку. Он взглянул на моего напарника, а затем перевел взгляд на меня, приподняв бровь. Когда я беззвучно прошептал: «Все в порядке», — он пожал плечами в оправдание и повернулся, чтобы приготовить напитки.
— Эй, послушай, приятель, мне нужно сходить в мужской туалет. С тобой все будет в порядке, пока я не вернусь, не так ли? — спросил я, сунув газету и адресную книгу под мышку.
— Конечно в порядке, не торопитесь. Но только помни, — крикнул он мне через холл отеля, когда я удалялся, — встряхнешь его больше двух раз, и будешь играть сам с собой!
Он начал было смеяться над своей плоской шуткой, но тут же рухнул в приступе удушья и кашля, склонив голову назад к скрещенным рукам на стойке бара, где стал вздыматься, хрипеть и хватать ртом воздух, будто в муках застойной сердечной недостаточности.
Мне понадобилась каждая частица сдержанности и самодисциплины, чтобы не впасть в паническое бегство, пока я шел через холл к мужскому туалету. «Господи Боже мой, — подумал я, сворачивая за угол, — неужели это все было на самом деле?» Если нет, то без сомнения, это была лучшая актерская работа, которую я когда-либо видел, — а мне довелось видеть парочку выступлений, будучи взводным сержантом. Я миновал мужской туалет, прошел дальше по следующему коридору и вышел к ближайшему выходу. Время делать ноги.
Я сделал резкий отход по нескольким причинам. Во-первых, мы привлекли слишком много внимания (что, как мне показалось, было преднамеренным), а во-вторых, я хотел немедленно начать проверяться на наличие слежки. Внезапно уйдя, я решил, что смогу заставить группу наружного наблюдения проявить себя. Оказавшись на улице, я быстро пошел прочь от отеля и перешел улицу, а когда поток машин заполнил проспект, то прошел мимо машин и, перейдя на другую сторону, резко повернул обратно. Это должно было задержать любое транспортное средство, следующее за мной по улице, и заставить пешехода либо пройти мимо меня, либо обогнуть пару поворотов, чтобы вернуться обратно на свое место. Если бы я увидел, как кто-то на улице дает задний ход, когда я проделал такой финт, то просто бросился бы бежать.
Однако ничего не произошло, так что я еще какое-то время продолжал идти зигзагом. Обогнул квартал, где припарковал микроавтобус, прошел десять метров мимо него, а затем развернулся и направился прямо к машине. Когда я вскочил, завел двигатель и отъехал, то позади себя по обеим сторонам улицы не увидел никого.
Когда я отъезжал, на улице не было других машин, но это не имело большого значения. Если бы я стал объектом слежки, то хорошая команда «наружки» блокировала бы меня на параллельных улицах и поймала бы на углу. Потом сделал пару поворотов и на двух светофорах подряд подгадывал так, чтобы проскочить перекрестки на середине желтого цвета. Я посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, не преследует ли меня кто-нибудь. Похоже, моя «задница» была чиста, «хвоста» не было, поэтому я направился обратно через реку Потомак кратчайшим путем, и настолько быстро, как только мог.
Я направился в Форт-Мейер и остановился на заднем дворе отеля напротив его главного входа. Там я переоделся из костюма в джинсы, толстовку, кроссовки и бейсболку, и снова оказался в образе обычного рабочего. Как только я переоделся, то включил фары в микроавтобусе, прижал педаль тормоза монтировкой и вылез наружу, чтобы проверить машину. Лучший способ облегчить слежку за транспортным средством ночью — проделать маленькую дырочку в заднем фонаре. Это позволяет небольшому пятну белого света сиять в центре красного плафона, выделяя автомобиль среди всех остальных. Трюк простой, но чертовски эффективный.
Мне повезло — дырок не было. Я проверил все фары и поворотники; мне не хотелось, чтобы какой-то полицейский остановил меня из-за перегоревшего фонаря. Затем взял фонарик и проверил все вокруг и под автомобилем, особенно по бокам. Когда я возвращался на лодочную станцию, то специально проехал через несколько грязевых луж, чтобы на бока машины и под шасси налился хороший слой грязной воды и грязи. В этом случае любой, кто полез бы под машину, этот слабый слой грязи смазал бы или стер. И вновь никаких признаков этого.
Я знал, что существовал лишь небольшой шанс, что я уже стал мишенью. У ФБР могло быть только ограниченное количество агентов, которых они могли привлечь к подобным учениям. А тот факт, что нас будет больше двадцати человек, бродящих по Вашингтону, подобно головастикам в пруду, усложнит жизнь даже крупной команде наружного наблюдения. Но здоровая доза паранойи — это не обязательно плохо, и я чертовски не хотел, чтобы меня задержали, провалив последнее упражнение.
Я был доволен и тем, что никто не трогал мою машину, и тем, что до этого момента меня не преследовали. И пока у меня оставалась свобода передвижения, я не думал, что кто-то сможет за меня зацепиться. Опасными районами, где все могло пойти плохо, были критические участки — конкретные места, в которые мне нужно было идти, — например, место той последней встречи. Это те места, где позади меня мог упасть потенциальный «хвост» или меня могут схватить. Когда вы устраиваете засаду, такое место называется «зоной поражения». И в эти опасные районы я был полон решимости отправиться со всей осторожностью искалеченной антилопы, хромающей мимо львиного прайда.
Вернувшись в микроавтобус, я вытащил из складок газеты, полученной от моего пьяного знакомого, плотный конверт и прочитал его содержимое. Картонная карточка, прикрепленная к нескольким листам бумаги, гласила:

ЗАДАЧА: ИЗЪЯТЬ ТАЙНИК
(См. приложенный отчет о закладке)

Я бросил карточку в конверт и посмотрел на остальные бумаги:

ОТЧЕТ О ЗАКЛАДКЕ ТАЙНИКА

1. Место: Ричмонд, Вирджиния.
2. Описание района: центральный район города, часто посещаемый людьми из всех слоев общества.
3. Место закладки: средняя телефонная будка (№648-9587) из пяти, стоящих в левой задней части холла отеля «Джефферсон», расположенного по адресу: 112 Вест-мэйн стрит (см. схему 2).
4. Точное место закладки: под металлической полкой внутри кабинки (см. схему 1).
5. Размер и тип контейнера: коробка с магнитным ключом, прикрепленная снизу полки.
6. Время работы: только с 08:00 до 22:00.
7. Легенда прикрытия: осуществление телефонного звонка.
8. Маршрут: при изъятии сначала проверьте парольный сигнал на месте закладки (см. схему 2), припаркуйте автомобиль и войдите в холл отеля «Джефферсон» через главный вход; возьмите тайник, выйдите и поместите контрольный сигнал об изъятии (см. схему 2); уходите с места по своему усмотрению.
9. Сезонные ограничения: отсутствуют.
10. Соображения безопасности: избегайте слоняться в холле без дела. Избегайте подходить к тайнику между 22:00 и 08:00 часами.
11. Необходимый реквизит:
Тот, кто закладывает: коробка с магнитным ключом и белый мел.
Тот, кто изымает: белый мел.
12. Дата закладки: 14 мая 1979 г.
13. Кто заложил тайник: агент «Орел».
14. Сигнал о закладке тайника: маленький кусочек белого мела, раздавленный на тротуаре перед главным входом (юг) в отель «Джефферсон» на Мэйн-стрит (см. схему 2).
15. Сигнал об изъятии тайника: маленький кусочек белого мела, раздавленный на тротуаре перед боковым входом (запад) в отель «Джефферсон» (см. схему 2).

На следующей странице инструкции находилась карта центра Ричмонда и две схемы: на одной было показано местонахождение магнитной коробки на телефонной полке, а на другой — расположение отеля и прилегающих к нему улиц.
На следующее утро я проехал мимо отеля «Джефферсон» в 09:30. И действительно, прямо перед главным входом в отель был парольный сигнал о закладке тайника — пятно рассыпанного мела на тротуаре размером с полдоллара. Я нашел хорошее место для парковки в нескольких кварталах, поправил галстук, надел блейзер и направился через реку людей, идущих по своим делам в то прекрасное утро.
«Джефферсон» выглядел так, будто его построили где-то на рубеже веков: высокие потолки, высокие окна, потертые ковры и повсюду мрамор. На ум пришло потертое благородство. Это был один из тех величественных старых южных отелей, которые в свое время являлись социальной и культурной достопримечательностью, а теперь на склоне лет пребывали в глубокой старости. Вероятно, его больше не будет рядом, чтобы украшать центр города.
Я поздоровался с несколькими пожилыми парами в холле, направляясь в туалет, чтобы сделать быструю остановку. Я затянул свой визит чуть дольше, чем нужно, чтобы посмотреть, не потеряет ли кто терпение и не войдет ли вслед за мной, затем выскочил обратно и незамеченным подошел к телефонным кабинкам у противоположной стены.
Бросив четвертак в телефонную прорезь, я набрал на память номер, который позволял уточнить точное время. Прислонившись ближе в небольшой телефонной будке, я просунул свободную руку под полку из нержавеющей стали, положил ладонь на магнитную коробку, которая находилась как раз там, где она и должна была быть согласно схеме, и сунул ее в карман пиджака. Я поблагодарил записанный голос, который все еще отсчитывал минуты, повесил трубку и направился к выходу на Джефферсон-стрит.
Возвращаясь через холл отеля, я вынул из кармана пиджака кусок мела размером с половину фаланги своего мизинца, переложил его в карман брюк и держал его в руке, пока шел. Выйдя из отеля, я остановился на тротуаре прямо перед дверью и быстро оглядел улицу вверх и вниз, как будто на мгновение задумался, в каком направлении двигаться.
В этот краткий миг кажущейся нерешительности я уронил мел в дырку в кармане, которую проделал утром, почувствовал, как мел с грохотом скатывается вниз по моей ноге, и посмотрел вниз достаточно долго, чтобы заметить маленький белый комочек на тротуаре рядом со своей обувью. Затем, притворившись, будто определился с направлением, я поставил ногу на мел и, развернувшись на нем, направился вниз по улице. Покидание места оставления парольного сигнала об изъятии тайника занял каждый миг из последующих двух-трех секунд. Я перешел на другую сторону улицы, свернул за следующий угол, прошел окольным путем обратно к микроавтобусу и предпринял несколько маневров для контрнаблюдения, покидая район. Все шло нормально.
Через несколько миль я остановился на стоянке небольшого ресторана, где развернул и прочитал три листа папиросной бумаги, которые находились в магнитной коробке (или волшебной коробке, как я часто думал об этом). [7] На первой странице содержалось указание найти и обследовать место на предмет: (1) снятия парольного сигнала на автомобиле, и (2) проведения тайниковой операции, а также подготовить отчеты для каждого выбранного места. Остальные материалы представляли собой инструкции по проведению личной встречи в 15:00 в тот же день на Мемориале морской пехоты, посвященному сражению на Иводзиме, на Арлингтонском мемориальном кладбище. На этой встрече я должен был передать свои отчеты и получить дополнительную информацию от своего агента. Материалы мы должны были передать друг другу в свернутой газете или журнале. Ничего необычного, но если я собирался обследовать оба места, написать отчеты и вернуться в Арлингтон к 15:00, мне нужно было действовать быстро. Я приступил к делу.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Отсылка на ветхозаветную книгу пророка Ионы. Иона получил Божье повеление отправиться в город Ниневию с проповедью покаяния и предсказанием скорой гибели города, если его жители не раскаются в своих грехах и злодеяниях. Здесь Альтманн сетует на то, что в отличие от ветхозаветного Пророка, он не смог никого спасти.
[2] Дерьмо (нем.)
[3] На профессиональном разведывательном сленге — вербальный или визуальный парольный сигнал, используемый при встрече с нужным человеком.
[4] «Грейхаунд» (англ. Борзая) — американская транспортная компания, осуществляющая междугородние автобусные перевозки.
[5] Кеймарт (англ. Kmart) — сеть американских розничных магазинов, в 1980-е – 1990-е годы была третьей по размеру мировой рознично-торговой сетью после Walmart и Target.
[6] «Нью-Йорк Янкис» (англ. New York Yankees) — профессиональный бейсбольный клуб, одна из наиболее известных и раскрученных спортивных команд США.
[7] Обыгрывается созвучность слов magnetic и magic.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 05 июл 2022, 16:47 

Зарегистрирован: 20 ноя 2017, 16:59
Сообщений: 48
Команда: нет
Надеюсь на продолжение.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 05 июл 2022, 17:02 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
d.b писал(а):
Надеюсь на продолжение.


Я сейчас заканчиваю новую редактуру Лэмба (очень уж книжка зашла в определенных кругах, поэтому устраняю огрехи и дополняю примечания, комментарии и отзывы, которых будет в два раза больше), и продолжим выкладывать Хейни. Благо новая часть почти готова.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 05 июл 2022, 20:29 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1604
Команда: FEAR
новую редактуру Лэмба выкладывать будете?


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 05 июл 2022, 23:15 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Bjorn писал(а):
новую редактуру Лэмба выкладывать будете?


Обязательно! И здесь, в профильной теме, и в ЖЖ.
Есть и новая редактура книги Блейбера, кстати. Удалось сделать своего рода военно-управленческую дилогию.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 07 июл 2022, 17:28 

Зарегистрирован: 08 апр 2020, 14:13
Сообщений: 545
Команда: Нет
Моим связным оказался сам майор Альтманн. Он сидел на скамейке, глядя на весь мир, подобно ветерану, погруженному в созерцание мемориала, изображающего небольшую группу героических морских пехотинцев, поднимающих американский флаг на вершине горы Сурибати. [1] Я тихо присел рядом с ним, и спустя несколько мгновений моего молчаливого взгляда на окружающий мир, мы заговорили, как два незнакомца, а затем прошли формальности обмена условными парольными фразами. Эдакое вербальное исполнение тайного рукопожатия.
— Давайте прогуляемся, пока будем разговаривать, — сказал Альтманн. Мы поднялись на ноги, и, когда начали прогулку, он взял меня под руку, как это принято среди друзей в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Это было приятное прикосновение, и не только потому, что мне это нравится, но и потому, что в те дни памятник Иводзиме был известен как место встречи геев. Помните, что в шпионском ремесле легенда — это все.
— Должен сказать, что мой друг в баре вчера вечером был очень огорчен вашим внезапным уходом. Он хотел, чтобы я вам передал, что он надеется, что не сделал и не сказал ничего такого, что вызвало бы у вас неудовольствие или ужас, — произнес Альтманн. — Однако такой способ ухода оказался очень эффективен. Это стало настолько внезапно и неожиданно, что группа наружного наблюдения ФБР не смогла угнаться за вами, и к тому времени, когда вы оказались на улице, вам удалось ускользнуть от них.
Он усмехнулся от приятных воспоминаний.
«Итак, моя интуиция не подвела — за встречей в ту ночь велось наблюдение».
Я хотел было спросить, был ли агент на самом деле пьяным или это была инсценировка, но промолчал, предпочтя не знать наверняка. Некоторые вещи в жизни становятся лучше, когда остаются загадками.
Когда мы шли рука об руку, Герхард держал в свободной руке свернутый журнал и время от времени показывал им в сторону памятника, так, как если бы он был историком, проводящим личную экскурсию для более молодого протежé.
— Меня очень обрадовало, — продолжал он, — что ни один из ваших товарищей еще не был пойман, скажем так, на месте преступления группой, которую ФБР собрало ради того, чтобы засадить вас в тюрьму. На самом деле, подозреваю, что сейчас, во время нашего с вами разговора, руководитель группы оправдывается перед своим начальником, объясняя, почему его усилия настолько зримо не увенчались успехом. Для меня это имеет особую привлекательность после того, как я выслушал его высокомерное — и должен добавить, наглое — мнение о том, что задержать группу любителей этого искусства стало бы элементарной задачей. Уверен, что ваш инструктор по ремеслу будет доволен результатами.
Когда он взмахнул рукой к небу для выразительности, то слегка споткнулся и выронил журнал, который держал в руках.
— Позвольте мне, — произнес я, и когда наклонился, чтобы поднять журнал с земли у наших ног, то обменял его на тот, который был у меня.
— Спасибо, мой друг. Ваш молодой позвоночник более гибкий, чем тот, с которым мне приходится бороться в этот период моей жизни. — Он склонил голову в знак признательности, когда взял журнал, который я ему предложил. Остановившись еще через шаг или два, Альтманн повернулся ко мне лицом.
— Будьте начеку, — сказал он, глядя мне в лицо мерцающими глазами, повидавшими так много темной стороны жизни. — Темп операции будет увеличиваться. Вы и ваши товарищи будете собираться в ячейки, что повышает риск обнаружения. И хотя это упражнение началось с чувства взаимной близости, я боюсь, что из-за отсутствия успехов ФБР теперь может воспринять это как личную конфронтацию. Поэтому, если вы окажетесь в ситуации, когда против вас будет применена физическая сила, считаю, что вы вправе ответить тем же.
При мысли о таком случае, он улыбался, когда мы пожимали друг другу руки и отправлялись каждый по своим делам.

*****

Инструкции, которые я обнаружил в журнале, предписывали мне подобрать объект на автомобиле у особняка Джорджа Вашингтона в Маунт-Вернон. [2] Я должен был найти его на стоянке для посетителей, когда учреждение закрывалось в конце дня. Контактным лицом должен был быть кто-то, кого я знаю.
Я проехал по стоянке как раз в тот момент, когда с нее отъезжал поток машин и автобусов, но не увидел никого из знакомых. Но как только почти завершил круг вокруг парковки, то увидел, как из-за небольшого флигеля на краю площадки, где его заслоняла живая изгородь из самшита, выскочила долговязая фигура с копной длинных рыжих волос.
Это был Джон Янси, который идеально рассчитал время. Он вышел на край тротуара как раз в тот момент, когда туда подъехал мой микроавтобус. Я на долю секунды приостановился, пока Джон запрыгнул ко мне, и мы тронулись с места и направились к выезду. Это был аккуратный и естественно выглядящий подбор объекта на машине, который трудно было заметить.
Я не чувствовал, что кто-то проявил интерес к нашей поездке, как не видел входящего или выходящего «хвоста», но это мало что значило. Поэтому на обратном пути в город мы несколько раз «встряхнулись и почесались», — просто чтобы посмотреть, не отвалились ли «блохи».
Один из лучших способов сделать это — отправиться в cul-de-sac [3] в жилом районе и посмотреть, кто последует за вами. Если это «хвост», то парни «спалятся». Это означает, что вы будете знать, как они выглядят — вместе со своим автомобилем, который используют — поэтому их нужно будет убирать из группы наружного наблюдения, что немного усложнит жизнь «преследователям» и может заставить их совершить другие ошибки. Но все было чисто.
Впервые мы с Джоном познакомились во время отбора и быстро нашли общий язык. Это был высокий, мускулистый техасец с длинной размашистой походкой, узким лисьим лицом и озорным чувством юмора, за которым скрывалась гранитная твердость. Он был известным разведчиком спецназа во Вьетнаме и считался одним из лучших людей, с которыми можно было находиться рядом в бою. Как бы плохо ни складывались дела, он оставался абсолютно невозмутимым.
Он приехал на отбор из батальона спецназа, дислоцированного в Панаме, но в самом начале, во время марша на восемнадцать миль, сильно подвернул лодыжку и ему пришлось отказаться от курса. Но вместо того, чтобы вернуться в Панаму, он остался в Абердинском лагере, пока его лодыжка не зажила, и ушел на новый отборочный курс, который начался, когда заканчивался мой. Травма оставалась для него проблемой на протяжении всего отбора, и он сказал мне, что самое лучшее для него на сорока милях было то, что, когда его ноги, наконец, онемели, он в этой лодыжке не чувствовал боли.
Джон был еще одним из наших товарищей, который ушел от нас слишком рано. Его застрелили через несколько лет, всего за две недели до того, как он должен был перевестись из Подразделения на «более безопасную» службу.
Пока мы ехали, то сравнивали свои записи. Джон тоже закладывал и изымал тайники, просматривал различные места закладок и писал отчеты. Сейчас он изъял тайник в Маунт-Вернон, который направлял нас на подбор агента в Джорджтауне тем же вечером. Но сначала мы забрали снаряжение Джона из дешевого мотеля, где он его спрятал, а затем отправились в Джорджтаун, чтобы подготовиться к встрече.
На автобусной остановке мы подобрали Пита Вандервоорта, когда он подошел и поставил свои сумки на скамейку. Он так торопился сесть в микроавтобус, что Джону пришлось напомнить ему, что было бы неплохо прихватить с собой в дорогу его сумки. Пит выпрыгнул обратно, взял свой багаж и закинул его в заднюю часть фургона.
Если когда-нибудь кто-либо и являл собой дух и образ викинга, то этим человеком был Пит — ростом шесть футов четыре дюйма, [4] широкие плечи, длинные мускулистые руки и ноги, толстая грудь и тонкая талия; белокурые волосы, длинные свисающие усы, угловатые брови, нависшие над глубоко посаженными ледяными голубыми глазами, застывшими на лице, выкованном из стали. В спокойном состоянии его лицо казалось свирепым, как у хищной птицы. При воодушевлении на его лице появлялась ухмылка со сжатыми губами.
Плечи Пита были немного сгорблены, из-за чего руки у него свисали прямо по бокам. У него была своеобразная манера ходить на носках и на передней части стопы — и никогда на пятках — что в сочетании с постановкой плеч выглядело так, будто он готов нанести или принять удар. Пит был очень сильным человеком, но в то же время он также был большим ребенком. Подозреваю, что такими же были и воины викингов. Большие, шумные, веселые, но смертоносные дети.
У Пита была информация, которая касалась всех троих. Мы организовывали агентурную ячейку, которой поручали выполнить несколько коллективных задач. Он сообщил нам основные моменты и, пока мы выезжали из города в мотель, который мы с Джоном наметили для нашей оперативной базы, рассказал о своей недавней работе. Нам нужно было более «нормальное» место, чтобы отсиживаться. Трое мужчин, живущих в микроавтобусе, наверняка привлекут внимание, которого мы не хотели и не могли себе позволить. Заняв в мотеле две смежные комнаты, мы занялись изучением бумаг, которые Пит изъял из тайника, который он снял как раз перед тем, как мы его подобрали.
Нам ставилось несколько задач, заключавшихся в реализации сложных операций, связанных с потенциальной опасностью и риском обнаружения — необходимо было получить список обслуживающего персонала Военно-морской обсерватории, перечень видов и количества вооружения, хранящегося в арсенале Национальной гвардии и копию плана текущих операций на следующий месяц на базе ВВС «Эндрюс».
Чтобы выполнить поставленные задачи и подготовить подробный отчет о проведенных мероприятиях, у нас было два дня. Материалы, отчеты и две фотографии паспортного формата каждого из нас должны были быть переданы контактному лицу при личной встрече. Подробности этой встречи мы должны были узнать из тайника. Инструкция по работе с тайником находилась на последней странице полученных материалов.
Все здорово, но сначала нам нужно было добыть немного еды и подготовить план действий. Пит сложил листы толщиной с луковую шелуху и засунул их себе в штаны. Если только его не будут раздевать при обыске, то их нельзя было обнаружить, и они останутся в полной сохранности. Затем мы отправились на поиски корейского ресторана. По какой-то неведомой причине всем троим в тот вечер захотелось съесть кимчхи. [5]
За ужином у нас состоялся «мужской разговор». Спорт, рыбалка, охота, женщины, политика — обсуждали все, кроме того, чем мы занимались на самом деле. К настоящему времени манера следить за тем, что и где вы говорите, стала у нас такой привычкой, что единственный раз, когда мы обсуждали «дело» в открытой обстановке, мы сидели в святилище на нашем Ранчо. Вернувшись в мотель, мы определились с планом действий.
Нам требовалось «разделять и властвовать». Времени было мало, задачи были каверзными, а легендирование являлось критическим фактором с большой буквы. Если даже двое из нас покажутся в каком-то одном месте, это вызовет только проблемы. Для распределения задач мы решили провести жеребьевку. Джону выпала Военно-морская обсерватория, Питу — арсенал Национальной гвардии, а мне — база ВВС «Эндрюс».
Каждому из нас понадобятся колеса. Я полагал, что срок службы моего микроавтобуса подошел к концу — если его еще не «спалили», то скоро это случится, так что пришло время сдать его обратно. Джон прошерстил «Желтые страницы» в поисках нескольких контор по «Аренде драндулетов» и фотосалонов на предмет фото на паспорт, в то время как мы с Питом подробно обсуждали наше легальное прикрытие, маскировку и будущие действия.
На следующее утро я высадил ребят на двух разных стоянках, чтобы они забрали машины, и поехал обратно, чтобы сдать свой микроавтобус. Он отправлялся на заслуженный отдых — эта хорошая машина сослужила мне безупречную службу.
Пит подобрал меня на улице в двух кварталах от дома и отвез на стоянку, где я арендовал «Форд Маверик». Это был лучший автомобиль, который у них находился на стоянке, — что должно многое сказать вам об этом месте. Небольшая машина имела мотор V-8 с большим запасом мощности, и была относительно неприметной.
Перед тем, как приступить к выполнению своих индивидуальных задач, мы встретились на парковке продуктового магазина и сели в одну машину, чтобы отправиться в небольшой фотомагазин, чтобы сфотографироваться на паспорт. Мы просто болтали, пока ассистент фотографа обрезал снимки и помещал их в держатели для бумаги, когда совершенно неожиданно Пит завел странный разговор. Он стал рассказывать владельцу магазина байку о том, как мы втроем отправились в Амстердам, чтобы посетить один фонтан, где каждый день собираются красивые пышногрудые молодые женщины, чтобы порезвиться в воде топлесс, все время поощряя проходящих мимо туристов сфотографироваться. Таинственным, необъяснимым образом к фонтану тянулись только самые привлекательные женщины — только молодые, только красивые и только с красивым бюстом.
Пока он рассказывал свою историю, глаза Пита сверкали диким блеском. Он наклонился к лицу мужчины, удерживая его большим и указательным пальцами за отворот пиджака, все время восхваляя чудеса того прекрасного голландского фонтана. Он рассказывал свой рассказ о путешествии со всем тем смущенным, хихикающим ликованием маленького мальчика, шепчущего свою первую грязную историю своему лучшему приятелю. Белокурый великан и его невероятная история до глубины души поразили бедного владельца магазина.
Наконец, Пит закончил свой рассказ, отпустил мужчину и похлопал его по отвороту. Хитро подмигнув ему, он затем поднялся во весь свой внушительный рост. Владелец магазина моргнул один раз, чтобы избавиться от чар, оглядел нас троих, стоявших на голову выше него, и тихим голосом произнес:
— Что ж, джентльмены, куда бы вы ни отправились, думаю, вы сможете позаботиться о себе.
Когда мы схватили свои фотографии и направились к двери, Пит крикнул ему через плечо:
— Я пришлю вам открытку!
Поведение Пита и его история были настолько странными, что я не знал, смеяться мне или ругаться. Однако Джон едва дождался, пока мы не вышли на улицу и набросился на него, как только мы добрались до парковки.
— Пит, нафига ты это сделал? К чему была эта проклятая история о волшебном фонтане сисек в Амстердаме? Чего ты хотел добиться? — Лицо Джона стало красным от напряжения, но он держал себя в руках, и его голос был спокоен.
— Ай, Джон. — Пит снисходительно улыбнулся в ответ. — Мне показалось, парень немного суетился из-за того, что мы все столпились у него в магазине и молчали, поэтому я решил успокоить его небольшой светской беседой. Сами могли заметить, как она сняла с него напряжение.
Пит кивнул головой, словно сам признавал собственную проницательность и удивительные навыки социального взаимодействия.
— Но не волнуйся, Джон. В Амстердаме нет такого фонтана. Я все это выдумал. — С этими словами он скользнул на заднее сиденье автомобиля и закрыл дверь.
Джон посмотрел на меня поверх крыши машины и молча покачал головой, не веря своим глазам. Я глянул на него и пожал плечами. Из машины нас окликнул Пит.
— Давайте, ребята, поехали.
«Сущий ребенок, просто очень большой».

*****

Для выполнения поставленных задач потребовался каждый час этих двух дней. Методы, которые мы использовали, были просты, не требовали сложной маскировки и легендирования, и могут легко быть сымитированы кем-то, имеющим зловещие замыслы, поэтому я не буду объяснять, как мы это сделали. Но результаты оказались впечатляющими.
Джон смог заполучить список людей, которые работали в обслуживающем персонале Военно-морской обсерватории. Он также добыл их трудовые книжки, адреса и номера домашних телефонов.
Мне удалось добыть график текущих мероприятий, запланированных на авиабазе «Эндрюс», и в качестве приятного бонуса, — график технического обслуживания «Борта номер один» [6] на оставшуюся часть года.
Улов Пита тоже оказался немаленьким. Он не только обзавелся копией перечня вооружения из арсенала Национальной гвардии, но также обнаружил, что затворы для М-16 хранятся в сейфе части, что четыре штыка «пролюблены», и что ни один из пулеметов М-60 этой конторы неработоспособен. Пит произвел настолько неизгладимое впечатление на командира части, что вернулся с фотографией с его автографом, на которой они пожимают друг другу руки, и приглашением посетить строевой смотр в арсенале в следующие выходные. Мне захотелось стать мухой на стене в кабинете, чтобы только услышать ту историю, которую Пит расплёл тому командиру.
В тот же день мы засели в моем номере в мотеле, чтобы просмотреть все, что мы заполучили, и привести все материалы в формат, пригодный для отчета. Позже, пока мы с Питом работали над черновиком отчета, Джон отправился изъять тайник, и вернулся с инструкциями о том, как нам нужно будет передать свой материал, и с указанием определить места еще для двух тайников и место для личной встречи на следующее утро. Мы решили, что пока я буду работать над отчетом, мои напарники отправятся провести работу «в поле».
Пит спросил, не принести ли им что-нибудь по возвращению, и я сказал:
— Да, прихвати нам шесть банок пива, выпьем холодненького, пока будем просматриваем готовый отчет.
Когда они вернулись, я все еще работал над отчетом.
Джон вошел в комнату, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, словно преграждая путь дальше. Он ничего не произнес, а просто стоял и смотрел на меня. Я оторвался от своей работы и спросил:
— Как дела, Джон? Где Пит?
— Он будет через минуту. У него руки заняты. Но, Эрик, прежде чем он войдет, я хочу задать тебе вопрос. — У него было напряженное выражение лица.
Я отложил ручку.
— Конечно, Джон. Что случилось?
— Если бы ты собирался купить пива, куда бы ты пошел?
Раздался приглушенный стук в дверь. Джон прижался спиной к двери и рявкнул:
— Подожди минутку!
Он смотрел на меня со странной напряженностью в глазах. Что-то было не так, но что именно, я не понимал.
— Эээ, не знаю, Джон. Где обычно покупают пиво? Ближайшая лавка. Оптовый магазин. Продуктовый магазин, наверное. Что-то в этом роде.
В дверь снова постучали, но Джон его проигнорировал.
— Вот именно, — сказал он. — Нормальный человек покупает пиво в любом из этих мест. Но не… наш напарник. — Он повернулся, чтобы распахнуть дверь, и мы увидели Пита, который стоял там, деликатно балансируя с шатающимся картонным подносом, на котором стояло шесть больших пластиковых стаканов с пивом.
— Заходи, — объявил Джон, когда Пит вошел в дверь, сосредоточенно высунув язык. Его глаза были сфокусированы на подносе, который он удерживал на расстоянии вытянутой руки, пытаясь не залить пивом свою рубашку. — Заходи, Пит, и расскажи Эрику, где ты покупаешь пиво.
— В боулинге, — спокойно ответил тот, ставя поднос на столик с лампой. — Самое вкусное пиво вы можете добыть только в боулинге. Ты должен это знать, Джон. — Он произнес это, как терпеливый учитель, разговаривающий с любимым учеником, у которого возникли небольшие проблемы с изучаемым предметом.
Джон воздел руки в побежденном раздражении.
— Верно, — сказал он, обращаясь ко мне. — Боулинг. Не «Севен Илевен». [7] Не продуктовый магазин. Не оптовый магазин. Ничего другое не годится. Это должно быть только разливное пиво из боулинга.
— Вот, Джон, возьми, выпей пива, пока оно не нагрелось. — Пит сделал вид, будто не слышал возражений, и передал стакан своему коллеге, прежде чем передать один мне.
— Ура, — произнес он с довольной улыбкой, когда мы коснулись краев наших «бокалов». — За хороших друзей и хорошо проведенную операцию.
Простота и сердечная теплота этого тоста убрали накопившееся в груди Джона раздражение на нашего товарища. Я видел, как оно улетучивалось, когда он расслабился, сделал глоток пива и улыбнулся Питу в ответ. Затем он поднял свой стакан и сказал:
— Ага, ура, мальчики.
Допивая пиво, мы просмотрели отчеты. Как только мы остались всем довольны, я упаковал все бумаги в плотную пачку и вышел, чтобы заложить тайник, подтверждающий, что мы выполнили задачу. Потом мы устроились немного поспать.
Пит отправился на личную встречу в 04:00 следующего утра, чтобы передать наш отчет, в то время как мы с Джоном взяли на себя контрнаблюдение и наблюдали за ним на случай, если что-то пойдет не так. Встреча прошла нормально, но когда мы снова собрались в мотеле, Пит был очень оживлен.
— Парни, нам надо убирать свои задницы. Мы должны быть на вокзале в Гамлете, в Северной Каролине, где нас подберут, сегодня в четыре часа дня. Более того, мы не можем поехать на арендованной машине. Нам придется добираться на каком-нибудь общественном транспорте.
— Тогда поедем на поезде, — ответил я и как только это произнес, понял, насколько глупо это прозвучало. — Нет, так не пойдет, не так ли? Слишком очевидно. — Я пытался придумать другой способ.
— Мы полетим, — объявил Джон.
— Да, но следить в аэропортах за теми, кто сегодня собирается в Северную Каролину, несложно, — возразил Пит. — Нас заметят.
— Мы не будем брать коммерческий рейс, — ответил Джон. — Арендуем самолет и полетим в Гамлет. Прямо за городом расположен местный аэропорт. Я летал туда несколько раз, когда получал лицензию частного пилота после первого возвращения из Вьетнама. По прилету возьмем в аэропорту подменную машину и отправимся на вокзал.
— Отсюда лететь около трех часов. Нам нужно просто найти на ближайшем аэродроме небольшой частный рейс. Скажем им, что хотим арендовать самолет, чтобы слетать в Северную Каролину, и хотим, чтобы один из их пилотов отправился с нами и пригнал самолет обратно. Им это понравится, а мы незамеченными прибудем в Гамлет. А если поделим расходы на троих, то это окажется самым дешевым способом добраться туда, даже если учесть оплату пилота, который вернет самолет сюда.
— Великолепно, Джон, — сказал я. — Какой самолет нам лучше взять?
— Думаю, что идеальным будет «Цессна 182». [8] Она может вместить четырех человек и наш багаж, то есть на нее можно совершить полет за один раз, и относительно быстро как для одномоторного самолета. — Он взял телефонную книгу. — Как только наступит рабочий день, я сделаю пару звонков по телефону и найду рейс. Если мы сможем оторваться от земли до десяти часов утра, у нас будет достаточно времени, чтобы добраться до Гамлета к четырем часам дня.
Я смотрел на своего товарища по группе с восхищением.
— Это идеальный план, Джон. Отличная идея! Пока ты это организуешь, мы с Питом сдадим машины и выпишемся из мотеля.
— Звучит неплохо, — ответил Пит. — Но сначала пойдем завтракать. Я голоден.
И это тоже была хорошая идея.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Потухший вулкан на острове Иводзима высотой 169 метров. Именно поднятие американского флага на этой горе запечатлено на всемирно известной фотографии Джо Розенталя.
[2] Маунт-Вернон (англ. Mount Vernon) — плантация Джорджа Вашингтона близ города Александрия в округе Фэрфакс штата Вирджиния на берегу реки Потомак, в 24 км к югу от столицы США. С 1960 года имеет статус Национального исторического памятника.
[3] Здесь: тупиковая улица.
[4] 1,93 метра.
[5] Национальное блюдо корейской кухни — остро приправленные красным перцем, луком, имбирем, квашеные овощи, чаще всего пекинская капуста.
[6] «Борт №1» — самолет президента США.
[7] «Севен-Илевен» (англ. 7-Eleven) — оператор крупнейшей сети небольших продуктовых магазинов, управляющихся на основе франчайзинга.
[8] «Цессна 182» (Cessna 182) — американский лёгкий самолёт общего назначения. Один из наиболее массовых самолётов в истории авиации, с 1956 года построено свыше 25 000 самолётов в более чем 15 модификациях.



Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 125 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 12


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Theme created StylerBB.net
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB