Хм, о чем это речь?

_________________
XA2

72

Участие Полка в Афганистане стало более активным, когда я сидел в малазийских джунглях после Отбора. Они помогали моджахедам с системами связи и управления, но вскоре поняли, что не могут рисковать, обучая их использованию 81-мм минометов или тяжелого вооружения. Русские объявлялись, как только слышали их стрельбу.
Решением было привести Магомеда к горе. Мы собирали их человек по тридцать и отправляли в Пакистан. Затем мы засовывали их в C-130 и отправляли на две недели на один из маленьких островков у западного побережья Шотландии.
Группы проводили две недели, стреляя из тяжелого вооружения и обучаясь тактике: как вывести из строя советские коммуникации и как ударить по их главному командованию, чтобы подорвать боевой дух. По окончании их пребывания на заднем дворе Эндрю мы сажали их в С-130, дав с собой обед и банку "Фанты", доставляли обратно в Пакистан, а затем переправляли через границу, чтобы превратить теорию в практику.
Все шло прекрасно, пока русские не развернули свои боевые вертолеты "Хайнд"(1). Являясь по сути летающей артиллерийской батареей, "Хайнд" был самым грозным из существующих вертолетов. Он снова переломил ход событий. К середине восьмидесятых американцы заволновались по-крупному. Кремлю нужно было преподать урок.
Рональд Рейган внезапно провозгласил муджей борцами за свободу, но единственным способом выиграть эту войну для них было заставить русских платить за оккупацию такими неприемлемыми людскими потерями, чтобы общественное мнение обернулось против них, и армия начала бунтовать. Проще говоря, это означало убивать и ранить как можно больше советских солдат и разрушать их инфраструктуру любыми доступными способами. Законными целями становилось практически все.
Но прежде чем это произойдет, необходимо было уничтожить "Хайнды".
Очевидным решением были "Стингеры". Проблема была в том, что они настолько хорошо сбивали цели в небе, что американцы внезапно стали неохотно расставаться с ними. Риск попадания их не в те руки был слишком велик. Поэтому нам поручили научить муджей пользоваться вместо них "Блоупайпом".
После наших занятий с Эндрю в Ларкхилле было неудивительно, что спустя совсем немного времени обнаружилось, что это действительно был кусок дерьма. В небе по-прежнему было полно "Хайндов". Американцам пришлось уступить. Они открыли шкаф с игрушками и достали "Стингеры".
Подготовку пришлось начинать заново. Западное побережье Шотландии вновь открылось для визитов моджахедов, и C-130 возобновили свои челночные рейсы.
Устройства начали прибывать в Афганистан с тайными караванами, но эти хитрые ублюдки их не использовали. "Стингеры" были слишком красивыми и блестящими, и муджи приберегали их на черный день.
Вот тут-то нам и пришлось испачкать руки. Мы устраивали засады, атаковали, взрывали и уничтожали все, на чем были серп и молот.
Неизбежно, это был только вопрос времени, когда информация о поставках британцами "Стингеров" и что ребята находятся в стране, просочилась наружу. Советы пришли в ярость, но правительству удалось все отрицать.
"Стингеры" немного изменили баланс сил. Мы помогли превратить Афганистан в русский Вьетнам. В конце концов, им это надоело. Однажды они просто сели в свои танки и несколько оставшихся "Хайндов", и по-тихому свалили из города.
К этому времени моджахеды превратились в действительно хорошо подготовленных бойцов. Все, чего им не хватало поначалу, это организации на поле боя. Мы обучили их младших командиров, ребят на земле, как более эффективно использовать их парней – а также их оружие. Они научились не только командованию и управлению, но и тому, как планировать и подготавливать операции, использовать взрывчатку и управлять огнем тяжелого вооружения и артиллерии с максимальной эффективностью. Одним из младших командиров, прошедших через наши руки, был арабский борец за свободу, приехавший сражаться с Советами во имя ислама. Его звали Усама бен Ладен.
Некоторые из тактических приемов, применяемых сегодня Талибаном против войск НАТО, кажутся нам до боли знакомыми. Если наши ребята попадают в засаду, они точно знают, где будут расположены отсечные позиции и пулеметы талибов – ведь именно мы учили их этому в первую очередь.
Мы вышли вскоре после русских, и муджи вновь принялись вышибать дерьмо друг из друга. Только в Кабуле в ходе последовавшей гражданской войны погибло пятьдесят тысяч человек.
Талибы наконец победили в 96-м и правили городом до конца 2001-го. Затем, после 11 сентября, США объявились с несколькими тысячами тонн бомб, чтобы Северный Альянс смог войти в город и взять его для американских войск, "освобождающих" страну. И шоу продолжается.
Даже сейчас множество контейнеров со "Стингерами" числятся пропавшими. Они могут лежать в чьей-то пещере, все еще дожидаясь черного дня, или они могут быть, в Иране, подвергаясь активному реверс-инжинирингу. Правительства США и Великобритании по-прежнему ссут кипятком из-за них, и не без оснований. Сбитие транспортного самолета с более чем сотней солдат на борту станет главным из всех вопросов к премьер-министру.

73

Ноябрь 1986 г.

Ниш отправился в Букингемский дворец, чтобы получить Медаль Королевы за Отвагу за участие в задаче с подменой объекта, на которую вызвался Эл. На той же церемонии Эл должен был быть посмертно награжден Воинской медалью – всего на две ступени ниже Креста Виктории.
Я знал, что это будет удачный день для него. Я сам побывал в Бак-Хаусе, чтобы получить медаль, когда был в Зеленых Куртках. Однако я разозлился на Полк, когда увидел Ниша в лагере, получающего №2, парадную форму. Было похоже, что в штабе внезапно захотели вернуть его на день-два, потому что испытали какую-то симпатию – или, возможно, просто не хотели, чтобы он появился в штатском, и королева спросила его, почему.
Ниш выглядел очень счастливым, вернувшись. Он буквально сиял. Он снова стал похож на себя прежнего.
Но когда мы разговорились в комнате группы, где он ждал, пока на его №2 пришьют нашивки капрала и крылья SAS, маска сползла. "Я уже почти четыре месяца как не в Полку, и не было ни дня, когда бы я не пожалел об уходе. Я скучаю по вам, ребята, и скучаю по жизни здесь". По крайней мере, он не отрицал это, как по сию пору Фрэнк.
Он поковырял землю носком кроссовка. "Не могу перестать думать об Эле. Если бы только я столкнулся с Макджоллой Брайдом, он бы отправился к Вратам вместе со мной".
"Приятель, уже слишком поздно. Мы уже говорили, все кончено. Он мертв".
Через пару дней после церемонии я с удивлением увидел, как Ниш прогуливается по лагерю с командиром, словно королевский гость. Куда бы ни шла эта пара, все смотрели на них с недоумением.
В тот вечер я встретился с ним в пабе.
"Я снова здесь!" - лучезарно улыбнулся он. "Боже, храни королеву!"
В приглашении говорилось, что Ниш может привести во дворец двух гостей, и он пригласил свою мать и сына Джейсона, которому теперь было восемь. Они сели на свои места, а Ниш занял свое в строю. Он был последним из примерно полусотни.
"Королева прибыла точно вовремя и общалась с каждым из нас по минуте, вручая награду. Прошел час, прежде чем она добралась до меня".
Она спросила: "Ваша семья здесь?"
"Да, мэм, я привел с собой свою мать и сына".
"Они, должно быть, очень гордятся вами".
"Да, мэм".
Она спросила меня, где мы работали; кажется, в детстве она была там на рыбалке. Она сказала, что ей грустно, что так многое изменилось. Потом спросила: "Чем вы сейчас занимаетесь?"
"Мне не хотелось говорить, что я Би-Джи у комика, поэтому сказал, что нахожусь без работы".
"Вы больше не в армии?"
"К сожалению, нет, мэм".
"Вы намереваетесь вернуться?"
"Я искренне на это надеюсь, мэм".
"По словам моей матери, мы болтали еще минут пять – она засекла время. А потом случилось странное. Когда мы уходили, ко мне подошла группа больших шишек, и они спросили, почему я ушел из Полка. Я им рассказал, и один из них спросил: "Так что же, вы хотите вернуться?"
"И на этом все, я больше не думал об этом. Джим Дэвидсон устроил грандиозную попойку в Бристоле со всеми девчонками из своего шоу. Мы так накидались, что, когда Хиллибилли позвонил, я его едва слышал".
"Что за херню ты натворил?" - сказал он. "Тебя пытается отыскать RSM (полковой сержант-майор)".
"Я сказал, что позвоню ему завтра, когда протрезвею, но Хиллибилли сказал, что это нужно сделать сегодня вечером. RSM оставил мне свой домашний номер!"
"Я позвонил ему, и он сказал: "Со мной разговаривал Си-Оу, и он хочет получить ответ на один вопрос. Ты хочешь вернуться?"
'"Да".
"Хорошо, завтра приходи к Си-Оу".
Он снова просиял. "Остальное – уже история".
"Это потрясающие новости, приятель! Когда начнешь? Ты придешь в команду?"
Улыбка исчезла. "Здесь есть подвох. Все как в моей жизни – вроде и вот, ан нет. Был уговор, что мне придется пойти на год в Двадцать четвертый Отряд. Если я продержусь, то смогу вернуться в Седьмой".
Авиадесантный отряд Эскадрона "G", был известен как "Отряд Лонсдейла", потому что все, чего они хотели, это драться друг с другом. Казалось, не такая уж большая плата, учитывая, что он втянулся в это еще за проливом. Год пролетит незаметно. И, возможно, его переведут раньше, после того, как он несколько сотен раз сыграет "Дуэль Банджо".
Я начал готовиться к групповой задаче с Хиллибилли. Казалось, все вернулось на круги своя.
"Я не буду скучать по звонкам в два пополуночи", - усмехнулся Хиллибилли. "Он названивал и говорил: "Это Кларисса, поздоровайся с Хиллибилли. О, а кто это там, на той стороне кровати? Это Фифи. Поздоровайся с Хиллибилли".
Три месяца спустя я сидел в Палюдрин-Клабе с пирогом и кружкой чая, когда вошел Эндрю из Крыла. Он жестом пригласил меня в тихий уголок.
"Мне предложили работу на стороне". Рыжие усы подергивались, пока он скручивал "Голден Вирджинию". "Ищу парней".
"И что это?"
Это должно было быть как-то связано с Фирмой, Службой разведки (SIS). Эндрю последние три года только и делал, что работал на них.
"Я не могу сказать сейчас, но тебе интересно?"
"Приятель, извини, меня только что забрали, и я не могу уйти оттуда".
"Куда ты идешь?"
"Det".
14-й разведывательный, Уолты, Придурки, Операторы, Шпионы, Мужики в машинах, Убийцы, Ассасины – у Det было множество названий, в зависимости от того, кем вы были и по какую сторону от мушки их оружия вы находились, а Ино и я были их свежими новобранцами.
Работа продлится два года, и у нас не было права голоса в этом вопросе. Мы просто убываем, и все.

74

До 1972 года обязанности по сбору информации в Северной Ирландии были разделены между MI5 и MI6. Обе организации работали в собственных интересах, и в результате разведданные были крайне скудными. Армия приняла решение создать собственное секретное подразделение по сбору разведданных, получившее кодовое название "14-е разведывательное подразделение" (14th Intelligence Unit), или 14 Int, или сокращенно Det (от Detachment – отряд).
Новобранцы, мужчины и женщины, отбирались из всех трех родов войск и проходили курс подготовки, который длился шесть месяцев и включал методы скрытного наблюдения, связи и работы с агентами. Часть подготовки проводил Полк в своем лагере неподалеку от Херефорда, но на том их связь со Специальной Авиадесантной Службой начиналась и заканчивалась.
Для нас они были Уолтами (Уолтерами Митти(2)), и Det был последним местом, где кто-либо из нас хотел оказаться. Не так давно Det понадобилось, чтобы парень из Полка отправился в Данганнон и скрытно наблюдал за людьми, входящими и выходящими из букмекерской конторы. НП раскрыли детишки, и парень ушел, но в Det хотели, чтобы он вернулся на следующий день и проделал то же самое. Кто-то подслушал, как один из офицеров Det сказал: "Не имеет значения, раскроют ли его, ведь он не один из нас". Кен узнал об этом и разобрался с ним в своей обычной убедительной манере.
Теперь к паре парней из каждого эскадрона подходили с предложением, но большинство отвечало отказом. В конце концов, Си-Оу созвал все эскадроны, чтобы сообщить нам хорошие новости: "Det, это то, чем вы будете заниматься. Навыки, которые у них есть, нам нужно их вернуть. Мы начинаем их терять, хотя мы были теми, кто выработал их. Так или иначе, мы вернем эти навыки. Все это часть становления полноценного солдата – а нам нужны полноценные солдаты". Его либо любили, либо ненавидели: середины не было.
Предчувствия были очень скверными. Толпа линчевателей из Эскадрона "D" бродила повсюду, угрожая каждому, кто поднимал руку, вызываясь добровольцем. Мы с Ино держались ниже травы, поэтому я немного забеспокоился, когда Эндрю подошел ко мне в НААФИ.
Всего за несколько дней до того, как он предложил нам работу, нас с Ино вызвали в кабинет Си-Оу. "У вас два варианта", - сказал командир. "Либо вы отправляетесь на два года за пролив, либо никуда. Вы добровольно пошли в Полк, вы добровольно согласились заниматься оперативной деятельностью. Это оперативная деятельность. Если вы отказываетесь, вы не останетесь в Полку".
Первым, на кого я наткнулся в первый день курса подготовки, был Тини. "Я в команде тренеров", - ухмыльнулся он. "Можешь называть меня "сотрудник", а я буду звать тебя "Уолт".
Инструкторами были как военнослужащие Полка, так и люди из Det, вернувшиеся на пару лет из-за пролива.
Каждому дали альтернативную личность, сохранив те же инициалы, то же имя и что-то похожее на нашу настоящую фамилию, чтобы мы ее не забыли. Работая под псевдонимом, мы всегда подписывались таким образом, чтобы это напоминало нам о нашей работе – например, ручкой яркого цвета или той, которую мы носили в правом нагрудном кармане, а не в левом.
Мы освоили навыки тайного проникновения для поиска информации, оружия и оборудования для изготовления бомб, а также ухода так, чтобы никто не догадался, что мы там побывали. Мы работали против активно действующих игроков. Если мы облажаемся, все будет раскрыто.
Мы научились следить за человеком и его семьей неделями, чтобы выяснить, каков их распорядок дня, куда они ходят, чем и с кем занимаются, пытаясь установить время, когда сможем попасть в дом.
Ходит ли он в клуб каждую субботу вечером с женой и детьми? Возможно, он возвращается в среднем около полуночи, тогда у нас было время с восьми до одиннадцати, чтобы придти, сделать дела и уйти. Но этого было недостаточно. Если это был июль, то стемнеет не раньше половины одиннадцатого. Так что, возможно, придется подождать пару месяцев, или пока он не уедет к родителям на выходные, или не проведет неделю в отпуске на побережье.
Он должен был находиться под наблюдением постоянно, чтобы убедиться, что, когда он пошел с женой и детьми в клуб, его жена не уйдет пораньше, чтобы уложить детей спать, или, если они будут в отпуске, что они не вернутся домой раньше из-за плохой погоды или болезни детей.
Мы должны были научиться пользоваться всеми видами камер, включая инфракрасное оборудование, которое позволяло фотографировать серийные номера и документы, а также переснимать фотографии. Мы также должны были брать с собой камеры "Полароид", чтобы фотографировать столешницы обеденных и рабочих столов, чтобы убедиться, что мы оставляем их точно такими, какими они были. Мы должны были убедиться, что не оставляем никаких следов. Если было мокро и слякотно, мы должны были снять обувь и надеть другую. Ходить в одних носках было нельзя. Если полы были выложены плиткой, пот на ногах мог оставить следы.
Порядок ведения голосовой радиосвязи стал у нас очень хорошо отлажен. Нам нужно было уметь постоянно работать на передачу, не шевеля губами. В Северной Ирландии за нами постоянно кто-то наблюдал; никогда нельзя было забывать о внимании со стороны третьих лиц.
На земле должна быть полная честность. Там не было места для херни. Если ты облажался, нужно было поднять руки и сразу сказать об этом.
К концу курса мы могли проникнуть в любую машину, квартиру или дом. Нигде в мире не было других операторов с таким уровнем знаний, которые проистекали из сочетания наблюдения, использования технических средств, CTR (скрытной ближней рекогносцировки объекта – close target recce), методов планирования и подготовки, плюс навыков, которые мы уже освоили в Полку.
Я осознал, как мне повезло быть "полноценным солдатом", и теперь я видел, что те, кто изначально добровольно вызвались этим заниматься, были просвещенными людьми – и в их число, должно быть, входил Си-Оу. Я мог заниматься всевозможными активными делами с оружием и взрывчаткой, но теперь я также мог отойти в сторону и стать серым человеком, собирая информацию, оценивая ситуацию, планируя и готовя тайные операции. В конце концов, самое эффективное оружие на любой войне – это информация. Это не пушки: они всего лишь бесполезные куски металла, если не знаешь, где и как их применить, и не можешь навести их на должную цель.

75

К тому времени, как мы с Ино обосновались в Дерри, втором по величине городе Провинции, мы выглядели и вели себя как местные. У меня даже была стрижка в стиле Кевина Кигана, которая была тогда на пике моды. Справедливости ради, надо сказать, что у нас было преимущество. Мы оба выросли в бедных лондонских районах, и никто из нас не стеснялся выпендриваться.
Теперь я был полным капралом Полка и наслаждался каждой минутой своей работы. Больше всего мне нравилось проводить вечера, проникая в дома игроков или бродя по улицам в поисках объектов. И, как ни странно, мне еще и платили за это.
Смыслом существования Det был сбор информации об активных ячейках террористов, их вооружении, укрытиях и известных сообщниках, чтобы мы могли предотвращать нападения, производить аресты и спасать жизни невинных людей. Это делалось самыми разными способами: от организации НП у их укрытий и слежки за игроками, которые их использовали, до установки устройств слежения в спрятанное ими оружие и предоставления им возможности его изъять.
"Помечание" – установка внутри оружия и снаряжения миниатюрных передатчиков, более правильно именуемое "технической атакой" – началось в конце семидесятых. Идея заключалась в том, что устройства активируются когда оружие будут забирать, что позволит отслеживать передвижения террористов. К тому времени, как мы попали в Det, были разработаны более сложные устройства, которые позволяли не только отслеживать местонахождение оружия, но и служили микрофонами, позволяя нам слушать разговоры PIRA.
Разумеется, PIRA неизбежно обнаруживали, что их оружие было "помечено", как бы искусно мы ни скрывали свою работу. Эти люди не были идиотами: у них были сканирующие устройства. Мы все играли в одну и ту же игру: они знали, что их оружие подвергается воздействию, они знали про жучки у них в помещениях. Они применяли контрмеры, которым мы пытались противостоять.
Еще одной важной частью работы было выявление потенциальных источников. У игрока могли быть младшие братья или, еще лучше, старшие сестры. Женщины обладали более высоким уровнем эмоционального интеллекта и часто отчаянно хотели сделать что-то, чтобы помочь своему брату. Иногда мы находились достаточно близко на наших НП, чтобы слышать, как сестры умоляют братьев остановиться, пока их не убили. Затем мы могли работать с ними, объясняя, что, возможно, сможем защитить члена их семьи, если они сообщат нам, что он задумал.
Я чувствовал себя вполне комфортно, бродя по нашему участку, но мне потребовалось много времени, чтобы понять, почему местные жители Страбейна так часто кивают мне. Там, возле границы, была бандитская территория, и оружия было больше, чем в Додж-Сити. Пару ребят из PIRA прикончили прямо перед нашим приездом, и обстановка была накалена.
Нам нужно было проникнуть в гараж одного из игроков, но территория была хорошо освещена и просматривалась из домов. Нам пришлось бы пробыть на месте не менее тридцати минут, если мы попытаемся взломать замки, поэтому единственным выходом было сделать копию его ключей.
Королевская полиция Ольстера (RUC) устроила проверку на дороге, по которой он ездил на работу. Такие мобильные патрули были обычным делом по всему городу. Они проверяли машины минут двадцать или около того, а затем отправлялись делать то же самое в другое место. Они проводили рутинную проверку, и, конечно же, он оказался известным игроком. Ему велели остановиться на обочине и отвели на допрос, пока его машину обыскивали. Когда обнаружились ключи, у нас было всего несколько минут, чтобы снять слепки, прежде чем он что-то заподозрил. В любом случае, мы должны были проникнуть туда в течение следующих пары дней. В девяти случаях из десяти, как только игрок расставался со своими ключами хотя бы на несколько минут, он менял все замки. Как я уже сказал, они не были глупцами.
Я мельком увидел этого парня, когда его обыскивали, и не мог поверить своим глазам. Возможно, я был ирландцем… У меня точно объявился брат-близнец.

1. Принятое в НАТО обозначение советского боевого вертолета Ми-24 (прим. перев.)
2. Главный герой сериала "Невероятная жизнь Уолтера Митти" – сотрудник отдела иллюстраций журнала "Лайф", в своих мечтах переживающий множество фантастических приключений (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam

76

Нам нужно было заставить высокопоставленного игрока стать источником. Он был тесно связан с Шинн Фейн и Временной IRA – или Шинн Фейн IRA, как любили их называть протестанты. Если вспороть этого парня, то обнаружится, что трехцветный флаг проходит сквозь него, как начинка через леденцовую палочку.
Игрок был известным и имел хорошие связи, поэтому было принято решение скомпрометировать и использовать его. К тому времени я уже был командиром группы. Мы следили за ним месяц. Мы выяснили, с кем он встречался, кому звонил, о чем они говорили, что он любил есть, где делали прическу его жене. Ничего из этого не принесло никакой пользы.
Они были кристально чистыми. Даже никаких приватных видео, где он и его жена играют во врача и медсестру. Он регулярно посещал собрания, митинги и лекции Шинн Фейн, но все это было абсолютно законно. Было бы неплохо найти доказательства крупного расхода средств – на наркотики, азартные игры или проституток. Ничего такого не было, поэтому нам пришлось проявить изобретательность.
Северная Ирландия была и остается глубоко консервативным местом, независимо от того, с какой стороны религиозного раскола вы находитесь. Быть разоблаченным как гомосексуалист уже само по себе плохо, но оказаться тем, кто питает слабость к несовершеннолетним мальчикам по вызову? Общественный кошмар – и противозаконно. К нему придут и сожгут его дом.
План был прост. Мы проникнем в дом и подложим что-нибудь компрометирующее, когда представится такая возможность.
Прошло две недели, прежде чем он взял жену в субботу вечером на собрание для сбора средств в Страбейне. У нас уже были дубликаты ключей. Еще одна группа держала их на крючке весь вечер, и в наших наушниках жужжали сообщения о том, сколько сахара она кладет в чай и сколько времени ему требуется, чтобы облегчиться. К тому времени, как мы ушли, улики были спрятаны среди его профсоюзных журналов и книг по истории Ирландии, и мы оформили для него подписку на специализированный журнал, издаваемый в Амстердаме.
На следующее утро моя команда была на месте в машинах, готовая взять его. Рядом также находился мобильный патруль RUC на двух бронированных Лэндроверах с парой ребят из TCG внутри. Они собирались устроить проверку машин на дороге, как только мы выясним, откуда он едет.
Группа Королевской полиции Ольстера и поисковая группа армии были в готовности на базе сил безопасности на другом берегу реки. Стрелковая рота выдвинется и оцепит территорию, пока остальные парни будут проводить обыски по домам. Чтобы сохранить достоверность, эти ребята не знали, что ищут, но будут действовать досконально. Они найдут гей-порно под супружеской кроватью, а мы дадим наколку одному-двум журналистам.
Мы понятия не имели, куда направляется объект, пока следовали за ним, но у ребят в Лэндроверах была прослушка, и наряд на дороге был на месте. Его остановили, машину обыскали – пока все стандартно. Затем его затолкали в кузов одного из Лэндроверов. Могу только представить его шок, когда он увидел там двух ребят из TCG в джинсах и футболках. Хотел бы я, чтобы у нас там были камеры и микрофоны.
Мы встали в четырехстах метрах у магазина "Спар", ожидая, когда он смирится с поражением. Предложение было простым: ты начинаешь работать на нас, иначе к концу дня тебя разоблачат как извращенца-гомосексуалиста. Просто подумай обо всех проблемах с Шинн Фейн, IRA и профсоюзами, не говоря уже о жене и семье: тебе полная жопа.
Предложение было жестким, но в то же время сочувственным. Мы хотели иметь возможность работать с этим парнем. Он все выслушал, а потом сказал: "Валяйте, мне все равно. Все поймут, что это неправда. И в любом случае я лучше прослыву извращенцем-гомосексуалистом, чем скажу хоть слово против своих убеждений. Я расскажу всем, что вы сегодня сделали, и они встанут на мою сторону, потому что я верен Делу. Так что давайте, посмотрим, кто победит".
Я не мог понять, блефовал ли он. Судя по голосу, это было совсем не похоже. Но это не имело значения: он победил.
Его отпустили, и обыски не проводились. Вероятно, он сразу же вернулся домой и сам нашел подброшенные улики. Работа была полностью провалена, но никто из нас не возражал. Этим парнем можно было восхищаться. В нем не было ни намека на предательство. И, несмотря на всю информацию, которую мы получали от источников, которые действительно спасали жизни, у меня все равно оставался неприятный осадок. На чьей бы стороне ты ни был, предателей никто не любит.
Через несколько дней позвонил Хиллибилли. Он собирался в срочную командировку с RWW (Крылом). Не было даже времени собраться. Он не знал, как долго пробудет вне связи. "Присмотри за Большеносым, ладно? Похоже, его снова сливают. Си-Оу не дает ему вернуться в Седьмой отряд".

77

У нас была информация, что в дом в Богсайде собирались доставить что-то из оружия. Двое игроков должны были забрать его, чтобы обстрелять британских солдат.
Уже почти темнело. Ино сидел в "Астре" в самой высокой точке Креггана. Таунхаузы из коричневого кирпича были мрачными и гнетущими. Разбитые уличные фонари и брошенные машины усиливали впечатление. Ни единой травинки, лишь пятна рыхлой грязи. Небо было затянуто угольным дымом, валящим из труб. После того, как проторчишь здесь ночь, вся одежда пропахнет им.
Оружие было "помечено", и он ждал звукового сигнала. Я держался метрах в четырехстах – вне досягаемости сигнала, но достаточно близко, чтобы оказать поддержку.
Лил дождь. Местные пригибали головы, защищаясь от ветра. Район находился на возвышенности и постоянно продувался сильными ветрами.
Я сидел низко в своей "Фиесте". Ноги были словно глыбы льда. Руки засунуты под бедра. Голова тоже мерзла, но, по крайней мере, патлы в стиле Кевина Кигана согревали шею.
Пальцы правой руки обхватывали пистолет. Районы Крегган и Богсайд веками были оплотом католиков. Богсайд когда-то представлял собой именно это – болото. Католики разбили там лагерь во время осады Дерри в 1689 году, а затем перебрались сюда, в Крегган, чтобы выбраться из этого дерьма.
Три недели назад солдат, укрывшийся на углу улицы, всего в десяти метрах от того места, где я находился, получил пулю в голову. Уличные художники тут же приехали и намалевали во весь угол снайпера PIRA, стреляющего с колена. Бритиша, приходите сюда, если осмелитесь – но не ждите, что вернетесь обратно.
"Готовность, готовность. Они движутся".
В наушнике Ино раздались гудки.
Было еще не время вскакивать и начинать движение, но я должен был убедиться, что никто не смотрит и не проходит мимо, прежде чем я заведу двигатель и поеду.
Ино последовал за сигналом вниз по склону к Богсайду, всего в ста метрах от старой городской стены. Я прикрывал его, когда вскоре он оказался за синим "Эскортом", двое спереди. Проверка номера – чисто.
Они въехали на Кейбл-стрит, на окраину района.
Ино остановился. Он выполнил свою часть работы. Богсайд был закрыт для машин; это вероятно, было самое близкое, куда они могли доехать, чтобы высадиться.
"Стой, стой, стой. Сразу за офисом "Шинн Фейн", слева. Пассажирская дверь открыта, фары все еще горят".
Я уже парковал свою "Фиесту" и закидывал пистолет для использования в машине под водительское сиденье, когда "Эскорт" свернул на Кейбл-стрит. С другого конца улица была перекрыта, чтобы защитить офис "Шинн Фейн" от обстрела из проезжающей машины. Держась максимально естественно, я запер машину и пошел в сторону Кейбл-стрит.
"Дельта Фокстрот".
Я видел "Астру" Ино, стоящую передо мной, рядом с огромными настенными рисунками, посвященными смерти участника голодовки Бобби Сэндса в 1981 году, вкупе с бойцами за свободу, с поднятыми кулаками, сжимающими М-16. Вероятно, их рисовали те же ребята, что недавно потрудились в Креггане.
Ино держал "Эскорт" на виду, поэтому я мог слышать его комментарий о том, что происходило за углом.
"Из багажника забирают большой баул. Двигатель включен, водитель наготове. Вынимают сумку, так… так. Закрывают багажник… закрывают багажник. Браво Один фокстрот в направлении жилого комплекса. Черная кожа и джинсы. Он начеку".
Я свернул и увидел, как человек с сумкой проверился, прежде чем исчезнуть в лабиринте квартала постройки 60-х.
"Дельта ведет Браво Один. Временно не виден".
"Эскорт" выехал с Кейбл-стрит, и Ино сообщил об этом дежурному. Машина теперь была не важна. Имел значение только баул.
Архитектор Богсайда, если таковой был, должно быть, был поклонником фильмов ужасов, либо сидел на ЛСД. Это был лабиринт двух- и трехэтажных доходных домов, пересеченный темными переулками. Некоторые из них вели к другим, а какие-то просто заканчивались тупиками.
Я продолжал твердить себе, что я тут вполне на месте. Всегда должна иметься причина быть там, где находишься. Если не чувствовать этого эмоционально, это не будет проявляться и физически.
Я целиком и полностью вжился здесь. Я был местным. Я не брился до вечера пятницы. Я носил паленые джинсы с рынка и дешевые кроссовки.
Темнело. Несколько еще работающих уличных фонарей мигали. Дети кричали и визжали, гоняясь за футбольным мячом по лужам. Паршивые собаки прятались в подворотнях. Я прошел мимо магазинчика на углу: старого грузового контейнера с дверью, запертой на тяжелый висячий замок.
Дети перестали играть в футбол и уставились на меня. Детишкам в возрасте пяти-шести лет платили за наблюдение.
Я иду к приятелю, поэтому я здесь.
Они не знали, кто я. Они не будут гадать, спецназовец я или оператор Det. Они будут думать: кто, нахрен, это такой? Он приперся из Шантелло или Креггана? Или из одного из протестантских районов на том берегу реки – он что, пришел кого-то застрелить? Они выглядели такими же нервными, как и я.
Я блефовал, уставившись на них в ответ.
Хрен ли вы, чтоб вас, пялитесь?
Я держал руки в карманах парки. Большой палец лежал на кнопке рации.
"Браво Один, все еще вне поля зрения, проверка".
Это не было проблемой. Я тоже слышал сигнал, когда был в зоне действия. Мне нужно было найти оружие, а не игрока.
Я не знал, который час. Я не носил часы, на случай, если кто-то подойдет и спросит время. С пустым запястьем можно было просто пожать плечами и идти дальше.
Ино останется в машине. Сейчас он был у меня в обеспечении: ему, возможно, придется протаранить ограждение, чтобы приехать и вытащить меня.

78

Я вышел в какой-то сквер. Уловил слабый сигнал. Теперь на меня смотрели и взрослые. На одной или двух кухнях люди прижимались лицами к стеклу, пытаясь что-то разглядеть сквозь конденсат.
Весь Дерри был поделен на общины. Эти люди не знали меня, а это была зона военных действий. Почти все, что было неизвестно и двигалось, могло представлять угрозу.
Я обернулся и пристально посмотрел на них.
Что уставились? Варите дальше свою капусту.
Я продолжал слышать слабый сигнал. Он становился сильнее по мере того, как я шел.
Позади материализовались два мужских голоса. Я не собирался оборачиваться. Зачем?
Я продолжал идти. Если до меня докопаются, я отвечу. Мой акцент был едва сносным лишь в коротких фразах. Но зачем им приставать ко мне? Мой приятель жил в этом районе. В моей походке не было ни малейших колебаний – я был уверен в этом. В конце концов, я имел полное право находиться здесь. Я знал, куда иду. Я свернул налево в следующий переулок, чтобы посмотреть, продолжают ли они следовать за мной.
Дерьмо, тупик.
Я никоим образом не мог просто развернуться и выйти обратно. Это было бы неестественно. Казалось, что я знал, куда иду, и если я вдруг ошибся, то может на самом деле я не знал?
Бормотание смолкло у входа в переулок. Эти ублюдки проверяли меня.
Думай! У тебя должна быть причина быть здесь!
Я стоял у стены тупика. На земле было полно собачьего дерьма, банок из-под Колы, и валялся горелый матрас.
Позади вновь раздалось бормотание. Угадать о чем речь было довольно легко: "Какого хрена он там делает? Что происходит?"
Я расстегнул джинсы и собрался помочиться, но ничего не получилось. Я принялся считать. Сколько времени занимает мочеиспускание?
У меня в ухе зазвучал голос Ино: "Дельта, проверка связи". "Дельта, проверка связи". Он долго ничего не слышал от меня. Он пытался выяснить – выдвигаться ли ему пешком или оставаться в машине?
Все еще держась одной рукой за член, я дважды нажал другой на кнопку.
"Роджер – ты в порядке".
Мне было не по себе. Я не знал, становлюсь ли участником драмы, или нет. У меня было оружие, но если мне придется стрелять в этих ребят, добираться до машины будет далеко. В магазине просто не хватит патронов, чтобы противостоять оппонентам, которые вывалят изо всех дверей.
Все это происходило позади меня, и я не мог обернуться, чтобы посмотреть. Если бы я это сделал, вот тогда бы все это и началось.
"У тебя мэйдэй?"
Мэйдэй означал нечто менее серьезное, чем контакт. Проблема имелась, но это не значило, что следовало палить от бедра и сбрасывать легенду прикрытия.
Я дважды щелкнул. Возможно, это был мэйдэй.
"Понял. Все еще пасешь стволы?"
Я продолжал слышать писк в ухе.
Щелк-щелк.
"Роджер. Хочешь, чтобы я фокстрот?"
Никаких щелчков.
"Роджер. Хочешь, чтобы я был наготове в машине?"
Щелк-щелк.
"Роджер. Двигатель включен".
Парни по-прежнему были позади меня. Они не собирались заходить в переулок, но от этого мне было не легче. Меня продолжал мучить страх неизвестности, невозможность оглянуться назад и увидеть масштаб проблемы. Это пугало меня больше всего на свете. Все дело было в отсутствии контроля.
Прошло тридцать секунд. Я застегнул молнию и обернулся. Парни ушли. Я дошел до конца переулка. Единственными, кого я видел, были дети на старых ржавых велосипедах.
Я свернул налево, чтобы продолжить работу, и вскоре прошел мимо игрока. Он был с пустыми руками и направлялся к выходу из квартала.
Пока капустники проверяли меня, а дети швыряли банками в собак, сигнал становился сильнее.
Щелк-щелк, щелк-щелк.
Ино говорил за меня: "Так, так. Принимаешь сигнал".
Щелк-щелк.
Я продолжил идти. Выйдя с другой стороны района, я пошел по переулкам к своей "Фиесте".
Я пробормотал: "У меня тридцать один, тридцать три, тридцать пять…"
Дело сделано. Оружие было в одном из этих домов. Нам обоим нужно было сниматься, потому что нас раскрыли. Другие парни уже должны быть в пути, чтобы нахватить стволы.
За наш вклад нас с Ино наградили медалями. Церемония награждения, разумеется, была официальной, но у меня не было брюк. Мы шарахались в джинсах и кроссовках. И конечно же, у меня не было галстука, и не было времени что-то купить.
Я явился на церемонию в одолженных форменных брюках RUC из плотной саржи, розовой повседневной рубашке и галстуке RUC на резинке. По крайней мере, у меня были начищены ботинки. Я потратил час, надраивая их, чего не делал со времен службы в батальоне.
Только по дороге туда я понял, что не побрился. Впрочем, это не имело значения. В конце концов, вручать награду будет не королева. Эта честь выпала парню, который командовал Det. И медали были ненастоящими. Мы с Ино оба получили медаль "Армейский шпион" первой степени. Она представляла собой картонку, обернутую серебристой фольгой, украшенную лентой с карикатурой сыщика с лупой.
Это был отличный вечер, с едой и парой пива в Det. Забавно, я чувствовал такую же гордость, как и когда получал награду из рук королевы, а может даже и большую. Я получал это от своих коллег, пусть даже и Уолтов. Ни одна из наших работ никогда не приписывалась нам. В местной газете могло появиться мимолетное упоминание о мастерской по изготовлению бомб или о нескольких штурмовых винтовках, обнаруженных в Богсайде во время рутинного армейского обыска, но, конечно же, ничего о трех месяцах тайной работы, потраченных на отслеживание ASU, поиск компонентов, выяснение того, где все это хранится и куда их перевозят для сборки – что могло быть где угодно, от заброшенного склада до чьего-то садового сарая.
Никаких упоминаний о том, что армии затем дали наводку и приказали обыскать какую-то группу домов.

79

20 марта 1988 г.

Я сидел перед телевизором вместе с сотрудниками Det и смотрел снятые с вертолета похороны члена IRA, состоявшиеся накануне в Белфасте. У этого небесного глаза была фантастическая оптика. Благодаря ему мы могли опознать каждого скорбящего, не рискуя кем-либо на земле.
Каоимхин Макбрадай был убит тремя днями ранее боевиком Ассоциации обороны Ольстера (Ulster Defence Association – UDA) на кладбище Миллтауна, когда там хоронили троих членов ASU, зажмуренных Полком в Гибралтаре. Майкл Стоун проник туда с пистолетом и ручными гранатами, убил трех человек и ранил шестьдесят. За ним гнались до автострады, где он был избит толпой, а затем спасен и арестован полицией. Католический Белфаст был возмущен.
Снятые FLIR (инфракрасной камерой) кадры демонстрировали черно-белое изображение похоронной процессии Макбрадая с высоты птичьего полета. Сотни скорбящих заполонили узкие улочки.
Затем, по непонятной причине, прямо на процессию направился серебристый "Фольксваген Пассат". Он проехал мимо распорядителей "Шинн Фейн", которые попытались направить его другим путем. Вместо того чтобы просто свернуть, "Пассат" выехал на тротуар и свернул в проулок. Оператор продолжил следить за ним. Было ли это очередное нападение UDA в стиле Майкла Стоуна?
Проулок оказался тупиком. "Пассат" развернулся, но к тому времени, как он вернулся на главную улицу, она уже была перекрыта такси.
Он попытался дать задний ход, но был завален толпой. На глазах у телекамер всего мира они прыгали по машине, раскачивая ее и колотя в лобовое стекло.
Водитель попытался выбраться через боковое окно, когда еще несколько черных такси окружили его. Он выстрелил в воздух, и толпа отступила. Но лишь на мгновение. Зачинщики снова ринулись вперед, вооружившись баллонными ключами и всем, что попало под руку. Один из них вырвал стремянку у фотографа и пробил ею лобовое стекло.
В итоге из машины вытащили двоих человек, избили кулаками и ногами и оттащили на ближайшую спортивную площадку, где их раздели и обыскали.
Затем бедолаг перебросили через стену и запихнули в черное такси. Ликующий водитель воздел кулак в воздух.
Их отвезли на Пенни-Лейн, рядом с Андерсонстаун-роуд. Двое боевиков PIRA ткнули их ножами в затылок, а затем прикончили выстрелами в голову и грудь.
Когда боевики разбежались, появился священник. Картина того, как он производит соборование над обнаженными и изуродованными телами, стала, должно быть, одной из самых ярких за всю войну.
Лишь горстка из нас в комнате знала, что священник Алекс Рид уже принимал активное участие в мирных переговорах, которые тайно велись между Даунинг-стрит и Шинн Фейн.
От начала до конца инцидент длился не более двадцати минут, но все мы знали, что никогда его не забудем. Погибшие не были боевиками UDA, готовившимися к атаке. Это были двое армейских связистов: Дерек Вуд, которому было двадцать четыре года, и Дэвид Хоус, которому было двадцать три.
Позже в тот день PIRA опубликовала заявление, в котором говорилось, что Белфастская бригада IRA взяла на себя ответственность за казнь в Андерсонстауне двух бойцов SAS, которые совершили нападение на похоронную процессию их "товарища-добровольца Кевина Брэди" (английское написание имени Каоимхин Макбрадай).
Я знал их, но они не были в SAS, и не были операторами Det. Они были связистами в штабе в Северной Ирландии. Вуд должен был отвезти новичка, Хоуза, на базу сил безопасности на Норт-Ховард-стрит, чтобы показать ему передатчик, который тому предстояло обслуживать ближайшие пару лет. Хоуза только что перевели из Германии на смену Вуду, чья командировка подходила к концу.
Эти два капрала никоим образом не должны были оказаться рядом с похоронами. Парни из подразделений обеспечения должны были придерживаться определенных, постоянно меняющихся маршрутов. Вуду должны были сказать: "Сегодня красный маршрут". И именно по нему они и должны были двигаться.
Я так и не понял, почему они оказались на той улице. Они должны были знать про похороны. Про них знали все. Весь район был охвачен чувством напряжения и ожидания. То, что это выходит за рамки, было ясно всем, даже зеленой армии. Возможно, они просто заблудились.
Они не знали, как вести себя, когда что-то шло не так. Это не было их работой. Они были технарями. Да даже будь они из SAS, их бы все равно задавили бы числом. Единственной разницей было то, что вместо единственного выстрела из тринадцатипатронного магазина – сделанного в воздух – по обе стороны машины лежало бы по тринадцать трупов, прежде чем их прикончили.
Гарри Магуайр и Алекс Мерфи были признаны виновными в убийствах и приговорены к пожизненному заключению. Последовал печальный постскриптум. В ходе суда выяснилось, что не будь боевики PIRA столь безграмотными, имелся бы небольшой шанс, что Вуд и Хоус могли бы уцелеть. В удостоверении личности Хоуса местом базирования был указан Херфод. Херфод – это не Херефорд, это британский гарнизон в Западной Германии.
В 1998 году Мерфи и Магуайр были освобождены в рамках Соглашения Страстной пятницы, отсидев всего девять лет.

_________________
Amat Victoria Curam