Текущее время: 28 мар 2024, 18:53


Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 99 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 18 апр 2022, 20:02 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
КОМАНДА КАПИТАНА ХЭНКА, должно быть, разнесла слух обо мне по всей 1-й Группе. Вскоре после того, как мы вернулись на Окинаву, количество сержантов групп, пытавшихся зазвать меня добровольцем на задачу во Вьетнам в составе их Команд "А" стало таким, что я не мог их сосчитать. Некоторые даже пытались уговорить меня продлить командировку на Окинаву, чтобы у меня оставалось достаточно времени, чтобы поехать с ними. Я отвечал: "Спасибо, но нет. Я все еще на 132-й позиции в списке 1-й Группы на повышение. Я от всей души ненавижу службу в Форт-Брэгге, но я вернусь туда, чтобы получить повышение". Думаю, если бы я захотел, я мог бы получить место помощника радиооператора в почти любой Команде "A" 1-й Группы. Считалось, что это довольно неплохо для новичка бак-сержанта без связей в SF, особенно в 1-й Группе. Быть в Команде "А" было конечной целью для любого настоящего спецназовца, и обычно радисты с наибольшим опытом были первыми кандидатами в Команды "А" и Гоу Тим.
В 1-й Группе на Окинаве было обычным видеть офицера участвующим в полицейском вызове. "Полицейский вызов", это уборка территории от мусора, обычно окурков. Однажды утром во время полицейского вызова один из наших лейтенантов попал в конец цепи, из-за чего оказался в уличной канаве. Через дорогу от нас уборкой занимался персонал госпиталя, и с их стороны старшим был специалист 4-го класса. Когда они заметили офицера, собирающего окурки в канаве, все они остановились и замерли. Заметив это, лейтенант крикнул: "Извините, ребята, Первый сержант не поставил бы меня сегодня уборку, если бы я вчера не облажался в кухонном наряде", и продолжил собирать окурки.
1-я Группа не располагалась вся в одном месте. Она была разбросана по всей Окинаве, в основном подразделениями численностью с роту. В большинстве расположений 1-й Группы был SOP (стандартный порядок действий), согласно которому вы приветствовали только майоров и выше. В пехотной стрелковой роте всего шесть офицеров, а в роте SF их почти полсотни. В этих маленьких лагерях было слишком много офицеров. Если ничего не предпринять, никто не мог бы делать ничего, кроме как отдавать честь. Назначением SF не было держать всех в одном месте. Расчет был на то, чтобы каждая команда функционировала как самостоятельное подразделение.
В апреле 1963 года всю мою Команду "В" отправили тренироваться с подводной лодкой. Насколько я помню, субмарина называлась "Окунь"(9). Это была дизельная подводная лодка времен Второй мировой войны, которую переоборудовали в транспорт для сил спецназначения, разведки и рейнджерских операций. Передний и задний торпедные отсеки были опустошены, и там было установлено около пятидесяти брезентовых коек, как на военных транспортах. Они располагались в четыре-пять ярусов и находились очень-очень близко друг к другу. Брезент был растянут, и провисал, делая их еще ближе.
Мы погрузились на подлодку дождливым утром в порту Наха. Мою группу разместили в переднем десантном отсеке, и я занял нижнюю койку слева у стены. Моряки называют левую сторону корабля "левым бортом", а правую "правым бортом". Они также называют стену "переборкой", пол "палубой", переднюю часть корабля "носом" или "баком", заднюю – "кормой" или "ютом". Дверь называют "люком", а уборную по какой-то странной причине называют "гальюном".
Слабина брезента на моей койке была такой, что я фактически лежал на полу. Койка надо мной так сильно провисла, что ее брезент был всего в двух дюймах от моей груди. Если я хотел перевернуться, то парню надо мной приходилось вылезать из койки или подтягиваться, чтобы дать мне дорогу, либо я должен был его подтолкнуть. Надо мной было двое человек, а две верхние койки были заняты нашим снаряжением.
Дождь промочил нашу одежду, пока мы грузились на корабль. Кто-то из ребят накинул свою мокрую форму на люк, соединявший наш отсек с остальной частью коробки, чтобы просушить. Когда мы направлялись к выходу из гавани, проходящий мимо моряк, поднял шум по поводу этой одежды и сорвал ее с люка. Когда он прошел мимо того места, где я лежал, я схватился за манжету его брюк, поскольку это было все, что я мог видеть, и спросил у этих темно-синих полуботинок: "Эй, приятель, что ты так разошелся? Ребята не хотели ничего плохого". Полуботинки ответили: "Если мы что-нибудь протараним, и тут будет течь, мы должны иметь возможность закрыть этот люк и изолировать его от остальной части подлодки". Ох! Левой рукой я сдвинул все койки над собой, которые в то время были заняты, и выкатился в проход. Возможно, все эти отжимания пошли мне на пользу. Затем парень из Восточного Теннесси нашел себе другую койку, поближе к люку. Это тоже была нижняя койка, но гораздо ближе к люку. По факту, я находился прямо рядом с ним. Я дал себе зарок: "Они могут задраить кого-нибудь в этом отсеке, но это буду не я. Единственным куском меня, который им удастся закрыть в этом отсеке, будет каблук моего ботинка, когда я выскочу через этот люк". Вскоре после того, как мы покинули гавань, и вышли в открытое море, мы погрузились. Справедливости ради, в путешествии под водой был один хороший момент: лодку не качало! Это единственное хорошее, что я видел в подводной лодке!
Через пять минут после того, как мы погрузились, капитан по громкой связи объявил: "Трешер официально потеряна в море". Те темно-синие полуботинки снова прошли мимо, и я потянул за манжету брюк и спросил: "Что за Трешер? Мы потеряли часть этой банки с сардинами?" Полуботинки ответили: "Трешер была совершенно новой атомной субмариной, которая только что затонула во время испытательного погружения". Примерно тогда я начал подозревать, что не получу удовольствия от тренировок с этой старой дряхлой консервной банкой времен Второй мировой.
Именно тогда я обратил внимание на громкий скрип. На самом деле он был настолько громким, что звучал скорее как скручивание или изгибание металла. Он присутствовал на заднем плане с того момента, как мы погрузились под воду, но тогда я не обращал особого внимания на такие вещи. Когда полуботинки проходили мимо, возвращаясь из нашего отсека, я снова дернул их за брюки и спросил: "Что это за скрип?" и они ответили: "Что за скрип? А, этот. Это просто давление океана. Он пытается раздавить нас". Что ж, это подтвердило: я определенно не получу удовольствия от этих тренировок. Звук, вызванный напряжением корпуса нашей подлодки, никогда не прекращался, пока мы находились под водой.
Все это заставило мой мочевой пузырь уведомить меня, что он требует моего внимания, и я выполз из своей койки и отправился на поиски уборной. После того, как я не нашел ничего, что отдаленно напоминало бы отхожее место, я спросил у первого встречного моряка, где оно находится. Он показал мне. (Кстати, его голос совпадал с голосом полуботинок, с которыми я разговаривал.) Он открыл дверь по левому борту нашего отсека, примерно на полпути вперед, и там было "оно". Это чем-то напоминало своего рода стульчак в стенном шкафчике с тремя ручками на стене за ним. По крайней мере, я думаю, что ручек было именно столько. В чаше не было воды, на самом деле она выглядела не так, как сухопутный унитаз, похоже, но не так. Я спросил: "Зачем так много ручек?" Он быстро объяснил: "Поверни эту ручку и делай свои дела, поверни эту ручку после того, как закончишь, а затем поверни ту ручку. Если все будет сделано в правильной последовательности, трубы и унитаз будут задраены, туда пойдет морская вода и смоет все в океан". Затем он ушел.
Я втиснулся в крошечный шкафчик и встал там, уставившись на эту машину, вновь и вновь прокручивая в голове инструкции. В этом чертовом шкафчике не висело никаких инструкций, а ручки не были как-либо помечены, и я не был уверен, что правильно понял сказанное. Так что я открыл дверь и снова огляделся в поисках того моряка. Не повезло, он уже ушел. Ничего страшного, мой мочевой пузырь уже передумал, теперь спешки не было. Мой мочевой пузырь решил, что он скорее раздуется до размеров баскетбольного мяча, чем рискнет утонуть в стенном шкафу, полном экскрементов и морской воды.
Позже мы пошли наверх, чтобы потренироваться садиться с подлодки в RB-15 (резиновые лодки). Я воспользовался этой возможностью и помочился с кормовой части палубы. Находясь на борту корабля, быстро учишься плевать, блевать и мочиться "по ветру".
Резиновые лодки и весла хранились (привязанными) внутри ограждения боевой рубки. Моряки удерживали резиновые лодки рядом с подлодкой, чтобы мы могли в них прыгнуть. Мы обнаружили, что это, казалось бы, простое действие требует обостренного чувства момента. Чем больше вы весили, тем более точным должен быть расчет времени. Может оказаться, что вы провалитесь прямо сквозь дно этой лодки или отскочите, как мячик для пинг-понга, прямо в океан. Вы прыгали, когда резиновая лодка была на "дне" волны и дальше от вас, и пока падали, она поднималась на следующей волне, чтобы встретить вас. Если прыгнуть, когда резиновая лодка была на вершине волны, вы и эта крошечная лодка вместе падали к подножью, где оба совершали зубодробительную остановку.
Морякам нравилось наблюдать, как мы учимся этому простому делу, а особенно им нравилось вылавливать из океана неловких. После того, как мы грузились в лодку, мы отталкивались и гребли, описывая большой круг, и возвращались, чтобы разгрузиться. Выгружаться было намного лучше, чем грузиться.
На следующий день мы попробовали второй метод. При таком способе вы садитесь в свою маленькую лодочку и даете субмарине уйти из-под вас. Сначала мы прогнали все на сухую. Моряки зашвартовали лодки на кормовой палубе, а мы сели в них и потренировались отвязывать швартовы. У нас отлично получилось, ведь это было днем, и мы сидели на палубе, а не в воде. Затем они сделали это по-настоящему, подлодка заполнила балластные цистерны и ушла из-под нас. Это было не так уж плохо. На самом деле, это было намного проще, чем прыгать в лодки.
Следующим трюком было встретиться с подводной лодкой и позволить ей буксировать нас, пока она еще идет на перископной глубине, прежде чем взять на борт. Так подлодка могла встретить нас ближе к берегу, а затем оттащить дальше в море, перед тем как всплыть, и таким образом остаться незамеченной.
Мы связали наши маленькие лодочки одну за другой. Я сидел последним с правого борта самой последней лодки и со своего места едва мог видеть перископ, двигающийся впереди нас слева направо. Меня поразило, как быстро может двигаться эта подлодка, находясь под водой. Перископ оставлял за собой бурун высотой с меня. Кто-то в передней лодке попытался заарканить пролетавший мимо перископ, но промахнулся. Перископ начал описывать большой круг, чтобы сделать еще один проход. Другой парень на передней лодке, ковбой откуда-то с запада, взял это дело на себя.
Все пять резиновых лодок были связаны носом к корме, в линию, но пока они просто болтались на месте, они не выровнялись. Лодки просто плыли по волнам, одни были обращены в одну сторону, другие в другую.
Наш ковбой встал, уперся одной ногой в надутый борт носа резиновой лодки, снова завязал узел, сделав себе настоящую петлю, и когда подлодка прошла в этот рал, он с первого раза поймал перископ. Как только его петля упала на перископ, эти лодочки буквально "выщелкнуло" в прямую линию, а нос передней лодки выскочил из воды. Фактически, передняя лодка вылетела из воды примерно до середины, а наш ковбой, стоявший на носу этой передней лодки, сделал сальто назад и плюхнулся в океан. Мы стремительно неслись в наших маленьких резиновых лодках. Когда мы промчались мимо него, я протянул Джону Уэйну свое весло, он схватил его, и мы вдвоем перетащили его через задний борт нашей лодки. Он улыбался до ушей, когда кричал: "Это отличное развлечение, почти так же здорово, как скачка на быке". Да уж, верно! Наши славные командиры запланировали для нас еще больше таких отличных развлечений. Собственно говоря, нам посчастливилось испробовать этот же трюк той же ночью. Вупи!
После того, как мы вернулись на борт подлодки, моряки сдули лодки и снова уложили их и весла, мы погрузились и поужинали. На подводной лодке требуется некоторое время, чтобы накормить ее экипаж плюс около 50 солдат. Камбуз и столовая невероятно малы. Вообще внутри этой субмарины все невероятно маленькое. Кладовые у них встроены буквально во все возможные места. Морозильник и холодильник находятся под камбузом, с доступом к ним через люк. Скамьи в столовой полые, и в них хранят картошку. На некоторых постах так тесно, что вахтенный должен входить в них спиной, садиться, а затем разворачиваться под своей консолью. Все люки были рассчитаны на лилипутов. Назначенные служить на подлодке должны иметь рост не более 5 футов (152 см), и я не шучу. Когда мы покинули эту консервную банку, у меня на лысине было полдюжины шрамов от попыток пролезть в эти крошечные люки. Еда была отличной, и можно было брать все, что хочешь. Говорили, что во время раздачи персонал камбуза получает право первого выбора еды. Подводники едят хорошо, но этого недостаточно, чтобы оправдать мое пребывание в подводной лодке. Моряки любили подшучивать над нами: "Вам, парни, приходится прыгать из самолетов, спать в грязи и питаться пайками. А теперь посмотрите на нас. У нас всегда чистые простыни и хорошая еда". Я ответил им: "Я бы не стал добровольно жить в стенном шкафчике под водой даже ради всех чистых простыней и горячей жратвы в мире".
Во второй половине дня на нас обрушился шторм. Капитан подлодки посоветовал нашему идиоту, командиру Команды "В", не спускать нас с подлодки в такую погоду, потому что погода была очень бурной и ненастной. Нашим бесстрашным лидером был офицер из Ракетного командования, которого "назначили" на службу в SF, и который ненавидел каждую ее минуту. Наш драгоценный майор все равно решил нас отправить. Капитан субмарины сказал ему: "Я никого и никогда не высаживал в резиновые лодки в такую погоду, и вы, как их командир, должны взять на себя полную ответственность за это решение". Разумеется, мы, нижние чины, тогда не знали всего этого. Это всплыло во время итогового разбора.
Наш ракетный майор принял гениальное решение. Моя лодка была назначена спасательной, и я должен был иметь радиостанцию, кажется, это был "Хер 25" (AN/PRC-25)(10). Это была единственная разница между нашей лодкой и остальными. Охрененно – мы все приводились в движение одинаково: веслами.
Наша задача была следующей: "Первое: высадиться способом №2. Далее: собраться и совместно двигаться к берегу до точки сразу за прибоем. И, наконец: встретиться с подлодкой, используя фонари". Когда мы выскочили на палубу, стояла кромешная тьма, а дождь лил так сильно, что фонарь, разреши нам его использовать, было не разглядеть с пятидесяти футов (15 м). Это была одна из тех ночей, когда можно дотронуться рукой до носа, и не разглядеть ее. Мы пробирались к лодкам на ощупь, перебираясь от одной к другой, пока не добрались до нашей, последней из всех, стоявших бок о бок на кормовой палубе. Затем мы залезли внутрь и отшвартовали ее.
Вскоре после этого мы услышали, как подлодка заполняет балластные цистерны: ночью это был жуткий звук. Она начала уходить из-под нас, и океан начал завладевать нами, постепенно, все больше и больше, по мере того, как подлодка покидала нас. Мы услышали суету в лодке рядом с нами: я слышал парней перед нами, на одном конце лодки, и других парней, которые были на том же уровне, что и мы, или, возможно, чуть дальше, на другом конце той лодки. Затем кто-то в той лодке принял решение и заорал, перекрывая шторм: "Черт возьми! Кто-нибудь, режьте эту чертову веревку!" Кто-то проглядел один из швартовых, которыми лодка крепилась к палубе. Погружающаяся субмарина тянула их лодчонку за собой. Противоположный конец лодки торчал почти вертикально, и наши ребята вцепились в него, как крысы, дерущиеся за то, чтобы удержаться на бревне. Кто-то перерезал веревку – как раз вовремя. Веселье уже началось, а мы еще даже не отошли от подлодки. Другие лодки собирались возле нашей спасательной лодки, крича, чтобы все могли найти нас. Затем мы направились к берегу. Спасательная лодка шла позади.
Мы не могли видеть друг друга, не говоря уже о береговых огнях, поэтому просто следовали курсом по компасу. Воспользовавшись единственной имеющейся в нашей лодке веревкой, я привязал свою рацию. Ма Бейкер был моим другом, но я не хотел объяснять ему, почему потерял радио. Этой лекции не будет конца. Мы гребли к берегу где-то час, может два. Затем мы подошли прибою достаточно близко, чтобы слышать его, и поэтому решили повернуть обратно. К сожалению, мы были намного ближе к бурунам, чем думали, но из-за шума шторма мы этого не знали.
Трем из наших лодок удалось сделать это, но у одной возникли проблемы с преодолением течения. Они подошли слишком близко к бурунам. Старший спасательной лодки, мастер-сержант Билли Во, велел мне отдать ему веревку, чтобы он бросил ее им, и мы могли помочь отбуксировать их обратно в море. Билли также приказал нам грести к ним. Билли был хорошим солдатом и являлся одним из персонажей романа Робина Мура "Зеленые береты", но не отличался умом. Если экипаж одной лодки не может с помощью своих весел преодолеть течение и волны, засовывание в ту же ситуацию еще одной весельной лодки не поможет решить проблему, даже если они будут связаны вместе.
Как только Билли удалось дотянуть конец веревки до другой лодки, он приказал мне связаться по рации с подлодкой и сообщить им, что мы делаем. Схватив микрофон правой рукой, и держась за ближайшую ручку для переноски левой, я нажал тангенту. Когда я произнес позывной подлодки, я увидел белую горизонтальную полосу примерно в шести футах (180 см) выше и правее меня, и инстинктивно сжал ручку и рацию. Все, что я передал, это позывной, потому что невидимая мокрая стена ударила по нам и перевернула. Следующее, что помню – я висел под водой, держась одной рукой за ручку для переноски нашей резиновой лодки, а другой цепляясь за гарнитуру моей рации. В отчаянии я попытался подтянуть радиостанцию вверх, чтобы она оказалась у меня между ног. Лекции Ма Бейкера об экономике снабжения побудили меня пытаться снова и снова, но я не мог поднять рацию достаточно высоко, чтобы зажать ее между ног. Провод гарнитуры был вытянут на максимальную длину, а мои руки и ноги не были достаточно длинными, чтобы дотянуться до самой рации. Как я ни старался, мне не удавалось высунуть нос над поверхностью, чтобы вдохнуть воздуха, потому что я не мог с таким большим весом подняться так высоко над водой. Когда резиновая лодка перевернута, ручки для переноски находятся глубоко под поверхностью воды. Наконец я сдался и выпустил рацию. Я подумал, что воздух для меня важнее, чем это радио для нас, и что Ма Бейкер может рвать и метать сколько заблагорассудится.
С нами был один парень, Док Браун, которому каким-то образом удалось закосить тест по плаванию. Чтобы претендовать на квалификацию SF, вы должны быть способны проплыть без остановок 8 кругов в бассейне олимпийского размера. Док Браун не умел плавать, и из всех, кто находился в тех двух перевернутых лодках, его спасательный жилет B-4 был единственным, который не сработал. Наша удача была верна себе. Мы образовали живую цепочку, держась за руки. Парень на одном конце цеплялся одной рукой за лодку, в то время как парень на другом конце стремился на крики Дока Брауна о помощи. Насколько я помню, вопли Дока Брауна не были паническими. Он ругался. Он проклинал свой спасательный жилет за то, что он не сработал, себя за то, что не умеет плавать, а в промежутках орал, чтобы кто-нибудь пришел и вытащил его жирную задницу, пока он не пошел ко дну. Нам ¬удалось добраться до Дока Брауна до того, как он утонул.
Между тем, мы услышали крики о помощи еще одного парня, прерывающиеся бульканьем. Мы понятия не имели, кто это, но кто-то добрался и до него. Это был молодой чернокожий солдат, для которого это был первый срок в армии. Я не могу вспомнить, как его звали. Мы обнаружили, что он правильно ввел в действие свой надувной спасательный жилет, но из-за того, что он размахивал руками в воде, он надулся позади него, а не под каждой из подмышек. Затем надутый жилет наклонил его вперед, лицом вниз в воду, и тут-то у него началась паника. Затем мы перевернули наши лодки и забрались в них, но нам удалось спасти только три весла на две лодки.
Затем Билли Во принял еще одно командирское решение: "Мы воспользуемся этими тремя веслами, чтобы грести через прибой обратно к субмарине, и мы будем буксировать вторую лодку за нами". Мы все подхватили: "Да, Билли!" И все подумали: "Как, черт возьми?" Как Билли могло придти в голову, что трое гребцов смогут провести через прибой две резиновые лодки, полные людей, я не понимаю. Всего несколько минут назад эти буруны не смогли преодолеть восемь гребцов.
Мы гребли не меньше часа, но даже близко не подошли к бурунам. Мы гребли, пока я не подумал о том, чтобы броситься на Билли и придушить его, потому что все это время я махал одним из этих весел. Наконец, около 03:00 Билли принял лучшее решение за свою военную карьеру и приказал нам прекратить грести и просто дать нашим маленьким резиновым лодочкам пристать к берегу, что мы с радостью и сделали. Через пять минут после того, как мы прекратили грести, мы были на берегу. Билли с парой парней ушли искать телефон, а остальные остались с лодками. После того, как мы, наконец, достигли берега, я мочился, должно быть, минут 30 – мой мочевой пузырь просто взбунтовался при мысли о возвращении на ту подводную лодку. Хорошо, что нашего чудесного ракетного майора не было рядом, когда мы причалили к берегу. В такую темную ненастную ночь, на пляже, покрытом скользкими камнями, с этим неуклюжим офицером могло приключиться серьезное несчастье.
Мы наконец выбрались оттуда около рассвета, когда за нами приехали грузовики. Они отвезли нас в казармы, а не обратно в порт, на ту подводную лодку, и мой мочевой пузырь был в восторге. Мы вернулись в свою роту, а остальные члены наших команд вернулись на подлодку и забрали наше снаряжение, которое все еще было на борту. Это фиаско привело к отмене оставшейся части наших тренировок. Из-за потери радио мне на протяжении месяца пришлось выслушивать лекции Ма Бейкера об экономике но, как и следовало ожидать, в итоге он помог мне заполнить нужные документы, чтобы он мог официально списать ее как случайно утерянную на учениях.
Примерно через неделю после того, как мы "выбросились на берег" в наших маленьких резиновых лодках в ходе тренировок с подлодкой, рота запланировала для нашей Команды "B" еще 3 дня тренировок на "Окуне". Возможно, идеей было дать нам компенсацию за то, что наши тренировки с подводной лодкой прервались на самом первом упражнении. Мой мочевой пузырь сжался, и я немедленно сообщил нашему гениальному ракетчику: "Майор, на следующей неделе у нас должна состояться инспекция IG, и если я останусь здесь, я смогу подготовить к ней все средства связи в нашей Команде "B" и всех наших Командах "A". Он тут же согласился, и мой мочевой пузырь вновь стал самим собой. Офицеры просто обожают проверки Главного инспектора. Так что я, к сожалению, пропустил второй тур тренировок с подлодкой, но мои мочевой пузырь и толстая кишка согласились, что я поступил мудро.
Во время моего назначения в 1-ю Группу, я также был отобран для прохождения обучения "Специальным взрывным работам". Я полагал, что мне будет действительно интересно.
Нас отвезли на большой склад боеприпасов в северной части Окинавы, где провели вниз, в очень большой бункер. Нашим инструктором был артиллерийский офицер. Он вышел перед нами и встал рядом с чем-то, накрытым большим брезентом. Он снял брезент, демонстрируя странную штуковину, находившуюся под ним, а затем поздравил нас с началом занятий. Он сказал: "Это портативное ядерное устройство. Проще говоря, это атомная бомба".
Вот дерьмо! Я понятия не имел, что у нас есть портативная атомная бомба, и уж точно никогда не думал о том, чтобы таскать одну из них на себе, даже если у нас она есть. Это был хорошо охраняемый секрет. Далее офицер объяснил: "Наше подразделение выбрало нас, чтобы оказать честь стать членами элитной группы "специальных" подрывников, и если США решат применить ядерное оружие, а наши бомбардировщики и ракеты не смогут поразить цель, мы проникнем в район цели, принесем эту бомбу, установим устройство отсчета времени и покинем район до того, как она взорвется". Я подумал: "О да! Должно быть, это одна из тех "выгодных сделок", о которых я постоянно слышу. Просто идеальная работа для генералов и политиков, если я только могу представить что-то подобное". Пока мы сидели там, я не мог отделаться от мысли: кто же подписал меня на эту работенку?
Наша цель может быть в тысячах миль внутри вражеской территории, и что произойдет, если вы будете схвачены или загнаны в угол, и не сможете покинуть район цели. Если кто-то из нас вывихнет лодыжку вскоре после того, как мы запустим таймер, этот бедняга не жилец, а его товарищи не оставят его, так что все они окажутся в глубоком дерьме. И нам нужно будет убраться как минимум на 25 миль (40 км), и быть с наветренной стороны, чтобы оказаться в относительной безопасности", - сказал я себе. Насколько я помню, как только таймер был запущен, вы ничего не могли изменить. Даже служба в море выглядела неплохо в сравнении с этой работой. Я предпочел бы оказаться в постоянном наряде на кухню на "Окуне". Я не могу рассказывать, насколько тяжелой была эта штука, насколько мощной, на сколько частей ее можно было разобрать или сколько людей требовалось, чтобы нести ее. Даже если бы мне было позволено, я все равно не мог бы вам это сказать, потому что не помню ни одной из этих деталей. Кроме того, я уверен, что это были бы устаревшие новости, потому что используются уже наверняка устройства какого-то другого типа. В конце концов, это было почти пятьдесят лет назад.
Теперь я знал, почему был единственным парнем в моей Команде "В", который был удостоен этой дополнительной обязанности. Кто это был, я не знал, но у меня имелся враг в SF, потому что тот, кто "подписал" меня на эту ядерную работенку, не мог считаться одним из моих поклонников. Я полагал, что кто-то из моей команды отомстил мне за то, что я отказался от дополнительных тренировок с подводной лодкой. Я совершенно забыл, какова была продолжительность обучения, но мне казалось, что мы провели целую вечность в этом бункере, изучая, как собрать, разобрать и взорвать эту атомную бомбу, извините, ядерное устройство. Нахождение рядом с этой "штуковиной" превращало меня в обеспокоенное существо, а это была даже не настоящая боевая бомба. Это было просто учебное пособие.
То, что я находился в группе "специальных" подрывников не было самым страшным. Самое страшное было знать, что наши враги будут иметь такую же возможность, коль уж она есть у нас. Просто представьте, что происходит в бывшем Советском Союзе и в некоторых фанатичных религиозных группах, и посмотрите, что натворили несколько сумасшедших диктаторов после 1975 года. Это действительно страшно.
Мы с сержантом Уильямом Л. "Биллом" Тэпли решили, что хотим обучиться спуску по веревке, поэтому он убедил сержанта Уильяма М. Дина в свободное время научить нас, что Дин и сделал. По выходным мы тренировались в одном из карьеров, которые граничили с нашей замечательной DZ. Вместе с нами спуску по веревке учился еще один спецназовец, но я не помню, как его звали.
Позже Тэпли участвовал в рейде на лагерь военнопленных в Сон Тай, Северный Вьетнам, в ноябре 1971 года, а Дин погиб в Республике Южный Вьетнам, когда его вертушка была сбита. Тэпли дожил до выхода в отставку и стал шофером-дальнобойщиком. Он развелся и уехал куда-то в Техас. Позже я узнал, что спускаться со 100-футового (30,5 м) скального обрыва было проще простого в сравнении со спуском с 60-футовой (18,3 м) учебной вышки или с зависшего вертолета.
Моя группа и еще одна Команда "А" были отправлены на крошечный вулканический островок примерно в 75 милях (120 км) к северу от Окинавы, который мы называли "Птичьим островом". Планировалось, что мы проведем там около недели. Нашей задачей было проверить пещеры в скалах на берегу океана на наличие каких-либо следов контрабандистов, а затем устроить все так, чтобы последующие команды могли определить, проникал ли туда кто-нибудь с тех пор, как мы там побывали.
Мы отправились на остров на катере. Он принадлежал 1-й Группе и использовался для обучения подводному плаванию и действиям на малых лодках, в основном для подготовки аквалангистов. Это было небольшое моторное судно длиной около 50 футов (15,3 м), и я боялся этой поездки, потому что ненавижу лодки и соленую воду. Казалось, путь от нашего причала на Окинаве до этого острова занял целую вечность. На самом деле на путешествие у нас ушло всего около пяти часов, но все это время лодку болтало как пробку.
В конце дня мы, наконец, увидели утесы крошечного островка, и это было хорошо, потому что к тому времени у меня уже позеленели жабры. Мы погрузились в наши резиновые лодки и поплыли к острову. Одного парня смыло за борт, когда мы подошли к бурунам, и я не мог поверить, что это был не я. Берега этого острова были обрывистыми на всем протяжении. Мы высаживались в единственном месте, где был доступ на скалы. Местные жители, ранее населявшие остров, построили там небольшой бетонный причал и вырубили в скале ступеньки. Они вели вверх по расщелине. Ступени были очень, очень крутыми. Жители также построили канатную систему для переправки грузов туда и обратно между причалом и вершиной 300-футового (91,5 м) утеса. Остров был в основном ровным, за исключением конусообразной горы на его северной оконечности. Вскоре мы обнаружили, что тот конусообразный чувак был вулканом.
Ровная часть острова была в основном сплошь покрыта высоким бурьяном, кустарником и невысокими, узловатого вида деревцами, похожими на карликовые мескитовые деревья. Одно место было полностью покрыто этими деревьями. Они были от четырех до шести футов (1,2-1,8 м) высотой и очень плотно переплетались между собой. Настолько плотно, что самым простым способом преодолеть этот участок было идти по верхушкам этих деревьев и надеяться, что не провалишься.
Мы нашли пару заброшенных построек, не заросших деревьями, и наладили хозяйство. Мы не нашли никаких следов контрабандистов, только красивую, но вонючую каменную баню на дне кратера вулкана, которую грел пар из природных источников. Единственная маленькая проблема: вода была насыщена серой, и она ужасно воняла.
Пока мы там были, погода с каждым днем ухудшалась. В ночь перед тем, как нас должен был забрать катер, погода испортилась окончательно. Штаб радировал мне, что лодка может забрать только половину из нас, потому что тайфун сделал море слишком бурным. Нам было сказано, что другой половине команды придется переждать шторм, чтобы нас забрал вертолет.
Ранее в тот день у нас закончилась еда. Варианты были: прокатиться на крошечной лодочке во время тайфуна по этому проклятому океану или в течение неопределенного времени сидеть без еды на вулкане. Ваш покорный слуга не имел проблем с выбором: я вызвался дождаться вертушки. Когда на следующий день прибыл катер, мы отправили рюкзаки отъезжающих вниз по канату, а затем смотрели, как наши храбрые товарищи отбывают, захватив с собой все эти вонючие резиновые лодки. Океан выглядел очень плохо. Сплошные белые гребни и черное небо. Не иссиня-черное или серое, а именно черное-черное, и это посреди дня. Они добрались до катера и взобрались на борт. Затем они подняли лодки и снаряжение, и ушли. Маленькая лодочка кренилась и качалась, пока они, наконец, не скрылись из виду. Вскоре после их ухода шторм усилился, а ведь это был еще только край тайфуна. К следующему полудню мы раскопали мусорку, которую зарыли всего два дня назад, и обшарили ее в поисках чего-нибудь съестного. Нам не слишком повезло с этим, мы нашли всего несколько невскрытых пайковых баночек мармелада и галет.
Прошла еще пара дней, прежде чем погода прояснилась достаточно, чтобы до нас смогли добраться вертушки, и к этому времени мы определенно проголодались. Мы были так голодны, что я безуспешно пытался придумать, как бить током рыбу с помощью генератора с ручным приводом. В наших портативных рациях использовались сухие батареи, и я даже пытался приспособить их, чтобы бить рыбу, но и здесь не повезло. Разъемы на этих батареях имеют несколько отверстий, и я просто не мог сообразить, как добиться хорошего соединения, которое бы дало напряжение, достаточное, чтобы оглушить рыбу. Двадцать четыре парня из спецназа, и ни один не додумался взять с собой набор для выживания, так что мы даже не смогли изобразить рыболовную снасть.
Насколько глупым можно быть? Рифы были испещрены дырами, некоторые из которых выглядели очень глубокими. Я подозревал, что они соединялись туннелями под поверхностью. Голубоватая вода была кристально чистой, и внизу было видно множество всевозможных рыб. Некоторые из них имели очень яркую окраску. Мы знали, что ярко окрашенных рыб или лягушек есть нельзя, потому что они часто бывают ядовитыми. Наконец, вертушки забрали нас.
Когда мы вернулись на Окинаву, мы узнали, что катер чуть не погиб во время шторма. За борт смыло все резиновые лодки и подвесные моторы, несмотря на то, что они были закреплены. Корабли военно-морского флота пару дней искали нашу маленькую лодку Зеленых беретов. В конце концов, есть что-то хорошее в том, чтобы время от времени голодать – например, это лучше, чем плыть в шторм на крошечной лодчонке. На этот раз я сделал правильный выбор.
В начале 1963 года меня направили в демонстрационную группу подрывников. 1-я Группа проводила показательные выступления для высокопоставленных лиц на карьере, примыкающем к нашей DZ. Взрывы были лишь частью демонстрации, в нее также входили альпинизм и спуск по веревке. Демонстрировались и другие навыки, но я уже не помню какие именно.
Демонстрацией спуска руководил мастер-сержант Ричард Перкинс. Перки был одним из лучших чертовых солдат, которых я когда-либо знал – а может быть и самым лучшим. Перки был экспертом практически во всех экзотических военных навыках, таких как легководолазная подготовка, альпинизм, лыжи, выживание и самооборона. Вот почему мы называли Перки "Мистер Спецназ". Из всех, кого я знал в SF, Перк был человеком, больше всего напоминающим персонажа Джона Рэмбо.
Спускаясь по веревке перед VIP-персонами, Перки сматывал слабину веревки в бухту, клал ее прямо на вершину демонстрационной вышки, а затем просто делал шаг и падал до тех пор, пока слабина не заканчивалась, а веревка не растягивалась до максимума. Затем Перки отпускал веревку и вставал на землю. Обычно это происходило, когда он находился в паре футов (60 см) или около того от земли.
Перки мог назвать узел, затем сложить веревку определенным образом и бросить ее в стену. Когда веревка упадет на пол, она будет завязана узлом, который он назвал.
Однажды на полевых учениях (FTX) на Тайване Перки столкнулся с враждебно настроенной немецкой овчаркой, которая напала на него. Перки голыми руками сломал собаке шею.
Перк также обладал очень редким чувством юмора. Как-то вечером Перки со своим другом разыграли толпу зрителей в Сукиране. Рядом с кинотеатром была ливневая канализация, и большая труба заканчивалась неподалеку, на набережной за театром. Приятель Перки расположился у устья водосточной трубы, а Перки – возле водосточной решетки. Приятель закричал в трубу: "Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! Вытащите меня отсюда!" Перки бросился к трубе: "Там, внизу, держись. Сохраняй спокойствие. Мы тебя вытащим". Приятель еще пару раз крикнул: "Помогите, кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне!". Перки продолжал пытаться успокоить "человека в ловушке" и заверить его, что они вытащат его из этого водостока. Через толпу зрителей, собравшуюся у водостока, протиснулся полковник морской пехоты и велел Перки отойти в сторонку: он полковник, и он возьмет на себя руководство этой ситуацией.
Это была возможность, на которую рассчитывал Перки. Полковник взял ситуацию под контроль, начал разговаривать с попавшим в ловушку человеком и отдавать приказы прохожим. Перки и его "оказавшийся в ловушке" приятель исчезли, когда начали прибывать пожарные и военная полиция. После этого Перки и его соратники смеялись до колик всякий раз, когда он рассказывал эту историю, а Перк был отличным рассказчиком.
Следующую историю с участием Перки рассказывают во множестве разных версий. Но в этом варианте, должно быть, все именно так, как происходило на самом деле, и было позже изложено Генри "Хэнку" Хансарду самим Диком Перкинсом.

9. USS Perch (SS-313) – океанская дизель-электрическая подводная лодка класса "Балао". Заложена в январе 1943 года, исключена из списков флота в декабре 1971 года и в 1973 году продана на слом (прим. перев.)
10. См. предыдущую сноску, касающуюся "Хер десять" (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 19 апр 2022, 07:44 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 19 апр 2022, 10:34 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Сравните с энтузиазмом Лахиджи по поводу носимого ядерного заряда :D

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 21 апр 2022, 21:54 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
СЕРЖАНТСКИЙ КЛУБ "ТРОЙКА ЛУЧШИХ" на Оки имел очень строгий дресс-код, и многие спецназовцы считали большинство правил глупыми. Чтобы подчеркнуть, насколько глупыми они были, и в надежде, что их изменят, несколько членов легководолазной команды решили разыграть менеджера клуба.
Для осуществления их плана был выбран Перк. Перки одели в гидрокостюм с ластами, маской и трубкой. Также у Перки был с собой пристегивающийся галстук-бабочка. Затем они привезли Перки в клуб, где облили водой из шланга прямо перед тем, как он вошел внутрь.
Они сознательно выбрали вечер бинго(11), когда клуб обычно был битком набит женами военных. Они знали, что согласно дресс-коду в вечер бинго требуется галстук. Это все, что дресс-код гласил о вечере бинго: "требуется галстук". Перк промаршировал прямо к столу, где хранились карточки бинго, и принялся просматривать их. Леди были так заняты поисками подходящих карточек, что, казалось, ни одна из них не заметила странного наряда Перки. Но кто-то, наконец, заметил это, потому что вскоре на сцене появился менеджер, и у него отпала челюсть, когда он заметил Перки. Он заявил, что тот нарушает дресс-код и должен немедленно уйти. Тогда Перк натянул свой галстук-бабочку и сказал: "Теперь я в порядке". Когда Перки двинулся в направлении танцевального зала, пьяный флотский старшина нетвердым шагом вывалился из "оленьего бара"(12) и заметил его: "Откуда, черт возьми, ты взялся?", - спросил он. Перк ответил: "Только что приплыл из Иокогамы". Чиф(13), пошатываясь, вернулся в бар, чтобы позвать еще нескольких своих приятелей поглядеть на придурка-ихтиандра, только что проплывшего от самой Иокогамы.
Как-то утром все собрались в ожидании развода. Один из новичков увидел Перкинса с противогазной сумкой и сказал: "Я не знал, что у нас сегодня газовая камера". Сержант группы поднял взгляд и принялся ржать: это же сумасшедший Перкинс. Он носит в ней свой ланч.
Перк также был главным инструктором по обучению выживанию в тренировочном районе Мацуда на севере Окинавы. Один его курсов состоял полностью из морских пехотинцев, и некоторые из них были такие: "мы-все-это-знаем", и не обращали на него внимания, потому что он не был морским пехотинцем и, следовательно, не знал ничего, что стоило бы знать.
Однажды, рассказывая своему курсу морпехов про поиск пищи в дикой природе, Перк разыграл своих высокомерных учеников. Ведя их через кусты, он указывал на различные растения, которые можно было употреблять в пищу, и описывал, как их правильно готовить. Перки вдруг остановился, повел носом, понюхал, повернулся и снова понюхал. Затем он заявил, что где-то тут есть змея. Морпехи заулыбались и принялись толкать друг друга локтями. Разумеется, после того, как они прошли по тропе еще футов 50 (15 м), Перк указал на змею, ползущую по тропе, и с гордостью заявил: "Ага, вот она. Видите, я же говорил. Змей можно чуять". На пехтуру это произвело сильное впечатление, и с этого момента они уделяли пристальное внимание каждому слову Перки. По факту эти придурки ловили каждое слово Перки. Та конкретная змея была выпущена одним из приятелей Перки, как и планировалось.
Во время нахождения на Окинаве, Перкинсу было поручено разработать программу альпинистской подготовки. Перк объездил весь остров в поисках идеального места. Он не смог найти именно то, что хотел, поэтому в своей обычной манере решил, что единственное, что можно сделать, это довериться армейской системе снабжения. Поэтому он затребовал гору. Ага, гору. Подготовил полные спецификации того, что ему было нужно. Высота, уклоны, тип скал и т.п., идеально оформил их и представил. Запрос прошел через командование Группы и, в конце концов, попал в штаб USARYIS (Командование Армии США на островах Рюкю). Командующий USARYIS, генерал-лейтенант Пол Харкинс (Малыш Пол) взял его в руки и, по-видимому, был приятно удивлен. Отослал его обратно по инстанции, отклонив заявку, потому что ничего, что соответствовало бы спецификациям Перки, найти не удалось, но похвалил его чувство юмора.
Однажды Перк возвращался в Сукиран из Кэмп-Харди, он же полигон Мацуда, он же Северный тренировочный район, на своем почти новом большом седане, Ягуаре IIRC цвета "британский гоночный зеленый".
Для тех, кто не знаком с Оки: дороги были в основном двухполосными, а ограничение скорости по всему острову составляло 30 миль в час (48 км/ч), и более-менее усердно контролировалось MP на 6-цилиндровых седанах Шеви(14).
Перки ударил по газам у ворот и пошел жечь резину, довольно скоро после этого началась погоня. Он устроил им веселый заезд по всем извилистым участкам – мимо Тории-Стейшн, через Кадена-Серкл и, наконец, по четырехполосной части Шоссе №1. Он остановился прямо у авиабазы Кадена и к тому времени, когда MP добрались туда, выбрался из машины и расхаживал, трясясь и бормоча. Он сказал полицейским, что у него заклинило педаль газа, он запаниковал и настолько растерялся и испугался, что не подумал выключить зажигание, пока не оказался рядом с Каденой. Он очень извинялся и выглядел крайне потрясенным.
Если MP останавливали SF за нарушения правил дорожного движения, подобные этому, обычной процедурой было доставить нарушителя прямо в участок, напечатать донесение о дисциплинарном проступке, и вызвать дежурного, чтобы он прибыл забрать злодея.
Не для Перки. Они посадили Перки в полицейскую машину, один из них вел его Ягуар, следуя за машиной MP до казарм Сукиран. Они передали его ротному сержант-майору, порекомендовав Перки немного отдохнуть и оправиться от своих потрясений.
Сержант-майор и Перки сохраняли трезвое самообладание, пока эти исключительно милые парни-полицейские не покинули расположение, после чего рухнули от смеха.
Когда Перк квартировал в Форт-Брэгге, было совершенно обычно видеть его, обходящим Смоук-Бомб-Хилл, собирая дикорастущие растения, чтобы приготовить себе ланч. Он собирал их, выщипывая из-под казарм, вдоль тротуаров, вокруг зданий штаба и на плацу, потом готовил их и ел с большим удовольствием.
Перк был одним из любимых героев SF, но он также был отличным парнем и чертовски хорошим солдатом. Он был награжден несколькими Серебряными звездами. Перки вышел в отставку и жил в Фейетвилле, Северная Каролина, где преподавал карате. Недавно Перки прошел экзамен в Японии и был удостоен звания Шихана в своем стиле каратэ. Перк умер в 2013 году.
Я провел во временной демонстрационной группе подрывников несколько месяцев. По факту я был в ней дольше, чем кто-либо другой. Во время каждого показа ответственный офицер произносил короткую приветственную вступительную речь, а затем вручал бразды подрывникам. Каждый из них располагался за столом, и на каждом столе было два разных типа зарядов, и он должен был преподнести подготовленный доклад о каждом заряде. Затем участник показа подрывал свои заряды на полигоне, используя электрические провода и небольшую ручную подрывную машинку.
В большинстве своем подрывники старались избежать участия в показах. Причиной того, что большинство подрывников уклонялись от работы в демонстрационной команде, была необходимость разглагольствовать. Именно поэтому я, радист, так долго продержался там – потому что научился справляться со страхом перед аудиторией. Кроме того, я считал болтовню небольшой ценой за весь тот опыт, что я получил, работая с подрывниками. Во время моего назначения на эту работу я по собственной инициативе переходил от стола к столу, пока не научился изготовлению всех типов зарядов, а также не запомнил и произнес по нескольку раз все подготовленные доклады.
Насколько я помню, мы демонстрировали мину "Клеймор", огневой фугас, пару кумулятивных зарядов разных форм, ударное ядро, фигурные заряды: ромбовидный, подковообразный или двухсторонний. Были и заряды других типов, которые я не помню. Мы использовали взрывчатое вещество C-4 (Композиция 4)(15), потому что C-4, это самое безопасное ВВ из всех, с которыми можно работать, а также одно из самых эффективных. Обычно C-4 называют пластической взрывчаткой.
"Клеймор", это противопехотная мина, которая метает шрапнель прямо в противника. Ромбовидные, подковообразные и двухсторонние заряды используются для перерубания чего-либо наподобие рельсов, свай или деревьев. Огневой фугас был противопехотным зарядом. Кумулятивные заряды использовались для "пробития" таких целей, как блок цилиндров или броня, они мгновенно прожигали их насквозь.
Мы должны были изготавливать новые заряды к каждому показу, и нам приходилось довольно много экспериментировать между показами, поэтому я тестировал заряды разных размеров. Мы также экспериментировали с различными предметами, которые можно было использовать как поражающие элементы в направленных зарядах, я пробовал стекло, гвозди всевозможных размеров, камни, кусочки колючей проволоки и всякое другое. Крупные гвозди работали лучше всего. Я делал кумулятивные заряды из тарелок, чашек и жестяных банок разных размеров. Касательно фугаса, я просто бросал шарик C-4 с детонирующим шнуром в банку №10, наполненную бензином. В бензин мы добавляли что-нибудь, чтобы он стал густым и прилипал к цели, типа мыльного порошка или масла. Однажды я сделал очень большой направленный заряд: я использовал около двух с половиной фунтов (1,13 кг) С-4 и железнодорожные костыли в качестве поражающих элементов. Когда я подорвал этого монстра, камни полетели прямо в район трибун, а некоторые даже перелетели через них. Излишне говорить, что многие из VIP-ов попадали, пытаясь укрыться.
Руководивший показом офицер был потрясен так же, как и VIP-ы. Он понятия не имел, что я "экспериментировал". Он посоветовал: "Вэл, я предлагаю, чтобы с этого момента ты клал чуть меньше C-4 в свои заряды". Что ж, это был чертовски крутой взрыв, и мне пришлось заменить все мишени на новые.
На одном из показов я оказался единственным "старожилом" в группе. Эта демонстрация стала первой для всех остальных, включая офицера. После показа он раскритиковал нас: "Я знаю, что вы все подрывники и знаете свое дело, но вам следует больше практиковаться в выступлениях, чтобы это звучало и выглядело так, как будто вы знаете свое дело, как вот у Вэла". Это вызвало у парней такой взрыв смеха, что он спросил: "Вэл, ты подрывник, не так ли?" Я ответил: "Нет, сэр. Просто я так долго в этом деле, что повторил все доклады по нескольку раз и все запомнил". Это наглядно показывает, что все не всегда так, как кажется.
Самым популярным водопоем у SF на Окинаве были заведения Американского легиона, особенно "олений бар". Проводимые в разное время на протяжении многих лет, эти мальчишники были еще и самыми буйными на всем острове. Иногда приходилось нанимать специальных помощников в качестве вышибал. В одном из таких случаев были наняты сержанты Сильвернейл и Эд Клаф, оба были почти семи футов (210 см) ростом и весили более 250 фунтов (113 кг). Эд стоял на входе на мальчишник, и когда парни проходили, он придерживал для них дверь, а сам смотрел на них поверх нее. Обычно это привлекало внимание, и для большинства парней было достаточным предупреждением, чтобы не создавать проблем. Но некоторые были упрямы и дебоширили, не взирая ни на что.
Обычно после того, как вышибала определял, что нарушитель не собирается успокаиваться и вести себя благоразумно, он просто отрывал его от пола за воротник и заднюю часть брюк и швырял через дверь вниз по ступенькам. По-видимому, то, сколько ступеней им придется проскакать вниз, зависело от того, насколько сильно они разозлили вышибалу. Боковой вход насчитывал порядка четырех ступеней, а главный – почти пятьдесят. Среди тех немногих, кто слетал с переднего крыльца, рецидивистов не было. Если они переживали один "полет", этого было достаточно.
Один из гигантов-спецназовцев (не скажу, кто именно) был женат на крохотной окинавской леди, которая устала от того, что он гуляет допоздна невесть где и возвращался домой пьяным и буйным. Она решила эту проблему уникальным способом. На следующую ночь, когда он пришел домой пьяный и вырубился в постели, она туго и плотно закатала его в простыню. Затем достала иголку с ниткой и зашила его. А потом его жена взяла ручку от швабры и обработала каждый дюйм его тела от шеи до пяток так сильно, как только могла, пока он не стал черно-синим. Она даже колотила его по босым ступням. По слухам, он исправился, по крайней мере, пока они не развелись.

КОГДА МОЯ КОМАНДИРОВКА ЗАКОНЧИЛАСЬ, я получил назначение обратно в 5-ю Группу в Форт-Брэгг. На Окинаву я летел на старом DC-10. Тогда я думал, что мы никогда не доберемся до Оки на этом медленном винтовом самолете, но это определенно лучше военного транспорта, который вез меня домой. Всю дорогу обратно погода была ясная. Океан был гладким, как зеркало, но всю дорогу у меня стоял ком в горле. Переход занял 25 дней, и пока мы не пришвартовались в бухте Сан-Франциско, я был постоянно на грани тошноты, однако этого не случилось. Это был мой единственный рейс на военном транспорте, когда я не заболел смертельной морской болезнью.
С военной базы в Окленде я вместе с четырьмя другими GI взял такси до аэропорта Сан-Франциско. Максимальная разрешенная скорость на Окинаве составляла 30 миль в час, а в Лаосе, конечно же, не было вообще никаких шоссе, так что я был совершенно не готов к калифорнийским автострадам. Машины ехали бампер к бамперу и очень быстро. Сидя в правой чашке, я взглянул направо и увидел большого толстого парня-хиппи за рулем Фольксвагена Жука прямо рядом с нами, и с ним была маленькая девушка-хиппи. Он внезапно отвернулся от руля, схватил девушку и поцеловал ее. Я имею в виду, не чмокнул, я имею в виду поцелуй взасос. Тогда я взглянул на наш спидометр: мы делали 90 миль в час (145 км/ч). Как нам удалось добраться до аэропорта одним куском, я не знаю, но удалось, и я знаю, что оставил отпечатки рук на приборной панели того такси, потому что вцепился в нее мертвой хваткой.
Когда я отправлялся на Окинаву, до Окленда, Калифорния, я ехал на автобусе, потому что у меня не было денег на перелет. Теперь, имея на кармане меньше пятидесяти баксов после покупки билета, я летел домой. Мой рейс следовал через Даллас в Атланту, а оттуда я должен был лететь рейсом "Пьемонт"(16) в Фейетвилл, Северная Каролина. Когда мы набрали высоту над Фриско(17), я расстегнул рубашку хаки и галстук, и расслабился. Лично я предпочитаю летать на военно-транспортных самолетах. Там не так шикарно, и нет симпатичных стюардесс, но, по крайней мере, можно взобраться на груз и поспать, и там достаточно места, чтобы перекинуться в карты. Гражданские самолеты настолько набиты людьми, что там нет места, чтобы как-либо вытянуться.
Перед ланчем прошла симпатичная стюардесса, предлагая коктейли. Это была высокая стройная брюнетка лет двадцати или тридцати, и у нее была милая искренняя улыбка, так что я заказал скотч с содовой. Затем она вернулась, принимая заказы на ланч, и я предложил обменять свою порцию на еще один напиток. Она согласилась и принесла мне еще один, бесплатно. Предполагалось, что мы могли получить только один напиток. Когда я почти допил второй бокал, она сказала мне, что я еще могу получить свой ланч, и я ответил: "В таком случае, милая, я опять буду меняться". Она рассмеялась и принесла мне еще скотч с содовой, тоже бесплатно.
К тому времени, когда я выпил третий бокал, я мог бы долететь до Атланты – без самолета. Чуть позже она вернулась, остановилась рядом со мной, наклонилась и прошептала мне на ухо: "Ты один из тех солдат, что едят змей, не так ли?" Я сказал: "Милая, это не все, что я ем". Она расхохоталась и ушла. Я видел, как она шепталась с другими стюардессами и показывала на меня, а потом они захихикали.
И да, я изрядно набрался. Эти три порции были первым алкоголем, выпитым мной примерно за месяц, и на такой высоте их было достаточно, чтобы добиться цели. Кроме того, я думаю, что милая маленькая брюнетка давала мне двойную дозу. Когда самолет приземлился в Далласе, эта милашка пригласила меня выйти и провести с ней некоторое время. Она жила в Далласе и снимала квартиру на пару с другой стюардессой. Как тупой осел, я отказал ей, отчасти потому, что все еще был женат на своей первой жене Мэг, а отчасти потому, что налички у меня было лишь чтобы добраться до Фейетвилла. Возможно, я не был разорен, но определенно изрядно просел. Каждый месяц я отправлял почти все свои деньги домой, как примерный муженек, и я часто писал, по крайней мере, раз в неделю, а иногда и чаще. Однако за восемнадцать месяцев моего отсутствия я получил от Мэг только три письма. Какое-то время это чуть не сводило меня с ума, особенно когда я был в Бан-Хоуй-Сай, но я приспособился к этому. К тому времени я обнаружил, что я был весьма гибким или, может быть, лучше сказать адаптируемым. Возможно, даже больше, чем большинство людей.
В глубине души я знал, что ждет меня в Фейетвилле, но, наверное, просто надеялся, что ошибаюсь. Мы, люди, действительно делаем глупости, по крайней мере, ваш покорный слуга. Что касается меня, то меня не назвать гением даже при самом богатом воображении, но я обнаружил, что умнее среднего медведя(18), и если дать мне достаточно времени, чтобы обкатать в уме проблему, я обычно находил разумное решение. Однако когда дело касалось женщин, я был как корабль без руля, потому что ничего о них не знал. Нет, беру свои слова назад, я кое-что узнал о женщинах, но я действительно не понимал того, что знал. Только не поймите меня неправильно, я люблю женщин – нет, правда! Когда я говорю, что люблю женщин, я не имею в виду, что мне нравится секс, хотя и это тоже, я имею в виду, что мне нравятся женщины. Просто быть с женщинами обычно доставляет мне удовольствие. Ну, во всяком случае, большую часть времени.
Хорошее объятие правильной женщины может вылечить почти все, кроме рака, хотя, возможно, достаточное количество объятий вылечит даже и его. Когда меня окружают женщины, я чувствую себя мужчиной больше, чем когда я среди мужчин, и мне нравится слышать женский голос, говорящий по-американски (в противоположность английскому). Как и другие GI, я не понимал этого, пока не провел несколько месяцев в чужой стране, где не было американок.
Меня поражает то, как многие мужчины не могут любить женщин. Ведь наши матери были женщинами, все наши бабушки и тети тоже были женщинами, плюс все, кто меня воспитывал, были женщинами, и женщинами были почти все мои учителя. Однако когда дело доходило до женщин, я был прирожденным "лохом". Если бы женщины были дичью, а я – единственным лицензированным охотничьим гидом на все 50 штатов, я умер бы с голоду. Я прямо-таки совершенно не могу распознавать их знаки.
Часто мне хотелось быть бессердечным бабником. На протяжении многих лет я наблюдал, как многие такие мужчины играли с женскими чувствами, не только с их телами, но и с их чувствами. Этих парней никогда не трогали боль и страдания, которые они распространяли. Им просто было все равно, потому что на самом деле они не любили женщин. У женщин просто было то, чего хотели эти парни, и они делали и говорили все, что нужно, чтобы получить это. Кажется, эти парни никогда не испытывали страданий из-за женщин. От них исходит боль, и мне кажется, что самым красивым женщинам в итоге почти всегда достаются самые ужасные придурки. Это позор, но это жизнь, а жизнь может быть жесткой.
Из Атланты я вылетел рейсом "Пьемонт Эйрлайнс". В те времена полет авиакомпанией Пьемонт был ближе всего к полету с капитаном Эдди Рикетибэком (персонажем многосерийного комикса покойного Эла Каппа "Малыш Эбнер"). Тот конкретный самолет был очень похож на армейский "Оттер" – одномоторный самолет, вместимостью около дюжины пассажиров. Второй пилот также выполнял функции стюардессы. Он и близко не был так хорош, как та брюнетка из Далласа. Между Атлантой и Фейетвиллем этот самолет сделал, должно быть, около шести остановок. Мне казалось, что мы "прыгаем" от одного коровьего пастбища до другого по всему юго-востоку США. Чтобы из Атланты в Джорджии добраться до Фейетвилла в Северной Каролине потребовалось больше времени, чем из Фриско до Атланты.
Из аэропорта Фейетвилла я взял такси до последнего адреса, который получил от Мэг. За время моего отсутствия она несколько раз переезжала. Это была стоянка для трейлеров недалеко от Брэгг-бульвара в районе Бонни Доун. Несмотря на то, что у меня все еще был ключ от нашего трейлера, я не мог вспомнить, как он выглядел. Помнил только, что это был "Нью Мун" 1961 года.
Наконец я нашел наш трейлер после того, как таксист трижды провез меня по стоянке. Там никого не было, так что я вошел сам. Внутри был бардак. В нижней части двери была пара отверстий от пуль малого калибра. Тот, кто выпустил их, стрелял изнутри трейлера. Не зная, где Мэг, я просто ждал, когда она вернется. Задолго до того, как покинуть Оки, я написал Мэг, когда должен был садиться на транспорт, но я понятия не имел, сколько времени уйдет после этого, чтобы добраться до дома. Оглядевшись в трейлере, становилось совершенно очевидно, что происходило на протяжении последних 18 месяцев. Чтобы разобраться, не нужно было быть Шерлоком Холмсом или ученым-ракетчиком.
Пока я сидел и ждал ее, я обдумал нашу ситуацию и решил попробовать все наладить, если она того захочет. Даже зная, что здесь происходило, пока меня не было, мне не пришлось долго размышлять, чтобы принять тот факт, что я тоже не был образцовым мужем.
Мэг наконец вернулась домой около трех ночи. Я узнал, что теперь она работает в ресторане "Данкин Донатс" и уходит с работы в полночь. Она была удивлена, увидев, что я сижу на диване и жду ее.
Мэг, казалось, едва узнала меня. С тех пор как я ушел, она прибавила фунтов десять (4,5 кг), но в остальном выглядела примерно так же. Она была красивой, 5 футов 2 дюйма (157 см), миниатюрной девушкой с каштановыми волосами и карими глазами. Она была очень холодна со мной. Нет, она была откровенно холодна со мной. У нее на лодыжке был браслет "рабская цепочка". Он не был моим подарком, так что это определенно не помогло растопить лед. Позже я обнаружил, что она также сделала татуировку с плейбойским кроликом вверху правого бедра. Это, безусловно, также не способствовало гладкому воссоединению.
Нет нужды говорить, что наше партнерство закончилось вскоре после моего возвращения домой. Учитывая все обстоятельства, мне следовало остановиться в Далласе. Или послушать ее зятя Джерри двумя годами ранее. За несколько невыносимых дней я получил всю "домашнюю жизнь", какую мог вынести, поэтому упаковал свой баул, сказал Мэг, чтобы она подавилась, и досрочно прибыл в роту "В" 5-й Группы.
Никому в SF не следует жениться, а любая женщина, выходящая замуж за человека из спецназа, исходит из ложных предпосылок, потому что у нее никогда не будет мужа в ее понимании значения этого слова. Мужчина, за которого она вышла замуж, уже женат на SF. Муж-спецназовец всегда будет "где-то в другом месте". Шансы на то, что в долгосрочной перспективе их брак будет успешным, составляют примерно 100 к 1, а может и хуже. Семейные раздоры являются постоянной моральной проблемой для SF. Когда они поженятся, муж-спецназовец будет приходить домой только на ночь в среднем раз в десять дней. Проведя пять лет в Группе, я как-то сел и прикинул, сколько ночей я провел бы дома в постели с женой, если бы был женат все это время. Вышло 180 ночей за пять лет. Это не совсем типичная супружеская жизнь, и очень немногие браки могут ее выдержать.
Солдат спецназа либо должны обязать быть одинокими, либо Армия должна платить большие бонусы одиноким членам SF, чтобы они оставались одинокими. На протяжении многих лет я верил в это и в 1992 году даже написал своему сенатору, Толстяку Элу Гору, и предложил рассмотреть это для всей армии. Я так и не получил ответа от Слабака Эла. Позже генерал морской пехоты рекомендовал, чтобы Корпус морской пехоты мирного времени состоял только из одиночек – ему повезет, если его карьера переживет обратную реакцию политиков. Он даже попал в новости. Это очень плохо, потому что он просто говорил правду. В современном мире, кажется, более важно делать то, что "политкорректно", чем то, что правильно.
Я также рекомендовал каждый день добросовестной службы по военно-учетной специальности (ВУС), обозначенной как боевая должность, как-то: стрелки, минометчики, саперы, при увольнении засчитывать за полтора. Я также рекомендовал, чтобы каждый день добросовестной службы в Рейнджерах, Силах спецназначения или в боевых частях, фактически находящихся на передовой, засчитывался по выходу на пенсию за два.
Кроме того, я рекомендовал предложить каждому увольняющемуся единовременную выплату наличными, основанную на разумной дисконтной ставке его ожидаемой пенсии за время типичной продолжительности жизни отдельного пенсионера, "как опцию" получению ежемесячного пенсионного чека, привилегиям пользоваться армейскими магазинами и медицинским страхованием.
Если Силы специального назначения продолжат принимать женатых мужчин, они должны потребовать, чтобы каждый мужчина обращался к своему командиру за разрешением на брак. Женщина должна быть подробно проинформирована о типичной жизни мужчины в Группе, и она должна встретиться с другими женщинами, состоящими в браке с мужчинами из Группы не менее трех лет. Если они поженятся, ее следует обязать стать членом "команды жен SF", группы поддержки так сказать. Прежде чем брак будет одобрен, он и его невеста должны подписать документ, в котором говорится, что они были полностью проинформированы обо всех проблемах, связанных с его воинскими обязанностями, а также указывается, что вступая в брак, они, вероятно, принимают очень плохое решение. Невесте также следует пройти психологическое обследование, чтобы оценить ее способность справляться с тем, что ее будут на длительное время оставлять в одиночестве.

11. Одна из разновидностей лото. Игра, в которой случайным образом выбираются числа, а игроки должны заполнять соответствующие места в выданных им карточках. Победителем становится игрок, первым заполнивший карточку. Обычно чтобы обозначить свой выигрыш он выкрикивает "Бинго!" (прим. перев.)
12. Сленговое прозвища заведения или мероприятия с чисто мужской компанией, куда не допускаются посетители-женщины (прим. перев.)
13. Сокращение от чиф-петти-офицер – одного из старшинских званий американских ВМС (прим. перев.)
14. Сокращение от Шевроле (прим. перев.)
15. Пластичное ВВ (взрывчатое вещество) военного назначения на основе гексогена (прим. перев.)
16. Американская авиакомпания "Piedmont Airlines". Была основана в 1962 году в Мэриленде. Занимается регулярными региональными рейсами на Восточном побережье США. В настоящее время принадлежит авиакомпании "American Airlines" и функционирует под брендом "American Eagle" (прим. перев.)
17. Общепринятое сокращенное наименование города Сан-Франциско (прим. перев.)
18. Выражение, основанное на высказывании Мишки Йоги, персонажа одноименного мультфильма, описывающего себя, как "несколько более умного, чем средний медведь" (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 24 апр 2022, 05:53 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 30 апр 2022, 17:55 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Рота B 5-й Группы Сил спецназначения, Форт-Брэгг, Северная Каролина

ЭТО БЫЛ МАЙ 1963 ГОДА, мне было 25 лет. Я теперь считался одним из "старожилов", потому что у меня была "квалификация 3", я побывал на настоящей задаче и, вероятно, провел в категории E-5 больше времени, чем любой другой радист SF на Смоук-Бомб-Хилл. Ну, по крайней мере, новички думали обо мне как о старожиле. Служба в одной из линейных рот Группы в Форт-Брэгге в основном сводилась к нарядам: в караул (E-6 и ниже), на "золу и мусор" (вывоз мусора), в пожарную охрану, на уборку территории, на церемонии похорон, участие в показухах и т.п. Специальной подготовки, ориентированной на Силы спецназначения, было очень мало. Единственная подготовка, которой мы занимались, сводилась к тому, чего DA требовало от всех солдат. Центр специальных способов вооруженной борьбы создал на Смоук-Бомб-Хилл огромную демонстрационную площадку для содействия пропаганде нетрадиционных методов ведения войны, и регулярно проводил там показы. Кто-то прозвал его "Демонстрационная площадка Габриель" в честь одного из парней из SF, который был ранен, а затем взят в плен вместе с моими приятелями Джорджем Грумом и Френсисом Куинном. Габриель и Маршан были ранены и не могли передвигаться, поэтому VC(1) казнили их.
Наречение площадки в честь Габриеля, а не Маршана сильно раздражало старых спецназовцев, потому что Маршан был одним из первых членов SF. Он пошел в спецназ, когда он был основан в 1952 году. Габриель тогда служил первый срок в армии. Имя Габриеля было выбрано вместо Маршана, потому что Габриель относился к меньшинствам, и это было, когда в армии только началось "Политика равных возможностей". Излишне говорить, что после этого старожилы SF относились к программе политики равных возможностей неодобрительно, и я считаю, что у них были веские причины так думать. Нижние чины SF называли демонстрационную площадку Габриель "Диснейлендом".
Демонстрационная площадка включала в себя парковку, открытую трибуну и тропу, которая огибала лес и возвращалась к трибуне. Каждый показ начинался и заканчивался у трибуны, в демонстрационной зоне. Сначала VIP-персоны увидят Команду "А" в полном полевом снаряжении, включая рюкзаки, и каждый произнесет подготовленное сообщение. Некоторые выступления были на английском, другие – на иностранном языке, с добавлением некоторого количества шуток, чтобы все чувствовали себя непринужденно. Далее VIP-персоны шли через лес, где их ждали разнообразные презентации. Там было несколько стационарных стендов, минно-взрывной городок и городок выживания, где они могли перекусить такими деликатесами, как хлеб из сосновой коры, чай из сассафраса и мясо змеи.
Им также демонстрировались спуск по веревке, рукопашный бой, точная копия вьетнамской деревни с тайными туннелями VC и засада солдат, замаскированных в "паучьих норах". Предпоследним был парашютный прыжок HALO, а грандиозным финалом – демонстрация эвакуационной системы Фултона, обычно называемой "Скайхук". При этом методе эксфильтрации чтобы поднять человека с земли использовался C-130 "Геркулес", летящий со скоростью около 190 миль в час (305 км/ч). Первоначально использовался то ли "Кариб", то ли B-17. Я забыл, какой именно. Эвакуируемый надевает специальный комбинезон, в который вшита обвязка. К нему также прикреплена нейлоновая веревка. Другой конец веревки крепится к большому воздушному шару, который отправляется вверх. Самолет пролетает над головой на высоте около 500-800 футов (152-244 м) и срывает человека с земли, захватив веревку V-образным устройством, закрепленным у него на носу. Затем лебедка автоматически оборачивает веревку вокруг себя (надо надеяться, цепляя ее к самолету), обрезает веревку (надо надеяться, "выше" места зацепления), что освобождает воздушный шар, и продолжает мотать, затягивая человека в самолет. Это действительно исключительный аттракцион. Если вам нравится банджи-джампинг, вам обязательно понравится скайхук. Лично я предпочитал дежурство на демонстрационной площадке караулу, похоронной церемонии или гарнизонным работам.
У нас был один очень крутой мастер-сержант, который тогда дезертировал. По крайней мере, слухи гласили, что он дезертировал, потому что был очень сильно против того, что происходило на этой демонстрационной площадке, особенно против туннелей во вьетнамской деревне. Он сказал, что за две командировки ни разу не видел там туннелей. Это не было частью его заготовленной речи, и проводивший показ офицер сделал ему выговор, что действительно взбесило его. Так или иначе, однажды он просто исчез и больше не вернулся. Я слышал, что он дезертировал, но, возможно, он просто ушел и нашел себе другое место службы, а возможно "дезертирство" было прикрытием для секретного задания. В этом подразделении никогда нельзя было быть уверенным наверняка.
Если в Команде "А" на Габриеле не хватало специалиста по иностранным языкам, они "импровизировали". Человек, назначенный на эту должность, просто заявлял в своем выступлении, что он говорит (или проходил перекрестную подготовку) на таком-то языке, но он так и не демонстрировал свои способности во время показа. Он также исчезал сразу после показа на случай, если кто-то из публики попытается заговорить с ним на этом языке. В конце концов, эту практику изменили и стали играть честно. Если кто-то из парней говорил на иностранном языке, он демонстрировал свое владение им, а если кто-то не знал иностранных языков, то просто не упоминал о них. Когда я был в Команде "А" на Габриеле, я сказал: "Я бегло говорю на восточно-теннессийском, и я прошел перекрестное обучение английскому языку".
Однажды я столкнулся с приятелем, которого знал по Восемьдесят второй, и у него отвисла челюсть, когда он увидел меня. Он сказал мне: "Черт возьми, Вэл, я слышал, что тебя убили в Лаосе, и что коммуняки отрезали тебе голову, насадили ее на палку и выставляли напоказ по деревням". Я заверил его, что все еще числюсь среди живых.
В то время среди SF стала популярна притча: "Если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что я самый злобный ублюдок в долине". Честно говоря, я никогда не соглашался с этой теорией, но многие парни в SF поддерживали ее, и вы можете посетить многих из них почти в любое время, когда пожелаете, на Арлингтонском кладбище в Арлингтоне, штат Вирджиния. Не торопитесь, в ближайшее из времен они никуда не денутся.
Тем временем Мэг связалась с адвокатом по бракоразводным делам, и он сообщил мне, что подготовил наши документы о разводе, и мне нужно зайти и подписать их. Когда я это сделал, там были он, один из его помощников и Мэг. Просматривая документы о разводе, я заметил, что там указаны ее девичья фамилия и четыре предыдущих супружеских фамилии (это было шоком). В них говорилось, что она получает трейлер, а мне придется вносить платежи за Понтиак GTO, который она купила от своего имени, пока меня не было. Кроме того, я должен был платить ей по 50 долларов в месяц за каждого из ее четырех детей. Двое ее детей родились слепыми, глухими и умственно отсталыми и жили где-то в другом месте. Когда мы только познакомились, я видел всех ее детей, но где-то между нашей первой встречей и разводом эти двое исчезли. Если бы я был мультимиллионером, я бы с радостью отдал все до последнего цента ей или кому-либо еще, лишь бы избавиться от нее, и все равно считал бы это благословением. Мэг указала в бумагах неправильную дату нашей свадьбы, но я ничего не сказал об этом, потому что мне было все равно – я просто подписал бумаги и убрался оттуда к черту.
Но мое подсознание никак не давало мне забыть ту неправильную дату. Одной из немногих вещей, которые я узнал о женщинах, было то, что они всегда помнят день своей свадьбы. Даже если они поженятся пятьдесят раз, я твердо уверен, что они запомнят все пятьдесят дат. Если они обнаружат, что ненавидят придурка, за которого вышли замуж, они все равно будут помнить тот день, когда они поженились. Мне понадобилось около месяца, чтобы мысленно разобраться в этом. Поразмыслив над этим, я вспомнил, что на момент нашей встречи она все еще была замужем, и ее муж отбывал длительный тюремный срок за растрату где-то в Вирджинии, через границу штата от Маунт-Эйри, Северная Каролина. Вот почему Мэг жила в Фейетвилле у своей сестры: она пыталась найти способ уйти от мужа. Я также вспомнил, как она уехала в район Маунт-Эйри всего за пару недель до того, как я должен был отправиться на Окинаву, чтобы обсудить развод. Ее не было пару дней, а когда она вернулась, то сказала, что уладила это. Мы поженились пару дней спустя, но дата, которую она указала в тех документах о разводе, примерно соответствовала той, когда я приземлился на Окинаве. Когда я передал всю эту информацию другому адвокату и сказал, что сильно подозреваю, что юридически никогда не был женат на Мэгги, он согласился проверить это.
В тот период я также входил в похоронный наряд Группы и присутствовал на похоронных церемониях военнослужащих SF по всему юго-востоку Соединенных Штатов. Большинство из них погибли в Юго-Восточной Азии. Это было очень удручающим делом, и оно мне совершенно не нравилось – некоторых из этих парней я знал лично.
В конце августа я встретил Эйлин (имя изменено) в плавательном бассейне главного сержантского клуба базы. Мы познакомились – она флиртовала со мной, пока я плавал. Кстати, и с Мэг я познакомился в том же бассейне. Когда я говорю, что Эйлин флиртовала со мной, я не имею в виду, что она поглядывала на меня или "намекала", что может быть заинтересована, я имею в виду, что она просто пыталась "склеить" меня. Примерно это и требовалось, чтобы я понял, что женщина интересуется мной. Я уже упоминал, что был полным остолопом, когда дело доходило до женщин?
Оглядываясь назад, мне кажется, что я никогда не понимал, что женщина мне на что-то "намекает", если кто-нибудь не указывал мне на это. По факту, Бобу Казцеру, братцу Лису из Форт-Гордона, пришлось сказать мне, что Мэг пялится на меня. Это напомнило мне, что я до сих пор не отплатил ему за это. Если подумать, то если бы Гарри П. Кларк не выступил "сватом" для меня и моей второй жены, я бы тоже никогда не ввязался бы в эту кашу. И я не отплатил Гарри за это.
Знаете, если бы другие просто занимались своими делами, у меня было бы все лучше в отношениях с женщинами. В конце концов, Дори, мою теперешнюю жену, я нашел сам, и в момент, когда я взглянул в ее большие как у Бэмби глаза, я понял, что она "поплывет по реке вместе со мной". У меня не было "глаз Бэмби", и ей было немного сложнее принять аналогичное решение в отношении меня. Нам потребовалось, может, лет десять, чтобы наконец объединиться, как нам того хотелось, но черт возьми, когда мы стали парой, вместе мы отлично преуспели. Постучу по дереву!
Так или иначе, Эйлин была привлекательной, хорошо образованной, высокой, стройной и родом из Германии. Также оказалось, что она замужем за всеми любимым бойцом спецназа. Многие из "раскрепощенных" и "свободных от обязательств" женщин в районе Фейетвилла/Форт-Брэгга были либо женами военнослужащих SF или Восемьдесят второй, либо их бывшими женами.
Примерно две недели спустя, во время церемонии "дня части" 5-й Группы, я снова столкнулся с Эйлин возле столовой нашей роты. Когда она помахала мне рукой, я направлялся в сторону плаца, где проходило большинство мероприятий. В тот момент она разговаривала с другим спецназовцем. Мы поболтали пару минут, и тот парень ушел. Не успел он отвернуться, как она ухватила меня за промежность и предложила как-нибудь позвонить ей. Вот это я называю подсказкой. Так начался мой роман с Эйлин. Здоровому молодому мужчине очень трудно отказать привлекательной женщине, когда она мертвой хваткой хватается за его "мозг", особенно если его количество гормонов превышают численность его мозговых клеток, даже если он болван, когда дело касается женщин.
В течение следующих нескольких лет я познакомился с несколькими другими парнями, которые имели "краткую встречу" с похотливой Эйлин. По какой-то причине мы с Эйлин продолжали то и дело встречаться на протяжении почти 20 лет, и, насколько я понимаю, мы до сих пор друзья. В какой-то момент она хотела, чтобы я ушел из SF, пошел на OCS, стал офицером и женился на ней. Когда я отверг этот план, она какое-то время "злилась" на меня. Однако она никогда не компостировала мне этим мозги, просто однажды предложила. Насколько мне известно, она до сих пор замужем за тем же парнем – я никогда не понимал их отношений. Если на то пошло, я никогда не понимал и своих отношений с ней. Эйлин, возможно, и спала со всеми, но она также была умной, отличной домохозяйкой, хорошо одевалась, не кричаще или безвкусно, просто стильно, и очень хорошо готовила. Ее приготовленные из подручных продуктов супы и рагу были особенно хороши.
За время службы в армии, была только одна женщина, которая знала меня так же хорошо – Ирэн. Эта леди тоже была женой SF, но я познакомился с ней задолго до того, как оказался в спецназе. Несколько лет спустя, когда я уже был в SF, я был в одной команде с ее мужем в Юго-Восточной Азии, и я очень сожалел, что когда-то связался с ней. Это сделало то назначение более трудным, чем должно было быть. Это все, что я когда-либо скажу о ней или о наших отношениях.
Эйлин была единственной женой другого SF, с которой я позволил себе вступить в связь, и только потому, что мне было очевидно, что они с мужем согласились идти своими дорогами, но по какой-то причине остаться в браке. Возможно, они считали, что это на благо детей. Лично я не согласен с этой философией, но это их дело, а не мое, поэтому я никогда не обсуждал это с ней. Многие ребята в Группе думали, что я был "бабочкой" (порхал от девушки к девушке) и считали любую женщину достойной добычей, но это было не так. Это был плод чьего-то богатого воображения, но я никогда не спорил с ними об этом, в конце концов, это может оказаться хорошей рекламой. Никогда не знаешь, как обернется, и я нуждался в любой поддержке, которую мог получить.
Где-то в сентябре или октябре 1963 года мне позвонил мой адвокат. Он сказал, чтобы я больше не присылал Мэг денег, потому что я никогда не был с ней в официальном браке. Дата, которую она назвала своему адвокату в качестве даты нашего брака, на самом деле была датой, когда был оформлен ее развод, и мой брак был аннулирован на основании двоемужия. Сержант Свонсон, мой приятель, поехал со мной, и в тот же день я отогнал этого "бензинового кабана" – GTO – в кредитную компанию. Также с помощью Свонсона я нашел себе на замену – Вольво PV 544 1960 года выпуска. Этот Вольво напоминал малолитражку, седан Форд 1946 или 1948 года, и он оказался одной из лучших машин, которые у меня когда-либо были. Тот Вольво был очень надежным и очень экономичным. Все, что я делал, это заливал в него бензин. Я проездил на нем три или четыре года почти без обслуживания, и он не доставил мне ни минуты неприятностей. Когда я продал Вольво в 1967 году, я получил столько же, сколько заплатил за него. Тот Вольво был такой хорошей машиной, что я чувствовал себя виноватым за то, что не обращался с ним лучше.
В конце ноября или начале декабря 1963 года нам с Гарри П. Кларком поручили помочь в полевых испытаниях нового оборудования связи для SF. После возвращения в Форт-Брэгг меня повысили до штаб-сержанта, но Гарри П. опережал меня в старшинстве, потому что он был штаб-сержантом намного дольше, чем я. Гарри П. был из Норман-Парка, Джорджия. Он был около 5 футов 11 дюймов ростом (180 см), рыжеволосый, с римским носом и веснушчатым лицом, довольно регулярно тягал железо и выглядел соответствующе. Его старший брат Дэйв был сержант-майором в SF, они выглядели как однояйцевые близнецы.
Гарри П. был очень дерзким человеком. Будучи на Окинаве, Гарри П. однажды ввязался в драку на кулаках с другим солдатом SF, который был меньше ростом, но хорошим боксером. И этот малыш затеял Гарри П. хорошую трепку. Гарри П. выпил пару рюмок, пораздумал над этим, и просто не мог поверить, что этот маленький парень так здорово отделал его, поэтому ему просто пришлось вернуться и попробовать снова – с теми же результатами.
Наша радиогруппа выезжала дважды. Наша первая поездка была в Фейетвилл, что в Теннесси, примерно на неделю или десять дней, где мы сняли номера в местной гостинице в центре города. Мы установили рацию в одной из наших комнат и установили связь с Форт-Брэггом.
Мы тестировали "устройство пакетной передачи" и "кодовые машины", предназначенные для использования с устройством пакетной передачи. Кодовых машин было две. Одна из них была сделана для использования кем угодно, знание азбуки Морзе не требовалось. У нее были циферблат, селектор и небольшая рукоятка, как на дыроколах. На лицевой стороне циферблата были все символы алфавита, цифры от 0 до 9 и "пробел" для использования между словами. Вы прикрепляете эту крошечную машину к небольшой кассете с лентой, выбираете букву, цифру или пробел, и нажимаете на рукоятку. Кодовая машина электромагнитным образом помещала этот сигнал на ленту азбукой Морзе. Когда вы таким образом записывали все сообщение, вы затем помещали ленту в устройству пакетной передачи, а устройство пакетной передачи к подключали вашему передатчику, и когда приходило время передать сообщение, вы просто нажимали кнопку, и сообщение передавалось со скоростью 300 слов в минуту.
Другая кодовая машина требовала знания азбуки Морзе или, по крайней мере, карты с азбукой Морзе для букв и цифр. Она была такого же размера, что и первая, но у нее не было ни рукоятки, ни циферблата. Там было всего три кнопки. Кнопка "точка", кнопка "тире" и кнопка "пробел".
Кодирующее устройство с циферблатом было единственным, которое стоило иметь. Если это работает, зачем возиться с тем, для которого требуется знание азбуки Морзе? Это крошечное устройство, если бы оно работало, полностью избавило бы от необходимости обучать Силы спецназначения или шпионских агентов азбуке Морзе. Им нужно было только уметь собрать и пользоваться радиоаппаратурой. К сожалению, ни один из вариантов не работал удовлетворительно.

КОГДА МЫ ЗАКОНЧИЛИ наши испытания, остальные парни вернулись в Форт-Брэгг на джипе и забрали с собой радиооборудование. Гарри П., который был на своей машине, на обратном пути в Форт-Брэгг завез меня к себе домой. Родственники Гарри П. были людьми моей категории, приземленными деревенскими жителями, и бог мой, как готовила его мама! За ужином миссис Кларк не позволила мне покинуть стол, пока я не наелся так, что у меня заболел живот. У меня была привычка оставлять тарелку пустой, а у нее была привычка наполнять пустые тарелки – она выиграла. В конце концов мне пришлось оставить еду на тарелке, чтобы убедить эту милую леди, что я сыт по горло.
После ужина Гарри П. отвел меня в ночной клуб и ресторан в Моултри, где познакомил меня с Фрэн Партон (имя изменено). Фрэн работала там официанткой, а ее мать Мэри владела им. Два ее младших брата, Гэри и Джордж, помогали им управлять этим местом. Они располагались в подсобных помещениях и следили за работой торговых автоматов.
Позже Гэри и Джордж расширили свой бизнес торговых автоматов, включив в него мобильную службу доставки питания для местных фабрик, и тогда они действительно начали загребать деньги. Через десять лет их мама вышла на пенсию и переехала в Кресент-Сити, Флорида, а Гэри и Джордж выкупили ресторан и ночной клуб. К тому времени они оба были богаты, но эти ребята действительно заслужили это. Это совместное предприятие стоило им обоим много времени и тяжелой работы, и едва не стоило им брака. Позже браться рассорились. Я думаю, это было в основном из-за того, что их жены не ладили. Джордж продал свою половину брату и уехал из города. Гэри и Джордж оба хорошие люди, и очень больно видеть, как два человека, которые тебе нравятся, особенно братья, так ссорятся.
Вскоре после того, как мы вернулись в Форт-Брэгг, нас с Гарри П. отправили в Кэмп-Стюарт, штат Джорджия (ныне Форт-Стюарт), для дальнейших испытаний того же оборудования. На этот раз мы были в отъезде шесть недель. Кэмп-Стюарт находится всего в двух часах езды от дома Гарри П., так что он несколько раз ездил домой во время нашего пребывания там. В Кэмп-Стюарт нас разместили в пустующей комнате отдыха. А еще я начал встречаться Фрэн, пока мы были там. Впоследствии Группа направила нам на помощь еще одного человека, специалиста 4-го класса Джозефа М. Мерфи, который позже пошел в OCS (Школу кандидатов в офицеры).
Три года спустя, с 1966 по 1967 год, лейтенант Мерфи был заместителем командира моей Команды "А" в Таиланде. Ходят слухи, что Мерфи, в конце концов, вышел в отставку в звании генерала. Эйлин, возможно, была кое в чем права: возможно, мне следовало пойти в OCS. Но нет, я бы не выдержал такой жизни.
В январе мой брак с Мэг был расторгнут по причине двоемужия. Наконец-то я выбрался из этой заварухи и не должен был ни цента никому, кроме своего адвоката. Это определенно заставило меня почувствовать себя счастливчиком. После окончания испытаний мы с Гарри П. вернулись в Форт-Брэгг. Мы с ним сделали пару поездок в его родной город и, конечно же, в Моултри.
Мы с Гарри П. узнали, что центровой станции в Форт-Брэгге так и не удалось расшифровать ни одного сообщения. Частью проблемы были кодовые машины. Они записывали на ленту неправильный сигнал или не записывали вообще никаких сигналов. Человек, использующий кодирующее устройство, не мог знать, что оно неисправно. Успешно принять сигнал также оказалось сложнее, чем казалось на первый взгляд. Сигнал нужно было записать на пленку, а затем замедлить с 300 до 15-20 слов в минуту, чтобы принимающий радист мог его записать. Устройство пакетной передачи провалило полевые испытания и так и не стало стандартным образцом для SF, пока я служил в командах. Очень жаль, это была хорошая идея.
Гарри П. Кларк вышел в отставку, учился в колледже, владел и управлял парой мастерских по ремонту трансмиссий в Олбани, штат Джорджия, продал их, переехал в Вальдосту, купил седельный тягач и стал самозанятым шофером-дальнобойщиком. Он сказал, что всегда хотел сделать это и собирался сделать до того, как помрет.
Через пару месяцев после того, как мы вернулись в Форт-Брэгг из Кэмп-Стюарта, моя рота отправилась на четырехнедельные учения в Кэмп-Леджун. Кэмп-Леджун – база Корпуса морской пехоты США на побережье Северной Каролины. Последняя часть маневров включала 50-60-мильный (80-96 км) марш по пересеченной местности через болота и реки к Уайт-Лейк, Северная Каролина, избегая взятия в плен морпехами. Уайт-Лейк находится примерно в 50 милях от Кэмп-Леджун. В общем-то это было не так уж плохо, на самом деле нам повезло, потому что SF обычно совершали марш до Форт-Брэгга, а это было 100 миль (160 км) или больше.
Прежде чем мы отправились в наш маленький поход, нам выдали на пробу "Носочные пайки". Пайки получил свое необычное название, потому что их на самом деле выдавали упакованными в стандартный армейский носок с завязанным верхом. Это был новый паек, который испытывала армия. После того, как вы съедите определенное количество блюд, у вас будет свежая пара носков. Получалось по одной свежей паре носков в неделю, насколько я помню. Каждая дневная порция состояла из зернового батончика, шоколадного батончика и мясного батончика. Они назвались батончиками, но на самом деле это были шайбы. Мой первый мясной батончик был очень твердым. Это была высокообогащенная обезвоженная пища. Идея заключалась в том, что вы будете есть зерновой батончик на завтрак, шоколадный батончик на ланч и мясной батончик на ужин. Зерновые и шоколадные батончики были нормальные, не отличные, но съедобные. Мясной батончик – это было нечто совершенно иное. Этот мясной батончик, должно быть, был изобретением самого дьявола.
В первый вечер нашего марша я попробовал один из своих мясных батончиков. Сначала я попробовал съесть его как есть, но мои зубы не смогли оставить на нем даже вмятины. Затем я попытался нарезать его штыком на крошечные съедобные ломтики, но штык не смог его разрезать. Наконец я попытался сварить его в подфляжной кружке, но заснул, ожидая, пока он размякнет. На следующее утро он все еще был твердым, так что я оставил этот мясной батончик в кружке с водой и нес ее в руке все утро, пока мы шли. Я мясоед, и так или иначе собирался съесть этот чертов мясной батончик. Когда мы остановились на ланч, я по-прежнему ничего не мог сделать с этим мясным батончиком, он был по-прежнему тверд, как камень. Когда мы остановились на вечер, я попробовал еще раз и получил тот же результат. Так продолжалось весь марш. Я уже говорил, что я немного упрямый? Когда мы наконец вернулись в Форт-Брэгг, я съел все зерновые и шоколадные батончики. В конце концов, я выбросил тот мясной батончик, когда нас встретили грузовики. Тем не менее, у меня все еще оставались все остальные мясные батончики. Я забыл, что они в боковых карманах штанов. Лучше знать, чем предполагать что-либо, но я предположил, что все мясные батончики одинаковы, и что никто не мог есть их. Слово "предполагать" пишется именно так, так что, когда вы что-то предполагаете, всегда есть вариант, что вы "лагаете", и на этот раз оно так и вышло. Я этого не знал, но большинству других парней удавалось есть свои мясные батончики. Как им удалось сделать это – я забыл спросить.
Как только я оказался в казарме, мы побросали рюкзаки и почистили оружие, чтобы сдать его, это SOP. Когда я сдал свое оружие, вошел командир роты и сообщил, что мне только что звонила Фрэн. Она только что подъехала, припарковалась у гостевого дома Смоук-Бомб-Хилл и хотела меня видеть.
Мда… Я был весь в грязи, я не мылся и не брился дня три или дольше, я устал, и мне было немного не по себе от того, что она вот так взяла и заскочила. И именно в таком виде я и был, когда пошел к ней. Я надеялся, что она разочаруется и отправится домой, но, к сожалению, этого не случилось. Она была со своей матерью, Мэри, и они просто сидели в машине ее мамы и болтали, как ни в чем не бывало. Когда я рассеянно сунул руку в карман, то нащупал эти чертовы мясные батончики. Я уже объяснил им, что только что вернулся из Кэмп-Леджун, и я достал один из тех мясных батончиков, снял обертку, поднес его к носу Фрэн и сказал: "Если ты сможешь съесть этот мясной батончик как есть, я женюсь на тебе". Я рассчитывал, что избавлюсь от них обоих, но, к моему ужасу, она без проблем съела его. Моя челюсть, должно быть, упала на грудь, когда я смотрел, как он исчезает. Я бился с тем единственным из всех этих мясных батончиков, который оказался бракованным! Мы поженились через несколько недель в Диллоне, Южная Каролина. Я должен был отказаться и вызваться добровольцем на немедленный перевод во Вьетнам. Это было бы гораздо мудрее и гораздо спокойнее, но Здоровенный Болван не знал, как отступиться. Носочные пайки не стали стандартным образцом. Ну и слава богу.
Фрэн оказалась самым упертым, безумно ревнивым и властным человеком, из всех кого я встречал до этого момента своей жизни. Это стало для меня абсолютным потрясением, потому что до того дня, когда мы дали брачные обеты, она была одним из самых близких по духу людей, которых я когда-либо встречал, и я, казалось, не мог сделать ничего плохого в ее присутствии. Что касается меня, я был все тем же Стариной Вэлом, но в тот день, когда мы поженились, она претерпела метаморфозу, и она ожидала, что я сделаю то же самое. Она даже выбрала мне новое "я" – гражданское "я". Она ненавидела SF, потому что в моем мире спецназ стоял на первом месте. При моем роде занятий он должен был стоять на первом месте. Наше предназначение, даже парни из моей команды, были на первом месте. Фрэн не могла этого стерпеть, она не могла быть второй скрипкой с кем-то или в чем-то, но, конечно, не так уж много женщин могут это. Это одна из причин, почему мужчинам из SF никогда не следует жениться, но, верьте или нет, мы такие же люди, как и все остальные. Некоторым может быть трудно поверить в это.
Силы специального назначения организовали передвижные демонстрационные группы, чтобы способствовать продвижению нашего имиджа и популяризации военного участия США во Вьетнаме в целом. Быть в этих командах тоже было неплохой службой, но я совершил только одну демонстрационную поездку, это было, когда мы отправились в Филадельфию и на Абердинский испытательный полигон. И к тому времени я был готов к тому, что между мной и Фрэн должно было что-то находиться, например, пара или тройка штатов.
Все что я делал в Филадельфии это стоял на стационарной выставке в центре делового района города и отвечал на вопросы. Когда мы направились в Абердин, я рассчитывал, что буду заниматься там тем же, поэтому, когда группа парней захотела отправиться в город в ночь перед нашим показом на полигоне, я согласился. На следующее утро SGM Чарльз "Чак" Уотерс первым делом сообщил мне, что я буду весь день демонстрировать спуск с 60-футовой (18 м) вышки. Официально я еще не проходил никакого обучения спускам по веревке и никогда не спускался с 60-футовой вышки. Я полагал, что смогу учиться по ходу дела, поэтому не стал упоминать об отсутствии обучения или опыта. Было лето, очень жарко, я спал всего пару часов, и все еще был до одури пьян. Медики расположились позади вышки, потому что там была наиболее высока вероятность несчастного случая, так что я, по крайней мере, знал, что если до этого дойдет, кто-нибудь сможет утащить мои останки с глаз долой до того, как их заблюют собравшиеся гражданские. Всякий раз, когда я взбирался на вышку, я сперва подходил к медикам и делал дюжину больших вдохов из их кислородного баллона, чтобы протрезветь достаточно, чтобы убраться живым с вершины той вышки. Этого ни разу не хватило до конца спуска.
Где-то в середине дня сержант-майор Чарли Уотерс решил, что мы должны также использовать технику "спуска сходу". Я никогда даже не слышал о "технике спуска сходу", поэтому, естественно, Чарли выбрал меня, чтобы демонстрировать ее. Сначала мне нужно было получить пару дополнительных глотков кислорода, а затем я попросил одного из парней, который знал, что делает, продемонстрировать мне эти приемы, когда мы были вне поля зрения за башней. При спуске сходу не используются обвязка и карабин. Только вы, вышка и альпинистская веревка. Вместо обвязки и карабина для управления спуском вы используете "трение" веревки о ваше драгоценное тело. Я уже говорил, что в вышке было 60 футов – вверх или вниз, в зависимости от точки зрения?
Позже я узнал, что этот прием не предназначен для спуска по вертикали, за исключением экстренных ситуаций. Демонстрация этой техники на 60-футовой вышке была очень похожа на стрельбу из китайской снайперской винтовки с продольно-скользящим затвором .50 калибра во время подготовки SF – одного раза было достаточно. Но Чарли продолжал отправлять меня обратно на ту вышку, чтобы я снова и снова демонстрировал ее. После первого спуска я начал искать, что бы подложить к телу. Лишь раз спустившись с вышки я получил сильные ожоги от веревки, которые причиняли такую боль, что я едва не отпустил веревку, просто чтобы избежать ее – в то время как я был еще примерно в 30 футах (9 м) от земли. Наконец я нашел пару сумок от авиационных укладок и засунул их внутрь своей форменной куртки, где веревка терлась о мое тело. Это был первый раз, когда я спускался с вышки, и это было хуже, чем спускаться по скалам карьера, намного хуже. Во-первых, башню раскачивало ветром, а край уходил вниз под прямым углом, из-за чего новичку вроде меня было труднее выйти с вершины на плоскость стены, а сама она была стопроцентно вертикальной и гладкой. Моя спина несколько дней была покрыта болезненными ожогами от веревки. (Эта поездка избавила меня от всякого желания спускаться по веревке.)
После поездки с демонстрационной командой и пары месяцев супружеского блаженства (и я пишу это с сарказмом) ко мне обратился сержант группы, чья команда выполняла секретную задачу, с предложением отправиться с ними. Он не сказал, куда мы едем и что собираемся делать, но он хотел убедиться, служил ли я прежде в Лаосе. Это сказало мне все, что мне нужно было знать об этой задаче: "они собирались в Лаос". Так что я вызвался.
Думаю, они считали, что у меня будет преимущество перед парнями, которые никогда не служили в Лаосе. В конце концов я уже знал, что не надо купаться в Меконге – там были крокодилы; не надо слишком приближаться к Мими – у нее лобковые вши; не надо записываться на рейс R&R – идите прямо в "Белую розу"; и не стоит заниматься армрестлингом со священниками – они жульничают. Кроме того, я полагал, что в этой схватке у меня будет больше шансов. По крайней мере, я мог пристрелить любого доставляющего хлопоты коммуняку, но, как я слышал, судьи в США не одобряют людей, которые стреляют в своих супружниц. Если мне предстоит участвовать в драке, я подумал, что лучше уж оказаться в той, где я мог бы дать отпор. Кроме того, как я знал, на тот момент у нас не должно было быть никаких войск в Лаосе, так что я сильно подозревал, что это задача, связанная с партизанской войной и работой с горными туземцами, а не с Королевской лаосской армией, направленная против северовьетнамцев, движущихся по тропе Хо Ши Мина. И это именно то, ради чего я вызвался в SF в первую очередь.

1. Вьетконг (Viet Cong – VC), прозвище Национального фронта освобождения Южного Вьетнама. В расширительном толковании – все силы сопротивления правительству Южного Вьетнама, а также непосредственно сами бойцы сопротивления (прим. перев.)
2. Идиома, обозначающая автомобиль с большим расходом топлива, "пожирающего" бензин (прим перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 01 май 2022, 12:14 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
СЕРЖАНТЫ ГРУПП ТАКЖЕ выполняли функции рекрутеров. Когда команда SF получала задание, ее сержант начинал поиски лучших бойцов спецназа, которые могли бы вызваться заполнить вакантные места в его команде. Некоторые сержанты групп стали довольно неплохими вербовщиками. Вы слышали о передвигающихся от дома к дому коммивояжерах, ну а эти парни довольно успешно перемещались от клуба к клубу. Они бродили от одного водопоя SF к другому в поисках подходящих кандидатов. Обычно они садятся на барный стул рядом с вами, улыбаются, хлопают вас по спине и заказывают пиво для вас обоих. После того, как он купит вам пару пива, и вы немного поболтаете, он наклоняется и шепчет вам на ухо что-то вроде этого: "Я из Гоу Тим, и это будет реально хорошая сделка. Столько-то долларов в день суточных в течение минимум шести месяцев, может дольше. Нам нужен чертовски хороший парень, такой как ты. Кто-то, на кого наши ребята могут положиться, если начнутся сложности. Ты первый хренов чувак, о котором я подумал. Тебя это интересует? Можешь вписать любую херню, любой ВУС SF или навык на свой выбор: связь, минно-взрывное дело, вооружение, медицину, оперативное планирование, разведку и т.п." Полагаю, сержанты групп проходили курсы вербовщиков. Никакую задачу никогда не называли "плохой сделкой". Отправляющиеся на задачу команды или Гоу Тим и эти вербовочные предложения стали известны как "изначально выгодная сделка".
После того, как вы заключили пару таких выгодных сделок и едва не купили ферму(3), если у вас было хоть сколько-то здравого смысла, вы мчались к ближайшему выходу, когда на вашем любимом водопое на барный табурет рядом с вами опускался сержант группы. Все сержанты группы, похоже, знали, что я развешивал уши при фразе: "Моим парням нужен хороший связист, которому они могут доверять, когда начнутся сложности". Для Большого Придурка такая линия поведения была очень действенной. Лично я считаю, что этот метод аморален, и его следует поставить в один ряд с методами, используемыми при продажах таймшерных квартир и членства в кемпингах.
Меня перевели в роту "Чарли", где была Гоу Тим. На самом деле там было пять Гоу Тим: Команда "B" и ее четыре Команды "A". Подготовка к задаче началась почти сразу после того, как нам выдали наше полевое снаряжение, в том числе две пары новых джангл-бутсов. У меня уже было две пары превосходных джангл-бутсов. На протяжении следующих нескольких месяцев я сносил обе пары своих старых ботинок на марш-бросках с полным рюкзаком по пескам Форт-Брэгга. Очевидно, я был не единственным, кто износил свою обувь, поэтому рота выдала нам еще две пары джангл-бутсов, но никто не выдал нам новых ног, чтобы засунуть их в них. Теперь у меня было шесть пар джангл-бутсов: две новенькие, две подержанные и две изношенные, которые я метнул в ближайшую мусорку. Я не думал, что джангл-бутсы можно сносить.
В конце концов, я обнаружил, что мой первоначальный вывод был верен: мы возвращаемся в Лаос. Команды "А" собирались вывести в лаосские горы недалеко от тропы Хо Ши Мина. Мы должны были присоединиться к горным племенам, с которыми ранее работали некоторые из наших Полевых учебных групп Уайт Стар, и, надеяться завербовать их, чтобы они помогли нам перекрыть Тропу Хо Ши Мина. Может потребоваться, чтобы мы остались там до конца войны. Это означало, что мы собирались в кои-то веки действовать как партизаны против Вьетконга и Северовьетнамской армии, и мы должны будем устраивать засады и совершать налеты вместо того, чтобы постоянно подвергаться засадам и налетам. Мне понравилась эта идея. Это то, ради чего я вызвался пойти в SF. Я подумал: "Наконец-то я могу делать с коммуняками то, что они годами делали с нами".
В дополнение к тренировкам в служебное время я бегал с 50-фунтовым (22,7 кг) рюкзаком по лесу возле нашего дома и проползал по-пластунски по 40 метров на нашем заднем дворе. Ползать по-пластунски гораздо сложнее, чем бегать, если не верите, попробуйте. Нашей собаке Лаки все это нравилось. Она сопровождала меня на пробежках, запрыгивала мне на спину и каталась, когда я ползал. В своей прошлой жизни Лаки, должно быть, была сержантом-инструктором, которого в этой жизни бог послал в виде собаки, чтобы мучить меня. Если я сбавлял скорость на пробежке, эта маленькая вредина кусала меня за пятки, а когда я полз, она тявкала мне в лицо, отскакивая назад, за пределы моей досягаемости. У этой собаки определенно был потенциал сержанта-инструктора.
Поскольку у Фрэн не было ни надлежащего допуска, ни официальной "необходимости знать", я еще не сказал ей, что я в Гоу Тим. Таков был надлежащий порядок. Ведь она не была членом команды, а вся задача была как минимум под грифом "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО". Имея в то время только "секретный" допуск, я даже не знал, чем занимаюсь. Нас всех оформляли для получения допуска "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО". В любом случае, я мало что мог ей сказать, только то, что я уезжаю и, вероятно, буду находиться где-то на Дальнем Востоке по крайней мере в течение шести месяцев. Вот и все, и я все еще пытался найти лучший способ сделать это. Как оказалось, мне не нужно было ей говорить, она сказала мне. Она знала, что что-то не так, потому что мои привычки изменились. Она заметила, что я прихожу домой более грязным, чем обычно, и почти всегда трезвым, к тому же другие члены команды не были так сознательны в вопросах безопасности, как я. Очевидно, они проболтались своим женам, которые усердно распространили новость по всему миру. Видите, что я имею в виду по поводу рассказывания жене секретов?
Однажды, когда я пришел домой, меня поджидал маленький враждебно настроенный дознаватель. Она была полна решимости сломить меня и узнать все о том, что я задумал. Во время этого допроса я узнал, каково было ее впечатление о моем секретном задании. Она представляла, меня лежащим на белом песчаном пляже, потягивающим прохладительный напиток, в то время как вереница красивых, полуобнаженных, смуглых дам в юбочках хула качает своими гибкими бедрами на фоне заката под мелодию "Крошечные пузырьки"(4). Она изводила меня часами, но безрезультатно. Несмотря на то, что у меня ужасно болела голова, и я мало спал, я не сломался. Допрос начинался каждый вечер, когда я приходил домой.
Та задача была вскоре отменена из-за утечек секретной информации. Меня это ничуть не удивило. Это чертовски раздражало, потому что я прошел через ад, сохраняя секретность, но точно не удивило. Известие о предполагавшейся задаче дошло до Конгресса, и начался политический ад. Выяснилось, что некоторые из молодых офицеров команд хвастались своей задачей перед женами и подругами. Мы отказались от хорошей партизанской задачи, и мне было очень противно.
Я вернулся в роту "В", и в тот же день нам сообщили, что вся 5-я Группа отправляется во Вьетнам. 5-я останется во Вьетнаме на постоянной основе, однако индивидуальный срок службы составит всего 12 месяцев. Моя команда отправится в декабре. Как по мне, это было довольно нескоро. Мне выдали еще две пары джангл-бутсов, и сразу же началась подготовка. Помню, я подумал: "Надеюсь, я смогу пережить еще две пары джангл-бутсов".
Вернувшись домой тем вечером, я сообщил эту новость Фрэн. Я сказал: "Помнишь то секретное задание, на которое я собирался на шесть месяцев?" "Да", - ответила она. Я сказал: "Ну, оно отменяется, я не уеду на шесть месяцев. Вместо этого я еду на год во Вьетнам!" Будь я проклят, если она снова не закатила истерику. Женщине просто невозможно угодить. Она понятия не имела, где находится Вьетнам и на что он похож, но у нее по-прежнему на уме были те проклятые девушки в хула, и я думал, что декабрь никогда не наступит. Когда одним ранним утром перед рассветом мы, наконец, уехали, я испытал облегчение. Слава богу, наконец-то мир и покой. Все, что мне придется пережить на протяжении следующих двенадцати месяцев, это немного перестрелок, артиллерия, минометы, ракеты, массовая резня и тому подобное. Не парит! Будет просто здорово отделаться от Фрэн. Мой единственный страх был в том, что Фрэн все еще будет ждать меня, когда я вернусь. Возможно, это звучит тухло, но это правда.
Несмотря на то, что несколько радистов в Командах "А", входивших в нашу Команду "В", были старше по званию, меня назначили начальником связи Команды "В". Одного из моих радиооператоров по какой-то причине отослали и сержант нашей Команды "В", сержант-майор Чарльз Т. Макгвайр, заменил его штаб-сержантом Китоном, которого, естественно, прозвали "Бастер"(5). Бастер превосходил меня в старшинстве (дате присвоения звания) и имел гораздо больше опыта в радиоделе, чем я, и официально, да и по правде говоря, он должен был быть начальником связи, однако по какой-то странной причине Макгвайр оставил меня ответственным за связь.
Мне не нравилась эта ситуация, но я не собирался жаловаться – по крайней мере, я был в Гоу Тим. Если Китон не будет нести радиовахты, у нас будет нехватка рук, но я держал рот на замке – по крайней мере, я был в Гоу Тим. Бастер Китон был нормальным парнем, но было очевидно, что в нашей команде он не для того, чтобы просто работать под моим началом. Судя по всему, Бастер и Макгвайр были приятелями, а Макгвайр просто пытался протащить Бастера во Вьетнам, а потом он найдет себе дело и исчезнет, оставив меня без одного радиста. Моими другими тремя радистами были сержант Леонард Дж. Карп, женатый, невысокий, смуглый и коренастый; специалист 4-го класса Ларри Э. Мельцер, неженатый, невысокий, стройный, красивый, темноволосый шатен из Джексонвилла, Флорида; и сержант Уильям Д. "Билл" Пул, неженатый, высокий, долговязый, блондин.
Пятеро радистов наших Команд "А", бывшие выше меня по званию, не хотели браться за это дело и дергали за ниточки, чтобы остаться там, где были. Я не мог их винить, в SF почти все хотели быть в Команде "А". Иногда у нас это получалось, а иногда нет. Это был еще один раз, когда у меня не получилось.
Когда мы прибыли во Вьетнам, наша Команда "В" была переименована в "Отряд В-52", и мы были поставлены во главе проектов "Дельта", став, как некоторые нас называли, "Проектом Дельта". Мы назвали это просто "Дельта". Командиром группы был майор Артур "Арт" Стрэндж, а сержант-майором нашей группы был Чарльз Т. Макгвайр. Базовый лагерь Дельты примыкал расположению штаба 5-й Группы Сил спецназначения и авиабазе Нячанг. Это был первый раз, когда я услышал о Дельте. Дельта начала действовать всего за шесть или восемь месяцев до нашего прибытия в декабре 1964 года. Первоначальной задачей Дельты были действия "лурпов" (Long Range Reconnaissance Patrol – группы глубинной разведки) в интересах 5-й Группы по всему Вьетнаму. Затем нам начали давать любые задания, которые не входили в задачи какого-либо другого подразделения во Вьетнаме, и именно так в итоге в дело ввязался MACV-S3 и все испоганил.
Майор Стрэндж был очень высоким, долговязым южанином. При росте 6 футов 9 дюймов (205 см), что было почти пределом для службы в десанте, он весил около 250-260 фунтов (113-118 кг). Руки у Арта были как у дедушки Валентайна – размером с окорок, но из-за своего очень большого роста он все равно был долговязым. Сержант-майор Макгвайр был крепким ирландцем с бочкообразной грудью, ростом около 5 футов 10 дюймов или 6 футов (177-180 см), весом около 220 фунтов (99 кг), любителем выпить и распевать ирландские баллады.
Командой SF, создавшей Проект Дельта, была Команда "А", состоящая из тщательно отобранных добровольцев из команд, направленных во Вьетнам на TDY. Насколько я помню, командиром группы был капитан Даблью Джей Ричардсон-младший, а сержантом группы Пол Пейн. В команде также были Пол Трейси, Билл Эдж, Тони Дуарте и некоторые другие. У меня был список участников на моей интернет-странице, но я как-то потерял его, когда редактировал ее. Ларри Дикинсон, Норберт Вебер и Гарольд "Кэтфиш" Дреблоу пришли в нее вскоре после этого, осенью 1964 года. Я полагаю, что они также прибыли с 5-й Группой, но были в подразделениях, прибывших первыми. Хотя, возможно, они были TDY из 1-й Группы с Окинавы. Наш отряд почему-то был в числе прибывших одними из последних.
Капитан Чарльз Х. Томпсон-младший был заместителем нашего командира. Томпсон был горластым, мерзким, высокомерным дерьмом. На нашей первой операции мы работали из нашего базового лагеря, потому что район действий находился недалеко от Нячанга. Наши офицеры спланировали операцию и уже собирались вывести группу, прежде чем я хотя бы узнал, что проводится операция, которую я должен обеспечивать. Меня никто не проинформировал, ко мне просто явились за радиоаппаратурой. "Черт, так железной дорогой не управляют", - сказал я себе. Как выяснилось, штабные офицеры решили использовать HT-1 на земле и "Хер Десять" (AN/PRC-10) в вертолете. Я предупредил их: "Одна радиостанция работает в AM, а другая – в FM диапазоне. Это может сработать, а может и нет. А если и сработает, то только на коротких расстояниях". Они все равно последовали своему плану, и, к счастью, радио работало нормально, но на той операции могла произойти трагедия.
После того, как группа лурпов была на земле, у нас возникли проблемы с приемом сообщений азбукой Морзе от Пола Трейси. Его сигнал был очень слабым, и его перекрывали сильные статические помехи. Когда дежурный радист как мог пытался принять сигнал, в палатку связи с ревом ворвался капитан Томпсон и принялся скандалить из-за того, что мы принимаем сообщение не так быстро, чтобы его устроить. Он поднял такой шум, что кроме него радист ничего не мог слышать. Как я ни старался, я не мог заставить этого ублюдка понять, что мешая работе радиста центровой станции, он подвергает опасности жизни людей в том патруле. Этот придурок, похоже, думал, что если он будет кричать достаточно громко, радиосигнал каким-то образом станет сильнее, и оператор сможет принимать лучше. Палатка связи была соединена полевой телефонной линией напрямую с нашей штабной палаткой, находившейся в этом же лагере. Томпсон мог бы воспользоваться ею, но он был тупицей. Наконец он ушел, и мы снова сосредоточились на поступающем сообщении. С того дня он заимел на меня зуб и изо всех сил старался сделать мою жизнь в Дельте как можно более невыносимой. По какой-то причине я оказался "за бортом". Меня никогда не уведомляли ни о каких сборах личного состава, планировании операций или постановке задач. Я должен был видеть руку, выводящую письмена на стене, но не увидел(6).
Томпсон был единственным американским офицером, которого я действительно ненавидел. Даже Капитана Куинна во времена службы в 511-м я не ненавидел, но и капитан Куинн также не выделял меня, чтобы проявить "особое отношение". По моему мнению, от капитана Томпсона было столько же проку, как от сисек у хряка. Через несколько дней после этого фиаско Макгвайр сообщил мне, что решил поручить руководить связью Бастеру Китону. "Ты можешь быть либо помощником Бастера, либо перевестись в любое подразделение по своему выбору". Я сказал Маку: "Прежде всего так и должно было быть, потому что Китон превосходит меня по старшинству". До этого момента у Китона не было обязанностей. Я также сказал: "Я бы предпочел остаться с ребятами, с которыми начинал". Так что я остался в Дельте.
Первоначально личный состав полевых групп Дельты полностью состоял из местных, а американцы были лишь инструкторами и советниками. Первые группы имели кодовое наименование "Дорожные бегуны" (Road Runners), потому что именно это они и делали. Они были одеты как NVA (Северовьетнамская армия) или VC (Вьетконг – коммунистические партизаны), и после того, как их выводили в район действий, они передвигались по тропам. Никто из американцев не высаживался вместе с Дорожными бегунами. Эта тактика просуществовала недолго. По какой-то причине, когда наши Дорожные бегуны встречали на тропе вражеский отряд, противник сразу же открывал огонь. Наши ребята так и не поняли, как VC узнавали, что Дорожные бегуны не были VC, поэтому тактика изменилась. В каждую RT (Дельта называла своих лурпов RT, что означало "разведывательная группа") были назначены по два американца, и они методом проб и ошибок начали разрабатывать тактику лурпов для Юго-Восточной Азии. К Дельте был прикреплен батальон вьетнамских рейнджеров. У Дельты была собственная авиация. Вьетнамские ВВС выделили Дельте на постоянной основе два C-47 и четыре вертолета H-34 с экипажами.
Вьетнамские машины и экипажи находились под непосредственным командованием CO (командира) Дельты. Наши вьетнамские пилоты вертолетов были очень хороши. Они совершили несколько довольно диких и дерзких вылетов с нашими RT. Они использовали лопасти своих винтов как газонокосилки, чтобы срубать слоновью траву примерно на фут за раз, чтобы они могли подобрать наши команды. Они опускали одно колесо в развилку высокого сухого дерева на крутом склоне, чтобы выживший из патруля мог вскарабкаться на него и влезть в вертушку. Они летали на спасательные задачи сквозь туман, который в горах был настолько густым, что они буквально летели вдоль грунтовых дорог и либо между деревьями, где они были достаточно далеко друг от друга, либо чуть выше них.
Дельта также открыла "Школу прыжков на пересеченную местность", в которой использовалось то же основное снаряжение и приемы десантирования, что и у парашютистов-пожарных. В Дельте экспериментировали с бесшумным оружием как заводского, так и самодельного производства. Приемлемыми были признаны только два глушителя, оба заводского изготовления. Один предназначался для пистолета-пулемета "Шведский К"(7), а другой – для самозарядного пистолета .22 калибра. Все это произошло до прибытия нашей команды.
После нашего прибытия задачи Дельты значительно расширились. Если где-либо во Вьетнаме возникала ситуация, не входившая в конкретные задачи какого-либо другого подразделения, она автоматически переходила к Дельте. Пока я был в Дельте, мы мотались по всему Вьетнаму. Мы проводили операции в районах Нячанга, Плейку, Бьенхоа (дважды), Вунгтау, Баньметуо, Куонньонг (дважды), залива Вунгро и Хюэ и, возможно, еще пары мест, названия которых я забыл. Также в тот период на некоторые другие операции Дельта отправлялась без меня, потому что меня оставляли работать на нашей центровой радиостанции в базовом лагере. Поверьте, к тому времени я был рад остаться в тылу.
Бомбардировщики ВВС B-52 и ганшипы C-47, обычно называемые "Пафф, волшебный дракон", были двумя самыми разрушительными видами оружия, доступными нашим силам в то время. B-52 действовали под кодовым наименованием "Арк Лайт", а если вы хотели, чтобы вас поддерживал ганшип C-47, вы просто запрашивали "Пафф". Оба прозвища были получены по принципу соответствия. 2000-фунтовые (907 кг) бомбы, сброшенные B-52, при взрыве давали огромную вспышку. Каждая из этих бомб оставляла воронку глубиной от 10 до 15 футов (3-4,5 м) и диаметром от 25 до 50 футов (7,6-15,2 м), и разбрасывала осколки примерно на 1000 ярдов (920 м). Пафф, насколько я помню, был вооружен шестью миниганами. Все они стреляли в одну и ту же зону поражения и не давали отдельных различимых вспышек дульного пламени, только одно длинное "врр-р-р" и сплошная струя красных трассеров, тянущаяся от ствола до самой земли! Согласно тому, что мне сказали, миниганы были пристреляны так, что если Пафф летел на оптимальной высоте и скорости и давал очередь длительностью в одну секунду, на каждый квадратный фут (0,09 м2) площади размером с футбольное поле приходилось примерно по одной пуле. Когда Пафф работал ночью, все, что было слышно, это глухой рев, а все, что видно, это сплошная красная струя (трассеров), качающаяся и извивающаяся, когда ганшип поворачивался и накренялся в небе. Каждый пулемет производил 2000 выстрелов в минуту, и только каждый шестой патрон в ленте каждого пулемета был трассирующим. Когда Пафф работал ночью, казалось, что Веселый Зеленый Гигант запускает гигантского воздушного змея на красной нитке. Эффект от миниганов Паффа на земле был потрясающим. Пара заходов полностью уничтожала все деревья в зоне поражения и превращала каменную постройку в груду щебня.
Первая после нашего прибытия операция вдали от Нячанга была в Вунгтау, кажется, это было в январе 1965 года. Вунгтау, это очень популярный пляжный курорт. На самом деле, пляж там был настолько хорош, что оно было местом отдыха как для нашей стороны, так и для VC, по крайней мере, таковы были сортирные слухи. Мы устроили передовую оперативную базу в палатках рядом с небольшим американским аэродромом. Мы расположились рядом с площадкой, где самолеты прогревали двигатели перед взлетом. Все пришлось привязать, чтобы его не унесло. Все и вся оказались засыпаны песком. Хуже всех с точки зрения поднимаемой пыли были "Могавки". Это были очень маленькие самолеты, но кто-то сказал мне, что на них стояли те же двигатели, что и на "Геркулесах" C-130. Эти самолеты реально засыпали нас пылью и песком.
Однажды вечером, когда мы были в Вунгтау, я сидел с несколькими парнями снаружи и наблюдал, как истребитель отрабатывает штурмовку на ближайшем полигоне. Он совершил пару заходов, и всякий раз выходил из пике на высоте от 300 до 500 футов (90-150 м). Потом пикировал снова. На этот раз он спикировал прямо в землю, продолжая палить из пулеметов. Похоже, что он даже не пытался вырулить. Согласно поползшим на следующий день сортирным слухам, в самолете было двое американских летчиков, и оба погибли. Очевидно, они стали жертвами "зацикливания на цели". Будь я на заднем сиденье, думаю, мне удалось бы шарахнуть пилота по затылку достаточно сильно, чтобы вышибить его из этого состояния.
Пока мы были в Вунгтау, мы лишились одного разведчика из-за ранений, кажется, его звали Фрейзер или что-то вроде, и еще одного SF, из штабного подразделения, из-за любви. Последний был специалистом 4-го класса первого срока службы, который впервые оказался вдали от дома, впервые за границей, в чужой стране, и впервые в бою. Кажется, его фамилия была Хаус. Проститутка, в которую он влюбился, вероятно, была его первой сексуальной партнершей. Молодой солдат сказал сержант-майору Макгвайру, что хочет подать рапорт о разрешении жениться на местной девушке. В течение двадцати четырех часов после того, как Мак узнал, кто эта счастливица, будущий жених оказался сидящим со всем своим барахлом перед главными воротами лагеря Команды "А" в долине Ашау, и именно там он провел остаток своего срока. В долине Ашау было полно VC и NVA. Мак решил, что даже если этот идиот не выживет в Ашау, для него это будет лучше, чем женитьба на той женщине. Каждому солдату в том затруднительном положении, когда возникают мысли о женитьбе, нужен сержант-майор, такой как Мак. Где был Мак, когда я нуждался в нем?
Спустя какое-то время после Вунгтау батальон рейнджеров Дельты был отправлен действовать вдоль побережья к северу от Нячанга, кажется, это была операция в заливе Вунгро. Самолет наблюдения заметил в небольшой бухточке замаскированный северовьетнамский корабль снабжения. Парни, которые действительно видели его, говорили, что маскировка корабля включала в себя растения в горшках и даже небольшие деревья на палубе. Когда наши войска, наконец, добрались до корабля, он был затоплен на мелководье, а все припасы сложены на берегу.
Сначала я думал, что наши разведывательные группы тоже отправились на эту операцию, но позже выяснилось, что ни одна из них не участвовала.
Полагаю, все силы были высажены с десантных кораблей. Еще одного сержанта SF и меня в качестве радиста отправили с ротой рейнджеров на десантном корабле LSM(8). Мы должны были высадиться на берег, мне кажется, к северу от цели, и действовать как блокирующие силы. На корабле был один американский офицер в качестве советника, а остальные члены экипажа были вьетнамцами. На этом корабле был бардак. То ли кто-то забыл проинструктировать вьетнамских моряков, как пользоваться унитазом, то ли кто-то из наших вьетнамских рейнджеров опередил меня в уборной. Кто бы это ни был, он вскарабкался на стульчак с ногами вместо того, чтобы сидеть на нем, а затем бросил туалетную бумагу на пол вместо того, чтобы отправить в унитаз и смыть ее. Было худо, очень худо. Морская болезнь достаточно плоха и без таких вещей. Мы вдвоем были единственными американскими спецназовцами, назначенными отправиться на этом корабле.
Десантный корабль был слишком велик, чтобы пристать к берегу, и не мог подойти достаточно близко. Наши морские офицеры, наконец, решили, что мы должны высаживаться. Они опустили аппарель и положили самую большую доску, какая у них была, в воду, чтобы наши парни шли по ней. Я и другой спецназовец шли впереди. Вода была мне по плечи. Мы наблюдали, как высаживаются наши маленькие рейнджеры, и все, что нам было видно, это их руки, держащие оружие над водой. Слава богу, у нас не было комитета по встрече на берегу. Мы так и не вступили в соприкосновение с противником.
По словам товарищей из другого элемента, у них была небольшая стычка с противником. Позже я видел троих вьетнамцев в черных пижамах, которых схватили и связали, но в такой одежде ходил чуть ли не каждый крестьянин. Там были тысячи совершенно новых (никогда не использовавшихся) немецких винтовок Маузер времен Второй мировой войны. Оружие все еще было покрыто консервационной смазкой и в своей оригинальной упаковке. Я не припоминаю, чтобы слышал тогда от кого-нибудь о высадке на берег, но это не значит, что ее не было. Я просто знал, что должен был делать, и предполагал, что остальную часть нашего формирования высаживали с вертолетов, что было нормой. Прошло много времени, и моя память далека от совершенства. Я никогда не встречался ни с кем из советников батальона рейнджеров ARVN (Армия Республики Южный Вьетнам) из Донгбатина, которые участвовали в этой операции, кроме одного сержанта, с которым я высадился на берег, но я даже не могу вспомнить его имя.
(В конце 1981 или начале 1982 года, когда я вышел на пенсию и жил в Палатке, штат Флорида, я прочитал очень маленькую статью в газете Джексонвилл Флорида Таймс-Юнион, которая навеяла старые воспоминания о том времени, когда я служил в Дельте. Эта статья была разоблачением нашего ЦРУ. В ней приводился один из примеров того, как ЦРУ использовалось для манипулирования средствами массовой информации и докладами генералов, чтобы помочь президенту Джонсону оправдать увеличение численности войск США во Вьетнаме.
Согласно газетной статье, репортеры получили эту информацию из документов ЦРУ – полагаю, посредством Закона о свободе информации(9). Так или иначе, в статье рассказывалось, в частности, об одной операции ЦРУ, связанной с доставкой по морю оружия и боеприпасов. Чем больше я читал, тем больше до меня доходило, что это та самая операция, которую Дельта проводила в заливе Вунгро.
В заметке говорилось, что оружие было захвачено США во время Второй мировой войны и хранилось на складах нашей разведывательной службы (сначала ОСС, затем ЦРУ) для будущего использования. Самолет наблюдения находился в этом районе из-за донесения разведки, полученного от ЦРУ. Мне не нравилось, что SF использовали, чтобы одурачить наше правительство и заставить его отправить войска в Южный Вьетнам. Я бы действительно стал противником этой дурацкой войны гораздо раньше, если бы тогда знал правду об этой операции.)

В то время я не знал, был ли какой-либо бой при захвате нашего объекта. Однако намного позже я узнал, что рядом с кораблем находились VC, и другим отрядам пришлось сражаться, чтобы добраться до припасов, и по крайней мере один сержант SF получил серебряную звезду за свои действия в тот день. Я за все время не слышал ни одного выстрела. Видимо, я был дальше от цели, чем предполагал. Сержант Луи Эрнандес из Южной Калифорнии шел с людьми, захватившими корабль, и он говорил мне после того, как я ушел в отставку, что люди, с которыми он был, не встретили там какого-либо сопротивления, о котором стоило бы говорить. Я понятия не имею, как далеко моя рота рейнджеров находилась от корабля, но бой был за пределами слышимости, а мой слух тогда был очень хорошим.
(Это был не единственный случай, когда SF использовали, чтобы одурачить наше правительство и наших граждан, чтобы они поддержали президента Джонсона, направившего во Вьетнам больше обычных боевых частей. Много лет спустя мой приятель по SF сказал мне, что ЦРУ и силы спецназначения были замешаны в инциденте в Тонкинском заливе. Он сказал мне, что бойцы из спецподразделения (которым в то время руководило ЦРУ) были отправлены на лодке в налет на северовьетнамский остров в Тонкинском заливе. Он полагал, что это был проект "Омега", который также был известен как Отряд В-50. Северовьетнамские торпедные катера, атаковавшие наш флот, действовали в ответ на этот налет на их остров. Видимо, северовьетнамцы думали, что участвовавший в налете отряд высадился с этих кораблей. Тем временем отряд тихо ускользнул на юг, в безопасное место).
Армия отказывалась признать существование такого подразделения, как SOG, до конца 70-х. Много лет спустя я прочитал об этой операции SOG, в книге, написанной Джоном Л. Пластером про MACV-SOG (Командование по оказанию военной помощи Вьетнаму – Группа исследований и наблюдений), которое было наименованием прикрытия для их Группы специальных операций, в которой рассказывалось и об этом рейде. Его исследование показало, что осуществлявшие налет были из состава OP34A, еще одно кодовое наименование контролируемого ЦРУ спецподразделения, укомплектованного в основном флотскими "тюленями". И что эти налеты на береговую линию Северного Вьетнама были совершены норвежскими гражданскими моряками и местными южновьетнамскими бойцами. Если вам интересно узнать, чем именно занимались бойцы сил спецназначения, назначенные в SOG, я настоятельно рекомендую книгу мистера Пластера.
После того, как мы пробыли в стране два или три месяца, в Нячанге было размещено подразделение военной полиции и я думаю, что был первым, кого они остановили за превышение скорости. Тогда я ехал в обеденный перерыв по Бич-бульвару, направляясь в PX. Когда MP догнали меня на стоянке PX, они утверждали, что я делаю 65 миль в час (104 км/ч). Я и полицейские были единственными джипами на дороге. Черт, я превышал скорость, но не думал, что этот раздолбанный джип сможет выжать 65 миль в час, и не обращал никакого внимания на спидометр. Так или иначе, мне выписали штраф за превышение скорости, и я доставил его в штаб 5-й Группы Первому сержанту Уильяму Фуллеру. В административных вопросах личный состав Дельты подчинялся "башке и башке". Всю дорогу я думал: "Это будет адская война". Фуллер был около 6 футов 6 дюймов (198 см) ростом и весил, должно быть, не менее 300 фунтов (136 кг), кроме того, у него был черный пояс по карате. Этот штраф за превышение скорости разозлил Фуллера больше, чем меня. Он принялся ругаться, выхватил у меня квитанцию и направился в участок MP. Позже Фуллер рассказал мне, что разорвал квитанцию, швырнул обрывки на стол дежурного сержанта и сказал, что они могут с тем же успехом засунуть ее себе в задницу вместо того, чтобы давать кому-нибудь из 5-й Группы, и ушел. Вот такое отношение к вкладу MP в наши военные успехи.
Примерно через полгода после того, как мы оказались во Вьетнаме, первые подразделения морской пехоты высадились в Дананге, и началось наращивание наших сил. В "Звездах и полосах" сообщили, что первый морской пехотинец, погибший во Вьетнаме, был убит своими же. Вроде бы он стоял у воды, когда к берегу подошел десантный корабль и сбросил на него аппарель. Согласно сортирным слухам, причиной первых потерь среди морпехов были их собственные перепуганные и готовые палить во что угодно товарищи. Позже это стало известно как "дружественный" огонь. На самом деле такой вещи как "дружественный" огонь не существует. Похоже, я был прав, это будет адская война.
Ориентирование, чтение карты и связь были очень большими проблемами в той местности. Во время движения вне дорог в горных джунглях подсчет шагов для определения пройденного расстояния был пустой тратой времени, потому что большую часть времени вы скользили или карабкались на карачках. Лучше было просто посчитать количество гребней и ручьев, которые вы пересекли, и свериться с картой. На равнинной местности командир группы в качестве своего местонахождения обычно просто выбирает центр квадрата сетки (1000 x 1000 м). Это настолько близко, насколько возможно. (Теперь, в эпоху компьютеров и спутников, карманные компьютеры размером с калькулятор могут определить ваше местонахождение с точностью до 27 футов (8,8 м) за считанные секунды. Радист Команды "А" или разведгруппы теперь может выйти на связь практически из любой точки мира, используя портативную систему спутниковой связи, а с новым оборудованием шифрования речи им даже нет нужды использовать азбуку Морзе. Я так понимаю, именно поэтому от связистов Сил спецназначения больше не требуется передавать и принимать азбукой Морзе минимум 18 слов в минуту. Не знаю, каковы новые требования, но якобы они проще. Что они делают, если спутник уничтожен, я не знаю.)
На протяжении всей моей командировки в Дельту я находился в Секции связи Группы командования. Когда я впервые оказался в Дельте, я хотел быть в разведывательной группе. Прослужив почти семь лет в воздушно-десантной пехотной стрелковой роте, я имел больше опыта в этом деле, чем большинство людей в Разведывательной секции Дельты. Некоторое время я чувствовал себя виноватым, потому что считал, что должен заниматься разведывательной работой, но вскоре смирился с ситуацией и сделал все, что мог, на порученной мне работе в тылу. Члены Разведывательной секции отбирались не на основании опыта, их отбирали потому, что они были "известны" друг другу как заслуживающие доверия и надежные в трудной ситуации, что на самом деле не так уж плохо.

3. Идиоматический оборот, обозначающий смерть (прим. перев.)
4. Песня из одноименный альбом Дона Хо 1966 года (прим. перев.)
5. Бастер Китон (настоящее имя Джозеф Фрэнк Китон) – американский комедийный актер, режиссер, продюсер, сценарист и каскадер. Один из величайших комиков немого кино (прим. перев.)
6. Отсылка к библейской истории с вавилонским царем Валтасаром, которому на пиру явилась рука, ангела Гавриила, начертавшая на стене "мене, мене, текел, упарсин" (исчислено, исчислено, взвешено, разделено). В ту же ночь Валтасар погиб (прим. перев.)
7. Шведский 9-мм пистолет-пулемет Карл Густав М/45 (прим. перев.)
8. Десантный корабль среднего класса времен Второй мировой войны (прим. перев.)
9. Речь идет о т.н. Freedom of Information Act, федеральном законе, вступившем в силу в 1967 году. Согласно ему, гражданин США может запросить у любого федерального ведомства США любые документы, кроме тех, что входят в исключения (национальная безопасность, материалы правоохранительных органов, финансовые и личные документы, всего 9 пунктов), а государственное учреждение обязано этот запрос удовлетворить. В обязанности соответствующих отделов родов и видов Вооруженных Сил входит обработка такого рода запросов и определение, не попадает ли запрашиваемая информация в число вышеуказанных исключений (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 02 май 2022, 06:26 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Макгвайр и майор Стрэндж разошлись во мнениях по какому-то вопросу, и Макгвайр все еще таил обиду, когда Дельта устроила нашу первую вечеринку в палатке столовой соседнего американского вертолетного подразделения. Во время вечеринки Макгвайр, который был пьян, решил, что единственный способ решить его проблему, это пригласить майора Стрэнджа "наружу" и "разобраться" с ним. Мак бросил вызов майору Стрэнджу, но тот отказался и велел ему вернуться в казарму и проспаться. По какой-то причине, которую я не могу вспомнить, Макгвайр был глубоко уверен, что вступается за нижних чинов в каком-то вопросе – я так и не узнал, в чем он заключался. Очевидно, это не могло быть что-то чертовски важное. Насколько я помню, это было не такое уж большое дело, но для Мака это было важно. Очень удрученный, Мак ушел, но через минуту или две вернулся обратно, сделал несколько дурацких заявлений и снова бросил вызов майору Стрэнджу. На сей раз Макгвайр сказал что-то такое, что создало у майора Стрэнджа определенное впечатление, что это очень важно для Мака и что он не собирается сдаваться.
Майор Стрэндж сказал Маку, что ему совершенно не хочется этого делать, но Мак настоял, так что майор Стрэндж вышел с ним на улицу. Они сошлись, а затем Мак атаковал, и на этом бой закончился. Майор Стрейндж увернулся от атаки Мака, повалил его на землю, а затем взял руку Мака на болевой и вжал его лицом в песок. Примерно в этот момент появился вооруженный караульный из вертолетной части, нарезавший круги по своему расположению, и оказался выбит из колеи. Он бросился к двоим дерущимся и приказал: "Прекратили это, вы, двое! Убирайтесь отсюда!" Люди из Дельты носили "стерильную" форму в тигровом камуфляже без эмблем и знаков различия. Единственным исключением были наши офицеры и сержант-майор Макгвайр, носившие на воротнике металлические знаки различия. Кто мы и в каком звании знали только мы, больше никто. Когда майор Стрэндж встал и повернулся лицом к молодому рядовому-караульному, тот увидел его звание. Майор Стрейндж сказал караульному: "Ступай по своим делам, сынок, или я и тебе надеру задницу!" Челюсть караульного отвисла до самой груди, когда он увидел звания обоих дравшихся, и он поспешно ретировался за угол столовой. Майор Стрэндж спросил Мака: "Ты хочешь, чтобы я сломал твою чертову руку?" Разумеется, Мак ответил: "Нет, сэр!" и на этом все закончилось.
После службы в Дельте сержант-майор Макгвайр был направлен в Форт-Брэгг. Я слышал, что два его лучших сержанта пошли в увольнение и вернулись с опозданием на сутки, и Мак был в ярости. Когда они, наконец, доложились о прибытии, Макгвайр выслал из канцелярии всех остальных, включая командира и его заместителя. Затем Макгвайр запер дверь, заявил сержантам, что собирается надрать им задницы, и приступил к делу. Когда драка закончилась, сержанты, у каждого из которых на голове было по паре хороших шишек, позвонили в госпиталь и вызвали санитарную машину для Мака, который был чертовски сильно избит. Что ж, нужно признать, что в Маке был дух воина.
Макгвайр вышел в отставку и сейчас живет недалеко от побережья в Сапплай, Северная Каролина. Макгвайр бросил пить спиртное и петь ирландские баллады. Вместо этого теперь он поет в хоре и время от времени проповедует в своей церкви. Чудеса никогда не прекращаются! Арт Стрэндж вышел в отставку и живет в районе Фейетвилла, Северная Каролина, где, по слухам, он купил бар.
Дельта отвечала за испытания в боевых условиях кое-какого предложенного для SF радиооборудования. У нас было в общей сложности шесть прототипов радиостанций НС-162. Эта HC-162 была переносным радио с однополосной модуляцией и возможностью передачи азбукой Морзе и голосом. У него была перезаряжаемая батарея с жидкостными элементами, симметричная антенна, штыревая антенна, гарнитура и ножной ключ (телеграфный ключ, прикрепленный к зажиму, который надевается на бедро чуть выше колена для использования в полевых условиях). Приемопередатчик и батарея весили около 50 фунтов (22,7 кг). Батарея была самой большой головной болью. Она, казалось, весила тонну и постоянно нуждалась в ремонте, чистке или зарядке. Батарея весила больше самого радио.
Периодически мы развертывали 162-ю в нашем базовом лагере в Нячанге и тестировали ее. Насколько я помню, для этих испытаний мы использовали складную штыревую антенну длиной около восьми футов (244 см), и симметричную антенну, натянутую всего в трех футах (91 см) над землей. Мы связывались с диспетчерскими вышками ВВС США в Бангкоке, Таиланд, и на авиабазе Кларк на Филиппинах. Обычно наш сигнал был громким и четким. На тот случай, если вы ничего не знаете о радиосвязи, это чертовски хорошо для переносной высокочастотной радиостанции с выходной мощностью всего 12 ватт. Поначалу, когда люди из RT брали эти рации в поле, им приходилось устанавливать на каждую из них подрывной заряд, потому что они были то ли "секретными", то ли "совершенно секретными". Это только добавляло веса. Кроме того, все, что мы делали, и так было "секретно". В конце концов, парни из RT перестали цеплять взрывчатку на рации.
Говоря о весе, пехотинцы, в разное время именуемые месителями гравия и ворчунами, очень быстро учатся ходить налегке, а SF некоторые называли "супер ворчунами". Туалетные принадлежности, которые я брал с собой на полевые выходы в SF, состояли из полотенца, куска мыла и зубной щетки. Это экономило немного больше места для жизненно важных вещей, таких как боеприпасы, еда, вода или приличная аптечка. Я не знаю никого, кто брал бы туалетные принадлежности на боевые выходы.
На полевых операциях в Дельте я даже не брал с собой свою супер-пупер ложку, оставшуюся со времен в пехоте. Нам не нужна была ложка, потому что большинство из нас ели те же полевые пайки, которые выдавали нашим туземным войскам. В этих пайках вы просто выдавливали "вкусняшки" из полиэтиленового пакета прямо в рот.
Согласно ходившим в те времена слухам, когда SF впервые ввязалась в эту войну еще в конце 50-х (да, вы меня правильно поняли, в 50-х), они находились под "оперативным" контролем ЦРУ. Так продолжалось в начале 60-х. Мы не могли получить адекватного обеспечения в рамках обычной цепочки снабжения, поэтому было получено разрешение на разработку собственной системы снабжения в рамках программы Групп гражданской иррегулярной самообороны (Civilian Irregular Defense Group – CIDG) ЦРУ.
Они наняли гражданскую компанию на Окинаве для производства полевых пайков для всех наших туземных бойцов, потому что наши пайки им не подходили. Окинавцы придумали обезвоженные блюда на основе риса. Блюдо на каждый прием пищи находилось в одной упаковке. Каждая упаковка состояла из пластикового пакета с рисом, мяса, которое представляло собой вяленую говядину в кисло-сладком маринаде, либо обезвоженных креветок с рыбой (гольяном), обезвоженных овощей, обычно зеленой фасоли, и сушеного мелкомолотого острого красного перца, который был реально острым. Большинство из нас предпочитали туземные пайки нашим C-Rations. Вот как мы их использовали:
Перед выходом на операцию вы разрезали верхнюю часть мешка с рисом и добавляли туда то, что хотели помимо риса – например мясо, овощи и/или острый перец – затем заливали воду и герметизировали верх пакета резинкой. Вы засовывали его в набедренный карман своей "тигровой" формы, и это был ваш первый прием пищи. Он "готовился", пока лежал в кармане. Когда вы были голодны, все, что нужно было сделать, это развязать пакет и выдавить содержимое в рот. Если вы хотели просто "перекусить", можно было снова запечатать его резинкой. Мы называли набедренные карманы на наших полевых брюках, форме для джунглей и "тигровых полосах" "прыжковыми", потому что, когда мы надевали парашют и крепили на себя все ваше полевое снаряжение и оружие, это были единственные карманы, до которых можно было добраться.
Если приходилось тяжко, можно было обойтись одним пакетом в день, особенно в очень жаркую погоду. Некоторые из парней перед выводом готовили два блюда, по одному на каждый прыжковый карман. Прежде чем съесть свой первый прием пищи, нужно было подготовить ему замену, чтобы у каждого конкретного человека в любое время был хотя бы один прием пищи, остальное находилось рюкзаках, которые могли быть утеряны в ходе перестрелки. Многие из нас выбрасывали вяленое мясо, потому что оно вызывало сильную жажду. Хотите верьте, хотите нет, но обезвоженные креветки и гольяны (сушеные вместе с глазами и потрохами) были лучше. Ну, по крайней мере, я предпочитал их. Армия США спохватилась несколько лет спустя и разработала пайки для лурпов (похожие на туземные, но они требовали слишком много воды), а затем на их основе появились нынешние пайки MRE (Meals Ready To Eat).
Армия выдает пехотинцу только один крошечный бинт. С обеих сторон у него по две тесемки, чтобы его можно было повязать на пострадавшего, но он слишком мал для выходного отверстия от осколка или пули, и в большинстве случаев имеется минимум два отверстия: входное и выходное. В основном он предназначен для мелких ранений рук, головы и ног или просто для того, чтобы сделать что-то, пока до вас не доберется медик вашего подразделения, но это все, что вы должны получить.
В SF многие собирали собственные наборы для выживания и оказания первой помощи. Аптечка первой помощи может включать в себя пару вышеописанных бинтов, по крайней мере один перевязочный пакет большего размера для ранений живота или груди, может два и, если повезет, немного морфия.
У SF были лучшие в вооруженных силах медики. Нынешняя позиция "Помощник врача" появилась благодаря эффективной работе медиков SF. Однако на боевых операциях в подразделениях спецназа никогда не было медиков, потому что медики SF в первую очередь были солдатами. Если ваш медик был с вами на операции, он был бы на командной должности. На операции он никогда не был бы просто медиком. Он был медиком только в базовом лагере, где находился его лазарет. Бьюсь об заклад, вам интересно, как хоть кому-то наших раненых удалось выжить. Ну, если честно, у меня нет ни малейшего представления. Просто повезло, я считаю. Но главной причиной были вертушки медэвака. По моему мнению, экипажи медико-эвакуационных вертолетов были самыми храбрыми людьми во Вьетнаме, бесспорно.
Мы порекомендовали несколько доработок для радиостанции HC-162. Некоторыми из них, которые я помню, были: легкая одноразовая сухая батарея для использования в полевых условиях; трансформатор-преобразователь на 110 и 220 вольт переменного тока, 12 вольт постоянного тока для автомобильного аккумулятора или генератора с ручным приводом; добавить разъемы для подсоединения к устройству пакетной передачи; изолированный провод для симметричной антенны, чтобы ее можно было использовать в густой листве без заземления, но чтобы она оставалась легкой и прочной; замена катушки симметричной антенны на закрытую катушку с ручкой, как у рулеток и некоторых мерных лент; добавить на антенную катушку проушину для крепления поддерживающих тросов. Разведгруппы Дельты использовали в качестве антенны металлические поводки для глубоководной рыбалки, намотанные на пустую катушку от геодезического отвеса. Все работало отлично, за исключением того, что провод антенны не был изолирован.
Мы пытались охватить все возможные ситуации, с которыми можно столкнуться в партизанских операциях, противопартизанских операциях и операциях прямого действия. Некоторыми примерами того, что офицеры SF называли "операциями прямого действия", являются рейд в Иран и налет на лагерь военнопленных в Сонтай в Северном Вьетнаме.
Корпорация Хьюз проделала отличную работу. Из HC-162 Хьюз сделала отличную радиостанцию "Хер 74" (AN/PRC-74). 74-я была почти именно тем, что рекомендовала Дельта – почти. Хьюз не модифицировал симметричную антенную систему. Но, насколько мне известно, 74-я все равно опережала свое время.
В конечном итоге 74-ю приняли в качестве стандартной радиостанции Команд SF. Она заменила нашу "Злую 109", которую нам отдало ЦРУ, которая заменила RS-1, тоже доставшуюся от ЦРУ, которая в свою очередь заменила "Злую 87" (AN/GRC-87), бывшую стандартной армейской радиостанцией. 109-я была хорошей шпионской радиостанцией, это была слегка модифицированная версия РС-1. Самым лучшим в 109-й был ее передатчик. Он мог использовать в качестве антенны практически любой металлический предмет, например, проволочную вешалку для одежды, металлическую сушилку для белья, джип или ограждение из колючей проволоки. Большинство радиостанций очень чувствительны к длине антенны, и для достижения наилучших результатов антенна должна иметь длину, точную заданную для конкретной используемой частоты, чего нельзя сказать о 109-й или RS-1. Ее также можно хранить где угодно, хоть под водой.
Дельта также использовала УКВ-радиостанции, которые были похожи на рации времен Второй мировой войны, за исключением того, что они были черными, весили примерно вдвое меньше и были с амплитудной, а не частотной модуляцией. Это были гражданские рации японского производства, называвшиеся HT-1. Их можно было нести в одной руке, и они имели большую дальность действия, чем обычные армейские носимые радиостанции того времени. У них также имелся наушник, из-за чего они были особенно дороги нашим парням в поле. Он уменьшал шум почти до нуля. Шум, это самая большая опасность при ведении радиопереговоров во время разведки. При работе с HT-1 самым громким звуком был голос, когда вы говорили в нее. До появления наушников было наоборот. Больше всего шума было от помех и голосов в эфире, и избавиться от него можно было только выключив радио, а это оставляло вас вообще без связи. В бою все стреляют в радиста или в точку чуть ниже радиоантенны, если это все, что они видят, или на звук, издаваемый его радио.
Радист Дельты вылетал на вертушке на вывод и эвакуацию группы, и передавал сообщения между ней и базовым лагерем. Также выполнялось по два вылета для связи каждый день, пока группы находились на земле. Группы должны были выходить на связь три раза в сутки. Третий – по 162-й, обычно азбукой Морзе. Они должны были отработать хотя бы один из трех запланированных сеансов, иначе мы считали, что у них проблемы. Если они неправильно использовали в сообщении кодовое наименование своей группы, это означало, что они захвачены и передают по принуждению.
За эту командировку меня реально начало тошнить от вертушек. Радисты Дельты совершали много вылетов на вертолетах на заброску и эвакуацию RT, а также на С-47 на сеансы связи. По факту за первые шесть месяцев в Дельте я налетал достаточно, чтобы претендовать на три Воздушные медали. Казалось, что по этим штукам палили все на свете, и я не знаю, как экипажам вертушек удавалось прожить так долго, особенно экипажам медэваков.
Спустя годы, после того, как появились ганшипы "Кобра", сэр Чарльз перестал стрелять по вертушкам, если с ними была хотя бы одна Кобра или даже если они подозревали, что Кобра может быть где-то поблизости. Одна Кобра, это уже было круто, а стая Кобр могла действительно подпалить им задницу. И это точно было лучше, чем бортстрелки, стреляющие из пулеметов.

СЕКЦИИ СВЯЗИ ДЕЛЬТЫ было необходимо сконструировать мобильную базовую радиостанцию, потому что Дельта работала по всему Вьетнаму. Нам было нужно держать связь с нашими полевыми командами и штабом, где бы мы ни оказались.
Мы использовали TR-20 на нашей FOB (передовой оперативной базе) для связи с HT-1 во время заброски, эвакуации и вылетов на сеансы связи. Находившаяся на нашей мобильной базе радиостанция для работы азбукой Морзе должна была быть защищенной, чтобы она не повредилась во время наших перемещений. Вместо стандартной полевой однополосной радиостанции для связи с нашими 162-ми в полевых условиях мы выбрали KWM-2A. Радиолюбители любили KWM-2A. Ее конструкция была не такой прочной, как у полевых радиостанций, но в остальном она была намного лучше. Бастер Китон и взвод связи 5-й Группы решили нашу проблему. Они сконструировали фанерный ящик, который служил транспортной укладкой, а также рабочим местом, поскольку чувствительное оборудование было постоянно зафиксировано на амортизаторах внутри ящика. Там даже был небольшой вентилятор, установленный сзади, чтобы охлаждать оборудование во время работы. Верхняя часть отстегивалась и поднималась вверх, чтобы облегчить вентиляцию оборудования, а передняя часть откидывалась и удерживалась горизонтально двумя цепочками, служа столешницей. Телеграфный ключ был привинчен к столешнице. Сработало отлично. Макгвайр поступил правильно, когда, в итоге, поставил Бастера командовать нашей Секцией связи. С моим ограниченным опытом в связи я ни за что не смог бы додуматься до такой штуки.
В одном из ночных вылетов на сеанс связи радист все вызывал и вызывал разведывательную группу. Наконец она ответила, но шепотом, и человек в воздухе не мог разобрать, что он говорит из-за его вьетнамских членов группы, болтающих на заднем плане. Человек на земле использовал HT-1 с наушником. Радист в самолете сказал: "Говори громче! Я не слышу тебя из-за болтовни твоих бойцов". Очень медленный и тихий голос прошептал: "Э-т-о н-е м-о-и б-о-й-ц-ы!"
Во многих случаях наша разведгруппа не могла или не желала отвечать нашему находящемуся в воздухе радисту. Некоторые из них просто "давили шум", нажимая кнопку передачи. Когда это впервые произошло со мной, я сказал человеку на земле жать кнопку передачи трижды, чтобы сказать "да", и дважды, чтобы сказать "нет", а затем задавал ему только прямые вопросы. Тот вылет, казалось, длился вечность, потому что мне приходилось придумывать вопросы прямо по ходу. На следующий день я сел и составил список прямых вопросов, которые радист на вылете для связи мог бы использовать в подобных случаях и получить всю необходимую ему информацию, включая координаты. С тех пор это стало стандартом для такого типа ситуаций, и он часто использовался радистами Дельты в ходе вылетов на сеансы связи.
Как-то ночью Ларри, Кэтфиш и Дон, американец японского происхождения с Гавайев, были в ресторане в центре Нячанга, обжирались и глотали дешевое пиво Бам-ме-ба (Пиво "33")(10). Все трое разведчиков надрались, как скунсы. В те времена пиво "33" выдерживалось с большим количеством формальдегида, и его не нужно было много, чтобы упиться до потери сознания. Пара бутылок с откидной крышкой, может быть. Когда наши трое воинов собрались уходить, они обнаружили, что у них нет денег. Не волнуйтесь, у Ларри был план. Ларри вышел на улицу, пару раз выстрелил в воздух из своего спрятанного под одеждой пистолета, и завопил: "VC! VC!" Кэтфиш заорал: "Все вон!" и бросился к двери. Дон был самым пьяным из всех, но у него был свой план. Он остался на месте. Дон был одет в один из "стерильных" тигровых камуфляжей Дельты без знаков различия, нашивок с фамилией и эмблем. Что ж, довольно скоро прибыли американские MP. Хозяин одумался и вызвал их, чтобы получить свои деньги. Они подошли к Дону и спросили его про Ларри и Кэтфиша. Они также пытались заставить Дона оплатить счет, но все, что Дон говорил, было: "Я ни хрена не знать. Я просто быть переводчик. Спроси GI, они сказать, они платить". Это сошло ему с рук.
Дон был весьма умен. Он вышел в отставку из 10-й SFGA в Форт-Девенсе. Незадолго до этого он попросил у сержант-майора своей роты разрешения пойти на учебу и приобрести гражданскую специальность до того, как его должны будут уволить в связи с выходом в отставку. Сержант-майор согласился и прикрыл Дона в административном порядке. Дон, который также был радиооператором SF, обратился в местную телефонную компанию и попросил обучить его на специалиста-кабельщика. Взамен Дон не претендовал ни на какую оплату в период обучения, и даже не претендовал быть нанятым после того, как он завершит обучение. На мой взгляд, это было просто гениально, возможно, даже так же круто, как и его уловка с "переводчиком". Конечно, они наняли его, когда он с блеском закончил их курсы по сращиванию кабелей. Почему я не подумал об этом? Он работал в Иране в 70-х годах за 40000 долларов в год (без налогов) до времени перед самым приходом к власти аятоллы, когда Дон вернулся домой. Затем Дон жил и работал в Винтер-Парке, Флорида. Дон умер в 2010 году.
Во время первой части моего срока в Дельте приобрела популярность "Баллада о Зеленых беретах". Ее написал Барри Сэдлер. В то время Барри был штаб-сержантом SF и прослужил часть одного срока во Вьетнаме. Он был эвакуирован, когда наступил на колышек панджи. Некоторые из парней, служивших с ним, клялись, что он был никудышным солдатом и грязнулей, потому что он мылся нерегулярно, даже в гарнизоне. Другие говорили, что он совершенно нормальный. Кроме того, я слышал, что армия отправила его в турне по стране в пропагандистских целях, но пришлось дать ему сержант-майора SF в качестве сопровождающего, который следил, чтобы он был чистым и одетым в надлежащую форму. Барри, я полагаю, был солдатом с одним сроком.
Как бы то ни было, не многим из старых спецназовцев нравилась эта песня. В то время в основном типы из "башки и башки" (штабные и снабженцы) ставили ее на музыкальном автомате в клубе Плейбой в Нячанге. Ребятишки из "мозговой халупы" (штаба 5-й Группы) ставили эту песню так часто, что члены "Дельты" начали отключать музыкальный автомат и возвращать молодому солдату его четвертак.
Теперь каждая деловая встреча Ассоциации SF начинается с этой песни. Мне все еще интересно, как так, черт возьми, вышло.
Когда я был в Дельте, также стала популярной книга Робина Мура "Зеленые береты", а Робин Мур даже посетил 5-ю Группу после того, как его книга была издана и стала бестселлером номер один.
Однажды вечером в 1965 году мы с Робином Муром столкнулись в старом клубе Плейбой. Я сказал ему: "Мне не нравится ваша книга". Он спросил: "Вы читали ее?" Я ответил: "Нет! Мне не нужно ее читать. Она не нравится мне из-за того внимания, которое она привлекает к SF, и из-за проблем, которые она нам причиняет".
Эта книга (и песня) доставляли нам много неприятностей, по крайней мере, таково было мое мнение. Это привлекло к нам слишком много ненужного внимания и привело к наплыву молодых добровольцев, которые думали, что хотят быть героями. Это также вызывало зависть у других подразделений, и я полагаю, что эта зависть заставляла генералов других родов войск, особенно армейских, делать все возможное, чтобы вовлечь своих ребят "в дело" и заработать себе немного славы в процессе. И все это должно было помочь убедить президента Джонсона отправить обычные войска США на эту глупую войну. Позже я прочел книгу Робина, и она оказалась довольно хорошей. Она была намного лучше, чем фильм Джона Уэйна, который был основан на ней. На самом деле, я думаю, что таким плохим фильм сделало место в Джорджии, где он снимался. В каждой сцене фильма было больше сосен, чем во всем Вьетнаме. Кроме того, Джон Уэйн забыл пристегнуть карабин, когда его персонаж прыгал из самолета в фильме.
Перед Дельтой была поставлена задача взять пленного в определенном оперативном районе. Было высажено несколько групп. Одна из них заползла внутрь бивуака батальона NVA и залегла там, ожидая подходящую цель. Наконец, один из солдат NVA подошел к ним, спустил штаны и присел на корточки, чтобы погадить на расстоянии вытянутой руки от куста, где лежал один из наших людей. Наш человек высунул ствол пистолета .22 калибра с глушителем из куста, пока он не коснулся виска солдата. Когда вражеский солдат медленно повернулся, чтобы посмотреть, что это с ним, по словам нашего человека, глаза у парня выросли до размеров блюдца, и он опорожнил кишечник одной мощной струей.
Наши RT много ползали. Иногда они ползли целыми днями, а время от времени медленно шли. Они научились держаться подальше от хребтов, дорог, троп и ручьев – путей, которыми передвигались другие. Многие из старых троп, используемых зверями и местными жителями, проходят по горным хребтам, Аппалачская тропа – лучший пример, который я могу придумать. Наши RT предпочитали медленно двигаться по крутым склонам и по самым густым и труднопроходимым зарослям. Они спали на самом крутом склоне, какой только могли найти, оседлав ствол дерева, чтобы не скатиться с холма, или забирались в самый большой и густой колючий куст, какой только удавалось найти. Они спали на легком пончо, которое расстилали на земле, чтобы влага не попадала на тело. В кромешной тьме они слышали, как пиявки ползут к ним по пончо. Одного спецназовца пришлось эвакуировать, потому что пиявка заползла внутрь его полового члена и устроилась там, не давая ему справить нужду. Это было давно, и возможно этот человек был не из RT Дельты, но, может быть, из RT SOG.
Когда они наполнялись кровью, гигантские пиявки становились от шести до восьми дюймов (15,2-20,3 см) в длину и толщиной с палец. Многие из лурпов просыпаясь, обнаруживали по паре дюжин гигантских пиявок, присосавшихся к их тощей заднице. В душе в базовом лагере лурпов всегда можно было отличить от всех остальных по шрамам размером с четвертак от многочисленных укусов пиявок. Эти шрамы были постоянными. К счастью, армейские ученые придумали фантастический репеллент от клещей и пиявок, который работал, и мы все пользовались им. Мы пропитывали им носки, брезент наших джангл-бутсов, манжеты брюк и талию, прежде чем приблизиться к зарослям.
Если их замечали и преследовали, RT бежала вверх по самому крутому из имеющихся склонов или сквозь самые большие и густые заросли, или использовала постоянно отрабатываемые маневры, чтобы сбить своего противника с толку или устроить засаду. Они были более мотивированы сбежать, чем их преследователи были настроены ловить их.
Ситуацию менял адреналин, а иногда, для некоторых парней, ситуацию меняла стимулирующая таблетка. Наши медики давали "пилюли бодрости", по-моему, их называли "зелеными шершнями", тем членам RT, которые хотели их получить. Насколько я помню, изначально их предполагалось использовать для контроля диеты, но каждому члену РТ было велено беречь их исключительно на крайний случай. Вскоре пошли шутки о том, как разведгруппа достигла подножия еще одной крутой горы, и один спецназовец повернулся к другому и спросил: "Это холм на одну или на две таблетки?"
Один из новичков в RT из MACV-SOG принимал таблетки с самого начала, чтобы не заснуть. Он никогда не спал на патрулировании, даже на семисуточных выходах. Тот парнишка был очень напуган. Как-то перед выходом на патрулирование он отказался от пилюль бодрости, и когда его спросили, почему, он ответил: "Однажды ночью во время последнего патрулирования я увидел, как тысячи солдат NVA мчатся по ночному небу на колесницах, запряженных лошадьми, изрыгающими огонь. Пока я жив, больше не приму ни одной из этих чертовых пилюль бодрости".
Когда Дельта экспериментировала с методами вывода наших разведгрупп, мы пытались использовать маячки, чтобы помочь собрать группу после парашютного десантирования в густые джунгли. Все рюкзаки упаковывали в тюк, к которому крепили радиомаяк, антенну которого приматывали скотчем к одной из строп парашютной системы. После того, как группы оказывались на земле, они всегда были разбросаны и дезориентированы. Прежде всего, им нужно было пережить ночное приземление на очень высокие деревья, что очень рискованно, затем им приходилось спуститься с дерева, чтобы добраться до земли. Каждому выдавался маленький гражданский транзисторный радиоприемник, чтобы помочь определить местонахождение маяка. Частотный диапазон радио был "растянут", чтобы оно улавливало сигнал маяка. Если держать радио правой стороной вверх, а узкую сторону направить на маяк, его сигнал будет наиболее громким. К сожалению, обе узкие стороны давали одинаковый результат, так что было невозможно сказать, какое направление было правильным. Единственный способ узнать наверняка – пройти приличное расстояние и снова нацелить радио. Если сигнал становился сильнее, все в порядке. Если слабее, приходилось разворачиваться и идти в противоположном направлении. На сбор RT этим способом ушло трое суток. Дельта отказалась от этой идеи и продолжила экспериментировать. Как мы ни старались, мы так и не придумали эффективного способа незаметно высадить RT сквозь густые кроны джунглей. Лурпам приходилось искать открытые места, достаточно большие, чтобы там мог приземлиться вертолет, или создавать LZ взрывами 2000-фунтовых бомб.
Дельта помогала разрабатывать все методы, используемые лурпами во Вьетнаме. Командиры RT из MACV-SOG приходили в Дельту, чтобы изучить нашу тактику ведения разведки и снаряжение. Военнослужащие Дельты также основали и преподавали в школе Рекондо MACV (Recondo School) в Нячанге, в который проходил подготовку личный состав всех разведывательных подразделений из всех находящихся в стране подразделений, но это было уже после моей службы в Дельте.
Дельта пробовала забрасывать RT в трехъярусные джунгли посредством парашютного десантирования в костюмах парашютистов-пожарных, они пытались прыгать на эту же местность с малой высоты (400 футов – 122 м), используя костюмы парашютистов-пожарных, и они пробовали спуск по веревке с зависших вертолетов. Дельта перепробовала практически все, кроме парашютных прыжков со свободным падением.
С самого начала эвакуация наших групп заботила Дельту так же, как и их высадка. Дельта разработала метод эвакуации групп без посадки вертушек, используя так называемое "Седло Макгвайра". Оно было названо по имени его изобретателя, Чарльза Т. Макгвайра, сержант-майора Дельты. Мак садился в вертолет и наблюдал за тем, как разведчики опробуют его. Это была "импровизированная" обвязка с пристроенной веревкой. Это лучше, чем умереть, но ненамного. В общем, если вы были действительно религиозны и искренне верили, что готовы встретиться со своим создателем, вам, вероятно, будет лучше остаться и сражаться насмерть.
Говоря о религии, я знаю, что вы наверняка слышали поговорку времен Второй мировой войны: "В окопах нет атеистов". Я прослужил шесть с лишним лет в парашютно-десантных стрелковых ротах и за это время видел нескольких солдат, которые, казалось, были очень религиозны. Я помню одного сержанта, который всякий раз произносил благодарственную молитву, приступая к еде, был ли он в гарнизоне или находился в поле, принимаясь за содержимое банки из пайка.
Однако за мои десять лет в SF, за одним исключением, я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь молился, когда бы то или где бы то, будь то в бою или в гарнизоне, в добром здравии или при смерти. Сомневаюсь, что они были атеистами, думаю, они просто решили, что хороший план и вычищенное, заряженное оружие принесет им больше пользы, а, может быть, они были слишком заняты.
Когда Группа теряла товарища, командиру приходилось объявлять обязательное построение, чтобы отвести их в часовню на службу. В противном случае все его приятели уже были бы в ближайшей забегаловке, заказывая пиво с расчетом и на него, и выпивая его, пока не остыло. Приоритеты есть приоритеты, ну вы знаете. Спецназовцы проявляли уважение или неуважение, пока вы были живы.
Правилом номер один для SF было: "Никогда не подводи товарища!" и по большей части они следовали ему, по крайней мере, большинство нижних чинов. Сейчас среди нас есть несколько парней из SF, в основном отставников, которые религиозны. Некоторые даже проповедуют. Вся ирония в том, что те, кто сейчас проповедуют, раньше были одними из самых буйных, грубых и наименее религиозных парней в SF.
Тот же базовый способ эвакуации используется и сегодня, за исключением того, что снаряжение было существенно улучшено, и теперь, я кажется, это называется STABO. Что бы это ни значило. Первоначальное Седло Макгвайра состояло лишь из альпинистской веревки с двумя петлями, пришитыми к одному из концов. Одна из них была большой фиксированной петлей, а другая – очень маленькой регулируемой петлей. Большая петля была на самом конце веревки. Вы пролезали через нее и садились в нее. Меньшая регулируемая петля была дальше по веревке. Она предназначалась для вашего запястья, чтобы вы могли зафиксироваться на случай, если вы выскользнете из большой петли или вас подстрелят. Я считал, что из-за веса запястье проскользнет через эту петлю. Позже я узнал, что некоторые из групп были обстреляны во время эвакуации и наручная петля их не спасла. Другой конец веревки прикреплялся к полукольцу в полу вертолета. Вертушка должна была подниматься вертикально вверх, пока вы не минуете деревья или кусты. Только тогда она сможет перенести вас, болтающегося на конце веревки, в более безопасное место, где сможет приземлиться и взять вас на борт.
Насколько я помню, когда они отправлялись на эвакуацию группы, каждый из H-34 Дельты оснащался тремя или четырьмя Седлами Макгвайра. У H-34 только одна дверь. При разработке Седла Макгвайра несколько наших ребят пострадали, один серьезно. У сержанта Фрэнка Бадалотти было сломано несколько ребер и проколото легкое, когда его протащило по пням и обрубкам, и его пришлось эвакуировать. Он зафиксировал запястье, прежде чем его подняли с земли. Джек "Доуг" Лонг был прицеплен к этой же вертушке, но Доуг был так напуган, что не только устоял на ногах, но и смог опередить вертушку на расстояние, достаточное, чтобы ослабить петлю на запястье и высвободиться. Это правда. Поверьте мне, тогда вам вряд ли захотелось бы прокатиться в этом седле забавы ради. Оно предназначалось для ситуаций, когда стоял вопрос жизни или смерти.
Бадалотти вернулся в Проект Дельта и был убит в январе 1966 года. Мы с Доугом служили вместе еще два раза, прежде чем вышли в отставку. Как этот сумасшедший Доуг дожил до пенсии, я не понимаю, но он выжил. Джек "Доуг" Лонг переехал в Северную Калифорнию, где купил бар, и где умер в 1997 году.
Что касается аттракционов в тематических парках, "Седло Макгвайра" будет №2. Главным аттракционом будет Эвакуационная система Фултона, которую обычно называют "Скайхук". Я никогда не вызывался на скайхук добровольно. Если подумать, то и кататься на Седле Макгвайра я тоже никогда не вызывался. Иногда нужно просто оказаться не в том месте и не в то время, чтобы насладиться такой потехой.
Для своей численности Дельта, вероятно, была одним из самых отмеченных наградами подразделений союзников во время войны во Вьетнаме. При их численности самым титулованным подразделением во Вьетнамской войне была MACV-SOG, но их потери во много раз превышали потери Дельты. Дельта получила армейскую Президентскую благодарность подразделению (PUC – Presidential Unit Citation), PUC ВМС США и Медаль за доблесть подразделения (VUM – Valorous Unit Medal). PUC эквивалентна награждению каждого члена подразделения Крестом за выдающиеся заслуги, а VUM эквивалентна награждению каждого члена подразделения Серебряной звездой. Такие же награды получила и MACV-SOG, но назначенные туда люди получили больше Медалей почета, чем любое другое подразделение аналогичной численности в ту войну. Кроме того, по численности MACV-SOG была намного больше Дельты.
Все американцы в Дельте были из SF. Дельта несла минимальные потери, пока она действовала по своим первоначальным правилам. Вот некоторые из этих правил. Кто будет лурпом, решают лурпы. Люди отбираются индивидуально, по личному принципу: "я лично знаю его и доверяю ему свою жизнь". Нахождение в группах офицеров не допускается. Служба лурпом в Дельте дело исключительно добровольное. На земле командует самый опытный разведчик группы, независимо от звания. Существовало также соглашение с нашим командиром Дельты, майором Стрэнджем, которое звучало примерно так: "Если вы нам не доверяете, не используйте нас. Но если вы используете нас, доверьтесь нам. Если мы запросим, чтобы нас эвакуировали, не ставьте это под сомнение, просто придите забрать нас. Мы можем обсудить это позже". Эти правила были придуманы нижними чинами, и это оказались хорошие правила.
Сезон муссонов начался, когда мы еще были в старом лагере Дельты. Этот лагерь располагался в самом низком месте того района, и вода поднялась примерно на три-четыре фута (0,9-1,2 м). Наши спальные палатки были единственными в лагере, чей пол еще оставались над водой, лишь потому, что они были установлены на деревянных платформах, поддерживаемых сваями. Даже при этом вода была так высока, что заплескивала сквозь щели в полу. Муссонный дождь, это не просто ливень. Это больше похоже на чертов ураган, но без ветра. Если едете на джипе, можете смело опускать лобовое стекло, потому что через него все равно ничего не видно. Дворники работали недостаточно быстро. Без лобового стекла можно было видеть, по крайней мере, до переднего бампера. В сезон дождей нет никаких полетов. Сезон муссонов – идеальная погода для партизан, потому что дальше десяти футов ничего не видно, а танки, артиллерия, минометы и авиация в основном неэффективны, если вообще могут действовать.
Начало конца первоначальной концепции Дельты случилось летом 1965 года, когда мы действовали в очень плохом районе к северу от авиабазы Бьенхоа, недалеко от камбоджийской границы. Впервые нас поставили под оперативный контроль MACV-S3 (Оперативный отдел Командования по оказанию военной помощи Вьетнаму) в Сайгоне. Позже я узнал, что MACV, это те же придурки, под которыми оказалась SOG. Кажется, этот район назывался "Железный треугольник" или "Какой-то там лес", а может быть, это была "Зона боевых действий C" или "D", но я могу ошибаться. Я просто не могу вспомнить. Независимо от названия, это было очень опасное для наших войск место. Насколько я помню, мы были первыми американскими войсками, прибывшими в этот район. Подразделения ARVN (Армия Республики Вьетнам) не приближались к этому месту.
Мы высадили одну группу, но вскоре после этого она попала под удар и была рассеяна. Как только им удавалось оторваться от противника, группа уведомила базу. Они доложили: "Сержант Морли (штаб-сержант Питер Г. Морли) и медик спецназа ARVN пропали без вести, и я полагаю, что кто-то из них может быть ранен". Оставшийся сержант SF запросил немедленную эвакуацию. Майор Стрэндж проинформировал MACV-S3, и ему велели: "Майор, скажите этой группе, чтобы она продолжала выполнение задачи. Это всего лишь первый день патрулирования. По плану у них еще шесть дней".
Майор Стрэндж сказал MACV-S3, что эвакуирует своих бойцов, и сделал это. Каждый день мы высылали вертушки на поиски двух пропавших членов группы. Не думаю, что мы знали об этом в тот момент, но Морли был ранен. Поиски продолжались пару дней, но безуспешно.
К третьему дню мы практически потеряли надежду найти их живыми, но отправили на их поиски еще две вертушки. В одну из них требовался еще один человек, а у меня в то время не было дежурства по связи, так что я вызвался пойти с ними. Двумя другими спецназовцами в моей вертушке были сержант-майор Макгвайр и мастер-сержант Шоу. Шоу заметил маленькое сигнальное полотнище Морли возле реки, которая текла в направлении окрестностей Бьенхоа. Как только наш вертолет начал кружить, с земли по нам открыли огонь из автоматического оружия. Другой наш вертолет был в нескольких милях от нас. В той вертушке был капитан Томпсон. Наша FOB и обе вертушки держали связь по радио. Я уведомил базу: "Мы обнаружили двух наших пропавших. По нам ведется сильный огонь из автоматического оружия". Чтобы избежать огня с земли, наш пилот решил "отрубить намертво" тягу и отправить вертушку по спирали прямо к земле, где непосредственно перед столкновением он намеревался дать газ и выровняться.
Я передал: "Мы идем за нашими бойцами". К тому времени я орал во весь голос, чтобы быть уверенным, что меня услышат среди звуков нашей стрельбы и пуль, врезающихся в наш вертолет. Томпсон передал: "Нет, подождите нас, мы вас поддержим". Примерно в этот момент наш вьетнамский бортстрелок был ранен в плечо.
По крайней мере, в тот момент я подумал, что в него попали, потому что он отскочил от двери и схватился за плечо, но позже я узнал, что он не был ранен. Он получил ожог вытекшей гидравлической жидкостью, патрубок с которой был перебит огнем противника.
Он отпрыгнул от двери и перестал стрелять, так что я бросил рацию и открыл огонь по противнику на земле. Что до меня, время разговоров закончилось. Мой карабин M2 начал заедать после первой пары выстрелов. После этого он заедал почти на каждом патроне, и по существу я оказался вооружен однозарядным карабином. Шоу и Макгвайр были вооружены винтовками AR15, и они прекрасно работали. Мне, как всегда, повезло.
Позже я обнаружил, из-за чего мое оружие давало задержки. Я получил его сразу вместе с магазинами, которые уже были снаряжены. Проблема была в том, что магазины оставались полностью снаряженными слишком долго, и пружина магазина потеряла свою жесткость. Пружина была просто слишком слабой, чтобы выталкивать патроны вверх, чтобы затвор мог дослать их в патронник. С тех пор всякий раз, когда я оставлял патроны в магазине на длительный период, я никогда не снаряжал их полностью. Эмпирическое правило, которым я пользовался, гласило: "Минус один патрон на каждые десять патронов, которые вмещает магазин". Никогда больше у меня не было проблем с пружиной магазина.
В нас было множество попаданий. По факту их было так много, что наша вертушка звучала, словно толпа лепреконов колотила по ней снаружи слесарными молотками. Пули перебили патрубки с гидравликой, и горючая жидкость залила нас и пол вертушки. Мы выровнялись примерно в четырех футах (1,2 м) над слоновьей травой, и двое наших парней медленно двинулись в нашем направлении. Морли выглядел не лучшим образом. Он едва ковылял, используя свою повернутую стволом вниз М-16 в качестве костыля, опираясь на вьетнамского медика для дополнительной поддержки.
Они двигались слишком медленно, а мы получали слишком много попаданий, чтобы меня это устроило, так что я выпрыгнул из вертушки, чтобы помочь Морли. Когда моя голова миновала верхушки травы, но я все еще падал, я понял, что вертушка была над слоновьей травой, и что высотой она была около 8-10 футов (2,4-3 м). Поскольку я ожидал приземлиться немедленно, удар, когда я, наконец, коснулся земли, сотряс мои глазные зубы, и мне повезло, что я не сломал ногу, потому что я не был готов к прыжку с такой высоты. Я помог Морли добраться до вертушки. Вертолет к тому времени прибил высокую траву и был всего в четырех или пяти футах (1,2-1,5 м) от земли.
После того, как я закинул Морли и его сотоварища в вертушку, я тоже без проблем запрыгнул туда. В тот момент я, вероятно, мог бы установить рекорд по прыжкам в высоту, потому что мне хотелось убраться оттуда ко всем чертям. Можно сказать, что я был немного взволнован.
Наша вертушка была настолько разбита, что пилот не смог поднять ее больше, чем на тридцать или сорок футов (9-12 м), так что мы полетели обратно в Бьенхоа вдоль реки. Когда мы покинули тот район, прилетел другой наш вертолет и начал обстреливать противника, а вскоре после этого прибыло несколько истребителей, принявшихся громить его. Это был третий день патрулирования. Морли был ранен в бедро примерно через пять минут после того, как их высадили. Ему и его напарнику-медику удалось оторваться от противника и добраться до берега реки. Они нашли бревно и использовали его, чтобы сплавляться по реке ночью, а днем прятались в кустах.
Позже я слышал, что Морли оправился от ранения и был инструктором курса медиков SF на собачьей практике в Форт-Брэгге, но я его больше не видел.
Однажды, когда мы были на авиабазе Бьенхоа, пара из нас остановилась в сержантском клубе, чтобы поесть, и перед отбытием мы выпили пару кружек пива. За столом к нам присоединились несколько сержантов ВВС. В какой-то момент нашего разговора мы перешли к званиям, потому что ребята из ВВС заметили, что для нашего возраста у нас более высокие звания, чем у них. Один бак-сержант, в частности, жаловался на то, как трудно было получить повышение в военно-воздушных силах. Я сказал: "Что ж, сарж, я могу сказать, как быстро получить повышение". "Как это?" – спросил он. "В следующий раз, когда будешь увольняться, переведись в Армию и пойди добровольцем на службу в SF. С этого момента все, что тебе нужно сделать, это прожить достаточно долго, чтобы получить повышение. И я гарантирую, что VC сделают все возможное, чтобы в наших рядах появилось несколько вакансий". Моя идея ему не понравилась.
Позже Дельта провела из Бьенхоа еще одну операцию, но я остался, чтобы заниматься радиосвязью в Нячанге. На той задаче Луи Эрнандес вызвался обследовать обнаруженный туннель. Он рассказывал мне, что полез туда с фонариком и пистолетом .45 калибра. Туннель был маленьким и шел горизонтально несколько футов, до места, где соединялся с другим туннелем, который был немного выше. Когда он заглянул во второй туннель, то увидел, как к нему ползет вьетконговец, и выстрелил в него. Кажется, ему пришлось застрелить еще одного, который высунулся, чтобы посмотреть, что происходит. Луи повезло выбраться оттуда живым. Луи ушел из армии после одного срока и вернулся в Калифорнию, где пошел в правоохранительные органы. После увольнения оттуда он стал начальником службы безопасности в больнице.
Летом 1965 года, когда майор Стрейндж еще был нашим командиром, Дельту направили в Плейку на Центральном нагорье для обеспечения проводки колонны, которая должна была отправиться в Плейку с побережья. Это должна была быть первая колонна от побережья до Плейку с тех пор, как французы потеряли Вьетнам, если предположить, что колонна доберется до него. В 1954 году это попыталась сделать французская колонна. В горной долине недалеко от Плейку установлен знак в память о французской "Груп Мобиль 100". Это должно объяснить, что у них из этого вышло.
Кто-то решил, что во время этой операции Дельте нужна радиоретрансляционная станция. С ретрансляционной станцией, если патрули попадут в беду, они смогут использовать для вызова помощи свои портативные радиостанции вместо тяжелых и громоздких HC-162. Меня со штаб-сержантом Дональдом Хиякавой забросили по воздуху на крошечный аванпост вьетнамских Раф-Пафов (Ruff Puff – региональные/народные силы) на очень крутой, голой вершине горы прямо над долиной, где попала в засаду та французская колонна. С нашей крошечной заставы был виден памятник. Там мы с Хиякавой и оставались на протяжении этой операции. На этом крошечном аванпосту мы были единственными, кто говорил по-английски. Никто из нас не говорил по-вьетнамски, и у нас не было переводчика. Размеры этого аванпоста не превышали 50 ярдов (45,7 м).
Дельта вывела RT по обе стороны маршрута в надежде заранее предупредить о любой готовящейся засаде. Штаб-сержант Фред Тернер (имя изменено), всеми любимый и очень грамотный радист, и мастер-сержант Галахад (имя изменено) были в одной из этих команд. Насколько я помню, их группу высадили севернее пути колонны. Через несколько дней радиосвязь с ними была потеряна. Вертушки Дельты отправились на их поиски и, наконец, заметили одного из туземных членов того патруля, скорчившегося в развилке ствола большого сухого дерева на склоне горы. В конце концов им удалось спасти его, уперев одно колесо вертушки в ветку дерева и удерживая его там, пока он перебирался по стойке в машину.
Согласно докладу выжившего, их группа нарушила сразу несколько правил патрулирования. Они решили двигаться по тропе (ЧТО НЕДОПУСТИМО), тропа шла вдоль хребта (ЧТО ТАКЖЕ НЕДОПУСТИМО), и они остановились на этой тропе для приема пищи (ЧТО ОПРЕДЕЛЕННО ЯВЛЯЕТСЯ НЕДОПУСТИМЫМ). Пока они стояли на месте, прямо на них вышло подразделение VC. Галахад был ранен первой же очередью, а Фред бросился на помощь своему товарищу и отказался его оставить.
Это было в 1965 году, и не было никаких доказательств того, что кто-то из них был пленен. Позже они оба были признаны KIA (Killed In Action – погибшими в бою).

10. На самом деле "Ба-Муой-Ба". Наиболее распространенное в Южном Вьетнаме местное пиво. Называлось "33 Export", по-вьетнамски 33 это и есть Ba Muoi Ba (дословно – "три-десять-три"). Продавалось в бутылках коричневого стекла емкостью 0,33 литра. Заявленное содержание алкоголя составляло 3,3% (говорят, отсюда и происходило его название "33"). Пиво было весьма дрянным на вкус, но пользовалось большой популярностью, поскольку было очень дешевым и продавалось практически повсюду – бутылку можно было получить всего за несколько центов. В настоящее время "подлинное" вьетнамское пиво "33" прекратило существование. То, что имеется на рынке, производится во Франции компанией "Хейнекен". Во Вьетнаме же продается пиво "333" (Ба-ба-ба). По факту это одно и то же пиво... (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 03 май 2022, 20:53 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
ДЕЛЬТА УСТРОИЛА ЕЩЕ ОДНУ вечеринку. Мы провели ее на открытом воздухе по другую сторону дренажной канавы от старого клуба Плейбой в расположении штаба SF в Нячанге, неподалеку от палаток, где мы ночевали. Там была пара бетонных столов для пикника и, кажется, был натянут парашютный купол для защиты от солнца.
Что мы ели, ускользает из памяти, но я помню, что мы пили – два галлона 90% медицинского спирта, смешанного с гавайским пуншем и свежими фруктами, некоторые из которых даже не были нарезаны. Пунш помог приготовить Ларри "Кок" Дикинсон. Когда кто-то ел приготовленное Ларри, никто не осмеливался спрашивать о конкретных ингредиентах рецепта.
Единственными посторонними, которых мы пригласили на эту вечеринку, были двое наших приятелей из ВВС, сержанты Симпсон и Тафин. Где-то по ходу вечеринки мы решили усыновить наших приятелей из ВВС и принялись за их прыжковую подготовку, заставив их отрабатывать PLF (технику приземления) с бетонных столов для пикника. После того, как мы прикончили наш "пунш", оставшиеся члены группы удалились в клуб Плейбой, и отработка PLF продолжилась с использованием стойки бара и барных табуретов. Кажется, сержант первого класса Айерс был тем, кто придумал эту схему усыновления наших приятелей и включил в инициацию прыжок с парашютом.
Когда клуб Плейбой закрылся, оставшиеся участники вечеринки перебрались в бар "Бамбук" в центре Нячанга, где обучение наших новообретенных братьев продолжалось до самого рассвета. На рассвете мы привезли наших братьев из ВВС обратно в лагерь и разбудили Ковбоя, одного из наших вьетнамских пилотов-вертолетчиков, чтобы совершить учебный прыжок. Кто-то из ребят добыл парашюты.
Тем временем, как назначенный ответственным на площадке десантирования, я отправился на DZ. Кому-то пришлось отвезти меня туда, потому что я был слишком окосевшим, чтобы вести машину. Площадка приземления представляла собой открытое поле прямо напротив главных ворот штаба SF. Как именно я уведомил парашютистов, что прыгать безопасно, не помню. Должно быть, у меня было радио. Как бы то ни было, по-видимому, я сделал это, потому что они прыгнули. Сначала прыгнул один из наших парней, затем чувак из ВВС, один из наших, еще один чувак из ВВС, а затем снова один из наших. Парень из SF перед нашим приятелем должен был показать, как прыгать, а тот, что был позади него, должен был убедиться, что он прыгнул. К тому времени, когда они прыгнули, я был так пьян, что не мог поднять взгляд и удержаться на ногах, поэтому я лег на спину и смотрел. Где я его взял, я не знаю, но у меня был пистолет .45 калибра, чтобы охранять площадку приземления, и в данных обстоятельствах это был отличный выбор, поскольку его эффективная дальность определенно соответствовала моему зрению на тот момент.
Все парашютисты покинули вертушку как и планировалось, но вскоре после выхода один из прыгунов принялся сучить ногами и размахивать руками, как сумасшедший. Он продолжал это, пока не ударился оземь, и по тому, как он это сделал, я решил, что он переломал все кости в своем теле. Как назло, это был парашютист, ближайший к тому месту, где лежал я, так что я, шатаясь, побрел туда, где он лежал. Он не двигался с тех пор, как приземлился. Это был сержант Симпсон. Я спросил его: "Ты что, черт возьми, творишь?" И он ответил: "Вэл, я делал так, как ты учил. Я сосчитал до четырех, а потом вдруг подумал, какого черта я делаю, и попытался забраться обратно в эту чертову вертушку". Симпсон был трезв, как судья, и бел, как полотно. Симпсон больше никогда не посещал вечеринки Дельты. Сержант Турин после этого посещал все вечеринки Дельты, какие только мог. Я думаю, что старина Турин был немного чокнутым, но мы все равно прониклись к нему симпатией. Мы даже прикололи им обоим прыжковые крылышки, тут же на месте. Вот это я называю настоящей вечеринкой. Как я уже говорил, у SF было очень развито чувство юмора.
Еще один из наших друзей из ВВС, тоже сержант, пригласил нескольких членов Дельты на ужин BYOB (приноси собственную выпивку) в своем логове. Он жил вне расположения, в центре Нячанга с вьетнамской девушкой. Перед ужином мы с Ларри М. зашли в магазин спиртного на базе, чтобы взять что-то из выпивки. Ларри выбрал одну пятую(11) ирландского виски, а я посоветовал ему взять что-нибудь другое. Он спросил, почему, и я объяснил: "Ларри, ирландцы дерутся со всеми на свете и между собой тысячи лет. Я думаю, это потому, что они пьют собственный виски". Он рассмеялся и все равно купил виски.
У нашего хозяина была очень милая подружка, и чем больше Ларри выпивал этого проклятого ирландского виски, тем красивее она становилась. Мы с Ларри были последними из гостей, ушедшими с ужина, Ларри был пьян до одури и завелся на девушку нашего хозяина. Ларри сказал нашему хозяину: "Я собираюсь трахнуть эту женщину, прежде чем уйти". Наш хозяин ответил: "Нет, тебе лучше уйти". Наш хозяин был около шести футов (180 см) ростом и весил более 200 фунтов (90 кг), в то время как в Ларри было всего пять футов шесть дюймов (167 см) и весу, пожалуй, фунтов 150 (65 кг). Я сказал: "Ларри, тебе лучше оставить этого человека в покое. Ты пьян и ведешь себя неподобающе. Кроме того, ты не в своей лиге. Пошли домой". "Черт возьми, нет", сказал Ларри, "Я надеру ему задницу и возьму эту прекрасную женщину. Она хочет меня". "Ларри, ты делаешь большую ошибку", - повторил я. "Пошли домой".
Ларри проигнорировал меня и встал в свою лучшую стойку карате, а наш здоровяк-хозяин просто стоял и смотрел на него, как будто не верил тому, что видел – как и я. Затем Ларри спросил: "Ты готов, большой мальчик?" Наш хозяин сказал: "Ага", и Ларри атаковал молниеносным выпадом справа. Это было самое быстрое движение Ларри, которое я когда-либо видел. Крошечный кулачок Ларри попал здоровяку в грудь, пока тот стоял, замешкавшись. Ко всеобщему изумлению, удар Ларри посадил нашего здоровенного хозяина прямо на задницу. Однако, все, чего Ларри добился на самом деле, это разозлил его, потому что этот здоровяк тут же вскочил, немедленно атаковал Ларри и повалил его на землю. Секунды через две наш здоровяк-хозяин уже сидел на груди и руках Ларри и колотил его по лицу. После двух или трех хороших плюх я присел на корточки рядом с нашим хозяином и попросил его: "Задержись на секунду и дай мне посмотреть, в себе ли еще Ларри". Он перестал обрабатывать лицо бедолаги Ларри, и я сказал: "Ларри, я же говорил тебе не пить этот чертов ирландский виски. Ну, ты достаточно повеселился для одного вечера?" Ларри взглянул на меня одним сильно подбитым глазом. "Да, кажется, достаточно", - произнес он сквозь сломанный нос и разбитые губы. Я сказал нашему хозяину: "Отпусти его. С него довольно". Пока Ларри поднимался на ноги и отряхивал одежду, я поблагодарил нашего хозяина и его подругу за их доброту, а затем взял Ларри за руку и повел его маленькую задницу прочь. Я оставил остатки виски Ларри нашему хозяину и посоветовал ему: "На твоем месте я бы вылил эту гадость".
В отделении MASH(12) врачи выпрямили Ларри нос и зашили рассечения. Пока врачи возились с ним, этот пьяный осел Ларри излагал им соображения относительно своих травм. Примерно через месяц Ларри подошел ко мне и сказал, что его отец был награжден Серебряной Звездой в Корее и что он хочет перевестись в Команду "А", чтобы провести больше времени в боевых условиях в поле. Он не хотел, чтобы отец был круче него. Я отправил его к сержант-майору Макгвайру, и Ларри перевели в группу в долине Ашау. Желание Ларри исполнилось, его отправили на крошечный аванпост, а в долине Ашау было полно VC и NVA.
В то время лагерь в долине Ашау был самым опасным лагерем SF во Вьетнаме. Ларри пережил войну и уволился, прослужив лишь один срок, и последнее, что я знаю, что он жил в Нью-Джерси.
Из-за инцидента в Бьенхоа майора Стрэнджа переводили из Дельты. По крайней мере, такую причину называли распространители слухов. Мы решили устроить ему прощальную вечеринку. Он завоевал наше уважение, когда пошел против того идиота из MACV-S3 и спас разведгруппу Морли.
Ранее нижние чины Дельты решили снять бывший французский ресторан/отель, находившийся на Бич-бульваре в Нячанге. Вьетнам буквально от края до края покрыт прекрасными песчаными пляжами. Именно здесь проходила прощальная вечеринка майора Стрэнджа.
Для того чтобы сделать наш клуб легальным, нам пришлось создать письменный устав. От каждой секции было выбрано по одному человеку, который представлял своих людей в клубном комитете. Джон Миллер представлял RT, сержант Данбар представлял снабженцев, я представлял Секцию связи, и это единственные парни, которых я помню. Вот откуда я знаю нижеследующие подробности.
Вот некоторые из фактических правил, которые мы включили в устав. Требования к форме одежды: что-то на ногах и что-то на заднице. Шлепок для душа и спортивных плавок должно быть достаточно. Гости: любой женщине разрешен вход в сопровождении или без, но ни одной женщине не позволяется покинуть клуб без разрешения члена клуба. Ассоциированные члены: допускаются из любого рода войск.
Все крошечные номера в мотеле были сняты в первый же день, и все членами Дельты. Ресторан был открыт круглосуточно семь дней в неделю, и в нем в любое время подавалась еда и выпивка любого рода, но для членов Дельты там регулярно накрывались завтраки, обеды и ужины. Наш маленький "бизнес" процветал, и Клуб Дельты быстро стал самым популярным местом отдыха в Нячанге.
Чтобы добыть еду для вечеринки майора Стрэнджа, мы организовали вылазки на рыбалку и охоту. Я вызвался на обе. Поскольку у Дельты имелось собственное авиационное обеспечение, мы получили две вертушки для охотничьей экспедиции, и они доставили нас в район, который раньше был зарезервирован исключительно для охоты их бывшего короля. Это было до того, как французы колонизировали Юго-Восточную Азию, все испортили и вызвали эту чертову войну.
Мы заметили тигра, преследующего оленя, на которого мы охотились, и застрелили его. Не я, я не мог выстрелить. Он был слишком красив, и я знал, что мы не будем его есть, кроме того, он просто делал то же, что и мы – искал пропитание. Когда кто-то попал в тигра, мы приземлились, чтобы подобрать его. Олень, за которым он гнался, давно исчез. Тигр все еще трепыхался в слоновой траве, когда мы видели его в последний раз перед тем, как приземлиться примерно в 30 ярдах от него. Мы обсудили, кому продираться через эту густую траву, чтобы прикончить тигра. Я спросил: "Кто считает, что это он подстрелил его?" Сержант Генри Китинг сказал: "Это я". Он служил на Аляске и там занимался охотой на крупную дичь. Я сказал: "Я даже не стрелял в него, так что предлагаю тебе пойти и прикончить его". Он с энтузиазмом приступил к делу и выпрыгнул из вертолета, вооруженный лишь пистолетом .45 калибра. Слоновая трава была настолько густой, что он наступил на тигра, прежде чем увидел его. Генри подпрыгнул фута на три и выстрелил в него два или три раза, прежде чем коснулся земли. Если бы тот тигр уже не был мертв, он бы им позавтракал. Его длина от носа до хвоста была около девяти футов (2,7 м). Не знаю, сколько он весил, но нам понадобилось пятеро, чтобы погрузить его в вертушку.
Мы также взяли здоровенного чернохвостого оленя. Понадобились силы всех, находившихся в обоих вертушках, чтобы затолкать его в вертолет. Я впервые видел чернохвостого оленя, у нас в Восточном Теннесси водятся только белохвостые. Всю обратную дорогу до Нячанга я пялился на этого большого оленя. Трудно было поверить, что это всего лишь олень. По возвращении обе вертушки были полны дичи.
Это было утром, а после полудня мы отправились на рыбалку. Мы взяли лодку с подвесным мотором, плавки или спортивные шорты и ящик с гранатами, и отправились в гавань Нячанга. В тот день мы вызвали разорение среди рыб. Но ни одна не всплыла на поверхность. Мы были возле острова, находившегося совсем рядом с пляжем Нячанга. Вода была кристально чистой, и мы могли видеть всевозможных рыб, убитых взрывами, но они были на дне. Мы пытались нырять, но никто из нас не смог достичь дна. Если бы я взял с собой несколько больших камней, я, возможно, смог бы это сделать. Я проделывал этот трюк будучи ребенком, чтобы добраться до дна мелкой части озера Норрис – просто чтобы посмотреть, что там внизу.
Приплыла лодка вьетнамских рыбаков, и двое из них занимались подводной охотой. Мы подозвали их, указали вниз под собой и на наши гранаты, и, общаясь жестами, мы в итоге заключили сделку. Мы поделим улов, если они смогут его поднять. Сделка прошла на отлично, потому что эти маленькие негодяи вытащили всю оглушенную рыбу. У нас был отличный праздник.
Что касается меня, то с тех пор, как я пошел в армию, у меня никогда не было лучшего офицера, отвечавшего за мою жизнь. Это была лучшая вечеринка, которую когда-либо устраивали при таких обстоятельствах. Возможно, лучшая вечеринка когда бы и где бы то ни было!
Находясь в поле, SF жили как животные, особенно лурпы, но когда они не были там, то старались жить как можно лучше. Дельта поставила перед собой задачу являть пример как в полевых условиях, так и в жизни в лагере. Большинство лурпов и некоторые из советников при Рейнджерах перестали носить нижнее белье, а некоторые не носили носки. Нижнее белье и носки, как правило, ограничивали циркуляцию воздуха и всегда были мокрыми, что в джунглях способствовало гниению. Кое-кто из парней в лагере насыпал песок в свои джангл-бутсы и носил их таким образом, чтобы закалить ноги. Самая удобная одежда в мире – свободная, легкая форма для джунглей без исподнего под ней. Лучше ничего не найти. Но она не продержится и трех дней, если носить ее в джунглях. Многие парни из SF перестали носить исподнее, особенно те, кто служил лурпами в SOG или Дельте.
Изначальный "Клуб Дельты" проработал всего около 45 дней, затем Генеральный инспектор закрыл нас по требованию командира 5-й Группы. Кажется, одно из наших внештатных развлекательных заведений привлекло внимание местного репортера, мастер-сержанта Дональда Дункана, который нашел наше чувство юмора одновременно заслуживающим освещения в печати и отталкивающим. Написанная им статья касалась выходок двух членов Дельты, которых я буду называть просто " Хьюи " и "Дьюи". Похоже, что эти двое уродов решили провести конкурс, чтобы разрешить возникший между ними спор о том, кто из них был лучшим "пиздолизом".

НАСКОЛЬКО Я ПОМНЮ, один из этих двоих, честно говоря, не помню кто именно, продавал билеты всем заинтересованным зрителям. Судя по всему, репортер купил билет. По словам члена Дельты, который якобы был свидетелем конкурса, Хьюи победил! Говорили, что Хьюи не отрывался глотнуть воздуха на протяжении часа. Я не присутствовал на том конкурсе. Честно-честно!
Насколько я помню, Дункан был командиром разведывательного патруля у Хьюи. Дункан ушел из разведки и Дельты после того, как во время своего последнего патрулирования его группа наткнулась на пару безоружных деревенских жителей. Они взяли их в плен, потому что боялись, что они либо VC, либо расскажут VC о том, что видели их. Дункан доложил об этом по радио. По словам Дункана, штаб Дельты приказал ему убить деревенских жителей и продолжить выполнение задачи, но он отказался. Дункан хотел эвакуироваться вместе с ними. Я почти уверен, что это произошло, когда Дельтой еще командовал майор Стрэндж.
Дункан всегда носил с собой пару "монтерских кошек", поэтому, если он находил подходящее дерево, у него был бы хороший наблюдательный пункт, а также он мог лучше определить, где находится. Дункан произвел на меня впечатление очень хорошего солдата. Он был очень молодым мастер-сержантом. Дункану, как и многим другим, просто не хватило духу для этой дурацкой войны.
Последнее, что я слышал о Дункане, это то, что он уволился из армии и устроился репортером в какой-то антиамериканский журнал на Западном побережье, который специализировался на очернении США и нашего участия в той дурацкой войне. Позже он написал книгу, кажется, она называлась "Новые легионы", и мне кажется, что его статьи также публиковались в журнале "Лайф". Многие парни из SF, особенно из Дельты, презирали Дункана за то, что он написал в своей книге. С той поры я прочел ее и не увидел там ничего, что не было бы достаточно точным.
За тот краткий период, что существовал изначальный "Клуб Дельты", он дал достаточно прибыли, чтобы заплатить гражданскому персоналу и купить достаточно материалов, чтобы построить самый красивый клуб во Вьетнаме. Он был устроен в нашем новом лагере. Наш клуб не стоил налогоплательщикам ни цента. Многие менеджеры клубов в то время снимали все пенки, и многие оставляли свои клубы в долгах. Некоторые умудрялись ни разу не заплатить ни одной пивной компании за все время, пока были менеджерами. Наш лагерь был секретным, и журналистов внутрь не пускали. Клуб Дельты стал известен среди всех SF и в подразделениях, с которыми работала Дельта. Это было место, где можно было повеселиться, хорошо выпить и поесть по разумным ценам, если только вы не были офицером не-SF или репортером. Оно действительно стало "выдающимся местом".
Поскольку в командах SF не было назначенного сержанта столовой и поваров, мы получали дополнительные деньги на организацию питания. Мы не получали продовольствие по обычным каналам, поэтому мы изворачивались. В Дельте мы дополняли наши пайки, меняясь, как и многие команды SF.
В Дельте каждому из лурпов выдавался пистолет .25 калибра в качестве скрытого оружия для экстренной ситуации. Парни называли их "пистолетами для публичных домов", потому что с их коротким стволом человек должен был находиться в той же комнате, чтобы у вас был шанс поразить его. Согласно тому, как я понимал систему, все, что выдавалось Дельте, вычеркивалось из списков, и сержант снабжения Дельты, сержант первого класса Марвин Данбар после того, как получал все это от Группы, был подотчетен только командиру Дельты. Слухи гласили, что время от времени, после операции, некоторые из владельцев скрытого оружия обращались к нашему сержанту-снабженцу и получали новое. Старое числились "утерянным в ходе боевых действий". На самом деле их сливали кое-каким знакомцам из ВВС в обмен на продукты, обычно стейки или какое-нибудь другое отборное мясо. Когда у нас заканчивались пистолеты, мы обменивали все ценное. Насколько я помню, помощниками сержанта по снабжению у нас были Келли Эллисон и Дом Кампос, однако насчет Кампоса я не уверен.
Все мое барахло для обмена лежало у меня под койкой, потому что в моем шкафчике оно не помещалось. Одно время у меня под койкой хранилось двадцать винтовок из комплектов выживания ВВС США (у этих винтовок был ствол под .22 Хорнет, установленный поверх дробового ствола 410 калибра) и одна ни разу не пользованная винтовка Спрингфилд 1903 без приклада. Куча была так велика, что мне пришлось переложить ее, чтобы рукоятки затворов винтовок не тыкались мне в спину, пока я пытался уснуть.
Если у SF не было ничего ценного на обмен, много раз они создавали это. По тогдашним слухам, кто-то из спекулянтов SF создал фабрику, которая производила "подлинные" флаги VC и NVA с дырами от пуль и пятнами крови (куриной), которые пользовались большим спросом у наших приятелей из ВВС. На фабрике работали монтаньяры.
За эти годы было выпущено множество телепередач, фильмов и книг о Силах спецназначения, но в основном в них превозносились и раздувались их подготовка и боевые навыки, но ни в одном из них не было даже намека на их чувство юмора. Чувство юмора SF было вдохновляющим, творческим, а иногда даже внушающим благоговейный трепет. Юмор SF сам по себе заслуживает места в истории. Розыгрыши считались священной миссией и предполагали сотрудничество и помощь со стороны всех SF, которые обычно оказывались. Розыгрыши были направлены как на офицеров, так и на нижних чинов SF. Обычно, если кто-то из спецназовцев устраивал вам действительно хороший розыгрыш, это значило, что вы ему нравились. Хорошие розыгрыши требуют многих усилий.
Но иногда, очень редко, это делалось из мести, и обычно целью такого рода розыгрыша был человек, не относящийся к SF, раздолбай или офицер. Если человек из SF лажался, его приятели-спецназовцы с превеликим удовольствием доводили его до чертиков по этому поводу. Обычно он претерпевал большее возмездие со стороны своих приятелей, чем от властей предержащих. Бытовала распространенная поговорка: "Просто держись, пока не облажается следующий!" Обычно следующему парню не требовалось много времени, чтобы облажаться, и он тут же становился новым источником развлечений. На мой взгляд, чувство юмора избавляло от накопившегося стресса и, вероятно, помогало свести потери SF на эмоциональной почве к минимуму.
Система повышения в званиях основывалась на баллах, и их получали за определенные вещи. Медаль за доблесть стоила столько-то баллов, боевой знак пехотинца стоил столько-то баллов и т.д., а если офицер занимал командную должность в бою, это стоило целую корзину баллов.
Какой-то гениальный генерал-политик только что придумал систему "вверх или на выход" для офицеров. Армейскому офицерскому корпусу это так понравилось, что они заставили и нижних чинов играть в ту же игру. "Вверх или на выход" означало, что будь то офицер или нижний чин, он должен был достичь определенного звания за определенное количество лет службы, иначе контракт не перезаключался. Офицеры также должны были иметь определенный опыт выполнения определенных видов служебных обязанностей, и служба в SF на любой должности не занимала первого места в этом списке.

ЭТО БЫЛО ЕЩЕ ОДНО глупое решение. Было много отличных сержантов пехотных взводов, которые хорошо подходили для этой работы и любили ее, но они не хотели становиться первыми сержантами или сержант-майорами. Им нравилась строевая служба и работа с войсками, а в нашей новой армии первые сержанты и сержант-майоры редко проводят сколько-нибудь времени в поле или с войсками. Особенно команд-сержанты-майоры, это звание, похоже, стало больше политической должностью, нежели чем-то иным. В SF некоторые сержанты-майоры назначаются на такой низовой уровень, как Команды "B", а при выполнении особых задач их могут назначить и в Команду "A". Эта программа была способом армии оправдать избавление от "уникальных" офицеров. Много раз "уникальными" офицерами оказывались те, кто делали дело в военное время, внушали доверие и лояльность своим людям и оставались в SF дольше, чем Пентагон считал для них нужным.
Как-то после переезда Дельты в новый лагерь в какой-то из дней капитан Томпсон позвонил мне по полевому телефону и приказал немедленно прибыть к нему в канцелярию. По тону его голоса было очевидно, что он не был счастливым туристом. "Офис" Томпсона находился в палатке, установленной на деревянных поддонах. Он был заполнен полевыми столами и картотечными шкафами, и служил канцелярией и рабочим местом как для оперативной, так и разведывательной секций.
Как только я подошел к его столу, Томпсон принялся меня отчитывать – я совершенно не понимал, о чем он говорит. Это имело какое-то отношение к тому, что он велел Бастеру Китону сделать или ожидал, что он сделает, и, как обычно, он разглагольствовал и нес бред, чуть ли не с пеной у рта, крича во всю глотку и колотя по маленькому полевому столику своим большим кулаком. Это был его обычный способ решения проблем. Кроме нас в палатке присутствовали только мастер-сержанты Феликс З. Падилья и Клайд Уоткинс.
Через пару минут этой тирады я прервал Томпсона и напомнил ему: "Капитан, я больше не начальник секции связи, и уже довольно давно. Начальник – сержант Китон, а я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите". Я добавил: "Вам следовало бы поговорить с Бастером. Возможно, он знает, о чем вы говорите". "Черт возьми, нет!" – заорал он. "Я говорю вам, а вы можете передать это сержанту Китону", - добавил он.
Любой военачальник скажет вам, что это не то, как функционирует цепочка командования. Нагоняи всегда идут по служебной цепочке сверху вниз, а не вниз и обратно наверх. Излишне говорить, что с этого момента мой разум закрылся, и я не слышал ни слова из сказанного этим идиотом.
Где-то в этот момент на столе Томпсона зазвонил полевой телефон, но он проигнорировал его и продолжал орать и нести ахинею. Так что в конце концов я снял трубку его телефона и ответил за него: "Стол капитана Томпсона. Пожалуйста, подождите, в данный момент он занят тем, что жует мою задницу". Затем я положил трубку на его стол. Феликс и Клайд чуть не задохнулись, пытаясь сдержать смех.
Томпсон выпрямился, пялясь на меня в течение добрых десяти секунд, а потом вскочил на ноги и буквально принялся брызгать слюной повсюду. Эта тирада продолжалась еще около десяти минут. В конце концов, у него кончились слова, и он отпустил меня. Феликс и Клайд сочли это забавным. Это был последний раз, когда этот идиот доставлял мне неприятности.
Пока я был в той командировке, я записался и прошел все заочные курсы, которые мог, в JFKSWC (Школа специальных способов вооруженной борьбы Джона Ф. Кеннеди). Кроме того, я закончил гражданские заочные курсы страховых следователей. Томпсон продемонстрировал мне, что жалкие офицеры могут попасться где угодно, даже в SF, и я всерьез подумывал сложить оружие и уйти из армии.
Единственный раз, когда я видел Томпсона после того, как покинул Дельту, был в Форт-Брэгге, он был подполковником и все еще служил в SF. Он не видел меня, поэтому я повернулся к нему спиной, чтобы не отдавать честь этому сукиному сыну. Было трудно поверить, что армия сделала его подполковником. Это не должно было меня так сильно удивлять, потому что в то конкретное время Зеленая машина (Армия США), казалось, бесцельно катилась вперед, словно ею управлял взбесившийся сумасшедший.
Новым командиром Дельты стал майор Чарльз "Атакующий Чарли" Беквит. Многие люди не любили Чарли, но некоторым он нравился… Во время своей вступительной речи он заявил: "Есть только два типа солдат: мудаки-засранцы и те, об чью струю можно порезаться. В моей банде мне нужны только последние. Если вас это не устраивает, убирайтесь к черту! Если останетесь со мной, я отправлю вас домой с грудью, полной медалей. Или пришлю вашим матерям наполненный ими сундучок". И это прямая цитата.
Норберт Вебер был опытным лурпом. Норберт был из Германии, где во время Второй мировой войны его заставили вступить в Гитлерюгенд. Норберт по-прежнему говорил с сильным немецким акцентом. Однажды я спросил Норберта про Германию времен Второй мировой войны, он сказал: "Вэл, ты делал, что тебе говорят, или какой-нибудь чертов наци снесет тебе голову!" Во время той речи Норберт сидел передо мной. Тут он повернулся ко мне и сказал: "Вэл, думаю, теперь я буду мудаком-засранцем!"
Норберт дожил до отставки, и последнее, что я слышал, что после выхода на пенсию из правительства штата он жил недалеко от Таллахасси, Флорида. Норберт умер где-то в 2004 или 2005 году.
Примерно месяц спустя Дельта получила задание совершить налет на штаб дивизии Северовьетнамской армии, убить всех, кого мы сможем обнаружить, и захватить все их электронное оборудование. Основной задачей был захват главного бункера и всего оборудования и записей. Этот штаб должен был находиться в крупном комплексе бункеров на холме посреди большой долины. Предполагалось, что ВВС США обеспечат наш налет прикрытием истребителей, а также должны будут нанести бомбовый удар по цели, чтобы "размягчить" ее перед нашей атакой. Весь этот налет основывался на расшифровке аэрофотоснимков. Во время отработки нашего плана высадки и покидания площадки приземления Атакующий Чарли сказал: "Мужики, не бросайтесь в атаку, опустив башку и задрав жопу. Остановитесь и подумайте, прежде чем действовать". Это еще одна прямая цитата.
По какой-то неизвестной причине я, кажется, полюбился Атакующему Чарли, так что, естественно, меня выбрали "его" радистом на этой операции. Это означало, что я должен был отправиться с ним на вертушках первой волны. Ша-ба-ойбля-да! По пути к цели я был сильно обеспокоен, солдаты обычных подразделений могли бы использовать термин "испуган". Пока цель не оказалась в поле зрения, я не мог понять, что меня так беспокоит. Когда я увидел, что рядом с нашей целью нет свежих воронок от бомб, ответ пришел в мгновение ока. Я начал серьезно задумываться об этой задаче. Как можно нанести удар рядом с командными бункерами и при этом ожидать, что электронное оборудование останется неповрежденным, чтобы мы могли захватить его для анализа нашей разведкой? Да никак! Они солгали! Вот дерьмо, они и не собираются наносить удары рядом с этими бункерами. Если они это сделают, они уничтожат электронное оборудование. Когда эта мысль пронзила меня, мою задницу стянуло так, что мне показалось, что она может всосать внутрь брезент сидушки, потому что мы все приземлялись в пятидесяти метрах от того места, где должен был находиться главный бункер.
Наша LZ была настолько мала, что мы могли высаживать наши силы только с трех вертушек за раз, так что они подходили и приземлялись, выстроившись клином. В каждом клине было по три вертушки, Атакующий Чарли, его верный радист (то есть я), и еще несколько лурпов были в первых трех, за которыми следовал наш батальон рейнджеров ARVN и остальные лурпы. Шмякнувшись оземь, я тут же запутался в слоновой траве и растянулся плашмя. Тут же появилась следующая волна вертушек, сверкающая пулеметами, и один из них, черт возьми, едва не сел на меня сверху, а бортстрелок принялся поливать пулями все вокруг. Как только они взлетели, я вскочил и промчался мимо всех. К месту сбора я добрался первым. Я не дам этим вертушкам второго шанса приземлиться на мою толстую задницу. Находившийся с нами батальон вьетнамских рейнджеров был тем, который использовался как "Хэтчет Форс" Дельты.
Каждая волна вертушек приземлялась на открытой площадке со слоновой травой не более чем в 100 ярдах (91,5 м) от холма, где предположительно располагался главный бункерный комплекс. Как только мы перегруппировались в заранее назначенном месте у подножия холма, мы двинулись вверх. Каким-то образом я оказался в голове, а все остальные шли гуськом позади, и, насколько мне было известно, у меня была единственная радиостанция в штурмовой группе. Эти лурпы оказались умнее, чем я думал. Склон того холма был очень крутым, а подлесок густым, как гороховый суп, и состоял в основном из лоз с очень длинными и очень острыми шипами. Мы уважительно называли эти лозы "подожди немного".
Прокладывать путь в таких условиях непросто, особенно если тащить радио с антенной, так что я значительно замедлился. Майор Беквит был примерно на шесть человек позади и когда мы, наконец, были примерно на полпути до вершины холма, заорал: "Шевелись, вперед, шевелись давай!" а я бросил через плечо: "Моя задница впереди твоей задницы". В ответ на что я услышал: "Атакуй, мужик! Атакуй!" Я завопил: "А что, черт возьми, насчет того дерьма про остановиться и подумать?" Чарли заорал: "Заткнись и атакуй, черт возьми! Атакуй!" Несколько лурпов обошли меня, хихикая, проходя мимо, и двинулись в голове. Я был слишком занят, выпутывая свою радиостанцию из дюжины лоз "подожди немного", чтобы придумать ответ. В конце концов, мы достигли вершины.
Рядом с тем холмом не было никаких вражеских войск. Огромные "бункеры" оказались очень старыми воронками от бомб. "Восьмифутовая каменная стена" или "акведук" оказалась двухфутовой каменной оградой фермы, наподобие как дома, в Смоки-Маунтинс. "Радиолокационная антенна" представляла собой тростниковую корзину, надетую вверх дном на кол посреди поля.
Там не было абсолютно никаких плохих парней, и это меня очень обрадовало. Если бы на этом холме действительно располагался штаб дивизии, для его охраны в непосредственной близости находились бы сотни, а то и тысячи солдат, и у нас был бы еще один Аламо. Но больше всего меня раздражали глупые дешифровщики аэрофотоснимков, так напугавшие меня. Это один из примеров того, почему Беквита прозвали Атакующим Чарли. Зная Атакующего Чарли, я уверен, что тому было множество других причин.

ТАКТИКА ДЕЛЬТЫ ИЗМЕНИЛАСЬ, когда у нас поменялся командир. До прибытия Атакующего Чарли RT уделяли основное внимание передвижению налегке, чтобы двигаться как можно тише и иметь больше шансов опередить противника и уйти, если их обнаружат. После прибытия Атакующего Чарли RT сосредоточились на том, чтобы быть хорошо вооруженными, поскольку знали, что их могут не эвакуировать сразу же, как только они попадут в переделку. До того, как Атакующий Чарли пришел в Дельту, я хотел служить в RT. После прихода Чарли в Дельту я был рад, что не нахожусь в одной из наших RT, и я сделал мысленную пометку никогда не вызываться добровольцем в лурпы. И это единственное обещание, которое я сдержал.
Мой опыт службы в Дельте преподал мне очень ценный урок о специальных операциях и в особенности о лурпах. Чтобы эффективно выполнять такого рода задачи и при этом остаться в живых, нужна была децентрализация командования. Если это подразделение SF, всю операцию должны на 100% проводить SF. Все американские наземные силы должны быть из SF, планированием и управлением должны заниматься SF. Управление должно быть децентрализовано до самого низового уровня. И никто из местного личного состава не должен быть информирован о каких-либо деталях задачи до тех пор, пока операция не началась.
Через пару месяцев после того, как Атакующий Чарли прибыл в Дельту, сержанты-связисты Билл Пул и Рональд Л. "Робби" Робертсон были назначены нести радиостанции на задаче по усилению лагеря SF в Плеймей, который в то время находился в осаде. Обычно это было работой Мобильных ударных сил (Mobile Strike Force - Mike Force), но, полагаю, они уже были задействованы в другом месте. Робби пришел к нам в апреле. Вылетать на задачу пришлось пилотам Дельты. Предполагалось, что все вертолетное обеспечение той операции возьмет на себя американское подразделение, но их пилотам не разрешили оторваться от земли из-за тумана. Я не уверен, но кажется это были вертушки из состава 1-й Кавалерийской. Дельте пришлось ждать, пока их собственные вертолеты доберутся туда из Нячанга. Пилоты Дельты летели вдоль дороги прямо над верхушками деревьев, потому что туман был очень густым, но они это сделали.
Они высадились на небольшом расстоянии от лагеря, и оттуда двинулись пешим порядком. По пути наши бойцы попали в засаду. Этого следовало ожидать в подобной ситуации.
Билла и Робби прижали в канаве у дороги. Билл поднялся, чтобы двинуться на холм, и был ранен в плечо, пуля застряла у него в лопатке. От удара пули Билл кувырнулся назад через голову. Когда в Билла попали, его М-16 стояла на автоматическом огне, и он держал палец на спуске. Предохранитель на винтовке M-16 имеет три положения: "Включен", "Одиночный огонь" и "Автоматический огонь", которые нижние чины тут же прозвали "Медленно, Быстро и Жутко быстро"(13). Когда в него попали, безусловным рефлексом Билла было нажать на спусковой крючок, и он удерживал его, когда кувырнулся назад. В результате Билл попал Робби в кончик большого пальца ноги. Он едва задел его, но Робби выронил винтовку, вскочил прямо посреди перестрелки и летящих вокруг пуль, схватился обеими руками за ногу и запрыгал посреди дороги, кляня Билла на чем свет стоит. Билл лежал на спине в канаве, наблюдая за всем этим, и реально чувствовал себя виноватым, поэтому он извинился перед Робби. Робби, наконец, укрылся, прежде чем его подстрелили по-настоящему.
Долгое время я считал, что Билл прослужил только один срок, но я только что узнал, что он пошел в OCS и вернулся во Вьетнам как 2-й Луи. Билл дожил до отставки. С Робби я в последний раз виделся в 1974 году в Президио Монтерей, где он изучал диалект китайского в Институте иностранных языков Министерства обороны. В ноябре 1997 года я написал Робби по электронной почте и обнаружил, что он не только дожил до пенсии, но и ныне здравствует в Таиланде.
Пока наши вьетнамские рейнджеры сражались с NVA в том районе, один из наших офицеров, прикомандированный к батальону Рейнджеров, получил в лоб из .50 калибра. Пуля .50 калибра наносит чертовски большие повреждения всему, во что попадет, особенно черепу. Когда они заняли позицию, то обнаружили мертвого стрелка VC, прикованного наручниками к пулемету. Судя по всему, он не был преданным волонтером. Наши политики просто играли в войну, а сэр Чарльз – нет. Сэр Чарльз играл наверняка.
Когда мой срок подходил к концу, Атакующий Чарли послал за мной. Когда я отрапортовал ему, он спросил: "Сержант Валентайн, почему бы вам не продлиться и не остаться со мной". Я ответил: "Нет, спасибо, сэр. Вы собираетесь уничтожить этот отряд!" Он лишь рассмеялся, и я вышел за дверь, отправившись в Форт-Брэгг, в роту "А" 3-й Группы. Это было в декабре 1965 года.

11. Общепринятое жаргонное обозначение бутылки емкостью 0,75 л, что составляет одну пятую галлона (прим. перев.)
12. Армейский подвижной хирургический госпиталь (прим. перев.)
13. Игра слов. По-английски первые буквы этих слов совпадают с обозначениями положений предохранителя: Slow-Fast-Awful fast – Safe-Fire-Auto (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 04 май 2022, 11:38 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое, еще раз.
Все занимательнее и занимательнее.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 04 май 2022, 13:20 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Однако...интересно, с какой высоты лётчики прыгали.

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 14 май 2022, 19:52 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Рота А 3-й Группы Сил спецназначения, Форт-Брэгг, Северная Каролина

СРЕДИ ПОСЛЕДНЕГО, сказанного майором Стрэнджем Атакующему Чарли перед передачей ему Дельты, было: "Держитесь подальше от долины Аньлао! Там полно VC и NVA, у них изощренная система предупреждения и розыскные собаки". 28 января 1966 года Атакующий Чарли отправил RT Дельты в долину Аньлао. Эти RT попали под сильную, очень сильную раздачу. Они пострадали так сильно, что Дельта на время прекратила свою деятельность. Атакующий Чарли находился в командной вертушке, тоже был ранен и эвакуирован, но выжил.
Вот рассказ об инциденте в долине Аньлао, присланный мне через Интернет в ноябре 1997 года сержантом SF, который в то время находился в Проекте Дельта.
"Дон, насколько я знаю, Чак О., я и, возможно, Рон Р. – единственные в списке этого чата, кто были в Дельте во время операции Мэшер. Будучи новичком в RT, я был назначен в резервную группу (Уолтера С.), так что не присутствовал на предварительных инструктажах (во всяком случае, я этого не помню).
Возвращаясь к словам капитана Эй Джей Бейкера, S-3, задачей Дельты было разведывательное обеспечение 1-й Кавалерийской дивизии. Район действий находился в северной части долины Аньлао. Разведгруппы должны были наблюдать за основными путями, ведущими в этот район, чтобы определить, используют ли их VC или NVA для переброски подкреплений или отхода от американских мор пехотинцев, продвигающихся на юг, в сторону долины, и 1-й Кавалерийской и ARVN, движущихся на север.
Разведданные были от неподтвержденных агентов, погода была ужасной, что ограничивало авиаподдержку и связь, и было общеизвестно, что долину контролировали плохие парни. 1958 год был последним, когда в том районе действовало дружественное подразделение. Все выглядело негативно, штаб Дельты решил проинформировать RT и вызвать добровольцев. Вызвались три команды, в общей сложности 17 человек, которые были выведены на закате 27 января 1966 года.
Вернусь немного назад, и Дон, ты знаешь об этом больше, чем я, но еще до того, как я попал в Дельту, в RT возникли проблемы в работе с вьетнамскими коллегами. Похоже, у Чарли Беквита была проблема (как и у всех нас) с размером его яиц (или их отсутствием), и он решил действовать группами из 6 человек, состоящими только из американцев.
Так или иначе, в 09:30 на следующее утро (28-го) у Команды Один был контакт, в результате чего 1 VC был убит, 2 VC ранены, 1 американец ранен (Норман Д.). У Команды Три был контакт тогда же, а затем еще раз в 12:30. К этому моменту 1 американец был ранен (Фрэнк Б., вскоре после этого скончался). Позже в тот же день они снова попали под удар и разделились на 2 группы по три человека. 29-го числа одна из этих групп вышла на связь с базой и в 16:30 была эвакуирована. Между тем, в 16:00 оставшиеся 3 человека снова оказались под ударом, в результате 2 пропали без вести (Рональд Т. и Сесил Х.). Третий человек, Уайли Г., продолжал уходить, 3 раза вступив в бой с противником.
Несколько раз Уайли рывком отрывался, устраивая засады своим преследователям. Так вышло, что я оказался в одном из поисковых вертолетов и увидел его сигнальную ракету, взлетевшую с хребта. Его эвакуировали в 17:30. Общий счет его RT был: 9 VC убиты, 7 VC ранены, 1 американец убит, 2 американца пропали без вести. Тем временем в 10:40 28-го числа Команда Два была атакована силами противника неизвестной численности. После четырех часов боя авиаудары окончательно разгромили противника. В результате 4 американца погибли (Марлин С., Дональд Д., Джордж Х. и Джесси Х.), 2 американца ранены (Фрэнк Даблью. и Чарльз Х.). В то время начальником разведки был 1-й лейтенант Гай Х. Холланд. После изнурительных попыток заставить 1-ю Кавалерийскую отреагировать на бедственное положение наших RT, он вызвал добровольцев пойти и забрать Команду Два. 21 или около того из нас (не знаю, почему это число застряло у меня в голове) похватали оружие и снаряжение, запрыгнули в 3 "Хьюи" и отправились в путь. В составе этих сил было несколько нунгов. И вот опять к вопросу о доблести нунгов. Я помню того, что был в моей вертушке, он был очень молод и понятия не имел, что происходит. Он только видел, что ситуация экстренная, мы бежим к вертушкам, вооруженные до зубов, и отреагировал так, как поступало большинство из них, ввязываясь во все, что было впереди, вместе со своими американскими друзьями.
Так или иначе, это был первый и единственный раз, когда я был высажен на рисовом поле (большую часть времени я провел, работая в высокогорье). Нам удалось добраться до команды (на склоне холма), и это было не очень приятное место. В 15:00 мы вытащили их и направились обратно.
Когда мы вернулись на базу, Люк Томпсон (медик группы в Бонгсон) грузил Чарли Беквита в медэвак. Он получил пулю, которая прошла прямо через его живот от бока до бока. Я не думал, что ему удастся выжить, но был рад услышать иное. Полагаю, он стоял или сидел в дверях командного борта на малой высоте, когда в него попали. Да, фиаско. Почему? Причин несколько. Те из вас, кто знаком с Чарли Беквитом, знают, что он крутой боец, отсюда и прозвище "Атакующий Чарли". Он был склонен рисковать, что было частью проблемы. Еще одна причина, погода, являющаяся форменным кошмаром для любой RT! Никаких шансов на авиаподдержку большую часть времени, не говоря уже даже просто о попытках высадиться. А еще там была 1-я Кавалерийская. Я не мог поверить: мы там работали на них, предполагалось, что все вопросы, касающиеся сил поддержки и быстрого реагирования, улажены, а потом, как только пошло веселье и запахло жареным, они не отреагировали! Никогда в жизни мне не было так стыдно за американское подразделение! В общем, вот, пожалуй, и все. Многие детали для краткости опущены, но общую идею ты улавливаешь".
Команда №1:
Китинг, Генри А., SFC (командир группы)
Уитис, Роберт П., SFC
Д., Норман Си., SSG (ранен)
Кьярелло, Агостино, SSG
Белл, Брук А., SSG
Команда №2:
Уэббер, Фрэнк Р. младший, SFC (командир группы) (ранен)
Си, Марлин Си., SFC (погиб)
Д., Дональд Л., SSG (погиб)
Х., Джордж А., SSG (погиб)
Х., Джесси Л., SFC (погиб)
Хайнер, Чарльз Ф., SSG (ранен)
Команда №3:
Хустон, Маркус Л., SFC (командир группы)
Маккейт, Билли А., SSG
Грей, Уайли Даблью., MSG
Т., Рональд Т., SSG (пропал без вести)
Х., Сесил Дж. SFC (пропал без вести)
Б., Фрэнк Н. SSG (погиб)
Чуч Кьярелло позже был ранен и до конца службы носил на ноге бандаж. Я потерял Чуча из виду после того, как он вышел на пенсию, но думаю, он живет на Гавайях.
Позже, во время правления президента Картера, я снова услышал упоминание имени Атакующего Чарли. Он был командиром спецподразделения "Дельта", которое было заброшено в Иран, чтобы попытаться спасти заложников из нашего посольства. Задача обернулась неудачей, едва они приземлились в иранской пустыне.
Когда в 1964 году SF впервые были направлены во Вьетнам на постоянной основе, 5-я Группа была переведена туда в полном составе, но когда год спустя ее изначальные члены были переведены по ротации обратно в Штаты, верх одержала армейская система индивидуальной замены, и командная целостность 5-й Группы вылетела в окно.
Что еще хуже, это было примерно то самое время, когда армия приняла программу "Политики равных возможностей", и это оказало разрушительное влияние на подготовку SF в 60-е и на моральный дух членов полевых групп, особенно во Вьетнаме. После того, как армейская программа Политики равных возможностей началась, SF изменились в худшую сторону.
В SF был очень низкий процент черных солдат в сравнении с воздушно-десантными дивизиями. Вот почему DA (Министерство армии) "требовало", чтобы SF давали проходной балл более высокому проценту их чернокожих обучаемых. Они также хотели, чтобы проходило больше обучаемых, потому что тем, кто потерпел неудачу, нужно было набирать замену, а это стоило денег. Учебным центрам SF стало почти невозможно отчислить чернокожего курсанта. Поэтому, чтобы быть справедливым по отношению к другим курсантам, Учебная группа не отчисляла автоматически никого из заваливших курс. Честно говоря, я никогда не был свидетелем каких-либо "предубеждений" со стороны инструкторов SF. Насколько я помню, процент чернокожих, пошедших добровольцами в SF, был ниже, чем процент черных солдат, записавшихся добровольцами в воздушно-десантные дивизии. Так что даже если бы каждый черный солдат, вызвавшийся добровольцем в SF, "прошел" и был принят, в SF все равно был бы более низкий процент чернокожих, чем в воздушно-десантных дивизиях.
Все провалившиеся курсанты "перерабатывались" системой обучения. От них требовалось повторять курс до тех пор, пока они либо не проходили его, либо не бросали, или же их переводили на другой курс, обычно на подрывное дело или вооружение, и цикл начинался снова. Все стало настолько плохо, что вы больше не могли доверять ни одному солдату SF, если не знали его лично.
По слухам, некоторые Команды "А" 5-й Группы во Вьетнаме начали использовать очень простой способ отсева новичков. Вскоре после прибытия в лагерь, их вместе с туземными бойцами отправляли на операцию против заведомо известного опорного пункта противника, и больше никто из американских спецназовцев с ними не шел. Если они возвращались целыми и невредимыми, их принимали как членов команды. Если они были ранены, их отсылали. Независимо от результата, их проблема решалась без риска для других членов команды. Это было жестоко, но очень эффективно. Если инструкторы SF не отсеивали обучаемых, за них это с радостью делал противник.
В SF также начали брать солдат, которые были призывниками-добровольцами и служили в армии всего два года. Многие из этих парней едва заканчивали подготовку, как их уже увольняли, и в основном их использовали для несения нарядов и работ в Форт-Брэгге. Очень немногие когда-либо попадали в Гоу Тим. Я был на задачах с парой исключений, и считаю, что оба были хорошими людьми и хорошими солдатами. В том, что их не использовали на задачах, не было вины этих людей, в этом была виновата "система".
Когда я был в Дельте, нашу секцию связи пополнили еще несколькими специалистами. Большинство приходили и спустя короткое время отправлялись либо в разведгруппу, либо в какое-либо другое подразделение. Один из них позже ушел в разведгруппу MACV-SOG. Его группу отправили в Лаос, где она была окружена и захвачена сразу после высадки. Северовьетнамцы немедленно казнили их туземных бойцов, а затем, пока двое вьетнамцев удерживали парня, который был старшим патруля, их офицер, лейтенант, разрезал ему живот и дал внутренностям выпасть на землю. Затем офицер взял огнемет и обрызгал его кишки и брюшную полость горючим, а затем поджег его. Все это время NVA держали приятеля того человека и заставляли его смотреть. Затем офицер сказал ему, что так будет с вашими людьми, если они вернутся в Лаос. Они отпустили его приятеля, чтобы он рассказал, что они сделали. Я знаю о произошедшем, потому что спасательная группа подобрала его приятеля, а мой товарищ первым нашел тело того парня. Человек, которого зарезал офицер NVA, был чертовски хорошим солдатом и очень симпатичным парнем, был женат и имел детей. Армия так и не сообщила его семье никаких подробностей его гибели, чтобы избавить их от страданий, и я тоже не буду называть его имени. Этот случай – единственный, который не дает мне покоя по сей день. С тех пор, как я узнал правду о его смерти, я оказываюсь не в себе всякий раз, когда думаю об этом. Обычно это происходит, когда я лежу в постели без сна, и мои мысли блуждают. Мне приходится встать и сделать что-нибудь, что угодно, чтобы занять свой разум чем-то другим, пока я не устану настолько, что засну. Если я когда-нибудь встречусь с этим лейтенантом лицом к лицу и узнаю, что это был он, не думаю, что смогу нести юридическую ответственность за то, что произойдет дальше.

ЧЛЕНЫ 3-Й ГРУППЫ обычно называли ее "Третьим Стадом". Сержант-майор Марвин Уэллс был сержантом-майором моей Команды "В", капитан Карл Штайнер был ее командиром, а Кларенс Эйвери был сержант-майором роты. Специалист пятого класса Гарольд Дреблоу, который также только что вернулся в Штаты из Дельты, был в моей Команде "А". Джордж Хилл был нашим "Командным папочкой" (сержантом группы), а штаб-сержант Дейл Уоллес был моим "ти-ти-та-та" (радистом). Это единственные люди, кого я сейчас могу вспомнить.
Вскоре после того, как я оказался в Третьем Стаде, пошли слухи о том, что Проект Дельта был уничтожен во время операции в долине Аньлао, и что Атакующий Чарли тоже ранен. Примерно через неделю после того, как поползли эти слухи, я встретил приятеля, которого не видел довольно давно, и он сначала выглядел удивленным, а потом сказал, что слышал, будто бы я "купил ферму", когда был в Дельте. Мне вновь пришлось сообщать распространителям слухов, что я все еще среди живых. Это был второй раз, когда по слухам я был KIA (убит в бою).
Как распространители слухов, SF были ничуть не хуже любой женщины, которую я когда-либо встречал. Распространение слухов было для некоторых из этих парней видом спорта, и они намеренно запускали ложные слухи, просто чтобы посмотреть, распознают ли они их, когда услышат снова. Вскоре вы понимали, что слухи, это исключительно развлечение, а не источник информации.
В феврале 1966 года Армия США, во всей своей красе и эффективности, направила в Форт-Брэгг батальон новобранцев для прохождения BCT (курса начальной подготовки).
Кто-то в Великом дворце головоломок в Арлингтоне, Вирджиния (Пентагоне) внезапно осознал, что в Форт-Брэгге нет подразделения BCT. Что делать? Не парьтесь, вызывайте спецназ! Предполагалось, что военнослужащие SF будут солдатами, техническими специалистами, лидерами и инструкторами. Вот их-то и позвали.
Третье Стадо получило задание подготовить этих новобранцев. У нас было всего две недели, чтобы сформировать батальон BCT, наполнить его кадровым строевым и инструкторским составом, найти и подготовить необходимые места для расквартирования и быть готовыми к рок-н-роллу, как только первый новобранец выйдет из первого автобуса. Мы сделали это с запасом по времени. Мы развернули хозяйство в деревянных казармах времен Второй мировой войны в расположении ROTC (Корпус подготовки офицеров запаса), находившихся неподалеку от Брэгг-бульвара. Рота "A" предоставила строевой, а рота "B" – инструкторский состав. Ваш покорный слуга стал строевым сержантом 4-го взвода роты "А" батальона BCT, и я выбрал Дреблоу своим помощником. Взять Дреблоу на эту работу было несложно, он был единственным, кто вызвался добровольцем. Если бы Дреблоу не вызвался, я бы все равно взял его. Остальная часть нашей команды по большей части ушла в оплачиваемый восьминедельный отпуск. Командир группы появлялся каждый день, а иногда с ним был и сержант группы. В общем-то, он болтался у нас под ногами, но он просто не мог оставаться в стороне. На самом деле мне было их жаль. Дреблоу и я были единственными, кому было чем заняться на протяжении следующих восьми недель. Остальным членам группы нужно было что-то придумать.

ЛИЧНО Я УЖ ЛУЧШЕ как следует поработаю, чем буду предаваться смертной скуке или пытаться что-то выдумать, чтобы занять себя. К счастью, в ранних SF, если у вас было дело, вы его выполняли, а по завершении были свободны. Но вскоре я обнаружил, что быть строевым сержантом, это очень хороший способ уработать себя до смерти.
Никто и никогда не воспринимал эту работу более серьезно, чем я. Возможно, я относился к ней слишком серьезно. Я знал, что некоторым из этих детишек доведется побывать в бою, но у меня не было возможности узнать, кто именно из них пойдет в бой. Так что я пообещал себе, что все они получат все, что я могу им дать. Если им не доведется вернуться из Вьетнама живыми, я не хочу, чтобы их призраки винили меня. Я хотел стать таким строевым сержантом, которого желал бы для моего сына. Иными словами, эти новобранцы вот-вот окажутся в аду. Для солдата начальная подготовка это то же, что для человека первые шесть лет жизни. После этого им не становится лучше: они просто становятся старше и больше. Я был полон уверенности, что мои бойцы получат хороший фундамент для службы.
Наши новобранцы прибыли около 21:00. Где-то в Большом дворце головоломок в Арлингтоне, Вирджиния, должно быть есть 2-й лейтенант, который планирует, как и когда будут перемещаться новобранцы. Кажется, новобранцев всегда отправляют по темноте, и они всегда прибывают в темное время суток. Как этому второму луи это удается, для меня до сих пор остается загадкой.
Когда мои пятьдесят новобранцев протащили свои вещмешки и маленькие пухлые задницы через дверь казармы, мне подумалось, что кто-то, должно быть, по ошибке направил мне категорию 4-F (отсев по медицинским и умственным показателям). Эти парни выглядели откровенно жалко. Все они поразевали рты, увидев меня, ждущего их. Я дал им указание: "Найдите койку, положите на нее свои сумки, а затем соберитесь в отсеке отделения на первом этаже для инструктажа". Они продолжали пялиться на меня, когда собрались на инструктаж. Потом до меня дошло, почему они таращились: я был не в сержантской шляпе "Медведя Смоуки", на мне был зеленый берет. Я сказал им: "Не вибрируйте так, вас не в спецназ призвали". Они вздохнули с облегчением. Моя приветственная речь звучала примерно так:
"Я сержант Валентайн, я ваша новая мать и ваш новый отец в одном лице. На протяжении следующих восьми недель мы будем отличными друзьями, так что вы всегда можете звать меня по имени: "Сержант!" На все, что я скажу, вы будете отвечать "Да, сержант", "Нет, сержант" или "Так точно, сержант", и лучше бы, чтобы "Нет сержантов" было чертовски мало.
Если я скажу "срать", вы сядете на корточки! Вы не будете спрашивать, каким цветом и как много, вы просто спустите штаны, присядете и начнете тужиться! Если я скажу "прыгать", вы подпрыгнете в воздух, а когда я скажу "обратно вниз", вы сможете вернуться на землю, но ни секундой раньше. До тех пор вы должны оставаться наверху. Мне плевать, как вы это сделаете, просто делайте это! Когда я скажу "становись", вы исчезнете и мгновенно возникнете снова, стоя в четыре шеренги, как четыре ряда кукурузы, на нашей ротной улице перед входной дверью этой казармы, лицом к ней. Когда я скажу "разойдись", вы исчезнете снова и мгновенно возникнете в назначенных вам отсеках отделений.
Пока вы со мной, вы будете делать то, что, как вам казалось, вы никогда не сможете сделать. Мы будем бежать, пока вы больше не сможете бежать, а потом мы пойдем. Мы будем идти, пока вы больше не сможете идти, и тогда мы поползем. Мы будем ползти, пока вы больше не сможете ползти, и тогда я ухвачу вас за воротник, засуну свой прыжковый ботинок по колено вам в задницу, и мы начнем все сначала.
Если вы увидите кого-то, кто хоть отдаленно напоминает солдата, он будет выше вас по званию, и пока вы не научитесь различать разные звания, вы также будете называть его "сержантом". Вы можете выжить, назвав сержантом офицера, даже женщину-офицера, но вы можете не выжить, если назовете "сэр" не того сержанта. Это вопрос традиции.
Некоторых из вас в итоге назначат в пехоту, а некоторых отправят во Вьетнам. Если хотите выжить во Вьетнаме, вы должны держать глаза и уши открытыми, рот закрытым и держаться поближе к своему сержанту. Вне зависимости от того, куда вы попадете, пока вы в этой армии, здесь и сейчас, и если вы рассчитываете пережить этот срок и уволиться с почетом, вам лучше развить хорошее чувство юмора, потому что до окончания срока вашей службы оно вам обязательно понадобится.
Пока вы в этой армии, здесь и сейчас, она обеспечит все ваши потребности. Она предоставят вам трехразовое горячее питание и койку, столько нового обмундирования и снаряжения, сколько вы сможете унести, возможно, даже больше, чем вы можете унести, а через пару дней она даже выдаст каждому из вас по совершенно новой подружке. Вы уделите своей новой подружке много любви и нежной заботы. Ее зовут "Мисс Четырнадцать". Мисс Четырнадцать весит около девяти фунтов (4 кг), у нее воздушное охлаждение, газоотводная автоматика и магазинное питание. Вы будете удовлетворять все потребности Мисс Четырнадцать прежде, чем позаботитесь о своих собственных нуждах. Если вы хорошо позаботитесь о Мисс Четырнадцать, она хорошо позаботится о вас, так что вы будете заботиться о ней хорошо. Вы даже можете иметь право переспать с вашей новой подружкой. Если захотите переспать с Мисс Четырнадцать, все, что вам нужно сделать, это бросить ее. Вы никогда не бросите Мисс Четырнадцать. Вы никогда не оскорбите Мисс Четырнадцать, назвав ее "ружьем". Мисс Четырнадцать, это не ружье и не игрушка. Мисс Четырнадцать, это оружие, и она создана только для одной цели: убивать людей в самых ужасных условиях, какие только можно представить.
Вы будете жить в очень стесненных условиях, пока вы в этой армии, здесь и сейчас. Здесь не терпят никаких засерь. Вы будете принимать душ, бриться и менять нижнее белье каждый день. Если до сего дня вы не брились, вы начнете брить ваш персиковый пушок с завтрашнего утра, и впредь каждое утро вы первым делом будете бриться. Вы сделаете уставную стрижку и будете стричься по новой каждую пятницу, пока вы в этой армии, здесь и сейчас. Вы будете чистить зубы, по крайней мере, дважды в день, утром и вечером, и поскольку мы станем такими хорошими друзьями, каждый вечер пятницы я буду устраивать для вас GI-вечеринку (GI-вечеринка, это особо тщательная уборка казарм, внутри и снаружи.)
Вы приехали сюда со всей этой страны и относитесь ко многим разным культурам, но позвольте мне абсолютно четко прояснить всем вам кое-что прямо сейчас. В этой армии, где вы здесь и сейчас, есть только один чертов цвет, и он оливково-серый. В этой армии, где вы здесь и сейчас, самая низшая форма жизни – "казарменный вор". Если у вас "липкие пальчики", лучше держите их при себе. Если поймаете казарменного вора с поличным и окажется, что этот неуклюжий ублюдок еще не свалился с лестницы, даже не пытайтесь сдать его мне, потому что я не буду брать этого сукиного сына под стражу. В моей армии не терпят казарменных воров. Вы приспособитесь к этой армии, где вы здесь и сейчас, и вы приспособитесь быстро. Вы не будете доставлять мне никаких неприятностей. Если вы доставите мне какие-либо неприятности, ваша задница будет травой, а я буду чертовой газонокосилкой, и это, определенно, угроза!
До конца этой недели вы напишете домой письмо или открытку и дадите им свой нынешний адрес, чтобы там знали, что я вас еще не прибил. Если вы вылупились где-то под камнем, возьмите адрес у своего приятеля. Каждый из вас покажет мне письмо или открытку с маркой и адресом, прежде чем бросить ее в почтовый ящик.
В казарме не разрешается никакой еды. Никакой еды означает именно это: никакой чертовой еды ни в каком виде. В эту казарму не будет принесено никакого чертова арахиса, ни одного шоколадного батончика. Когда будете писать письмо домой, скажите, чтобы вам не присылали еду. Если вы получите еду на почте, она должна быть съедена тут же и прямо там. Так что берите все, что хотите, а остальное раздайте своим приятелям, потому что вы не будете класть еду к себе в шкафчик или сундучок. Вы будете изо всех сил стараться сделать меня счастливым. Если я не счастлив, вы тоже определенно не будете счастливы, и вы также можете интерпретировать это как чертову угрозу!"
После сердечного приветствия я сообщил им их новый адрес, поместил его на взводной доске объявлений, а затем продемонстрировал на одной из их коек, как заправить солдатскую койку по-армейски, а затем снова разобрал ее. Парень, чью койку я использовал, подумал было, что запрыгнет прямо на нее. Держи карман шире. В конце концов, справедливость есть справедливость. Затем я показал им, как сворачивать матрас и складывать одеяла в день стирки. Естественно, после каждой демонстрации мне приходилось спрашивать: "Это понятно?" И, естественно, они ни разу не ответили "Так точно, сержант" достаточно громко, чтобы доставить мне удовольствие, пока, наконец, не заставили старые деревянные окна дребезжать.
Тем временем командирам моей Команды "А", роты и батальона каким-то образом удалось протиснуться в отсек отделения позади моих бойцов. Я полагаю, они наблюдали всю мою приветственную речь и демонстрацию застилания койки.
Пока новобранцы заправляли койки, командир батальона подошел к одному из них и спросил, откуда он. Нервный новобранец с выпученными глазами как мог вытянулся по стойке смирно, что выглядело довольно жалко, и ответил: "Джексон, Миссисипи, сержант!" Полковнику удалось выдавить улыбку, затем он развернулся и ушел. За ним последовали оба младших офицера. Капитан Стинер, командир роты, ухмылялся.

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО я разбудил моих спящих красавиц в 05:30 и привел их, казарму и территорию вокруг нашей казармы в готовность к осмотру. Столовая находилась по соседству с нашей казармой, и взводы обычно чередовались, так что у каждого взвода была возможность есть как первым, так и последним. Дорожка к передней двери столовой проходила под турником. Каждый из моих новобранцев должен был сделать десять подтягиваний, прежде чем войти в столовую. Хотя я и знал, что мои "дамочки" не смогут сделать десять "идеальных" подтягиваний, я все равно требовал этого. Если новобранец не мог выполнить все десять подтягиваний, он должен был сделать десять отжиманий за каждое подтягивание, которое он оставался мне должен. Если он не мог сделать столько отжиманий, ему приходилось вместо этого переходить к приседаниям. Тем временем парни из других взводов¬ проходили мимо них, потому что их строевые сержанты не требовали от них того же. После того, как взвод, наконец, закончил завтрак, мы выстроили их на развод, и я осмотрел их. Естественно, в первый раз требуется несколько попыток, прежде чем они смогут достаточно быстро покинуть казарму, и снаружи будет массовая неразбериха. Требуется в кристально ясных выражениях объяснить, как именно строиться. По крайней мере, я не требовал, чтобы они строились, одетые только в плавки и стальной шлем.
Когда мне, наконец, удалось выстроить эту кучку отбросов так, чтобы меня это устраивало, я прошелся вдоль рядов, чтобы поближе рассмотреть каждого новобранца. Один парнишка был настолько медлителен, когда они тренировались строиться и расходиться, что у меня с души воротило. Когда я подошел к нему, то заметил, что у него такой вид, будто ему больно, и спросил его об этом. Он ответил: "Сержант, по дороге на призывной пункт я попал в автомобильную аварию. Я поехал на призывной пункт прямо с места аварии. Я рассказал там, почему я опоздал и что я пострадал. Но меня все равно забрали и направили сюда". Это было больше недели назад, и он все еще не был у врача. Дреблоу сопроводил его в амбулаторию, и он так и не вернулся во взвод.
У следующего новобранца в строю одно плечо было выше другого, чуть ли не до уха. Я сказал ему: "Расправь плечи, солдат! Ты выглядишь так, будто у тебя полиомиелит". Он ответил: "У меня был полиомиелит в детстве, сержант, и с тех пор я такой". У следующего парня в строю едва хватало роста, чтобы его взяли в армию, и он был толст настолько же, насколько высок. К сожалению, единственные мышцы, которые у него были, располагались между ушами. Он был настоящим пухляком, и с тех пор это стало его прозвищем. Когда я говорил, что они выглядели как отбросы, я не шутил. Так что дел нам с Дреблоу действительно хватало.
В течение первой недели все новобранцы сдали тест по физподготовке. Насколько помню, он состоял из бега на одну милю, отжиманий, переползания на 40 метров, приседаний и преодоления рукохода. У моего взвода был самый низкий индивидуальный балл и самый низкий средний балл среди взводов во всем батальоне. Меня это ничуть не удивило. Даже слепому было видно, что они в ужасном физическом состоянии, а я всегда безошибочно схватывал очевидное.
Однако я так и не сказал, что их сочли худшим взводом во всем батальоне, потому что не хотел, чтобы они считали себя худшими. Средний балл следующего снизу взвода был намного выше нашего. У нас было несколько парней, которые даже не могли пробежать целиком милю, не говоря уже о том, чтобы уложиться в требуемый результат. Пухляк, черт возьми, не мог даже пройти милю, не останавливаясь, чтобы отдышаться.
В дополнение к ежедневным физическим тренировкам, мы заставляли их выполнять трудные этапы теста по физподготовке почти каждый вечер, пока они ждали своей очереди на ужин. Чтобы помочь этому процессу, я поставил их на постоянное место в конце очереди в столовую, чтобы, пока другие взводы ужинали или стояли в очереди, мои дамочки занимались. Моим новобранцам эта идея не понравилась, но я не гнался за любовью, я лепил солдат. Им по-прежнему требовалось пройти под турником, прежде чем они могли поесть. Они люто ненавидели эти турники, но все они были обжорами, и им пришлось смириться. После того, как они прошли курс штыкового боя в ходе своей плановой подготовки, мы также занимались с ними штыковым боем по вечерам, когда у них не было физподготовки. Некоторые читатели могут подумать, что у меня внезапно проросли рога и длинный заостренный хвост. Некоторые из моих рекрутов считали так же. Насколько я знал, некоторые из этих детишек, возможно, направятся в прыжковую школу, и они не будут такими, как был я – они будут готовы к этому.
На протяжении следующих восьми недель я называл своих новобранцев по-разному: "Овощами", "отбросами" и "дамочками", но я никогда не обращался к ним "солдат" или "солдаты". Все остальные взводы начали петь во время маршей речевки Джоди. Моим петь речевки не позволялось. Я сказал им: "Когда вы будете выглядеть как солдаты и вести себя как солдаты, я буду называть вас солдатами, и тогда и только тогда вы будете петь речевки". Эти парни трудились день и ночь. Как строевой сержант, я просыпался в 04:30, чтобы быть на месте и встретить командира роты и Первого сержанта, затем я поднимал своих бойцов. По койкам я их отправлял с отбоем, который был в 22:00. Сам я обычно ложился около 23:30, так что в среднем я спал около четырех или пяти часов в сутки.
Когда у всех остальных были десятиминутные перерывы, я давал им дополнительные занятия, иногда по самообороне. То немногое, что они получали на уроках рукопашного боя, в любом случае не стоило ломаного гроша. Во время этих перерывов разрешалось отдыхать и курить. С моей точки зрения, мы были в отчаянном положении. У нас было всего восемь недель, чтобы превратить этих 4-F в "обычных" солдат, а они, похоже, ничего не могли сделать как надо, и Пухляк справлялся с этим хуже всех. Пухляку все давалось тяжело, но надо отдать ему должное, он старался.
Шли недели, Пухляк постепенно начал терять вес, но ему никак не удавалось идти в ногу. На строевой подготовке взвод был настолько плох, что однажды я отказался от обычных команд и методов обучения и прибегнул к "Упражнениям Старого Грэди". Когда вы используете упражнения Старого Грэди, если командир не предваряет команду словами "Старый Грэди говорит", бойцы должны игнорировать ее. Если бойцы выполняли какую-либо команду, которой не предшествовало "Старый Грэди говорит", я требовал, чтобы они вышли из строя и бежали трусцой вокруг плаца, пока не найдут камень диаметром не менее дюйма. Затем они должны были положить этот камень в левый передний карман брюк, где он оставался до ужина. Они должны были показать мне каждый камень, и он должен был получить мое одобрение, прежде чем они могли положить его себе в карман. Если положить в карман много таких камней, во время движения они, как правило, стирают бедро в кровь. Для этого нужно всего четыре или пять камней.
После того как я объяснил новые правила, мы снова начали маршировать. "Взвод, смирно! Старый Грэди не говорил вам встать смирно, вы, тупые ослы. Бери камень! Старый Грэди говорит: "Взвод смирно!" "Вперед шагом марш!" Бери камень! Старый Грэди говорит: "Вперед шагом марш". Старый Грэди говорит: "Направо, марш!" Старый Грэди говорит: "Налево, марш!" Старый Грэди говорит: "Кругом, марш!" "Кругом, марш!" Бери камень, тупица!" И так на протяжении примерно двух часов.
В тот день у некоторых из моих новобранцев оба передних кармана брюк оказались набиты мелкими камешками задолго до того, как мы прервались для приема пищи. После всего лишь одного дня упражнений Старого Грэди начались улучшения. На следующий день, когда настало время строевой подготовки, я сообщил своим дамочкам: "Сначала попробуем маршировать без упражнений Старого Грэди. Если вы справитесь, мы обойдемся без упражнений Старого Грэди". Должно быть, у них была сильная мотивация не собирать камни в карманы, потому что они маршировали почти на сто процентов лучше, чем накануне. Даже Пухляк стал идти в ногу и мгновенно выполнять команды. Я не мог поверить своим глазам. Когда мы маршировали, тут и там были видны гримасы, когда пустые карманы их формы шоркали по их больным ногам, и я мог только представить, насколько их бедра были ободраны камнями накануне. Каждый шаг, который они делали этой болящей ногой, побуждал их сохранять внимательность. С гримасами или без, они шли в ногу, останавливались, замирали, выполняли повороты на месте и в движении по каждой моей команде. Совсем как настоящие солдаты – ну, почти. Все, кроме Пухляка. Но даже он прогрессировал.

ЧЕРЕЗ ТРИ НЕДЕЛИ моя жена Фрэн закатила истерику, потому что я не проводил время с ней. Она потребовала, чтобы я уволился из армии или хотя бы ушел из Сил спецназначения. Я сказал ей: "Я был женат на SF когда встретил тебя, и останусь женат на SF после того, как ты уйдешь". Я действительно умел мило общаться с дамами. С этими словами я собрал свои вещи и перебрался в комнату кадровых казармы нашего взвода.
Когда новобранцы увидели меня, переезжающего в казарму, могло показаться, что кто-то только что застрелил их любимую собаку. Таких горемык еще свет не видывал. До этого момента мои бойцы не видели, чтобы я что-то ел или пил в их присутствии. Единственным, что попадало мне в рот у них на глазах, были черный кофе и немного жевательного табака.
В свою первую ночь в казарме я сидел на толчке в уборной и случайно поднял взгляд: дверь в уборную была битком набита новобранцами, и все они пялились на меня. Я спросил их: "Что, черт возьми, вы делаете?" и один из пацанов ответил: "Это первое человеческое проявление, которое мы увидели, сержант. Нам казалось, что вы не относитесь к роду человеческому".
Где-то в это время мне пришлось предстать перед комиссией по продвижению. С нами беседовал командир 3-й Группы Сил спецназначения. Я не помню, как его звали. На тот момент он также был командиром учебного батальона. В какой-то момент в ходе собеседования он спросил: "Сержант Валентайн, какое из ваших назначений самое плодотворное?" Я сказал ему: "Сэр, я знаю, вы хотите, чтобы я ответил, что мое самое плодотворное назначение – обучение этих парней. Если бы мне удалось увидеть хоть какие-либо улучшения, я бы так и сказал. Но в данный момент я должен сказать, что самым плодотворным на сегодняшний день было мое предыдущее назначение". Так что я забыл об обзаведении новыми лычками. После этого я вообще не думал, что они мне понадобятся.
Первый месяц самый тяжелый для новобранцев. Второй – самый тяжелый для строевого сержанта. По какой-то странной причине после того, как у новобранцев за плечами оказываются первые тридцать дней армейской жизни, они вдруг начинают считать себя "старыми солдатами". Они думают, что их строевой сержант, это "приятель", который просто делает свою работу. В конце концов, он действительно не пытается убить их. Так что на пятой неделе приходится давить еще сильнее, иначе потеряете контроль.
На протяжении многих лет я слышал от сержантов старой "армии коричневых ботинок" ссылки на "китайские пожарные учения", но понятия не имел, на что это похоже. Видимо, это должно было быть очень смешно. Когда я вывел своих новобранцев на полосу препятствий, я узнал, на что похожи китайские пожарные учения. На нескольких препятствиях некоторым из обучаемых пришлось сделать несколько попыток, а на некоторых препятствиях им пришлось использовать командную работу, но все они справились – со второго раза. Они маршировали намного лучше и прогрессировали с каждым днем, но я по-прежнему не позволял им петь речевки Джоди во время марша.
Перед неделей стрельбища я сообщил своим дамочкам, что все они "пройдут" квалификацию со своим оружием. На стрельбище я работал индивидуально с каждым из них, за исключением одного тощего пацана из Кентукки. Я инстинктивно знал, что мне не нужно беспокоиться о навыках этого деревенщины в обращении с винтовкой. Некоторым потребовалось немного дополнительной мотивации, кажется, это было что-то вроде: "Вы можете либо пройти квалификацию с этой винтовкой, либо таскать ее на шее вместо чертова галстука!" Казалось, это помогло. Во всяком случае, все они прошли квалификацию.
Во время лагерной недели новобранцы обучались ведению ночной стрельбы. В одну из таких ночей я поручил Дреблоу вывести их на стрельбище, а сам остался в лагере. Повара собирались растопить плиту и начать варить кофе и суп для солдат, чтобы они были готовы, когда они вернутся. Пока мы ждали, я слонялся вокруг кухонной палатки и разговаривал с поварами. Когда я услышал приближение солдат, я сказал поварам: "Ребята, пора варить кофе и суп. Бойцы возвращаются". Повара прислушались пару секунд, и один из них сказал: "Ты уверен? Я ничего не слышу". "Уверен", - ответил я. Вокруг печей стояли несколько обучаемых, находившихся в кухонном наряде, и я сказал им: "Эй, овощи, давайте, следуйте за мной". Я сказал поварам: "Я отведу их всего на несколько ярдов, ребята, и верну до того, как прибудут бойцы". После того, как я отвел обучаемых примерно на пятьдесят ярдов от шума кухни, я остановил их: "Стойте где стоите. Помолчите несколько секунд и просто слушайте". Через несколько секунд я спросил: "Ну, что теперь?" "Ничего, сержант", - подхватили все. "Ну так послушайте еще раз, черт возьми. Я слышу передвижение войск. Я не имею в виду, что слышу их шаги, я имею в виду, что слышу их снаряжение, например, скрип винтовочных ремней и удары прикладов о фляги. А теперь послушайте еще раз". Примерно через две минуты я сказал: "Теперь вы их слышите?" "Нет, сержант", - повторили они. "Что же, стойте там, держите рты на замке и слушайте, пока не услышите их". Примерно через десять минут к тому месту, где мы стояли во тьме, подошел столовский сержант и спросил: "Вэл, ты уверен, что слышишь солдат? Кофе и суп скоро будут готовы, а я их до сих пор не слышу". "Я уверен, поварешка! Просто подожди еще пару минут и услышишь, они сейчас всего в паре сотен ярдов. Похоже, головной взвод только что пересек Лонг-Стрит-Роуд, и они направляются сюда, к нам в лес", - прошептал я. Он явно сомневался в моем здравомыслии, однако все равно тихо стоял вместе со мной в темноте и напрягал уши. Неожиданно подошел один из новобранцев и сказал: "Сержант Валентайн, мне кажется, я слышу, как кто-то приближается вон там, в лесу". Я сказал: "Ну что же, по крайней мере, ты не совсем глухой, сынок. Бери остальных, возвращайся на ¬кухню и посмотри, не нужна ли им помощь". Сержант помедлил, а затем сказал: "Вэл, теперь даже я их слышу. Как, черт возьми, ты услышал их тогда? Они, должно быть, были в полумиле отсюда!" "Ну, поварешка, это либо потому, что у меня много опыта, либо во мне действительно есть немного крови чероки", - ответил я.
Непосредственно перед началом оформления перевода к новому месту службы они должны были пройти тестирование по каждой из категорий обучения, которое прошли. Список предметов был на удивление длинным, в него входили первая помощь, штыковой бой, строевая подготовка, рукопашный бой, тесты по физподготовке, общеобразовательным предметам и т.п. Насколько помню, на проверку батальона ушло два дня.
Каждый из моих маленьких 4-F пробежал всю милю в ходе теста по физподготовке, даже Пухляк. Он потерял около 20 фунтов (9 кг) и ему был нужно получить новый комплект формы, но в нем все еще было немного лишнего веса. Они не стреляли из своего оружия в ходе проверки. Вместо этого оценщики использовали их оценки, полученные на стрельбище.
Что же, господа, я был совершенно ошарашен, когда командование батальона сказало, что среди всех взводов у нашего взвода самый высокий средний балл и самый высокий индивидуальный балл в каждой категории. Меня также повысили до сержанта первого класса, и я очень ценил то, что это означало – больше денег на пиво! Командир роты также сообщил мне, что командир только что сформированного в Форт-Брэгге учебного батальона начальной подготовки хотел бы, чтобы я был строевым сержантом на протяжении следующих трех лет. Я едва не поперхнулся, но сказал ему, что мне это неинтересно.
Я думаю, Дреблоу вел взвод с пением речевок, когда они маршировали по расположению батальона вечером перед отбытием, а я ушел домой раньше, чем обычно. На следующее утро, после завтрака и уборки казармы, я выстроил их на ротной улице со всеми пожитками, чтобы распустить их, и они могли бы сесть на автобус и отправиться в отпуск, прежде чем явиться к своему следующему месту службы. Эти парни были почти так же рады избавиться от меня, как и я от них. Мы с Дреблоу запланировали на тот вечер большую пьянку.
Возле нашей казармы собрались родственники моих молодых солдат. Думаю, они приехали подвезти своих сыновей, мужей или братьев домой. Как бы то ни было, после того как я их распустил, отец одного новобранца подошел ко мне и представился. Он сказал: "Я был в пехоте во время Второй мировой войны. Я слышал, что сейчас армия балует новобранцев, проходящих начальную подготовку. Я хотел написать вам и сказать, что хочу, чтобы мой сын прошел самую жесткую подготовку, какую вы только сможете ему устроить. Но в следующем письме, которое я получил, он описал мне все, что его злобный строевой сержант заставил его делать, так что я решил не беспокоить вас, потому что вы, очевидно, были очень занятым человеком". Затем он поблагодарил меня.
(Во время войны в Корее армия обнаружила, что менее десяти процентов наших солдат в действительности пытались использовать свою винтовку, чтобы убить врага. Если они вообще вели огонь из своего оружия, то либо стреляли в воздух, либо закрывали глаза в момент выстрела, но не стреляли ни в кого конкретно.
Исходя из информации, доступной в то время, я полагаю, что отчасти ответственность за это несет организация "Матери Америки" (MOA). Нам говорили, что MOA досаждает Конгрессу и требует, чтобы армия прекратила "промывать мозги" молодым людям, заставляя их кричать "убивать" при каждом действии во время подготовки по рукопашному и штыковому бою. Они выиграли. Слово "убивать" было запрещено использовать во время этих тренировок. Затем была полностью прекращена подготовка по рукопашному бою, за исключением подразделений военной полиции. Следует отметить, что МОА была организована, когда наши политические лидеры впервые решили бороться с коммунизмом.
Какая мать, находящаяся в здравом уме, захочет, чтобы ее сына отправили на войну, не подготовив надлежащим образом убивать вражеских солдат, которые будут пытаться убить его? Если правительство решит, что ее сын необходим для их военных нужд, они призовут его в армию независимо от того, что чувствует его мать. С какой стати матери не хотеть, чтобы ее сын получил наилучшую подготовку, чтобы у него были наилучшие шансы вернуться домой живым? Я никогда не понимал, как какая-либо мать могла поддерживать такое глупое движение. Я твердо уверен, что это стоило жизни многим солдатам. Это точно. С тех самых пор, как мы впервые решили противостоять коммунизму, появились группы американцев, которые по якобы "патриотическим" причинам, используя как пассивные, так и насильственные методы делали все возможное, чтобы подорвать наши усилия, независимо от того, какое влияние это оказывало на наших солдат в поле или на наш народ.
Мы знаем, как делать солдат, про которых знаешь, что они будут убивать, еще до того, как отправишь их в бой. Мы просто не делаем этого. Есть один очень простой способ. Все, что нужно сделать, это потребовать, чтобы они на самом деле убили "что-то" в рамках их курса начальной подготовки. Этот дополнительный учебный момент спас бы жизни множества ребятишек, если им когда-нибудь не повезет настолько, что они окажутся в боевой обстановке.
Эта подготовка может быть включена в курс выживания или курс побега и уклонения. То, что они убивают, должно быть чем-то, что произведет на них эмоциональное впечатление. Например, это не может быть насекомое, ядовитая змея, крокодил или рыба. Это должно быть что-то достаточно маленькое, чтобы этого хватило на один прием пищи одному GI. Думаю, курица, перепелка или кролик будут лучше всего. Для большинства людей, которые никогда раньше не убивали, чтобы поставить еду на стол, будет труднее всего убить кролика из-за его больших "влюбчивых" глаз и мягкой, нежной натуры. В рамках тренировок их также следует научить разделывать и готовить все, что им придется убить. Затем их следует обязать съесть это или обходиться без еды не менее двадцати четырех часов.
Если новобранец отказывается убивать во время начальной подготовки или требует отсрочки от армии на основании своих религиозных убеждений, он должен быть автоматически назначен на службу в качестве боевого медика, но его следует заранее предупредить, какими будут его обязанности. Это жестко, но справедливо. Только те, кто действительно отказывается от военной службы по соображениям совести, могут поставить себя в такое положение, потому что их шансы на выживание будут не выше, чем у пехотинцев, а возможно и ниже. Если они действительно настолько религиозны, использование их таким образом не является неправильным. В конце концов, они будут выполнять гуманную работу, пока будут служить своей стране, а если их убьют, они просто попадут на свои небеса намного быстрее. Если это просто парни, которые пытаются избежать своей справедливой доли – сиська в зубы и скатертью дорога. В такие времена и армии, и стране будет лучше без них.)

По сей день не знаю, как эти ребятишки устроились после того, как расстались со мной. Возможно, мне лучше и не знать. Также объявилась Фрэн. Она еще и уговорила меня вернуться домой, и я вернулся, но только после того, как мы с Дреблоу отпраздновали избавление от наших новобранцев, простите, наших "солдат".
Как я уже говорил, Фрэн была настойчива. В общем, чтобы объяснить мою точку зрения, позвольте поделиться следующим. Через несколько месяцев после того, как мы поженились, Фрэн устроилась на работу по прямым продажам косметики, и через шесть месяцев стала их продавцом номер два по всей стране. Она могла продавать снежки эскимосам. Она работала в Фейетвилле, маленьком городке, а их продавец номер один работал в Лос-Анджелесе. Это должно позволить лучше понять ее личность и прежде всего то, как такой наивный деревенщина, как я, спутался с ней. Фрэн не была злой, Фрэн была просто Фрэн, и ничто другое, казалось, не имело для нее большого значения. Точно так же, как я был солдатом SF, и ничто другое не имело значения для меня.
Когда наша рота вернулась к обычной службе, я обнаружил, что в Центре специальных способов вооруженной борьбы еще остались свободные места на шестинедельных курсах французского языка, так что я вызвался и попал туда. Мы проводили на занятиях по шесть часов в день. Нашим преподавателем была сестра мадам Нгу. Мадам Нгу была женой президента Южного Вьетнама. Одним из учеников был худощавый сержант из Кентукки, которого звали Аса Баллард. Однажды учитель попросил Асу прочесть упражнение. Одна фраза должна была звучать "Куи, Куи, мадемуазель". Вместо этого он сказал: "О-о-ои, о-о-ои, мадам Моззелли". Наша премилая учительница была в шоке. Ее глаза вытаращились в недоумении, а челюсть отвисла. Она попыталась заговорить, но не нашла слов и вышла из класса. Так что в тот день у нас был дополнительный десятиминутный перерыв. Аса был отличным парнем с отменным чувством юмора, и я думаю, что это была лишь одна из его шуток. Он также пел и играл на гитаре, насколько я помню, он был чертовски хорошим гитаристом.

ПРИМЕРНО ЧЕРЕЗ ДВЕ недели после начала обучения, не могу вспомнить, как его звали, возможно, Беннет, но я действительно не знаю, почему мне на ум приходит именно это имя, намеренно почесал промежность перед учительницей. Она снова вышла из класса. На следующий день сержанта отчислили с курса. Вскоре после этого его перевели из Сил специального назначения и отправили в Южный Вьетнам в качестве личинки (группа военной помощи и советников). Там он оказался в полевой группе военных советников и впоследствии погиб в бою.
Из всех языков, изучавшихся в то время в SWC, французский и вьетнамский были единственными, относящимися к Юго-Восточной Азии. Вьетнамцы пригрозили, что перестанут учить нас вьетнамскому языку, если у нас будут курсы какого-либо из языков горных аборигенов, таких как раде, бру или мнонг. SF нуждались в этих языках так же сильно, как во вьетнамском, и больше, чем во французском, но этого так и не случилось.
После примерно трех недель языковой подготовки в сержантском клубе Пристройка-Один на Смоук-Бомб-Хилл я наткнулся на мастер-сержанта Джона Л. Миллера. Мы с Джоном вместе служили в Проекте Дельта, где он возглавлял разведывательные группы Дельты. Джон был на задании по вербовке. Он пытался заполнить штат в новом подразделении, формируемом в Форт-Брэгге. Оно называлось рота "D", (усиленная) 1-й Группы Сил специального назначения (воздушно-десантной). Он искал бывших членов Дельты и людей, служивших в Лаосе. Джон сказал: "Я не могу рассказать тебе все о задании, но знаю, что ты служил в Лаосе. Это верно?" Я заверил его, что это так, и вызвался добровольцем.
Сразу после этого я подумал: "Ох, бедные мои ноженьки. Интересно, сколько пар джангл-бутсов я сношу во время подготовки к этому заданию?"

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 16 май 2022, 18:58 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Рота "D", 1-я Группа Сил спецназначения, Форт-Брэгг, Северная Каролина

В РОТЕ "D" даже не дали мне закончить языковой курс. Я даже не выучил, как сказать по-французски: "Пожалуйста, не стреляйте!" Уже на следующий день были готовы приказы о моем переводе, а через пару дней мне выдали две пары новеньких джангл-бутсов. Когда мне выдали эти новые ботинки, я поежился, потому что мне вспомнились форсированные марши, когда я в прошлый раз вызвался на подобное секретное задание в Лаосе.
Когда я только женился на Фрэн, мы жили в передвижном доме на собственном участке в Сансет-парке, районе за пределами Форт-Брэгга, отведенном для передвижных домов. Однажды я заметил, что в наш район переехали двое холостых парней из нашей роты, назову их Дьюи и Хьюи. Их было нетрудно заметить, особенно передвижной дом Дьюи. Он был окрашен в камуфляжный цвет, а на деревьях позади него вместо навеса над патио висел камуфлированный парашютный купол.
Насколько я помню, раньше Дьюи и Хьюи делили передвижной дом в трейлерном парке, но у них возникла проблема. Соседская собака постоянно лаяла и мешала им спать. Их жалобы не принесли удовлетворения. Так что они попробовали свою версию дипломатии.
Они пригласили своих соседей на барбекю на открытом воздухе. Их соседи хвастались вкусным барбекю, а жена соседа настаивала, чтобы Дьюи поделился с ней своим рецептом. После того, как они выпили пива и закончили трапезу, Дьюи и Хьюи показали ей шкуру ее покойного питомца, прибитую к дереву. Вскоре после этого, даже не спросив "Как поживаете", владелец парка прицепил их трейлер, отбуксировал его с их места к входу в парк, и когда он выкатился из ворот и воткнулся в землю, сообщил, что они выселены. Дьюи и Хьюи немного не хватало дипломатичности, но когда дело доходило до боя, лучшего солдата рядом с собой нельзя было и пожелать.
Однажды я отправился к Хьюи – он сидел на крыльце своего передвижного дома с дробовиком на коленях. В тот самый момент, когда я захлопнул дверцу машины, он вскинул ружье, прицелился и шарахнул в тротуар. Дробь и куски бетона полетели во все стороны. Хьюи был явно пьянее скунса, я подошел к нему и спросил: "Эй, Хьюи, что, черт возьми, происходит?" Он ответил: "Ненавижу мух. Я стреляю в каждую чертову муху, которая сядет на мою территорию".
Когда мы отправились во Вьетнам, Дьюи забросил свои мусорные баки и ключи от дверей на крышу. Зачем Дьюи закидывал туда мусорные баки, было для меня полной загадкой, но ключи на крыше точно будут в безопасности.
Северная Каролина контролируется Демократической партией с тех самых пор, как эта партия существует. Именно поэтому налогов там больше, чем вы можете себе вообразить. Одним из таковых является налог на личное имущество или налог на роскошь, как его называют некоторые люди. Налогом облагают каждую кошку, собаку, цветной или черно-белый телевизор, свинью, корову, видеомагнитофон и т.п., которыми вы владеете. Когда пришло время заполнять налоговую декларацию на личное имущество, Дьюи сделал это сам. Он сделал это так, что его анкету напечатали на первой полосе Фейетвилл Обзервер. Он перечислил аллигаторов, крокодилов, обезьян и чуть на всех прочих экзотических животных, каких только можно себе представить, как имеющих быть на принадлежащей ему собственности. В то время расквартированные в Северной Каролине военнослужащие, не являвшиеся уроженцами штата, были освобождены от этого налога, так что это сошло ему с рук.
Как-то вечером Ларри Дикинсон пошел в главный сержантский клуб Форт-Брэгга, и менеджер попросил его покинуть его, потому что на нем не было галстука. Ларри ушел. Примерно через час Ларри вернулся со своим приятелем Дреблоу: на обоих были белые рубашки, черные ботиночные шнурки вместо галстуков, полукомбинезоны, и ни носков, ни обуви. Они выкрасили ступни и лодыжки аэрозольной краской в черный цвет, чтобы казалось, что они были в туфлях и носках. Их пустили: в конце концов, они были в "галстуках". Полагаю, отсутствия носков и обуви никто не заметил.
Полагаю, камуфлированный трейлер Дьюи все еще стоит в Сансет-парке по адресу Конестога Драйв, 805. Последнее, что я слышал, Дьюи разрешил сержанту Бреону, еще одному отставному SF, жить там бесплатно. Дьюи и Хьюи были из Флориды. Они были не разлей вода. Они жили вместе и в гарнизоне, и вне его. Когда они были не на службе, увидеть их поодиночке можно было очень редко. Хотите верьте, хотите нет, но они оба дожили до пенсии и купили дома по соседству в Инглсе, Флорида. Хьюи пару лет работал в Саудовской Аравии, а еще через пару лет сломал себе шею в автомобильной аварии в Инглсе и был парализован. Дьюи умер от сердечного приступа в 1995 году. Хьюи скончался примерно через десять лет.
Учебная группа взялась назначать в мою команду радистов прямо после обучения. Первые три не могли отправлять и принимать азбукой Морзе с минимально необходимой скоростью 18 слов в минуту, и я их забраковал. Им вообще нельзя было позволять окончить курсы радиооператоров.
Это яркий пример того, что происходит, когда организация принимает Программу равных возможностей и "систему квот", являющуюся, по сути, ее неотъемлемой частью. Политики могут до посинения отрицать, что система квот идет вместе с программой равных возможностей, но правда в том, что это делается. Это самый простой способ убедиться, что вы соблюдаете эту программу.
Где-то в сентябре наша Команда "B" развернула полевую радиосеть, чтобы проверить, насколько хорошо может функционировать их связь. Они отправили меня и моего тогдашнего радиста, я не помню, как его звали, в Каролина-Бич, к югу от Уилмингтона, Северная Каролина. Мы сняли номер на втором этаже какого-то клоповника, находившегося примерно в квартале от пляжа. Мы развернули нашу Злую 109-ю, вывели антенну в окно и забросили ее на крышу гостиницы.
Где-то на второй день нашего пребывания там я ответил на стук в нашу дверь: там стояли двое военнослужащих береговой охраны, один из которых был офицером. Оба были вооружены пистолетами – к счастью, они оставались у них в кобурах. Они получили информацию о том, что в отеле орудуют два возможных "шпиона". Несмотря на то, что мы оба были в форме и предъявили свои военные удостоверения, они все равно задали множество вопросов и сказали, что проверят нашу историю с Форт-Брэггом, после чего удалились. Больше они нас не беспокоили, так что, думаю, кто-то в Форт-Брэгге вступился за нас. Это было, когда я обнаружил, что мой третий радист не может работать на радио, и решил заменить его.
Позже он сказал мне, что быть забракованным так его взбесило, что он решил освоить азбуку Морзе и, наконец, сделал это. В итоге он исполнил свое желание. Он был назначен в Команду "А" и погиб в Южном Вьетнаме. Как оказалось, я мог взять любого из этих новобранцев, потому что для того конкретного задания не имело никакого значения, насколько хорошо они управляются с тем чертовым радио. Ну что же, я делал то, что на тот момент считал лучшим для команды и SF, и я не знал, что конгресс отменит наше задание. В любом случае, если бы я взял одного из них, когда-нибудь в будущем другой команде пришлось бы иметь дело с некомпетентным радиооператором.

НЕПОСРЕДСТВЕННО ПЕРЕД НАШИМ ОТЪЕЗДОМ я, наконец, нашел опытного и компетентного радиста, который был достаточно глуп, чтобы добровольно отправиться с нами, штаб-сержанта Джорджа Ривза. Веселый и простой в общении, Джордж был идеальным выбором для последнего человека в нашей команде.
Кроме меня, в состав А-432 входили:
Капитан Роланд Гринвуд (позже потерял ногу во Вьетнаме. Мне кажется, это произошло во время битвы за Дюелап. С тех пор я потерял его из виду);
1-й лейтенант Джозеф М. Мерфи (бывший радист SP4, работавший со мной и Гарри П. в Форт-Стюарте… Я потерял Мерфи из виду);
Мастер-сержант Джеральд Н. "Муз" (Лось) Брэннон (Рейнджер времен Второй мировой войны, который был нашим сержантом группы и в 1972 году вышел в отставку в звании сержант-майора в Форт-Брэгге, где и оставался до своей смерти в 1995 году);
Сержант первого класса Форрест К. Форман (наш сержант разведки и черный пояс по карате, который позже стал команд-сержант-майором Центра специальных способов вооруженной борьбы Джона Кеннеди и умер вскоре после выхода в отставку);
Штаб-сержант Луис Л. "Лонни" Холмс (наш старший медик и бодибилдер, который ушел после одного срока и который с 2014 года является президентом калифорнийского отделения Ассоциации Сил спецназначения);
Штаб-сержант Джеймс Дж. "Гомер" Хелм (наш помощник медика, который ушел в отставку в звании сержант-майора и сейчас работает почтальоном в Дэнбери, Небраска);
Сержант Бернард Ф. "Багз" Моран младший (наш специалист по тяжелому вооружению. Я потерял Багса из виду);
Штаб-сержант Джон П. "Слик" Силк (наш специалист по легкому вооружению. Я потерял Слика из виду);
Штаб-сержант Уильям Даблью Кнуттилла (наш сержант-подрывник, вышедший в отставку и живший в Делэнде, Флорида, где владел баром-рестораном. Кнутт умер в начале 80-х);
Штаб-сержант Уильям П. "Они" О'Нил (специалист-подрывник, уволившийся из армии и поступивший в колледж. Он сменил фамилию на "Раппа", чтобы отчим включил его в свое завещание, и брал уроки пилотирования. Они стал пилотом реактивного самолета в Федерал Экспресс, а также по совместительству профессиональным игроком в гольф в Каспере, Вайоминг. Вышел на пенсию во Флориде, где и умер в 2010 году); а также
Сержант Джордж Б. Ривз (наш радист, ушедший в отставку в звании сержант-майора и проживающий в районе Фейетвилла).

РОТА "D" ПОКИНУЛА Форт-Брэгг в середине октября 1966 года. По пути в Таиланд мы на пару часов остановились на авиабазе Элмендорф на Аляске. У них в здании операционного центра стояло чучело полярного медведя высотой не менее 10 футов (3 м), а то и больше. Было только начало октября, но снег лежал на все четыре стороны и стоял такой холод, что я был рад, что нахожусь там просто проездом.
Когда мы приземлились в Таиланде и двери того большого самолета открылись, невидимая стена жара ударила нас прямо в лицо. Было невыносимо жарко и так влажно, что становилось тошно. Жара была невыносимой, и единственное облегчение, которое мы получили от нее в течение следующих двенадцати месяцев, было во время сезона дождей. Чертов Таиланд был самым жарким местом, где я когда-либо работал. Это было еще хуже, чем в Лаосе, Вьетнаме, Тайване или даже на Филиппинах. Можно было просто стоять в тени и все равно постоянно потеть. Каждый предмет одежды промокал насквозь в течение часа. При ходьбе ноги в джангл-бутсах издавали "хлюпающий" звук, как будто вы шли по луже.
Большой термометр висел на гвозде на большом тенистом дереве рядом с нашей столовой в Кэмп-Павайи, недалеко от маленького городка Лопбури. Однажды в обеденный перерыв я заметил, что ртуть в том термометре находится в самом верху колбы, и это в тени. Я никогда не видел, чтобы столбик термометра доходил до самого верха.
Вскоре после того, как мы прибыли в Таиланд, случилась большая утечка секретной информации, и начались политические последствия. Наше задание в Лаосе было отменено. Моей единственной мыслью в тот момент было то, что утечка информации в системе вновь стоила мне партизанского задания. Это вывело меня из себя. "Управление слухов" сообщило, что эту историю опубликовала Вашингтон Пост, и члены Конгресса немедленно устроили новую истерику. Мы остались в Таиланде, но немного реорганизовались и изменили нашу задачу. (Гораздо позже я узнал, что мы в любом случае не собирались проводить в Лаосе "партизанскую операцию", мы собирались отправлять группы LRRP, нацеленные на район тропы Хо Ши Мина.)

_________________
Amat Victoria Curam


Последний раз редактировалось Den_Lis 17 май 2022, 20:48, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 17 май 2022, 09:35 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Цитата:
В РОТЕ "D" даже не дали мне закончить языковой курс. Я даже не научился говорить по-французски "Пожалуйста, не стреляйте".


"Я не успел научиться говорить по-французски хотя бы "Пожалуйста, не стреляйте"."?

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 17 май 2022, 13:54 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
Скорее "Я даже не выучил, как сказать по-французски: "Пожалуйста, не стреляйте!"

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 23 май 2022, 21:58 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
46-я рота специального назначения (усиленная) 1967 г., Таиланд

В ТО САМОЕ ВРЕМЯ я поступил на заочные курсы старших унтер-офицеров Пехотной школы Армии США. Это был очень долгий курс. Насколько я помню, он состоял примерно из 120 зачетных часов и охватывал множество тем.
Джон Л. Миллер попросил меня придти на курсы повышения квалификации Сил спецназначения. Мы собирались помогать в подготовке разведывательных групп, а также помочь организации центрового радиоузла и разработке порядка радиосвязи для разведгрупп, которые, возможно, будут действовать в Лаосе в ближайшем будущем. Поэтому я согласился и остался в Кэмп-Павайи, где должны были располагаться штаб нашей роты и "Про-курс" (Курсы повышения квалификации Сил спецназначения).
Джон Миллер был одним из лучших солдат, когда-либо созданных нашей армией. Он любил бой! По факту это так ему нравилось, что некоторые из парней, бывшие с ним в RT Дельты, после этого даже избегали приближаться к нему, потому что он мог набирать людей на новую боевую задачу. И они знали, что он всегда пойдет добровольцем, он сам и его бойцы, на самую опасную задачу. Джон вырос в маленьком шахтерском городке в Западной Вирджинии. Он начал работать в шахте, как и его отец.
Джон рассказал мне о некоторых проблемах, которые у него были с местным хулиганом, когда он был подростком. Хулиган избивал Джона всякий раз, когда они встречались, и иногда он изо всех сил пытался найти Джона. Это продолжалось несколько лет. Однажды в субботу, вскоре после того, как Джон окончил школу и начал работать в шахте, он решил, что это была последняя взбучка от рук этого хулигана. Он взял свою бейсбольную биту, обернул ее полотенцем, а затем плотно обмотал поверх липкой лентой. Он поставил биту рядом с выходящей в переулок дверью своей любимой таверны, а затем вошел через главный вход. Вскоре появился хулиган и принялся докучать Джону. Джон пригласил своего мучителя выйти вместе с ним, чего этот тупой осел и добивался. Джон схватил биту, как только вышел через заднюю дверь, и отколотил того чувака по всем местам, кроме головы. Когда парень, наконец, вышел из больницы, он больше никогда не искал встречи с Джоном. Вскоре после этого Джон ушел в армию. Джон пошел в спецназ, когда он был создан в 1952 году, и отправился в Германию в составе 10-й Группы.
Во время нахождения в 10-й Группе в Германии, Джона, который в то время был мастер-сержантом E-7, назначили в наряд в автопарк для оказания помощи в подготовке к предстоящей проверке IG. Сержант Кларенс А., начальник автопарка, назначал им работы. Прежде чем сделать это, он сказал: "Я назначу вам функции и обязанности, соответствующие вашим званиям". Затем сержант А. велел Джону мыть лобовые стекла. Джон тут же отправил сержанта А. в нокаут. Затем Джон вернулся в казарму, где сказал своему командиру: "Я бы не ударил его, сэр, если бы он не сказал мне, что мытье лобовых стекол соответствует функциям и обязанностям мастер-сержанта. Я ударил его именно поэтому, не потому, что он велел мне мыть лобовые стекла, а потому, что в его представлении это примерно соответствовало тому, чем должен заниматься мастер-сержант".
Джон ушел с Про-курса, чтобы стать NCOIC (ответственным унтер-офицером) курса HALO (High Altitude Low Opening), и его место занял мастер-сержант Эл Френд. HALO, это военно-тактический парашютный прыжок со свободным падением в полной боевой экипировке с высоты 30000 футов (9145 м). Майор Джеймс Х. Моррис был OIC (начальником) Про-курса. В числе других участников Про-курса были сержанты Уиллард "Пит" Гарнер, Джим Пауэрс, Элдон "Дюк" Пейн, Роберт Э. Гиффорд, Уолтер Т. Хоули, Флойд Маршалл, Том Зан, Норберт Ф. Вебер младший, Карбон Т. Стюарт и я. Эла Френда в июне 1967 года сменил мастер-сержант Фелипе Ахумада. Гиффорд, Зан и Вебер были ветеранами лурпов Проекта Дельта. Все они были отличными парнями.
Эл Френд уволился "на месте" в Таиланде и пошел работать в ЦРУ. Позже он уволился из ЦРУ и занялся промышленной безопасностью, пока плохое здоровье не вынудило его "действительно" уйти в отставку. На момент своей смерти он жил в Лас-Вегасе, Невада. Гарнер, Пауэрс, Гиффорд, Ахумада и Хоули вышли в отставку в Фейетвилле. Позже, после того, как мы служили вместе, Пауэрс получил прозвище "одно ухо", он умер в 1996 году. Пит Гарнер организовал лучший и самый веселый съезд Ассоциации SF, а через несколько месяцев умер от сердечного приступа. Его прах развеяли над прудом на территории Ассоциации SF. Вебер вышел в отставку и пошел работать на правительство штата Флорида. Он жил недалеко от Таллахасси. Вебер скончался через несколько лет после выхода на пенсию. Карбон Т. Стюарт отправился в 5-ю Группу SF во Вьетнаме, а затем уволился из армии и до самой смерти жил в Огасте, Джорджия.
Я потерял из виду всех остальных, кроме Джона Миллера. Позже Джон был ранен в живот, когда служил в другом подразделении "специальных проектов". Это был либо Проект Омега, либо Проект Сигма. Последнее, что я слышал, это что Джон выжил во Вьетнаме и какое-то время служил инструктором ROTC где-то неподалеку от Форт-Брэгга, прежде чем вышел на пенсию. Я слышал две разные истории о том, что случилось с сержант-майором Джоном Л. Миллером после отставки. Согласно первому слуху, этот "худший из худших" стал проповедником всего сущего и переехал из Фейетвилла, Северная Каролина, в церковь где-то в Теннесси. Другой слух гласил, что Джон переехал в район Джексона, Теннесси, и стал почтальоном.
Правда в том, что Джон устроился почтальоном в Диксоне, Теннесси, где живет до сих пор. Как Джон недавно сказал Делберту "Большому Гриффу" Гриффиту: "Однажды, когда я облизывал марки и разносил почту, я узрел свет". Так что теперь Джон проповедник. В этот раз распространители слухов оказались правы. Возлюбленные мои, если вы принадлежите к церкви преподобного Миллера, я настоятельно рекомендую вам посещать церковь каждое воскресенье, и лучше бы вам приходить вовремя! Насколько я помню, Джон люто ненавидит опоздания. И если вы действительно сообразительны, вы никогда не скажете, что преподобные "должны" мыть окна.

Наши Команды "B" вместе со своими Командами "A" были рассредоточены по всему Таиланду. Команда B-410 была отправлена в Нампунгдам, находившийся примерно в 300 милях (480 км) на северо-северо-восток от Бангкока и недалеко от границы с Лаосом, Команду В-420 отправили в район Пакчанга, находящийся примерно в 125 милях (200 км) на север от Бангкока, примерно на полпути между Лопбури и Коратом. Мою старую Команду "B", B-430, и все ее Команды "A" со всеми потрохами выбросили с парашютом в Транг, находившийся примерно в 600 милях (965 км) к югу от Бангкока. Нас действительно разбросали по всей стране.
Все три подразделения должны были построить собственные лагеря. В-420 пришлось построить тренировочный лагерь посреди джунглей примерно в 18 милях от Пакчанга в месте под названием Нонгтаку. Дорога в Кэмп-Нонгтаку вошла в легенды. Это было всего 18 миль, но в среднем на них уходило шесть часов, а иногда машине вообще не удавалось проделать весь путь своим ходом, а многие машины выдерживали лишь одну поездку туда и обратно. Их отвозили в Корат и сдавали в утиль после всего лишь одной поездки по этой дороге. Теперь это просто плохая дорога. Кажется, в Кэмп-Нонгтаку была расквартирована только одна Команда "А", а Команда "B" осталась в Пакчанге.
В Таиланде было три вещи, которые были столь же плохи, как и жара: передвижение, мальчишки-воришки и змеи. Поддержание транспортных средств в рабочем состоянии было проблемой для всей роты, не только для B-420. На протяжении первого года нахождения там мы заменили каждую машину в роте, по крайней мере, по одному разу. Однако я считаю, что большинство из них приходилось на Команду Б-420. В конце концов, кто-то поумнел и закупил полдюжины японских внедорожников с правым рулем. Это помогло. Мы не потеряли ни одной из этих машин. Остальные наши машины мы привезли с собой из Штатов, и на них невозможно было безопасно ездить по тайским дорогам без "второго пилота", призванного сообщать, когда можно безопасно обогнать другой автомобиль. В Таиланде долго не протянуть, если ездить на машине с левым рулем без "второго пилота".
Когда я уезжал из Таиланда, коэффициент потерь наших транспортных средств быстро приближался к 150%. При вождении в Таиланде двумя самыми опасными маневрами были обгон и поворот на перекрестках, особенно на свободной дороге. Когда мы только прибыли в страну и ездили на наших автомобилях с левым рулем, при свободной дороге после завершения поворота на перекрестке шоссе мы почти всегда оказывались на неправильной стороне дороги. Вождение в Таиланде требовало некоторых корректив. Вы адаптируетесь намного быстрее, если будете управлять машиной, сделанной для вождения в этой стране.
Хуже всех на дорогах были водители автобусов. Каждый водитель автобуса вешал рядом со своим местом изображение любимого монаха, теперь их автобус был благословлен им, и они вверяли себя и свой автобус его защите. Она была им нужна. Эти автобусы буквально летели, и они всегда были перегружены пассажирами, багажом, курами, свиньями, овощами, фруктами и т.п. Люди даже висели по бокам и сзади автобуса. Многие дороги были построены на земляных насыпях, чтобы держать их над водой на окружающих рисовых полях. На дорогах не было обочин, а дорожное полотно всегда было очень узким.
Было обычным делом видеть, как два или более автобуса гоняются друг с другом на очень высокой скорости. Однажды мы с Джоном Миллером были вне расположения, и мимо нас промчались три автобуса. Как только они обогнали нас, второй автобус выехал вровень с первым и попытался обогнать его, но водителю первого автобуса это не понравилось, и он ускорился. Они продолжали идти нос к носу. Тем временем третий автобус прижался бампер в бампер к тому, который пытался обогнать, и зажал клаксон. Он хотел обойти всех. Они все еще были в этом положении, когда скрылись из виду, а мы с Джоном в тот момент двигались со скоростью 50-55 миль в час (80-88 км/ч).
Насколько мне известно, в Таиланде не было службы экстренной медицинской помощи, не говоря уже о системе 911. Когда случались аварии, а они случались очень часто, погибшие и раненые просто оставались лежать возле дороги, пока кто-нибудь не проявлял к ним милосердие и не отвозил в медицинское учреждение, или родственники не приезжали забрать тело. Мне казалось, что ближайший полицейский всегда находился милях в пятидесяти от места аварии. Другие грузовики и автобусы просто оттаскивали или сталкивали поврежденные автомобили и тела с дороги, а затем продолжали свою веселую гонку. Когда, наконец, появлялась полиция, они просто накрывали труп и оставляли тело там, пока за ним не прибывал член семьи. Это могло занять несколько дней.
Таиланд также был худшим местом из всех, что я когда-либо видел с точки зрения змей. Змеи были повсюду, и почти все они были либо ядовиты, либо достаточно велики, чтобы съесть вас на обед. В Кэмп-Павайи был небольшой зоопарк, в основном состоящий из змей. У них были кобры, королевские кобры, полосатые крайты, гадюки Рассела, бамбуковые гадюки и просто обычные крайты. Кто-то из SF согласился предоставить для их змеиных ям несколько американских змей в обмен на каких-нибудь азиатских змей для нашего Центра специальных способов вооруженной борьбы в Форт-Брэгге. У них не было места, чтобы поселить американских змей отдельно от их змей. Они поместили их вместе с кобрами, и гремучие змеи начали убивать кобр. Тогда они поместили их вместе с полосатыми крайтами – с тем же результатом. Затем они поместили их в яму с гадюками Рассела, и эти подлые маленькие суки убили всех американских змей. Гадюки Рассела – очень агрессивные змеи. Они не так ядовиты, как кобры или крайты, но они действительно атакуют потревожившего их, а не пытаются уползти, как это делает большинство змей. Королевские кобры будут делать то же самое, когда охраняют свое гнездо.
Крайты и королевские кобры были самыми ядовитыми змеями в Таиланде. Королевская кобра была такой опасной потому, что у нее очень большие ядовитые железы. Тайский дрессировщик змей сказал мне, что у крупной королевской кобры достаточно яда, чтобы убить целое стадо слонов. Я видел дедушку всех королевских кобр в зоопарке рептилий в Бангкоке. Эта змея была 21 фут (6,5 м) в длину, а когда она была возбуждена и поднималась с расправленным капюшоном, ее высота составляла 7 футов (2,1 м). Ее голова была размером с мою раскрытую ладонь, а вес более 200 фунтов (90,7 кг). В развернутом виде ее капюшон был шириной не менее двух футов (60 см).
Полосатый крайт вызывал наибольший страх, потому что его яд поражает как нервную, так и кровеносную систему. Тайский инструктор говорил: "Человек, которого укусил полосатый крайт – самый неудачливый человек в мире". Полосатый крайт ведет ночной образ жизни и неагрессивен. Обычно он не кусает ничего, кроме своей добычи, если только он не напуган или ранен. Работники тайского зоопарка в дневное время регулярно брали полосатых крайтов на руки. Но если полосатый крайт кусает, все кончено, остается только крикнуть, отпеть и закопать. У вас останется совсем немного времени в этом мире. Работники тайского зоопарка говорили, что если полосатый крайт укусит вас в кисть, единственный способ выжить – немедленно отрубить руку в локте. Немногим людям хватит мужества проделать это с собой или своим приятелем.
Проблемы с вороватыми мальчишками были у американцев по всей Азии, за исключением Японии. Окинава да, Япония нет. Из того, что я слышал, и из личного опыта, я могу сказать, что это были худшие воры. Частенько GI приходил домой пьяным, валился в постель, а затем просыпался на следующее утро в пустом доме. Когда я говорю "пустой", я имею в виду "пустой". В доме не оставалось ничего, кроме двух вещей: GI, лежащего на полу, и его подушки, которую подкладывали ему под голову, чтобы ему было удобно и он продолжил спать после того, как его кровать украли. Так случилось с моим хорошим другом.
Мастер-сержант Джон Л. Миллер, капитан Пол В. Догерти, сержант первого класса Роберт Э. Гиффорд и я вместе арендовали большую виллу. Догерти был ротным офицером по психологическим операциям, Гиффорд и я были инструкторами на курсах повышения квалификации, а Джон – NCOIC Курса HALO. Наша вилла находилась на дороге Кэмп-Павайи – Лопбури. Моя комната была на втором этаже, и окно выходило на крышу навеса для машины. Моя койка располагалась вдоль стены под этим единственным окном, и я держал свою пехотную лопатку рядом с кроватью.
Однажды ночью я внезапно проснулся и увидел, что воришка забирается через окно. Он прыгнул обратно в окно, когда я схватил свою лопатку. Когда я замахнулся на него, я едва задел его тощую маленькую задницу, потому что он уже мчался прочь. Они в одно мгновение проскочили по крыше и умчались на маленьком грузовичке. Нам повезло, что в ту ночь я остался дома и был трезв, иначе бы нас обчистили. Мы наняли горничную, чтобы она оставалась там днем, когда мы были на службе, и ночью, когда уезжали на маневры. У нас больше никогда не было проблем с мальчишками-воришками.
10 апреля 1967 года нас переименовали в 46-ю роту SF (воздушно-десантную).
Спецназовцы любят играть в волейбол, но по боевым правилам SF. Единственное сходство между волейболом SF и обычным волейболом – это мяч, граничные линии и сетка. Линейный защитник SF может опустить сетку или протянуть руку и забить мяч, в то время как игроки соперника все еще играют на своей стороне. Когда игрок соперника собирается изящно выпрыгнуть и нанести удар, защитник может аккуратно наступить ему на ногу или прихватить за пояс или полу футболки ровно настолько, чтобы испортить ему игру. Я слышал, что в 10-й Группе волейбол стал настолько грубым, что им приходилось что-то предпринимать, чтобы не допускать драк и травм. В конце концов, они натянули сетку, используя вместо веревки колючую проволоку. Полагаю, это помогло разделить противоборствующих игроков.
Как-то в 1967 году генерал из госпиталя в Корате посетил наш лагерь в Лопбури, потому что у нас оказались все их костыли. Если честно, большинство костылей использовались членами спортивного парашютного клуба. Однако генерал, будучи там, стал случайным свидетелем одного из наших волейбольных матчей, и сказал нашему заместителю командира, подполковнику Роджеру Пезелле: "Отныне, полковник, ищите-ка себе костыли сами". Полковник Пезелле был отличным офицером SF, джентльменом и прекрасным парнем. Он был одним из первых членов SF, и, кажется, именно он разработал исходную эмблему подразделений SF. (Полковник Пезелле вышел в отставку и жил неподалеку от Вашингтона, округ Колумбия до своей смерти в 2001 году.)
Крошечный город Лопбури является местом действия легенды, благодаря которой мы, американцы, получили очень распространенный в сфере недвижимости термин "Белый слон". В терминологии недвижимости белый слон – это собственность, которую трудно продать, и ее обычно называют собственностью, от которой "невозможно отделаться".
Это определение термина "Белый слон" восходит к временам сотни лет назад, когда Бирма и Сиам (Таиланд) находились в состоянии войны. Дворец короля располагался на окраине нынешнего Лопбури. Король Сиама решил просить мира, поэтому он спросил своих мудрецов, как лучше поступить. Мудрецы предложили королю послать королю Бирмы очень ценный подарок в знак доброй воли. После долгих раздумий король Сиама решил послать королю Бирмы трех белых слонов. Эти животные были дрессированными боевыми слонами, и они были очень большими, по факту это были три самых больших слона в Сиаме. Когда король Сиама увидел этих трех белых слонов в следующий раз, они возглавляли бирманскую армию, штурмующую ворота его дворца близ Лопбури. Сиам был близок к поражению, когда, ¬согласно легенде, из джунглей и с гор явились "люди-обезьяны" и атаковали бирманскую армию с тыла.
Возможно, теми "людьми-обезьянами", предположительно имевшими хвосты, на самом деле были аборигены, жившие в горных джунглях. Тогда они были бы предками современных горных племен, таких как кха, мнонг, мео и т.п. Если вы посетите Таиланд или будете читать книгу о Таиланде, вы в итоге увидите статую, посвященную "людям-обезьянам". Некоторые жители Юго-Восточной Азии, живущие на равнинах, и, вероятно, являющиеся потомками китайцев, до сих пор верят, что у горных аборигенов есть хвосты.
Захватчики потерпели поражение, и король Сиама вознаградил "людей-обезьян", построив им храм. Якобы он взял свой лук и пустил стрелу в небо, и там, где она упала, он построил храм. Стрела, будто бы, упала в том месте, где сейчас находится Обезьяний Круг в центре города Лопбури.
Обезьяний Круг огорожен высоким забором из кованого железа, опирающимся на низкую каменную стену. Он также является круговой транспортной развязкой. Внутри круга находятся пара очень больших и очень старых манговых деревьев (по крайней мере, они похожи на манговые деревья), буддийское святилище и сотни обезьян. Улица огибает эту святыню по кругу и пересекает железнодорожные пути, также примыкающие к святилищу.
Обезьяны, живущие в святилище Обезьяньего Круга, дикие. Они считаются священными. Обезьяны пришли в это место сами, и они были там дольше, чем кто-либо из ныне живущих может вспомнить. Они защищены как законом, так и религией. Люди приносят к этому храму еду и оставляют ее в качестве подношения. Обезьяны никогда не отказываются от поднесенной еды. Когда подношений было недостаточно, обезьяны совершали налеты на проезжающие мимо автобусы. Эти маленькие черти вытаскивали из корзин, привязанных к автобусам, все фрукты и овощи, которые их незадачливые владельцы намеревались продать на рынке. Это всегда выводило фермеров из себя, они кричали на обезьян и, вероятно, проклинали их, но не более того. Они никогда не причиняли вреда обезьянам, а обезьяны, казалось, знали, что им не причинят вреда. Обезьяны также проникали в соседний отель (старый бывший французский отель), и крали еду со столов в ресторане и из номеров.
Наблюдать за этими обезьянами было моим любимым занятием. Сидя в ресторане отеля, я многими часами наблюдал за этими надоедливыми обезьянами. Они великолепно устраивают засады, грабят и воруют. Их часовой бьет тревогу, когда замечает приближающуюся жертву. Эта жертва неизменно будет нести по меньшей мере две корзины с едой, каждая из которых подвешена на конце длинного шеста, который она держит на плече. Также она могла нести такие шесты на обоих плечах.
Налетчики-обезьяны действуют двумя командами: передней и задней. Передняя команда выскакивает перед жертвой и тянется к передней корзине. Она также производит много шума, крича то, что обычно кричат обезьяны в такой ситуации. Жертва останавливается и поднимает переднюю корзину, при этом задняя корзина опускается. Тем временем задняя команда очень тихо выскакивает из-за забора и принимается опорожнять заднюю корзину. Когда жертва обнаруживает уловку, она поднимает заднюю корзину, и тогда передняя команда деловито опорожняет опустившуюся переднюю корзину. Буквально через несколько секунд к ним присоединятся другие обезьяны, и довольно скоро бедная жертва оказывается полностью окружена. Я никогда не видел, чтобы это не сработало. Если жертва окажется достаточно глупа, чтобы пройти вблизи забора, они обчистят ее за считанные секунды.
Обезьяны даже запрыгивают на проходящие поезда и едут кататься. Ученые проследили за одной особенной обезьяной, которая была известна тем, что часто каталась на поездах. Она отправилась в Бангкок, где вышла и некоторое время бродила по окрестностям, а затем вернулась на вокзал и села на правильный поезд, идущий обратно к Обезьяньему Кругу в Лопбури. Они сказали, что она проделывала этот путь часто.
Вскоре после прибытия в Кэмп-Павайи мы обнаружили "Вьенг Пенг", который был баром, рестораном и домом с дурной репутацией в Лопбури. Как-то ночью, когда моя Команда "А" села на маршрутный автобус обратно в лагерь, Кнуттилла решил, что мы выпрыгнем из автобуса и отправимся купаться на затопленных муссонами полях. Мы были достаточно пьяны, чтобы согласиться с этой идеей. Мы начали раздеваться в автобусе и сделали вид, что прыгаем из самолета. Когда водитель остановил автобус, мы "вывалились" из него прямо в грязную воду. Водитель автобуса оставил нас там и отправился в лагерь с остальными парнями, у которых было больше здравого смысла. В конце концов, мы вылезли из воды, оделись и сели в автобус на его следующем рейсе в лагерь. На следующий день, когда мы ехали вдоль тех залитых полей, я насчитал не менее десяти змей, плавающих в том самом месте. Думаю, накануне вечером мы подняли столько шума, что всех их распугали. Возможно, бог действительно хранит дураков и пьяных.
Естественно, будучи SF, мы быстро организовали клуб в Кэмп-Павайи. Расквартированным там тайским солдатам также были рады в этом клубе. Двумя любимыми развлечениями были игры в кости лжеца(1) и покер. Вы узнаете о человеке гораздо больше, играя с ним в кости лжеца, нежели в покер. В некоторые из уловок, которые мог придумать кое-кто из этих парней, просто невозможно было поверить. Не хочу никого обидеть, но покойный Эл Френд был лучшим чертовым мошенником из всех. Он мог потратить минут десять, чтобы рассказать вам о том, как хорошо он заботится о вас, прежде чем солгать! И большинство из нас, проклятых дураков, поверят ему и примут этот чертов стаканчик! После взгляда на кости под этим стаканчиком у них чуть ли не слезы на глаза наворачивались при мысли о том, как их приятель, Большой Эл, только что хорошо и качественно поимел их, когда сдал им мусор, назвав его пятью пятерками.
Самой любимой карточной игрой в SF был армейский пинокль. Армейский пинокль предполагает двойную колоду карт, два набора партнеров, колода не содержит девяти карт – в каждой масти использовались только карты от туза до десятки, и играли обычно на деньги. Многие сержанты команд использовали умение играть в пинокль как "дополнительный критерий" при отборе людей на задание. Минимальной целью было иметь в команде шесть игроков в армейский пинокль. Таким образом, всегда можно было поддержать ход игры в свободное время – если какое-то свободное время было. Некоторые из этих парней играли в армейский пинокль просто поразительно. В гражданской жизни очень немногие карточные игроки партнерствуют в игре, и я никогда не встречал никого, кто играл бы в армейский пинокль. В армейском пинокле были даже шулера. В Форт-Брэгге шулера играли в Оленьем баре главного сержантского клуба. Этих парней можно было распознать с первого взгляда – из парней в форме они всегда были единственными, кто походил на продавцов подержанных автомобилей.
Позже мы арендовали ночной клуб "Рояна" рядом с отелем на Обезьяньем круге в центре Лопбури. Он быстро стал лучшим и самым оживленным ночным заведением в городе. Пока я был там, этим местом управляли штаб-сержант Уильям Даблью Кнуттилла и сержант первого класса Делберт П. Гриффит, каждый в свое время. Кнут и Грифф были здоровенными парнями.
Кнут был бывшим боксером-тяжеловесом "Золотых перчаток", а Большой Грифф – просто очень крупным и очень сильным бывшим полицейским и уличным бойцом. Эти навыки время от времени пригождались, потому что менеджер был еще и вышибалой.
Кнут был ростом около 6 футов 5 дюймов (195 см) и весил около 250 или 260 фунтов (113-118 кг). Кнута вернули в Лопбури для службы помощником инструктора на курсах выпускающих, и работа в клубе была его подработкой.
Большой Грифф, кажется, был сержантом снабжения в B-420 в Пакчанге, и его вернули в Лопбури, чтобы он стал инструктором на Курсе HALO. Большой Грифф стал легендой SF. Он был самым замечательным из парней, с которыми хотелось бы познакомиться, пока на него не нападали, и тогда его месть не знала границ. На первый взгляд Гриффа можно было бы счесть грудой сала, поскольку роста в нем было около шести футов (180 см), а телосложением он походил на пожарный гидрант, но жира в этом мясе было очень мало. Он весил около 275 фунтов (125 кг). Он был самым сильным человеком, с кем мне когда-либо доводилось лично встречаться. Ему было нипочем в одиночку загрузить машину шинами к 2,5-тонному грузовику. Он просто брал эти огромные шины и забрасывал их в грузовик.
Большой Грифф был из Мэриона, Вирджиния, где когда-то был помощником шерифа. Грифф был подстрелен и брошен умирать на обочине дороги двумя местными плохими парнями, когда он был помощником, а позже он убил двух подонков голыми руками. Были ли это "те же" двое плохих парней, которые подстрелили его, я так и не узнал. Большое жюри отклонило оба дела как самооборону, и Грифф пошел в армию.
Однажды Большой Грифф сидел с кем-то из своих товарищей по команде в баре их расположения в Пакчанге, когда несколько парней из ВВС, просто проходивших мимо, также заглянули выпить пива. Один из них был чемпионом ВВС по кикбоксингу, и в нем взыграло. Очевидно, он хотел увидеть, насколько круты были Зеленые береты. Его большой ошибкой было выбрать для проверки Большого Гриффа. Он подошел к его столу и ударил Гриффа по лицу, когда тот все еще сидел, а затем настало время "Кэти-запри-дверь". Наносимые "чемпионом" причудливые удары ногами держали Гриффа на расстоянии, пока Грифф, наконец, не затолкал его в угол. Грифф продолжал теснить его, пока, наконец, не загнал в крошечное пространство, где не было места для причудливых ударов ногами. После этого бой продлился всего несколько секунд и закончился тем, что Грифф перевернул своего антагониста, держа за ноги, и вогнал его головой в пол. По слухам, следующие несколько недель "чемпион" провел на излечении в госпитале Кората. (Я слышал две разные истории об этом бое. Думаю, что эта правильная. Грифф вышел в отставку и вернулся домой в Мэрион, Вирджиния, где работал охранником в местной тюрьме штата. Я видел Большого Гриффа на встрече Ассоциации SF в 1996 году, и он был даже крупнее, чем тогда, но по-прежнему тверд, как скала. Грифф умер где-то в 2005 году.)
Сержант первого класса Джеймс Си Хупер (имя изменено) также был инструктором в Комитете HALO и был родом из того же города, что и Грифф. Однажды, когда они оба были в Рояне, Хупер без умолку болтал с Гриффом, в то время как тот пытался поговорить с Джоном Миллером. Грифф просто развернулся и ткнул Хупера в подбородок, а затем тут же повернулся обратно и продолжил разговор с Джоном. Хупер упал, как тряпичная кукла. Он был без сознания около тридцати минут. Джон спросил Гриффа: "Зачем ты так жестко обошелся с Хупером?" и Грифф ответил: "Он бил меня, когда я был мальчишкой". В роте было несколько человек, которые были с Гавайев. Они и несколько наших латиноамериканских сослуживцев устроили вечеринку на заднем дворе Фила Ахмады. Гавайцы были отличными ребятами, еще лучшими хозяевами, и каждый из них был прекрасным поваром. Они реально превзошли себя на этой вечеринке. Еда представляла собой смесь обеих культур, и это было восхитительно. Они вырыли яму и положили в нее большие камни. Затем они развели на камнях большой костер и, когда камни достигли нужной температуры, поместили большую свинью в яму над камнями и накрыли все это пальмовыми листьями. Это была самая вкусная свинина, которую я когда-либо ел.
Конечно, для тех, кто пил алкоголь, в изобилии были виски и пиво. Из бутылок с ромом пили очень немногие, потому что он был 70-градусным. Старший уорент-офицер Дональд Сакетт (имя изменено) из ротной секции связи прикладывался к рому слишком часто и отрубился в очереди на раздачу. Чиф Сакетт носил очень длинные закрученные усы, как у Эркюля Пуаро. Он терпеливо отращивал их на протяжении нескольких месяцев. Кто-то тут же достал бритву и крем для бритья, а затем принялся сбривать одну половину его модных усов. Затем еще несколько любителей повеселиться помогли ему затащить Сакетта под сервировочный стол, где ему было хорошо в тени, и никто не наступал на него. Когда Сакетт проснулся, ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что у него пропала половина усов. По факту он довольно долго бродил в оцепенении, удивляясь, почему везде, куда бы он ни пошел, парни разражались смехом. Когда его потеря обнаружилась, он стал агрессивным, но никто так и не опознал "парикмахера", и даже я забыл, кто это был.
Обязанностью персонала Про-курса (Курса повышения квалификации Сил спецназначения) была подготовка LRRP (групп глубинной разведки) и выпускающих. Сначала мы проводили курс лурпов для американских и тайских Сил спецназначения, а затем делали то же самое с курсом выпускающих.
Место службы в Лопбури, Таиланд, было лучшим назначением в моей карьере. Примерно половину времени мы проводили в гарнизоне, а другую половину в полевых условиях или на прыжках с парашютом. Это была отличная служба, и будучи там я мысленно каждый день надирал себе задницу, потому что я был женат и должен был уехать, когда моя командировка закончился. Если бы я был холост, я остался бы в этом подразделении как можно дольше. Имей я хоть сколько-нибудь здравого смысла, я тогда же написал бы своей жене письмо "Дорогой Джейн" и все равно остался.
В курс лурпов входило обучение способам вывода и эвакуации (включая седло Макгвайра), тактике, связи, шифрованию, E&E (побег и уклонение от преследования), быстрой стрельбе, использованию снаряжения, SOP (стандартные способы действий) разведывательного патруля, а также стрельба в условиях джунглей на ознакомительном стрельбище и участие в оценочном патрулировании в джунглях.
Сначала предметы преподавались в классе. Инструктора обучали курсантов, как именно одеваться, чтобы карты, компасы, аптечки и т.п. были у всех в одном и том же месте. Если другому члену патруля придется взять что-то с тела напарника, он мог сделать это очень быстро, потому что точно знал, где смотреть или, в кромешной тьме, нащупать. Это также облегчало товарищу оказание помощи раненому. Инструктора учили их, как подготовить и носить полевое снаряжение, пайки, оружие, боеприпасы и т.п.
Хороший пример – подсумки для боеприпасов. Армия выдавала эти подсумки вместе с М-16, но они не были сделаны специально для нее. Полагаю, именно поэтому в армии их называли "универсальными подсумками". Люди из Дельты разработали способ сделать их максимально эффективными в боевых условиях. Подсумки были слишком глубоки для магазинов к М-16. Наши ребята клали на дно каждого подсумка какой-нибудь полезный предмет, например, плашмя магазин с патронами или небольшой кусок нейлонового сигнального полотнища. Это полотнище можно было заметить с воздуха, и у каждого члена патруля было собственное сигнальное полотнище на случай, если они отделятся от остальной части группы. Это наполнение поднимет вертикально расположенные магазины вверх, где у вас будет более легкий доступ к ним, но не до конца подсумка. Затем вы засовываете в подсумок четыре 20-патронных магазина вертикально кверху дном, и кладете еще один магазин поверх четырех вертикальных магазинов. 20-патронный магазин М-16 в горизонтальном положении укладывается в подсумок идеально.
Вертикальные магазины размещались донцами вверх и сидели в подсумке очень плотно, поэтому к донцу хотя бы одного магазина в каждом подсумке прилеплялся кусок зеленой клейкой ленты, чтобы облегчить его извлечение. Если вы использовали магазин в качестве подкладки на дно других подсумков, вы также располагали его горизонтально и обклеивали скотчем тем же образом.

1. Игра в кости для двух и более человек, требующая способности обманывать и угадывать обман противника (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Последний раз редактировалось Den_Lis 24 май 2022, 16:56, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 24 май 2022, 08:30 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
М-16 БЫЛА ЕЩЕ ОДНИМ хорошим примером того, насколько детальными были инструкции. Наши лурпы никогда не брали в поле штатные армейские винтовочные ремни. На их место они крепили нейлоновую парашютную стропу – не так красиво, зато бесшумно. Они также плотно обматывали кусок парашютной стропы вокруг пистолетной рукоятки М-16 как часть своего комплекта выживания. Их учили размещать необходимые для выживания предметы в полости пистолетной рукоятки и заклеивать ее нижнюю часть зеленой клейкой лентой. Затем полоски зеленой клейкой ленты наклеивались на приклад и цевье, чтобы разрушить их очертания.
Курсанты практиковались в том, чему они научились, в зарослях Кэмп-Павайи, а затем отправлялись на полевые учения. Жара и влажность были такими, что средний курсант будет употреблять два галлона (7,5 л) воды за два-три часа ходьбы по зарослям Кэмп-Павайи.
Тренировка в быстрой стрельбе заключалась именно в этом: обучении быстрой и точной стрельбе без использования прицельных приспособлений. Стрельбище для ознакомления с условиями джунглей (Jungle Transition Firing Range) было создано Гиффордом и Вебером, оба были лурпами-ветеранами Проекта Дельта. Они разработали максимально реалистичный курс. Они поместили мишени за кустами и на деревьях вдоль маршрута, проходящего по пересеченной местности через джунгли. Там не было тропы, по которой курсант шел через джунгли, но рядом с каждым курсантом шел инструктор и говорил ему, в каком направлении двигаться. В нескольких местах курсанту приходилось ползти, а иногда и стрелять по скрытой цели во время переползания. Инструктор тянул за спрятанную веревку, чтобы качнуть мишень или заставить ее подняться. Большинство целей были скрыты, и курсанту приходилось стрелять на звук, издаваемый мишенью при перемещении. Курсант повторял упражнение до тех пор, пока не начинал уверенно поражать эти "невидимые" цели.
На Уилларда "Пита" Гарнера была возложена обязанность по разработке и проведению обучения E&E. У Пита были проблемы с придумыванием каких-либо идей, поэтому я рассказал ему об обучении E&E, которое включала в свой курс Академия NCO 8-й пехотной дивизии. Ему понравилась эта идея, и он взял на вооружение ту же концепцию. Участок, где проходил курс E&E, был около двадцати миль (32 км) в длину и две мили (3,2 км) в ширину, и включал в себя разнообразный ландшафт, такой как расчищенные поля, травянистые поля, крутые холмы, покрытые валунами и густым кустарником, и, конечно же, тропические леса (джунгли).
Курсантов выбрасывали парами у одного конца участка незадолго до полудня, и они должны были добраться до точки на другом конце, которую мы обозначали как "безопасный" район, не будучи схваченными, к определенному времени на следующее утро. Инструктора и наряд от штабной роты выступали в качестве противника, и мы располагались на разных этапах вдоль маршрута. Граница каждого этапа проходила через определенный элемент местности, такой как ручей, дорога, тропа или линия хребта, который курсанты могли выбрать для следования, поскольку он выглядел как легкий путь для преодоления данного района, или который им нужно было пересечь, чтобы добраться до своей цели. Если курсант был схвачен, он должен был подвергнуться враждебному допросу.

МЕНЯ ПОСТАВИЛИ командовать одной из групп, действовавших как агрессоры на первом курсе E&E. Во время перемещения между заранее назначенными проверочными позициями мы остановились у небольшой группы хижин в маленькой долине. Там был вырытый вручную колодец, и жители деревни настаивали на том, чтобы я выпил немного воды. Наши фляги были пусты, и я хотел пить, но все-таки не ту воду, потому что она была прямо из колодца и не очищена. Наконец я сдался и сделал глоток из ковшика. Затем они дали нам наполнить фляги, и мы все бросили в них таблетки для очистки воды. На следующий день мое тело взбунтовалось против моей глупости, и у меня начались очень болезненные спазмы желудка, а затем понос. Сначала я думал, что это пройдет само, но через два дня переосмыслил ситуацию и пошел в ротную амбулаторию.
Мастер-сержант Эдвард "Монти" Монтгомери, главный медик роты и начальник амбулатории, был так рад видеть хоть кого-то, кто заболел, и кто при этом нашел время, чтобы рассказать ему о симптомах, что чуть не зарыдал. Где-то неделей ранее я шел в столовую на обед, когда Монти с ревом вылетел из амбулатории. Он ругался без остановки. Я спросил: "Что случилось, Монти?" Он ответил: "Вэл, эти парни из спецназа приходят сюда и говорят мне, что им нужно, и злятся, если я хотя бы спрошу их, какие у них симптомы. Им просто нужно лечение, они уже знают, что с ними. Все это уже было с ними раньше. У них были все болезни, известные человечеству, и все травмы, которые только можно было получить. Говорю тебе, Вэл, в один из дней вы, ребята, будете идти по улице, и от вас начнут отваливаться куски: тут ухо, там рука. Вы просто развалитесь на месте. Но даже не дадите мне и моим медикам осмотреть себя. Меня это просто бесит".
Очевидно, медикам Монти нужно было чем-то занять себя, поэтому они начали ловить бездомных собак и использовать их, чтобы опробовать различные методы противодействия змеиному яду. Ни один из их мозговых штурмов не сработал. Парни Монти поддерживали чистоту среди местных проституток, если они работали в каком-нибудь из местных "кошачьих домиков". Их регулярно проверяли и лечили бесплатно. Как говорил старина Бен Франклин: "Унция профилактики стоит фунта лечения".
Монти заявил, что у меня всего-навсего диарея, и дал маленькую бутылочку болеутоляющего, чтобы я дожил до исчезновения симптомов. Пока во мне была хорошая доза этого болеутоляющего, у меня не было болей, а интервал между дефекациями увеличивался с 30 минут до примерно двух часов.
Курсанты были организованы в команды, и каждая из них должна была выйти в джунгли на одно или два патрулирования. Во время одного из патрулирований несколько курсантов Про-курса молча пробирались через джунгли, как их учили, когда вдруг обезьяна, сидящая на ветке высоко на деревьях, издала такой вопль, что вся группа остановилась и принялась смотреть. Обезьяна сидела на ветке примерно в шестидесяти футах (18 м) над землей и мастурбировала. Внезапно ее свела судорога, она не удержалась и свалилась на землю. Вся группа, включая инструктора, расхохоталась.
Эта уморительная сцена так развеселила их, что инструктору пришлось объявить административную остановку, пока они не смогли восстановить самообладание и должным образом продолжить полевые занятия.
На том же патрулировании группа пробиралась по небольшой долине, густо заросшей бамбуком и имеющей очень крутые склоны, когда они услышали страшный грохот, земля начала дрожать под их ногами, и они услышали трубные звуки. Кто-то крикнул: "Слон несется!" Стадо диких слонов ломились сквозь бамбук, и направлялось прямо в ту самую долину. Все курсанты тут же повернулись к инструктору, как будто это было обычное явление, и он по умолчанию знал, что делать. Инструктор крикнул: "Лезьте по склонам прочь из долины! Слоны не смогут подняться по крутому склону!" Они пробились через кусты к крутому склону долины, где обнаружили, что лучший путь вверх по крутому склону – идти по слоновьей тропе. Они выбрались из долины и избежали слонов, но лишь потому, что те шли в другом направлении.
Отзывы курсантов, прошедших обучение на Про-курсе SF, показали, что они считают его наиболее практической и реалистичной боевой подготовкой, какую они когда-либо проходили. Много лет спустя, во время встреч SF, выпускники этого курса по-прежнему будут благодарить инструкторов, потому что это обучение позже спасло им жизнь во Вьетнаме. Они благодарили даже меня, хотя я всего лишь давал наставления по связи и помогал другим инструкторам.
Будучи на полевых занятиях с лурпами, я навалил кучу дерьма, которое было чисто белым. Я имею в виду, что оно было белым, как снег. Наконец у меня закончились лекарство, и когда его действие закончилось, мои симптомы стали еще хуже, так что я вернулся в амбулаторию Монти, но не рассказал Монти про ту белую штуку. Это могло означать, что у меня что-то, из-за чего меня вышвырнули бы из SF. Так что я решил рискнуть и подождать, пока не найду среди приятелей медика, к которому смогу обратиться с некоторыми идеями по этому поводу. Монти дал мне еще болеутоляющего. На этот раз я получил две бутылки, потому что был в почетном карауле, представляющем американский контингент на параде SEATO (Организации Договора Юго-Восточной Азии) на тайской военной базе неподалеку от Бангкока.
Перед тем, как мы отправились из отеля Опера в Бангкоке на парад, я выпил одну из этих бутылок, чтобы не нагадить в штаны парадной формы посреди плаца. Лекарства едва хватило до моего возвращения в отель, я имею в виду едва-едва.

ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я, НАКОНЕЦ, выбрался из уборной и выпил еще один большой глоток того болеутоляющего, я спустился в крошечный гостиничный ресторан, чтобы поесть, и там сидел ответ на мои страдания: сержант Миксон Кроссвелл. Он был моим приятелем-медиком, когда в 1963 году меня назначили в роту "В" 5-й Группы в Форт-Брэгге. Этот мелкий долбанный черный негодяй заулыбался во весь рот, когда увидел меня. Там было полно парней из 46-й роты, но я был единственным, кого он знал. Сказать, что я был рад его видеть, будет очень мягко, и не только потому, что мы служили вместе и он мне тоже нравился: он был медиком.
Сначала нам нужно было выпить по паре пива, а потом мы закинулись едой. Тем временем мы возобновили знакомство. Все это время я надеялся, что мой кишечник не будет бунтовать. После того, как я рассказал ему, куда меня назначили и чем мы занимаемся, он выложил мне свою подноготную. Его отдали взаймы ЦРУ для совершенно секретного задания. Он выпинывал тюки на рейсах по доставке снабжения в Лаос. Он также отвечал за медикаменты и имел неограниченный доступ к любому медицинскому оборудованию или лекарствам, которые были ему нужны. Мне повезло или как?
Для меня это был сигнал рассказать ему о моей проблеме. Он сразу диагностировал это как амебную дизентерию. Миксон немедленно полез под стол и достал сумку самовольщика, которую положил на стол. Он вытащил из сумки огромную бутылку с таблетками тетрациклина и отсыпал мне их полный карман вместе с инструкциями по дозировке. Должно быть, он был прав, потому что мои проблемы исчезли вскоре после того, как мы вернулись в Лопбури.
(Миксон вышел на пенсию и сейчас живет в Фармингтоне, Нью-Гемпшир. Монти вышел в отставку в звании сержант-майора, поступил в колледж, получил степень по географии и жил во Флориде, где и умер.)
Во время нашего первого курса лурпов Эл Френд попросил меня пойти с ним в джунгли, чтобы найти место, которое на карте выглядело как поляна и было достаточно удаленным, чтобы стать хорошей секретной стартовой площадкой для групп, выводимых в Лаос и действующих вдоль тропы Хо Ши Мина. Наши штабные нижние чины никогда никуда не выходили, и им было очень скучно, так что я предложил взять с собой кого-нибудь из них. Скука была моим злейшим врагом, и я полагал, что большинство солдат были примерно такими же. Четверо молодых солдат из штаба вызвались составить нам компанию в джунглях. Поляна, которая интересовала Эла, находилась посреди частных охотничьих угодий короля. У короля даже был большой курорт, выстроенный на въезде для него и его персонала, когда он охотился там.
Мы взяли 3/4-тонный грузовик и направились на север, в сторону Пакчанга, потому что охотничьи угодья короля находились очень близко к этому району. Через джунгли прямо в охотничий заповедник вела асфальтированная дорога. Она закончилась у большого ручья, где был довольно высокий и очень красивый водопад. Мы приехали туда около полудня. Место было очень красивым и не демонстрировало каких-либо следов человеческого вмешательства. Прекрасные дикие орхидеи росли в развилках больших деревьев, все выглядело сочным, зеленым и пышным.
Нам пришлось оставить грузовик у водопада, и оттуда мы пошли пешком. Мы решили, что проще всего идти вдоль большого ручья вверх по течению до места слияния двух ручьев, а затем вдоль ответвления к нашей цели. Это была гористая местность, и ручьи были полны больших валунов, что напоминало мне Грейт-Смоки-Маунтинс у меня дома. Мы перелезали через валуны и там, где было нужно, брели по ручью часа три-четыре, а затем Эл решил, что мы должны покинуть приток, потому что он уходит в сторону от направления, в котором нам нужно было идти. Мы вскарабкались по отрогу хребта на его вершину, где нашли хорошо натоптанную звериную тропу, ведущую через джунгли. Общее направление тропы, казалось, было в сторону поляны, которую мы искали. Мы шли по тропе еще час или около того, и Элу пришлось остановиться. Он слег с лихорадкой. 24-часовая лихорадка – обычное дело в джунглях. У некоторых парней она оставалась и после возвращения в Штаты. Элу было нужно отдохнуть. Он послал меня и одного из штабных вперед, чтобы посмотреть, ведет ли тропа к поляне. Эл велел мне вернуться до наступления темноты, чтобы мы устроились на ночь вместе, и никто не потерялся.
Мы с товарищем сбросили рюкзаки, и пошли по тропе, надев на себя только ремень с плечевыми лямками и взяв в руки М-16. Мы шли по тропе около часа, и она привела в тупик у ручья. Полог джунглей здесь был очень густым, а русло ручья выглядело как туннель сквозь листву. Мы могли видеть примерно на 50 ярдов (46 м) в любом направлении вверх и вниз по течению, но никаких признаков тропы на противоположном берегу видно не было. Ниже по течению от нас примерно в 50 ярдах или около того ручей изгибался влево. Я сказал солдату, который был со мной: "Возможно, тропа выходит из ручья за этим поворотом. Мы пройдем по ручью до него и посмотрим, сможем ли мы найти путь оттуда". Затем я направился в воду. Этот ручей был около 25 футов (7,5 м) в ширину, и в нем не было выступающих над водой камней. Течение было медленнее, чем в тех других, более крупных потоках, потому что его уклон был не таким большим, но он был глубже. Мы прошли всего ярдов пятнадцать или двадцать и оказались в воде почти по ребра. Моему приятелю он доходил выше, потому что он был примерно на шесть дюймов (15 см) ниже меня.
Внезапно я услышал, как что-то зашуршало в ветвях деревьев над нами. Я сразу же узнал тот звук, когда в детстве греб по ручью с Уэйном Боутменом в нашей самодельной лодке под ивами, росшими неподалеку от наших домов. Это были змеи! У меня по спине пробежал холодок, когда вокруг нас с неба внезапно дождем посыпались змеи. Змеи всех размеров, цветов и видов буквально сыпались сверху, и все они падали в тот ручей, где мы были. Он был полон крайтов, полосатых крайтов, кобр, бамбуковых гадюк и гадюк Рассела. Я видел змей, о которых никогда раньше не слышал, и все они были в том ручье вместе с нами. Мы были полностью окружены змеями. В ручье было столько змей, что казалось, вода кишит ими. Я бы сказал, от пятисот до тысячи змей. Чертовски много проклятых змей!
Здесь пригодилось обучение тому, как контролировать страх. Максимально спокойным голосом, на который я был способен, я сказал парню позади меня: "Встань спиной к спине со мной и отгоняй змей прикладом своей М-16. Потом начинай двигаться обратно, туда, где мы вошли в этот чертов ручей". Я надеялся, что этот штабной тип не ударится в панику, и так и вышло. Он поступил именно так, как я сказал, и мы, наконец, вернулись на тропу. Если бы этот пацан запаниковал и бросился оттуда сам по себе, неизвестно, что бы с нами случилось, потому что довольно многие из этих змей подобрались к нам очень близко, они были так близко, что нам пришлось отталкивать их прикладами наших винтовок. Только совместная работа удерживала их от нас на безопасном расстоянии. Конечно, мы не могли видеть, что происходит под поверхностью воды, и я лично старался вообще не думать об этом. Возможно, эти змеи боялись нас больше, чем мы их, но я, честно говоря, не думаю, что они могли бояться настолько.
Когда мы снова вышли на тропу, я спросил пацана: "Ты все еще хочешь посмотреть, что там за поворотом ручья?" и он ответил: "Нет, сарж, на самом деле нет". По мне это звучало здраво, и мы направились в лагерь. Мы вернулись туда незадолго до наступления темноты. После того, как мы рассказали Элу о тропе, мы разбили лагерь там, где остановились. Той ночью мы с Элом натянули наши гамаки немного выше, а я еще и привязал свои ботинки к гамаку высоко над землей. Я подумал, что если эти чертовы змеи соберутся залезть в мои ботинки, им придется взобраться на дерево и проползти по оттяжке моего гамака. Незадолго до того, как стало слишком темно, чтобы что-то разглядеть, я заметил, что все ребята из штаба спят на земле. Они лежали на своих подкладках от пончо и использовали свои пончо как подстилки. Они не додумались взять гамаки. Их приятель рассказал им о змеях, и я заметил, что все восемь глаз уставились на Эла и меня, лежащих высоко в этих прекрасных гамаках, затянутых москитными сетками. Проснувшись ночью, я услышал, как они шепчутся между собой. В ту ночь они почти не спали. Лично я тоже не могу сказать, что винил их. К следующему утру Эл чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы идти, так что мы двинулись к нашему грузовику тем же путем, которым пришли, и вернулись обратно в лагерь. Больше никто из штаба не вызывался сопровождать нас в следующих походах в джунгли. Предполагаю, они предпочли умереть от скуки.
Змеи были такой проблемой, что головные дозорные патрулей взялись оставлять М-16 и брали с собой дробовик на случай, если они могут наткнуться на змей, пробираясь по тропе.
Одна из тайских леди, часто посещавшая наш ночной клуб в Лопбури, не была леди. На самом деле, "она" даже не была "она". На местном английском сленге таких людей называли "он-она". Мы прозвали этого он-она Джорджем. Один из любимых розыгрышей, который наши парни устраивали своим приятелям, впервые пришедшим из полей в клуб Рояна, заключался в том, чтобы науськать их на Джорджа, а затем смотреть на их реакцию, когда они узнавали правду. Некоторым из шутников приходилось спасать жизнь бегством.
Один из самых смешных моментов, вызванных Джорджем, был, когда штаб-сержант Берл М. Клоусон (имя изменено) впервые посетил Рояну и встретил Джорджа до того, как кто-либо успел его представить. На местном английском сленге обозначением орального секса было "курить". Вскоре после того, как Клоусон столкнулся с Джорджем в Рояне, Джордж сказал тому, что хочет "покурить", и Клоусон предложил ему сигарету. Все заведение разразилось смехом.
По какой-то причине во время этой зарубежной командировки USO посещали нас чаще, чем когда-либо раньше. Нашим ребятам больше всего понравились Боб Митчем, Джеймс Гарнер и Рой Акафф. А еще исполнитель главной мужской роли в сериале Флиппер.
Они предпочитали Роя Акаффа и его группу всем другим посещавшим нас музыкальным группам, потому что они были очень простыми людьми. Электричество в нашем клубе в Кэмп-Павайи часто отключалось, и это случалось почти всегда, когда группы подключали свое электрооборудование. Группа Роя была единственной музыкальной группой USO, которая играла в любом случае. Остальные не могли выступать без всех своих электрических гаджетов. Рой говорил парням: "Без проблем, ребята, мы играли и пели задолго до того, как у нас появились микрофоны". Парни любили их.
Всякий раз, когда двое парней из изначальной 46-й роты собираются вместе, рано или поздно предметом разговора становится турне Боба Митчема в рамках USO. Эта история пошла по кругу и по мере повторений становилась все лучше и лучше. Однако я думаю, что наконец-то нашел правильную версию.
Планировалось, что Боб заедет в штаб нашей роты на 45 минут по пути в B-410, где он должен был провести около двух часов. Как только он появился, командир и штабные офицеры отвели его и его сопровождающего, молодого офицера из Бангкока, в здание штаба и провели с ним некое подобие инструктажа, который длился около тридцати минут. Когда Боб вышел обратно, один из сержантов спросил, не хочет ли он выпить, и Боб поднял свои темные солнцезащитные очки, обнажив два налитых кровью глаза, и сказал: "Я уж подумал, никто и не спросит", и это было началом веселья. После того, что произошло дальше, некоторые, возможно, могли бы сказать, что это было "начало конца".
Нижние чины отвели Боба в свой клуб в Кэмп-Павайи, а дальше все пошло одно за другим. Кто-то из лагерного зоопарка услышал, что там был Боб, и он притащил в клуб маленького медвежонка и королевскую кобру-альбиноса. Один из смотрителей зоопарка удалил у этой большой кобры клыки, и ее привели в клуб на поводке. С клыками или без, и на поводке или без, здоровенная белая королевская кобра, скользящая по полу клуба, привлекает внимание. Посетители стремительно покинули заведение. Визит Боба продлился около двух часов, и его молодой сопровождающий был в ярости, но Боб отлично провел время.
Наконец Боб и его эскорт отправились в лагерь отряда В-410, где Боб должен был пробыть всего два часа. Боб оставался там на протяжении двух суток, шатаясь с парнями по городским барам и вообще прекрасно проводя время. Экипаж его самолета дезертировал в первый же день и вернулся на свою базу, когда стало ясно, что в ближайшее время он никуда не денется. Сопровождающий его молодой офицер сдался где-то в тот первый вечер в В-410 и тоже напился до обнимки с сортиром.
Пока они еще были в их маленьком клубе в лагере, Боба втянули в соревнование по "омерзительности". Его в итоге выиграл Ларри "Кок" Дикинсон, когда поймал большого таракана, бросил его в рот и позволил ему там пожужжать, прежде чем прожевал и проглотил его. Боб просто сказал: "Ты выиграл".
К нам, наконец, прислали другой экипаж, чтобы отвезти Боба обратно в Бангкок: он провел с SF все отведенное ему время. Но нет, это было еще не все. Когда Боб приземлился в Бангкоке, его встретила наша группа связи и сопроводила в свое расположение, где он провел еще некоторое время, прежде чем, наконец, сумел добраться до самолета, направляющегося обратно в Штаты. Да, господа, когда кто-то из нас рассказывает историю о туре Боба в Таиланд под эгидой USO, это до сих пор вызывает столько же смеха, как и в 67-м году.
Парням нравился Джим Гарнер, потому что он был обычным парнем и обладал хорошим чувством юмора. У нас уже была запланирована "вечеринка встречного потока" (Prop Blast Party), когда появился Джим. Вечеринка встречного потока, это посвящение солдат, только что окончивших прыжковую школу, в парашютисты. Многие подразделения объявили вечеринку встречного потока вне закона, потому что некоторые из парней умирали от отравления алкоголем после инициации. Командир спросил Джима, не хочет ли он пройти инициацию, и Джим согласился при одном условии, что ему не придется употреблять алкоголь. Джим сказал нам: "Боб предупреждал меня про вас, ребята".
Вечеринка встречного потока проходит примерно так. Печатается список корабельной группы, и в него входят имена всех инициируемых. Они выстраиваются для прыжка, обычно на месте проведения вечеринки. Там они проходят предпрыжковую подготовку и имитационный прыжок, обычно с завязанными глазами в надутую резиновую лодку, полную воды, а затем получают свою порцию "десантного духа"(2) из хромированного стального шлема, к которому в качестве ножек прикреплены три гильзы .50 калибра. "Десантный дух" не пьет никто, кроме инициируемых, потому что обычно он состоит где-то из дюжины различных алкогольных напитков, вылитых в одну тару. Ужасный вкус. Только полный придурок может попытаться выпить все содержимое этого шлема.
На той вечеринке встречного потока я был выпускающим и был одет как VC: черная пижама, которая была мне мала на два размера, и соломенная шляпа. У нас был наряд медиков, которые оставались трезвыми и следили за инициируемыми. Около дюжины отрубились и лежали рядком на траве рядом с клубом. Вскоре после этого Министерство армии объявило вечеринки встречного потока вне закона. На мой взгляд, это был правильный поступок.
Пока я был в Таиланде, я помог провести один курс выпускающих. Как инструктор я преподавал предметы в классе, руководил на 34-футовой (10,3 м) парашютной вышке, а также был старшим оценщиком в самолете на их квалификационных прыжках. Они прыгали из С-47 и С-123. Для меня это была единственная возможность прыгнуть из C-47, и я получил огромное удовольствие. Я почувствовал, что стал ближе к парням, которые прыгали из этих самолетов во время Второй мировой войны. Каждый курсант был должен совершить как выпускающий один ночной прыжок. Ночные прыжки совершались из самолета С-123. В C-123, из которого мы совершили последний из ночных прыжков, не было внутреннего освещения. Единственным светом внутри этого самолета были крошечные красные и зеленые сигнальные огни рядом с каждой из дверей. Так что там была кромешная тьма.
После того, как мы, наконец, сделали последний заход, и последний курсант прыгнул, пришло время прыгать двум моим помощникам, штаб-сержанту Уильяму Кнуттилле и сержанту первого класса Питу Гарнеру, и мне. Сначала нам нужно было втащить внутрь все вытяжные фалы, отцепить их от тросов принудительного раскрытия, упаковать во взятую для этой цели укладку, прикрепить к ней парашют и зацепить его за трос, снять уложенные на ручное раскрытие авиационные парашюты, надеть наши стандартные армейские парашюты, проверьте их, зацепиться за трос и вытолкнуть тюк. Затем, после всего этого, мы могли бы прыгнуть вслед за тюком.
Нам пришлось работать на ощупь, потому что в темноте было ничего не видно. Как будто этого было недостаточно, после того, как мы выпустили последнего курсанта, борттехник сказал мне: "Сержант, у нас заканчивается топливо. Нам нужно возвращаться обратно в Бангкок, так что у нас есть только шесть минут на разворот". Это давало нам всего шесть минут, чтобы выполнить все и быть готовыми к прыжку! Когда мы начали возиться с этим тюком, я подумал: "Как я объясню майору Моррису, каким образом мы оказались в Бангкоке? Нам никак не управиться со всем этим за шесть минут в полной темноте". Мы принялись снаряжать этот тюк, как будто боролись с огнем. Пока мы занимались этим, я услышал, как большой Кнут сказал: "Держи свои проклятые руки подальше от этого тюка, или я засуну твою задницу туда и заберу с собой". Наша проблема была в том, что борттехник пытался помочь. Он двигался следом за Кнутом, расстегивая пряжки так же быстро, как Кнут их застегивал, и в темноте Кнут схватил его за руку, которая расстегивала очередную пряжку. Борттехник отступил и позволил нам закончить. Мы подготовили тюк, и я пронаблюдал, как парни меняют купола, проверил их и удостоверялся, что они зацепились за трос как раз вовремя, чтобы увидеть, как загорается зеленый свет. После того, как я убедился, что они нормально вышли через левую дверь, я развернулся и выпрыгнул через правую дверь.
При стандартном военном тактическом парашютном прыжке сразу после того, как парашютист выйдет из самолета, он сводит обе ноги вместе, кладет руки на бока ранца своего запасного парашюта, а затем медленно считает до четырех, ожидая, пока его купол раскроется. Когда я вспоминаю ту ночь, я до сих пор слышу рев двигателей и чувствую жар выхлопных газов. В своем воображении я до сих пор вижу огни, разбросанные на земле там, где в домах было электричество. Эти воспоминания отчетливы, потому что для меня время остановилось в тот момент, когда все мое тело, за исключением носка правой ноги, покинуло тот самолет. В тот момент я осознал, что помню, как снимал авиационный парашют, но не помню, как надевал свой армейский парашют.

МОЙ МОЗГ ЗАРАБОТАЛ на сверхсветовой скорости. Удивительно, как быстро может действовать мозг в такие моменты. Эта секунда сомнений перепугала меня до потери сознания. Даже после того, как мои руки коснулись запаски, я не был уверен, что пристегнулся к тросу в самолете или что правильно надел и застегнул подвесную. За четыре секунды до раскрытия моего купола я как минимум четырежды ощупал каждый дюйм своей подвесной системы. После того, как я ударился оземь, мне пришлось подождать минуту или две, пока не схлынет адреналин, прежде чем я выбрался из подвесной. В любом случае, мои колени были настолько слабы, что я не смог бы подняться на ноги раньше, даже если бы попытался. Это был самый сильный страх, который я когда-либо испытывал в своей жизни. Удивительно, что я не измарал штаны.
За те годы, что я прыгал, надевание подвесной стало привычным. Я накинул на себя парашют быстро и не задумываясь, потому что торопился и беспокоился о безопасности двух моих приятелей. Я был рад, что стояла кромешная тьма, потому что, если бы мои приятели увидели, что я вот так вот беспорядочно верчусь в воздухе, прошло бы много-много времени, прежде чем этот прыжок для меня сгладился. Будь я умнее, я сказал бы Кнутту и Питу, чтобы они сели и расслабились, мы проведем ночь с девочками в Бангкоке. Проделывай я все это вновь, я бы именно так и сделал.
После того, как мы завершили курс подготовки выпускающих, нам сообщили, что нам придется провести курс начальной воздушно-десантной подготовки. У нас было несколько не прыгавших, получивших назначение в штаб в Лопбури, поэтому я решил, что класс, вероятно, будет состоять из них и нескольких тайцев. Как бы не так! Нашим единственным курсантом должен был стать сержант первого класса Дуглас С. Бланк (имя изменено), служивший в секции S-2. Бланк был невысоким и толстым. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он не мог пройти медкомиссию или тест по физподготовке, но он был хорошим парнем, так что кто-то в "мозговой хижине", вероятно, наш командир, подполковник Роберт Х. Бартельт, решил провести для него "курс сладкой задницы". Похоже, в SF скоро появится еще один "талисман". У меня вышибло пробку, и я направился к штабу, чтобы сказать свое слово. Так вышло, что я встретил подполковника Роджера Пезелле, который вышел из мозговой хижины и направлялся в наш PX. Я спросил его, неужели нам действительно собираются приказать провести специальный "сладкозадый" курс прыжковой школы для всего лишь одного курсанта. Он сказал, что проверит, и это было последнее, что мы слышали об этой идее. Полковник Пезелле был отличным парнем, компетентным и уважаемым всеми в SF, кто когда-либо служил с ним.
Где-то летом на курсе Джона Миллера был перерыв, как и на моем. Джону было поручено осмотреть джунгли возле расположения B-410, находившегося недалеко от реки Меконг и границы с Лаосом, в поисках подходящего места для обустройства той секретной стартовой площадки. Меня же штабные просили протестировать маленькую радиостанцию, пока мы будем отсутствовать, кажется, это был "Хер 64" (AN/PRC-64), но я бы не поклялся, что это верно.
Во всяком случае, оно было размером с обувную коробку и питалось от сухой батареи. Оно имело встроенный телеграфный ключ, крошечный и хлипкий, и крошечный микрофон, который крепился к горлу. Предполагалось, что оно будет передавать шепот. Джон взял меня с собой, и мы объединили две задачи в одну поездку. Мы поехали на одном из тех новых японских внедорожников с правым рулем. Через каждую сотню миль или около того мы останавливались, и я натягивал антенну и пытался связаться с центровой станцией в Лопбури. Безрезультатно. Нам ни разу не удалось связаться с ними с помощью той радиостанции за всю неделю, что мы с Джоном отсутствовали.
Позже мы снова отправились в тот же район на одном из наших армейских 3/4-тонных грузовиков. На этот раз мы проверяли конкретное место, которое уже было практически определено как "тот участок". Дорога туда будет чем-то схожа с той, что вела в тренировочный лагерь B-420, но немного лучше. Мы проехали на грузовике так далеко, как только могли, остановились там, где можно было развернуться, и немного прошли пешком. Мы шли, пока не заметили на песчаной тропе очень большие и очень свежие кошачьи следы, после чего вернулись к грузовику. Мы не были должным образом вооружены для охоты на тигров. Где-то в том районе MACV-SOG в конечном итоге создал передовой оперативный лагерь для заброски разведывательных групп в Лаос. Я не знаю точно, где именно его в конечном счете расположили.
Когда моя командировка в Таиланд подошла к концу, я был очень расстроен, потому что очень хотел остаться там. Будь я холост, я бы остался там навсегда или пока армия не вытащит меня оттуда за ноги. До меня уже дошло, что мой брак долго не продлится, и я подумывал о продлении срока службы в Таиланде и том, чтобы попросить жену пойти и развестись, но не мог найти способ сказать ей, который выглядел бы подходяще. Я предполагал, что если вернусь в Форт-Брэгг, меня в течение года отправят по замене в 5-ю Группу в Южный Вьетнам, а если отправлюсь в 1-ю группу на Окинаву, меня, вероятно, отправят в командировку в Южный Вьетнам в течение шести месяцев. Чтобы попасть в 10-ю Группу в Германии, нужно было состоять в "клике" 10-й Группы, по крайней мере, так мне казалось. Поскольку почти все время своей службы в SF я провел на Востоке, я определенно не входил в "клику" 10-й Группы. Я не думал, что у меня есть хоть какой-то шанс попасть в подразделение SF в Панаме, потому что я не говорил по-испански и определенно не был похож на латиноамериканца.
Наконец кто-то в роте пустил слух, что 1-я Группа на Окинаве больше не откомандировывает команды в 5-ю Группу в Южном Вьетнаме. Какого черта, я решил рискнуть и попросил перевести меня в 1-ю Группу на Окинаву. Кроме того, я ненавидел службу в Форт-Брэгге. Я ушел из 46-й роты в октябре 1967 года.

2. Игра слов. С английского "airborne spirit" можно перевести и как "десантный дух", и как "десантное спиртное" (спирт) (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 24 май 2022, 11:42 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Den_Lis писал(а):
Скорее "Я даже не выучил, как сказать по-французски: "Пожалуйста, не стреляйте!"

Я про то, что "даже" в двух предложениях подряд встречается. Попытался построить фразу без него.

Цитата:
Однажды, когда они оба были в Рояне, Хупер без умолку болтал с Гриффом, в то время как тот пытался поговорить с Джоном Миллером. Грифф просто развернулся и ткнул Купера в подбородок, а затем тут же повернулся обратно и продолжил разговор с Джоном. Хупер упал, как тряпичная кукла.

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 24 май 2022, 16:53 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Den_Lis, спасибо большое, познавательно.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Don Valentine "Strap Hanger"
СообщениеДобавлено: 22 июн 2022, 22:54 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 15 фев 2013, 21:29
Сообщений: 2075
Команда: нет
1-я группа Сил спецназначения, Окинава.

В течение двадцати четырех часов после моего прибытия на Оки я узнал "вторую часть истории". Да, действительно, 1-я Группа больше не направляла команды на TDY в 5-ю Группу – они всего лишь направляли команды на TDY в MACV-SOG (Командование по оказанию военной помощи Вьетнаму – группа исследований и наблюдений). Я был в ярости. Сраные распространители слухов таки меня поимели.
Если вы хотели покончить жизнь самоубийством, разведгруппа SOG была подходящим местом. По факту сам противник прозвал их "отрядами самоубийц", а их отряды "Хэтчет форс" не сильно отставали. Я не помню, кто, но кто-то говорил мне, что в тот период у лурпов SOG "в среднем" потери составляли 200% в год. Я не знаю, относилась ли эта цифра только к американским спецназовцам, или включала их местные войска. В то время лурпов SOG и Проекта "Дельта" называли просто "RT", что было сокращением от "разведгруппа" (Recon Team). Официально аббревиатура SOG означала "Группа исследований и наблюдений" (Studies and Observation Group), но это было просто ее "прикрытием". В действительности же SOG был подразделением специального назначения. Я, кажется, припоминаю, что наши приказы гласили, что мы назначены в 5-ю Группу Сил специального назначения, Отряд C&C. В данном случае C&C, это Командование и Управление (Command & Control), что было еще одним наименованием MACV-SOG.
К 1968 году потери SOG были настолько высоки, что туда брали из любых формирований, всех, кто был достаточно глупым, достаточно храбрым, или достаточно сумасшедшим, чтобы вызваться добровольцем, независимо от их возраста, звания, опыта или подготовки. Они просто должны были пойти добровольцами в SOG на службу лурпами. (Примерно четыре месяца спустя я узнал, что не нужно было даже идти добровольцем на службу в SOG. Почти все военнослужащие спецназа, которые до сих пор числятся пропавшими без вести, состояли в RT SOG, и их в этом статусе было около 25, что немало, особенно если учесть, как мало американцев служило в этом крошечном формировании. Примерно через 30 лет, когда все это было рассекречено, я узнал, что SOG была самым титулованным подразделением той войны, а может, и всех наших войн.)
Командование 1-й Группы назначило меня в Команду "А" мастер-сержанта Джорджа "Паппи" Таунсенда. Капитан Бауэр был командиром группы, а лейтенант Парди – старшим офицером. Другими нижними чинами были Макс "Толстый Макс" Рекод, наш специалист по легкому вооружению, Джесси Симмонс, наш оперативный сержант, Дейл Дженнингс, наш помощник медика, Дуг "Док" Харди, наш старший медик, Ларри Д. Дженкинс, наш специалист по тяжелому вооружению, Джо Пейн, наш сержант-подрывник, Джон Гилгрен, мой радист, и Дэвид Б. "Большой Дэйв" Тейлор, наш помощник подрывника.

РОТНЫЙ СЕРЖАНТ-МАЙОР назначил нескольких из нас инструкторами на трехнедельном базовом курсе воздушно-десантной подготовки, который собиралась проводить 1-я Группа. Меня назначили кадровым взвода. Я также работал на 34-футовой (10,3 м) вышке во время занятий на ней, и выступал в роли выпускающего во время прыжковой недели. Большинство курсантов моего взвода были из разведподразделения морской пехоты из Вьетнама, у меня была лишь горстка армейских солдат и один капитан ВВС. Эти несчастные морпехи прибыли прямо из Вьетнама в грязной форме для джунглей. Одежда, которая была на них, была всем, что у них было с собой. У них не было ни запасной формы, ни шлемов, рюкзаков и т.п. Ребята из администрации прыжковой школы позаботились о том, чтобы они получили обмундирование и снаряжение, необходимые для прохождения курса. Как – я не знаю. Как и все остальное в SF: им просто каким-то образом удалось это сделать.
Естественно, я вошел в роль инструктора прыжковой школы так же, как ранее в роль строевого сержанта. Во время тренировки на вышке курсанта у моей двери заколодило в проеме, когда я шлепнул его по заднице и приказал: "Пошел!" Курсант был лейтенантом. Что бы я ни делал, а я испробовал все известные мне уловки, чтобы заставить его преодолеть страх перед этой башней, он не прыгал. В итоге он бросил!
Однажды во время прыжковой недели, на перелете в зону выброски, я обратил внимание на одного из моих курсантов, молодого рядового – выражение его лица говорило мне, что он застынет в двери, когда доберется до нее. У него был тот "тысячеметровый" взгляд(1), его лицо было белым, как бумага, и он жевал жвачку со скоростью миля в минуту. Все уже стояли и зацепились, и просто ждали зеленого сигнала, так что я подошел к нему, встал с ним нос к носу и закричал: "Когда шваркнешься оземь, ступай прямо к главному сержанту на DZ и скажи, чтобы он выдал мне десять отжиманий за то, что так неаккуратно выложил сигнальные полотнища!" Он уставился на меня, явно не веря собственным ушам. По-прежнему нос к носу, я заорал так громко, как только мог: "Это понятно?" "Так точно, сержант", - крикнул он в ответ. Этот бедолага знал, что сержант там внизу заставит его дорого заплатить за то, что он велит ему отжиматься. Теперь у него в голове были другие проблемы, помимо того, как пройти через эту чертову дверь, и когда подошла его очередь, он вышел, как его учили. Когда на следующее утро курс собрался, тот самый молодой солдат подошел ко мне и сказал: "Сержант Валентайн, вчера я был чертовски напуган, и я собирался уходить. Но когда вы приказали мне передать это сообщение сержанту на DZ, я совершенно забыл о том, что боюсь прыгать". (Может быть, я пропустил свое призвание – возможно, мне следовало быть телепатом.)
Еще до окончания того курса нескольких инструкторов, включая меня, отобрали, чтобы они остались и провели двухнедельный курс выпускающих. Морпехи остались на этот курс еще и потому, что для получения знака парашютиста ВМФ им нужно было совершить десять прыжков. Так что мы помогли им, пропустив их через курс выпускающих. На этом курсе не было никакой физической подготовки и никаких издевательств, это была всего одна неделя академических занятий, занятия на вышке, а затем прыжковая неделя.
По окончании курса выпускающих моя команда была направлена на подготовку перед развертыванием, которую обычно называли "доподготовкой к задаче". Семь Команд "А" из 1-й Группы отправляли в MACV-SOG во Вьетнам на шесть месяцев. В качестве тренировочного центра мы использовали район прыжковой школы. У нас было много физподготовки, что меня не беспокоило. Я только что провел три недели в качестве кадрового прыжковой школы и три недели подготовки к прыжковой школе. Некоторые из старых сержантов отставали на пробежках. Как-то утром, после того как мы закончили пробежку, майор, руководивший нашей подготовкой, прокомментировал отставание на пробежках, и сказал: "Когда я выйду из игры, тогда и вы сможете выйти из нее". Снаффи Смит, который страдал от "Королевы всех похмелий", был одним из тех, кто отстал в этом конкретном забеге. (Запомните это, зачем, вы поймете позже.)
Мы также провели неделю или две, тренируясь в Кэмп-Харди, нашем учебном лагере, который располагался на побережье на севере Окинавы. Мы прибыли туда на резиновых лодках и пробежали полосу препятствий, а парни на высотах стреляли у нас над головами и подрывали заряды С-4 вдоль нашего пути. Мы тренировались в следопытстве и пробегали по пять миль (8 км) каждый день. Командир учебного лагеря, подполковник Х., во многом напоминал мне "Атакующего Чарли" Беквита. Полковник Х., должно быть, решил, что мы были флотскими SEAL, потому что мы были одеты как курсанты SEAL и во время физподготовки даже выполняли те же упражнения, что и они. Это немного глупо. "Тюлени" действуют в основном в воде, мы же ходим, карабкаемся, ползаем и бегаем – в ботинках и с рюкзаками или полевыми ранцами. Этот лакомый кусочек информации, похоже, не укладывался в голове того "недополковника", потому что на физподготовке мы носили теннисные туфли вместо джангл-бутсов, делали упражнение "умирающий таракан" вместо нашей обычной программы, и бежали сквозь прибой, прежде чем отправиться на нашу ежедневную пятимильную прогулку по шоссе в мокрых теннисных туфлях, полных песка. Этот парень определенно впечатлил меня тем, как феерически у него ехала кукуха. Ходили слухи, что полковник пристрастился к бодрящим таблеткам, и, пока мы были там, я не увидел ничего, что опровергало бы этот слух.
(Самое лучшее универсальное упражнение по физической подготовке для обучения пехотинцев быть пехотинцами, это форсированные марши по пересеченной местности, когда каждый человек несет в своем рюкзаке как минимум 50 фунтов (22,6 кг). Благодаря курсам повышения квалификации в Таиланде у 1-й Группы имелся доступ к лучшим программам подготовки лурпов, доступным сообществу SF за пределами Вьетнама, но по какой-то странной причине они решили не отправлять своих бойцов на эти курсы в Таиланде или в школу лурпов в Нячанге, во Вьетнаме. Если уж на то пошло, курсов обучения бойцов SF тому, как эффективно руководить Хэтчет форс или Лагерями "A" также не было.)
В начале 1968 года, кажется, это был конец февраля, мы отправились в MACV-SOG во Вьетнам. Конкретное подразделение было известно как Проекты "Омега" или Проект "Омега".
(Эти сверхсекретные штуки очень запутывают, так что будьте снисходительны ко мне. Не пугайтесь их. Они намеренно создаются, чтобы запутать вас. Как вы, возможно, помните, ранее я упоминал, как мне рассказывали, что бойцы Проекта "Омега" были теми, кого ЦРУ использовало для провоцирования инцидента в Тонкинском заливе. Для многих людей дата инцидента в Тонкинском заливе официально знаменует собой начало войны во Вьетнаме в части, касающейся участия американских войск. Это вздор. Американские войска были вовлечены во вьетнамские дела за много лет до этого инцидента. Полковник Аарон Бэнк, отец Сил спецназначения, будучи капитаном в одиночку десантировался с парашютом во Вьетнам под эгидой OSS еще в 40-х годах, и встречался с Хо Ши Мином. Полковник Бэнк рекомендовал США поддержать Хо Ши Мина, потому что он был прежде всего националистом, который вынужденно полагался на поддержку коммунистов. Прислушайся мы к совету полковника Бэнка, мы могли бы избежать самой дорогостоящей войны в нашей истории и, по моему мнению, самой бессмысленной войны в этом столетии, за которой с небольшим отставанием идет война в Корее.)
Майор, который руководил нашей подготовкой к задаче, не собирался с нами в SOG. Он и командир Группы стояли вместе и махали на прощание, пока большие С-130 медленно выруливали с площадки погрузки на авиабазе Кадена. Хвостовая рампа все еще была опущена, когда Снаффи Смит встал, подошел к ее обрезу и закричал: "Теперь мы можем выйти из игры, майор?" Лицо майора стало свекольно-красным, и все в самолете расхохотались.
Я получил предложение служить в SOG лурпом, но я отказался идти добровольцем. Я полагал, что обязанности в Хэтчет форс будут достаточно жесткими. Пробыв год в Проекте "Дельта" у и Чарли Беквита, я знал, что добровольцем в лурпы лучше не идти.
Во время этой командировки мы размещались на трех разных FOB (Forward Operations Base – передовых оперативных базах) SOG. Сначала нас разместили на FOB в Хонгоктао, которая находилась в III Корпусе. Затем мы были на FOB Кхесань, располагавшейся непосредственно к югу от DMZ (демилитаризованной зоны) в I Корпусе, где NVA только что ввела в войну танки. Когда наша командировка закончилась, мы были на FOB Марбл Маунтин (Marble Mountain – Мраморная гора) на Чайна-Бич в Дананге, по-прежнему в I Корпусе. Последняя FOB была также известна как CCN, а как FOB имела номер, который я забыл.
Крупнейшей базой Армии США во Вьетнаме в то время была Лонгбинь, располагавшаяся примерно на полпути между Сайгоном и Бьенхоа. Хонгоктао располагался где-то на полпути между Лонгбинь и Сайгоном. Трое членов нашей команды вызвались добровольцами в разведывательные патрули, пока мы там находились. По тому, как они готовились, мне было очевидно, что ни у кого из них не было предшествующего опыта или подготовки.
По ночам мы могли сидеть снаружи и наблюдать за работой ганшипа, известного как "Спектр". Ганшип, ранее прозывавшийся "Пафф, Волшебный дракон", претерпел обновление с тех пор, как я в последний раз был во Вьетнаме, и теперь это был С-130, а не С-47. "Спектр" был вооружен двумя 7,62-мм миниганами, одной 40-мм автоматической пушкой и одной 105-мм гаубицей, которая была установлена в задней двери, по крайней мере, я так слышал. "Пафф" был вооружен лишь шестью 7,62-мм миниганами. Было трудно представить, что из того чертова самолета стреляли из 105-мм гаубицы. Для меня это по-прежнему был "Пафф". "Спектр" – это просто не певуче, если вы понимаете, о чем я. Оно звучит неправильно. А вот "Пафф", это подходит идеально.
Пока мы еще были в Хонгоктао, я вывихнул палец ноги, когда выпрыгивал из кузова 2,5-тонного грузовика на асфальтированную дорогу. Это было на шоссе Сайгон – Бьенхоа, у центральных ворот главного армейского лагеря в Лонгбинь. Я только что добрался туда автостопом из Хонгоктао. После получения травмы я доковылял до стоящего у ворот военного полицейского и спросил, где находятся амбулатория и клуб NCO. Он сказал, и я поковылял к сержантскому клубу, потому что он был ближе. Там я выпил четыре или пять порций бурбона и побрел в госпиталь. Там все были очень загружены. Глядя на всех этих пацанов, так сильно израненных, мне было стыдно, что я оказался там из-за чего-то столь мелкого, как вывихнутый палец на ноге. Им потребовалось всего около часа, чтобы сделать рентген, а затем поставить его на место. Доктор сделал мне укол лимонно-зеленой жидкости и сказал, что вернется через несколько минут, чтобы вправить палец. Не знаю, что он мне вколол, но вернувшись он спросил, больно ли еще, и я ответил, да, черт возьми, но меня это совершенно не колышет. Теперь я мог понять, как люди могут пристраститься к наркоте. Позже я спросил медсестру, могу ли я получить галлон (3,78 л) этой лимонно-зеленой дряни на вынос. Я доковылял до главных ворот и проголосовал, чтобы меня отвезли обратно в наш лагерь.

ВЕСЬ ОСТАТОК КОМАНДИРОВКИ во Вьетнам я испытывал трудности, особенно на твердой поверхности. На песке у меня не было проблем с ходьбой, но я не мог ходить по твердой поверхности, не хромая. (Когда мы вернулись на Оки, я, наконец, отправился на медосмотр, и в тамошнем госпитале поставили поддерживающую планку на подошву моего левого джангл-бутса, и тогда все, наконец, пошло на лад. Потребовалось почти 18 месяцев, чтобы нога полностью зажила.)
После примерно месяца в Хонгоктао в марте 1968 года нас перебросили на усиление FOB Кхесань. Туда также отправили еще несколько Команд "А" с Окинавы. Там было очень жарко. У 5-й Группы SF был лагерь Команды "А" к западу от небольшой деревушки под названием Лангвей, находившейся в нескольких милях к западу от Кхесани. Лангвей и Кхесань располагались на северо-западной оконечности Южного Вьетнама. Лангвей был концом американской линии снабжения в I Корпусе. Лагерь SF в Лангвей был самым дальним от Сайгона американским гарнизоном. Он располагался прямо посреди огромной сети путей, которую мы называли тропой Хо Ши Мина. База Кхесань располагалась восточнее на невысоком длинном холме. Уэстморленд, очевидно, надеялся склонить NVA к сосредоточению своих войск для атаки на Кхесань, чтобы он мог обрушить на них нашу грозную воздушную мощь.
Франция заставила свой Иностранный легион испробовать эту тактику в Дьенбьенфу в 1954 году. Это обернулось катастрофой и стоило им колонии в Индокитае. Им явно изначально не стоило делать этого. В отличие от американцев в Кхесани, французы не имели достаточной воздушной мощи для поддержки своего лагеря. Однако у базы Кхесань была одна общая черта с Дьенбьенфу: ни там, ни там не были заняты господствующие высоты в непосредственной близости. Предполагалось, что авиацию предоставит Америка, но президент Эйзенхауэр отказался от соглашения после того, как спасать французских парашютистов было слишком поздно.
Я точно не знаю, почему Уэстморленд считал Кхесань столь важной, но ответом должно быть являлось местоположение. Кхесань была находилась недалеко от сети троп Хо Ши Мина и границы с Северным Вьетнамом. В Кхесани был хороший аэродром. Мистер Писор, автор книги "Конец линии", писал: "Морпехи очень сильно сопротивлялись выдвижению в Кхесань. Один генерал морской пехоты говорил: "Когда вы в Кхесани, на самом деле вы нигде. Она далеко от всего. Вы можете потерять ее, и в действительности не потерять ни черта". Большая часть нижеследующей информации о Кхесани и Лангвей была взята из превосходного документального произведения мистера Писора "Конец линии".
Первоначально в Кхесани располагалась только Команда "А" 5-й Группы Сил спецназначения. Потом SOG разместила FOB там, в старом французском бетонном бункере возле аэродрома. Большая часть 26-го полка морской пехоты США под командованием полковника Дэвида Э. Лаундса была переброшена туда в конце 1966 года. Он немедленно применил принцип RHIP (звание дает свои привилегии) и конфисковал бункер. В конечном итоге FOB SOG захватила лагерь 5-й Группы, а последняя передислоцировала свою Команду "A" в деревню Бру под названием Лангвей, примерно в 6-8 милях дальше на запад.

ЛЮБОМУ SF В ТОМ РАЙОНЕ теперь приходилось беспокоиться не только о противнике. Им приходилось прятаться еще и от морпехов. Морские пехотинцы имели отвратительную привычку стрелять во все, что двигалось, но не носило форму морского пехотинца, а иногда и в то, что было одето в нее. В SF привыкли действовать малыми подразделениями без артиллерийской поддержки. Теперь им приходилось уворачиваться от "своей" артиллерии. Морские пехотинцы вели беспорядочный огонь из артиллерийских орудий и минометов, не обращая внимания на местных жителей. В Лангвее удары авиации морской пехоты убили около сотни местных жителей Бру.
Однажды сэр Чарльз решил убить нескольких морских пехотинцев в Кхесани и заодно избавиться от лагеря SF в Лангвей. Он начал с прощупывания форпостов (outpost – OP) морпехов на холмах к западу от Кхесани. Пока все были сосредоточены на спасении этих OP, он предпринял массированную атаку на лагерь SF в Лангвей и полностью уничтожил его. Следующая Команда "А" восстановила лагерь Лангвей, но на сей раз они построили его на вершине холма примерно в четырех милях к западу от деревни.
На этот раз SF построили в Лангвей крепость. Солдаты спецназа были печально известны своей добычливостью, и, очевидно, Команда в Лангвей наняла одного из лучших воров SF. Их добытчику каким-то образом удалось найти и импортировать откуда-то из-за границы некоторое количество больших высококачественных тиковых брусьев, чтобы использовать их в своих бункерах. Они не могли валить пилами местные деревья, потому что в их стволах было полно осколков. Но даже если рубить местные деревья топорами, сырые бревна быстро сгниют во влажном климате или с древесиной расправятся термиты. В любом случае, бревна скоро рухнут и ваш бункер обвалится.
Спецназовцы и "Морские пчелы"(2) очень уважали друг друга. Вероятно, потому, что и те и те уважали работоспособность и мужество. Так что, как и многие другие Команды SF до них, они добились, чтобы их оборону в Лангвей строили морские пчелы. Их командный бункер был сделан из железобетона и сохранился до наших дней. Они также соорудили сетчатый забор и установили мощные прожектора и генераторы. Разумеется, дом, где размещалась Команда, был хорошо обставлен и должным образом оборудован, включая бар с напитками. Типичный лагерь SF во Вьетнаме имел огневые позиции вдоль стены, ходы сообщения, которые соединяли эти позиции, бункеры для отдыха и боеприпасов с тыльной стороны этих траншей, а также позиции минометов и безоткатных орудий в центре лагеря.

ОДНАЖДЫ КТО-ТО СПРОСИЛ сержанта SF: "Как спецназ строит свои укрепленные лагеря в Южном Вьетнаме?" Сержант ответил: "Ну, сначала вы выбираете хорошее место для бара. Затем вы строите бар и наполняете его лучшей выпивкой и пивом, которые может себе позволить ваша команда. Затем вы строите остальную часть лагеря, чтобы лучше оборонять ваш бар." Разумеется, он шутил. По крайней мере, я думаю, что шутил. Я почти уверен, что прежде чем строить бар, некоторое внимание уделялось его расположению с точки зрения тактики. Возможно, точное место для бара выбиралось исходя из открывающегося вида.
Помешанные на правильности офицеры морпехов презирали бойцов спецназа. Они считали их недисциплинированной толпой, которая не уважала ни звания, ни правила, ни мораль. Они считали их "кучкой выродков, которые пили рисовое вино и ели крыс и змей вместе с туземцами". Полковник Лаундс ненавидел спецназ. Он назвал SF из Лангвей "негодяями с запавшими глазами", которые "явно на чем-то торчали", и добавил: "Эти жалкие ублюдки сами себе закон".
С другой стороны, SF считали морских пехотинцев "кучкой тупиц, которые шатаются по горам и джунглям как стадо диких слонов, и палят друг другу в зад чаще, чем стреляют в сэра Чарльза".
Я сильно подозреваю, что "ввалившиеся глаза" были результатом длительного стресса. Такой "взгляд" был у каждого фронтового, закаленного в боях пехотинца. В данном случае часть этого стресса могла быть связана с необходимостью избегать огня со стороны морских пехотинцев.
Вероятно, отношение Лаундса к SF, по крайней мере отчасти, основывалось на том, что он видел в лагере SF, когда ранее посещал Лангвей. Его сильно потрясло качество их оборонительных позиций и жилых помещений, где был даже бар. Особенно его злило качество древесины, которую добыл лагерь SF. Никто из морских пехотинцев понятия не имел, где достать такую древесину. (Все, что им нужно было сделать, это отправить одного из нижних чинов морской пехоты, желательно их сержанта снабжения, в лагерь SF, чтобы спросить, как он может достать такую древесину для своих парней.)
Типичный солдат SF знал, что любой тупица может страдать и влачить жалкое существование, когда застрянет в таком месте, но немного воображения, чуть-чуть усилий и пара дополнительных баксов, и вы можете жить относительно комфортно, где бы ни находились – так они и сделали. Каждая из Команд SF улучшала свой лагерь во время своего пребывания.
Морпехи в Кхесани жили как животные, что нормально для любого пехотного подразделения, и оборудовали дрянные, неглубокие оборонительные сооружения. Они копали неглубокие окопы, а во многих случаях вообще не копали. Вместо того чтобы копать, они громоздили на земле мешки с песком, из которых получался очень слабый бункер или огневая позиция. Вокруг своих тяжелых минометов и артиллерийских орудий они устраивали кольцо из 55-галлонных (208 л) бочек, наполненных землей, вместо того, чтобы рыть позиции для защиты орудий и их расчетов. Оборона в Лангвей была в десять раз лучше, чем все, что строили морские пехотинцы в Кхесани. По факту один генерал морской пехоты отметил: "Они построили самый изумительный бункер, который мне когда-либо доводилось видеть". Он имел в виду командный бункер в Лангвей. После того, как морские пехотинцы пробыли в Кхесани пару месяцев, они выглядели намного хуже, чем бойцы SF в Лангвей или Кхесани. Расположения морпехов превратились в кишащую крысами мусорную свалку. В лагерях SF были крысы, но Ярды считали крыс деликатесом, что помогало сдерживать нашу крысиную популяцию. Дурно выстроенные бункеры из мешков с песком гнили и разваливались. В их лагерях воняло мусором, мочой и фекалиями. Боевая база морской пехоты в Кхесани была "Адом на Земле".
Лаундс завидовал и ревновал к SF. Ему не нравилась сама мысль о том, чтобы рисковать кем-либо из своих морских пехотинцев, чтобы помочь SF, если Лангвей окажется в осаде. Что касается этого придурка, SF в Лангвей были предоставлены сами себе.
Лаундс отправил одну роту на отработку оказания помощи Лангвей. Он приказал им не использовать никаких дорог или троп. На самом деле это имело смысл, потому что они почти наверняка попали бы в засаду, если бы лагерь подвергся нападению. Им потребовалось 19 часов, чтобы добраться до лагеря. Это меньше 1 мили в час.
7 февраля 1968 года в 00:42 NVA атаковала новый лагерь SF в Лангвей. Их атака возглавлялась несколькими легкими танками. К 03:00 сэр Чарльз взял лагерь. Судя по всем сообщениям, которые я читал об этом деле, это была адская битва, но в действительности Лангвей не был готов противостоять танкам. Сомневаюсь, что какой-либо из лагерей SF в то время смог бы. У них было два 106-мм безоткатных орудия и несколько LAW. Последние были легкими одноразовыми однозарядными гранатометами, которые должны были быть противотанковым вооружением. Сержант Холт использовал одно из 106-х, чтобы подбить три танка, затем отправился за боеприпасами и просто исчез. Больше его никто не видел. Большинство LAW оказались неисправны. Ни один из сработавших LAW не подбил ни одного танка. Ни один одного из этих вонючих танков, хотя один из них получил минимум девять попаданий LAW. Еще у них было штуки четыре 57-мм безоткатных орудий, но против брони современного танка они неэффективны.
Когда один из SF в Лангвей доложил по рации, что лагерь атакуют танки, из штаба ему сообщили, что у NVA нет танков. Он сказал им: "Подождите!" и оставил микрофон включенным, но ничего не говорил. Когда он убрал палец с клавиши, его спросили: "Что это, черт возьми, за шум?" Он ответил: "Это один из тех чертовых танков, которых у них нет. Он крутится на вершине нашего бункера, пытаясь нас раздавить!" Шестьдесят или более процентов туземных бойцов были потеряны, потери SF в битве за этот лагерь составили 81%: десять человек убитыми и одиннадцать ранеными.
Во время нападения в Лангвей находился командир их Команды "С". Там также было еще 6-8 солдат SF, размещенных за пределами их лагеря, работавших с тысячами беженцев из Лаоса. Среди этих беженцев были вооруженные выжившие из состава лаосского пехотного батальона, которых NVA вынудили отступить из лаосских гор во Вьетнам. Шестеро из спецназовцев за пределами лагеря были медиками, которых отправили помогать больным беженцам. Троим из этих SF каким-то образом удалось убедить лаосских солдат контратаковать, и они трижды водили их на лагерь. Судя по моему опыту общения с лаосцами, бывшими солдатами их "правительственных войск", тот факт, что этот батальон "атаковал" превосходящие силы NVA не один, а три раза, делает всех троих достойными Медали Почета. Один из них был награжден Медалью Почета.
Один из этих трех SF был убит в первой, а другой ранен в последней атаке. Позже раненый SF был убит, когда его вез в Кхесань третий спецназовец. По пути туда в машину с ними попала минометная мина. Водитель выжил после взрыва. Офицер Сил спецназначения ARVN спас его и раненого командира Команды "C". Он доставил их на базу морской пехоты в Кхесани, где был разоружен морпехами по приказу командира лагеря и выгнан из него вместе с остальными 5000-6000 беспомощных беженцев. Выжившие из лаосского батальона и солдаты Бру из лагеря Лангвей подверглись такому же обращению, когда добрались до базы морской пехоты. Эту жалкую массу безоружных людей отправили блуждать по ничейной земле между противоборствующими силами без еды, воды и средств защитить себя. Их положение было более чем безнадежным, потому что многие из них только что сражались против NVA и VC. Им не будет пощады.
Командующим I Корпусом был генерал морской пехоты, кажется, генерал Кушман, но на следующий день после падения Лангвей генерал Уэстморленд заменил его армейским генералом. Насколько я понимаю, Уэстморленд заменил генерала Кушмана потому, что командиры морской пехоты имели очень дурную привычку недооценивать противника и потому, что Кушман лично отказался усилить SF, оборонявших Лангвей.
После серьезной критики по поводу отсутствия вьетнамских войск в Кхесани, где ожидалось крупнейшее сражение войны, генерал Уэстморленд решил в конце января разместить там 3-й и 7-й батальоны Рейнджеров ARVN. Морские пехотинцы довели свои проволочные заграждения до заграждений лагеря SOG там, где эти два лагеря соединялись. Я подозреваю, что они сделали то же самое с заграждениями в лагере батальонов Рейнджеров. Никому из лагерей SOG и Рейнджеров ARVN не разрешалось во время боя проходить через эти заграждения в лагерь морской пехоты. Попасть в лагерь морской пехоты в любое время могли только американцы из лагеря SOG, с базы Рейнджеров войти в него не мог никто. Если лагерь SOG или лагерь рейнджеров будет захвачен, все будет очень плохо. У морских пехотинцев был приказ стрелять в любого, кто приблизится к этому участку заграждений во время боя. Этот приказ был отдан потому, что их бойцы не могли отличить наших местных солдат или рейнджеров от NVA, особенно ночью и во время перестрелки. Кроме того, полковник Лаундс разместил все шесть своих танков за лагерем SOG. Ему было очень некомфортно иметь 400-500 туземцев практически в своем лагере. Артиллерия и тяжелые минометы морпехов также были рассредоточены вдоль лагеря COG. Когда сэр Чарльз и морпехи вступили в артиллерийскую дуэль, все снаряды пролетали над краем лагеря SOG. Разумеется, некоторые из вражеских снарядов падали с недолетом и попадали в лагерь SOG.
Несколько морских пехотинцев находились в лагере SOG. Они были из CAT (группы гражданских действий), работавшей с местными жителями, пытаясь облегчить им жизнь. Когда NVA выдвинулась в этот район и ВВС начали бомбардировки, этих сельских жителей привели в наш лагерь для защиты от бомбежек, а морпехи из CAT остались с ними. Кроме того парни в лагере SOG получали пивной паек, которым делились с CAT. Прочие морпехи пива не получали. После того, как CAT получили свой первый пивной паек, они с удовольствием адаптировались к новой среде. Все за пределами базы Кхесань на многие мили вокруг было объявлено "зоной свободного огневого поражения", а лурпы SOG прекратили патрулирование задолго до этого. Иными словами, все, что двигалось по ту сторону проволоки морпехов, было законной добычей. Если у любого самолета поблизости были какие-либо бомбы или другие боеприпасы, оставшиеся после выполнения задачи, они летели в этот район и разгружались в любом месте, где пожелают.
Поскольку SOG больше не могли совершать разведывательные выходы из Кхесани, я считал, что им следовало переместить свою FOB. Я подозреваю, что командир SOG держал их там, потому что не хотел уходить, пока не уйдут морпехи. Вот вам еще немного по поводу менталитета морпехов и SF.
По пути в Кхесань мы остановились на базе морской пехоты в Фубай. Ко мне подошли несколько морпехов и окликнули по имени. Сначала я подумал, что они собираются затеять балаган, но это были бойцы из разведподразделения, которых я только что пропустил через прыжковую школу на Оки. Они были дружелюбны и пожелали нам удачи.
Мы сели на вертушки из Фубай в Кхесань. Примерно на полпути бортстрелок начал стрелять из пулемета по земле. Насколько я мог понять, мы не получали ни одного попадания от огня с земли, поэтому я выглянул за дверь, чтобы посмотреть, куда он стреляет. Этот идиот палил во все, что двигалось. К сожалению, единственными целями, которые я видел, были женщины и дети, работающие на рисовых полях. Должно быть, это было то, что они называли "зоной свободного огня". Неудивительно, что так много вьетнамцев вставали на сторону VC и NVA, даже когда они вырезали целые деревни. По крайней мере, эти ублюдки были вьетнамцами, а не круглоглазыми.
Когда мы приблизились к Кхесани, нас начали обстреливать с земли, но не очень сильно. Я заметил, что наши парни, похоже, понарыли по всей округе множество траншей. Ходы сообщения выглядели как гигантская паутина с главным лагерем прямо посередине, о чем я сказал бортстрелку. Он ответил: "Эта паутина окопов не ваша. Они принадлежат NVA". Это просто несказанно обрадовало меня.
Как только мы приземлились в лагере SOG, мы со всем барахлом бросились в командный бункер. Это был самый большой и глубокий бункер в лагере SOG. Там майор Дэвид "Бульдог" Смит на протяжении почти двух часов "читал нам лекции". Единственной темой этих нотаций было то, что он, майор Смит, является начальником лагеря и верховной властью. Когда его тирада, наконец, закончилась, я прошептал Джо Пейну: "Эй, Джо, ты не знаешь, кто главный в этом проклятом месте?"
На следующее утро после того, как мы прибыли в Кхесань, наш молодой командир Команды "А" лейтенант Парди отозвал меня в сторонку. Парди сказал мне: "Вэл, кажется, прошлой ночью я слышал танки впереди нас, прямо за этим холмом. Думаю, нам с тобой надо сегодня ночью пойти и поразнюхать". Я сказал: "Я не против, только хочу точно знать, где находятся мины". Он спросил: "Какие мины?" Я ответил ему: "Я говорю о наших минах, лейтенант. Я знаю, что в подобном затруднительном положении мы должны были уже установить противопехотные мины где-нибудь там, по ту сторону всех этих заграждений". "Я проверю", - сказал Парди. Я так больше и не слышал о его идее. Танков я тоже не слышал, а в то время я мог расслышать, как в ста ярдах от меня пердит мышь.
Как оказалось, база в Кхесани была окружена сбрасываемыми с воздуха сейсмоакустическими датчиками. Сенсоры передавали каждый звук, издаваемый противником, на воздушные узлы связи. Те передали их в наземный центр связи, который интерпретировал информацию и отмечал позиции противника. Действительно, особой нужды в том, чтобы один молодой тупой лейтенант и один старый сержант крались вдали от лагеря темной туманной ночью, не было.

ТРАНШЕИ NVA МЕСТАМИ были прорыты вплоть до самой колючей проволоки, в основном на позициях батальона Рейнджеров ARVN. Возле наших заграждений никаких окопов не было. Несмотря на это, мы знали, насколько хорош сэр Чарльз в прокладке туннелей, и время от времени один из сержантов SF получал наряд на зондирование туннелей. При выполнении этой задачи один из людей проходил по всем нашим траншеям и через определенные промежутки втыкал в землю длинный металлический прут, затем извлекал его и повторял это действие по всей длине траншеи. Сэр Чарльз так ни разу и не напал на наш лагерь за все время, что мы там находились. Черт, они даже не прощупывали нас. Трупы нескольких северовьетнамцев, которые пытались сделать это ранее, все еще были разбросаны в небольшом овраге примерно в сотне ярдов вниз по дороге, ведущей от наших главных ворот в сторону деревни Кхесань.
В первый же вечер, когда я вышел на пост прослушивания, я заметил одно из этих тел. Оно двигалось, и я чуть не выстрелил в него. Потребовалась всего пара взглядов, чтобы понять, почему тело сдвинулось: над ним работала орда личинок.
Сэр Чарльз прощупывал Рейнджеров ARVN почти каждую ночь. Возможно, они решили, что Рейнджеры были слабым звеном. Может, и были, но держались, а большего и не требовалось.
Лагеря в Кхесани располагались на голых глинистых холмах. Лагерь SOG находился на юго-западной стороне базы возле главных ворот, или, по крайней мере, я думаю, что это были главные ворота. Инженерные работы, обстрелы и движение транспорта уничтожили всю растительность внутри расположения. Все и вся, кроме нашего оружия, было покрыто толстым слоем красной глины.
От нашего лагеря время от времени выставляли по ночам посты прослушивания, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что морпехам этого делать не разрешалось. Задолго до нашего прибытия они выслали взвод в светлое время суток, получили по зубам и отступили, оставив несколько мертвых морских пехотинцев. Это разозлило их командира, поэтому он послал за трупами роту, и они снова отступили, оставив еще больше мертвых морпехов. В итоге они решили оставить своих мертвецов там, где они лежали, что и сделали.
Пока мы были там, я слышал только об одной вылазке морских пехотинцев за пределы проволоки в нашем районе. Этот патруль морпехов вышел на рассвете одного очень туманного утра и прошел прямо перед нашей позицией с ее восточной стороны, где у нас был пулемет .50 калибра. У них была проблема: кто-то в цепочке командования забыл сообщить об этом нам. Сержант SF заметил движение впереди и открыл огонь из своей здоровенной пятидесятки. Услышав крики и ругательства на английском, он прекратил огонь. Насколько я знаю, морские пехотинцы больше никогда не патрулировали за проволокой. По крайней мере, они больше никогда не патрулировали за нашей проволокой.
Наши уборная и душевая кабина возвышались над землей и были усеяны дырами от осколков и пуль. Никто не рисковал бывать там в светлое время суток. Джордж "Паппи" Таунсенд, наш сержант группы из Северной Каролины, никогда не пользовался ими, ни днем, ни ночью. Он использовал в качестве уборной пустую патронную коробку. Когда она наполнялась, он защелкивал крышку и выбрасывал ее за заграждения. Чтобы подмываться Джордж использовал свой стальной шлем. Большинство из нас пробовали принять душ лишь один раз. Когда я попытался, в тот момент, когда я полностью намылился, противник начал обстреливать нас ракетами и артиллерией. В итоге я стал еще грязнее, чем до того, как залез в душ, потому что нырнул в ближайший окоп, чтобы спастись от осколков. В темноте ту чертову глину было трудно смыть. Пользоваться уборной было в лучшем случае страшно, и это всегда делалось ночью. Мы не ели ничего, кроме сухих пайков, так что было нетрудно контролировать свой кишечник. В любом случае, несколько дней на сухом пайке, и ваш кишечник надежно запрет. Никто не рассиживался в уборной за чтивом или болтовней.
Я полагаю, что помимо лагеря SOG в Дананге было еще несколько лагерей 5-й Группы. Эти ребята объявили сбор в клубах (барах) своих лагерей, и мы получали по воздуху регулярные поставки безалкогольных напитков и пива вкупе с продовольствием и другими припасами. Насколько я помню, задачей минимум была одна банка пива на солдата в неделю. Немного, но лучше, чем то, что было у бедных морпехов, а у них не было ничего! Я не врач, но полагаю, что пивной паек помогал расслабить наш кишечник.
Все самолеты обстреливались. Одна из групп техников насчитала более двухсот пулевых пробоин в одном C-130, вернувшемся из Кхесани. Помимо сбрасывания припасов на парашютах, ВВС использовали тормозные парашюты, чтобы выдергивать грузы из самолета, пролетающего всего в паре футов над взлетно-посадочной полосой, а также доставляли припасы посадочным способом. Когда грузовые самолеты приземлялись, они не останавливались. Они просто разворачивались, опускали рампу, выталкивали свой груз, когда разворачивались, и сразу же рулили на взлет с опущенной рампой. Они закрывали рампу непосредственно перед тем, как оторваться от земли. Все это делалось без перерыва. Если кто-то хотел заскочить на рейс, он должен был сделать именно это: заскочить в него на ходу до того, как закроется рампа. Несколько остовов самолетов валялись в этом районе, и они склоняли экипажи к побуждению садиться и улетать быстро. Вместо С-130 приземляться стали в основном C-123, потому что для 123-х требовалась значительно более короткая полоса. 123-е шли высоко почти до края полосы, а затем пикировали к ней. Когда 123-е взлетели, они уходили почти вертикально с помощью вспомогательных реактивных двигателей.
Однажды мы услышали о группе морпехов, которые должны были вылететь следующим бортом. Кто-то должен был увольняться, кто-то отправлялся на отдых, кто-то возвращался домой, кто-то был ранен, а кто-то, конечно, был в мешках для трупов. У них были как ходячие раненые, так и несколько, которые были прикованы к носилкам. Все они скорчились в траншеях, вырытых для этой цели вдоль взлетно-посадочной полосы. В группе, отправляющейся на отдых, был лейтенант, и он взял на себя командование. Он сказал морским пехотинцам, что когда самолет приземлится, они должны загрузить сначала носилочных раненых, затем ходячих, затем мертвых, а затем на борт могут подняться все остальные. Когда их самолет взлетел, и пыль рассеялась, на земле лежали груда мешков с трупами, несколько раненых на носилках, и один растоптанный лейтенант. Когда наши вертолеты приземлялись, бортстрелки направляли пистолеты на всех, кто пытался взобраться на борт, пока не убеждались, что им разрешено покинуть Кхесань.
Когда сержант первого класса Ричард Б. "Медведь" Шортен отправлялся из Кхесани на отдых, он вылетел с несколькими морскими пехотинцами. Он сказал, что во время взлета их несколько раз обстреливали с земли. Самолет получал так много попаданий, что все пассажиры встали по стойке смирно, чтобы представлять меньшую цель, потому что пули летели сквозь пол в грузовом отсеке. Пуля .50 калибра свалила морского пехотинца, стоявшего рядом с Медведем. Огромная пуля пробила пол, прошла сбоку по ноге морпеха, прожигая его брюки. Затем она пробила противогазную сумку, которая висела у него на поясе, и загрохотала внутри нее, но так и осталась внутри. Медведь рассказывал, что противогазная сумка прыгала и дергалась, как живая. Молодой морпех наблюдал за этим, а затем свалился в обморок. Медведь сказал: "Черт, я подумал, что этого пацана точно застрелили". Медведь клялся, что это правда. Странные вещи случаются на войне.
Морские пехотинцы несли наряды на площадке десантирования Кхесани. Наряд на DZ собирал все грузы, которые сбрасывали нам на парашютах, и грузил их на грузовики. Как только тюки падали на землю, морпехи облепляли их, освобождали от парашютных ремней и грузили на ожидающие грузовики. А еще, как только они приземлялись, открывали огонь минометы NVA. Наряд на DZ нес большие потери.
Нас обстреливали днем и ночью. В некоторые дни мы получали до 1000 попаданий ракет, минометных мин и артиллерийских снарядов. Во время других войн GI получали больше снарядов за день, но ни один из них не подвергался мощному артиллерийскому, ракетному и минометному обстрелу так долго, как в Кхесани. Сэру Чарльзу приходилось нести каждый из этих снарядов на себе всю дорогу от гавани Хайфона. Когда допрашивающие спросили одного дезертира NVA, почему он оставил часть, он ответил: "Я нес сюда из Ханоя две минометных мины. На это ушло много-много дней. Когда я передал их сержанту, он бросил их в ствол миномета и велел мне возвращаться за еще двумя".
Однажды ночью, после того как я залез в спальник в нашем крошечном бункере, наши 175-мм орудия нацелились на FPL (последнюю линию обороны) нашего лагеря. Эти орудия были расположены на Рокпайле или в Кэмп-Кэрролл, милях в десяти-двенадцати (16-19 км) к востоку от базы Кхесань. Кто-то забыл нас уведомить. Они просто принялись палить из этих здоровенных орудий. Я даже не знал, что где-то поблизости у нас есть крупнокалиберные орудия, и никогда не слышал о Рокпайле или Кэмп-Кэрролл. Я думал, что артиллерия морпехов, это все, что у нас было. Эти пушки были так далеко, что звук их выстрела донесся до нас за долю секунды до разрыва снаряда. Это звучало скорее как огонь прямой наводкой, чем огонь с закрытых позиций. Бах-бубум! Бах-бубум! Бах-бубум!

1. То, что у нас старые ВДС-ники называли "белочкой". Когда человек сжимается, замирает, и сидит, уставившись в пространство вытаращенными глазами (прим. перев.)
2. Строительные батальоны ВМС США (CB – Construction Battalion). Название "Морские пчелы" (Seabees) происходит от произношения сокращенного названия подразделения "Си-Би" (прим. перев.)

_________________
Amat Victoria Curam


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 99 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 16


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Theme created StylerBB.net
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB